что такое лукоморье в стихотворении пушкина

Лукоморье реально. Кто рассказал о нем Пушкину?

Происхождение слова

Пушкин и Лукоморье

В прологе поэмы «Руслан и Людмила» описывается место Лукоморье, где стоит дуб, а на нем цепь и кот, и вообще «там Русью пахнет». Пролог у романа появился не сразу, это важно. В первом издании поэмы его не было, а вот спустя 8 лет, ко второму изданию Пушкин дописывает эту часть.

«А поганого Кобяка изъ луку моря

от желъзных великыхъ плъковъ половецкыхъ

и падеся Кобякъ въ градѣ Киевѣ,

в гридницѣ Святъславли».

Возможно Александру Сергеевичу это название знакомо именно по летописям.

Где находится Лукоморье?

Судя по записям в «Слове о полку Игоре», Лукоморье находилось на землях Северного Приазовья, и жили там половцы, с которыми киевские князья постоянно враждовали.

Лукоморье можно было бы считать историческим и выдуманным устаревшим термином, если бы не западноевропейские карты XVI-XVII веков, где это название присутствует, и место указано точно. На картах разных картографов: Меркатора (1546 год), Гондиуса (1606 год), а также Масса, Кантелли и Витсена Лукоморьем считается местность на восточном (правом) берегу Обской губы. Перечисленные картографы никогда не находились в этих местах лично. Видимо, они опирались на информацию от путешественников, в частности Сигизмунда Герберштейна. Он упоминает о Лукоморье в «Записках о Московии»: «в горах по ту сторону Оби», «Из Лукоморских гор вытекает река Коссин. Вместе с этой рекой берет начало другая река Кассима, и протекши через Лукоморию, впадает в большую реку Тахнин».

Было или не было?

Источник

Лукоморье: кто о нем рассказал Пушкину

Лукоморье — одно из первых географических названий, которые мы узнаем в жизни. На современных картах его не найти, зато оно есть на картах XVI века. Упоминание Лукоморья есть и в «Слове о полку Игореве», и в русском фольклоре.

Что значит слово «Лукоморье»

Лукоморье у Пушкина

О Лукоморье мы узнаем из пролога к первому большому произведению Александра Пушкина, поэме «Руслан и Людмила». У Пушкина Лукоморье описывается как некое условно-сказочное место «где Русью пахнет», где стоит памятный каждому дуб со златой цепью и ходящим по ней ученым котом.

Важно, что пролог был написан уже ко второму изданию поэмы, которое было опубликовано через 8 лет после первого издания — в 1828 году. Это многое может прояснить в происхождении пушкинского Лукоморья.

К этому времени Пушкин уже побывал в южной ссылке, где вместе с Раевскими побывал и в Приазовье, и в Крыму. Генерал Раевский из Горочеводска восторженно писал дочери Елене: «Тут Днепр только что перешел свои пороги, посреди его — каменные острова с лесом, весьма возвышенные, берега также местами лесные; словом, виды необыкновенно живописные, я мало видал в моем путешествии, кои бы мог сравнить с оными».

На человека военного эти пейзажи произвели неизгладимое впечатление. На поэта Пушкина они просто не могли не повлиять.

А что же Лукоморье?

Однако пейзажи пейзажами, но что с Лукоморьем? Откуда у Пушкина мог выкристаллизоваться этот образ, который войдет не только в историю русской литературы, но и в подсознание каждого русского человека?

Источник первый: Арина Родионовна.
Как известно, сюжеты нескольких пушкинских сказок были навеяны поэту его няней. Историк литературы пушкиновед Павел Анненков писал, что многие эпизоды из сказок Арины Родионовны по-своему излагаются Пушкиным и переносятся из произведения в произведение. Вот отрывок из «Сказки о царе Салтане», как он рассказан Анненковым: «Так, у ней был кот: «У моря-лукоморья стоит дуб, и на том дубу золотые цепи, а по тем цепям ходит кот: вверх идет — сказки сказывает, вниз идет — песни поет».

Как мы видим, кот ходит у няни Пушкина вверх-вниз, то есть мы имеем дело с типичным для финно-угорской традиции описанием мирового древа. Кот здесь является одновременно и хранителем границы между мирами, и медиатором между ними.

Источник второй: «Слово о полку Игореве».
Ещё в лицейские годы Пушкина А. И. Мусиным-Пушкиным было издано «Слово о полку Игореве». О Лукоморье в «Слове» сказано:

«А поганого Кобяка изъ луку моря
от желъзных великыхъ плъковъ половецкыхъ
яко вихръ, выторже:
и падеся Кобякъ въ градѣ Киевѣ,
в гридницѣ Святъславли».

В летописи сообщалось, что русские постоянно сталкивались с кочевниками в южной степи: «юкоже преже в луцѣ морА быю хусА с ними крѣпко».

Обитателями Лукоморья по летописям были половцы, с которыми киевские князья постоянно враждовали. Лукоморьем же называлась территория Северного Приазовья.

Это мнение, как полагает С. А. Плетнева, подтверждается тем, что «можно проследить лукоморских половцев и по каменным статуям (идолам), обнаруженным в районе нижнего Днепра. Они относятся к развитому периоду половецкой скульптуры, ко второй половине XII—началу XIII веков».

Таким образом можно сказать, что Лукоморьем (которое воспел Пушкин) называлась излучина между нижним течением Днепра и Азовским морем. В топонимике Приазовья и сегодня можно встретить отзвуки этой исторической памяти: две степных реки Большой и Малый Утлюк. «Утлюк» — «Отлук» — «Лука» переводится с тюркского как «выгон, луг».

Что за дуб?

Небезынтересно понять также, что за дуб описывал Пушкин:

«И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый».

Путешествуя по Приднепровско-Азовской степи во время южной ссылки, Пушкин мог от старожил услышать легенду о знаменитом Запорожском дубе, который рос на острове Хортица.

О нем писал еще византийский император Константин Багрянородный: «Пройдя это место, руссы достигают острова святого Григория (остров Хортица) и на этом острове совершают свои жертвоприношения, так как там растет огромный дуб. Они приносят в жертву живых петухов, кругом втыкают стрелы, иные приносят куски хлеба, мясо и что имеет каждый, как требует их обычай».

Уже в 70-х годах XIX века запорожский историк-краевед Я. П. Новицкий также упомянул об этом дубе: «Лет пять тому назад на острове Хортице засох священный дуб.Он был ветвист и колоссальной толщины, стоял в стапятидесяти саженях от Остров-Хортицкой колонии».

Где ещё искать Лукоморье?

Лукоморье на картах

Лукоморье можно было бы считать историческим и полусказочным анахронизмом, если бы не западноевропейские карты XVI-XVII веков, на которых месторасположение Лукоморья точно определено.И на картах Меркатора (1546 год), и на картах Гондиуса (1606 год), а также на картах Масса, Кантелли и Витсена Лукоморьем названа территория на правом (восточном) берегу Обской губы.

Европейские картографы сами в этих местах не бывали. Скорее всего, при составлении карт они опирались на описание этой местности путешественников, в частности Сигизмунда Герберштейна. Он дал его в «Записках о Московии»: «в горах по ту сторону Оби», «Из Лукоморских гор вытекает река Коссин. Вместе с этой рекой берет начало другая река Кассима, и протекши через Лукоморию, впадает в большую реку Тахнин».

Николас Витсен, опубликовавший в XVIII веке свою «Carte Novelle de la Tartarie», располагал графическим материалом. На его карте длина Обской губы соответствует действительности, и поэтому «Lucomoria» — обозначение самого залива Карского моря. В русской исторической картографии топонима «Лукоморье» не было, но очевидно, что западноевропейские картографы признавали Лукоморье как древнее название Обской губы.

Источник

У Лукоморья… Тайный смысл сказок Пушкина, или за что убили поэта?

У лукоморья дуб зеленый;

Златая цепь на дубе том:

И днем и ночью кот ученый

Всё ходит по цепи кругом;

Идет направо — песнь заводит,

Налево — сказку говорит.

Что же здесь неожиданного и незнаемого? Этот вопрос снисходительно задаст любой, кто имел приличную оценку в советской школе. Знания нынешних школьников, слушая ответы студентов престижных в моё время ВУЗ-ов, на самые простые вопросы, гарантировать не могу. Так вот, в том, что это начальные строки поэмы «Руслан и Людмила», действительно нет ничего неожиданного. А вот то, что Лукоморье – реальный географический объект и обозначен на зарубежных картах и глобусах средневековья?

Ну, а чтобы не напрягать головы читающих сопряжением иностранных слов на старинных атласах и глобусах, дадим и привязку «Лукоморья» к современной географии.

Кстати, золотой цепи, как говорится в стихотворении, на древних картах нет. Зато некая «Золотая Баба» присутствует. И это не название «незнаемого» артефакта, известный легендарный идол, предмет поклонения населения не только Северо-Западной Сибири, в точном соответствии с указанным объектом на картах, но и Северо-Восточной Европы. Первое упоминание о золотом идоле Севера содержится в скандинавской «Саге об Олаве Святом» (XIII в.). Интересно, что в Сибири Золотую Бабу иначе называют «Сиби́рский фарао́н». Вообщем, сюжет достойный приключенческого фильма, которых, на этот интригующий материал, лично видел два подобных сценария: один – с аналогичным «идолу» названием, а другой – одна из серий похождений «Пираньи».

Но это тема, требующая отдельного освещения и анализа, поскольку дошедшая до нас информация обширна и крайне противоречива. Вернёмся к нашему расследованию.

Приуроченный к очередной годовщине гибели великого поэта, несколько лет назад, на телевизионных экранах прошел сериал, посвященный его семейной жизни. В нем семейная пара соревнуется по навешиванию ветвистых рогов друг другу. Впрочем, такая версия истоков дуэли давно уже фигурирует в качестве официальной.

Никто и не сможет отвергнуть, что это, действительно, было ПОВОДОМ для убийства, замаскированного под дуэль. Об этом говорят версии того, почему ответный ТОЧНЫЙ выстрел поэта даже не ранил Дантеса (надетая под верхнюю одежду кираса, не полный заряд пистолетов), поскольку официальная версия с отклонившей пулю пуговицей – смехотворна. Не объяснены и факты участия в подготовке этого убийства: зарубежного дипломата; отсутствие суровых санкций, которые применялись к участнику дуэли со смертельным исходом со стороны власти; быстрый карьерный рост и причины быстрого обогащения Дантеса.

Не объясняют столь радикального отношения российской власти к поэту, чтобы пойти на убийство, и анализ многочисленных «пушкинистов». Да, по молодости лет, поэт, как и большинство юношей, был заражён идеей либерализма. Но, по-возмужании, он не только с уважением стал относиться к власти, но и власть отвечала ему взаимностью, что и проявлялось даже в его придворном статусе, а значит и материальном положении.

В качестве подтверждения вышесказанному. У Пушкина есть уничтожающе острая характеристика американского, до сих пор считающегося образцом либерализма, государственного устройства в его позднем произведении «Джон Тернер»: «С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нетерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую – подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort)…». Разве не актуальны его слова к нынешней действительности?

Так что же было НАСТОЯЩИМ ПОВОДОМ УБИЙСТВА? Ещё раз, несмотря на то, что его деятельность исследована, казалось-бы, вдоль и поперёк, попытаемся найти корни произошедшего в его творческом наследии.

Естественно, что они не могли быть изложены открытым текстом, иначе многочисленные исследователи наследия поэта давно бы нам всё разжевали и в рот положили. Обычно «эзопов» язык традиционен в символике басен. Но Пушкин, попробовав свой талант во всех литературных жанрах (эпиграмма, стихотворение, пьеса, поэма, рассказ, повесть, роман), как ни странно, НЕ НАПИСАЛ НИ ОДНОЙ БАСНИ. Поэтому, наиболее подходит для сокрытия многочисленное сказочное наследие поэта. «Сказка – ложь, да в ней намек, добрым молодцам – урок».

Попробуем выделить суть этих произведений. Например, в «Сказке о рыбаке и рыбке», сюжет которой очень прост и известен нам с самого детства. Пойманная Золотая рыбка обещала и выполнила желания семейной четы: корыто, изба, столбовое дворянство, царский трон. И только последнее желание, поставить саму Золотую рыбку в услужение, приводит к тому, что страдающие чрезмерными амбициями остаются у «разбитого корыта». На первый взгляд ничего особенного. Если не знать широко известных символов того времени.

Источник

masterok

Мастерок.жж.рф

Хочу все знать

Лукоморье — одно из первых географических названий, которые мы узнаем в жизни. На современных картах его не найти, зато оно есть на картах XVI века. Упоминание Лукоморья есть и в «Слове о полку Игореве», и в русском фольклоре.

Если уж речь шла об излучине реки Обь, то почему было не назвать эту область «лукоречьем»?

В это трудно поверить, но в XV веке, как сообщает Карамзин, у московских обывателей было четкое представление о том, где находится Лукоморье. Считалось, что это место на берегу океана на Севере, там, где полярный день и ночь делят год пополам. О самих обитателях Лукоморья ходили разные поверья, вплоть до того, что на время полярной ночи они умирают, а весной вновь обращаются к жизни.

Со средних веков наше Лукоморье появилось на географических картах Кантелли, Меркатора, Гондиуса и других картографов. Австрийский дипломат барон Сигизмунд фон Герберштейн писал в своей книге «Записки о Московии» (1549), что Лукоморье располагается в излучине реки Обь. Именно так оно было обозначено на азиатских картах.

Стоит немного рассказать об обитателях, населявших Лукоморье. Существуют упоминания французского путешественника Мандевиля о народах, живущих как раз в верховье Оби, о культе поклонения образу Солнца и красному знамени. По убеждениям известного мыслителя XX века Рене Генона, в месте устье Оби находилась одна из семи башен Сатаны (европейцы всегда были склонны к излишней демонизации нашей страны).

О Лукоморье мы узнаем из пролога к первому большому произведению Александра Пушкина, поэме «Руслан и Людмила». У Пушкина Лукоморье описывается как некое условно-сказочное место «где Русью пахнет», где стоит памятный каждому дуб со златой цепью и ходящим по ней ученым котом. Важно, что пролог был написан уже ко второму изданию поэмы, которое было опубликовано через 8 лет после первого издания — в 1828 году. Это многое может прояснить в происхождении пушкинского Лукоморья. К этому времени Пушкин уже побывал в южной ссылке, где вместе с Раевскими побывал и в Приазовье, и в Крыму. Генерал Раевский из Горочеводска восторженно писал дочери Елене: «Тут Днепр только что перешел свои пороги, посреди его — каменные острова с лесом, весьма возвышенные, берега также местами лесные; словом, виды необыкновенно живописные, я мало видал в моем путешествии, кои бы мог сравнить с оными». На человека военного эти пейзажи произвели неизгладимое впечатление. На поэта Пушкина они просто не могли не повлиять.

Примечателен и тот факт, что в мифологии славян существует образ северного царства на краю света, где растёт огромное дерево, Дерево Центра, – ось мира, вершина которого простирается в небеса, а корни дерева уходят глубоко в землю (Низжий Мир) «. дуб зелёный, златая цепь на дубе том…».

Любопытно то, что в черновиках Пушкина кот ходит не влево-вправо «…идёт направо – песнь заводит, налево – сказку говорит…», а вверх-вниз, точно так же как и боги.

Вернёмся к карте Меркатора (1569 г.), на которой в месте Северного полюса был обозначен неизвестный материк, разделенный реками с горой в самом центре. Подписи на топографическом документе гласят о том, что карта основана на многочисленных свидетельствах путешественников и рыцарей Круглого стола.

Исследования, направленные на сравнение древней карты с очертаниями берегов Карелии, Кольского полуострова и Скандинавии говорят нам о том, что материк на Северном полюсе показан на карте Меркатора весьма точно. Неужели было время, когда Северный полюс ещё не был покрыт льдами?

Далее, согласно легенде, Огьер Датский, будучи паладином Карла Великого, попал на Аваллон, где произрастает Дерево Центра. Уже знакомый нам дуб у Лукоморья.

Мнения исследователей сходятся в том, что все европейские народы могут иметь общую прародину, которая скрылась подо льдами Арктики. Греки называли эту родину Гиперборея, британцы – Аваллон, германцы – Туле, индийцы и иранцы – Арианна Вейэджо.

А мы, в свою очередь, не будем забывать о том, что Лукоморье – это «русский дух, там Русью пахнет…». Наши предки, покидая родные территории, захватываемые арктическими льдами, нарекли в честь Лукоморья берега Оби, Азовского, Черного и Каспийского морей.

Однако пейзажи пейзажами, но что с Лукоморьем? Откуда у Пушкина мог выкристаллизоваться этот образ, который войдет не только в историю русской литературы, но и в подсознание каждого русского человека? Источник первый: Арина Родионовна. Как известно, сюжеты нескольких пушкинских сказок были навеяны поэту его няней. Историк литературы пушкиновед Павел Анненков писал, что многие эпизоды из сказок Арины Родионовны по-своему излагаются Пушкиным и переносятся из произведения в произведение. Вот отрывок из «Сказки о царе Салтане», как он рассказан Анненковым: «Так, у ней был кот: «У моря-лукоморья стоит дуб, и на том дубу золотые цепи, а по тем цепям ходит кот: вверх идет — сказки сказывает, вниз идет — песни поет». Как мы видим, кот ходит у няни Пушкина вверх-вниз, то есть мы имеем дело с типичным для финно-угорской традиции описанием мирового древа.

Кот здесь является одновременно и хранителем границы между мирами, и медиатором между ними. Источник второй: «Слово о полку Игореве». Ещё в лицейские годы Пушкина А. И. Мусиным-Пушкиным было издано «Слово о полку Игореве». О Лукоморье в «Слове» сказано: «А поганого Кобяка изъ луку моря от желъзных великыхъ плъковъ половецкыхъ яко вихръ, выторже: и падеся Кобякъ въ градѣ Киевѣ, в гридницѣ Святъславли». В летописи сообщалось, что русские постоянно сталкивались с кочевниками в южной степи: «юкоже преже в луцѣ морА быю хусА с ними крѣпко».
Обитателями Лукоморья по летописям были половцы, с которыми киевские князья постоянно враждовали. Лукоморьем же называлась территория Северного Приазовья. Это мнение, как полагает С. А. Плетнева, подтверждается тем, что «можно проследить лукоморских половцев и по каменным статуям (идолам), обнаруженным в районе нижнего Днепра. Они относятся к развитому периоду половецкой скульптуры, ко второй половине XII—началу XIII веков». Таким образом можно сказать, что Лукоморьем (которое воспел Пушкин) называлась излучина между нижним течением Днепра и Азовским морем.

В топонимике Приазовья и сегодня можно встретить отзвуки этой исторической памяти: две степных реки Большой и Малый Утлюк. «Утлюк» — «Отлук» — «Лука» переводится с тюркского как «выгон, луг». Что за дуб? Небезынтересно понять также, что за дуб описывал Пушкин: «И там я был, и мед я пил; У моря видел дуб зеленый».

Путешествуя по Приднепровско-Азовской степи во время южной ссылки, Пушкин мог от старожил услышать легенду о знаменитом Запорожском дубе, который рос на острове Хортица. О нем писал еще византийский император Константин Багрянородный: «Пройдя это место, руссы достигают острова святого Григория (остров Хортица) и на этом острове совершают свои жертвоприношения, так как там растет огромный дуб.

Они приносят в жертву живых петухов, кругом втыкают стрелы, иные приносят куски хлеба, мясо и что имеет каждый, как требует их обычай». Уже в 70-х годах XIX века запорожский историк-краевед Я. П. Новицкий также упомянул об этом дубе: «Лет пять тому назад на острове Хортице засох священный дуб.Он был ветвист и колоссальной толщины, стоял в стапятидесяти саженях от Остров-Хортицкой колонии».

Лукоморье можно было бы считать историческим и полусказочным анахронизмом, если бы не западноевропейские карты XVI-XVII веков, на которых месторасположение Лукоморья точно определено.И на картах Меркатора (1546 год), и на картах Гондиуса (1606 год), а также на картах Масса, Кантелли и Витсена Лукоморьем названа территория на правом (восточном) берегу Обской губы. Европейские картографы сами в этих местах не бывали. Скорее всего, при составлении карт они опирались на описание этой местности путешественников, в частности Сигизмунда Герберштейна.

Он дал его в «Записках о Московии»: «в горах по ту сторону Оби», «Из Лукоморских гор вытекает река Коссин. Вместе с этой рекой берет начало другая река Кассима, и протекши через Лукоморию, впадает в большую реку Тахнин». Николас Витсен, опубликовавший в XVIII веке свою «Carte Novelle de la Tartarie», располагал графическим материалом. На его карте длина Обской губы соответствует действительности, и поэтому «Lucomoria» — обозначение самого залива Карского моря. В русской исторической картографии топонима «Лукоморье» не было, но очевидно, что западноевропейские картографы признавали Лукоморье как древнее название Обской губы.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

—Музыка

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Статистика

У лукоморья дуб зелёный;

Златая цепь на дубе том:

И днём и ночью кот учёный

Всё ходит по цепи кругом;

Идёт направо — песнь заводит,

Налево — сказку говорит.

У лукоморья. У океана вод подсознания, у лагуны руны Laguz , образованной лукавым (кривым) берегом в виде линзы (, лука), стоит в фокусе, в центре, на грани между водой текучей интуиции и землёй твёрдого рассудка.

Дуб. Священное дерево Перуна (дубовые рощи — Перуновы рощи), который дал первые руны. У скандинавов древо Иггдрасиль, к которому Один, Wodan (руны Wunjo-Laguz — Род ) пригвоздил себя копьём и прозрел руны.

Зелёный. То есть живой. Древо жизни, ветви которого уходят в Небо, а корни в Землю. Древний аналог полевого генома. Слово «издревле» — это из древа… преданий старины глубокой, из древа разветвлений причинно-следственных путей-дорожек для нашего выбора.

Златая. Вечная, бесценная, сияющая. Её ржа не ест и вор не утащит.

Цепь. Руническая, архетипическая последовательность звеньев.

На дубе том. На генетическом древе полевого генома.

И днём и ночью. Бинерный принцип Ян-Инь сдвоенной цепи.

Кот учёный. Прямо-таки загадочный чеширский кот из «Алисы в стране чудес». Сам по себе. Хитёр. Себе на уме. Хороший психологический портрет волхва.

Всё ходит по цепи. Не стоит, не висит, а именно ходит мыслию по древу рунической цепи, по архетипам генома, по Тверди информационного поля.

Кругом. А цепь-то замкнутая в бесконечность, яко змий, кусающий свой хвост. Змея — это сплошной хвост. Хвост — змея, но он внутри змеи. Сам внутри себя. Всё во всём. Заглатывающая сама себя спираль свёртывается в точку. В «Ничто». И наоборот, прогресс — вихревое развитие витков виты (жизни). Слово «развитие» — очень точный термин. Точен наш язык. Мудрый змий на древе. В своём одиночестве — отечестве Одина — к людскому непониманию Змий относится с пониманием. Всё равно скучно скучать с кучей толпы. С‑толпотворение — сотворение толпы; столпо‑творение — творение столпа. Толпа и кумир неразделимы. А то, что Библия прокляла Змия, чтоб на чреве ползал, так ведь в геноме «змий» * и «печера» с «чревом» — зеркально симметричные понятия, легшие в основу мифов Ригведы. Фрейд всё это прокомментировал бы лучше. А яблоком Змий соблазнил не только Еву, но и Ньютона и политтехнолога партии «Яблоко».

Идёт направо — песнь заводит, налево — сказку говорит. Откуда Пушкин мог знать, что правое полушарие мозга заведует образным мышлением, а левое — логической рассудочностью? Интуиция гения. Пророк от профана отличается как компас от флюгера. Поэтому очень неудобен властям. Начертание буквы Я (с титлой) совпадает с изображением правого глаза Гора (левого полушария Мъзга в зге — темноте). А левый глаз Гора аналогичен руне R (), что образно иллюстрирует совпадение смысла анатомического с архетипическим.

Мои краткие корявые комментарии вряд ли претендуют на полноту. Именно глубина, бездонность подтекста, а не слов, отличает психолингвистический текст от обычной однозначности банальной писанины. Психолингвистика — это искусство высокой пробы, не терпящее опасного баловства с архетипами.

Пушкин не собирался кодировать читателя, а просто вводил его в мистическое состояние для восприятия поэмы «Руслан и Людмила» (Р и Л, руны Wunjo и Laguz ). Всё-таки… непростое имя было у Арины Родионовны.

Источник