что такое музыкальный вкус
Как формируется наш музыкальный вкус — и что о нас говорит?
Развитие плейлиста от колыбели до зрелости
Включите прямо сейчас выступление победителей «Евровидения-2021» Måneskin — и мозг наградит вас за прослушивание так же, как за занятие сексом: «гормоном счастья» дофамином. (Разумеется, только если такая энергичная и не слишком сложная музыка вам нравится.) На первый взгляд кажется, что этот выбор — любить или не любить Måneskin, Манижу, Бетховена или любую другую музыку — абсолютно случаен. «Дело вкуса» — так принято говорить. Но на самом деле музыкальный вкус может многое рассказать о вашей личности. Reminder изучил исследования, посвященные тому, как формируются пристрастия в музыке и что они говорят об интеллекте, эмпатии и характере.
Подростки в наушниках
Наше знакомство с музыкой начинается еще в раннем детстве, с особого «языка», который взрослые используют, когда общаются с маленькими детьми. Это семантически очень простой язык, с утрированными интонациями, особым ритмом, завышенными частотами и короткими фразами. Эхо воспоминаний об этом «мелодическом лепете» можно различить и во взрослой музыкальной культуре. Например, песня-хит 1984 года Стиви Уандера «I Just Called to Say I Love You» апеллирует к детскому опыту беззаветной любви.
Но критический возраст для формирования вкуса — подростковый. К 11 годам лимбическая система мозга, которая отвечает за обработку социальной информации и эмоциональное реагирование, уже полностью развита. Подросток фокусируется на своей роли в социуме и осознании своей индивидуальности. Музыка, которая раньше была лишь культурным фоном, становится инструментом для поиска себя и снятия эмоционального напряжения. А музыкальные пристрастия подростка формируются под влиянием значимой для него социальной группы. Слушать ту или иную музыку важно, чтобы быть «своим», чувствовать сопричастность и выражать общие представления и идеалы.
Конечно, подросток постоянно слушает музыку не только из-за социализации. Есть объяснение и получше. Лимбическая система связана с прилежащим ядром, центром вознаграждения и удовольствия мозга. Сканирование мозга показывает: центр вознаграждения у подростков намного чувствительнее, чем у взрослых и детей. Подростки получают гораздо больше удовольствия от музыки.
Лобная доля мозга, отвечающая за контроль эмоций, принятие решений и планирование, развивается полностью только после двадцати лет. Поэтому музыкальный вкус подростка — отражение его эмоций. Настолько точное, что канадские исследователи научились по плейлисту подростков определять их проблемы и составили три типовых музыкальных профиля. По ним, конечно, нельзя судить о личности конкретного подростка, но можно понять, какие особенности характера и поведения типичны для любителей тех или иных музыкальных жанров.
Портрет 1. Тяжелая музыка: рок, метал и рэп
Подростки, которые предпочитают тяжелый и классический рок, метал и рэп, — независимые нонконформисты. Они склонны подвергать сомнению чужие мотивы, способности и правила. Они не признают авторитеты и противятся давлению родителей и учителей. Часто они не получают особого удовольствия от учебы. При этом из-за напряженных или конфликтных отношений с родителями их самооценка и уверенность в себе невысоки. Отсюда проблемы с идентичностью. Эти подростки не понимают, кто они и какими должны быть. Мрачная, тяжелая, бунтарская музыка, отражающая их мысли и чувства, дает им пространство для самопознания и ощущение того, что они не одиноки в своих переживаниях. А еще она может заглушать эмоции, когда они становятся невыносимыми.
Портрет 2. Легкая музыка: софт-рок, поп и танцевальная
Портрет 3. Эклектичный плейлист
Подростки с разносторонними вкусами, которые слушают и легкую, и бунтарскую музыку, переживают пубертат легче других. У них нет ни серьезных конфликтов с родителями или учителями, ни беспокойства о своей сексуальности, ни проблем в отношениях со сверстниками. У них стабильная самооценка. Они выбирают музыку в зависимости от настроения (чтобы подчеркнуть или поменять эмоциональный фон), ситуации (в одиночестве или в компании сверстников) и конкретных потребностей: когда на первый план выходят отношения — это поп, а когда волнуют вопросы автономии — метал.
Классная песня = новизна + сложность
Мозг привередлив к впечатлением. Песня, от которой сегодня мурашки по коже, завтра может вызвать скуку, а то и раздражение. И вот мы уже лихорадочно листаем плейлист в поиске той самой композиции, которая вызовет новый дофаминовый всплеск. Для этого она должна соответствовать определенным критериям.
Модель, объясняющую выбор музыки, предложил еще в 1960 году психолог Даниэль Берлин. Вкус формируется в результате взаимодействия двух систем. Первая позволяет нам анализировать звуковые паттерны и делать прогнозы. Вторая оценивает точность прогнозов и награждает за их правильность. Поэтому нам нравится такая музыка, которая уже более-менее знакома, но достаточно сложна, чтобы заинтриговать. Если включить незнакомый трек, в мозге будут одновременно активироваться и прилежащее ядро, «центр удовольствия», и корковая область лобной доли, отвечающая за анализ и оценку. По степени активности этих зон можно определить, насколько вам понравилась услышанная музыка.
Модель Берлина также объясняет, почему по мере взросления музыкальные предпочтения становятся разнообразнее и сложнее. Подросток, предпочитающий поп-музыку, будет искать песни со знакомыми элементами. Но нравиться ему будет музыка, в которой привычные для него элементы сочетаются с новыми. По мере обогащения опыта у него будет расти интерес к новым музыкальным формам. В итоге подросток станет взрослым с эклектичным вкусом.
Но это не единственное, что изменится с возрастом. Благодаря формированию высших областей мозга его музыкальные предпочтения начнут отражать не только эмоции, но и аналитические способности. Если верить исследованиям, по плейлисту взрослого можно даже оценить его IQ. Чем лучше и точнее мозг анализирует и предсказывает слуховые паттерны, тем более сложная музыка необходима для получения удовольствия, — и наоборот.
Джаз — для либералов, кантри и метал — для спортсменов?
Первый факт, которые установили ученые, когда исследовали вкусы более трех с половиной тысяч взрослых, — большинство из нас абсолютно уверено: выбор музыки отражает нашу личность. Но не наивно ли так считать?
Оказалось — нет: музыкальные предпочтения действительно совпадают с определенными чертами характера. Сопоставив данные о вкусе участников исследования и с Пятифакторной моделью личности (Big Five), исследователи вывели четыре музыкальных типа личности.
Рефлексивная сложная музыка. Блюз, джаз, классическая и народная музыка сложны по структуре и способствуют рефлексии. Люди, которые предпочитают эти жанры, редко ведут спортивный образ жизни. Зато они открыты новому опыту и изобретательны, имеют хорошие вербальные способности и развитое воображение. Часто они придерживаются либеральных взглядов и отвергают консервативные. Они не стремятся к социальному доминированию, терпимы к другим и ценят эстетический опыт.
Энергичная бунтарская музыка. Рок, альтернативная музыка и хеви-метал в плейлисте у взрослых, в отличие от подростков, редко является маркером невротизма, агрессии или неприязни. Любители таких стилей любят рисковать, физически активны и открыты новому опыту.
Оптимистичная традиционная музыка. Кантри, инструментальная, религиозная и поп-музыка — жанры, которые акцентируют положительные эмоции и структурно просты. Они встречаются в плейлистах приветливых, сознательных экстравертов. Часто у них консервативные взгляды, они избегают нового опыта, но любят спорт и стремятся помогать другим.
Энергичная и ритмичная музыка. Рэп, хип-хоп, электронная и танцевальная музыка — тоже излюбленные жанры экстравертов, но среди них меньше консерваторов и больше уступчивых и снисходительных людей.
Эмпатичные люди слушают R&B
Если музыкальные вкусы отражают наши личные качества, можно ли судить по ним о нашем стиле мышления? Таким вопросом задались кембриджские исследователи. Оказалось, действительно: одни слушают музыку умом, то есть воспринимают ее прежде всего на уровне аналитического интеллекта, а другие — сердцем, задействуя эмоциональный интеллект.
Люди первого типа склонны к систематизации: они анализируют и прогнозируют, стараются выявить закономерности и механизмы. Ко второму типу относятся эмпатичные люди, которые интуитивно понимают чужие эмоции и могут предсказать поведение другого человека. Есть еще «сбалансированный тип»: его представители одинаково хороши и в эмпатии, и в систематизации.
Исследователи из Кембриджа протестировали 4000 добровольцев на уровень эмпатии и систематизации, а затем сопоставили результаты тестов с их музыкальными предпочтениями. Оказалось, люди с высоким уровнем эмпатии предпочитают эмоционально глубокую и проникновенную музыку типа софт-рока, R&B и авторской песни. Например, многим эмпатам нравится Hallelujah в исполнении Джеффа Бакли. Систематизаторы предпочитают более насыщенные композиции, с сильными и даже агрессивными элементами: классический рок, хеви-метал, панк. Тяга к сложным структурам выражается у них и в выборе музыки с интеллектуальной глубиной и сложностью. Например, авангардной классики вроде Etude opus 65 no 3 Александра Скрябина.
Судя по всему, систематизаторов больше привлекает музыкальная структура. Эмпаты получают удовольствие от музыки благодаря сопереживанию выраженным в ней эмоциям. А представителей «сбалансированного типа» привлекает и то и другое.
Правда, точно определить степень эмпатии по плейлисту не получится из-за того, что музыкальные жанры не укладываются в строгие научные рамки. Возьмем, к примеру, джаз. Его любят и эмпаты, и систематизаторы. Но эмпатичные люди предпочитают мягкий, расслабленный, неприхотливый mellow jazz и unpretentious jazz. А люди, склонные к систематизации, — быстрый, сложный и напористый sophisticated jazz и intense jazz.
Но для экспресс-теста на эмпатию можно воспользоваться методом английских и финских ученых. Их заинтересовал парадокс: мы слушаем грустную музыку — и нам становится приятно. Почему? Они дали послушать сотне добровольцев фрагмент малоизвестной и очень грустной музыкальной композиции Discovery of the Camp Майкла Кэймена из саундтрека к сериалу про Вторую мировую войну Band Of Brothers. Она звучит в тот момент, когда американские солдаты входят в оставленный охраной немецкий концлагерь. Как показали опросы испытуемых до и после эксперимента, а также электрическая активность кожи и сердечный ритм в процессе прослушивания, есть прямая связь между удовольствием от грустной музыки и уровнем эмпатии. Так что если при звуках печальной баллады вы ощущаете сладкую тоску, значит, с эмпатией у вас все в порядке.
Что значит иметь «хороший музыкальный вкус»? Есть ли он у вас? Пытаемся разобраться
Сегодня поговорим о действительно важном моменте нашего быта. Музыка в ее различных проявлениях и жанрах встречается нам практически ежедневно, и так бывает, что услышав довольно странную и не слишком приятную нам музыку, мы сразу же вешаем на нее клеймо «безвкусицы», а про человека можем сказать, что у него нет музыкального вкуса.
С чем едят этот «Музыкальный вкус»?
Рокер будет называть безвкусицей почти все остальные жанры, которые не имеют классных гитарных риффов или хотя бы рокерских баллад с мощным потоком звука и бескомпромиссностью в энергетике звучания.
То же самое можно сказать и про другие жанры, где «Электронщики» будут сетовать на современность своего звука и отсталость других, а любители поп музыки скажут, что она самая приятная и мелодичная.
Ну, вы поняли, что здесь собраны самые основные стереотипы о музыке. То есть, в основной массе, когда один человек принижает музыкальный вкус другого человека, это очень часто является личной вкусовщиной, а не настоящим определением музыкального вкуса.
Нойз МС, как успешный межжанровый кроссовер
Что такое «Музыкальный вкус» на самом деле?
Несмотря на всю свою субъективность данного определения, все же можно приблизиться к более менее приемлемому толкования данного понятия.
Человек не имеющий хорошего музыкального вкуса, прежде всего может гнаться за дуновением моды звука со стадным чувством. Если сейчас модна смесь поп-рока, рэпа и легкой поп-электроники, то человек именно это и считает истинной музыкой, если через год мода меняется и все начинают слушать непонятный бубнеж под африканские барабаны (ой, это сейчас и происходит), то и здесь он быстро «переобуется». То есть, это просто погоня за модой без особого осмысления музыки, без понимания вкуса.
Среди современной музыки есть достойные композиции, интересные для своего времени и, возможно, для будущего и ни в коем случае не надо принудительно отказываться от нее.
Суть человека с «хорошим музыкальным вкусом» заключается в детальном отборе и общем разборе композиции (может даже на подсознании). Если человек слышит, что музыка имеет серьезную составляющую и смысл, а выбор его осознанный и не основывается на массовых мнениях, то можно сказать, что у такого человека есть музыкальный вкус.
Очень часто эти люди именуются меломанами, но и меломаны бывают разными. Понравившаяся музыка может быть родом из 50-х годов, а может быть оригинальной новинкой 2020, это не важно, важно личное мнение, а не хайп.
Ага, хайпим и не попадаем в тональность.
Хотелось добавить еще пару примеров для определения одного типа слушателя и другого, но это было бы уже слишком субъективно и очень примерно. Думается, что смысл для себя уловил каждый.
В любом случае, хотелось бы, чтобы люди уважали музыкальное мнение других и не кидались оскорблениями и осуждениями, но иногда это действительно сложно и музыка часто звучащая с каждой блютус колонки, у думающего человека не вызывает ничего, кроме отрицательной оценки вкуса, на этом моя максимально возможная субъективность заканчивается и пора сворачивать статью. Всем хорошего звука и отличного настроения.
Психология свободы: Как формируется наш музыкальный вкус?
Эпоха ожесточенных словесных баталий по линям «рок-рэп» или «попса-андерграунд» вроде бы давно похоронена под тяжестью бесконечного разнообразия музыкальных пабликов, но в глубине души каждый из нас до сих пор свято чтит свой музыкальный вкус и с насмешливым подозрением оценивает плейлист другого. Откуда этот вкус взялся и почему он вообще имеет значение? За ответами мы обратились к психологу-когнитивисту, композитору и музыкальному теоретику.
Текст: Марыся Пророкова
Существует несколько работ разной степени убедительности, посвящённых связи музыкальных предпочтений с характером или отдельными чертами личности. Однако мне не известно ни одного исследования, которое бы охватило формирование музыкального вкуса как процесс, от раннего опыта до устойчивых предпочтений. Без таких лонгитюдных исследований сложно говорить о каких-либо доказанных закономерностях. Впрочем, есть два механизма, подробно описанные для других ситуаций, которые легко переносятся и на проблему музыкального вкуса.
Первый механизм — классическое обусловливание, открытое ещё И. П. Павловым. Прослушивание музыки всегда происходит одновременно с другими событиями: общением с друзьями, просмотром фильма, покупками в магазине, походом в консерваторию с семьёй и так далее. Так как музыка сама по себе не несёт биологического смысла, то есть информации, ценной для выживания организма, она легко поддаётся обусловливанию. Если вы слышите определённую музыку одновременно с чем-то приятным, со временем вы начнёте получать удовольствие непосредственно от такой музыки, и ваш вкус закрепится. Обусловить удовольствие можно одной композицией, жанром или музыкой вообще. Так как происходит это случайным образом, разумно ожидать, что условным стимулом станет система характеристик музыки, то есть жанр. При этом весь процесс от первого музыкального опыта до формирования вкуса может проходить бессознательно, незаметно для человека.
Второй механизм — это научение через моделирование, впервые описанное живым классиком психологии Альбертом Бандурой. Он показал, что, даже если человек просто наблюдает за другими людьми, он склонен повторять их действия. Этот механизм позволяет нам лучше понимать друг друга и обеспечивает поддержание культуры сообщества, то есть правил поведения, которые не нужно объяснять. Исследования Бандуры, которые доказали, что дети гораздо более чувствительны к научению через моделирование, легли в основу возрастных рейтингов для телепередач, фильмов и — несколько позже — видеоигр. Этот механизм не нуждается в удовольствии для закрепления определённого поведения: само знание, что кто-то из вашего круга общения слушает определённую музыку, уже влияет на ваш музыкальный вкус.
Будущие исследования запросто могут показать, что более сильное влияние на музыкальные предпочтения оказывают другие факторы, например конформность или темперамент, однако, пока экспериментальных данных нет, моя ставка — на более простые и универсальные механизмы: обусловливание и моделирование.
Самое важное в формировании вкуса — это понимание того, что качество музыки — это не дело вкуса. То есть человек может иметь хороший вкус только тогда, когда он знает, что есть, как писал Мандельштам, «ценностей незыблемая скала над скушными ошибками веков», совершенно не зависящая от господствующих вкусов и моды.
Музыкальный объект полностью становится собой только в контакте со слушателем, но, как ни странно, хорош этот объект или плох — это предрешено до контакта. Что такое это «качество»? В двух словах — сочетание безупречного следования закону с божественным иррациональным превышением этого закона. Хороший музыкант и хороший слушатель стараются, прежде всего, настроиться именно на эту диаду, на сочетание мастерства и откровения. Тут тоже бывают несовпадения, но они могут выглядеть, например, так: «Чайковский гениальный композитор, но слушать Шестую симфонию я не могу, для меня это слишком истерично и эмоционально, хотя и мастерски написано». Получается, что я как бы разграничиваю вкус и признание действительной ценности произведения. Очень часто какие-то вещи перебираются из категории «гениально, но слушать не могу» в категорию «любимая музыка». Мне кажется, это хороший признак, и, пожалуй, я бы рекомендовал непрофессиональным слушателям музыки поступать так же, то есть от сознания величины эволюционировать к любви. Когда нет собственного интуитивного понимания величины, ничуть не зазорно прибегнуть к рекомендации авторитета. Если ваш любимый писатель любит, не знаю, Вагнера, например, почему бы и вам не попробовать его полюбить.
Что касается второй части упомянутой диады — если мы не хотим превратиться в окаменелости, то мы просто обязаны предполагать в любой новизне именно божественное до последнего, до момента, когда само произведение с треском не докажет нам обратное. То есть человек, который просто говорит «это не в моём вкусе», не должен бы вообще говорить ни о каком своём вкусе, потому что вкус существует в развитии, статика тут свидетельствует только об отсутствии, собственно, вкуса.
В области популярной музыки работает, в общем, тот же механизм, что и в серьёзной музыке. Разница только в том, что в популярной музыке ингредиенты берутся из конструктора этой самой популярной музыки (и/или упрощённой классики), а серьёзная музыка сначала устанавливает набор ингредиентов сама, а потом уже удивляет неожиданностью манипуляций и нарушением ею же установленных правил.
кандидат искусствоведения, преподаватель Московской консерватории
Какие факторы влияют на развитие музыкального вкуса? Как бы мы ни понимали смысл слов «музыкальный вкус» — как круг музыкальных пристрастий или как чутьё, умение отделять шедевр от подделки, — музыкальный вкус формируется таинственно, как и любой другой. Но на этот процесс можно пытаться воздействовать.
Конечно, музыкальные склонности могут быть врождёнными — они, собственно, и всегда бывает врождёнными, просто не всегда обстоятельства благоприятствуют их обнаружению. Само существование многочисленных музыкантских династий говорит о наследственном характере не только музыкальных способностей, но и самой готовности радоваться от восприятия музыки. Интереснее другое — возможно ли и как именно возможно сформировать музыкальный вкус как умение различать.
Музыка есть язык — особый, невербальный, но всё же язык. Поэтому способы формирования музыкального вкуса принципиально не особенно отличаются от формирования вкуса литературного, вкуса к слову. И всё же применительно к музыкальному вкусу и опыту необходимо сделать важную поправку. Да, музыка есть язык. Но вот как прекрасно сформулировал разницу между вербальным и музыкальным языком Уистен Оден:
«Для того чтобы стать частью художественного произведения, слово предварительно должно быть изъято из нехудожественной среды… Инструмент поэта, язык, не является частной собственностью, и поэт не может изобретать своих слов, но вынужден пользоваться теми, что придумали люди для тысяч своих нужд. В современном обществе, где язык унижен и приравнен к сквернословию, поэтическому слуху угрожает опасность порабощения звуковой обыденностью — опасность, неизвестная художнику и музыканту, чьи инструменты — их личная собственность».
Другими словами, вербальный язык принадлежит всем, музыкальный язык — частная собственность, замкнутая среда. Это, с одной стороны, как будто эстетизирует его, выводит в заведомо элитарную область, с другой — требует от него специальных усилий для того, чтобы сохранить его доступность для тех, кто желает им пользоваться. И усилия эти сейчас фактически пошли на конвейер. Я думаю, что аналогом словесного сорняка можно считать фоновую музыку, преимущественно попсу — попсу из ларьков (или ларьков уже нет?), попсу в кафе, попсу из динамика в такси или из телевизора. Сорняка не только и не столько из-за её ничтожных, как правило, художественных качеств (это само по себе не сделало бы её сорняком), сколько из-за её фонового характера. Попсу включают, чтобы заполнить пустоту воображения — в точности как словесный сорняк призван заполнить пустоту выражения. Это небезопасная, между прочим, штука, потому что заполнить пустое воображение можно только третьесортной картинкой, нагло претендующей на создание картины мира.
Слушание музыки — волевой акт,
иначе это её унижение, которое может оказаться заразительным для неопытного слушателя.
Поэтому музыкальный сорняк более агрессивен. Если вербальная речь, письменная и устная, окружает нас со всех сторон и благодаря этому сама себя уравновешивает (скажем, характер лексики улицы может быть самым сложносоставным, а уровень одного собеседника может быть скомпенсирован в большей или меньшей степени другим собеседником или книжкой), то музыкальный язык — это не ежеминутный язык быта. И звучащему в повседневности из всех щелей языку попсы мы ничего не можем противопоставить в сиюминутном быту. Это, в общем, объявление войны становлению музыкального вкуса. И на это объявление надо ответить со всей серьёзностью.
И тут мы подходим к вопросу, как развивать музыкальный вкус и возможно ли это. Я думаю, что возможности не безграничны, но они есть. И единственное, что можно здесь сделать, — расширять горизонты музыкальных представлений.
Конечно, среда существенна — но во вторую очередь. Почему ребёнок в музыкантской среде в среднем больше будет слушать музыку, чем в не музыкантской? По двум причинам. Во-первых, если его родители музыканты, то велика вероятность, что склонность передалась ему по наследству ещё до того, как та или иная среда активно дала о себе знать. Во-вторых, в музыкантской среде больше источников музыкальной информации. Другими словами, музыкальное окружение скорее повышает вероятность развития музыкальных склонностей, нежели создаёт их. Существенно и то, от кого и в какой форме человек получает первое представление о музыке.
Как ни странно, присутствие или отсутствие музыкального слуха не играет здесь никакой роли. То есть, конечно, слух вам необходим, если вы желаете сделать музыку своей профессией, но на способность полюбить и понять сочинение, сформировать свою систему музыкальных симпатий и антипатий он никак не влияет. Могу пояснить это собственным примером: у меня отсутствует зрительная память настолько, что, зажмурившись, я не могу представить себе во всех подробностях мысленно лица даже самых близких людей, а лишь самые общие черты. Художником я никогда не смогу быть: у меня нет чёткого зрительного воображения. Это не мешает мне иметь вполне определённый круг художественных пристрастий и даже расширять его.
Другой вопрос — как сформировать этот круг.
Чего я категорически избегала бы, так это музыки как фона, превращения осмысленной и глубоко нормативной речи в бессмысленный трёп. Слушание музыки — волевой акт, иначе это её унижение, которое может оказаться заразительным для неопытного слушателя.
Изображения: Иван Анисимов, Аня Морозова и Мария Хандусь