что такое низкоуглеродное развитие

Чистое развитие

С учетом того, что основные антропогенные выбросы ПГ образуются в результате сжигания топлива (около 70% по оценке МГЭИК ), то и меры по снижению выбросов укрупненно можно свести к следующим:

1. Декарбонизация: переход на использование топлива с меньшими объемами выбросов, включая альтернативные ВИЭ (такие как солнечная энергия, ветровая энергия и др.) и топливо (например водород).

2. Повышение энергоэффективности и снижение энергоемкости процессов производства продукции и потребления топлива и ЖКУ (т.е. снижение удельного расхода топлива).

3. Внедрение технологий улавливания, хранения, утилизации, удаления ПГ, а также коммерциализация CO2.

4. Поддержка/стимулирование потребления продукции с низким «углеродным следом».

Все эти способы создают вызовы для России в виде потенциального сокращения спроса на российские топливные ресурсы (главным образом уголь и нефть), а также на промышленную энергоемкую продукцию (продукция металлургии, химической и целлюлозной промышленности). Кроме того, «углеродный след» учитывает объем выбросов ПГ в результате транспортировки продукции до точки потребления.

В частности, ЕС объявил о возможности введения углеродного налога (сбора) на импортируемую продукцию (механизмы сбора и перечень продукции в проработке). Китай с 2026 года начнет постепенно сокращать объемы потребления угля, вклад которого в энергобаланс страны в 2019 году составил 58% (по данным BP).

Ближайшие шаги

Россия является крупнейшим экспортером топливного сырья и промышленной продукции. ТЭК обеспечивает порядка 25% ВВП и более 50% экспорта. Поэтому, определяя свою климатическую цель, Россия обозначила важность устойчивого развития страны и сбалансированного развития экономики. Важно обеспечить плавный переход к низкоуглеродной экономике.

Закон «Об ограничении выбросов парниковых газов», о котором говорил председатель правительства Михаил Мишустин в своем выступлении в Государственной Думе, станет основополагающим в части определения рамок углеродного регулирования в России. Он вводит систему учета ПГ, систему обязательной отчетности для регулируемых организаций, понятие «климатический проект» и «углеродные единицы». В ближайшее время будут выпущены документы о требованиях к отчетности, порядку отчетности, критериям регулируемых организаций. Стоит отметить, что специальный режим углеродного регулирования в форме квотирования будет пилотироваться в Сахалинской области.

Кроме того, разрабатываются меры финансовой поддержки бизнеса. Речь идет как о возможных налоговых льготах для тех, кто реализует климатические проекты, так и о «зеленом» финансировании для целей привлечения внебюджетных источников.

Ключевым опасением бизнеса на текущем этапе остается вопрос гармонизации и взаимного признания систем углеродного регулирования со странами-импортерами российской продукции.

Источник

«Зеленый» переход: с чего Россия начнет декарбонизацию экономики

Правительство России начинает подготовку к низкоуглеродному будущему и изучает варианты адаптации экономики к глобальному энергопереходу. Совещание с вице-премьерами на эту тему провел глава правительства Михаил Мишустин.

Рабочим группам с участием представителей различных министерств к декабрю этого года нужно проанализировать, какие отрасли и в какой степени должны быть охвачены декарбонизацией, а также подготовить прогноз по энергопереходу до 2050 года и обозначить конкретные цели до 2030 года. Решено, что деятельность рабочих групп по этому вопросу будет курировать первый вице-премьер Андрей Белоусов.

Задача стоит комплексная. Проблем много — это и международные соглашения о «двойном» углеродном налоге, и стандарты раскрытия и взаимного признания информации, и стандартизация международных подходов к учету факторов, определяющих нормативы декарбонизации. Сегодня наша страна в индексе эффективности энергетического перехода Всемирного экономического форума 2021 года не на лидирующих позициях.

Теория зеленой экономики, базирующаяся на постулатах о том, что невозможно бесконечно удовлетворять растущие потребности в условиях ограниченности ресурсов, сформировалась в конце прошлого века. Наиболее осязаемым проявлением этих подходов стал объявленный многими странами переход к низкоуглеродной — или декарбонизированной — экономике. Он предполагает внедрение технологий, позволяющих производить товары с минимальным выбросом парниковых газов, налаживание утилизации и переработки отходов, а также «зеленую» эксплуатацию зданий и сооружений.

Экономическими инструментами для перехода к низкоуглеродной экономике должны стать торговля эмиссионными квотами, углеродные налоги, государственные закупки экологичной продукции и инвестиции в экологическую инфраструктуру.

В 2019 году Еврокомиссия представила «Европейское зеленое соглашение» — документ, направленный на превращение Европы к 2050 году в первый климатически нейтральный континент с полным прекращением выбросов парниковых газов. К 2023 году ЕС планирует ввести углеродный налог на импорт продукции из тех стран, где превышены выбросы парниковых газов.

В первую очередь это скажется на российских поставках черных металлов, угля, газа и нефтепродуктов, алюминия, цемента, удобрений и продуктов нефтехимии в Европу. Второй по значимости для России экспортный рынок — Китай — в начале 2020 года объявил о целях достижения углеродной нейтральности к 2060 году и запустил торговлю квотами на выбросы.

Сейчас более половины российского экспорта приходится на топливно-энергетические товары. Потенциальные потери российского бизнеса от мирового перехода к низкоуглеродной экономике, по самым консервативным сценариям, оцениваются в десятки миллиардов долларов. Россия в 2019 году присоединилась к многостороннему Парижскому соглашению по климату и взяла на себя обязательство сократить объем парниковых выбросов к 2030 году на 25–30% от уровня 1990 года. При этом была сделана важная оговорка — с учетом максимально возможной поглощающей способности лесов.

В этом году подготовлен проект «Стратегии долгосрочного развития Российской Федерации с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года». Базовый сценарий стратегии направлен на то, чтобы к 2030 году сократить углеродные выбросы до объема 67% от уровня 1990 года, а к 2050-му выйти на 64%.

Известно, что Россия — экологический «донор» планеты. Мы больше поглощаем, чем выбрасываем. Это важное конкурентное преимущество. Главное — не потерять его, научиться правильно считать и эффективно использовать. Эту норму также нельзя расценивать как возможность не снижать объем выбросов и уповать на то, что наши леса все поглотят. Пока, к сожалению, их площадь сокращается из-за частых пожаров в Сибири и на Дальнем Востоке.

Есть надежда, что уже в этом году получится запустить систему «зеленого» финансирования. У бизнеса появится возможность привлекать более дешевые деньги на модернизацию своих производств. Необходимо увеличить долю возобновляемых источников в балансе потребления электроэнергии. Сегодня она составляет около 1%, тогда как цель — 10% к 2040 году. Нужно будет развивать «чистую» генерацию — ГЭС и АЭС, модернизировать ТЭЦ (их доля в энергетике России — около 60%), многие из которых работают на угле.

Необходимо не только сокращать потребление углеводородов и экологически грязной электроэнергии, но и снижать углеродоемкость продукции — цемента, металла, нефтехимии, удобрений.

Государству, регионам и компаниям придется внедрять принципы экологического, социального и корпоративного (ESG) управления. Это тоже непросто и встречает сопротивление. Так, Sual Partners выступает против преобразования UC Rusal в Al+, хотя предполагалось, что это будет один из этапов трансформации компании для экспорта продукции с низким углеродным следом.

Например, богатая Сахалинская область может позволить себе поставить цель достичь углеродной нейтральности к 2025 году, а остальные регионы Дальнего Востока — вряд ли. Вслед за Сахалином к торговле квотами на выбросы углерода готовы приступить Нижегородская и Калининградская области. И пока это всё. Большие проблемы прогнозируются и в ныне относительно благополучных угольных регионах — таких как Кузбасс и Хакасия. Серьезным вызовом является и ситуация в сельском хозяйстве — для органического потребления без использования химикатов нужно на 35% больше земли, чем при обычном аграрном производстве.

Главное при реализации программы — не подорвать конкурентоспособность экономики и не потерять, а укрепить позиции российских компаний на мировых рынках.

Источник

Россия в низкоуглеродном мире: как приспособиться к новым условиям

15 сентября 2021 года представители бизнеса и органов власти встретились на деловом завтраке, открывающем Тюменский нефтегазовый форум (ТНФ). Тема встречи — роль России в будущем низкоуглеродном укладе мировой экономики. Модератором выступил управляющий директор и партнер BCG Антон Косач. РБК Тренды собрали самые интересные инсайты из обсуждения о том, как наша страна может встроиться в общемировой «зеленый» уклад.

Главная задача — сохранить конкурентоспособность экономики России

Тренд на декарбонизацию и «зеленое» производство — один из главных в мире, и общемировое решение по этому вопросу уже принято. Для России постепенный переход к низкоуглеродному развитию неизбежен не только по политическим причинам, но и потому, что это экономически целесообразно. Если не следовать экоповестке, российская продукция может оказаться сверху кривой предложения и выпасть из мирового рынка.

Проблема в том, что мир смотрит на Россию как на основного поставщика углерода. Это происходит из-за того, что наша страна ориентирована на экспорт, добывает нефть, газ и уголь и поставляет их на внешний рынок. Чтобы изменить отношение к России, нужно внедрить новые технологии во все сектора экономики.

Чтобы снизить выбросы СО₂, нужно начать с газового сектора. Здесь следует устранить утечки метана при добыче и транспортировке. Затем увеличить долю улавливания и закачивания углекислого газа. По возможности необходимо модернизировать производство без перекладывания цены на потребителя — иначе это также может подорвать конкурентоспособность.

Дмитрий Кобылкин, экс-министр природных ресурсов и экологии России:

«Политика декарбонизации принята, и мы в этом направлении движемся — это от нас уже не зависит. К этому надо повернуться лицом как к неизбежному. Вопрос в том, на какой позиции мы сегодня находимся и что предстоит нам сделать в ближайшие годы до 2030 года и в длинный забег до 2060 года».

Как снизить выброс СО₂ и заявить о своей «зелености» на международном рынке

Модернизировать производство. Нужно работать над постепенным снижением углеродоемкости. Создать карбоновые полигоны с «зеленой» экосистемой, чтобы можно было достигнуть новых результатов в снижении углеродного следа и предъявить миру поглощающую способность российских лесов. Также крупным игрокам рынка стоит задуматься о том, чтобы высаживать больше деревьев и озеленять свою территорию: растения поглощают СО₂ и экологично перерабатывают вредный газ. Это сертифицированный механизм, по которому можно четко проследить, сколько углерода поглотило дерево от рождения до смерти.

Александр Моор, губернатор Тюменской области:

«Чтобы решить глобальные общемировые вопросы, необходимо единство власти, науки, производства и бизнеса. Пример такого взаимодействия: 30 августа мы вместе с министром науки и высшего образования Валерием Фальковым и помощником президента Андреем Фурсенко открыли первый карбоновый полигон в России — в Тюменской области. Главная задача полигонов — выработать методики, которые были бы признаны международным сообществом, чтобы мы могли доказывать поглощающие способности наших лесов, наших экосистем».

Улавливать и закачивать СО₂. Нужно обеспечить заводы установками по фильтрации, улавливанию и последующей утилизации. Например, цель ПАО «Лукойл» — не допустить выбросов в объеме 500 тыс. т в год на своих зеленых электростанциях. А компания «СИБУР Холдинг» за последние десять лет увеличила объем переработки попутного нефтяного газа почти в три раза: если в середине нулевых это было 8 млрд кубометров, то сейчас — 22–23 млрд.

Использовать углекислый газ вторично. Вице-президенты крупных компаний говорят, что СО₂ можно использовать в газированных напитках, тепличных хозяйствах, некоторых видах топлива. Например, сегодня для директоров крупнейших мировых корпораций важно, сколько вторичной продукции будет использовано в полимере. Однако экономическая состоятельность таких решений в глобальном масштабе пока не подсчитана.

Также уже сейчас можно повысить вторичное и дополнительное использование энергии в контурах заводов. Для этого надо значительно изменить систему энергообеспечения, в том числе с использованием солнечной энергии.

Будет ли у общества запрос на низкоуглеродные технологии

Продукты, которые создаются по низкоуглеродным технологиям, не могут быть дешевыми. Это значит, что кому-то за них придется заплатить — не только компаниям, но и конечному потребителю. Проблема в том, что сегодня покупатели еще не готовы платить за «зеленое». Многое зависит от политики стран и от того, как они будут подталкивать общество к экологичным решениям.

Задача бизнеса — искать технические решения для низкоуглеродной деятельности и показывать их политикам и гражданам. Однако для ускоренной декарбонизации нужны не только предложения нефтегазовых компаний, но и готовность общества.

Необходима поддержка от органов власти

Федеральные и региональные власти могут издавать постановления и формировать новые налоги на неэкологичное производство. Кроме того, у многих регионов есть свои накопления газа и они заинтересованы в том, чтобы их вторично использовать без вреда для природы, а не только захоронять.

Дмитрий Артюхов, губернатор Ямало-Ненецкого автономного округа:

«48 трлн кубометров запасов газа подталкивают нас к тому, чтобы мы занимались не только классической добычей, но и переработкой. Для этого в ЯНАО есть вся инфраструктура. Ресурсная база уникальная, ее химический состав позволяет рассматривать самую широкую номенклатуру уже последующей продукции. И транспортные артерии созданы — классические и новые. Северный морской путь может сыграть уникальную роль в выводе нашего «медвежьего угла» в зеленую мировую экономику».

Можно ли коммерциализировать СО₂ и как это сделать

Финансовый сектор скептически относится к идеям использовать СО₂ для производства аммиака, топлива и к другим технологиям, которые еще не имеют реального спроса. Сначала нужно изучить предложения мирового рынка и действовать осторожно. Трансформация бизнеса в сторону углеродной нейтральности потребует соответствующей нормативной базы, государственных мер поддержки, участия институтов развития и банковского сообщества.

Дмитрий Снесарь, старший вице-президент банка ВТБ:

«Я бы сконцентрировался на прибыльности зеленых проектов и не спешил разрабатывать технологии, которые могут оказаться ненужными мировому рынку. Вместо этого лучше привлечь деньги с Запада на свои «зеленые» проекты, на то, что реально имеет промышленное применение. Нужно смотреть, что готовы у нас покупать, и привлекать на это инвестиции».

Источник

Что такое низкоуглеродное развитие

Достижение углеродной нейтральности при устойчивом росте экономики – такие цели заявлены в новой стратегии низкоуглеродного развития, которую своим распоряжением утвердил Председатель Правительства Михаил Мишустин.

Документ подготовлен в рамках указа Президента.

В стратегии заложены два сценария – инерционный и целевой (интенсивный). Целевой сценарий взят за основу. Сценарии отличаются наборами мер по декарбонизации российской экономики.

В целевом сценарии в качестве ключевой задачи обозначено обеспечение конкурентоспособности и устойчивого экономического роста России в условиях глобального энергоперехода.

Макроэкономические условия целевого сценария предполагают опережающие темпы роста неэнергетического экспорта (до 4,4% ежегодно). Вклад в устойчивый рост экономики будут вносить как опережающие темпы роста инвестиций в основной капитал (3,7% ежегодно), так и стабильный рост реальных располагаемых доходов (2,5% ежегодно). При этом ожидается более умеренное, чем в инерционном сценарии, падение энергетического экспорта с 2030 года, в том числе за счёт переориентации на продукцию высокого передела и реализации мер по повышению конкурентоспособности российского энергетического экспорта на внешних рынках.

Комментарий

В результате ежегодные темпы роста экономики остаются выше среднемировых до 2050 года (до 3% в год).

Реализация целевого сценария потребует инвестиций в снижение выбросов парниковых газов в объёме около 1% ВВП в 2022–2030 годах и до 1,5–2% ВВП в 2031–2050 годах. Среди мероприятий по декарбонизации заявлено оказание мер поддержки в отношении внедрения, тиражирования и масштабирования низко- и безуглеродных технологий, стимулирование использования вторичных энергоресурсов, изменение налоговой, таможенной и бюджетной политики, развитие зелёного финансирования, меры по сохранению и увеличению поглощающей способности лесов и иных экосистем, поддержка технологий улавливания, использования и утилизации парниковых газов.

Таким образом, в рамках целевого сценария станет возможным рост экономики при уменьшении выбросов парниковых газов. К 2050 году их чистая эмиссия снизится на 60% от уровня 2019-го и на 80% от уровня 1990 года. Дальнейшая реализация этого сценария позволит России достичь углеродной нейтральности к 2060 году.

План мероприятий по реализации стратегии планируется разработать в течение шести месяцев. Этим займётся Министерство экономического развития.

«Реализация климатических проектов начнётся уже со следующего года, – отметил Михаил Мишустин на оперативном совещании с вице-премьерами 1 ноября. – Предстоит не только внедрить более щадящие с экологической точки зрения решения, но и увеличить поглощение парниковых газов нашими лесами и другими природными экосистемами, а также перейти к сбору и переработке углекислого газа».

С 2023 года в России планируется запустить систему обязательной углеродной отчётности для предприятий, добавил Председатель Правительства.

Источник

Низкоуглеродное государство: как снизить издержки энергоперехода

Глобальный энергетический переход становится важнейшим фактором экономической повестки. Вслед за многими крупными экономиками, включая Евросоюз и Китай, Россия близка к объявлению амбициозной климатической цели.

Минэкономразвития отправило на согласование в ведомства новый проект стратегии низкоуглеродного развития страны. В проект заложено два сценария: инерционный и интенсивный (он же целевой), предполагающий снижение к 2050 году выбросов парниковых газов на 79% по сравнению с нынешним уровнем.

Одновременно с обязательствами по снижению выбросов парниковых газов, которые принимаются на уровне государств, меняется и торговая политика. Яркий пример — решение Евросоюза ввести с 2023 года механизм трансграничного углеродного регулирования, на который вынуждены реагировать торговые партнеры ЕС, в том числе и Россия. Одним из рисков здесь является появление дополнительных экономических барьеров. Вместе с тем отсутствие единого подхода к углеродному регулированию в мире может привести к изменению цепочек производства товаров, его локализации и перенаправлению глобальных торговых потоков.

Для стран-экспортеров углеродоемкого сырья, таких как Россия, гораздо больше рисков несет в себе сам отказ от традиционных источников энергии. Минфин в недавно опубликованных основных направлениях бюджетной политики указывает, что уже в ближайшие годы спрос на нефть может достигнуть своего пика, после чего начнет снижаться, причем темпы падения спроса будут зависеть от скорости энергоперехода в крупнейших экономиках. Последствия этого процесса для России очевидны: падение выручки энергосектора, которое может привести к большим выпадающим доходам бюджета и сокращению резервов. В то же время разворачивающийся в Европе прямо сейчас энергетический кризис показывает, что переход к зеленой экономике будет сложным не только для экспортеров, но и для потребителей энергоресурсов.

Однако важно понимать, что проблемы возникнут и за пределами энергетического рынка и отдельных «грязных» отраслей. Реализация политики, ориентированной на низкоуглеродное будущее, требует учета не всегда очевидных социальных эффектов, а также трансформации самого государственного сектора.

Новые вызовы

Борьба государств с изменением климата требует перестройки экономического уклада, что неизбежно влияет на социальные процессы. Долгосрочная экономическая политика должна учитывать, что одновременно с положительными эффектами от декарбонизации могут усилиться риски неравенства и повыситься социальные обязательства государства, а рынок труда будет труднее сбалансировать.

Вот лишь несколько примеров того, какие факторы следует учитывать правительствам.

Иследования показывают, что снижение вредных выбросов приведет к увеличению средней продолжительности жизни на 1,1 года. Дополнительный рост ожидаемой продолжительности жизни должен быть учтен при планировании мощности систем социального обеспечения и здравоохранения и их финансирования.

Также энергетический переход будет способствовать появлению новых рабочих мест. По оценкам экспертов, к 2030 году их будет создано 24 млн, что с запасом компенсирует сокращение занятости в традиционной энергетике, которая потеряет 6 млн рабочих мест. Однако подобный структурный сдвиг на рынке труда потребует от государства эффективного перераспределения трудовых ресурсов по территориям и отраслям, а также решения проблемы несоответствия системы образования требованиям работодателей.

Пожалуй, основной отрицательный эффект заключается в том, что энергетический переход может обострить и без того растущее социальное неравенство, а в отдельных странах — привести к увеличению числа людей, живущих за чертой бедности. Дело не только в снижении спроса на некоторые сырьевые товары — в бедных сообществах в принципе ограничен доступ к новым технологиям. Из-за этого они будут вынуждены сократить уровень экономической активности, а также продолжать использовать «грязные» источники энергии.

Наличие таких рисков, конечно, не должно препятствовать решению задач по снижению выбросов. Однако стратегии перехода к низкоуглеродной экономике должны отвечать на широкий круг вызовов, в том числе социальных.

Очищение госсектора

Еще одна важная задача государства в процессе перехода к низкоуглеродной экономике заключается в собственной декарбонизации. Особенно актуален этот вопрос для местного уровня, отвечающего за деятельность школ, больниц и общественного транспорта.

Развитие «чистого» городского транспорта обычно преследует две цели: снизить выбросы от используемой техники и пересадить на нее автомобилистов. По некоторым прогнозам, к 2030 году частные поездки на автомобилях составят менее 50% всех поездок по городу. Электробусы уже стали привычным явлением для Москвы, в Нидерландах ставят цель перейти на возобновляемую энергию для зарядки транспорта и обеспечения железнодорожных станций, в Канаде формируют систему устойчивого общественного транспорта, включающую не только электробусы, но и мощности по переработке использованных батарей.

Другой крупный источник выбросов — обеспечение электроэнергией и теплом школ, больниц и иных административных зданий, принадлежащих государству. Одну из крупнейших программ по повышению энергоэффективности таких объектов сейчас реализует Великобритания. В рамках программы, начатой в 2020 году, несколько сотен организаций общественного сектора смогли получить гранты на переоборудование систем отопления своих зданий с помощью энергосберегающих технологий.

Наконец, как отмечают власти Евросоюза, государства, являясь крупнейшими потребителями товаров и услуг, могут использовать свою рыночную силу для продвижения более экологичных продуктов. В ЕС с 2014 года на законодательном уровне внедрены принципы зеленых закупок, когда при выборе поставщика для государственных нужд учитывается соответствие экологическим критериям.

Аналогичные принципы государство должно учитывать и при инвестировании средств налогоплательщиков. Госинвестиции, которые не удовлетворяют современным экологическим требованиям, не только не способствуют «озеленению» экономики, но и могут обернуться повышенными рисками возврата.

Наряду с изменением приоритетов в расходах инструментом трансформации госсектора могут стать принципы устойчивого развития. Государство могло бы формировать собственные ESG-стандарты и публиковать соответствующую отчетность, показав при этом пример прозрачности и достоверности подобной отчетности.

Таким образом, помимо борьбы за целевые климатические показатели, правительствам разных стран необходимо взять на себя и проблему адаптации граждан к новой реальности и постараться разрешить возникающие в ходе энергоперехода социальные противоречия — между различными территориями, профессиональными группами, поколениями.

Источник