что такое письма баламута

Коротко о важном для тех, кто еще не читал «Письма Баламута» К. С. Льюиса

«Письма Баламута» британский профессор и апологет Клайв Стейплз Льюис (1898 — 1963) написал в 1942 году. Сегодня книга продолжает влиять на мировоззрение людей и отвечает на сложные вопросы в простой форме. Как она появилась на свет и что в ней особенного? Читайте дальше.

История написания

В годы Второй мировой войны Клайв Льюис записался в ополчение и отправился воевать на территории Франции. Он видел в войне один из этапов вечной борьбы между Добром и Злом. В качестве проповедника Льюиса — профессора английской литературы, прекрасно владеющего словом — пригласили вести передачи на радио и выступать перед британскими солдатами. Во время этих выступлений у Льюиса возник замысел рассказать о вере и религиозных истинах в необычной, «перевёрнутой» форме — от лица беса-искусителя. Так, в 1941 году писатель создал ряд необычных проповедей в форме писем «От беса к бесу», которые опубликовала английская газета «The Manchester Guardian». Позднее появляется имя Баламут, и уже в 1942 году из отдельных писем появилась книга «Письма Баламута».

Клайв Льюс говорил, что такое художественное заглядывание в ад далось ему тяжело:

О чем книга?

«Письма Баламута» — это 31 послания старшего беса Баламута своему племяннику — бесу-искусителю Гнусику. От наставника к ученику. Опытный Баламут занимает высокую должность в адской бюрократии и дает молодому племяннику советы для того, чтобы «выкрасть» у Бога человеческую душу и ввергнуть её в ад.

У Гнусика есть свой подопечный среди людей — это молодой человек, который только что встал на путь веры и которого во что бы то ни стало нужно соблазнить, совратив с истинного пути. У Баламута есть целая методика. Чтобы склонить человека к какому-нибудь греху (унынию, гордыне и пр.), подорвать веру, подменить служение Богу потаканием своим порокам, Гнусик должен выполнять определенные задания и письменно отчитываться по ним своему дядюшке. О содержании писем юного беса читатель узнает из писем Баламута, так как он их подробно комментирует и дает обстоятельные рекомендации. Баламут также интересуется успехами своего племянника у других бесов-искусителей. К примеру, самостоятельно наводит справки о благочестивой девушке, в которую влюбился подопечный Гнусика.

Источник

Легендарные христианские книги: К. С. Льюис, Письма Баламута

Приблизительное время чтения: 6 мин.

Книги, которые влияют на наше мировоззрение. Книги, которые отвечают на главные вопросы людей своей эпохи. Книги, которые стали частью христианской культуры. Мы знакомим наших читателей с ними в литературном проекте «Фомы» — «Легендарные христианские книги».

История
создания

Содержание

Интересные
факты

Цитаты

Автор

Клайв Стейплз Льюис (1898–1963) — английский писатель, учёный-филолог и богослов, автор знаменитого цикла «Хроники Нарнии».

Время написания

История создания

Содержание

Во вступлении автор произведения говорит, что к нему в руки попала занимательная переписка, которой он хочет поделиться с обществом. Он также предупреждает читателя, что считать написанное истиной — опасно и советует помнить, что «дьявол — отец лжи».

«Письма Баламута» состоят из 31 письма. Все они — послания старшего беса Баламута своему племяннику — бесу-искусителю Гнусику. Герои находятся в положении наставника и ученика. Опытный Баламут, занимающий высокую должность в адской бюрократии, дает молодому племяннику советы для того, чтобы «выкрасть» у Бога человеческую душу и ввергнуть ее в ад.

У Гнусика есть свой подопечный среди людей — это молодой человек, который только что встал на путь веры и которого во что бы то ни стало нужно соблазнить, совратив с истинного пути. У Баламута имеется на этот счет целая методика. Чтобы склонить человека к какому-нибудь греху (унынию, гордыне и проч.), подорвать веру, подменить служение Богу потаканием своим порокам, Гнусик должен выполнять определенные задания и письменно отчитываться по ним своему дядюшке. О содержании писем юного беса читатель узнает из писем Баламута, так как он их подробно комментирует и дает обстоятельные рекомендации. Баламут также интересуется успехами своего племянника у других бесов-искусителей. К примеру, самостоятельно наводит справки о благочестивой девушке, в которую влюбился подопечный Гнусика.

Финал

В последнем письме Баламут констатирует крах миссии своего непутевого племянника, которого вскоре ждет наказание за эту неудачу.

Смысл произведения

«Письма Баламута» написаны в увлекательной манере, однако сборник бесовских писем-наставлений призван предупредить человека об ошибках, которые могут возникнуть на духовном пути. В тексте намеренно смещаются нравственные акценты. Баламут искажает христианские истины, нападает на Церковь, старается скомпрометировать библейское учение. Человек здесь предстает не как образ и подобие Бога, а как «пациент». Подчеркивается греховная природа людей, отрадная для обитателей преисподней: трусость, чревоугодие, фамильярность, лживость, скупость, развращенность, тщеславие.

Эта книга о том, что в мире постоянно ведется борьба между Добром и Злом, и человек всегда свободен в своем выборе. Зло в «Письмах…» становится настолько зримым, что открывает читателю глаза на проблемы реальной жизни, заставляя задуматься о собственном пути и об опасности искушений. Для Льюиса было важно показать, что бесы — наши главные враги, которые вредят людям через них же самих.

Говоря о смысле «Писем…», интересно привести мнение митрополита Сурожского Антония:

«. Когда мы говорим, что любим человека, что это на самом деле значит? Есть английский писатель Льюис, который написал книгу писем старого беса своему молодому племяннику. Это действительно о духовной жизни, только наизнанку; и вот этот старый чёрт даёт профессиональные советы молодому чертёнку, который в свет-то ещё только выпущен, о том, как надо относиться к людям, что надо делать для того, чтобы их соблазнить и погубить. И вот между прочим он говорит в одном из своих писем с недоумением: “Не могу понять. Христос говорит, что Он любит людей, и оставляет их свободными. Как же совместить это!” И продолжает: “Я тебя люблю, но это значит, что я хочу тебя взять в свои когти, тебя так держать, чтобы ты от меня никуда не удрал, тебя проглотить, из тебя сделать свою пищу, тебя переварить так, чтобы от тебя не осталось ничего бы вне меня. Вот что я, — говорит старый чёрт, — называю любовью. А Христос, — говорит, — любит и отпускает на свободу. ”»

Интересные факты

1. У «Писем Баламута» есть продолжение. Это короткий рассказ «Баламут предлагает тост», который был написан Льюисом в 1958 году. По сюжету Баламут отправляется на выпускной банкет бесов-искусителей, где произносит пространную речь. Здесь Льюис критикует современную ему систему образования.

2. У Льюиса была идея уравновесить наставления старшего беса младшему советами архангела ангелу.

3. Именно «Письма Баламута» принесли Льюису писательскую славу. Например, американский журнал Time поместил на свою обложку портрет Льюиса и его лукавого героя.

4. Образы бесов Льюиса отличаются от литературной традиции изображения этих персонажей: это не глупые черти народного фольклора и не величественные демоны в «Потерянном рае» Мильтона. В «Письмах…» нет знаменитого мотива продажи души дьяволу. Баламут, Гнусик, Гад, Подхалим, Лестегубка и другие бесы повести Льюиса интересуются простыми людьми, а не какой-то исключительной личностью (как, к примеру, Мефистофель — Фаустом). К каждому человеку приставлен свой персональный бес-искуситель.

5. В России «Письма Баламута», как и многие произведения с христианской тематикой, были долгое время запрещены, но распространялись через «самиздат».

6. Все письма Баламута имеют строгую форму: начинаются с обращения «Мой дорогой Гнусик!» и заканчиваются словами «Твой любящий дядя Баламут».

Цитаты

Есть два равносильных и противоположных заблуждения относительно бесов. Одни не верят в них, другие верят и питают к ним ненужный и нездоровый интерес. Сами бесы рады обеим ошибкам и с одинаковым восторгом приветствуют и материалиста, и любителя черной магии.

Клайв Льюис, вступление к «Письмам Баламута»

Неважно, сколь малы грехи, если их совокупность оттесняет человека от Света и погружает в ничто.

Из двенадцатого письма Баламута

Он действительно любит этих безволосых двуногих, которых Он создал, и правая рука Его всегда возвращает им то, что отнимает левая.

Из тринадцатого письма Баламута

Именно в периоды спада, а не в периоды подъема человек ближе всего к тому, кем Враг [так Баламут называет Бога] назначил ему быть. Поэтому молитвы, обращенные к Нему в «духовную засуху», Он и ценит больше всего.

Источник

Вступление

Есть два рав­но­силь­ных и про­ти­во­по­лож­ных заблуж­де­ния отно­си­тельно бесов. Одни не верят в них, дру­гие верят и питают к ним ненуж­ный и нездо­ро­вый инте­рес. Сами бесы рады обеим ошиб­кам и с оди­на­ко­вым вос­тор­гом при­вет­ствуют и мате­ри­а­ли­ста, и люби­теля чер­ной магии.

Сове­тую моим чита­те­лям пом­нить, что дья­вол — отец лжи и не все, что гово­рит Бала­мут, сле­дует счи­тать прав­дой, даже с его соб­ствен­ной точки зрения.

Я не уста­нав­ли­вал лич­но­сти тех, кто упо­мя­нут в пись­мах. Однако не думаю, что, напри­мер, отец Игл или мать под­опеч­ного опи­саны досто­верно. В аду, как и на земле, умеют под­кра­ши­вать мысли в угоду своим намерениям.

В заклю­че­ние дол­жен доба­вить, что я не пытался уточ­нить хро­но­ло­гию писем. Мне кажется, что чаще всего дья­воль­ский прин­цип дати­ровки никак не свя­зан с зем­ным вре­ме­нем, и потому я не стал его вос­про­из­во­дить. Исто­рия вто­рой миро­вой войны могла инте­ре­со­вать Бала­мута только в той сте­пени, в какой она повли­яла на духов­ное состо­я­ние инте­ре­су­ю­щего его человека.

Письмо первое

Мой доро­гой Гнусик!

Я вижу, ты сле­дишь за чте­нием сво­его под­опеч­ного и за тем, чтобы он вра­щался в кругу своих дру­зей-мате­ри­а­ли­стов. Но мне кажется, ты немного наи­вен, пола­гая, что аргу­менты смо­гут вырвать его из объ­я­тий Врага. Это было бы воз­можно, живи он несколь­кими веками раньше. Тогда люди еще пре­красно умели отли­чать дока­зан­ное от недо­ка­зан­ного, и уж если что-то дока­зано, они и верили в это. Тогда еще не теряли связи между мыс­лью и делом и как-то могли изме­нить свою жизнь сооб­разно умо­за­клю­че­нию. Это мы испра­вили при помощи еже­не­дель­ной прессы и дру­гих средств. Твой под­опеч­ный с мла­ден­че­ства при­вык к тому, что в его голове кру­жится одно­вре­менно доб­рая дюжина несов­ме­сти­мых воз­зре­ний. Кон­цеп­ции он вос­при­ни­мает, прежде всего, не как истин­ные или лож­ные, а как тео­ре­ти­че­ские или прак­ти­че­ские, уста­рев­шие или совре­мен­ные, баналь­ные или сме­лые. Само­уве­рен­ная тара­бар­щина, а не аргу­менты, помо­жет тебе удер­жать паци­ента вдали от церкви. Не трать вре­мени на то, чтобы убе­дить его в истин­но­сти мате­ри­а­лизма: лучше внуши ему, что мате­ри­а­лизм силен или смел, что это фило­со­фия будущего.

Доводы непри­ятны тем, что бой при­хо­дится вести на тер­ри­то­рии Врага. Он ведь тоже умеет убеж­дать: однако в той про­па­ганде, какую я пред­ла­гаю тебе, Он, как пока­зы­вает наш мно­го­ве­ко­вой опыт, не идет ни в какое срав­не­ние с нашим отцом. Дока­зы­вая, ты про­буж­да­ешь разум под­опеч­ного, а если разум проснется, кто преду­га­дает резуль­тат? Даже если при каком-то пово­роте мысли слу­чится так, что в выгоде будем мы, ты затем обна­ру­жишь, что отвлек вни­ма­ние от потока непо­сред­ствен­ных пере­жи­ва­ний, пла­ва­ю­щих на поверх­но­сти, и самым пагуб­ным обра­зом напра­вил его в глу­бину. Твоя же задача как раз в том, чтобы при­ко­вать вни­ма­ние под­опеч­ного к посто­янно меня­ю­щимся чув­ствен­ным впе­чат­ле­ниям. Учи его назы­вать этот поток «насто­я­щей жиз­нью» и не поз­во­ляй заду­мы­ваться над тем, что он имеет в виду. Помни: в отли­чие от тебя, твой под­опеч­ный — не бес­плот­ный дух. Ты нико­гда не был чело­ве­ком (в этом — отвра­ти­тель­ное пре­иму­ще­ство нашего Врага) и потому не можешь пред­ста­вить себе, как они пора­бо­щены обы­ден­ным. У меня был под­опеч­ный, креп­кий ате­ист, кото­рый зани­мался ино­гда в Бри­тан­ском музее. Одна­жды, когда он читал, я заме­тил, что его мысли раз­ви­ва­ются в опас­ном направ­ле­нии. Враг наш, конечно, тут же ока­зался рядом. Не успел я огля­нуться, как моя два­дца­ти­лет­няя работа начала рушиться. Если бы я поте­рял голову и при­бег­нул к дово­дам, все пошло бы насмарку. Но я не настолько глуп. Я тот­час сыг­рал на той струнке моего под­опеч­ного, кото­рая больше всего была под моим кон­тро­лем, и намек­нул, что сей­час самое время пообе­дать. Враг, по-види­мому, сде­лал контр­вы­пад (нико­гда невоз­можно точно под­слу­шать, что Он гово­рит), то есть дал понять, что эти раз­мыш­ле­ния важ­нее обеда. Навер­ное, так оно и было, потому что, когда я ска­зал: «Да, это слиш­ком важно, чтобы зани­маться этим на голод­ный желу­док», под­опеч­ный заметно пове­се­лел. А когда я доба­вил: «Лучше вер­нуться сюда после обеда и тогда поду­мать как сле­дует», он уже был на пол­пути к двери. Когда он вышел на улицу, победа была за мной. Я пока­зал ему раз­нос­чика газет, выкри­ки­ва­ю­щего днев­ные ново­сти, и авто­бус No 73; и, прежде чем он кос­нулся под­ножки авто­буса, он уже непо­ко­ле­бимо верил, что, какие бы стран­ные вещи и мысли ни при­хо­дили в голову, когда уеди­нишься с кни­гами, здо­ро­вая доза «насто­я­щей жизни» (под кото­рой я в нем под­ра­зу­ме­вал авто­бус и раз­нос­чика) сразу пока­жет, что таких вещей «про­сто нет».

Он знал, что избе­жал опас­но­сти, и позд­нее любил гово­рить о «том неизъ­яс­ни­мом чув­стве реаль­но­сти, кото­рое надежно защи­тит от край­но­стей чистой логики». В насто­я­щее время он бла­го­по­лучно пре­бы­вает в доме отца нашего.

Улав­ли­ва­ешь, в чем тут дело? Бла­го­даря про­цес­сам, кото­рые мы пустили в ход несколько веков тому назад, людям почти невоз­можно верить в незна­ко­мое и непри­выч­ное — у них перед гла­зами все­гда есть зна­ко­мое и при­выч­ное. Наби­вай до отказа сво­его под­опеч­ного обыч­но­стью вещей. Но не взду­май исполь­зо­вать науку (я имею в виду науку насто­я­щую) как сред­ство про­тив хри­сти­ан­ства. Наука выну­дит его заду­маться над реаль­но­стями, кото­рых он не может ни кос­нуться, ни уви­деть. Среди совре­мен­ных физи­ков есть печаль­ные тому при­меры. А если уж ему непре­менно нужно барах­таться в науке, пусть зай­мется эко­но­ми­кой или социо­ло­гией. Не давай ему убе­жать от этой бес­цен­ной «дей­стви­тель­ной жизни». Пусть лучше совсем не видит науч­ной лите­ра­туры. Внуши ему, что все это он уже знает, а то. что ему уда­ется под­хва­тить из слу­чай­ных раз­го­во­ров и слу­чай­ного чте­ния, «дости­же­ния совре­мен­ной науки». Помни, ты там для того, чтобы его обма­ны­вать. Судя по выска­зы­ва­ниям неко­то­рых из вас, моло­дых бесов, можно поду­мать, что вы постав­лены учить их!

Твой любя­щий дядя Баламут.

Письмо второе

Мой доро­гой Гнусик!

Весьма досадно было узнать, что твой под­опеч­ный обра­тился. Не тешь себя надеж­дой, что избе­жишь поло­жен­ного нака­за­ния (хотя я уве­рен, что в минуты успеха ты не тешишь себя надеж­дами). Надо спа­сать поло­же­ние. Не нужно отча­и­ваться — сотни людей, обра­тив­шихся взрос­лыми, побыли в стане Врага, испра­ви­лись, и теперь они с нами. Все при­вычки под­опеч­ного, и душев­ные, и телес­ные, льют воду на нашу мельницу.

Источник

Письма Баламута

Приблизительное время чтения: 11 мин.

(Начало. Продолжение в № 2/6 1998)

«. Когда мы говорим, что любим человека, что это на самом деле значит? Есть английский писатель Льюис, который написал книгу писем старого беса своему молодому племяннику. Это действительно о духовной жизни, только наизнанку; и вот этот старый черт дает профессиональные советы молодому чертенку, который в свет-то еще только выпущен, о том, как надо относиться к людям, что надо делать для того, чтобы их соблазнить и погубить. «

К.С.Льюис не был православным христианином, он принадлежал к англиканской церкви. Однако для многих молодых людей именно эта книга оказалась той отправной точкой, с которой началось их путешествие в мир христианской веры.

Мой дорогой Гнусик!

Я вижу, ты следишь за чтением своего подопечного и за тем, чтобы он вращался в кругу своих друзей-материалистов. Но мне кажется, ты немного наивен, полагая, что аргументы смогут вырвать его из объятий Врага. Это было бы возможно, живи он несколькими веками раньше. Тогда люди еще умели прекрасно отличать доказанное от недоказанного, и уж если что-то доказано, они и верили в это. Тогда еще не утеряли связи между мыслью и делом и как-то могли изменить свою жизнь сообразно умозаключению. Это мы исправили с помощью еженедельной прессы и других средств. Твой подопечный с младенчества привык к тому, что в его голове кружится одновременно добрая дюжина несовместимых воззрений. Концепции он воспринимает прежде всего не как истинные или ложные, а как теоретические или практические, устаревшие или современные, банальные или смелые. Самоуверенная тарабарщина, а не аргументы помогут тебе удержать пациента вдали от церкви. Не трать времени на то, чтобы убедить его в истинности материализма, лучше внуши ему, что материализм силен или смел, что это философия будущего.

Мой дорогой Гнусик!

Я очень рад тому, что ты рассказал мне об отношениях подшефного с матерью. Непременно воспользуйся возможностями, которые здесь открываются.

В заключение расскажи мне, как относится старушка к религии. Не ревнует ли она сына? Не задета ли она тем, что он усвоил от других и так поздно, то, чему, как она считает, обучала его с детства? Не думает ли она, что он поднимает слишком большой шум или что вера ему слишком легко досталась?

Помни старшего брата из притчи Врага.

Мой дорогой Гнусик!

Меня удивляет твой вопрос. Ты интересуешься, важно ли, чтобы подопечный знал (или не знал) о твоем существовании. Что до настоящей фазы борьбы, на этот счет была инструкция низшего командования. Наша политика и состоит в том, чтобы скрываться. Разумеется, так было далеко не всегда.

Мы хотим, чтобы церковь была маленькой для того, чтобы принадлежащие к ней приобрели замкнутость, скованную напряженность, самодовольную непогрешимость, свойственные тайным обществам и кликам, а не только для того, чтобы меньше людей знало Врага. Сама Церковь, конечно, надежно защищена, и нам еще никогда не удавалось придать ей характерные черты фракции. Но некоторые группировки, входящие в нее, часто радовали нас превосходными результатами, от партий Павла и Аполлоса в Коринфе до двух англиканских церквей в Англии.

Текст печатается с разрешения издателей по книге К.С.Льюис. Письма Баламута и Баламут предлагает тост. М., «Гнозис»-«Прогресс», 1991.

Источник

Что такое письма баламута

Клайв Стейплз Льюис

Баламут предлагает тост

Clive Staples Lewis

THE SCREWTAPE LETTERS

SCREWTAPE PROPOSES A TOAST

Печатается с разрешения The CS Lewis Company Limited

при содействии издательства HarperCollins Publishers.

Серия «Эксклюзивная классика»

© C. S. Lewis, 1942, 1959

© Перевод. Т. Шапошникова, 2018

© Перевод. Н. Трауберг, наследники, 2018

© Издание на русском языке AST Publishers, 2018

Вообще же их приняли гораздо лучше, чем я думал. Рецензенты хвалили меня или бранили тем тоном, по которому автор узнает, что в цель он попал. Расходились они в невероятном (для меня) количестве, и спрос не спадал.

Конечно, это далеко не всегда значит именно то, чего бы автор хотел. Если бы вы судили о приверженности к Библии по ее спросу, вы бы ошиблись. Примерно то же, в крохотном масштабе, случилось с «Баламутом». Такую книгу дарят крестникам, и я заметил даже, сдерживая улыбку, что она уплывает в комнаты для гостей, чтобы жить там тихо и мирно рядом с «Жизнью пчел». Иногда ее покупают в еще более низменных целях. Одна моя знакомая увидела, что молоденькая практикантка, которая дала ей грелку в больнице, читает «Баламута», и выяснила почему.

– Понимаете, – сказала девица, – нас предупредили, что на экзамене после медицинских вопросов могут спросить, чем мы интересуемся. Лучше всего назвать разные книги. Нам дали список, штук десять самых ходких, и велели прочитать хоть одну.

– Ну да. Она самая короткая.

Но и настоящих читателей было вполне достаточно, чтобы сейчас ответить на возможные вопросы. Самый обычный – действительно ли я «верю в дьявола».

Если дьяволом вы называете некую злую силу, самодовлеющую извечно, как Бог, я, безусловно, отвечу: «Нет, не верю». Кроме Бога, нет ничего и никого несотворенного. Никто не может достигнуть «совершенной плохости», противоположной совершенной благости Божией; ведь когда мы отнимем все хорошее – разум, память, волю, силу, само бытие, – просто ничего не останется.

Правильно было бы спросить, верю ли я в бесов. Верю. Иначе говоря, я верю в ангелов и верю, что некоторые из них, злоупотребив свободной волей, стали врагами Богу, а там и людям. Вот их мы и зовем бесами. Природа у них точно та же, что у хороших ангелов, только она испорчена. «Бес» противоположен «ангелу» лишь в том смысле, в каком «плохой человек» противоположен «человеку хорошему». Сатана, их вождь и диктатор, противоположен не Богу, но архистратигу Михаилу.

Что же до веры в них, я не сказал бы, что «это мой символ веры». Скорее, это мое мнение.

Я верил бы в Бога, даже если бы оказалось, что никаких бесов нет. Пока же ничего такого не доказали и вряд ли докажут, я думаю, что они есть. Мне кажется, так легче понять и объяснить много разных вещей – это согласуется с явным смыслом Писания, и с Преданием, и мнением почти всех людей, почти во все времена; и не противоречит ничему, что доказали науки.

Казалось бы, незачем прибавлять, что вера в ангелов – плохих ли, хороших – не имеет ничего общего с верой в их привычные изображения. Казалось бы – но, увы, не кажется. Бесов рисуют с крыльями летучей мыши, ангелов – с крыльями птичьими не потому, что хоть кто-нибудь убежден, будто нравственное зло обращает перья в перепонку, а потому, что люди любят птиц больше, чем нетопырей. У ангелов – крылья, чтобы хоть как-то выразить легкость и скорость свободной духовной силы. Ангелы – почти как люди, ибо мы не знаем разумных существ, кроме человека. Существ, стоящих выше нас в иерархии бытия, надо изображать символически, если изображать их вообще. Тут уж не важно, бесплотны они или у них есть тела, которые мы не можем представить.

Дело не только в том, что изображения – символические, но и в том, что разумные люди всегда это знали. Греки не думали, что боги – точно такие, как прекрасные мужчины и женщины, которых ваяли скульпторы. Судя по их стихам, бог «является» смертным, уподобляясь на время человеку. Христианское богословие обычно объясняло так и «явления» ангелов. Псевдо-Дионисий говорил в V веке, что только невежды полагают, будто духи и впрямь подобны крылатым людям.

В изобразительных искусствах эти символы постепенно вырождались. У ангелов Фра Анджелико – и в позе, и на лице – мы видим мир и силу небес. Позже, у Рафаэля, появляются упитанные дети, и наконец – слащавые, слезливые, хилые ангелочки прошлого века, чахлые гурии викторианского рая, настолько похожие на барышень, что только постный вид спасает их от фривольной пошлости. Вот этот символ – очень вредный. В Писании увидеть ангела – страшно; ему приходится говорить: «Не бойся». Ангелочек выглядит так, будто сейчас скажет: «Ну-ну-ну. »

Литературные символы опасней – труднее понять, что это символ. Лучше всего они у Данте. Перед ангелами мы благоговейно трепещем. Бесы, как заметил Рескин, так злы, наглы и бесстыжи, что, наверное, гораздо больше похожи на настоящих, чем демоны у Мильтона, которые так величественны и романтичны, что вводят в большой соблазн (ангелы у Мильтона обязаны слишком многим Гомеру и Рафаэлю). Но самый вредоносный из всех – Мефистофель у Гёте. Ту серьезную, неустанную, беспокойную сосредоточенность на себе, которая и есть знак ада, являет совсем не он, а Фауст. Остроумный, разумный, вежливый, легкий Мефистофель помог утвердиться иллюзии, что зло освобождает.

Иногда обычный человек избегает ошибки, которую совершил великий, и я твердо решил писать так, чтобы мои символы не съехали хотя бы в эту сторону. Юмор дает возможность взглянуть на самого себя. Что бы ни приписывали мы существам, чей грех – гордыня, юмора у них быть не может. Сатана, говорит Честертон, пал от собственной тяжести. Мы должны изображать ад как место, где все носятся со своим достоинством, все важны, неприветливы и всех терзают невеселые страсти – зависть, самолюбие, досада. Это общее; а остальное, на мой взгляд, зависит от века и от характера.

Я люблю летучих мышей куда больше, чем бюрократов. Живу я в административном веке. Самое большое зло творят теперь не в мрачных притонах и вертепах, которые описывал Диккенс, даже не в концлагерях – там мы видим результаты. Его зачинают и рождают (предлагают, поддерживают, разрабатывают) в чистых, теплых, светлых кабинетах аккуратные, чисто выбритые люди, которым и голос повышать не надо. Поэтому мой ад похож на учреждение полицейского государства или на деловое предприятие.

Впервые книга была напечатана в Англии в 1942 году. История ее создания довольно необычна.

В годы Второй мировой войны Клайва Льюиса, профессора английской литературы, пригласили вести радиопередачи, посвященные христианству. Льюис подошел к вопросу творчески и решил облечь свои проповеди в занимательную форму. Позднее на основе этих радиопередач он написал целостный роман в письмах и опубликовал под названием «Письма Баламута».

Предисловие было написано в 1961 году для расширенного издания, в которое, помимо, «Писем Баламута», вошел небольшой рассказ «Баламут предлагает тост».

Источник