что такое небоевые потери
Новое в блогах
Не боевые потери
Считается что ВВС РККА потеряли в ВОВ около 88 тысяч самолетов,из которых добрую половину занесли в небоевые потери
ТОЧКА ЗРЕНИЯ РУСОФОБА
Это позволило махровым антисталинистам заявить что:
«Сталин заставлял летчиков летать на летающих гробах»
Эти обвинения бросают не только ему—но и всему руководству ВВС и авиапрома во главе с Новковым и Шахуриным
А вот ещё одна цитата:
«Из общего количества 88,3 тысяч погибших самолетов боевого назначения противник сбил или уничтожил на земле 43,1 тысячу, тогда как 45 тысяч машин погибли в результате аварий и катастроф.
Известны три главные причины столь странного соотношения потерь.
Во-первых, недопустимо низкий уровень подготовки пилотов, которых ускоренно готовили для фронта по максимально упрощенным программам; во-вторых, неудовлетворительное качества авиационной техники; в-третьих, недисциплинированность летного состава и руководителей полетов, не соблюдавших элементарные правила безопасности.
Хочется сказать, что гибель десятков тысяч пилотов лежит на совести московских начальников, только вот совести у них никогда не было. Для людей власти она является ненужным рудиментом.
Высшее начальство постоянно требовало все большего количества летного состава для пополнения фронтовых полков. В результате молодых парней просто не учили тому, что требуется в бою. Два-три кратковременных учебных полета на боевом самолете, и скорее на фронт.
И.Г. Дроговоз Воздушный щит Страны Советов»
Но что подразумевал термин—«небоевые потери»?.
ЦИФРЫ
В Великой Отечественной из 106,4 тысяч потерянных советскими ВВС самолетов небоевые потери составили 60,3 тысячи,что чуть
А вот график небоевых потерь:
По данным Академии ПВО, небоевые потери истребителей ВВС Красной Армии в 1943 году несколько превысили боевые потери, в 1944 году уже превышали боевые более чем в 2 раза, а в 1945 году – почти в четыре раза.
Но это не значит что летчиков заставляли летать на «летающих гробах»
Причины—усталость,сокращения сроков подготовки летчиков,отказ техники,потерю ориентации и т.д.
ВЗГЛЯД С НЕМЕЦКОЙ СТОРОНЫ
В случае в качестве альтернативы рассмотреть надо ситуацию с небоевыми потерями в немецких ВВС.
В книге «Мировая война: Взгляд побежденных, 1939-1945 гг.» приведены потери летного состава немецких ВВС за различные периоды войны. Из них следует, что в период с 1.9.1939 по 28.2.1945 безвозвратные боевые потери летного состава составили 50865 человек, эксплуатационные — 13977 человек, в школах и прочие — 10433 человек.
Также приведены потери бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей (по всей видимости только боевые) составившие с 1.9.1939 по 31.12.1944 71965 самолетов.
В этой цифре учтены не только безвозвратные потери, но повреждения, начиная от 10%, кроме того не учтены потери разведчиков, составлявших около 7% от всех боевых самолетов.
Этих цифр не достаточно для того, чтобы рассчитать небоевые потери самолетов немецких ВВС.
Однако из статьи «Главная ударная сила» О. Растренина известно, что боевые потери летчиков ВВС КА за время войны составили 27600 человек, в том числе 7837 летчиков-штурмовиков, 11874 истребителей, 6613 бомбардировщиков, 587 разведчиков, 689 вспомогательной авиации.
При этом боевые потери составили 43,1 тысячи боевых самолетов, в том числе 10 тысяч бомбардировщиков, 12,4 тысячи штурмовиков, 20,7 тысячи истребителей.
Таким образом на одного погибшего летчика в среднем приходилось 1,6 потерянных самолета, по типам самолетов это соотношение составляет 1,51 для бомбардировщиков, 1,58 для штурмовиков, 1,74 для истребителей, т.е. относительно стабильно.
По всей видимости примерно таким же было это соотношение и в немецких ВВС.
Для расчета числа потерянных самолетов также необходимо знать боевые потери летчиков, которые можно получить путем деления потерь летного состава на средний экипаж немецких самолетов, при этом вероятность погибнуть для всех членов экипажа считается равной.
Примерно четверть выпуска немецких бомбардировщиков составляли двухместные Ю-87, остальные три четверти четырехместные Хе-111 и Ю-88, таким образом в среднем экипаж немецкого бомбардировщика состоял из 3,5 человек. Среди истребителей около 15% от общего количества составляли двухместные машины (Ме-110, Ме-210, Ме-410), остальные это одноместные Ме-109 и Фв-190, т.е. в среднем экипаж немецкого истребителя состоял из 1,15 человека. Штурмовики были двухместными.
Зная эти цифры, рассчитаем боевые потери немецкой авиации за различные периоды.
С 1.9.1939 по 22.6.1941 безвозвратные боевые потери летного состава составили 9941 человек.
За период с 1.9.1939 по 28.6.1941 было потеряно 4100 бомбардировщиков, 630 штурмовиков, 3690 истребителей, т.е. в среднем экипаж немецкого боевого самолета в этот период состоял из (4100*3,5 + 630*2 + 3690*1,15)/(4100+630+3690) = 2,3 человека. Следовательно получаем, что безвозвратные боевые потери немецких ВВС за этот период составили 9940/2,3*1,6 = 6900 самолетов.
С 22.6.1941 по 31.12.1943 безвозвратные боевые потери летного состава составили 25150 человек.
Потери в самолетах с 29.6.1941 по 31.12.1943 составили 10530 бомбардировщиков, 3130 штурмовиков, 17600 истребителей, что в среднем дает 2 человека в экипаже.
Т.е. безвозратные боевые потери за этот период составили 20100 самолетов.
С 1.1.1944 по 31.12.1944 безвозвратные боевые потери летного состава составили 14280 человек. Потери в самолетах за этот же период составили 5300 бомбардировщиков, 3620 штурмовиков, 23360 истребителей, что в среднем дает 1,65 человека в экипаже. Т.е. безвозвратные боевые потери за этот период составили 13800 самолетов.
Сведений о потерях летного состава и самолетов за период с 1.1.1945 по 9.5.1945 не имеется, поэтому рассчитать надо общие потери немецких ВВС в боевых самолетах до конца 1944.
На 30.12.1939 в действующей армии числилось 3258 боевых самолетов, на 31.12.1944 — 5575 самолетов. В СССР в любой период войны число самолетов в действующей армии составляло примерно половину от общего числа имеющихся боевых самолетов, по всей видимости также было и в немецких ВВС.
Тогда общее число боевых самолетов можно оценить в 6 тысяч машин на конец 1939 и в 11 тысяч машин на конец 1944. С начала 1940 по конец 1944 немецкая промышленность выпустила 83770 боевых самолетов.
Следовательно потери за этот период составили 83770 — 11000 + 6000 = 79 тысяч машин.
К этому числу нужно добавить потери за первые три месяца войны, по всей видимости до 1000 машин.
В итоге общие потери немецкой авиации с 1.9.1939 по 31.12.1944 можно оценить в 80 тысяч боевых самолетов.
Расчетные боевые потери за этот же период составили около 40 тысяч боевых самолетов. Т.е. также, как и в СССР, в Германии боевые потери авиации были примерно равны небоевым.
А в итоге не боевые потери Люфтваффе с 22.06.1941 по 9.05.1945 составили около 60 тысяч самолетов, или 52,5 %
Таким образом в соотношении потерь советской авиации нет ничего странного, примерное равенство боевых и небоевых потерь самолетов является объективным следствием наращивания выпуска летчиков, которое жизненно необходимо в условиях ведения тотальной войны.
Также к неудовольствию русофобов следует признать, что система подготовки летных кадров созднная арийской высшей расой не смогла превзойти в эффективности систему подготовки летных кадров созданную русскими недочеловеками.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Обвинения в том что Сталин и руководство ВВС заставляли летчиков летать на «летающих гробах» несправедливы
Благородная и арийская немецкая летная школа немла не меньшие потери от не зависящих от противника причин….
Советская оборонная промышленость снабдила ВВС РККА лучшими военными самолетами в 2-й мировой войне,которые по техн.характеристикам превосходили немецкие машины
Мастерство советских асов,было выше всяких похвал и это отмечали и немецкие асы—что стало ещё одним достижением сталинской школы
«Небоевые» потери России ежегодно исчисляются сотнями военнослужащих
В прошлом году Российская армия приняла участие в восьми международных учениях. Во времена СССР мероприятия подобного рода проводились намного реже – один-два раза в год. Тем не менее, по мнению военных экспертов, гибнут на таких учениях, как и 20 лет назад, примерно 150–200 человек в год. При этом
Практически на каждых совместных учениях с участием танковых войск отрабатывается одна и та же ситуация – преодоление водного рубежа. И раз от раза во время форсирования не самых глубоких речек тонут танки.
Так было на учениях «Щит-79» в Венгрии, «Щит-82» в Болгарии и далее везде. Экипажи практически всегда погибают.
«Происходит это из-за халатности, повторяются примерно две-три одни и те же ошибки, – сообщил корреспонденту «Нашей Версии» на условиях анонимности высокопоставленный сотрудник Министерства обороны РФ. – Неплавающие танки, как известно, после дополнительной подготовки могут форсировать водную преграду до 5 метров глубиной. Теоретически все эти танки оснащают дополнительным оборудованием с наименованием «АТ-1» и «ИП-5», которое позволяет экипажу в нештатной ситуации покинуть тонущий танк. Но вот как наваждение какое-то: если на обычных учениях наши техники всегда проверяют наличие этого оборудования и его работу и летальных исходов почти никогда не бывает, то на совместных учениях техники или забывают провести проверку, или, если техническое обслуживание проводят, к примеру, китайцы, принципиально не смотрят, установлено допоборудование или нет.
Вторая проблема – электрооборудование. Это как русская рулетка. Проверили – всё работает, а при погружении «коротнуло». Если танк надёжно задраен, то у экипажа есть шанс, что их спасут, и есть время дождаться помощи. Но на практике танки редко задраены герметично, экипажи погружаются в спасательных жилетах, и есть любители нарочно оставить приоткрытое отверстие, как бы для острых ощущений. Бороться с этим лихачеством не получается, хоть экипажи и наказывают».
Сейчас на вооружении нашей армии практически не осталось плавающих танков ПТ-76, последние были переброшены на Дальний Восток и почти не используются. А ещё несколько лет назад эта модель постоянно фигурировала в отчётах о человеческих потерях.
Дело в том, что ПТ-76 часто применялся при десантировании кораблей в воду. Разработанная в середине 50-х модель, по идее, должна самостоятельно преодолевать один километр водного пути.
На десантных кораблях об этой особенности знают и стараются сгрузить танки как можно ближе к берегу, примерно в полукилометровой зоне. Но если десант высаживают те же китайцы, у них действует установка – сброс осуществить на расстоянии в одну морскую милю, это где-то порядка 1,8 километра. Дело в том, что на базе ПТ-76 китайские инженеры создали свой танк, так называемый Тип-63. Технологических новшеств в этот «тип» вложили немного, зато увеличили экипаж с трёх до четырёх человек и установили новую башню, утяжелившую боевую машину с 14 до без малого 19 тонн. Тем не менее китайские производители почему-то возлагают на этот танк большие надежды и собираются его экспортировать, а для этого хорошо бы его как можно чаще засвечиватьв ходе международных учений. Вот и засветили: на недавних российско-китайских манёврах при десантировании утонули два таких танка. Экипажам спастись не удалось. При этом загадочно выглядит статистика потерь: китайская армия потеряла два танка, но почему-то всего один-единственный экипаж. Судя по всему, экипаж второй машины был российским.
На недавних российско-китайских учениях «Мирная миссия-2009» во время боёв с условным противником обе стороны понесли человеческие потери, причём вновь по вине картографов, неверно сориентировавших военных на местности. Сколько погибло наших – не говорят, по неофициальной информации, около 15 человек. У китайцев потери больше, примерно 60 погибших.
Четыре года назад на широкомасштабных российско-китайских учениях у нас обошлось почти без потерь. Зато та потеря, которую понесла Российская армия, добавила седых волос генералам. В учениях участвовало несколько кораблей Тихоокеанского флота. На одном из них, эскадренном миноносце «Бурный», находился шифровальщик, к которому стекалась вся информация и у которого были все секретные коды, применяющиеся сегодня в Российской армии. И вот этот самый матрос внезапно исчезает. Причём обстоятельства его исчезновения весьма туманны: то ли матроса смыло за борт волной во время перехода из Владивостока в Циндао (так, во всяком случае, говорилось в телеграмме, отправленной в Главный штаб ВМФ), то ли шифровальщик исчез позже, когда судно уже стояло на рейде в китайском порту.
Ну, смыло и смыло, тем паче что в штаб отрапортовали не о шифровальщике, а о «радиотелеграфисте». Учения закончились, генералы стали разбирать их итоги и пришли в ужас: оказалось, что пропал не просто телеграфист, а человек, допущенный к святая святых – военной тайне. Ужас генералов усугублялся и тем обстоятельством, что по каналам разведки прошла информация о том, что есть, мол, такие данные: китайцы слишком легко стали расшифровывать секретные переговоры наших военных моряков.
Началась паника: был даже отдан приказ протралить дно в поисках тела шифровальщика. Приказ сам по себе абсурдный: это примерно то же самое, что искать иголку в стоге сена. Постепенно страсти улеглись, но совместные с китайцами учения не проводили четыре года. Подозревали, и, по всей видимости, небеспочвенно, что наши союзники попросту умыкнули ценного матроса.
Почему же решение об отмене стрельбы боевыми принимается не заранее, а уже после того, как учения официально начались? Почему вообще высший командный состав редко учитывает риски, возникавшие в ходе ранее проводившихся аналогичных учений и манёвров, и не пытается предотвратить их раз и навсегда?
Президент Академии геополитических проблем генерал-полковник Леонид Ивашов объясняет это так: «Прежде всего ни о какой согласованности действий военных из армий разных государств с разными подходами к обороне не может быть и речи. Ведь как было раньше: был Варшавский договор, в который входили несколько стран с одинаковыми стандартами вооружения и одинаковыми подходами к командованию, стратегическому и тактическому планированию.
Потом его не стало, и представления о том, как должны протекать совместные учения, стали у каждого свои. Сейчас что-то восстанавливается в рамках ШОС, но времени на восстановление уйдёт не один год и не два. У армий разные стандарты, разное вооружение и, что особенно заметно, разные головы у командиров. Возможно, ключом стало бы обучение офицеров по единому стандарту, но пока этого нет и не предвидится. Следовательно, все те потери, которые сегодня несёт Российская армия в ходе совместных учений, уменьшаться не будут. С чего им уменьшаться?»
Именно по той причине, что потери не уменьшаются, их и секретят, считает высокопоставленный сотрудник Министерства обороны, на условиях анонимности сообщивший некоторые детали совместных учений корреспонденту «Нашей Версии». В 2005 году Минобороны показал цифру – 662 погибших. С тех пор официальная статистика смертности с каждым годом уменьшается, и это якобы позитивное следствие перемен в армии. На самом деле статистику гибели людей во время совместных учений секретили и тогда, и сейчас.
И мы не исключение: Пентагон также даёт статистику человеческих потерь, в которую не включены жертвы, понесённые в ходе международных манёвров. Не дают американцы отчёта и о материальных потерях. Скажем, нам точно известно, что в прошлом году американская армия лишилась нескольких самолётов-штурмовиков именно на совместных учениях с итальянцами. Но военные США заявляют, что все штурмовики целы.
Несмотря на то что в ходе учений армия несёт большое количество потерь в живой силе и технике, международное военное партнёрство выгодно нашей армии, считает заместитель главнокомандующего Сухопутных войск генерал-лейтенант Александр Студеникин: «Во-первых, мы имеем возможность демонстрировать наше новейшее вооружение, что
Небоевые потери
(написано в начале 2004 года)
Опубликовано с сокращениями:
http://www.ng.ru/ideas/2004-07-09/11_avia.html
«Летчики – специалисты штучные» (в прямом и переносном смысле, в войну и в, несомненно, еще более тяжелые для авиации по последствиям, послевоенные годы).
Белый ветер за висками развевается –
время молодости нашей,
авиация
Время честности, и чести, и содружества,
голубого, обжигающего мужества.
В небе грозы, словно розы, да колючие,
на земле измены жгучие, горючие,
Но не зря земля считает
цветом нации
тех, кто был,
кто есть,
кто будет
в авиации.
В войну погибали отдельные летчики (экипажи). После войны исчезли очень и очень многие прославленные авиационные полки, дивизии и даже целые воздушные армии в полном составе.
По данным Военно-исторического отчета о боевых действиях ВВС ДКБФ в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг., часть третья, 1946 г.
в результате небоевых потерь безвозвратно утрачено 625 самолетов
не вернулись с задания 364
разбито при посадке от боевых повреждений 353
сбито истребительной авиацией 558
сбито зенитной артиллерией 308
Всего: 2208
После назначения меня в феврале 2001 года на должность Командующего морской авиацией БФ я провел для себя следующий анализ. На одного командира экипажа (летчика на истребителях и штурмовиках) – того, кто пойдет в бой, и на кого и трудится весь личный состав, пришлось исходя из штатов 27 военнослужащих и 21 рабочий и служащий, т.е. 48 человек ежедневно работают на одного летчика, а он годами как пилот – нулевой специалист. Подавляющее большинство из этих 48 человек самым добросовестным образом исполняют свои функциональные обязанности, получают зарплату, получают жилье, а тот один на кого они самоотверженно трудятся, все никак не может дождаться первого вывозного полета – нет керосина.
Лучшие асы антигитлеровской коалиции: Кожедуб и Покрышкин сбили 62 и 59 самолетов соответственно. Мало кто знает, что 102 фашистских летчика сбили более 100 самолетов каждый, 15 – более 200, а двое – более 300 наших самолетов. Эрих Хартман – 352 (из них 347 наших и 7 американских), Герхарт Баркхорн – 301 (все победы на Восточном фронте).
Весьма сложно даже просто представить, что 15 немецких летчиков сбили более 3-х с половиной тысяч, а 300 немецких летчиков – более 24000 наших машин. Причем, отдельные из них, сбивали по 15, 16 и даже по 18 наших самолетов в день и 13 – в одном бою.
С 1925 по 1933 год в г. Липецке мы учили летать немецких летчиков в нарушение (в обход) существовавших после Первой мировой войны международных соглашений, запрещавших Германии иметь ВВС.
По выражению Леонардо да Винчи: «Жалок тот ученик, который не превосходит своего учителя». Немцы были достойными учениками и, как видим, превзошли своих русских учителей, за что я вынужден перед ними «снять шляпу».
Это никак не попытка восхвалять поверженного нами противника, а желание напомнить уроки страшной войны, которую мы выиграли в большей степени не умением, а числом.
Инициатива в армии, как известно, наказуема.
Ну и летайте сами (если останется на чем).
Так и хочется спросить – кого дурим?
На моей статье, опубликованной в порядком искаженном виде в «Независимой газете» и в «Независимом военном обозрении» от 16.01.04 Начальник Генерального Штаба ВС РФ генерал армии Квашнин в тот же день нанес, адресованную Главнокомандующим Видами ВС РФ, резолюцию:
«Все объективно. Не видеть может только слепой непрофессионал. Доклад совместно по радикальному улучшению обстановки».
И это радует.
(Оригинал статьи можно найти в интернете.)
ВВС – «дорогое удовольствие» и далеко не каждая даже богатая страна их имеет.
Но как России с ее необъятными просторами обойтись без мощных ВВС вообще и без практически уничтоженной транспортной авиации в частности?
Я не нуждаюсь в дешевой популярности. Жизнь у генерала после увольнения только начинается, и это теперь я точно знаю. Жить да радоваться с честно заработанной за 20 лет службы в Заполярье достойной северной пенсией.
Эта статья – крик души офицера более 30 лет отдавшего службе в морской авиации и кое-что в ней знающего.
Я пришел в авиацию 05.08.72 года при ее расцвете, а 25.01.04 уволился из нее, отчетливо видя, что последний десяток лет она находится в глубокой коме, переходящей в агонию.
Мы обязаны помнить, что:
1. Страна, которая не желает содержать свою армию, очень скоро будет кормить армию захватчиков.
2. Хочешь мира – готовься к войне.
3. В мире уважают, боятся или считаются только со странами, имеющими мощные Вооруженные Силы.
Будет ли услышан этот крик души? Ведь, ей богу, совсем не за себя, а, словами Верещагина, за Державу обидно!
У неба земные приказы.
Опять гермошлем надевать,
который космическим назван,
а надо бы летным назвать.
Летит, продолжается диво
высоких тридцатых годов,
и небо, как прежде, красиво
в рассветном меду облаков.
В дежурном звене по тревоге –
четыре минуты, и взлет!
Уходят реальные боги
в нерайские кущи высот.
» В Великой Отечественной из 106,4 тысяч потерянных советскими ВВС самолетов небоевые потери составили 60,3 тысячи (!), в 40-50% оценивается уровень небоевых потерь ВВС Германии, летчики которой, как не приуменьшай, имели в среднем более высокий уровень подготовки.»
Авиация ВМФ России: прошлое, настоящее и будущее
skeptimist
skeptimistskeptimist (Блог Андрея В. Ставицкого)
Соотноси всё с вечностью
Небоевые потери войн: малоизвестное
Когда историки описывают походы фельдмаршала Б. Миниха, нередко акцент делается на больших небоевых потерях. Будто у других всё было с небоевыми потерями намного лучше.
Ан, нет.
Когда мы смотрим на потери европейских армий в период, далёкий от массовых войн ХХ столетия, то поражают два факта: во-первых, огромные, немыслимые по нынешним временам потери, а во-вторых, то, что в значительной степени эти потери носили небоевой характер. Абсолютно нормальной была ситуация, когда армия выступила в поход, не участвовала ни в одном сражении, но…
…но по завершении кампании вернулась на зимние квартиры, лишившись 20, а то и 30 процентов своего состава. Сейчас такое кажется совершенно невероятным. Нынешние армии утратили бы боеспособность и при меньших потерях, но армии эпохи «войн в кружевах» или наполеоновских войн сохраняли боеспособность и легко переносили такие жертвы. Удивительно…
Сражения как таковые вносили в счёт потерь совсем небольшой вклад. Например, в битве при Ватерлоо, ставшей последним генеральным сражением наполеоновских войн, общие потери убитыми составили лишь около 15 тысяч человек, то есть около 7 процентов от численности армий, участвовавших в баталии. Для сравнения: потери в крупных сражениях Второй мировой войны (если не случалось масштабных окружений, когда потери резко росли за счет пленных) достигали 7-8 процентов. В знаменитой Берлинской операции Красная армия потеряла убитыми 78 тысяч человек — примерно три процента от общего количества задействованных войск. Такой процент не слишком отличается от того, что сейчас может быть признано нормой. Но куда же пропадали от четверти до трети армии в эпоху, которая близка к нашему времени и кажется нам вполне цивилизованной?
Со взрослыми дело обстояло немногим лучше — в основном за счёт того, что до зрелого возраста доживали те, у кого иммунитет был сильным, а здоровье крепким.
Когда огромные массы народа скапливались в армии, ситуация резко осложнялась. Проблем было множество. Вплоть до XIX века снабжение войск в значительной степени строилось по ещё средневековой модели: каждый полк сам за себя. Централизованные системы обеспечения армии появились достаточно поздно и пришли к современному состоянию относительно недавно — по-настоящему, уже в ХХ веке. Поэтому любые перебои с едой и одеждой очень больно били по армии. Если еда не поступила роте — ничего страшного, солдаты найдут пищу поблизости, если полку — это большая проблема, прокормить его сможет лишь большое село или город. Если же припасов лишилась дивизия или корпус, то скорее всего на марше эти войска понесут неизбежные потери. Насколько зависимы массовые армии от системы снабжения, показала Отечественная война 1812 года: небоевые потери были огромны не только у французов, но и у русских, наши точно так же страдали от холода и нехватки провизии.
Кроме того, скопление людей на небольшой площади всегда оказывалось рассадником разнообразных инфекций, которые зачастую были смертельны. Если полк живёт в казармах или расквартирован в одном населённом пункте, то вероятность быстрого распространения эпидемии резко растёт, так как военные регулярно собираются вместе. А уж заболеваемость венерическими болезнями среди солдат была колоссальной проблемой для всех армий и в ХХ веке.
Теперь представьте, как с этим грузом под палящим солнцем или холодным осенним дождём (зимой, к счастью, в это время старались не воевать, кроме некоторых фанатиков вроде Фридриха Великого, который плевал на условности) солдат должен проделывать ежедневные марши, а потом устраиваться на ночлег в поле или в лесу, когда единственное, что будет его согревать, — остывающий за ночь костёр. Палатки? Забудьте, это предмет роскоши, если вспомнить, что французская армия в Революцию и при Наполеоне вообще не имела палаток. Считалось, что французский солдат должен быть достаточно крепок, чтобы спать на куче веток, завернувшись в одеяло, а дождь не должен его сильно беспокоить.
Разумеется, в таких условиях требования к здоровью солдат были исключительно высокими. Не случайно в России крестьянина, уходящего в солдаты, односельчане считали почти что умершим. Приходя в армию, он оказывался в условиях самого сурового отбора, когда все имевшие хоть какие-то проблемы со здоровьем погибали, а выживали лишь самые сильные и крепкие.
Но у медали была и другая сторона: обычно, если солдат переживал трудности первых лет службы, он приобретал столь могучее здоровье, что действительно мог спокойно переносить голод, холод и тяжёлые ранения. Свидетельства современников, пишущих о XVIII–XIX веках, полны рассказов о старых солдатах, которые, уже давно покинув службу, сохранили энергию и силу, мало в чём уступая молодым.
Приученные за долгие годы к службе, эти ветераны тяготились мирной жизнью и часто доживали свой век в инвалидных командах или служили городскими стражниками и швейцарами в богатых домах.
Описанная картина ушла в небытие вместе с рекрутскими/наёмными армиями. Создание призывной системы и массовый набор в войска молодёжи резко повысили общественное внимание к военным проблемам, в том числе и к потерям, которые теперь старались сокращать. Ну и прогресс на месте не стоял: XIX век, особенно его вторая половина, — время стремительного прогресса военной медицины. Так что массово гибнуть вне поля боя солдаты перестали.