что такое жене бокс в инфекционке

Бокс, полубокс, боксированная палата в инфекционных отделениях. Их устройство и нормативы площади и кубатуры на 1 взрослого и ребенка

В инфекционном стационаре основной структурной единицей палатного отделения может быть не палата, а бокс, полубокс или боксированная палата.

При использовании боксов предусматривается возможность полной изоляции больных (боксы предусматриваются на 1-2 койки). Больной не выходит из бокса до выписки, покидая его через наружный выход с тамбуром. Через наружный выход бокса больного перевозят также на исследования и лечение в специализированные кабинеты или боксы, также имеющие наружные входы. Вход персонала в боксы предусматривается из неинфекционного “условно чистого” коридора через шлюзы, где производится смена спецодежды, мытье и дезинфекция рук. Боксированные отделения обладают наибольшей маневренностью и пропускной способностью, что особенно важно для отделений с малой вместимостью.

Полубоксы отличаются от боксов тем, что не имеют наружного выхода. Полубоксы также предусматриваются на 1 и 2 койки. Режим полубоксированного отделения отличается отбоксированного тем, что больные поступают в полубоксы из общего коридора отделения, через санитарный пропускник. Боксированные палаты отличаются от полубоксов отсутствием ванной и входом в уборную из шлюза.

В палатном инфекционном отделении основное количество коек рекомендуется располагать в боксированных палатах на 1-2 койки со шлюзом и санузлом. В каждой палатной секции следует предусматривать два полубокса на 1-2 койки.

Процент боксирования в секциях для детей от 0 до 3 лет принимается 100 %. Боксирование осуществляется путем шлюзования отсеков и организацией полубоксов для совместного круглосуточного пребывания матерей с детьми.

Для детей старше, трех лет предусматривается 50 % коек для круглосуточного совместного пребывания матерей с детьми или дневного совместного пребывания матерей с детьми.

В стенах и перегородках между палатами для детей в возрасте до 7 лет, а также, в стенах и перегородках, отделяющих палаты от коридоров, следует предусматривать остекленные проемы.

В боксах инфекционных отделений следует предусматривать остекленные проемы из шлюзов в палаты, а также передаточные шкафы для доставки из шлюза в палату пищи, лекарственных средств и белья. В боксированных палатах эти шкафы организуются из коридора в палату.

Источник

Модернизация инфекционной службы Москвы. От палат к индивидуальным боксам

Продолжаю знакомить читателей моего блога с программой модернизации московских больниц и поли­клиник. В прошлых постах речь шла о Перинатальном центре ГКБ № 67 им. Ворохобова и крупнейшем московском стационаре – ГКБ им. Боткина.

Сегодня расскажу о планах модернизации инфекционной службы. Вряд ли нужно доказывать критическую важность этой отрасли медицины. Городское здравоохранение накопило огромный опыт борьбы с инфекционными заболеваниями. В наших больницах работают опытные и преданные своему делу врачи и медицинские сестры.

В чем же тогда проблема?

Большинство инфекционных корпусов больниц были построены 30-40 лет назад, когда финансовые и прочие возможности не позволяли реализовать главное условие эффективного предотвращения распространения инфекции – надежную изоляцию больного. До сих пор 80% инфекционных больных лежат в многоместных палатах, многие из которых даже не оборудованы отдельными санузлами.

На современные мельцеровские боксы приходится лишь 20% коечного фонда городских больниц.

Современный мельцеровский бокс

Что будем делать для решения проблемы?

В этом году мы завершим капитальный ремонт лечебного корпуса Детской инфекционной клинической больницы № 6, а в ближайшие годы построим две новые инфекционные больницы: ИКБ № 1 и новый корпус в Детской больнице святого Владимира, а также откроем инфекционное отделение в многопрофильной больнице в Коммунарке.

Детская инфекционная больница № 6.

В результате ремонта в ДИКБ № 6 старое здание 1973 г. постройки с общими палатами на 4-5 человек будет превращено в современный лечебный корпус с 57 боксированными палатами, включая 7 мельцеровских боксов для случаев, когда требуется полная изоляция ребенка.

Откроется реанимация для новорожденных на 15 коек, в которой мамы смогут навещать детей.

Обновленный корпус будет рассчитан на 90 мест, в комфортных боксах дети смогут находиться вместе с мамой. Рассчитываем закончить ремонт уже в этом году.

Боксированная палата для новорожденных в ИКБ № 6

Инфекционная больница №1 на Волоколамском шоссе.

Планируем снос старых корпусов больницы и строительство на их месте современного инфекционного стационара на 546 боксов.

В стационаре будут созданы удобные, оснащенные современным оборудо­ванием мельцеровские боксы для взрослых, включая беременных пациенток.

В родовом блоке больницы будут оборудованы 4 мельцеровских бокса, в т.ч. для приема родов у женщин, больных туберкулезом и особо опасными инфекциями.

В отделении ЛОР будет оборудована собственная мини-операционная.

Отделение реанимации и интенсивной терапии будет рассчитано на 25 боксов, в т.ч. 5 – для новорожденных. Для пациентов с заболеваниями почек будет открыто отделение диализа.

Детская больница св. Владимира.

В Детской больнице св. Владимира планируем строительство нового инфекционного корпуса на 350 боксов, причем все боксы будут мельцеровского типа.

11 боксов оснастят оборудованием для проведения гемо— или перитонеального диализа для детей с заболеваниями почек. Будет создано 3 бокса для пациентов с особо опасными инфекциями.

Многопрофильная больница в Коммунарке.

В строящейся многопрофильной больнице в Коммунарке будет открыто инфекционное отделение на 100 боксированных палат, включая 40 мельцеровских боксов. Половина из них предназначена для взрослых, вторая половина – для детей.

Ремонт и строительство новых корпусов позволит принципиально изменить структуру коечного фонда инфекционных больниц.

Вместо общей палаты стандартом размещения больных станет надежно изолированный бокс.

В новых корпусах будут созданы современные приемные отделения, обеспечивающие изоляцию больного с момента поступления в больницу.

В них появятся собственные лаборатории, операционные и диагностические службы, оснащенные современным оборудованием, включая МРТ и КТ. Это позволит исключить транспортировку инфекционных больных в другие корпуса и, тем более, в обычные неинфекционные стационары для проведения исследований и операций.

Работа предстоит большая, но, я думаю, что мы справимся с ней в течение 4-5 лет.

Модернизация инфекционной службы позволит спасти многие детские жизни и продлить жизнь немалому числу пожилых людей, которые наиболее уязвимы для инфекционных заболеваний.

И в целом наш город станет здоровее и безопаснее. А московская медицина сделает еще один важный шаг вперед.

Источник

Решения

Изоляционно-диагностический (мельцеровский) бокс в инфекционном отделении больницы

Решение

Мельцеровский бокс
Инфекционный стационар обеспечивает не только лечение больного, но и надежную его изоляцию для предупреждения распространения инфекционных заболеваний. Основное требование, предъявляемое к инфекционной больнице — защита от внутрибольничного заражения больных и медперсонала.

Больные со смешанной инфекцией, неясным диагнозом или с особо опасными заболеваниями сразу поступают в индивидуальные «мельцеровские» боксы. Мельцеровский бокс представляет собой комплекс помещений, включающий в себя:

Шлюз для персонала обеспечивает разделение воздушных сред внутреннего коридора и бокса. Шлюз имеет две плотно закрывающиеся двери, и если одна дверь открыта, вторая дверь должна быть заблокирована; это предупреждает перенос инфекции. Через шлюз в бокс входят врач, медицинская сестра, санитарка.

Наружный тамбур и предбоксник предназначены для госпитализации больного и обеспечения его изоляции в целях предотвращения распространения инфекции.

1. Шлюз для персонала
Вход медицинского персонала, обслуживающего больных в боксе, предусматривается из неинфекционного «условно чистого» коридора, в который запрещен вход больным. При посещении больного медицинские работники входят через шлюзы, где производится смена спецодежды, мытье и дезинфекция рук. При выходе от больного процесс повторяется в обратном порядке. Шлюз имеет две плотно закрывающиеся двери, и если одна дверь открыта, другая должна быть закрыта. Шлюз играет роль так называемого бактерицидного замка, предупреждающего распространение через воздух возбудителей инфекционных болезней.

1.1. Схема подключения

Рис. 1. Схема подключения контроллера СКУД Elsys

1.2. Описание и порядок настройки конфигурации:
1.2.1. Шлюз, состоящий из двух дверей с двусторонним контролем доступа, формируется на базе одного контроллера Elsys-MB-Pro4. Двери шлюза открываются поочерёдно, одновременно обе двери открыты быть не могут.

Внимание! Шлюз обязательно должен быть оснащён датчиками открытия/закрытия дверей СМК – это необходимое условие для его работы.

1.2.2. Схема шлюза создана на основе типовой конфигурации «Две двери с двусторонним контролем доступа и электромагнитными замками» (см. «Руководство по эксплуатации СКУД Elsys», прил. 9, рис. 27). Отличия – добавлена «Кнопка сброса в исходное состояние» и убраны кнопки дистанционного открывания.

1.2.3. Добавление конфигурации в базу данных выполняется в соответствии с документом «Бастион-2 – Elsys. Руководство администратора», п. 5.7.3 «Сохранение и загрузка конфигурации». Рекомендуется выбирать пункт «Заменять наименования устройств», чтобы имена устройств получили осмысленные названия из файла конфигурации. После выполнения инициализации контроллера конфигурация шлюза полностью готова к работе.

Особенности работы шлюза
По событию «Штатный вход» (открывание двери после предоставления доступа на вход), зарегистрированным на любой из дверей, контроллер устанавливает внутренний признак «Человек в шлюзе», после чего входные считыватели блокируются, пока не будет совершён выход из шлюза.

Возможна ситуация, при которой сотрудник предъявит карту, приоткроет дверь, но не совершит вход, после чего шлюз перейдёт в заблокированное состояние. Для того, чтобы перевести шлюз в исходное состояние, предусмотрена «Кнопка сброса в исходное состояние», доступ к которой должен быть только у оператора поста охраны.

Другой вариант сброса шлюза в исходное состояние – последовательное выполнение команд «Заблокировать дверь», а затем «Нормальный режим» с графического плана АРМ дежурного оператора, как показано на рисунке 1.2.

Рис. 1.2. Блокировка и возврат шлюза в нормальное состояние командами с графического плана

Для оператора поста охраны рекомендуется в свойствах пиктограмм дверей на графическом плане отключить возможность выполнения команд «Открыть дверь» и «Разблокировать дверь».

Команды «Заблокировать дверь», «Нормальный режим», «Разблокировать дверь» могут быть адресованы любой из дверей шлюза – логика работы конфигурации обеспечивает одновременный перевод обеих дверей шлюза в заданное состояние.

2. Вход для госпитализации больного, внутренний предбоксник
Больной поступает в бокс с внутреннего двора через Дверь 3.

Для обеспечения изоляции палаты (рисунок 1, помещение 4) от помещений 1 и 2, СКУД должна обеспечить выполнение следующих условий:

— если дверь 3 находится в состоянии «открыто», дверь 4 должна быть заблокирована и доступ в помещение 4 невозможен;
— если дверь 4 находится в состоянии «открыто», дверь 3 должна быть заблокирована, предотвращая прямой воздухообмен между палатой и двором больницы.

Источник

Боксы

Боксы — это помещения для изоляции больных с инфекционными заболеваниями и людей, подозрительных на инфекционные заболевания, а также для изоляции в целях профилактики внутрибольничных заражений.

Наиболее совершенны индивидуальные (так называемые мельцеровские) боксы (рис. 2). Больной в таком боксе полностью изолирован. Поступает он в боксы со двора. В таком боксе также есть отделение — шлюз, сообщающийся с коридором боксированных отделений, в котором находится умывальник, второй халат, косынка (колпак).

Медицинский персонал входит в боксы через шлюз, в котором моет руки, сменяет халат или надевает второй халат, косынку (колпак). При выходе из бокса персонал сначала снимает халат и колпак, а затем моет и дезинфицирует руки (0,2—0,5% раствором хлорамина и др.). Все вещи, предметы ухода, материал для исследования выносятся из бокса во двор. В боксах находятся только самые необходимые для больного предметы: кровать, прикроватный столик, табурет, ящик с крышкой для грязного белья.

Групповые боксы служат для изоляции одновременно нескольких больных с одним и тем же диагнозом.

Рис. 1 Открытые боксы

Рис. 2. Бокс системы Мельцера: А — вход для персонала; Б — вход для больного; I — шлюз для персонала; II — шлюз для больного; III —палата. 1 — койка; 2 — окошко для подачи пищи; 3 — раковина для умывания персонала; 4 — ступень у входа; 5 — передняя; в — место для грязного белья и посуды; 7 — вентиляционный канал; 8 — унитаз; 9 — ванна; 10 — раковина для умывания больного.

Боксы бактериологические — изолированные помещения для проведения бактериологических исследований. Эти боксы могут быть крупногабаритными и занимать площадь в несколько квадратных метров и малогабаритными (настольные). Бактериологические боксы должны отвечать следующим основным требованиям: иметь систему для дезинфекции воздуха (бактерицидные лампы, например БУВ-15 или БУВ-30) или систему приточно-вытяжной вентиляции с подачей обеззараженного и подогретого до заданной температуры воздуха. Обеззараживание воздуха может проводиться пропусканием его через систему фильтров, задерживающих микроорганизмы. Для предупреждения микробного загрязнения помещение боксов должно иметь предбоксник и по возможности тамбур, где персонал надевает спецодежду (халаты, желательно стерильные, маску, косынку или шапочку, тапочки). В бактериологическом боксе не должно быть лишних вещей, мешающих уборке, которая производится ежедневно с применением моющих и дезинфицирующих средств. При работе в бактериологическом боксе используют питательные среды, стерильную посуду и стерильные или дезинфицированные инструменты и пр. Все предметы вносят в боксы заблаговременно перед работой из предбоксника, а затем включают бактерицидные лампы. При наличии большого предбоксника или тамбура в нем устанавливают термостат, холодильник, центрифугу, чтобы не переносить инфицированные материалы в другие помещения.

Настольный бактериологический бокс, рассчитанный на одного или двух работающих, обычно изготовляется из стекла или невоспламеняющихся прозрачных пластмасс и может применяться в походных и полевых условиях. Он имеет отверстия для рук, снабженные рукавами из медицинской клеенки или другого моющегося материала, оканчивающимися резиновыми перчатками или резинками, располагающимися в области запястий работающих. Настольный бокс также имеет предбоксник, бактерицидные лампы или приточно-вытяжную систему с подачей обеззараженного воздуха, спиртовку или газовую горелку, шланг для подачи газа; желательно иметь систему подачи и оттока воды, воздушный термометр, психрометр, сосуд с дезинфицирующим раствором и т. д.

Боксы радиационные — специальные камеры для работы с радиоактивными веществами. Существует несколько типов боксов, предназначенных для работы с бета- или гамма-излучателями, на одно или два рабочих места. Работа с радиоактивными веществами в боксах производится с помощью специальных дистанционных инструментов (см. Радиологический инструментарий) — дистанционных пинцетов, захватов, вскрывателей ампул и флаконов и дистанционных пипеток для розлива растворов радиоактивных веществ. В боксах подводится вода для дезактивации, а при необходимости и газ. Радиационные боксы имеют собственную вентиляционную систему со специальными фильтрами — улавливателями летучих радиоактивных веществ. После работы производится дезактивация бокса путем промывания его водой с мылом. Сливные воды собирают в специальные отстойники и выдерживают до снижения концентрации радиоактивных препаратов до предельно допустимых уровней для данного изотопа. Периодически следует контролировать герметичность боксов и эффективность фильтров-улавливателей вентиляционной системы.

Источник

«У вас COVID!»: Репортаж с больничной койки инфекционной больницы

Положительный мазок на коронавирус Covid-19 пугает не столько тем, что ты болен, потому что сделать с этим уже ничего не можешь. Это пугает тем, кого ты успел или мог заразить. Когда слышишь от лечащего врача в инфекционной больнице, что новостей хороших нет, а твой тест на COVID – положительный, первая реакция – спрятать лицо за маской и звонить всем, с кем контактировал в последнее время. Сказать им, чтобы вызвали врача, сдали тест и следили за температурой и тем, как дышится. Потому что отследить коронавирус действительно сложно: можно ходить в маске и перчатках, обливаться антисептиком, а спустя два с половиной месяца попыток изоляции заполучить не только положительный мазок, но и двустороннюю пневмонию. Её тоже не замечаешь, пока не подскочит температура.

Когда меня госпитализировали, в редакции в шутку предложили назвать материал «Девчонка я видная, только чуть ковидная». И сделать серию репортажей из «грязного» отделения больницы, не выходя из бокса. Сделать это не вышло, потому что второй тест на ковид – спойлер – оказался удачно отрицательным, и меня перевели в другое отделение.

В инфекционку на Семьи Шамшиных меня увезли вечером 2 июня. Проблем ничто не предвещало: врач по скорой записала мне в диагноз ОРВИ с осложнением в виде фаринготрахеита средней степени. Померила сатурацию (долю насыщенного кислородом гемоглобина в крови) приборчиком, надевающимся на палец, сказала: «Знаете, на ковид не похоже. У вас показатель хороший». Это обнадеживало, нужно было исключать пневмонию.

Так и увезли. Потом – часа полтора в приемном покое, небольшом помещении со скамьей для пациента, столом и стулом для врача и раковиной с санитайзером – это уже, наверное, для всех. Врачи приходили по очереди. Сперва опросили, когда появились какие-то симптомы, были ли контакты с подтвержденными случаями коронавируса. Контактов у меня не было. Как могла подхватить, не представляю: с середины марта не выхожу из дома без медицинской маски, до конца апреля не снимала и перчатки, тоже медицинские. Заливала руки антисептиком после каждого посещения магазина, открывала калитку возле дома ногой – мало ли что. В мае в перчатках стало тяжеловато, но антисептика стало больше, появились в аптеках удобные компактные брызгалки с запахом спирта и почему-то хвои.

Взяли мазки из горла и носа, из носа оказалось щекотно, хотя думала – будет неприятно и даже больно. Где-то видела, что ощущение такое, будто этой палочкой чуть ли не до мозга достают.

– Как у вас, много пациентов? – спрашиваю у санитара, который ведет меня в отделение.

– Вы запоминайте, корпус четыре, отделение два. Сюда передачки передавать можно.

– Прям так и заходить, на территорию? Пускают?

– На территорию пускают. Вон окна на втором этаже, там боксы. Через них сможете даже пообщаться.

Киваю и поднимаюсь следом за ним по лестнице на второй этаж. К концу второго пролета дышать тяжеловато, но, думаю: болею же, это нормально. Тем более с моей бронхиальной астмой и в маске.

Поначалу неконтактных вроде меня стараются селить по боксам по заболеваниям. Над входом в каждый бокс красуются бумажки: «ОРВИ», «пневмония», «Covid». У некоторых «ОРВИ» и «Пневмоний» есть приписка в виде короткого «С-19» или какого-то символа. Различить не выходит, в коридоре уже темно, да и задерживаться здесь запрещено.

Из бокса выходить особо нельзя, только если врач ведет на рентген – это делают либо в день госпитализации, либо на следующий. Меня водили на следующий, потому что привезли поздно вечером, а заселили в бокс и вовсе минут за тридцать до полуночи. Но капельницу и первый укол поставили в тот же день – с антибиотиками пенициллиновой группы.

В боксе в маске не походишь – тепло, с закрытым окном даже душно, да и как будто бессмысленно. Маска нужна на случай выхода в коридор, да для того, чтобы забирать еду. Еду в бокс привозят на тележке с раздачей, порог бокса медсестра не пересекает и сразу предупреждает новеньких – «Маску надеть!»

Медсестра говорит, что сама коронавирусом не болела, поэтому в маске ходит постоянно: дома внук, заразить которого она боится. А результаты мазков – моего и соседки – пока неизвестны, будут только 4 июня, потому что их по утрам отправляют в лабораторию. Мы ждем и вообще довольно оптимистичны: обе ни с кем не контактировали, старались соблюдать самоизоляцию. Я шучу, что будет странно подцепить COVID в Новосибирске: в феврале уехала из Италии за неделю до того, как там стали закрывать города на карантин, а в марте из Москвы – за три дня до введения в столице первых серьезных мер по самоизоляции. А моя соседка Наталья с марта на самоизоляции, гуляла только до магазина и немного около дома, во дворе.

Будят в боксе в шесть утра, а то и полшестого. Сразу нужно измерить температуру, потом уколы – кому сколько, в зависимости от предварительного диагноза и состояния. Приносят таблетки сразу на весь день, в крохотных пластмассовых стаканчиках. Таблеток набирается штук семь, а то и больше. Берут кровь на анализы, делают ЭКГ. В бокс все заходят в защите – комбинезонах, застегнутых под горло, с очками и респираторами на лицах. Руки у медсестер и врачей запакованы в перчатки, кажется, даже на два слоя.

Медсестра Маша заходит в бокс с катушкой под капельницу. Она без очков, спрашиваю: «не страшно?»

– Да я уже переболела, – отвечает Маша и просит поработать кулаком, чтобы она могла уколоть вену и поставить капельницу. – Да и очки запотевают, как смотреть, попал в вену или нет?

– Она у нас бесстрашная, – добродушно замечает другая медсестра, протирая пахнущей хлоркой или чем-то другим антисептическим холодильник.

Маша, кажется, улыбается и попадает в вену – почти не больно, хотя синяк уже есть. Вены у меня, оказывается, капризные: одна повреждена в прошлом году катетером, а на другой руке вена «убегает».

Уборка в боксе тщательная: обрабатывают и протирают дезинфицирующим раствором все, включая подоконники и ручки окон. Медсестра рассказывает, что тоже уже переболела. Говорит, многим пришлось с этим столкнуться – они же на передовой.

На передовой, на самом деле, не только врачи в больницах. Нагрузка на участковых и скорые такая, что даже страшно представить: вызывают врачей на дом во время пандемии значительно чаще, чем в сезонные гриппы-ОРВИ-простуды. Я затемпературила 31 мая, но тревогу бить стала позже: думала, мало ли, продуло просто. Но 1 июня 38,6 на градуснике заставило позвонить в скорую – был уже вечер. Там сказали: вызывайте завтра участкового. К ночи температуру сбить не удалось, скорая все же приехала, но к этому времени повторный двойной парацетамол подействовал. А 2 июня к вечеру, уже после визита участкового, выписавшего антибиотик, если температура так и будет капризничать, она неуклонно поползла вверх – до 39,3.

На второй день, наконец-то, приходят результаты мазков и рентгена. А до этого утром у меня берут мазок повторно. Думаю: наверное, это хорошо. Позднее оказывается, что не очень. Лечащий врач Филипп Витальевич – молодой совсем – говорит соседке: «Будем переводить в другое отделение, у вас мазок отрицательный. Скоро придет медсестра, скажет собирать вещи».

Поворачивается ко мне:

– А вас обрадовать нечем, у вас все хуже: кровь так себе, вот по этим параметрам, а мазок – положительный. И двусторонняя пневмония.

Мы с Натальей бледнеем и надеваем маски, хотя это вряд ли уже поможет – больше суток в одной палате.

– А что контактным делать? – лихорадочно перебираю в уме, кого могла заразить.

– Мы сначала должны вас еще подтвердить Роспотребнадзору, вас зарегистрируют и позвонят, опросят.

Ждать звонка из Роспотребназора, конечно, страшно: кто знает, когда все эти бюрократические круги регистрации ковидного пациента закончатся? Звоню родителям, требую, чтобы вызвали участкового себе и бабушке, пусть возьмут мазки, раз у меня – положительный.

Соседка по палате начинает собирать вещи, нервно посмеивается:

– Вот блин, не заразилась бы.

Уводят ее довольно быстро, а вечером, уже ближе к полуночи, приводят новую соседку Алину. На всякий случай, пока она только переступает порог, говорю:

– У меня мазок положительный!

– У меня тоже, муж лежит в соседнем боксе, – Алина растеряна, но не напугана. Говорит, делала пару дней назад рентген, легкие были чистые. Сейчас, конечно, сделают повторно, уже после госпитализации. Говорит: – Должны подъезд обработать. И квартиру. А я думаю, как, если я здесь, муж здесь? Дверь-то никто не откроет.

С известными результатами мазков как-то спокойнее: нет страха кого-то заразить, пока лежишь в больнице. Тревожит только отсутствие звонка из Роспотребнадзора.

За первые пару дней в больнице привыкаешь к ритму: подъем в шесть утра, а то и раньше, сразу два укола – получите, распишитесь. После завтрака еще капельница. С получением положительного мазка уколов становится больше, ставят еще и в живот – препарат, который разжижает кровь и должен помочь избежать осложнений. За сутки в первый день с «ковид-плюс» получаю уколов шесть, точно не меньше. Моей новой соседке ставят меньше из-за чистых легких. Немного завидуешь, но тут уже кому как повезло: кто-то и вовсе лежит с аппаратом ИВЛ или подключен к подаче кислорода другим способом.

С «ковидной» реальностью успеваешь смириться за день звонков и рассказов о самочувствии всем, кто увидел пост в Instagram о том, что ты лежишь в инфекционке. А на следующий день Филипп Витальевич приходит уже с новостями получше. Признается:

– Меня немного дезинформировали, и у вас все не так плохо.

– Ковид у вас первый положительный, это да. Но он пограничный, на финальной стадии, с показателем в 38. Мы при 40 уже ставим отрицательный, — объясняет он. – Второй ваш мазок такой и есть – отрицательный. Так что готовьтесь, вас в течение часа переведут в другое отделение.

Другое отделение – чистое, но там тоже нужно носить маску в коридоре. На стеклянных окнах второго этажа первого корпуса красуется объявление: «Карантин по гриппу, свидания запрещены». Местным врачам передают меня и мою карту, предупреждают, что не успели поставить капельницу. Медсестра с аккуратно убранными под шапочку волосами кивает и ведет в палату.

Приходит новый лечащий врач – молодая женщина в защитном халате, перчатках и с двумя масками на лице. Она объясняет:

– Главное, чтобы третий мазок тоже был отрицательный. А то бывает, что сперва положительный, потом отрицательный, а потом снова положительный.

– В понедельник возьмем, не будем частить. И кровь завтра на анализ.

Киваю: а куда деваться?

В трехместной палате нас снова двое: я со своим положительно-отрицательным и Людмила, у которой завтра день рождения и чехарда с мазком: в базе стоит отрицательный, а из поликлиники звонили и говорили, что положительный. Снова немного тревожно: а вдруг вылезет снова положительный? Хочется попроситься обратно в блок с закрытыми боксами, но врачам, все же, виднее.

В чистом отделении хочется соблюдать меры предосторожности даже больше, чем в «грязном». Людмила, которую привели вскоре после меня, обрабатывает антисептиком поручни кровати и подоконник, я – брызгаю руки санитайзером с запахом хвои и протираю бутылки с водой, протираю ложку после обеда влажной антибактериальной салфеткой. В коридор выходим в масках и с салфетками в руках, чтобы не открывать двери голыми руками, обходим других пациентов. Но находиться здесь, в этом отделении, как-то оптимистичнее, можно даже сходить перед отбоем к медсестрам и попросить кипятка, чтобы выпить чаю.

Кровь берут еще дважды. Приходится колоть уже не в сгибы локтей из-за гематом, а в запястье. Вены там тоньше, с ними работать сложнее, но медсестра в синем халате утешает:

– Не волнуйтесь. Я хирург-офтальмолог, я в вены в глазах уколы ставлю.

Поймать тонкую вену в запястье у нее выходит почти безболезненно. Советует завтра сразу предлагать сменщице – тоже хирургу-офтальмологу – ставить капельницу именно сюда.

«Завтра» преследует с момента госпитализации. Следующего дня ждешь так, как не ждал все две с половиной месяца на самоизоляции, когда все слилось в сплошное размазанное рутиной пятно. В больнице «завтра» – очень важный день.

Завтра – это тест на коронавирус, тот самый, третий. Завтра – это снова кровь на анализ, теперь уже общий. Говорят, последняя биохимия уже лучше, и можно будет делать вскоре повторный рентген – тоже завтра – смотреть динамику в пораженных пневмонией легких. Звучит с одной стороны оптимистично, а с другой – ожидание утомляет. От третьего анализа на COVID зависит многое, как и от повторного рентгена: и дальнейшее лечение; и надоевший уже вопрос, не заразила ли я кого-то еще; и сроки выписки, не думать о которых не получается.

«Завтра» определяет все. И с этим остается только смириться и ждать.

Источник