что такое жеванное саке
Чича, масато и кучиками саке. Какой на вкус алкоголь, сделанный из собственной слюны?
Скисшее пиво и теплая водка — далеко не самые отвратительные (и уж точно не самые экзотические) алкогольные напитки в мире. К примеру, раньше человечество, судя по всему, довольно часто изготавливало брагу из собственной слюны. Эта практика была нормальной и привычной, но, к счастью, до наших времен практически не дожила.
Остались только отдельные осколки: перуанская чича, бразильский масато и японское кучиками саке.
Веганское саке из собственных слюней
(На случай, если вы захотите сделать такое же)
Недавно на Vice была опубликована статья, в которой один из авторов, Джимми Ли Кертис Тейт, рассказал о собственном опыте получения алкоголя с использованием слюны. Штука в том, что он — идейный веган, считающий, что любое использование животных в пищу неприемлемо.
В своем радикализме Джимми дошел до дикой и забавной (даже на его взгляд) идеи: продукты животного происхождения гуманно употреблять только в том случае, если они сделаны из самого потребляющего. Начать свой крестовый поход он начал с самого важного, то есть бухла. Потому что с точки зрения последовательного вегана даже алкоголь не является веганским, ведь в его производстве эксплуатируются живые существа — дрожжи.
Журналист провел мини-исследование и выяснил, что можно формально обойти этот запрет, изготовив брагу из собственной слюны по древним рецептам. За основу он взял кучиками саке (kuchikamizake) — сорт японского саке, для изготовления которого рис сначала тщательно пережевывают, насыщая слюной, а потом сплевывают в горшок для дальнейшего брожения.
При всем своем радикальном веганстве Джимми — вовсе не навязчивый фанатик, а весьма самоироничный парень. Так что его рассказ о личном опыте вышел скорее комедийным, чем поучительным. Для того, чтобы сделать свой кучикаме, он не только следовал рецепту из интернета, но и консультировался со своим другом — крупнейшим специалистом по саке в Лос-Анджелесе.
Итог получился одновременно странным и неожиданным. Кучиками получилось действительно похожим на саке, но кислее на вкус. Несмотря на то, что лабораторные исследования показали, что в нем семь градусов, выпивший его Джимми почему-то вообще не почувствовал никакого эффекта алкоголя. Все старания были бессмысленны.
Подводя итог эксперимента, Тейт написал:
«Может быть, если бы я был в тюрьме или школе-интернате, я бы дал ему еще один шанс. Но лучше я просто схожу за бухлом в магазин».
Неолитическое бухло:
самые первые алкогольные напитки из слюны
Судя по всему, алкогольные напитки из семян злаков человечество изобрело задолго до того, как начало активно заниматься земледелием. И выглядели они действительно дико и первобытно: неолитическую брагу готовили по тому же принципу, что и упомянутое в статье Vice саке.
Женщина (а по большим праздникам и вся семья) садилась перед двумя чанами: в одном были зерна, другой был пуст. Она брала горсть замоченных и размягченных, либо вареных, зерен и начинала жевать их. Жевать нужно до того момента, когда во рту появится сладковатый привкус, после чего насыщенную слюной жижу можно сплюнуть в пустой чан. И так раз за разом, часы напролет. Заполненный чан с закваской оставался бродить на несколько дней, по прошествии которых можно было процедить и подать получившийся напиток крепостью около пяти градусов.
Весь фокус в том, что в человеческой слюне содержится амилаза — фермент, расщепляющий крахмалы до сахаров. Пережевывая зерна, человек делает смесь сладкой, то есть благоприятной для дрожжей. Дальше уже дело случая: дикие дрожжи, рано или поздно, попадут в жижу, а через какое-то время получится брага.
Понятное дело, что пережевывать виноград или иные плоды для этой цели не нужно: они уже сладкие. Метод имеет смысл только для злаков и корнеплодов. Иными словами, из картошки получилась бы прекрасная неолитическая жеваная брага.
Чича — южноамериканская брага из маиса
Словом «чича» в современной Центральной и Южной Америках называют целую категорию напитков из маиса: это и просто кукурузная брага, и безалкогольные напитки, вроде кваса (только с соком ананаса), и фруктовое пиво, и черт знает что еще. Однако изначально чича делалась именно по неолитическому рецепту: маисовые зерна тщательно пережевывались, сплевывались, после чего смесь бродила в горшках по несколько недель.
Чичу по заветам предков теперь делают разве что в совсем глухих деревнях в Андах. В документальном сериале Brew Masters, о котором мы уже рассказывали, был целый выпуск, посвященный путешествию в Перу ради того, чтобы снять процесс приготовления чичи в «диких условиях».
Выглядит на взгляд современного горожанина все действительно ужасно: перуанская тетушка, сидя в сарае, долго и скучая жует маис, неаккуратно сплевывает его и дает побродить. Готовую брагу цедят сквозь ткань и разливают по пластиковым бутылкам — напиток желто-оранжевого цвета выглядит неаппетитно, но ведущий заявляет, что вкус и запах у чичи неожиданно приятный, даже фруктовый. К тому же она довольно густая и питательная, такой вполне можно насытиться, если больше перекусить нечем.
Инки, живущие в Андах, так и выживали в условиях высокогорья: пили чичу и зажевывали ее листьями коки. Так что, справедливости ради, оригинальную чичу простые крестьяне любили не только за сытность, фруктовый привкус и алкоголь.
Кайюм или масато — тропическая брага из слюны и корнеплодов
У андской маисовой чичи есть еще более безумный на вкус брат — масато, брага, которую делают индейцы Амазонии. В принципе, с технологической точки зрения все точно также — прожевали, сбродили — но употребление масато любопытно с точки зрения местных обычаев.
Для брожения используются не зерна, а корнеплоды — растущий здесь маниок. Это очень сытная и простая в выращивании тропическая культура. К слову, сейчас в мире ее производят огромное количество, почти столько же, сколько картофеля.
Зато масато играет в жизни амазонских индейцев гораздо большую роль, чем в Андах. Здесь это напиток ритуалов и клановых застолий. Поэтому женщины, делающие его, имеют над мужчинами некоторую политическую власть. Подав мужчине некрасивую чашу или масато с самого дна, она может унизить его (уронив в глазах племени) или, наоборот, возвысить, подав первому и в красивой чаше.
Впрочем, для действительно больших застолий индейцы делают масато всей семьей или даже родом. В этом случае вместо чана используется каноэ: в него сплевывают пережеваный маниок, и там же он и бродит. В этом случае напиток приобретает благородный кедровый привкус, видимо, впитав смолу из древесины.
Корреспондент National Geographic Молли Блудофф-Иннделикато, присутствовавшая во время ритуала употребления масато на правах почетного гостя, так описывает свои ощущения:
«Масато пахло как рассол от солений, приправленный гвоздикой. Отказ от напитка — это социальное самоубийство в Амазонии, поэтому я улыбнулась и сделала маленький глоток. Вкус был фруктовым, даже напоминающим херес. Затем я отпила больше, пытаясь понять, ощущается ли здесь чужая слюна. Вместо этого я получила кедровое послевкусие. Напиток из джунглей был невероятно освежающим».
Кучикуми саке — саке из пережеванного риса
Кучикуми саке, с которого мы начали рассказ — это еще один вид браги со слюной, традиция которого не прерывалась до наших дней. В переводе с японского его название буквально означает «саке, пережеваное ртом».
Идеальный кучикуми сделан не иначе как девственницей, имеет кислый вкус, белый цвет и при этом он должен быть мутным как плохо перегнанный самогон. Такой напиток использовался для ритуальных целей еще в 1930-х годах в некоторых храмах.
В действительности, до VIII века японцы, судя по всему, только такой саке и пили, разве что делала его не обязательно девственница. При этом нужно понимать, что технология изготовления нынешнего саке появилась гораздо позже и, к счастью, не имеет с кучикуми практически ничего общего. Отличия настолько велики, что считается, что оба напитка никак не связаны родственно — современный саке, видимо, не является продуктом эволюции кучикуми.
Чича, кучикуми саке и масато — это, конечно, любопытно и по-дикарски прекрасно, но остается только радоваться тому, что человечество открыло для себя секрет солода и плодовых вин. Иначе все мы до сих пор собирались бы в пятницу, чтобы отдохнуть с друзьями под стакан алкоголя с чьей-то чужой слюной.
Саке: технология производства, классификация, культура употребления; рисовая водка сёку
Хотя многие думают, что саке — это японская рисовая водка, которую пьют горячей, в действительности это совершенно не так. Во-первых, саке больше похоже на вино, чем на водку — это продукт натуральной ферментации, и его крепость обычно составляет 14—16%.
Во-вторых, саке далеко не всегда пьют горячим. Температура подачи зависит, прежде всего, от сорта саке: лучшие японские рисовые вина — премиальные, суперпремиальные, авторские — при подогревании теряют всё богатство вкуса и аромата, поэтому их лучше пить охлаждёнными.
Есть ещё и «в-третьих». «Саке» — не официальное название этого напитка. В Японии саке называют словом нихонсю (Нихон — Япония, сю — саке) или сэйсю. Последнее название закреплено японским законодательством.
Что нужно для производства саке
Для производства используют только шлифованный рис, поскольку лишь в центре рисового зерна содержится крахмал, нужный для ферментации. При шлифовке удаляется от 25% до 70% верхних слоёв зерна. После шлифовки рис промывают, замачивают и пропаривают.
Помимо риса, для производства саке используют воду, кодзи и сюбо. Кодзи — это зёрна риса, поражённые плесневым грибком кодзикин, он же aspergillus oryzae. Словом сюбо называют дрожжевую закваску, которая в свою очередь готовится из риса, воды, кодзи и дрожжей.
И кодзи, и сюбо участвуют в уникальной технологии двойной параллельной ферментации. Дело в том, что в рисе есть крахмал, а природный сахар отсутствует. Стало быть, классическая ферментация (превращение сахара в спирт под воздействием дрожжей) невозможна. Тут и приходит на выручку кодзи — рисовое зерно, поражённое плесневым грибком. В кодзи есть специальный фермент, выделяющий из крахмала сахар, который потом дрожжи перерабатывают в спирт. Обе ферментации (рисовый крахмал + кодзи = сахар, сахар + закваска сюбо = спирт) происходят одновременно.
После двойной ферментации неочищенное саке проходит отжим, фильтрацию, две пастеризации и выдержку. И только после этого его бутилируют.
Столовое саке
Основная классификация саке выстроена на степени шлифовки риса. Все разновидности саке можно разделить на две категории: «футцу-сю» (ординарное, столовое саке) и «токутэй-мейсё-сю» (все виды премиального саке).
«Футцу-сю» (ординарное, столовое саке) готовится из риса, теряющего при шлифовке, как правило, около 10% своей первоначальной массы. Требования к шлифовке риса для столового саке отсутствуют, саке производится по упрощённой схеме — из самых простых сортов риса, с добавлением «бродильного» крепкого алкоголя, сахара (глюкозы и т. п.).
Классическая подача столового саке способна очаровать человека, влюблённого традиционную культуру Страны восходящего солнца. Напиток наливают из маленького керамического кувшинчика (токкури) в небольшие чашечки (тёко), рассчитанные всего на два-три глотка. Температура подачи зависит от погоды и времени года. Столовое саке может быть компантной температуры (такой способ подачи называют «хия») или подогретым до 35—40% («кан-дзаке»). Подогревают его в специально предназначенном для этого керамическом сосуде на водяной бане. Главное — не вскипятить, в этом случае саке окончательно теряет аромат.
Саке премиальное и суперпремиальное
«Токутэй-мейсё-сю» (сакэ с установленным наименованием) объединяет восемь разновидностей высококачественных сакэ, производство которых регулируется японским законодательством.
К базовому премиуму (остаток риса при шлифовке составляет 70%) относятся «хондзёдзо-сю» (с добавлением «бродильного» крепкого алкоголя не более 10% веса ферментируемой гущи) и «дзюммай-сю» (без добавления «бродильного» крепкого алкоголя).
К классу премиум (остаток риса при шлифовке составляет 60%) относятся «токубецу хондзёдзо-сю» (готовится так же, как и «хондзёдзо-сю», но с более тщательной шлифовкой риса), «гиндзё-сю» (саке медленной ферментации при пониженных температурах, добавление «бродильного» крепкого алкоголя — не более 10%), «токубецу дзюммай-сю» (готовится так же, как и «дзюммай-сю», но с более тщательной шлифовкой риса), «дзюммай гиндзё-сю» (готовится так же, как и «гиндзё-сю», но без добавления «бродильного» крепкого алкоголя).
К классу суперпремиум (остаток риса при шлифовке составляет 50%) относятся «дайгиндзё-сю» (т. е. «великое гиндзё-сю», готовится так же, как и «гиндзё-сю», но с более тщательной шлифовкой риса) и «дзюммай дайгиндзё-сю» (отличается от «дайгиндзё-сю» отсутствием добавок «бродильного» крепкого алкоголя).
Нестоловые виды саке (т. е. относящиеся к « т окутэй-мейсё-сю»), кроме, пожалуй, саке категории «базовый премиум», в Японии принято подавать в стеклянных (не керамических) чашечках тёко. В Европе же укрепилась традиция подавать премиальное саке в винных бокалах. Кроме того, нестоловое саке никогда не подогревают, чтобы не потерять его уникальный вкус и аромат. Температура подачи — 20—25% (комнатной температуры, способ «хия», для любого сорта) или 10—18% (охлаждённое, способ «судзубиэ», для премиальных и суперпремиальных сортов).
И ещё о разновидностях саке
Саке классифицируют и по другим признакам. Саке, произведённое небольшими компаниями и имеющее яркую индивидуальность, называют «авторским», «бутиковым» («дзидзакэ»). Оно бывает фильтрованным (очищенным, «сэй-сю») и нефильтрованным (неочищенным, «нигоридзакэ»); пастеризованным и непастеризованным (живым, «намадзакэ»). Ещё бывает «нама-тёзо-сю» (выдержанное «живым», не подвергавшееся пастеризации перед выдержкой) и «нама-зумэ-закэ» (бутилированное «живым»). «Син-сю» — это «молодое» саке, поступающее в продажу в течение года с момента его изготовления, «сиборитате» — это «молодое» саке, поступающее в продажу сразу после отжима, «ко-сю» — «старое» саке, выдержанное больше года, «тарудзакэ» («бочковое») — выдержанное в деревянных бочках. Саке также может быть «гэн-сю» (натуральной крепости, неразбавленное — 18-20% об.), «тэй-арукору-сю» (пониженной крепости — 8-10% об.), «намачодзо» (непастеризованное саке с осадком), «ямахай» (произведённое древним способом с использованием природных дрожжей, без добавления специальной дрожжевой закваски).
Саке и кухня
Саке универсально: оно великолепно сочетается не только с сасими, суси, маки-дзуси (настоящее имя «роллов»), но и чипсами, сыром, орешками.
При этом надо понимать, что столовое саке и не очень ароматные саке более высокого класса (например, «хондзёдзо-сю») всегда лишь аккуратно сопровождают кухню.
В то же время более яркие по аромату виды саке (например, «дайгиндзё-сю», большинство «авторских» саке) вступают с блюдом в своеобразный диалог, иногда подчиняют себе вкус блюда, поэтому здесь может понадобиться совет сомелье.
Кстати
На основе саке в Японии делают сётю — местную «водку». Гонят её не только из риса, но и из других круп, а также из батата, однако важным компонентом любого вида сётю всегда будет кодзи — зёрна риса, поражённые плесневым грибком. Сётю коруй — это сётю «первого сорта», которое получают в результате многократной дистилляции (крепость — не выше 36%, чаще всего 25%). Сётю оцуруй — сётю «второго сорта», который производят путём однократной дистилляции (крепость — не выше 45%).
Древний рисовый мутант: история саке
В новой серии материалов об алкогольных напитках мы рассмотрим такой, о котором знают все, но пробовали на вкус немногие. Речь пойдет о японском напитке саке.
Порция стереотипов
Есть два общеизвестных факта о саке, которые являются правдой: это традиционный японский напиток, делается он с использованием риса. В остальной популярной информации есть некоторые неточности.
Во-первых, не совсем корректно использовать слово «саке» в отношении этого напитка, потому что так в японском языке называются алкогольные напитки в принципе, а конкретно этот японцы называют «нихонсю», так что если увидишь где-то такое название рисового алкоголя, то значит, это место чуть аутентичнее остальных.
Во-вторых, не совсем понятно, какой это конкретно алкоголь. У нас все принято сравнивать с водкой, поэтому и часто можно услышать мнение, что саке — это рисовая водка. Но это отрицает его крепость — около 15%, а также его особая технология производства, которая совсем не похожа на схему изготовления традиционного русского напитка. И рисовым вином его тоже нельзя назвать все по той же причине. Давай рассмотрим подробнее и поймем, в чем же ее особенности.
Бактериологическая атака
В одной из самых необычных стран мира логичным образом сложилась достаточно необычная технология изготовления традиционного напитка. Как мы уже убедились, основной ресурс в производстве саке — это рис, но не любой, а особенный — с крупными зернами и повышенным содержанием крахмала. Перед началом производства его шлифуют с целью удаления из оболочки лишних веществ, чтобы они не передали готовому продукту грубоватый вкус. От степени шлифования риса будет зависеть и сорт конечного продукта. Затем рис промывают и замачивают на какое-то время, которое также зависит от степени шлифовки. После этого его пропаривают, чтобы у риса расширились поры, для самого главного этапа производства.
Весь процесс сложен и требует соблюдения некоторых этапов практически посекундно. Долгая продолжительность некоторых процессов идет только в плюс этому напитку — чем они дольше, тем более высокого качества считается полученный саке. Качество также зависит от степени шлифования риса и степени разбавления, потому что саке в готовом виде немного крепче положенного.
Купаж из прошлого
У саке настолько большая история, что трудно сказать, кто, когда и как начал впервые производить этот напиток на территории Японии. Кажется, что идея изготавливать алкоголь из одного из главных продуктов Японии рано или поздно обязана была прийти в голову местным жителям. Но то, как это происходило изначально, выглядит немного странно.
В японском языке есть слово «kuchikamizake», которым называют необычный способ изготовления саке с использованием человеческой слюны. Рис в этом случае пережевывался и сплевывался в специальные урны, в которых ферменты, находящиеся в слюне, стимулировали дальнейшее брожение массы до набора необходимого уровня содержания спирта.
Кроме доли мерзости в этом процессе присутствовала своя толика ритуальности, потому что традиционно пережевыванием риса должны были заниматься юные японские девственницы. Да и вообще с саке были связаны многие особые ритуалы, потому что этот напиток в древние времена изготавливался в качестве подношения для богов плодородия, ведь производится он из риса — одного из главных продуктов питания японцев.
Как пить
Тут пора бы рассмотреть еще один классический миф о саке, который говорит, что пьют его обязательно в подогретом состоянии (все дружно вспомнили сцену из «Убить Билла», где Ума Турман просит «бутылку теплого саке»). Это не совсем правда. Не стоит при дегустации саке непременно его подогревать, потому что так ты только исказишь вкус напитка, а это лучше делать лишь при распитии напитка не самого высокого класса (фуцусю), то есть недостаточного уровня шлифования риса, как мы уже знаем. Такой тип саке действительно стараются подавать подогретым, чтобы скрыть некоторые недостатки вкуса. Но это тоже все достаточно условно: нельзя точно сказать, что подогретый саке обязательно низкого сорта, — дело вкуса здесь также играет свою роль. Более того, у японцев есть названия для различной степени подогрева саке — от хинатакан (30 градусов) до тобикирикан (55 градусов).
Что касается продуктов, с которыми следует употреблять саке, то тут все очевидно. Сам по себе напиток не очень крепкий, поэтому перманентной закуски он не требует, так как лучше просто насладиться его вкусом. Но лучше, конечно, если застолье будет происходить с употреблением в пищу различных морепродуктов, которыми национальная кухня Японии изобилует.
Помни, что саке очень разнообразен во вкусах и сортах, поэтому если тебе что-то не понравилось, то не спеши отказывать напитку в своем внимании. Возможно, тебе будет ближе какая-то его иная разновидность. Так что наливай (но не себе, ты же помнишь) и говори главный японский тост: «Кампай!»
Если в названии описании есть слово “дзюнмай”, то это сакэ, которое самостоятельно закончило брожение. В нем нет добавленного алкоголя. Иногда также пишут “дзюммай” или латиницей junmai.
Таблица с классификацией, источник указан на картинке.
В первом столбце степень шлифовки риса, сколько процентов от исходного веса зерна осталось.
Во втором столбце Alcohol added Style названия типов сакэ, брожение которого остановили добавлением алкоголя, в зависимости от степени шлифовки.
В третьем столбце названия типов самостоятельно закончило бродить.
Что значить каждый тип. В скобках буду указывать те варианты транслитерации на русском, которые мне встречались у продавцов в РФ. Они далеко не всегда правильные с точки зрения зрения японистов, но из песни слова не выкинешь.
Дальше снизу вверх про степени полировки риса.
Рекомендуемые температуры подачи 5, 10 или 50 градусов Цельсия.
Рекомендуемые температуры подачи 15, 20 и 40 градусов Цельсия.
Сакэ этого производителя Japan Airlines предлагает на своих рейсах в Токио).
Рекомендуемые температуры подачи как у обычного сакэ 5, 10 или 50 градусов Цельсия.
Рекомендуемые температура подачи 10 градусов Цельсия.
Иногда выделяют ещё Tokubetsu junmai tokubetsu Honjouzo, однако точных критериев по уровню шлифовки риса в японских источниках пока не нашла. Эти типы занимают промежуточное положение между ginjo и daiginjo.
Такое сакэ занимает примерно 3% в общем объёме производства.
При этом сакэ может быть фильтрованным и нефильтрованным (нигори), пастеризованным и непастеризованным (намачозо), его могут выдерживать в бочке из криптомерии (тарудзаке).
Нефильтрованным (нигори) обычно производят либо futsu, либо junmai, остальные типы сакэ редко делают нефильтрованными. Его чаще пьют охлаждённым при температуре от 5 до 10 граудсов. Греть бессмысленно, при нагревании рисовая взвесь начинает горчить, пропадает сладость из вкуса, теряется аромат.
Например вот, Tatsuuma Honke Shuzo Hakushika Honjozo Namachozo. Расшифровать название можно так: сакэ с названием Tatsuuma Honke Shuzo производителя Hakushika со степенью шлифовки риса до 70% и добавленными алкоголем (Honjozo), непастеризованное (Namachozo).
Нормальная цена на эту бутылку 0,33 л и другие простые сакэ этого производитля рублей до 500-600, дороже уже не стоит брать.
Выдержанное сакэ (taruzake, тарудзаке) может быть от соломенно-жёлтого до коньячного цвета. Приобретает древесный аромат и вкус, чуть смолистый, хвойный и дубовый одновременно. Вот пример, название, думаю, сможете расшифровать сами:
Tatsuuma Honke Shuzo Hakushika Junmai Taruzake.
В следующих постах расскажу, как выбрать сакэ в РФ, из какой тары пить, какая логика в температуре подачи, и как японцы пьют сакэ.
Нихрена себе там заморочки.
Недавно был пост про саке, там все доходчиво было разъяснено
Хокку.
«Пьяница» (англ. The Drinker) — картина бытового жанра кисти голландского художника 17 века
Яна Стена.
Скандал в Токио. Спортсмены устроили алкогольную вечеринку в олимпийской деревне
Как уточнил исполнительный директор оргкомитета Игр Тосиро Муто, несколько олимпийцев вместе с официальными лицами решили отметить начало выходных распитием алкогольных напитков. При этом собравшиеся нарушали и регламент по COVID-19.
Немного пьяненькая
.мОй Новый прИятель
– У меня есть две новости, Петь. Хорошая и плохая.
Утро тогда вообще не было добрым, и я был рад тому, что какая-то хорошая новость меня ожидала. Кошка наблевала на кровать. Я понял, что не купил и не приготовил ничего на завтрак. Я ударился головой об открытый кухонный шкафчик. Я рассыпал кофе. Я наступил на кошку. Я не мог найти ключи. Я стоял на остановке и не мог вспомнить – выключил ли я плиту. Я возвращался и опоздал на автобус, а следующий исчез в провале пространства и времени. И вот, я успеваю. Семь минут до открытия магазина, где я нёс верную службу уже семь лет. Семь лет продаж резиновых, латексных, силиконовых и виниловых изделий, удовлетворяющих различные плотские желания клиента. Я никогда не жаловался на работу – хорошая зарплата, хорошее начальство, мощная сеть, которая не планирует разваливаться. Я жаловался и жалуюсь на прокачку моей удачи, скорее так. Кажется, все очки опыта я периодически вкладываю куда-то не туда. Даже если мне кажется, что мне везёт, то потом это выходит боком. Так вот. Залетаю я за три минуты до открытия, пытаюсь открыть входную дверь, но не выходит. И тут понимаю, что я не снимал дверь с сигналки. А это и не требуется. Потянув ручку вниз, я осознал, что дверь и вовсе открыта. Сразу куча мыслей, как я вчера забыл тут всё закрыть, как цыгане вынесли кассу, как дворовые собаки растащили резиновые члены по району, как бомжи поселились в примерочной. Но нет. Просто начальник решил зайти в гости, и сделал он это крайне рано. Во всяком случае, если судить по пустой пачке печенья и двумя грязным кружкам с остатками кофе. И дальше не «здрасьти», не чего-то ещё. Сразу вот – две новости у него.
– Здравствуйте, Василий Петрович, я вас внимательно слушаю.
– Помнишь, Петь, мы тебя отправляли, как лучшего нашего сотрудника, в командировку. Думаю, тебе тогда понравилось.
– У нас для тебя новое предложение. Думаю, тебе будет интересно.
– Вы, главное, вместо меня опять Свету на эту точку не сажайте, а то после её отчётов я тут ни х… полная неразбериха.
– Посмотрим. Так вот, Петь. Мы отправляем тебя в Японию, слушать лекции крупного производителя от индустрии игрушек для взрослых.
Он махнул рукой в сторону витрины, которая была выделена именно под этот бренд. Почти все товары были похожи не на то, чем они являлись. Скорее, на всякие термосы и тостеры.
– Но, Василий Петрович, я же не знаю японского, как мне их слушать?
– Я пробил за этот момент. Всё окей. Там будут табло, где будет идти текст на английском. Ты же знаешь английский? У тебя ж там какой-то интер-миди-ат, да?
У меня был именно что «ынтер-миди-Ат», но зачем расстраивать старика? А стоило. Сейчас бы не было чудаковатой фобии, которую я привёз в качестве сувенира. Кто-то из Азии привозит работу для КВД, а кто-то я.
– Ну, вот и порешили. Собственно, тут тебе и хорошая, и плохая. Поедешь, посмотришь там всё. Но поедешь на работу, ха-ха.
Казалось бы, живи и радуйся. Когда ещё ты полетишь в Японию не за счёт своего бюджета? Который бы, если и потянул такое путешествие, то надорвался. Что ж. Хорошая часть новости оказалось миниатюрной, что азиатка, и постепенно таяла, будто жировые прослойки говядины вагю. Но мне ещё предстояло раскрыть эти особенности моего путешествия.
Неделя прошла. Кошка привыкла спать на свинье тридцатикилограммового хряка, я купил чемодан, мне дали билеты. И вот я лечу в Токио. Девять с лишним часов, рыба или курица, конфеты, которые вызывают тошноту, и горячая стюардесса еврейского происхождения. В целом, всё шло от нормально до неплохо. Плохо оказалось на месте. Там я списался с шефом через мессенджер и получил адрес, который имел к Токио примерно нулевое отношение. Хвала ками, найти вай-фай было легко, он был стабилен, и я худо-бедно нагуглил в яндексе, как купить билеты, и всё прочее. Далее вот было хорошо. Или нет. Как посмотреть… Я бы наверно, с удовольствием, погулял этот день по Токио, или отвис в каком-нибудь баре в Саппоро, в которое я и направлялся. В итоге, я провёл энное количество времени в новеньком синкансэне, который придумали пустить через всю страну годом ранее. Будто бы ещё один самолёт, но всё же комфортнее, а за окном что-то кроме облаков. Очень даже что-то.
К утру я был на месте, как мне казалось. Благо, на улице было лето, потому что температура Токио и Саппоро всё же порядком отличалась. Я стоял, держал чемодан и неистово ковырял интернет – в поисках ответа на вопрос, что делать дальше? Разумеется, я не мог ни у кого это спросить. Ынтер-миди-Ат мне не очень помогал. Просмотр всех серий Стального Алхимика тоже. Вот именно тогда я, краем глаза, начал замечать что-то странное. Будто бы чей-то пристальный взгляд. Я отрывался от телефона, оглядывался по сторонам, но ничего не видел. Тыкаю по дисплею дальше, а кто-то продолжает пыриться. Я даже вспомнил все истории про извращенцев, но всё было цивильно. Люди куда-то спешат. Кто-то с чемоданами. Кто-то с атипичной пневмонией. Кто-то первый раз за пять лет вышел из дома. Всё было в порядке. Кроме моего дискомфорта от неведомого и невидимого взгляда. Пристального. Хищного. Я тогда решил, что просто где-то сидит кошка и охотится на мою ногу. Следом пришла мысль, что это тануки, и я даже посмеялся, напугав какую-то пожилую пару лет двухсот от роду. А потом мне интернет дал нужную информацию, и всё моё внимание сместилось туда, и было уже не до смеха. Место, которое мне было надо – это не что-то в Саппоро, а очень даже отдельный город. Шеф несколько напутал. Или ему кто-то не так сказал. Короче, я влетал на некоторые расходы. Благо, пустой я не полетел. Благо, вызывать такси можно было без знания языка. Благо, за его рулём был айн, который приехал из России лет двадцать назад. Он знал, куда меня везти, знал, где мой отель, знал, где проводится мероприятие, где поесть, и как решить все проблемы в мире. Давно, ни с кем не общался в полной мере, короче говоря.
И вот. Стою я, наконец-то, в точке B. Жопа мира. Тысяч 50 населения. Достопримечательности – какой-то завод и какой-то завод. Что загнало огромную адалт-корпорацию в такие дебри – не известно. И комнату мне, разумеется, забронировали не в отеле классического стиля, а в свежепостроенном сером здании. Конечно, я не был удивлён. Мы нефть не качаем. Спасибо, что не хостел. Но место проживания всё же вызывало тоску. Таксист меня предупредил, что в городе фиг кто будет принимать оплату картой, так что я сразу же пошёл снимать наличные. Ведь есть закон, что, когда будет надо срочно, единственный банкомат отойдёт в его машинную Вальхаллу. Да, его потом откачают, но это всё лишние нервы. А понятия «нервничать» и «спешить» были крайне неуместны в городе моего пребывания. Никакого муравейника, к которому я готовился. Вот и мой портье – молодой парень лет восьмидесяти – очень медленно брал мой загранник, записывал всё катаканой в огромную тетрадь (сверху вниз, справа налево), искал мой ключ, искал, куда отложил ручку, и всё прочее. Спустя две бесконечности, ключ был мной получен, и я, купив в автомате колу со вкусом чеснока, отправился спать. Следующий день был первым днём ивента, и я очень надеялся, что всё закончится быстро, ведь я хотел найти место, где можно нажраться. Я прям планировал, как это будет.
Я сделал вывод, что мой номер был самым-самым во всём отельчике. Да, внутри он был похож на мою комнату в общаге из времён студенчества. Благо без кроватей в три яруса и бухих околочеловеческих существ. Да, никакого кабельного и очень слабенький вай-фай. Да, пол мне явно забыли помыть. Но. НО. У меня у одного дверь была оббита материалом. Вроде кожзам или замша. Сложно сказать точнее, а спросить было не у кого. Плюс, моя дверь была явно самая толстая. Остальные были сделаны из тонкого и хлипкого материала. Вероятнее всего, ДВП.
Разумеется, я долго не мог заснуть на новом месте. За окном была тишина, абсолютно неестественная для меня. В самом отеле была тишина. Пойти ночью было некуда. Интернет, внезапно, отключился. Оставалось только читать книги. Тут выбор бы не велик. Либо Роберт Говард, которого я прихватил с собой. Либо Библия на английском, которая нашлась в тумбочке. Альтернативой книге был телевизор, где можно было смотреть что-то очень интересное, но абсолютно непонятное.
Человек предполагает, а унылые конференции бесконечны. Нет, там всё было по высшему уровню. Я даже забыл, что я где-то очень далеко на севере, и что вай-фай ловить всё труднее. Раздавали бесплатные напитки, носили бесплатные бутербродики, иногда давали походить и посмотреть продукцию, но я предпочитал смотреть местный фуршетный стол, или как там его правильно обозвать? Вероятно, конференция была бы менее унылой, если б я её слушал, а не читал. Или если б я читал её по-русски. Или если бы я просто потусил в каком-то из крупных городов. Или даже в том вот, где я был. Но… бес-ко-не-чны. Я вышел на свет божий, когда его уже не было. Снова торговый автомат, снова никакого алкоголя, и я бреду к себе в номер.
Возле отеля на меня свалился подарок судьбы за все мои мучения. Будто лут с проблемного босса. Рай через страдания. Тот самый таксист сидел на ступеньках и приветливо махал мне. Я поздоровался, а он постучал по пакету, где что-то приветливо зазвенело. Откупорили мы первые бутылки, спрятавшись за мусорными баками отеля, под окнами номера, где был выключен свет, что давало надежду – номер пуст. Никто из нас не был уверен, можно ли вообще пить на улице в Японии. Но оба были уверены, что такой вечер идеален для вливания в себя пива и сакэ. Вернее, это было что-то из сакэ, разлитое в жестяные банки. Сложно сказать. Хоть было и лето, мы конечно начали мёрзнуть, и я, уже окосев, предложил подняться в номера. Так мы и пошли, позвякивая, мимо портье. Он что-то писал в свою толстую тетрадь, бормоча под нос с интонацией, которую я не смог воспринять, как что-то конкретное. То ли он так выражал задумчивость, то ли он нас проклял. В комнате мы продолжили возлияния и обоюдные жалобы на жизнь. Айн рассказал, как он переезжал в новую страну триста лет тому назад, а я поведал удивительную специфику торговли резиновыми пенисами. Жаль, что к утру я не помнил детали обоих сторон этого диалога. Или это было два монолога? А, да. Я же не помню.
Ночью опять что-то происходило. Это мне рассказал таксист, когда сам вызывал себе такси, чтоб доставить свою больную голову на станцию, и ехать куда-то там. Чего-то конкретного он не помнил, но точно слышал какую-то беготню, и как стучали во все двери на этаже. Он даже хотел открыть дверь и выглянуть наружу, но не смог этого сделать, ибо сила притяжения пола была самой мощной силой на планете. А я же ничего не слышал от слова совсем. Флаги упали, свет потух, и всю ночь я смотрел на забег гигантских красных зайцев, пока утром не проснулся от разрывного выстрела в голову. Мне тоже нужно было ехать. Предстоял следующий день конференции. Я немного прибрал объедки, доел чипсы, купил в автомате бутылку воды (известного мне бренда), и отправился выполнять свои рабочие обязанности.
День прошёл в одном целостном болезненном порыве. Я старался поспевать за субтитрами, теряя связь предложений и забывая-с вокабуляр-с. В перерывах бегал на поиски воды с лимоном. Не только в перерывах бегал в уборную, то освежиться, то ещё по всяким делам. Та штука из сакэ явно не пошла на пользу. Однако, к вечеру меня отпустило. Или подействовали таблетки, которые мне дала девушка, прибывшая откуда-то из Чехии, или просто случилась ирония от Вселенной. Вот. Всё. Ты полностью свободен. Иди, куда хочешь. Да-да. Да… В этот раз, я успел забежать в местный магазинчик с самообслуживанием, и там купить пару супов, которые не нужно было готовить. В отеле было что-то вроде общей кухни, где стояли чайник и допотопная микроволновка. И я был полон решимости этим добром воспользоваться. К супу взял ещё какие-то лепёшек. И пошёл, куда хочу. Прямо к себе в апартаменты. В уже родные десять квадратных метров.
На следующий день, меня пыталась допрашивать полиция, но у них не нашлось никого, кто говорил бы по-русски, а английский у нас у всех был ынтерчтототам. Кое-как я смог узнать, что стал единственным выжившим той ночью, если не считать тараканов. Банда отморозков, прибывшая из соседнего города, обожралась грибов, запив всё какой-то дрянью, и пошла требовать сервис получше. Требования выражались в стрельбе из не самых легальных стволов, да кромсания всех далеко не самурайскими клинками.
– И вот прикинь, – говорил я моему другу-таксисту – Они вот все тоже сдохли. Никто не может понять, что случилось. Как под фуру попали. Шеи у всех сломаны, ноги руки вывернуты, брюхо разодрано. Жуть. И все трое подохли прямо возле моей комнаты.
– Да меня дверь спасла. Одна нормальная дверь на весь отель. Только вот замок у неё клинит. Но если б нормально работал, то я б тогда вышел и посмотрел.
– Кстати… а ты как договорился, чтоб тебе такой сервис обеспечили?
– Ну… мы тогда пили, у тебя была простая дверь. Как у всех. Доплачивал что ли?
Мы повернулись в сторону входа. Кожаная обивка растянулась в улыбке.