что такое московское произношение
Московское произношение
Для московского произношения характерно раскатистое аканье — растягивание «а-а-а» на первом предударном слоге (например, читается так: «МАсковское прАизношение хАрашо для МАсквы», известная дразнилка: «С Масквы, с пасада, с авашнова ряда [3] »). Особенности московского произношения даже изменили написание слов — слова «расти», «растение», «возраст» стали писаться через «а». Согласно Л. Успенскому, когда центр русской языковой культуры оказался в Москве, московское «акающее» произношение стало общепринятым. И все слова, произведенные от «рост», в которых ударение падало не на слог «ро», стали произноситься, а потом и писаться «на московский манер». [4] Также для произношения характерно иканье (в безударных слогах после мягких согласных гласные «и» и «е» не различаются), пример — «вИсна», «брянские лИса».
Литературному языку свойственно произношение [г] — взрывного. В повествовательном предложении тон понижается к концу. В вопросительном — интонация идёт вверх. «Сч» читается как «щ», например, «ращёска» или «щёт».
Содержание
Старомосковское произношение
Старомосковское произношение почти полностью вышло из употребления, но его ещё употребляют люди старшего возраста.
Для старомосковского произношения век назад было характерна т. н. ассимилятивная или позиционная мягкость согласных.
Ранее говорили «маленькай».
Говорили также «молошная каша» (но «молоЧНая кислота»), «грешневая каша», «булошная», «яишница», коришневый и т. п., кроме «тоЧНый».
Уже полностью ушло произношение «цаловать», «танцовать». Некоторые люди старшего возраста ещё употребляют удлинённую «ж» в словах типа «визжать», «дребезжать» (произносится «вижжять», «дребежжять»), а также оглушают звонкие согласные в середине слова «дождь» (произносят «дощщь»).
Источники
Интересные факты
Рекомендуемая литература
См. также
Примечания
Ссылки
 Диалекты русского языка | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Говоры раннего формирования | |||||||||||||
| Севернорусское наречие |
| ||||||||||||
| Среднерусские говоры |
| ||||||||||||
| Южнорусское наречие |
| ||||||||||||
| Говоры позднего формирования | |||||||||||||
| Севернорусского типа | Сибирские старожильческие говоры | ||||||||||||
| Среднерусского типа | Говоры старообрядцев Эстонии | ||||||||||||
| Южнорусского типа | Донская группа говоров | Говоры семейских старообрядцев | Говоры липован | ||||||||||||
| Другие говоры | Диалект духоборов Канады | ||||||||||||
| Группы говоров по классификации 1915 года | |||||||||||||
| Новгородская группа говоров | |||||||||||||
| Диалектные зоны | |||||||||||||
| Западная диалектная зона | Северная диалектная зона | Северо-западная диалектная зона | Северо-восточная диалектная зона | Южная диалектная зона | Юго-западная диалектная зона | Юго-восточная диалектная зона | |||||||||||||
| Темы, связанные с русскими диалектами | |||||||||||||
| Диалектные единицы | Наречия русского языка | Группы говоров русского языка | Межзональные говоры русского языка | ||||||||||||
| Другие темы | Диалектологические карты русского языка | Русские говоры центра и периферии | Московское произношение | ||||||||||||
| Примечания: ¹ в диалектологической карте русского языка (1965, сост. — К. Ф. Захарова, В. Г. Орлова) не рассматриваются в числе говоров раннего формирования | |||||||||||||
Полезное
Смотреть что такое «Московское произношение» в других словарях:
московское произношение — способ произношения, свойственный жителям Москвы, признанный произносительной нормой русского литературного языка. Московское произношение складывалось веками. Первоначально его основа имела севернорусский характер (одна из характерных его… … Москва (энциклопедия)
Петербургское произношение — Редкий случай: «московский» бордюр плавно переходит в «петербургский» поребрик Различия речи москвичей и петербуржцев это совокупность исторически сложившихся определённых систематически наблюдаемых орфоэпических, лексических и интонационных… … Википедия
Петербуржское произношение — Редкий случай: «московский» бордюр плавно переходит в «петербургский» поребрик Различия речи москвичей и петербуржцев это совокупность исторически сложившихся определённых систематически наблюдаемых орфоэпических, лексических и интонационных… … Википедия
Различия в речи москвичей и петербуржцев — «Петербургский» поребрик плавно переходит в «московский» бордюр по направлению правостороннего движения Различия в речи … Википедия
Различия речи москвичей и петербуржцев — Редкий случай: «московский» бордюр плавно переходит в «петербургский» поребрик Различия речи москвичей и петербуржцев это совокупность исторически сложившихся определённых систематически наблюдаемых ор … Википедия
Ленинградский диалект — Редкий случай: «московский» бордюр плавно переходит в «петербургский» поребрик Различия речи москвичей и петербуржцев это совокупность исторически сложившихся определённых систематически наблюдаемых орфоэпических, лексических и интонационных… … Википедия
Ленинградский язык — Редкий случай: «московский» бордюр плавно переходит в «петербургский» поребрик Различия речи москвичей и петербуржцев это совокупность исторически сложившихся определённых систематически наблюдаемых орфоэпических, лексических и интонационных… … Википедия
Петербургская речь — Редкий случай: «московский» бордюр плавно переходит в «петербургский» поребрик Различия речи москвичей и петербуржцев это совокупность исторически сложившихся определённых систематически наблюдаемых орфоэпических, лексических и интонационных… … Википедия
Петербургские слова — Редкий случай: «московский» бордюр плавно переходит в «петербургский» поребрик Различия речи москвичей и петербуржцев это совокупность исторически сложившихся определённых систематически наблюдаемых орфоэпических, лексических и интонационных… … Википедия
Петербургский говор — Редкий случай: «московский» бордюр плавно переходит в «петербургский» поребрик Различия речи москвичей и петербуржцев это совокупность исторически сложившихся определённых систематически наблюдаемых орфоэпических, лексических и интонационных… … Википедия
Старомосковское произношение и что от него осталось
Прошлое и будущее
Русское литературное произношение складывалось на протяжении долгого времени. В выработке литературных норм особая роль принадлежит московскому говору.
До образования национального языка в ХVII веке на разных территориях были распространены диалектные разновидности русского языка. На диалектах говорило все население феодальных земель независимо от социальной принадлежности.
Произношение в Москве — компромисс между севернорусским и южнорусским,с некоторыми особенностями так называемого среднерусского наречия.
Феодальная раздробленность эпохи средневековья привела к разделению древнерусского языка на многие говоры и диалекты. Историческое значение Москвы заключалось в создании общерусского варианта языка.
Положение, следовательно, складывалось то же, что и в Петербурге начала XIX в. Петербургу предстояло собрать воедино социальные диалекты (жаргоны). Москва то же самое, но на два века раньше сделала с диалектами территориальными.
Времена изменялись, материал для построения новых норм языка оказывался иным, но задача стояла все та же: из множества типов местной речи — наследия раздробленности державы — создать общерусскую норму.
Население Москвы в XVI – XVII века составляли выходцы из разных мест, в большом городе возникал своеобразный сплав из разнородных диалектных черт. Будучи в основе севернорусским (окающим), с течением времени московский говор приобретает черты, свойственные южнорусскому наречию.
Революция 1917 года, приведшая к смене социального строя, внесла изменения во все сферы общественной жизни, в том числе и в язык; подверглась изменениям и орфоэпия. Изменяется состав населения Москвы, в столицу съезжаются носители самых разных русских говоров. Все это приводит к серьезным сдвигам в литературном языке и влечет к орфоэпическим изменениям.
В середине прошлого века, когда появилось полное описание произносительных норм русского языка, общество осознало необходимость сохранения традиции правильного произношения. Основу орфоэпических норм составляет и сейчас старомосковское произношение.
Старомосковское произношение не было популярным или широко распространенным; разные слои говорили на своих диалектах и со своим прононсом, в том числе, в Москве. Театральная языковая норма старой Москвы была взята за основу для дикторов радио, а позднее и ТВ; через эти институты единообразное произношение и нормы устной речи навязывались всей стране.
Оно формировалось в среде московской интеллигенции и образованного купечества, поддерживалось в эпоху социальных потрясений театральной речью как более консервативной частью языка, проникало в язык всех культурных слоев населения. Особая заслуга в сохранении образцового русского произношения принадлежит двум театрам – Малому театру в Москве и Александринскому в Петербурге. Это, по словам лингвиста М.В.Панова, «живое воплощение орфоэпического идеала».
Яркие черты
Наиболее яркие черты старомосковской произносительной системы, сохранившиеся в наши дни или претерпевшие значительные изменения.
1. По правилам старомосковского произношения согласные звуки перед мягкими согласными должны произноситься мягко: надо говорить [д`]верь, [с`]вет.
Сейчас обычно произносится твердый согласный, однако старая норма допускается и сохраняется в театральной речи и в речи москвичей старшего поколения.
Иногда можно услышать в поездах московского метрополитена: Осторожно, [д`]вери закрываются, [с`]ледующая станция – «Курская».
Произношение шн, шт в соответствии с орфографическими сочетаниями чн, чт было в определенных случаях присуще не только старомосковскому говору, но и, очевидно, являлось частью литературного языка на более раннем этапе формирования
Сто лет назад было такое распределение, что в словах обиходных говорили «шн», а в словах, вот, например, в терминах, вариант только «чн».
Говорили: «молоЧНая кислота», но при этом – «молоШНая каша». Говорили только: «тоЧНый», хотя там тоже сочетание ЧН, конеЧНый, но при этом – конеШно.
И уже сто лет назад учёные пытались найти объяснение вот этому феномену и спрашивали: а вот почему? Какие именно слова? И были разные-разные предположения, и оказывалось, что в принципе ни одно объяснение не подходит. Большинство слов, в которых варьируется такое произношение, стилистически неправильное. И пытались в зависимости от того, какое слово производящее, какие другие согласные в этом слове, вот дать какое-то объяснение. Ни одно объяснение не было исчерпывающим.
Сейчас количество слов, в которых произносят «ШН», существенно сократилось. Но по-прежнему говорят «конечно», слово «скучно» в данный момент имеет два варианта – говорят и «скуШно» и «скуЧНо». Старшее поколение говорит только «скуШно».
3. Буквосочетания [зж], [жд], [жж] по старой московской норме произносились с долгим мягким звуком [ж`ж`]: до[ж`ж`]и (дожди), дро[ж`ж`]и (дрожжи), по[ж`ж`]е (позже). В настоящее время подобное произношение встречается редко.
4. На месте буквы г в словах религиозного содержания считалось единственно правильным произношение фрикативного g: Бо[g]а (Бога), бла[g]о (благо), бла[g]одать (благодать). Современная норма допускает такое произношение лишь в словах Бога, Господи.
5. Формы прилагательных единственного числа именительного падежа мужского рода в современном русском языке образуются с окончаниями (ый) или (ой): новый – нов[ъй]. Это старый спор двух окончаний, истоки его во взаимодействии старославянского и древнерусского языков. Более «старинным» является произношение нов[ъй], сильн[ъй], тверд[ъй]. Свидетельствуют об этом пушкинские рифмы:
Ее находит идеальной.
Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: Спи, друг одинокий!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне уже недалекой…
Примеры из стихотворений Н.А.Некрасова:
Вольно ж без работы гулять!
Лежит на ней дельности строгой
И внутренней силы печать.
За нагруженной снопами телегой
Чинно идет жеребеночек пегий.
Сценическая речь, стремясь сохранить язык классиков, не отказывается от старомосковской нормы. Но и в бытовой речи у некоторых наших современников, безупречно владеющих литературным языком, выдерживается более или менее последовательно эта норма.
Что также отражено рифмой у Н.А. Некрасова и (ближе к нашему времени) у М.И. Цветаевой:
На ухабе всякий раз
Зверь рычал ретиво.
Смывает лучшие румяна
Любовь. Попробуйте на вкус,
Как слезы солоны. Боюсь,
Я завтра утром – мертвой встану.
Стихи эти следует читать, соблюдая волю автора, не разрушая рифмы. Такие рифмы есть и у современных поэтов; если система рифмовки тяготеет к точности, то они говорят о произношении с,са в возвратных формах глагола. Вот строки Б.Л. Пастернака:
Сквозь фортку крикну детворе:
Тысячелетье на дворе?
А так читает свои стихи А. Вознесенский:
Я в кого-то переселила[с]!
Разбежала[с], как с бус стеклярус,
Это лишь некоторые, наиболее яркие черты старомосковского говора. Надо ли нам знать, как говорили в Москве сто лет назад, надо ли следовать орфоэпическим традициям? Много раз орфоэпические нормы, связанные с давними культурными традициями, объявлялись реакционными, буржуазными (20-е и 30-е годы), устарелыми, исчезнувшими.
На самом деле они живы и требуют орфоэпического внимания и поддержки.
«Старая» норма редко реализуется в живой речи, но она не мертва, она воскресает всякий раз, когда мы читаем стихи поэтов Золотого и Серебряного веков русской литературы, когда в театре мы слышим диалоги пьес А.Н. Островского и А.К. Толстого и чувствуем красоту старого московского говора. Сценическая речь не во всем совпадает с бытовой, и это ее достоинство, а не порок, она осуществляет живую связь речи современников с речью русской классики, с языком великих писателей прошлого.
Согласно наблюдениям лингвистов, в настоящее время в ряде слов многие москвичи разного возраста, владеющие нормами литературного произношения, последовательно произносят шн: булошник, подсвешник, тряпош]ый и т. д.
Для выяснения вопроса о распространенности этого явления было проведено анкетирование, цель которого состояла в определении регулярности появления старомосковских вариантов произношения в современной речи и описании факторов, поддерживающих их сохранение. В анкеты были включены как старомосковские, так и современные произносительные варианты.
Анкетируемому предлагалось выбрать тот вариант, который свойственен его речи. В исследовании принимали участие испытуемые, разделенные по возрастному критерию на три орфоэпические группы.В ходе исследования дополнительно учитывались зафиксированные в бытовой речи случаи употребления рассматриваемой нормы, а также анализировалась речь дикторов телевизионных программ канала «Культура».
Результаты исследования позволили установить определенные этапы отхода от старомосковского произношения:
1. В некоторых словах сохраняется только старомосковский произносительный вариант шн: конешно, нарошно и др.
2. В следующей группе слов сосуществуют реализации шн и ч’н при преобладании старшего варианта: горчишники и горчич’ники, скушно и скуч’но и др.
3. Равноправие вариантов шн и ч’н: шутошный и шуточ’ный, порядошный и порядоч’ный и др.
4. Сосуществуют шн и ч’н при преобладании младшего варианта: горнич’ная и горнишная, тряпич’ный и тряпишный и др.
5. Произношение исключительно ч’н согласно младшей норме: яблоч’ный, молоч’ный и др.
При общей тенденции к вытеснению старомосковского произносительного варианта новым можно было бы ожидать, что в речи каждого следующего поколения будет происходить отдаление каждого конкретного слова от старомосковского варианта, но в обязательном порядке этого не происходит.
В речи современного молодого поколения в некоторых случаях наблюдалась консервация того соотношения вариантов ч’н/шн, которое фиксировалось и на прошлом этапе развития языка (например, в словах: скушно, прачешная, подсвешник, яишница, девишник, скворешник).
Как вообще меняется язык
Высокие книжные слова и выражения через язык церкви проникали в общий язык и скрепляли его— для всех это авторитетный источник. Прямых заимствований из церковнославянского языка было мало. Использовались формальные средства и общие правила образования новых слов, которые выработал церковнославянский язык.
Появилось множество новых суффиксов, прежде бывших книжными, возникло много слов, иногда общего значения.
«Столкнулись» слова одного значения, но разного происхождения, подчас с неуловимыми оттенками смысла. Приходилось выбирать, какое предпочесть, а какое отвергнуть: властитель — властелин, убиение — убитие — убийство, дан-ник — данщик, невежество — невежествие — невежественность, безумьство — безумие — беэумьствие, старость — староство — староствие — старчество, из-гона — изгонка — изгнание и сотни других.
Не забудем, что таких рядов набиралось много, и лишь приблизительно было ясно, что общим для составляющих такие ряды слов является корень, а суффиксы всюду свои. Одни из них — разговорные, другие — книжные, третьи — причудливое смешение тех и других. Возникла проблема стиля: стало ясно, что только в конкретном тексте можно разобраться с богатством, полученным из веков.
И по части грамматических категорий накопилось много вариантов. Вот категория рода у имен. Более шестисот слов имели варианты (скажем, занавесъ — занавесь — занавеса). Какой вариант предпочесть? И новые заимствования из разных европейских языков в XVII в. вызывали подобное же колебание (залъ — зало — зала). Проходило время, и постепенно, слово за словом, язык очищался.
Появилось множество новых слов и новых форм старых слов. Неожиданно оказалось, что многозначность (а точнее, нерасчленимый в сознании синкретизм значений) слова чрезвычайно неудобна, когда речь заходит о чем-то конкретном. Скажем, слово жена обозначало одновременно и женщину, и супругу, и социальный статус женщины в обществе. Также и мужь— и супруг, и мужчина, и звание (высокий мужь).
Образованные от этих имен прилагательные позволили со-вдать новые формы: жена — женский, мужь — мужь-ской, а на их основе уже и новые слова: женьчина, мужьчина. Разговорная речь нуждалась в специализации жизненно важных слов, поэтому именно в московских памятниках XVI в. и возникают ряды: жена— женка — женьчина, мужь — мужик — мужьчина.
Биологические, социальные, семейные характеристики человека по полу стали определяться самостоятельными словами. Семантическая дифференциация началась в московском говоре, но пока лишь на уровне бытовой лексики.
Давно известные книжные слова тоже переосмыслялись в соответствии с социальными нуждами людей. Нынешние слова совесть и жизнь (жызень) совсем другого значения, чем были они до XVI в. Слова, которые прежде были почти однозначными, но употреблялись в разных жанрах и стилях, пройдя все тот же путь «усреднения» значения, стали разграничивать важные понятия: живот ‘биологическое существование’— житие ‘социальное’ — жизнь ‘духовное’. Уже не в признаке-прилагательном указывалось подобное различие (мой живот, чистое житие, вечная жизнь), а в самостоятельном имени-термине. Это значит, что и понятие о соответствующих сторонах человеческой жизни складывалось в сознании и оформлялось в слове.
Питательной средой для «усреднения» прежде самостоятельных речевых стихий явилась в Москве деловая речь, язык документов, т. е., как ни странно, «язык московских приказов» — чиновная речь. Это была единственная форма письменной речи, которая одновременно использовала и церковнославянизмы и формы народного языка. Их не просто соединяли в одном документе, но и обрабатывали, редактируя текст и доводя до неких образцов. Престиж форм деловой речи позволял «разносить» речевую норму московских приказов за пределы столицы: в XVII в. всюду писали так, как дьяки в Москве.
Все это постепенно привело к стилистическому снижению некоторых жанров традиционной литературы. Так, и жития святых, и повести о военных действиях, и рассказы о житейских делах стали писать на более доступном простому народу языке, хотя в преобразовании книжных (письменных) вариантов речи были и свои отличия от того, что происходило в развитии устной речи.
Почему именно московский говор у нас стал основой литературного произношения?
Когда такая большая территория, как территория России, когда такое обилие диалектов, разных способов произнесения на вот этой большой территории, обязательно нужен какой-то способ произнесения, какой-то говор, вот в данном случае, это московский говор, который был бы универсальным, всеобщим, он был бы для всех.
Все могли бы им пользоваться в каких-то важных случаях, которые требуют участия всех. Это, например, жизнь государства, это образование. И так исторически сложилось, — историки любят эту форму, — так исторически сложилось, что именно московский говор стал базой, основой для литературного произношения. И причин тому две: первая – собственно, такая политика, политическая, социальная, что это говор столичный, что все приезжают в столицу, все взаимодействуют со столицей.
А вторая причина – она на самом деле, тесно связана с первой, потому что московский говор он занимает промежуточное положение между всех русских говоров.
Во-первых, за счёт своего географического положения, во-вторых, за счёт взаимодействия с другими говорами, как такой своеобразный плавильный котёл, впитал, переварил, адаптировал черты многих, многих, многих русских диалектов, и занял вот это вот промежуточное положение. Получается, что московский говор удобен всем, хотя, безусловно, от всех русских диалектов отличается.