чем душа занимается в раю
Что мы будем делать в раю?
Сергей Худиев о «жизни будущего века»
Приблизительное время чтения: 4 мин.
Недавно у меня спросили — что мы будем делать в раю? Конечно, на месте разберемся — главное туда добраться — но кое-то мы знаем уже сейчас.
Самое главное, что произойдет в раю — мы увидим Бога. Как говорит Апостол, «Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1Иоан. 3:2). Христос обещает, что мы увидим Его славу (Ин.17:24). О Небесном Иерусалиме сказано «И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец» (Откр. 21:23) По латыни это называется visio beatifica — «блаженное видение», возможность ангелов и святых прямо видеть Бога, знать Его непосредственно, а не косвенно, как сейчас. Святой Апостол Павел говорит «Итак мы всегда благодушествуем; и как знаем, что, водворяясь в теле, мы устранены от Господа, — ибо мы ходим верою, а не видением, — то мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа» (2Кор. 5:6-8). Здесь мы знаем Бога через Его откровение — Писание, наставление Церкви, иногда мы получаем какой-то отблеск небесной славы в мистическом опыте, но, находясь здесь, мы в каком-то смысле устранены от Господа, мы не видим Его непосредственно. Как говорит Апостол, «Теперь мы видим как бы сквозь [тусклое] стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (1Кор. 13:12).
Это видение лица Божия — это все, абсолютно все, что нужно сотворенному разумному существу — человеку или ангелу — чтобы быть полностью, бесконечно, неисчерпаемо счастливым. Святые, видящие Бога, прибыли на место, их путь завершен, они дома, они достигли цели, для которой были созданы.
Одно райское дело, которое постоянно упоминается в Писании — они поют. Рай полон пением или, вернее, тем, что в нашем падшем мире лучше всего сравнить с пением. Если Вы любите хорошую музыку, Вы поймете, о чем речь. Британский питатель, неверующий, Терри Пратчетт, сказал о церковной музыке Томаса Таллиса, что «музыка Томаса может приблизить к раю даже атеиста». И рай действительно полон музыки.
Духи праведников, видящие Бога, достигли совершенства (Евр.12:23) — и можно понять склонность некоторых авторов на этом и останавливаться и видеть рай как нечто статичное. Но, судя по Писанию, это не совсем так. Мир, который будет воссоздан Богом, будет включать в себя не только духов — ангелов и души людей, созерцающих Бога, но и много чего еще. Новое Небо и Новую Землю, Город, реки, деревья. Сами люди будут воскрешены в телах — то есть включены в эту жизнь восстановленного и преображенного творения. И в этом творении будет нечто происходить, меняться, развиваться, расти.
Спасенные люди совершенны — но это еще не значит «завершены». Здоровый, счастливый пятилетний ребенок совершенен — но не завершен, ему еще надо расти. И блаженные в раю будут расти, узнавать новое, совершать открытия, создавать что-то немыслимо прекрасное, отражать ту славу Божию, которой они будут исполнены, дальше в тварный мир. Заповедь «возделывать и хранить» была дана до падения, как и заповедь «владычествовать» над тварным миром. Это предполагает какой-то созидательный труд, ту радость, отблески которой мы видим здесь, на земле, в плодотворной и осмысленной работе. Мы будем что-то делать — что-то важное и достойное, как труд, радостное, как игра, волнующее, как открытие, веселое, как танец. Хотя нам и трудно сейчас представить, что — как ребенку в детском саду трудно представить себе труды и радости взрослого человека. Те сияющие, могущественные, добрые и радостные существа, которыми мы станем, когда достигнем Дома, будут делать что-то, величие и красоту чего нам сейчас не понять.
Но по мере нашего духовного роста здесь, на земле, мы будем понемногу приближаться, понимать, видеть отблески небесной радости. И, если мы не свернем с пути, мы окажемся там. Дома, во свете Его лица. Как сказал блаженный Августин, «Блаженна та душа, которая, освободившись от земной темницы, восходит на небо и лицом к лицу видит Тебя, сладчайшего Господа. Она не поражается страхом, но радуется нетлению вечной славы; она спокойна и безопасна и не боится ни врага, ни смерти. Она получила Тебя, благого Господа, Которого долго искала и всегда любила. Она, соединившись с хором певцов, всю вечность воспевает сладостные песни вечного торжества в похвалу славы Твоей, Царь благой, Иисусе Христе, ибо она упоена потоком сладости от обилия дома Твоего»
Чем занимаются души в раю?
Содержание
Чем спасенные души заняты в раю? Атеистическая пропаганда любила изображать «загробное блаженство» в карикатурной форме, как что-то нестерпимо скучное – души сидят на облаках в белых халатах и вечно играют на арфах. Но что мы в самом деле знаем о занятиях душ в раю? Не сказать, что много, но кое-что нам приоткрыто. Они прославляют Бога, участвуют в Его замысле о спасении мира, и трудятся над чем-то очень осмысленным и важным, ожидая нового поворота в жизни мироздания – воскресения мертвых.
Но для начала нам стоит сказать, чего в раю нет – и чем святые точно не занимаются. Множество занятий в этом мире связаны с тем, что он лежит во зле. Мы постоянно вынуждены трудиться над избеганием боли и смерти – и этому посвящена большая часть наших усилий. Нам нужна полиция, чтобы ловить преступников, медицина, чтобы бороться с болезнями, сельское хозяйство, чтобы извлекать пищу из земли, которая произращает терния и волчцы. В раю всего этого нет – потому что там нет смерти и зла, о чем стоит сказать чуть подробнее
В раю нет смерти
Рай выходит за пределы нашего понимания, как жизнь после родов выходит за пределы понимания ребенка в утробе. Но кое-что мы можем знать – и это не так уж и мало. Возможно, мы можем начать с того, чего в раю нет – там нет «болезни, печали и воздыхания». Там нет смерти и греха.
Но когда молодость проходит, мы уже не можем игнорировать присутствие умирания. Наше физическое состояние медленно, но верно приходит в упадок – кудри сменяются лысиной, румяность – морщинами, зрение и слух притупляются, накапливаются хронические болезни.
Где-то с середины жизни нам становится очевидно, что наше телесное здоровье начинает снижаться – нам больше никогда не будет 25, нам никогда больше не быть юными, прекрасными и полными сил. Мы движемся по той же траектории, что и весь человеческий род – к увяданию и смерти. Здоровый образ жизни, правильное питание, достижения современной медицины – все это хорошо, и может даже замедлить наш неизбежный упадок. Но не отменить его.
Мы можем встретить старого знакомого, которого не видели много лет, и с печалью изумиться тому, как он сдал. А потом заглянуть в зеркало, и убедиться, что и мы не лучше.
Известный «кризис середины жизни», когда люди, (обычно мужчины) «пускаются во все тяжкие» и становятся жертвой «беса в ребро», представляет собой попытку отчаянного отрицания неизбежности – люди заводят себе молодых любовниц, чтобы убедить себя, что они еще крепкие мужчины, или пускаются в развлечения, характерные для молодых, или еще каким-то глупым и разрушительным образом пытаются делать вид, что им все еще 25.
На нас всегда готово свалиться страдание – иногда такое, что люди начинают тяготиться своей жизнью.
У спасенных душ впереди – блаженная вечность, книга, где, как пишет К.С.Льюис, «каждая глава лучше, чем предыдущая», где они всегда свежи, всегда полны радости и силы и всегда растут.
В оратории Генделя «Мессия» есть поразительная ария на слова святого Апостола Павла – «Труба вострубит…. и мы восстанем нетленными». В великой музыке есть это предвкушение радости – когда мы войдем в обновленное мироздание, где «смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» ( Откр.21:4 )
В раю нет зла
Зло всегда носит паразитический характер – оно портит что-то изначально хорошее и существует только за счет добра. Когда паразиты уничтожают организм, в котором поселились, они погибают и сами – они не могут жить самостоятельно.
Грех – это всегда отсутствие. Ненависть – это отсутствие любви, блуд – это отсутствие верности, гнев – самоконтроля, и все грехи, в конечном итоге, сводятся к отсутствию правильных отношений с Богом, когда люди мучительно пытаются обрести счастье в чем-то еще.
И вот в раю нет этих язв и дыр, которые в нас оставил грех. Там нет вражды, ненависти, презрения, обмана, эксплуатации или национальной ненависти. Жители рая пребывают в совершенной любви с Богом и друг с другом. Они как огромная любящая семья – и добрая человеческая семья есть образ рая, не случайно силы зла так стремятся ее разрушить.
Эта семья, однако, в одном отношении отличается от всех человеческих семей.
В любой семье на земле бывает непонимание, размолвки и конфликты. Близость может смениться охлаждением, даже распадом. В небесной семье этого не может быть – там исцелено это глубокое отчуждение человека от человека, которое было порождено грехом. Там все радостно переживают свое родство, там нет чужих и врагов. Там нет зла, которое люди причиняют друг другу; там нет зла в самих людях – той отравленности грехом, которой на земле тяготятся хорошие люди, и которой охотно следуют плохие.
Там нет алчности, или раздражения, или зависти – но все радуются уникальным дарам каждого. Никто не конкурирует ни с кем, никто никого не пытается обойти – любви, и радости, и признания, хватает на всех.
В раю пребывают те, кто покинули чужбину и возвратились домой – их раны исцелены, глубочайшая жажда их сердец насыщена, они, наконец-то, обрели счастье – которое дальше будет только возрастать.
«Там истинное Солнце правды услаждает всех чудным видом красоты Своей и так освещает всех небожителей, что они сами сияют, становятся светом, просвещенным от Божиего света, который светится сильнее теперешнего солнечного сияния и блеска всех звезд. Соединившись с бессмертным Божеством, они сами стали бессмертными и нетленными, по обетованию Спасителя: «Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою» ( Ин. 17:24 ). «Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе» ( Ин 17:21 ), и они в Нас едино да будут»
Святые поют
Возможно, в раю есть и другие виды искусства, но прямым текстом в Библии упомянута музыка. Святые поют. Они прославляют Бога, как Создателя:
«достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил все, и [все] по Твоей воле существует и сотворено» ( Откр.4:11 )
«И поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени, и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле» ( Откр.5:9:10 )
В книге Откровения – которая, более всех книг Библии, дает нам возможность заглянуть на небеса – вообще поют очень много:
« И поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени, и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле. И я видел, и слышал голос многих Ангелов вокруг престола и животных и старцев, и число их было тьмы тем и тысячи тысяч, которые говорили громким голосом: достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение. И всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море, и все, что в них, слышал я, говорило: Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков» ( Откр.5:9–13 )
«Они поют как бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными и старцами; и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли» ( Откр.14:3 )
« и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! Праведны и истинны пути Твои, Царь святых!» ( Откр.15:3 )
Но с пониманием поклонения у современного читателя может возникнуть определенная проблема.
У многих из нас нет опыта поклонения Богу. Слово «поклонение» и «восхваление» в обычном современном языке ассоциируется с чем-то недобрым. Человек, который ищет себе поклонения, производлит впечатление тяжкого нездоровья – он жалок, а если у него появляется какая-то власть, как у лидер а культа или диктатора – то и страшен.
Люди, которые воздают ему хвалу и поклонение, либо пребывают в тяжком заблуждении, либо запуганы.
Неприятие, которое у нас это вызывает, совершенно справедливо – потому что Писание видит в этом мерзость, что-то абсолютно неприемлемое. Это попытка заменить Бога чем-то другим – грешным человеком или даже неодушевленным предметом, если речь идет о традиционных идолах. Культисты, которые поклоняются своему гуру, или толпы, восторженно приветствующие бесчеловечного тирана, отражают ад, а не небеса – потому что первым, кто потребовал себе поклонения вместо Бога, был сатана.
В Библии поклонение может быть чем-то очень хорошим – достойным и праведным, должным и спасительным – а может быть, напротив, чем-то мерзким и проклятым. В зависимости от того, на кого и как оно обращено.
Но и у неверующего человека может быть определённое представление о поклонении Богу – потому что наиболее значимые произведения европейского искусства порождены таким поклонением.
Когда я был ребенком – это было в эпоху государственного атеизма – в моем родном городе не было Церкви, и я ничего не знал о христианстве, кроме того, что писалось в журнале «атеистические чтения». Но у нас дома были пластинки – такие здоровые виниловые диски, которые сейчас вышли из употребления – и на них был классическая музыка. «Органная Месса» Иоганна Себастьяна Баха, «Глория» Вивальди, «Мессия» Генделя.
Я был зачарован красотой и величием этой музыки – и только потом узнал, что все эти произведения были созданы людьми, искавшими славы Божией, и предназначались для поклонения Богу. Люди, которые с молитвой явились пред лице Божие, столкнулись с чем-то невыразимо величественным и прекрасным – что невозможно выразить в словах, но можно попытаться выразить в музыке.
Многие люди, в том числе, неверующие, признают гениальность религиозной музыки. Британский писатель (и атеист) Терри Пратчетт писал о том, что в последние минуты своей жизни он хотел бы слышать музыку церковного композитора XVI века Томаса Таллиса, «потому что музыка Томаса может приблизить к раю даже атеиста».
Люди почтительно склоняются перед гением Баха, или Генделя, или Таллиса – но сами эти композиторы сказали бы, что склоняться нужно не перед ними – но перед Богом, которого они славили, первоисточником всякой истины, добра и красоты.
Поклонение – это естественная, должная, здоровая, в высшей степени уместная реакция на Бога, и она полна радостного трепета, который нам пытаются передать великие композиторы.
Святые на небесах предстоят Святой Троице, они видят любовь, радость и красоту, превосходящую всякое разумение – и их восторг изливается в пении. Они славят и поклоняются, потому что они вечно и беспредельно счастливы. Как сказал блаженный Августин,
«Блаженна та душа, которая, освободившись от земной темницы, восходит на небо и лицом к лицу видит Тебя, сладчайшего Господа. Она не поражается страхом, но радуется нетлению вечной славы; она спокойна и безопасна и не боится ни врага, ни смерти. Она получила Тебя, благого Господа, Которого долго искала и всегда любила. Она, соединившись с хором певцов, всю вечность воспевает сладостные песни вечного торжества в похвалу славы Твоей, Царь благой, Иисусе Христе, ибо она упоена потоком сладости от обилия дома Твоего. Блажен сонм небожителей, и славно торжество всех восходящих из этого многотрудного странствования нашего к Тебе, к величию благолепия, к красоте славы. Там Тебя, Господи, постоянно видят обитатели Твоего города; и нет там ничего, что смутило бы мысль. Какие восклицания, какие сладостные песни воспеваются там бесконечно! Раздается там постоянно звук похвалы, и сладостные голоса ангелов, и чудные песни песней, которые воспеваются небожителями в похвалу и славу Твою. Горечь и острая печаль не имеют места в стране Твоей, потому что там нет ни зла, ни врага, нет никакого греховного обмана. Там нет ни в чем нужды, никакой нестройности, никакой ссоры, никакой насмешки, никакого обвинения, никакого страха, никакого беспокойства, никакого наказания, никакого сомнения, никакого насилия, никакого раздора, – но мир и тишина величайшая, любовь совершенная, вечная хвала Богу, вовеки ненарушимый покой и постоянная радость в Духе Святом»
Святые трудятся
Нам, на первый взгляд, это может показаться странным – и Писание, и молитвословия Церкви говорят о рае как о месте упокоения. Мы поем «блажен путь, в него же идеши днесь, душе, яко уготовися тебе место упокоения», а в Откровении говорится, что «блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними» ( Отк.14:13 )
В нашем представлении «покой» ассоциируется с чем-то вроде постельного режима – когда измученный трудом и болезнью человек получает возможность отлежаться. Но покой рая – это не лежание на диване; он не исключает труда – он только исключает все то, что делало труд в падшем мире знаком проклятия. Рай не произращает терний и волчцов, и райские жители не страдают от голода, который вынуждал бы их со скорбью и в поте лица питаться от земли.
В нашем мире работа часто является мучительной тяготой. Даже сейчас, когда изнурительный физический труд земледельца для большинства жителей развитых стран остался в далеком прошлом, многие из нас тяготятся своей работой, и охотно бросили бы ее, если бы не необходимость кормить свои семьи. Образ успеха, который часто предлагают фильмы или реклама – это человек, который заработал достаточно денег, чтобы не работать. Он лежит на пляже с коктейлем в руке, «наблюдая, как солнце пурпурное погружается в море лазурное», и ему больше нет ни до чего дела.
Но даже в падшем мире труд – это нечто доброе, и его необходимость не сводится к зарабатыванию денег. Праздность противоестественна и разрушительна для человека, а труд прославляет Бога.
Сам по себе труд – никоим образом не результат грехопадения. Предназначение, определённое еще непадшему Адаму – «возделывать его и хранить» ( Быт.2:15 ) сад едемский. Более того, в раю до падения присутствует не только физический, но и интеллектуальный труд – «И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему» ( Быт.2:20 )
«Хотя человек был поселен в райском саду, чтобы возделывать и хранить его, этот достохвальный труд не был утомительным. Ведь одно дело – возделывание райского сада, и другое – труд на земле, которым после грехопадения был наказан человек. Добавлением же слова хранить показано, какого рода был этот труд в раю. Ибо в безмятежности блаженной жизни, где нет смерти, всякий труд есть хранение того, что имеешь»
А Епископ Виссарион (Нечаев) говорит о том, что
«Этот труд не мешал, а споспешествовал блаженному состоянию жителя рая. Без труда, без упражнения телесных сил в соответствующей им деятельности, они только тяготили бы человека и могли бы породить в нем чувство скуки, свойственное людям праздным. Труд возвышал наслаждение дарами райской природы по тому общему закону, что приобретенное трудом мы больше ценим и любим, чем доставшееся даром. Притом труд в раю, на благословенной его почве, усладителен был человеку и потому, что легко был вознаграждаем успехом. На изнурительный труд осужден был человек уже по грехопадении. Телесный труд имел и духовное значение для человека, ибо, поставляя его в особенную близость к предметам природы, давал ему случай изучать проявленные в них совершенства Творца и увеличивал благоговение пред Ним и любовь к Нему»
Даже здесь, на земле труд, осмысленная деятельность на благо других, в ходе которой человек сотрудничает с ближними, и сам растет и развивается как личность и работник, является источником утешения и радости.
Таким образом, у нас есть основания полагать, что на небесах спасенные души трудятся – мы не знаем, как именно и над чем. Над чем-то очень важным, бесконечно прекрасным и полным смысла, что отражает их любовь к Богу, друг ко другу и ко всему творению Божию.
Но мы знаем, что важная часть этого труда – помощь тем, кто еще странствует на земле – нам с вами.
Святые заботятся о тех, кто еще остается на земле
Церковь верит – и переживает это в своем опыте – что наши отошедшие на небеса братья и сестры помнят о нас и молятся. Священное Писание говорит, что мученики молятся Богу о том, чтобы Он прекратил творящееся на земле зло ( Откр. 6:10 )
Это ясно указывает на то, что святые на небесах знают о происходящем на земле, и питают к земным событиям самый живой интерес. По воле Божией, как старшие братья – младшим, святые приходят на помощь тем, кто еще не достиг рая.
Вступая в Церковь, мы обретаем небесную семью и множество родных на небесах. Как говорит Апостол,
«Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу» ( Еф.2:19 )
Они гораздо более живы, чем мы
Обычно, когда люди говорят о душах в раю, они представляют себе что-то очень бледное, как облачко пара. Реальность противоположна этому – спасенные души в раю живут гораздо более полной, осмысленной, и наполненной жизнью, чем мы. Это мы, по сравнению с ними, пребываем в полусне.
Они поют от радости, переполняющей их, они трудятся, они заботятся о нас – им есть чем заняться, и каждое из этих занятий полно невыразимого ликования.
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
Тайна первозданного Рая
Чем наполнена Райская жизнь? Часть 1
Туда хочется заглянуть хоть краешком глаза. Подсмотреть, чем же там заняты души спасенных людей. Ведут какую-то деятельность? Или же отдыхают? Как они тратят отведенное время? Да и можно ли найти время там, где царствует вечность?
Обычно мы слышим, что праведники обретут блаженство, воспримут венцы за терпеливо понесенные скорби и вместе с ангелами начнут славить Бога. Но не скучно ли это? Помолились, пропели Богу хвалу, отдохнули под сенью древ райских от тяжких трудов, на земле понесенных, а что же затем? Мы слышим, что «Бог отрет всякую слезу с очей их» (Откр. 21, 4), то есть восполнит все утраты, залечит раны, избавит от скорби. Но вот она, вечность – слезы давно просохли, на душе мир и покой, чем заняться? Ибо, – есть внутри нас такая особенность, – душа человека не терпит бездеятельности. Чем же наполнена райская жизнь?
Тайна Райской жизни
Вот какой притчей поделился однажды преподобный Силуан Афонский. Высоко в небе парил орел. Созерцая красоты мира, ему захотелось поведать об этом петуху, находившемуся внизу, в простом сельском курятнике. Но когда он спустился, петух важно гулял среди своих кур и не особенно слушал орла. Петух не понимал ничего из сказанного, ибо и краешком глаза не видел того, что созерцал орел. Вскоре ему и вовсе наскучили эти возвышенные рассказы. Так и живущие земным не могут понять небесного.
Жизнь Рая – тайна для изгнанников Рая. Изгнанникам Рая не дается лишнего повода фантазировать, что же там. Фантазии о духовном обычно оборачиваются бедой.
Есть вот такая проблема – у каждого своя мера восприятия, за гранью которой бессмысленны рассуждения. Младенец не понимает взрослого. Слепой – художника. Глухой – музыканта. Как объяснить не знающему письмен дикарю-людоеду значение древних рукописей? Разжигая ими костер, дикарь приготовит на костре любителя рукописей и продолжит дальше свою дикую жизнь. Не всё и не всем объяснить возможно. Непонимание оборачивается отвержением, а отвержение – враждой. Враждуя с тем, что не понято, люди рушат храмы, даже не предполагая, что храм есть Небо на земле, остаток Рая посреди нашего грешного мира.
У Бога в Раю для людей приготовлено такое благо и счастье, которых на земле даже близко не испытать
Павел апостол, восхищенный в Рай, даже до третьего Неба, соприкоснулся с тем, что «человеку нельзя пересказать» (2 Кор. 12, 4), то есть с неизреченным. Он и хотел бы поведать, да только не знал, каким образом. Единственное, что в восхищении своем он выразил, это то, что «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9). То есть у Бога в Раю для людей приготовлено такое благо и счастье, которых на земле даже близко не испытать.
Впрочем, продолжает апостол: «А нам Бог открыл это Духом Своим» (1 Кор. 2, 10). Значит, кое о чем мы все же можем сказать.
Для чего Бог поселил человека в Раю
Божественное Откровение говорит нам, что Бог поселил человека в первозданном Раю не для того, чтобы он беспечно лежал под пальмой да срывал плоды с райских деревьев. Нет, в Писании сказано:
«И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2, 15).
Не загорать на солнышке или беззаботно плескаться в лазурных волнах райских рек, а возделывать сад Едемский и хранить его. Таким образом, в первозданном Раю человеку предписывалось быть занятым, заботиться о Рае – возделывать и хранить.
Не Рай нуждался в возделывании, ибо Бог всё творит в совершенстве, без недостатка. Рай благоухал от присутствия благодати Божией. Нуждался в этом возделывании человек. Чрезмерный покой приводит к беспечности. Беспечность – к праздности. А «праздность научила многому худому» (Сир. 33, 28). Человек же, хотя и создан чистым, не имел еще опыта духовного становления, в котором неразрывны труд, раскрытие в себе заложенных Богом талантов и стойкость в возникающих искушениях.
Собственно, древо познания добра и зла было дано для того, чтобы воспитать в людях верность Богу. Верность выражалась бы в отсечении от созданной Богом земли всякого искушения обольстителя. Воспитание предполагало труд со стороны человека, усилие.
Райский труд, в чем именно он состоял, нам всё же до конца непонятен, неясен. По слову святого Иоанна Златоуста, это был «труд безболезненный, чуждый страданий». Он представлял собой путь к большему духовному совершенству. Дерзнем сказать, что возделывание Рая предполагало некую творческую деятельность человека, его глубокое, разумно-личное включение в райскую гармонию первозданного мира, дышавшего благодатью Святого Духа.
Нам приоткрыто, что Адам нарекал имена животным (ср. Быт. 2, 19–20). Но чтобы нарекать, надо познавать, постигать тех, кого хочешь наречь. Ученый, открывающий новую звезду, дает ей имя. Адам, постигая созданный Богом мир, нарекал имена, пытаясь проникнуть в тайну мироздания. И это никак не безделье, а глубокое, творческое, разумно-волевое делание. Наречение имени, то есть выражение своего знания в слове, означает, что человек формулировал плоды своей познавательной деятельности.
В райском делании первозданного человека участвовали и душа его, и тело, и ум, и сердце – все его разумно-волевые качества.
Еще задачи в первозданном Раю
Судя по всему, в первозданном Раю перед людьми было поставлено много задач. В частности, сказано:
«И да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Быт. 1, 26).
Покуда человек поддерживал свое единение с Господом, в мир посредством человека изливался свет благодати Божией
Чтобы владычествовать, нужно быть способным к тому и знать, как управлять.
Мир живых существ не пребывал в хаосе или уничтожении сильнейшими слабейших. Мир был другим, срастворенным с благодатью Духа Святого. Ни смерти, ни хищничества. Но порядок и гармония мироздания поддерживались за счет деятельности человека, как венца творения Божия. Покуда человек поддерживал свое единение с Господом, в мир посредством человека изливался свет благодати Божией, одухотворяя всё бытие.
Преподобный Макарий Великий приоткрывает нам тайну:
«Враг, обольстив Адама, и таким образом возгосподствовав над ним, отнял у него власть, и сам наименовался князем века сего. Вначале же князем века сего и владыкою видимого Господь поставил человека. Ни огонь его не преодолевал, ни вода не потопляла, ни зверь ему не вредил, ни ядоносное животное не могло оказать над ним своего действия. Но после того, как уступил обольщению, и начальство свое предал он обольстившему».
И кто бы мог подумать, что титул «князь мира сего» оказался похищен диаволом у. человека? Но так оно и есть. В мире земном изначально царь – тот, кто носит в себе образ Царя Небесного. Небесный Царь – Бог – запечатлел царским образом человека – земного царя. Благочестивое царство – не самодурство или тирания, не гнет безумного деспота. Благочестивое царство – жертвенная забота о тех, кто поручен тебе Самим Богом. Познавая Бога, человек призван был все более совершенствоваться сам, а через личное преображение все более преображать и окружающий мир.
Царственное владычество первозданного человека как венца творения означало, что он не был оторван от богозданной природы. Умом и сердцем он призван был обращаться к Богу, а созданный Богом мир должен был хранить, украшать и поддерживать, как поддерживают в очаге огонь, доверенный на сохранение. Нерадение оборачивается угасанием огня, а затем и холодом, замерзанием.
Еще, между прочим, одна из райских задач – «плодитесь и размножайтесь» (Быт. 1, 28). Приятное задание? Современным испорченным человеком эта задача понимается в самом примитивном смысле. Зачать и бросить – так поступают лишенные разума животные (да и то не все), авось кто-то из потомства и выживет. Человеку, чтобы плодиться и размножаться, надо уметь заботиться – о той, которая рожает, и о тех, которые родятся. Забота – проявление любви, а без любви всё теряет свой смысл. Еще, чтобы плодиться и размножаться, надо уметь воспитывать – передавать чадам что-то самое лучшее, и это целая наука, поставленная человеку как задача еще в первозданном Раю.
Впрочем, святые отцы трактуют данную задачу куда более возвышенно. Там, где над плотью царствовал дух, само размножение плоти подразумевалось иначе. Вот, например, как говорит об этом святитель Иоанн Златоуст:
«До преслушания (первые люди) жили как ангелы, и не было (речи о) сожитии. И как это могло быть, когда они свободны были от телесных потребностей?» [1]
Святитель Игнатий (Брянчанинов) поясняет:
«Это размножение должно было совершаться во всей полноте непорочности и бесстрастия. Вместо наслаждения плотского, скотоподобного долженствовало быть наслаждение святое, духовное. Самого же образа, как не открытого Богом, и не испытываем, веруя, что для Бога как легко было попустить известный способ, так легко было установить и другой способ… Во взятии жены от мужа (Евы от ребра Адама) видим образец бесстрастного размножения рода человеческого до преступления». [2]
И так считали практически все святые отцы.
Лишь блаженный Августин полагал, что способ зачатия в Раю был бы тот же, что и сейчас, но без страсти плотских наслаждений. Как он сам говорит, соитие подчинялось бы не похоти, а воле человека,
Как бы кто к этому ни относился, но Рай не есть царство похоти.
Таков был Рай первозданный. И ныне Рай, куда попадают души спасенных людей, выше всего плотского. Таковым, без малейшей примеси страсти, будет Рай и после Всеобщего Воскресения. И потому
«сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения» (Лк. 20, 35–36).
Рай после грехопадения
Свидетельства о Рае в строках Писания подобны отражению Солнца в малых каплях росы. Они незначительны по форме, но в них сияют отблески Солнца.
Рай упомянут в начале Писания – книге Бытия. Рай был устроен на земле, но он же означал собой причастие Небу – царству ангелов. Весь сотворенный мир представлял собой Божий храм, а Рай – алтарь, в котором первозданный человек, словно священник, совершал служение неведомым нам Божиим тайнам. Как алтарь храма соединяет Небесное и земное, так и Рай в первозданном мире – соприкосновение Неба и земли, причастие земного Небесному.
Грех человека отсек землю от Неба. Рай остался как Царство Небесное, но на земле Рая уже не найти. И потому раскрыть тайну Рая здесь, на земле, мы вряд ли сможем. Потому и ряд поставленных в Раю задач остаются нерешенными. Какое теперь у человека царство, владычество? Его не то что лев, его и домашняя кошка не всегда слушается. Сам же человек расхищает природу, словно тиран-потребитель.
Часть райских задач («плодитесь и размножайтесь») решалась людьми в их состоянии падшем. Со всеми вытекающими последствиями – блудом, изменами, абортами, то есть с полнейшим самоуправством. Часть же задач решится лишь в будущем, когда силой Воскресшего Господа все восстанут из мертвых, а новое небо и новая земля поразят взор воскресших людей.
В Ветхом Завете Рай после события грехопадения практически не упоминался. Зачем говорить о том, что закрыто до пришествия Христа Спасителя? Зачем огорчать души праведников, кои сходили во ад, как и все изгнанники Рая? «С печалью сходя в преисподнюю» (Быт. 37, 35), ветхозаветный человек испытывал тоску и одиночество.
Рай упоминался в Ветхом Завете как образ благословения Божия. Например, сказано:
«Благотворительность, как рай, полна благословений, и милостыня пребывает вовек» (Сир. 40, 17).
«Страх Господень – как благословенный рай, и облекает его (имеющего страх Божий – Ред.) всякою славою» (Сир. 40, 28).
Всякая добродетель хранит в себе нечто райское. Смирение, кротость, целомудрие, тем более царственная любовь – отблески Рая на нашей грешной земле.
Смирение, кротость, целомудрие, любовь – отблески Рая на нашей грешной земле
Рай был затворен, пока не пришел Тот, Который сказал: «Ныне же будешь со Мною в Раю» (Лк. 23, 43). Он сказал это покаявшемуся разбойнику, чтобы каждый из нас, во-первых, увидел в себе разбойника, а во-вторых, чтобы каждый так же покаянно сказал:
«Достойное по делам нашим приняли… Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое» (ср. Лк. 23, 41–42).
Библия говорит не о том, чем займется человек в Раю, а о том, каково человеку вне Рая, как скверно и плохо без Бога, и потому как к Богу вернуться, а Рай вновь обрести. Человек – блудный сын, вместо родного дома – свиное корыто, вместо любви и тепла – ложь и обман, и еще безмерные страдания, скорби, мучения. Но Отец любвеобильно ждет, и врата родного дома открыты. Иначе завеса ветхозаветного храма не разорвалась бы при предсмертных словах Спасителя «Совершилось». Рай – первозданный алтарь – ныне открыт человеку, призванному к небесному тайнодейству.
Ад как антипод Рая
Итак, нам открыто, что в Раю бездельников нет. Зато бездельниками забита преисподняя. Где «цепи ада» (Пс. 17, 6) и «вечные узы» (Иуд. 1, 6), какой там может быть простор для творчества и личностного делания? Чтобы оценить жизнь в Раю, надо хоть немножечко представить пребывание несчастных душ в аду.
Томимые собственной внутренней пустотой, утратившие способность проявить себя в чем-либо созидательно-добром, набившись в преисподнюю, словно селедки в бочку, узники ада мучаются от самих себя, от собственной бесполезности. Их страдания – от того, что жили лишь для себя, не желая принести кому-либо и малой пользы. Потому пребывают они одни-одинешеньки – хотя в аду тесно, но каждый мучимый отделен от остальных гранью непреодолимой. Отделены от Бога, отделены от ближних – ни творчества, ни деятельности, ни возможности что-либо познавать.
Если на Небесах – радость, счастье, блаженство, то в аду их антиподы – тоска, мучение и, как это ни странно, злорадство. В Библии сказано о царе ассирийском:
«Шумом падения его Я привел в трепет народы, когда низвел его в преисподнюю, к отшедшим в могилу, и обрадовались в преисподней стране» (Иез. 31, 16).
На Небесах радуются о каждом покаявшемся. В аду же злорадствуют о всякой душе, смытой лавиной греха в преисподнюю
На Небесах радуются о каждом покаявшемся, ибо спасен он. В аду же злорадствуют о всякой душе, смытой лавиной греха в преисподнюю. Злорадство – вот реакция адожителей, приветствующих каждого новоприбывшего клеврета.
Священное Писание говорит нам, что как только в ад сошел очередной царь вавилонский, то его там узнали. Еще бы, царя и не узнать (да еще вавилонского)! Пророк Исаия говорит об этом так:
«Ад преисподний пришел в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоем; пробудил для тебя Рефаимов, всех вождей земли; поднял всех царей языческих с престолов их. Все они будут говорить тебе: и ты сделался бессильным, как мы! и ты стал подобен нам» (Ис. 14, 9–10).
Вот они, ключевые слова – «сделался бессильным». Собственно, ад – царство слабых, бессильных. На земле-то они казались могущественными, но всё обернулось прахом. Хотели царствовать над другими, но не смогли воцариться над своими страстями, поработились греховным желаниям. Потому сказано:
«Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Откр. 2, 7).
Рай – для сильных. Для тех, которые победили себя, мир и диавола
Рай – для сильных. Для тех, которые победили себя, мир и диавола.
Бессильные, они же и бездельники – в смысле без дел добра, милосердия, кротости. Их слабость – в их гордости. Ибо всякий возвышающий себя не имеет силы смириться, увидеть себя, какой же он есть на самом деле. Таковой рано или поздно унижен будет. Всякий возвышающий себя унизится. Пророк Исаия добавляет:
«В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим; под тобою подстилается червь, и черви – покров твой» (Ис. 14, 11).
Ад – неспособность проявить себя в добром, время, которое ты упустил. Если бы время измерялось килограммами, то мы ужаснулись бы тому, как целыми тоннами, бесчисленными контейнерами мы выбрасываем время. Тратим его в никуда и при этом думаем, что заняты.
Еще ад – теснота. Без Бога в душе пустота, ограниченность, узость. Где теснота, там и томление, тягость. Небесный простор и легкость свободы подает только Бог. Жизнь, как дар Божий, есть бесконечное раздолье, простор, широта – в правильном смысле этого слова. К этому и призывает Бог человека в вечном Раю.
Какими трудами попадают в Рай?
Притча о богаче и Лазаре
В Прологе рассказывается про инока Афанасия, который размышлял, что ожидает в будущей жизни тех, которые трудятся здесь ради спасения. И вот в видении некто привел его к чудным вратам, красоту которых передать невозможно. Сквозь врата он созерцал отблески дивной, неизреченной жизни в Раю. Собственно, увиденное и услышанное он мог выразить лишь словами Писания: «Праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» (Мф. 13, 43). «И узрят лице Его… И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их» (Откр. 22, 4–5). Но когда Афанасий захотел вступить во врата, чтобы постичь тайну Рая непосредственно, то ему было сказано:
«Никто, пребывающий в лености, не входит сюда, но если хотите войти, ступайте назад и подвизайтесь, нисколько не помышляя о благах суетного мира».
Итак, Рай не есть царство ленивых. Рай – это нива усердных тружеников, кои возделывают Рай и хранят. Возделывают, прежде всего, в самих себе, в глубинах своей души, а затем и везде вокруг себя.
Но что же это за делание?
Если ты всю жизнь пахал, сеял, строил, конструировал, если, сдвинув брови, сидел за чертежами или, пройдя невероятную подготовку, бороздил просторы не только воздуха, но и космоса, то всяческая тебе честь и хвала! Похвальные грамоты и ордена, премии и общественное признание – достойные награды твоему усердию. Но если при этом тебе никогда не был нужен Бог, то как попадешь в Его Царство?
В Рай попадают трудами, совершенными на земле, но не земле посвященными. Спасают душу не перевыполненные планы, не рекорды, не триумфы свершений. Спасает человека Божия благодать, принятая чистым, смирившимся сердцем. Спасается душа, обретшая Бога, а не гордо бороздившая поле жизни своей плугом земных трудов.
Не статусы, не заслуги, не видимые достижения пролагают человеку путь в Рай.
Одному старцу показаны были Райские обители, в которых пребывали спасенные. И вот, увидел он в необыкновенной славе некоего мужа, который сказал: «Я был работником у злого человека, который постоянно мне досаждал, не давал платы, и всё это я претерпел до конца без ропота». Потом старец увидел другого, который поведал: «Я был прокаженным, но переносил свой тяжкий недуг с благодарностью Богу». Наконец, старец увидел третьего мужа, хотя и не в такой чести, как первые два, но тоже причастного славе Божией. Он открыл о себе: «Я долгое время был монахом и постоянно трудился для спасения своей души, впоследствии сделали меня епископом». Вот так неожиданно открывается блаженство Рая – в зависимости от того, что у человека внутри, а не во внешних свершениях. Как, собственно, и райские венцы – они уделяются Богом не по нашим меркам или критериям.
Райские венцы – они уделяются Богом не по нашим меркам или критериям
Верно то, что расставшись с телом, каждый из нас испытает немалое удивление. То, что казалось интересным и важным, вдруг предстанет как ровным счетом ничего не значащее. То, что казалось неинтересным и скучным, вдруг откроется как наиважнейшее и невероятно привлекательное. Думавшие, что Рай им обеспечен, удивятся крушению своей самоуверенности. А полагавшие, что они достойны лишь ада, и потому каявшиеся и смирившиеся, с удивлением увидят, как неожиданно открылись им врата Милосердия.