что такое в православие община

Община – дело общее

Когда я пришел в Церковь, все знакомые священники (целых три человека) казались мне «аввами», храмы – древними монастырями, а свой первый Великий пост я соблюдал ровно шесть дней, зато без масла и рыбы. Мне было 14 лет, и я очень хотел найти свой приход.

Сейчас очень много пишут о том, что «община» лучше «прихода». Идеальная община, по мысли некоторых авторов, это группа людей, занятых помимо Литургии еще каким-то общим делом. Приход же – понятие скорее географическое. Человек часто посещает тот храм, который расположен ближе к дому, а потому там люди могут быть разобщены. Упрощенная картинка, но в ней есть одно здравое зерно.

Община, как ее не назови, действительно не может существовать без общего дела. Из истории Церкви мы знаем, что многие прославленные монастыри возникли из небольшой группы людей во главе с ее основателем.

Вот монах Антоний возвращается с Афона и в середине XI века поселяется в маленькой пещерке на высоком берегу Днепра. Постепенно к нему приходят ученики – преподобные Никон, Варлаам и Феодосий Печерские.

«Житие Феодосия Печерского», написанное вскоре после кончины преподобных Антония и Феодосия (до 1088 года), рассказывает о том, как юноша Феодосий, убежав из Курска от своей строгой мамы, обходит киевские монастыри. Будущий святой одет бедно, не имеет собой денег, поэтому во многих киевских обителях отказываются его принять. Молодой человек не в состоянии заплатить взнос монастырю за свое пострижение и проживание. Лишь преподобный Антоний не отказывает юному подвижнику, но предупреждает его о том, что пещера «мала и тесна», а жизнь в ней скудна и тяжела.

Это агиографическое повествование – яркий пример того, чем традиционный приход отличается от общины. Преподобный Феодосий мог бы ходить в какую-нибудь курскую церковь, но там не было монастырей, а юноша хотел стать иноком, поэтому и убежал в другой город.

В начале 60-х годов XI века преподобный Феодосий становится третьим игуменом Киево-Печерского монастыря и вслед за преподобным Антонием создает разветвленную систему послушаний и вводит строгое общежитие.

В общинной жизни церковь становится не просто местом, где совершается богослужение, но и центром жизни людей

Иноки переписывают книги, ведут хозяйство, молятся, помогают бедным и больным – то есть ведут настоящую общинную жизнь, когда церковь становится не просто местом, где совершается богослужение, но и центром их жизни. При этом большую роль играла личность игумена. Преподобный Феодосий умер 3 мая 1074 года, и вскоре в обители начались конфликты (об этом можно прочитать в Киево-Печерском патерике и в летописных статьях Повести временных лет, относящихся к концу XI века).

Нетрудно заметить, что даже в монастыре община строится вокруг личности святого. Это может быть игумен, почитаемый старец, от которых зависит духовная жизнь в обители.

В приходских храмах ситуация похожа.

Я нашел свой второй приход потому, что мне понравился священник. Несколько лет я был в храме алтарником, певчим и уставщиком, но при этом не могу сказать, что со стороны наш приход был «общиной».

Это было начало 90-х годов. Мы восстанавливали сельский храм. За годы советской власти он превратился в клуб. Алтарь и храм были маленькими, зато сзади была роскошная лестница на второй этаж и несколько кабинетов, где можно было переночевать. Прихожан было мало, самой заметной из них была настоящая буренка, которую кто-то привязал к крыльцу храма. Однажды я вышел на крыльцо по поручению священника, и никуда не пошел. Я – городской подросток, а передо мной стояла корова, с которой я не знал, что делать. Местный житель и замечательный псаломщик Коля по-доброму посмеялся надо мной, когда я ему рассказывал «об этом ужасе», а потом просто отогнал скотинку подальше.

Храм восстанавливался, люди приходили, но при этом не было у нас дискуссий на тему «община» мы или «приход». Дел хватало – я учился читать и петь, осваивался со служением алтарника, а потом мне пришлось уйти в другой храм – поближе к дому.

Там мы тоже не задумывались о создании общины. Храм был деревянный, маленький. Летом было жарко, зимой настолько холодно, что мне разрешили подавать кадило в перчатках и стоять в алтаре в маленькой шапочке. Теплота почти замерзала, пока ее несли от плитки в алтарь.

Было трудно, но очень дружно. Помню, как после службы мы на клиросе как-то пили чай с вареньем и солеными огурцами. В тот день на кануне больше ничего не было.

Прошло еще несколько лет, и я оказался в небольшом храме при Российской детской клинической больнице. Храм был сделан в актовом зале, дети и взрослые сидели на ступеньках. Пасхальный крестный ход совершался вокруг больницы, после службы я занимался с детьми на компьютере. И разговоров о том, что это – приход или община, у нас тоже не возникало. Все занимались своим делом, поддерживали друг друга, как могли.

У каждого христианина в запасе может найтись несколько подобных историй о том, как он нашел свой храм, или своего священника, или свой монастырь. Когда такое происходит, люди готовы тратить несколько часов, чтобы приехать в храм, готовы проводить в нем целые дни и даже ночи, готовы участвовать в его строительстве или восстановлении.

В моем случае главную роль играла личность настоятеля или одного из служащих священников.

Я неоригинален, если мне нравился батюшка, то я по мере возможности становился прихожанином храма, где он служит. Если со священником что-то случалось, то созданная община, к сожалению, могла распадаться.

Другим сильным мотиватором в моей жизни было восстановление или строительство нового храма. В маленький деревянный или в холодный каменный храм случайные люди просто не придут – слишком холодно или жарко, слишком много работы.

Но вот эти трудности людей сплачивали.

Поймите меня правильно – я не говорю о том, что восстановленные или богатые городские храмы «хуже» строящихся бедных и сельских. Речь совсем о другом.

Активизация разговора об общинах и приходах говорит о том, что у нас, православных христиан, уже есть возможность выбора. Когда на десять или пятьдесят километров есть один действующий храм (я еще застал такое время), то не возникает никаких проблем. Люди помогают друг другу добираться до церкви. Священник (ветеран войны и исповедник) может сокращать всенощное бдение для того, чтобы люди успевали на единственный вечерний автобус, на клиросе поют бабушки от шестидесяти и старше, в алтаре прислуживает подросток, который недавно принял Крещение и иногда крестится левой рукой (я – левша), а вместо ладана в кадило кладутся остатки свечек (ладана было мало, и его использовали только по праздникам).

Мы ждем, когда кто-нибудь создаст нам общину. При таком подходе мы так и останемся холодными к Церкви и не знающими ничего о человеке, молящемся рядом с нами

Теперь все иначе. У нас в городе как минимум три действующих храма, в благочинии больше тридцати. Казалось бы, человек может легко найти себе и батюшку, и дело по душе, но все-таки разговор о приходе и общине продолжается. Мы сетуем на то, что мало прихожан и много «захожан». На то, что народ не читает Евангелие и не знает наизусть Символа веры, а сами упрекаем священников или епископов, говоря о «неудачной миссионерской политике», о том, что «храмов понастроили, а служить некому», пересказываем друг другу анекдоты о плохих священниках, ругаемся друг с другом в социальных сетях и все ждем, когда же Бог, Патриарх, правящий архиерей или отец настоятель создадут нам общину и превратят приходской храм в место, куда нам будет приятно ходить.

Боюсь, что при таком подходе мы так и останемся холодными к Церкви и не знающими ничего о человеке, молящемся рядом с нами. Община же не создается по указу епископа, если мы сами не решим, что именно в этом храме я буду трудиться, помогать священнику и делать то, что я умею. Без этой решимости отдать свое время и силы ничего не получится.

Источник

Община и/или Личность

Нужна ли современным городским христианам община? Если да, то какой она должна быть? Размышляет Анна Гальперина.

«Нам нужна община!»

Сегодня в Церкви одной из главных проблем называют построение общины. Об этом пишут и говорят все — начиная от Патриарха и заканчивая мирянами в блогах. Нам нужно строить общину! Это звучит почти что лозунгом. Только почему-то вербальные заклинания не помогают. По факту, церковной общины сегодня в России не существует.

Есть исключения, положительные примеры, да и то, чаще всего — это результат труда конкретного священника, его усилия, помноженные на силу его личности, собирают людей в приход. Но стоит этому священнику исчезнуть (перевели, запретили за активничанье, умер), как церковная община рассыпается.

Не будем сейчас касаться того вопроса, что многих в церковной «администрации», как и в государстве, кстати, пугает вообще появление общины — она сильна, активна, непредсказуема. Так что же такое община?

Что такое община? Отвечает Википедия…

Религиозная община, как говорит Википедия, — «сообщество людей определённой местности какого-либо вероисповедания, религиозного толка, объединённых с целью совершения богослужений, молитв и обрядов».

Таким образом, собираясь вместе раз в неделю для совместной молитвы, мы уже представляем собой общину? В общем-то, тогда можно и не знать того, кто стоит рядом, молиться только за себя. В общем то, именно такую вики-общину мы уже имеем. Храмы наполняются, люди заходят, обряды исполняют — чего вам еще надо?

Однако мы понимаем, что суть христианской общины не в том, что некие люди в некое время собираются в одном месте для того, чтобы совершить какое-то действо.

Отвечает Устав РПЦ

По Уставу Русской Православной Церкви, «Приходом является община православных христиан, состоящая из клира и мирян, объединенных при храме». То есть, согласно этому документу, в котором, кстати, слово «община» больше не встречается, приход — это уже сложившаяся община. Наверное, когда то, на заре христианства, так и было: именно из общины вырастала Церковь, выбирался священник, строился храм.

Но сегодня все иначе — есть храм, куда назначается священник. А общины нет. Есть прихожане. Может быть, даже есть группа прихожан, которые активно участвуют в каких-то приходских делах. Но и это еще не община. Это — ее возможное ядро. А иногда и невозможное: «Бывает, что излечением паршивой овцы занимается Церковь, священнослужители, малая группа внутри большой группы, воображая, что есть различие между здоровыми овцами и больными, овцами беленькими и черненькими. На самом деле, не должно быть такого положения, когда небольшая группа специально посвящает себя тому, чтобы перевоспитать паршивых овец», — пишет митрополит Антоний Сурожский.

Там же он упоминает и о другом искажении, так часто принимаемом за «общину», этаком варианте эскапизма: «Мы представляем Церковь в образе (о чем говорили уже отцы, образ этот вполне законный и сейчас) Ноева ковчега. Мы внутри, дверь закрыта, и нам не угрожает то, что снаружи. На деле все не так спокойно и просто.

Община как Христос

Конечно, главное в общине даже не богослужение и не молитва, а Христос, именно Он стоит в центре общины, собирает верных, созидает единство чужих друг другу людей. Вот, как решительно об этом пишет Дитрих Бонхёффер: «Вочеловечившийся Сын Божий был и Он сам, и новое человечество… Вочеловечение делает необходимой воплощенность связи учеников в хождении вслед.

Пророку или учителю идущие вслед ни к чему, ему нужны слушатели и сторонники. А вочеловечившемуся Сыну Бога, вошедшему в человеческую плоть, нужна община идущих вслед, которая была бы причастна не только его учению, но и его телу. У идущих вслед есть общность с телом Иисуса… Тело Иисуса Христа есть само воспринятое им новое человечество. Тело Христа — это его община. Иисус Христос — это одновременно и Он сам и его община (1 Кор. 12, 12).

После Пятидесятницы Иисус Христос живет на земле в образе своего тела — общины… Поэтому креститься — значит стать членом общины, членом тела Христова (Гал. 3, 28; 1 Кор. 12, 13). Поэтому быть во Христе — значит быть в общине. А если мы в общине — значит, мы истинно и телесно в Иисусе Христе».

То есть, христианская община, по Бонхёфферу, и есть Сам Христос. А верующий может стать христианином только в общине. Однако не очень понятно, как просто сборище людей может стать общиной?

Что нам мешает стать общиной?

Как справедливо пишет прот. Павел Великанов, «если мы посмотрим на современную ситуацию, то мы увидим нечто иное. В храм Божий приходят люди, действительно верующие в Бога, каждый со своей стороны пытается как-то осуществить евангельские заповеди, но, откровенно говоря, большинству из них достаточно безразлично то, что происходит как в самом Храме, так и с теми людьми, которые находятся в этом Храме рядом с ними. Они пришли, чтобы решить свою личную духовную проблему.

У меня есть болезнь в душе, у меня немирное состояние, у меня есть грех, я хочу причаститься и быть со своим Христом, все остальное меня не особо волнует. Мне главное попасть в этот очень узенький коридор спасения, который меня может вывести в Царство Небесное. Причащаемся мы Даров Христовых, вполне довольны и счастливо уходим, и дальше нас с Церковью не связывает практически ничего».

По сути, реальность именно такова. И вина, и беда этого — не только индивидуализм и эгоизм современных христиан, но и само изменение жизненных реалий: долгие времена христианской истории именно община (в частности, крестьянская) была основой не только и не столько Церкви, сколько вообще общества, социального устройства.

Сегодня, когда основная часть населения живет в крупных городах, создание общины становится проблематичным. Во-первых, сам образ жизни не предполагает совместного труда, совместного проживания каких-то событий. Та же община пятьсот лет назад, например, видела друг друга каждый день — в труде, в отношениях друг с другом, в жизни и смерти. Сейчас члены одной общины одного города разделены и не ощущают никакого взаимного притяжения. Они приходят ко Христу в Таинстве Причастия, а не ко встрече с общиной. И это — вторая причина.

По сути, получается, что тот же индивидуализм вырос из христианства: во многих богословских трудах говорится, что главное — это «Личная встреча со Христом», моя, только моя, а не какое-то там совместное мероприятие. Вот несколько цитат: «Чем же отличается (христианство от других религий)? Отличается тем (и это очень важно!), что основано на личном опыте. Не на опыте познания, хотя он тоже присутствует в христианстве. Это личный опыт встречи… личный опыт встречи с живым Христом» (источник) или «Личная встреча между человеком и Христом является сердцевиной христианства. Ее невозможно заменить ничем другим» (источник) или всем известное «Спасись сам, и тысячи вокруг тебя спасутся». Ведь самым главным получается все-таки мое спасение? Мои усилия в этом направлении? При чем же здесь община?

Можно сказать, что в общине люди могут творить христианские дела: помогать бедным, кормить голодных, утешать больных. Но точно так же я могу это делать самостоятельно или вообще с какой-то другой группой людей, совсем не со своей общиной?

Ну и давайте добавим сюда личные черты людей и нашу историю. У меня, например, начиная с пионерско-комсомольского детства вызывают отторжение любые собрания и коллективные деяния. Конечно, можно сказать, что я погрязаю в грехе «индивидуализма» (есть такой?), а можно предположить, что это личные качества — я не «общественный деятель» по натуре…

А нужна ли нам община? И если да, какая?

Если же подытожить все сказанное, то можно сказать, что сегодня «необходимость существования христианской общины» не вырастает изнутри общества, в том числе христианского. У него, у общества, по сути, нет потребности в общине. С одной стороны, нас мало что связывает: я не могу сходу полюбить всех стоящих рядом со мной в воскресенье людей только потому, что они тоже верят в Христа, у меня нет внутри такого тумблера, который можно было бы повернуть — и — щелк — любовь зажглась.

С другой стороны, в современном обществе в России пока нет механизма создания церковной общины, по крайней мере, в больших городах. На мой вопрос — как? Как создать общину? — я пока не услышала ни одного внятного ответа. Возможно, такого механизма и не существует, потому что некогда христианская община все-таки по сути не создавалась с нуля, она была как бы результатом преображения, воцерковления общины уже сложившейся, пусть и языческой. А сегодня получается, что в современной индустриальной структуре общества мы пытаемся вырастить некий архаичный плод.

Может быть, сегодня христианские общины не должны быть привязаны к приходу? Может быть, они должны вырастать при домах престарелых, при хосписах, больницах, где костяк общины складывается из людей, занятых общим делом? Но тогда все равно останутся те, кто не ходит в хосписы и не помогает больным старикам. Как быть им? Нужна ли им община? И какой она должна быть сегодня? Может быть, она может быть виртуальной, вроде организации поисковиков «Лиза Алерт», когда люди координируются по тревоге, а потом — каждый дальше живет своей жизнью? И — главное — где в сегодняшней общине и всем нашем церковном обществе — Христос?

Источник

Церковная община, литургическая жизнь и христианское служение

Мате­ри­алы кон­фе­рен­ции «Совре­мен­ная моло­дёжь в Церкви: про­блемы и пути их реше­ния», про­шед­шей в в Мос­ков­ском Свято-Дани­ло­вом мона­стыре 16 фев­раля 2005 года.

1. Назна­че­ние, область дея­тель­но­сти и задачи цер­ков­ной общины

Назна­че­ние, область дея­тель­но­сти и задачи цер­ков­ной общины (пра­во­слав­ного при­хода) ничем не отли­ча­ются от тако­вых всей Церкви. Приход – это Цер­ковь, явлен­ная в кон­крет­ной и ощу­ти­мой общине. В общем смысле задачу цер­ков­ной общины можно опре­де­лить как спа­се­ние чело­века во Христе. Цен­тром жизни цер­ков­ной общины явля­ется Евха­ри­стия, обла­стью дея­тель­но­сти – бого­слу­же­ние, осу­ществ­ле­ние духов­ной жизни на при­ход­ском уровне и их выра­же­ние во внеш­нем слу­же­нии, то есть бла­го­ве­стие словом и делом. При­об­щив­шись Христу в Евха­ри­стии, хри­сти­ане при­званы нести Его дар в мир через свою жизнь и хри­сти­ан­ское, в том числе соци­аль­ное, слу­же­ние.

Вне­бо­го­слу­жеб­ная дея­тель­ная жизнь общины есте­ствен­ным обра­зом выте­кает из евха­ри­сти­че­ской жизни и должна быть прежде всего направ­лена на сам приход. Только после этого она может быть рас­про­стра­ня­ема вовне в мис­си­о­нер­ском и соци­аль­ном слу­же­нии.

2. Прин­ципы вза­и­мо­от­но­ше­ний клира и мирян

Основ­ные прин­ципы вза­и­мо­от­но­ше­ний насто­я­теля и цер­ков­ной общины можно опре­де­лить как семей­ность, брат­ство и отцов­ство, выра­жа­ю­щие любовь и дове­рие между всеми чле­нами при­хода, как свя­щен­ни­ками, так и при­хо­жа­нами. В духов­ном отно­ше­нии иде­аль­ной явля­ется ситу­а­ция, когда насто­я­тель и другие свя­щен­ники при­хода явля­ются духов­ными отцами при­хо­жан. С другой сто­роны, при­хо­жане и свя­щен­ники должны соблю­дать опре­де­лен­ную суб­ор­ди­на­цию в отно­ше­ниях между собой, так как нередко можно встре­тить случаи иска­же­ния прин­ципа отцов­ства, напри­мер, модель отно­ше­ний «свой – чужой» или эли­тар­ное само­со­зна­ние той или иной общины. Необ­хо­димо пони­мать, что подоб­ные отно­ше­ния порой вос­пи­ты­ва­ются и про­во­ци­ру­ются самим свя­щен­ни­ком.

Сле­дует отме­тить важ­ность послу­ша­ния при­хо­жан свя­щен­нику в силу осо­знан­ного выбора его как духов­ного руко­во­ди­теля (в обла­сти личной духов­ной жизни), а также в силу ста­туса слу­же­ния свя­щен­ника (в обла­сти веро­учи­тель­ной и адми­ни­стра­тив­ной). В то же время свя­щен­ник при­зван пом­нить, что миряне в своей пол­ноте являют, согласно апо­столу Петру, «цар­ствен­ное свя­щен­ство, народ святой» ( 1Пет. 2:9 ). Поэтому в при­ня­тии важных реше­ний, свя­зан­ных с жизнью общины, жела­тельно уча­стие всего при­хода.

Отцов­ство свя­щен­ника по отно­ше­нию к при­хо­жа­нам выра­жа­ется в пер­вен­стве в любви, дея­тель­ном уча­стии во всех делах общины, а также в учи­тель­стве, духов­ном руко­вод­стве и таин­ствен­ном слу­же­нии. Приход – это семья, и все члены этой семьи и, осо­бенно, несу­щие пас­тыр­ское слу­же­ние, при­званы активно участ­во­вать в жизни общины. Роль свя­щен­ника только как тре­бо­ис­пол­ни­теля или куль­то­вого «посред­ника» между наро­дом Божьим и Богом непри­ем­лема – от пас­тыря при­хо­жане ожи­дают живого и дея­тель­ного уча­стия в жизни общины.

3. Труд­но­сти моло­дого чело­века в цер­ков­ной общине

Приход моло­дого чело­века в общину, не име­ю­щую сло­жив­шихся тра­ди­ций вне­бо­го­слу­жеб­ной жизни, ставит его в поло­же­ние оди­но­че­ства. В таких при­хо­дах чаще всего отсут­ствует стрем­ле­ние к осу­ществ­ле­нию какой-либо вне­бо­го­слу­жеб­ной дея­тель­но­сти. Отча­сти это объ­яс­ня­ется соста­вом подоб­ных при­хо­дов и инер­цией свя­щен­ства. С другой сто­роны, общины храмов, кото­рые имеют раз­ви­тую вне­бо­го­слу­жеб­ную дея­тель­ность и несут актив­ное хри­сти­ан­ское слу­же­ние, пред­став­ляют каче­ственно иную кар­тину. Именно в такие общины чаще всего при­хо­дит моло­дежь, и их пре­иму­ще­ство состоит в том, что моло­дым людям даётся воз­мож­ность дея­тельно реа­ли­зо­вы­вать себя в слу­же­нии ближ­ним.

Одна из основ­ных про­блем моло­дого чело­века в при­ходе – найти при­ме­не­ние своих спо­соб­но­стей в жизни цер­ков­ной общины. Основ­ной фактор, спо­соб­ству­ю­щий спло­че­нию при­хода и воз­ник­но­ве­нию вне­бо­го­слу­жеб­ного обще­ния – нали­чие общего направ­ле­ния дея­тель­но­сти, в кото­ром заняты все при­хо­жане. В свою оче­редь, подоб­ное обще­ние спо­соб­ствует при­вле­че­нию в храм новых людей. Поэтому про­блемы моло­дого чело­века свя­заны с отсут­ствием общин­ной жизни как тако­вой. Еще одним важным фак­то­ром для моло­дого чело­века в цер­ков­ной общине явля­ется доступ­ность свя­щен­ника для бесед и лич­ного обще­ния.

Важно отме­тить, что вовле­че­ние моло­дого чело­века в дея­тель­ность общины должно про­ис­хо­дить в духе хри­сти­ан­ской любви, посте­пенно и без наси­лия над его волей. Насто­я­тель при­зван выстро­ить жизнь общины вокруг литур­ги­че­ского бого­слу­же­ния таким обра­зом, чтобы при­ход­ская вне­бо­го­слу­жеб­ная жизнь была бы его след­ствием. В этой дея­тель­но­сти насто­я­тель высту­пает как пас­тырь, вос­пи­та­тель, отец и пред­сто­я­тель цер­ков­ной общины.

4. Литур­ги­че­ская жизнь общины

1. Каждый член хри­сти­ан­ской общины нуж­да­ется в пол­но­цен­ном уча­стии в литур­ги­че­ской жизни, необ­хо­ди­мыми аспек­тами кото­рой явля­ются:

а) Живое уча­стие в Литур­гии, стрем­ле­ние к более частому при­ча­ще­нию святых Хри­сто­вых Таин, в идеале за каждой Литур­гией, на кото­рой чело­век при­сут­ствует: «Многие, вижу, неча­сто при­ча­ща­ются: это дело дья­вола, он мешает частому при­ня­тию Тела Хри­стова. И оче­видно, что тот, кто неча­сто при­ча­ща­ется, дает боль­шую власть над собой дья­волу, и дьявол волю над ним при­ни­мает и ведет его на все злое» (Свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст). Вместе с тем, сле­дует пом­нить слова того же свя­ти­теля: «Кого нам одоб­рить? Тех ли, кото­рые при­ча­ща­ются одна­жды, или тех, кото­рые часто, или тех, кото­рые редко? Ни тех, ни других, ни тре­тьих, но при­ча­ща­ю­щихся с чистой сове­стью, с чистым серд­цем, с без­уко­риз­нен­ной жизнью».

б) Осмыс­лен­ное, молит­вен­ное и дея­тель­ное уча­стие в бого­слу­же­нии и домаш­ней молитве. Для реа­ли­за­ции послед­него крайне жела­тельно созда­ние осо­бого крат­кого молит­во­слова на рус­ском языке для ново­на­чаль­ных моло­дых хри­стиан.

в) Хри­сти­ан­ское слу­же­ние, неот­де­ли­мое от литур­ги­че­ской жизни хри­сти­а­нина. Как сказал Свя­тей­ший Пат­ри­арх Алек­сий II, «слу­же­ние есть плод освя­ще­ния во Христе и про­дол­же­ния сви­де­тель­ства о Нём». Архи­епи­скоп Ана­ста­сий Янну­ла­тос (нынеш­ний пред­сто­я­тель Пра­во­слав­ной Церкви Алба­нии) пишет об этом так: «Литур­гия должна быть про­дол­жена в личной и повсе­днев­ной жизни. Каждый веру­ю­щий при­зван к тому, чтобы про­дол­жить литур­гию на сокро­вен­ном жерт­вен­нике соб­ствен­ного сердца и осу­ще­ствить таким обра­зом живое воз­ве­ще­ние Благой Вести для жизни мира. Вне этого про­дол­же­ния хра­мо­вая литур­гия оста­нется непол­ной»1.

г) Общин­ная жизнь. Без дру­же­ствен­ных и искрен­них отно­ше­ний, вза­и­мо­по­мощи и под­держки между чле­нами общины чело­век не может пол­но­ценно участ­во­вать в литур­гии.

д) Напря­жен­ная духов­ная жизнь, кото­рая вклю­чает в себя посто­ян­ное само­ис­пы­та­ние, при­нуж­де­ние себя к сле­до­ва­нию запо­ве­дям Хри­сто­вым и дела­нию добрых дел, истин­ному пока­я­нию, воз­дер­жа­нию и т.д.

Напря­жён­ная духов­ная жизнь, к кото­рой при­зван хри­сти­а­нин, зави­сит от воли самого хри­сти­а­нина и от его пас­тыр­ского окорм­ле­ния. Но суще­ствуют внеш­ние при­чины, нано­ся­щие серьёз­ный ущерб пони­ма­нию и уча­стию в бого­слу­же­нии и затруд­ня­ю­щие недавно при­шед­шим моло­дым людям веде­ние пра­виль­ной и осмыс­лен­ной литур­ги­че­ской жизни. Основ­ные из них сле­ду­ю­щие:

I. Отде­ле­ние в созна­нии веру­ю­щих бого­слу­же­ния от реаль­ной жизни. В сего­дняш­ней цер­ков­ной дей­стви­тель­но­сти, в силу многих исто­ри­че­ских и духовно-нрав­ствен­ных причин, хра­мо­вое бого­слу­же­ние в извест­ной мере поте­ряло зна­че­ние собор­ной молитвы, а стало вос­при­ни­маться как «инди­ви­ду­аль­ное» сред­ство спа­се­ния. Люди при­хо­дят в храм часто только ради себя, они не знают, а часто и не хотят знать, кто стоит и молится рядом с ними. К при­ча­ще­нию при­сту­пают с целью лич­ного освя­ще­ния, ощу­ще­ние еди­ного Тела Хри­стова мало при­сут­ствует в наших при­хо­дах. Да и сам про­цесс молитвы в храме часто сопро­вож­да­ется вынуж­ден­ным уси­лием, направ­лен­ным на «отго­ро­же­ние» от других людей, на то, чтобы из-за шума, шепота, само­чин­ного под­пе­ва­ния хору и т.д. «молитва не разо­ри­лась».

II. Про­блемы литур­ги­че­ской жизни, про­яв­ля­ю­щи­еся в непо­ни­ма­нии смысла бого­слу­же­ния:

III. Боль­шие раз­ли­чия в тре­бо­ва­ниях к усло­виям уча­стия хри­стиан в при­ча­ще­нии. Свя­тей­ший Пат­ри­арх Алек­сий II кон­ста­ти­ро­вал, что «иногда веру­ю­щие не допус­ка­ются до При­ча­стия без доста­точ­ных осно­ва­ний»6. В связи с тем, что лише­ние хри­стиан евха­ри­сти­че­ского обще­ния уста­нов­лено кано­ни­че­ским правом за доста­точно серьёз­ные нару­ше­ния, участ­ники кон­фе­рен­ции высту­пают за уни­фи­ка­цию тре­бо­ва­ний к при­част­ни­кам (см. При­ло­же­ние).

IV. Отвле­ка­ю­щие моменты на бого­слу­же­нии в храме.

Ради облег­че­ния входа и пре­бы­ва­ния моло­дёжи в Церкви ука­зан­ные нега­тив­ные фак­торы воз­можно смяг­чить с помо­щью предо­став­ле­ния при­хо­дам права про­ве­де­ния особых мис­си­о­нер­ских служб, в кото­рые были бы вне­сены эле­менты кате­хи­за­ции и кото­рые обла­дали бы сле­ду­ю­щими осо­бен­но­стями:

Бого­слу­же­ние без нару­ше­ния его цель­но­сти и молит­вен­ного настроя веру­ю­щих в необ­хо­ди­мых слу­чаях пере­ме­жа­ется с кате­хи­за­цией и объ­яс­не­нием молитв7.

На время бого­слу­же­ния в храме под­дер­жи­ва­ется бла­го­го­вей­ная тишина, в храме пре­кра­ща­ется тор­говля и уби­ра­ются другие отвле­ка­ю­щие фак­торы.

Закры­тие и откры­тие цар­ских врат осу­ществ­ля­ется по архи­ерей­скому чину.

Еван­ге­лие, Апо­стол, паре­мии и другие чтения Свя­щен­ного Писа­ния чита­ются или повто­ря­ются на рус­ском языке8.

Содер­жа­ние смыс­ло­об­ра­зу­ю­щих «тайных» литур­ги­че­ских молитв обя­за­тельно дово­дится до моля­щихся.

Све­де­ние паузы между запри­част­ным стихом и при­ча­ще­нием к мини­муму.

По бла­го­сло­ве­нию пра­вя­щих архи­ереев подоб­ные бого­слу­же­ния в мис­си­о­нер­ских целях уже про­во­дятся в раз­лич­ных епар­хиях Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви. Более широ­кое их при­ме­не­ние яви­лось бы дея­тель­ным реше­нием под­ня­той ещё в 1996 году Свя­тей­шим Пат­ри­ар­хом Алек­сием II про­блемы «при­бли­же­ния в мис­си­о­нер­ских целях литур­ги­че­ской куль­туры Пра­во­сла­вия к пони­ма­нию наших совре­мен­ни­ков»9.

5. Воз­мож­но­сти реа­ли­за­ции моло­дого чело­века в общин­ной жизни

При­ход­ская внут­ри­об­щин­ная жизнь при­звана пере­не­сти акценты от необ­хо­ди­мо­сти испол­не­ния внеш­ней обряд­но­сти на внут­рен­нюю жизнь чело­века и сде­лать саму жизнь бого­слу­же­нием и бого­об­ще­нием. Цер­ков­ная община при­звана дать моло­дому чело­веку то же, что и Цер­ковь в целом – «пол­ноту бытия». Основ­ное в хри­сти­ан­стве – при­об­ще­ние Христу и жизнь с Ним и в Нем, что отнюдь не обес­пе­чи­ва­ется внеш­ней формой бла­го­че­стия и подо­бием духов­ной жизни, но только лишь реа­ли­за­цией Еван­ге­лия в своей жизни. Евха­ри­стия и про­ис­те­ка­ю­щая из нее, как из источ­ника, вне­ли­тур­ги­че­ская жизнь общины и есть эта пол­нота домаш­ней, слу­жеб­ной, досу­го­вой и других аспек­тов жизни и дея­тель­но­сти чело­века. В этом смысле испол­не­ние дел мило­сер­дия тоже не явля­ется абсо­лют­ной целью хри­сти­ан­ской жизни. Таким обра­зом, вся цер­ков­ная, бого­слу­жеб­ная, мис­си­о­нер­ская, духов­ная и т.п. жизнь явля­ется лишь спо­со­бом при­об­ще­ния ко Христу.

Суще­ствуют при­ходы с доми­ни­ру­ю­щим направ­ле­нием дея­тель­но­сти. Эта область дея­тель­но­сти может выра­жаться в соци­аль­ном, мис­си­о­нер­ском, обра­зо­ва­тель­ном слу­же­нии и т.д. В то же время жизнь подоб­ных при­хо­дов не огра­ни­чи­ва­ется зара­нее выбран­ной обла­стью дея­тель­но­сти. Если в общине выпол­ня­ется прин­цип отцов­ства и семей­но­сти, то сама жизнь опре­де­ляет кон­крет­ные цели, роли и виды слу­же­ния. Пер­вей­шая задача общины – стро­ить жизнь вокруг Евха­ри­стии как центра собра­ния. Цер­ков­ная община, как насто­я­щая семья, сама собой вби­рает в себя и реа­ли­зует то слу­же­ние, потреб­ность в кото­ром воз­ни­кает еже­дневно. Таким обра­зом, вне­бо­го­слу­жеб­ные виды дея­тель­но­сти моло­дого чело­века в общине зави­сят прежде всего от его жела­ния, спо­соб­но­стей, от интен­сив­но­сти его при­ход­ской литур­ги­че­ской и семей­ной жизни, а также опыта насто­я­теля.

Виды этой дея­тель­но­сти могут быть сле­ду­ю­щими:

6. Опас­но­сти духов­ного харак­тера для моло­дого чело­века в общине

Духов­ные опас­но­сти и про­блемы наи­бо­лее остро встают перед моло­дым чело­ве­ком в период нео­фит­ства. Это про­ис­хо­дит в связи с непра­виль­ным направ­ле­нием духов­ных усилий, иде­а­ли­за­цией внеш­ней жизни Церкви, излиш­ней идео­ло­ги­за­цией каких-либо явле­ний, склон­но­стью искать непре­ре­ка­е­мые духов­ные авто­ри­теты (в том числе свя­щен­ни­ков) с целью пере­ло­жить на них ответ­ствен­ность за свою жизнь.

Этому, в част­но­сти, спо­соб­ствует сле­ду­ю­щее. Во-первых, неопыт­ный чело­век скло­нен вос­при­ни­мать встре­ча­ю­щи­еся в свя­то­оте­че­ской лите­ра­туре част­ные прак­ти­че­ские реко­мен­да­ции отдель­ным людям, как обще­цер­ков­ные законы духов­ной жизни. В резуль­тате мона­ше­ский уклад жизни пере­но­сится на повсе­днев­ную жизнь хри­сти­а­нина. Подоб­ное вос­при­я­тие част­ных мето­дов реше­ния как уни­вер­саль­ных для жизни любого дру­гого чело­века пред­став­ля­ется опас­ным. Подвиж­ники бла­го­че­стия инди­ви­ду­ально под­хо­дили к каж­дому кон­крет­ному чело­веку, поэтому не сле­дует вос­при­ни­мать их опыт без учета куль­турно-исто­ри­че­ского кон­тек­ста.

Во-вторых, при опре­де­лен­ных усло­виях воцер­ков­ля­ю­щийся чело­век скло­нен иде­а­ли­зи­ро­вать свя­щен­ни­ков, считая, что бла­го­дат­ные дары свя­щен­ства обес­пе­чи­вают пас­тырю личную свя­тость. В резуль­тате этого под­хода неко­то­рые пра­во­слав­ные хри­сти­ане оши­бочно вос­при­ни­мают свя­щен­ника как наи­выс­ший авто­ри­тет, ста­ра­ясь выстро­ить всю свою жизнь в соот­вет­ствие с любым его мне­нием и поже­ла­нием.

Отдель­ной опас­но­стью для цер­ков­ной общины явля­ется поста­новка вне­бо­го­слу­жеб­ной дея­тель­но­сти на первое место, т.е. стрем­ле­ние пре­вра­тить храм в клуб по инте­ре­сам.

Часто при­хо­дится встре­чаться с эле­мен­тар­ной без­от­вет­ствен­но­стью члена общины, взяв­шего на себя те или иные обя­зан­но­сти и не выпол­нив­шего их. Эта про­блема может иметь не только духов­ные, но и пси­хо­ло­ги­че­ские при­чины, и, к сожа­ле­нию, рас­про­стра­нена в при­ход­ской жизни.

7. О норме при­ход­ской жизни

Опыт мис­си­о­нер­ской работы и кате­хи­за­ции сви­де­тель­ствует о том, что наи­бо­лее бла­го­творно воцер­ко­в­ле­ние моло­дежи про­ис­хо­дит на при­хо­дах, жизнь кото­рых вклю­чает в себя:

8. Приход и семья

Семья моло­дого хри­сти­а­нина должна по воз­мож­но­сти пол­но­ценно участ­во­вать в жизни общины. Важно, чтобы Вен­ча­ния, Кре­ще­ния и прочие Таин­ства и обряды совер­ша­лись в общине с уча­стием боль­шин­ства ее членов.

Община при­звана при­ни­мать уча­стие в жизни моло­дых семей, дели­катно под­дер­жи­вать их в быто­вом и других отно­ше­ниях. В свою оче­редь свя­щен­ник при­зван участ­во­вать в жизни семьи своих при­хо­жан, знать членов семьи, посе­щать их. Но, недо­пу­сти­мой явля­ется ситу­а­ция, когда свя­щен­ник вме­ши­ва­ется во внут­ри­се­мей­ные вопросы, напри­мер супру­же­ские вза­и­мо­от­но­ше­ния, вос­пи­та­ние и обра­зо­ва­ние детей, а так же быт семьи. Пас­тыри при­званы помо­гать ново­об­ра­щен­ным в постро­е­нии хри­сти­ан­ских вза­и­мо­от­но­ше­ний с роди­те­лями и ближ­ними.

9. Заклю­че­ние

Необ­хо­димо при­знать, что боль­шин­ство из пере­чис­лен­ных выше про­блем, как пра­вило, имеют свои корни в дли­тель­ном гоне­нии на Цер­ковь, вызвав­шем разрыв духов­ных и цер­ков­ных тра­ди­ций, а также непра­виль­ное тол­ко­ва­ние их совре­мен­ным чело­ве­ком. В боль­шин­стве стран Восточ­ной Европы при­ход­ские общины были уни­что­жены, о их воз­рож­де­нии не было и речи. Те храмы, кото­рые ещё не были закрыты, вос­при­ни­ма­лись лишь как места предо­став­ле­ния насе­ле­нию рели­ги­оз­ных услуг.

К сожа­ле­нию, в наши дни, когда пришли вре­мена отно­си­тель­ной сво­боды, про­цесс воз­рож­де­ния при­ход­ских общин встре­тил новые труд­но­сти. Есте­ствен­ный кон­сер­ва­тизм Пра­во­слав­ной Церкви порой играет здесь отри­ца­тель­ную роль. Тра­ди­ции и уклад жизни при­хо­дов, сло­жив­ши­еся вслед­ствие опре­де­лён­ных исто­ри­че­ских фак­то­ров на про­тя­же­нии несколь­ких деся­ти­ле­тий, начи­нают вос­при­ни­маться чуть ли не как свя­то­оте­че­ские, искони пра­во­слав­ные. В резуль­тате, неко­то­рые из насто­я­те­лей при­хо­дов боятся что-либо менять на своём при­ходе, в том числе, сози­дать общин­ную жизнь.

Сего­дня уже ста­но­вится оче­вид­ным, что вни­ма­ние цер­ков­ной обще­ствен­но­сти важно пере­ори­ен­ти­ро­вать с воз­рож­де­ния внеш­них цер­ков­ных форм и попе­че­ния о мате­ри­аль­ном бла­го­со­сто­я­нии на сози­да­ние общин­ной жизни и твор­че­скую цер­ков­ную работу.

Про­ис­хо­дя­щие сейчас в Церкви и обще­стве про­цессы дают нам право смот­реть в буду­щее с опти­миз­мом. Несмотря на все слож­но­сти, люди с надеж­дой обра­щают свой взор в сто­рону Церкви, коли­че­ство при­хо­дов уве­ли­чи­ва­ется, в том числе, и за счёт моло­дёжи. Пройдя через нео­фит­ство как через есте­ствен­ную болезнь роста, люди обре­тают истин­ные смысл и радость жизни в любви ко Христу и еди­не­нии с Ним, воз­рож­да­ется мис­си­о­нер­ская и кате­хи­за­тор­ская дея­тель­ность, растёт уро­вень цер­ков­ного само­со­зна­ния. Вера, уко­ре­нён­ная в словах Христа: «Я создам Цер­ковь Мою, и врата ада не одо­леют её» ( Мф.16:18 ) даёт нам силы для испол­не­ния хри­сти­ан­ского слу­же­ния ближ­ним.

При­ме­ча­ния:

1 Ана­ста­сий Яну­ла­тос. Литур­гия после литур­гии.

2 Прот. Алек­сандр Шмеман «Евха­ри­стия: Таин­ство Цар­ства», с. 299.

3 Речь Свя­тей­шего Пат­ри­арха Мос­ков­ского и Всея Руси на тор­же­ствен­ном акте по случаю при­сво­е­ния ему учёной сте­пени док­тора бого­сло­вия honorius causa Тби­лис­ской Духов­ной ака­де­мии во время визита Его Свя­тей­шей­ства в Грузию 27 апреля – 1 мая 1996 г. См.: Инфор­ма­ци­он­ный бюл­ле­тень Отдела внеш­них цер­ков­ных сно­ше­ний Мос­ков­ского Пат­ри­ар­хата от 1 июля 1996 г., с. 3.

4 Отзывы епар­хи­аль­ных архи­ереев, III, 443.

5 Епи­скоп Феофан. Душе­по­лез­ное чтение №10. М., 1896 г., ч. III. с. 462–463.

6 Свя­тей­ший Пат­ри­арх Мос­ков­ский и всея Руси Алек­сий II «Под­лин­ный старец бережно отно­сится к каж­дому чело­веку»

7 Напри­мер, крат­кие пояс­не­ния перед важ­ными момен­тами бого­слу­же­ния.

8 Еван­гель­ские и апо­столь­ские чтения жела­тельно читать лицом к народу.

9 Речь Свя­тей­шего Пат­ри­арха Мос­ков­ского и Всея Руси на тор­же­ствен­ном акте по случаю при­сво­е­ния ему учёной сте­пени док­тора бого­сло­вия honorius causa Тби­лис­ской Духов­ной ака­де­мии во время визита Его Свя­тей­шей­ства в Грузию 27 апреля – 1 мая 1996 г. См.: Инфор­ма­ци­он­ный бюл­ле­тень Отдела внеш­них цер­ков­ных сно­ше­ний Мос­ков­ского Пат­ри­ар­хата от 1 июля 1996 г., с. 3.

Источник