что такое мировоззрение православие

Что такое мировоззрение православие

Что такое христианское мировоззрение?

Мировоззрение означает всестороннее понимание мира с определенной позиции. Христианское мировоззрение, следовательно, является всесторонним пониманием мира с христианской точки зрения. Мировоззрение человека является его «большой картиной», гармонией всех его понятий о мире. Это способ понимания реальности. Мировоззрение является основанием для ежедневных решений и, таким образом, чрезвычайно важно.

Яблоко, лежащее на столе, видят несколько людей. Биолог классифицирует его. Художник увидит мгновение жизни и зарисует его. Садовник увидит имущество и инвентаризирует его. Ребенок же увидит завтрак и съест его. То, как мы рассматриваем любую ситуацию, зависит от того, как мы рассматриваем мир в целом. Каждое мировоззрение, христианское или нехристианское, пытается ответить как минимум на эти три вопроса:

1. Откуда мы возникли? (И почему мы здесь?)
2. Что не так с этим миром?
3. Как мы можем исправить это?

Преобладающим мировоззрением сегодня является натурализм, который отвечает на эти вопросы следующим образом: 1) мы – продукт случайных действий природы без какой-либо реальной цели; 2) мы не уважаем природу должным образом; 3) мы можем спасти мир при помощи экологии и сохранения. Натуралистическое мировоззрение рождает много связанных философий, таких как моральный релятивизм, экзистенциализм, прагматизм и утопизм.

Христианское мировоззрение, с другой стороны, отвечает на эти три вопроса, основываясь на Библии: 1) мы – Божье творение, предназначенное управлять миром и общаться с Богом (Бытие 1:27-28; 2:15); 2) мы согрешили против Бога и подвергли весь мир проклятию (Бытие 3); 3) Бог Сам искупил мир через жертву Его Сына, Иисуса Христа (Бытие 3:15; Луки 19:10), и однажды восстановит творение до его прежнего совершенного состояния (Исаии 65:17-25). Христианское мировоззрение ведет нас к вере в моральные абсолюты, чудеса, человеческое достоинство и возможность искупления.

Важно помнить, что мировоззрение всесторонне. Оно влияет на каждую сферу жизни – от финансов до моральности, от политики до искусства. Истинное христианство – это больше, чем набор понятий для использования в церкви. Христианство, изложенное в Библии, само уже является мировоззрением. Библия никогда не проводит различия между «религиозной» и «мирской» жизнью – существует только христианская жизнь. Иисус провозгласил о Себе: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Иоанна 14:6), и сделав это, стал нашим мировоззрением.

Авторские права

При написании данного ответа на сайте частично или полностью использовались материалы сайта

Материалы размещены с разрешения правообладателя.

Владельцы ресурса Библия Онлайн, могут частично или вовсе не разделять мнение данной статьи.

Источник

О мировоззренческих основаниях практической психологии

Данная статья была прислана Мариной Николаевной Мироновой, канд. псих. наук, доцентом и преподавателем психологии Калужской духовной семинарии с 25-летним стажем, в рамках объявленной дискуссии о современных проблемах церковной жизни.

Марина Николаевна Миронова, кандидат психологических наук, доцент и преподаватель психологии Калужской духовной семинарии В развернувшейся дискуссии между двумя уважаемыми отцами-преподавателями Сретенской семинарии о. Вадимом Леоновым [1] и о. Павлом Великановым [2] речь шла о качественном изменении процесса обучения семинаристов. В результате него предполагалось, что будущий пастырь овладеет навыками практической психологии (в том числе – психотерапии), то есть будет готов выполнять функции психолога и психотерапевта.

«существуют принципиальные отличия в методологии между психотерапией и духовничеством: психотерапия – это терапевтическое воздействие на сознание человека, а духовничество – это воздействие на душу с мировоззренческой позиции».

Несомненно, Святейший Патриарх, когда говорил о воздействии священника на душу, имел в виду не любое мировоззрение, а православное.

Если данная позиция была высказана еще в 2010 году, а соблазн использования возможностей практической психологии в служении священника возник сегодня, то он может возникать в будущем вновь и вновь, пока не будут обозначены все его последствия. Дерзну поэтому продолжить разговор на дискуссионную тему, чтобы раскрыть аспект, который никем в ходе полемики не был затронут, но является крайне важным в данном контексте. В частности, отразится ли предложенная инновация на православном мировоззрении [4] будущего священника, и если да, то как именно. Для чего, в свою очередь, необходимо ответить на вопрос о мировоззренческих основаниях практической психологии.

Вы удивитесь, уважаемый читатель, но сегодня большинство моих коллег ответить на этот вопрос не смогут!

Чтобы не создалось впечатление, что это только мое частное мнение, предлагаю обратиться к материалам весьма авторитетного и самого последнего мероприятия, на котором были представлены достижения отечественной психологии, – Санкт-Петербургского саммита психологов. Среди обсуждаемых там проблем я бы выделила одну.

«Идея, что психология всех спасет, подразумевает, что мы знаем, от чего спасаем конкретного человека, человечество. Но на самом деле это такая иллюзия знания».

Идея, что психология всех спасет, подразумевает, что мы знаем, от чего спасаем. Но это знание – иллюзия

Обратимся и к методологии психологии, где известен статический аспект, который направлен на анализ структуры знания. Он выделяет четыре вертикальных уровня:

Уровень философской методологии включает в себя философские теории и дает мировоззренческую интерпретацию различных направлений психологии с точки зрения той или иной картины мира, поэтому далее из всех перечисленных рассмотрим именно этот уровень. Он представлен сегодня самыми разными, подчас противоречивыми мировоззрениями.

Современное состояние психологии расценивается как методологический плюрализм. В ней легализованы ориентировки на разные типы рациональности, в том числе и «вненаучные»: мифологические, религиозные, житейские. С одной стороны, такое положение открыло дорогу направлениям, ранее остававшимся «за бортом» классической науки, к которым относилась, например, христианская психология. Но с другой – принцип плюрализма создает анархию и всеядность в сфере мировоззрения, вносит негативный вклад в легализацию различных заимствований из эзотерических практик, языческих культов, восточных религий.

В психологии философский уровень обычно спрятан. Но именно он играет главную роль с точки зрения применения психологического знания в различных психотехниках и практических направлениях психологии – он отвечает на вопрос: «ради чего» будет оказываться психологическая помощь? Лишь потом должен выстраиваться пласт конкретно-научной методологии, то есть «что именно» должно быть ее предметом; затем и методический пласт – совокупность конкретных приемов и процедур, отвечающих на вопрос, «как» эту помощь оказывать. Но обычно психолог, особенно практик, умеет отвечать на вопросы: «что именно?» и «как?». Вопрос «ради чего?» или не задается вовсе, а если и задается, то правильный ответ приходит в результате долгих и мучительных самостоятельных поисков. Практических психологов этот вопрос зачастую мало интересует даже в тех случаях, когда они по личным убеждениям являются православными.

Психолог, особенно практик, умеет отвечать на вопросы: «что именно?» и «как?». Вопрос «ради чего?» не задается вовсе

Поэтому и разобраться с тем, какие из направлений психологии, особенно практической, являются доброкачественными с мировоззренческой точки зрения и для священника, и для его паствы, а какие – вредными, сегодня очень сложно.

Имеется и субъективный аспект проблемы. Известно, что в таких профессиях, как учитель или психолог, хорошие знания, владение методиками, технологиями – только половина дела. Вторая половина – это личность профессионала, его ценности, его идеалы, потому что смыслы и ценности транслируются:

И особенно это важно, когда речь идет о психотерапевте.

Большинство моих коллег являются проводниками гуманистического мировоззрения. По моим наблюдениям, это относится даже ко многим из тех, кто являются верующими, посещают церковные богослужения. Но и они гораздо более привержены гуманистическому мировоззрению, чем христиански-православному. Этому есть несколько объяснений.

Главная из причин связана с профессиональной подготовкой. Гуманистические положения были закреплены официально в образовании с начала 1990-х годов, и любая вузовская программа обязывала формировать у студентов гуманистические идеалы. Для психологических специальностей это положение до сих пор является базовым и неукоснительно выполняется. Оно усугубляется еще и установкой на воспитание «конкурентоспособных, успешных и эффективных лидер ов».

Преобладанию гуманистического мировоззрения способствует и профессиональная установка на необходимость разведения профессиональной и личностной позиции. Поэтому бывает так, что даже психолог, который считает себя православием, работая в профессиональном поле, использует не только гуманистические техники, но иногда и практики, заимствованные из оккультизма, магии, языческих культов или восточных религий (если этого требует профессиональная позиция), а по воскресеньям посещает храм, живет религиозной жизнью. Это признаётся в профессиональной среде нормой, а противоположное считается – якобы – уделом маргиналов. Тогда как истинной нормой должно быть снятие обусловленного профессией гуманистического мировоззрения православным (снятие – это не уничтожение, а иерархическое подчинение более низкого более высокому).

Кто-то может возразить: а что же плохого в гуманизме? Гуманизм – совокупность идей, взглядов, выдвигающих на передний план человека, его права и интересы; гуманизм ставит своей целью создание условий для всестороннего развития человека.

Но гуманизм провозглашает высочайшей ценностью земную жизнь человека. Даже более того – гуманистический идеал отнюдь не подразумевает ориентацию на Божественные заповеди. В таком международном документе, как «Второй гуманистический манифест» (1973), отстаиваются права человека на самоубийство, аборты, эвтаназию и сексуальную распущенность. Уместно вспомнить и совершенно антихристианское положение этого манифеста: «Никакое Божество не спасет нас, мы должны спасти себя сами».

Итак, гуманистические и православные идеалы не просто не совпадают, но в самом главном они противоречат друг другу.

И когда речь идет о практических методах психотерапии, то именно те смыслы и ценности, которые у психолога на самом деле в сознании, «на душе», а не те, что он декларирует, интенсивно передаются, транслируются тем, с кем он работает практически.

Гуманистический подход привнес в психологию много важного, полезного: целостное принятие человека, стремление к развитию и независимости. Но вместе с тем – и много того, что явно противоречит православному мировоззрению.

Например, гуманист прежде всего любит себя, а христианин должен любить ближнего как самого себя. Кстати, и такого понятия, как «должен», для гуманиста не существует. Для гуманиста важно ориентироваться на свои собственные убеждения. Христианин же живет, имея Божественные установления (заповеди Ветхозаветные и Новозаветные) и чувство Божественного благоволения. У христианина есть такое понятие, как «совесть», обличающая всякую неправду внутри человека; она возможна (если это чувство воспитано и ему представлен определенный «закон» – что «плохо» и что «хорошо»). А у человека неверующего эти понятия с легкостью подвергаются коррекции (недаром есть понятие «сожженная совесть»). И такой преграды, как Высший Суд за гробом, и постоянное Божественное всеприсутствие для него не существуют. Гуманист горд собой и имеет высокое самомнение, а христианин смиряется. Гуманист устремлен к осуществлению чисто земных целей: успеху, прибыли, победе в конкурентной борьбе, наслаждению, а христианин – ко спасению. Гуманист толерантно относится ко греху как таковому, а христианин старается грехи искоренить. Кроме того, гуманисту нет потребности обращать внимание на различие христианских конфессий (его глубинное равнодушие к вере проявляется в утверждении: «главное – верить»), а для православного человека их различение важно, особенно для священника (семинаристы в виду важности этого момента изучают сравнительное богословие).

Поэтому можно уверенно говорить о том, что излишне психологизированные программы, особенно со сдвигом в практику, будут способствовать созданию мировоззренческого конфликта как у будущих священников, так и у их паствы.

Еще важно сказать о том, что в наше время гуманизм деформировался и превратился в искаженный либерализм. И гуманистические высокие идеалы – счастье всех людей и тому подобное – легко трансформируются, поскольку выбор между пользой абстрактного человечества и удовлетворением своих желаний чаще всего склоняется к собственной выгоде. В гуманизме декларируется, что главной ценностью является жизнь человека, но в результате деформации оказывается, что ради утверждения и требований своего «эго», тот, кто декларирует себя как гуманист, охотно решается принести в жертву жизни других людей.

Не стоит забывать, что в наше время гуманизм деформировался и превратился в искаженный либерализм

В искаженном либерализме нормы морали и поведения, сложившиеся за многие века господства Евангельской истины в обществе, зачастую опрокидываются полностью, становятся своими антиподами. То, что является грехом с христианской точки зрения, становится нормой, охраняемой законами. В «общечеловеческие ценности» теперь входят однополые браки, изменение своего пола, доносы на родителей, сокращение населения ради спокойной жизни оставшихся, «всеядность» культуры, культ насилия и прочие мерзости. И трансформация, о которой идет речь, также не является в достаточной степени осознанной психологами.

Несмотря на трудности роста, у христианской психологии есть и свой, четко сформулированный ответ по существу дискуссии:

Поэтому и преподавать в духовной семинарии целесообразнее всего именно христианскую православно-ориентированную психологию.

Марина Миронова,
к.псих.н., доцент, преподаватель психологии
Калужской духовной семинарии,
стаж работы в КДС – 25 лет

[1] Леонов Вадим, прот. Православное пастырство и попытки его обновления // https://pravoslavie.ru/131595.html.

[2] Великанов Павел, прот., Домусчи Стефан, свящ. Православное пастырство – это живая традиция // https://pravoslavie.ru/131732.html.

[3] Кирилл, Святейший Патриарх Московский и всея Руси. Психотерапевт должен идти своим путем // https://pravoslavie.ru/132289.html.

[4] Мировоззрение – это обобщенная система взглядов человека на мир в целом, на свое собственное место в нем, понимание и эмоциональная оценка человеком смысла его деятельности и судеб человечества, совокупность научных, философских, политических, религиозных, эстетических убеждений и идеалов людей. Именно отношение человека к миру составляет специфику мировоззрения в отличие от других систем знания. Оно включает в себя не просто знание о мире самом по себе и не просто о человеке безотносительно к миру. Основной мировоззренческий вопрос – о том, каково отношение человека к объективной реальности и в каком отношении она (реальность) находится к человеку.

[5] От «рефлексия» – форма теоретической деятельности человека, направленная на осмысление своих собственных действий и их законов.

[6] Братусь Б.С. Деятельность и вершинные уровни опосредствования // Психологический журнал. 1999. Т. 20. № 4. С. 105.

[7] Шеховцова Лариса. К дискуссии о преподавании психологии в духовных школах // https://pravoslavie.ru/132202.html.

[8] «Приблизить современную науку к пониманию человеческой души»: беседа с психологом Ириной Мошковой // https://pravoslavie.ru/35898.html.

[9] Христианская психология в контексте научного знания. М.: Никея, 2017, 2020. С. 205–206.

Источник

Православное мировоззрение

Православное мировоззрение

Занимая такую позицию — видя в миру как хорошее, так и плохое, — мы можем иметь православное мировоззрение, то есть жить с православным взглядом на всю жизнь, а не только на узкоцерковные вопросы. Существует неверное мнение, которое, к сожалению, слишком уж распространено ныне, что достаточно иметь православие, ограниченное церковным зданием и нормальной «православной» деятельностью типа молитвы в определенное время или крестного знамения; в остальном же, согласно этому мнению, можно жить как все, участвуя в жизни и культуре нашего времени без всяких проблем постольку, поскольку мы не совершаем греха.

Всякий, кто понял, насколько глубоко Православие и насколько глубоки обязанности серьезного православного христианина, а также какие обязанности накладывает на нас, какие тоталитарные требования предъявляет нам современный мир, легко видит, как ошибочно это мнение. Или ты православный в любое время каждого дня, в любой жизненной ситуации, или же ты на самом деле вовсе не православный. Наше православие открывается не только в наших строго религиозных взглядах, но во всем, что мы делаем и говорим. Большинство из нас почти не осознает христианской ответственности за мирскую сторону нашей жизни. Человек же с подлинно православным мировоззрением любую часть своей жизни живет как православный.

Спросим здесь поэтому: как можем мы в нашей повседневной жизни питать и поддерживать православное мировоззрение?

Первый и наиболее очевидный путь — быть в постоянном соприкосновении с источником христианского питания, со всем, что Церковь дает нам для нашего просвещения и спасения: церковными службами и святыми Таинствами, Св. Писанием, житиями святых, писаниями свв. отцов. Следует, конечно, читать книги, которые находятся на твоем уровне понимания, и применять церковное учение к своим собственным жизненным ситуациям и обстоятельствам, тогда они окажутся плодотворными, направляя и изменяя нас по-христиански.

Но часто эти основные христианские источники не оказывают на нас полного воздействия или же вообще не воздействуют на нас, потому что мы не занимаем правильной христианской позиции по отношению к ним и к христианской жизни, которую они должны вдохновлять. Попытаемся понять, какой должна быть наша позиция, если мы хотим получить от них подлинную пользу, и если они должны стать для нас началом подлинного православного мировоззрения.

Прежде всего, христианская духовная пища по самой природе есть нечто живое и питающее; если же наше отношение к ней носит чисто теоретический и книжный характер, то мы не получим от нее тех благ, которые она может дать. Поэтому, если мы читаем православные книги или интересуемся Православием только чтобы получить информацию или чтобы хвастнуть своим знанием перед другими, мы не видим сути; если мы учим заповеди Божий и закон его Церкви только для того, чтобы «правильно» поступать и судить о «неправильности» других, мы не видим сути. Они не просто должны оказывать влияние на наши идеи, но должны непосредственно касаться нашей жизни и менять ее. Во время любого великого кризиса человеческих дел те, кто полагается на поверхностное знание законов, канонов и правил, не могут выстоять. Сильными окажутся те, кому православное образование дало чувство того, что есть подлинное христианство, те, чье православие находится в сердце и способно затронуть другие сердца.

Нет ничего трагичнее, чем видеть человека, выросшего в Православии, имеющего понятие о катехизисе, читавшего жития святых, имеющего представление об общих целях Православия, понимающего некоторые службы — и при этом не осознающего, что же происходит вокруг него. И он преподносит своим детям эту жизнь в двух категориях: одна — это как живет большинство, а вторая — как православные живут по воскресеньям и когда читают какой-нибудь православный текст. Когда ребенка воспитывают таким образом, он скорее всего не выберет Православия; оно станет очень малой частью его жизни, потому что современная жизнь очень соблазнительная, слишком многие стремятся к ней, она подменяет действительность — если только человек не был научен тому, как защищаться от его вредного воздействия и как воспользоваться преимуществами того доброго, что есть в мире.

В этом смысле наша позиция должна быть приемлемой и нормальной, т. е. она должна прилагаться к реальным обстоятельствам, а не быть плодом фантазии, ухода от жизни и отказа смотреть в лицо неприятным явлениям окружающего мира. Слишком возвышенное и витающее в облаках тепличное Православие неспособно помочь людям в повседневной жизни, наш мир достаточно жесток и своей грубостью ранит души; мы должны в первую очередь ответить трезвой христианской любовью и пониманием, оставляя исихазм и высшие формы молитвы тем, кто способен их воспринять.

Наша позиция не должна быть и эгоцентричной, а обращаться к ищущим Бога и духовной жизни. Сейчас везде, где есть сложившаяся христианская община, есть искушение превратить ее в общество для взаимных поздравлений и восторгов от наших добродетелей и достижений, красоты наших церковных зданий и утвари, великолепия наших служб, даже чистоты нашего учения. Но истинная христианская жизнь, начиная с апостольских времен, была всегда неотделима от того, чтобы делиться ею с другими. Православие именно поэтому-то и живо, что светит другим и не имеет нужды в учреждении «миссионерского отдела»; огонь подлинного Православия есть лишь нечто, что мы храним для себя и чем мы похваляемся, когда мы мертвые, погребающие мертвых, а именно в таком состоянии и находятся сейчас многие из наших православных приходов, даже те, где много молодежи, если они не вживаются глубоко в свою веру. Недостаточно сказать, что молодежь ходит в церковь. Нам надо спросить, что несут они туда, что выносят они из церкви, и если они не воспринимают Православие всей своей жизнью, тогда напрасно говорить, что они ходят в церковь.

В то же время наше отношение к людям должно быть отношением любви и прощения. Сейчас в православную жизнь вкралась некоторая жестокость: «Это еретик, не общайся с ним», «Этот, возможно. Православный, но с уверенностью утверждать нельзя», «А вот тот явно шпион». Никто не станет отрицать, что Церковь сейчас окружена врагами и что есть некоторые, кто не прочь воспользоваться нашим доверием. Но так было с апостольских времен, и в этом практическом отношении христианская жизнь всегда была чем-то рискованным. Но даже если иногда нами и пользуются, и мы должны проявлять осторожность, все же мы не можем отказаться от нашей основной позиции любви и доверия, без нее мы потеряем основу основ нашей христианской жизни. Мир без Христа недоверчив и холоден, но христиане, напротив, должны быть любящими и открытыми, а иначе мы потеряем соль Христову в себе и станем подобными миру, годными для того, чтобы нас выбросили и попирали ногами.

Немного смирения при взгляде на себя помогло бы нам быть более великодушными и прощающими ошибки других. Мы любим осуждать других за странность их поведения; мы называем их «cuckoos» или «тронутыми новообращенными». Действительно, мы должны беречься по-настоящему неуравновешенных людей, которые могут принести большой вред Церкви. Но какой православный серьезный христианин сегодня немного не «тронутый»? Мы не соответствуем обычаям мира сего, а если и соответствуем им в сегодняшнем мире, то мы уже не являемся подлинными христианами. Подлинный христианин не может чувствовать себя своим в миру и не может не казаться себе и другим немного «тронутым». Во многих странах достаточно придерживаться идеала христианства не от мира сего или креститься взрослым, чтобы попасть в сумасшедший дом, а эти страны торят дорогу всему миру.

Поэтому не будем бояться, что в миру к нам станут относиться как к несколько «тронутым» и будем продолжать хранить христианскую любовь и прощение, которое мир никогда не сможет понять, но в которых в глубине сердца он нуждается и которых даже жаждет. Наконец, наша христианская позиция должна быть — назову по недостатку лучшего слова — невинной. Ныне мир придает большое значение сложности, житейскому опыту, «профессионализму». Православие не придает этим качествам никакой цены, они убивают христианскую душу. И все же эти свойства непрестанно проникают в Церковь и в нашу жизнь. Как часто приходится слышать, особенно от восторженных новообращенных, о желании поехать в большие центры Православия, в соборы и монастыри, где собираются тысячи верующих и разговор повсюду идет на церковные темы, и можно почувствовать, как все же важно Православие. Это Православие есть лишь маленькая капля в ведре, если взглянуть на все общество в целом, но в этих больших соборах и монастырях столько народа, что кажется, что Православие действительно преобладает. И как часто видишь этих людей в жалком состоянии после того, как они удовлетворили свое желание и возвратились из «великих центров Православия» угрюмые и разочарованные, наслушавшиеся мирских церковных сплетен, полные осуждения и озабоченные лишь тем, чтобы быть «православными», «соответствующими» и мирски-опытными в вопросах церковной политики. Одним словом, они потеряли свою невинность, свою неотмирность, были сбиты с толку из-за своей завороженности мирской стороной церковной жизни.

В разных формах это искушение встает перед нами всеми, и мы должны бороться с ним, не позволяя себе переоценивать в Церкви внешнее, но всегда возвращаясь к «единому на потребу» Христу и спасению наших душ от этого рода лукавого. Мы не должны закрывать глаза на происходящее в мире и в Церкви — нам нужно знать это ради самих себя, но наше знание должно быть трезвым, простым и прямодушным, а не усложненным и мирским.

Источник