что такое кулиш в тарасе бульбе
Есть так же мнение, что Гоголь создавал своего «Тараса Бульбу» под влиянием украинского фольклора. Готов согласиться с тем, что во время работы над «Миргородом» фольклор на Гоголя очень сильно влиял, и в 1833 году он начинал работать над «фольклорной повестью». Но в 1842 году, после «Ревизора» и первого тома «Мёртвых душ», Гоголь создаёт новую редакцию «Тараса Бульбы», можно сказать новую повесть… Что, новый фольклорный материал накопился?
А, может быть, вернуться к повести его заставили размышления над историей?
Историю Гоголь знал лучше, чем, по крайней мере, большинство современных читателей. Достаточно вспомнить, что ещё в 1834 году он был назначен в Петербургский университет адъюнкт-профессором кафедры всеобщей истории. И для понимания «Тараса Бульбы» историю того времени нужно знать немного лучше, чем её знают современные дети. Поэтому нам придётся совершить небольшой экскурс в историю…
Действие повести происходит в тридцатые годы семнадцатого века. (Сыновья Тараса учились в православной Киевской академии, а после казни Остапа говориться о восстании 1638 года под руководством Остраницы и Гуни.) Тогда в Польше был королём Владислав IV, считавшийся покровителем православия и казачества. Формально существовала свобода веры. (Упомянутый в повести киевский воевода Адам Кисель был православным.) Православную церковь на Украине возглавлял энергичный и уважаемый польскими аристократами митрополит Пётр Могила…
Но идеализировать положение большей части православного населения не приходится. Как писал выдающийся историк профессор Антон Владимирович Карташёв «между писаным правом и бытовым беззаконием, произволом и анархией в Польше издавна была пропасть. Правительство Владислава было бессильно унять эту бытовую гражданскую войну. Но против анархических излишеств поляков и униатов вспыхивали и разрастались казацкие восстания. Усмиряя их, польские власти пускали в ход жестокие казни и формулировали новые ограничения православной жизни. В виде наказания опять отдельные церкви отнимались и обращались в костёлы, или сдавались арендаторам евреям. Чуя анархическую безнаказанность, банды пьяных шляхтичей делали набеги на православные церкви, избивали духовенство, захватывали священные сосуды, сдирали оклады с икон и демонстративно пропивали их в еврейском шинке…»
А теперь вернёмся к повести…
Но католики в осаждённом Дубно и православные казаки во главе с Остапом, идущие на казнь – это настоящие Христиане.
А что сам Николай Васильевич Гоголь думал о взаимоотношениях православных и католиков, когда перерабатывал «Тараса Бульбу».
Среди друзей Гоголя в «итальянский» период жизни были и поляки-католики. В результате общения с католиками и впечатлений от Рима Николай Васильевич сделал выводы:
«Как религия наша, так и католическая совершенно одно и тоже, и потому совершенно нет необходимости переменить одну на другую. Та и другая истинна; та и другая признает одного и того же Спасителя нашего, одну и ту же Божественную Премудрость, посетившую некогда нашу землю, претерпевшую последнее унижение на ней, для того, чтобы возвысить выше нашу душу и устремить её к небу…»
В «Тарасе Бульбе» Гоголю удалось почти невероятное: синтезировать такие мысли с православным украинским фольклором…
Война, в которой участвуют в повести казаки и поляки, это не война за Веру, а братоубийственная война, в которой нет ни правых, ни победителей, но в которой с обеих сторон есть отважные люди…
Попытаемся задуматься над «детскими» вопросами: «Тарас Бульба плохой или хороший? В нём больше плохого или хорошего?»
. «Детские» вопросы иногда бывают самыми сложными и самыми важными, на которые нет ответов, приемлемых для всех людей.
Я бы рискнул ответить, что Тарас Бульба всё-таки был хорошим человеком…
В нём очень много плохого, много зла. Бульба жесток. Он делит всех людей на «наших» и «чужих» и если ради «наших» жизнь отдать готов, то «чужих» и вовсе не считает за людей… Но чем большинство современных людей отличается в этом от Тараса? «Душу положить за други своя» могут очень немногие. А злобы и жестокости меньше не стало. От проявлений злобы большинство людей сдерживает не милосердие, а страх перед наказанием. (Разве такие люди лучше, чем Тарас Бульба? По-моему, хуже…)
Тарас Бульба идёт в бой вместе со своими сыновьями. Современные политики, лично ничем не рискуя, посылают воевать чужих сыновей…
У Тараса Бульбы смутная и путаная вера, но за свою веру он готов отдать свою жизнь…
Английский мудрец Томас Карлейль говорил:
«Первая обязанность человека всё ещё заключается в подавлении страха. Мы должны освободиться от страха; мы не можем вообще действовать, пока не достигнем этого. До тех пор, пока человек не придавит страха ногами, поступки его будут носить рабский характер, они будут не правдивы, а лишь правдоподобны: сами его мысли будут ложны, он станет мыслить целиком, как раб и трус… Человеку необходимо быть и он должен быть храбрым, он должен идти вперёд и оправдать себя, как человека…»
Храбрость Тараса Бульбы безупречна…
Гоголь, вероятно, был уверен, что подобные характеры и трагедии принадлежат прошлому. Но в двадцатом веке всё это разгорелось вновь. Свои «Тарасы Бульбы» были и среди «белых», и среди «красных» и среди «зелёных»… Черты Тараса есть в героях книг Михаила Шолохова, Михаила Булгакова, Исаака Бабеля…
Отвага, ведущая к братоубийству, осмысливается в фильмах Анджея Вайды «Пепел и алмаз» и Витаутаса Жалакявичуса «Никто не хотел умирать»…
Мастера двадцатого века выходили не только из гоголевской «Шинели» и из гоголевского «Носа», но и из гоголевского «Тараса Бульбы»…
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Общество
«Тарас Бульба»: украинский миф против «русского мира» и польский вопрос посредине (Укрiнформ, Украина)
1 апреля, в день рождения Николая Гоголя, вспомним одну из самых известных его повестей, которой в прошлом году исполнилось 185 лет
У украинцев есть два самых известных Тараса — Тарас Шевченко и Тарас Бульба — герой одноименной повести Николая Гоголя (1809-1852). И если о первом мы знаем почти все, то о втором есть немало тайн, так же, как о его авторе, Николае Васильевиче Гоголе. Например, знаете ли вы, как «Тарас Бульба» — повесть об измене и любви, мужестве и суровости, превратилась в одну из первых агиток «русского мира»? А о том, что в Польше больше ста лет назад именно из-за «Тараса Бульбы» проходили антигоголевские манифестации? Что возмутило советских функционеров в опере Николая Лысенко «Тарас Бульба». И как роман Генрика Сенкевича «Огнем и мечом» касается «Тараса Бульбы»?
Как казак Тарас Бульба превратился в защитника «русского отечества»
Знаменитая повесть Николая Гоголя «Тарас Бульба» впервые увидела свет в сборнике «Миргород» в 1835 года. Второй раз — в 1842 году, в четырехтомнике, первом собрании сочинений писателя. И это было существенно другое произведение. Если в первой редакции Тарас Бульба — разбойник и авантюрист, то во второй — поборник и защитник русского православия и Московии. Если в первой редакции еще упоминается «Украйна» — «спорное и нерешенное владение», то уже во второй редакции вместо «Украйны» выныривает, как чертик из табакерки, «южная первобытная Россия», казаки становятся ярыми русофилами, а Тарас Бульба говорит пафосные речи о «православной вере и царе».
В первой редакции Украина в окружении трех врагов — поляков, татар и московитов, а во второй — враги только поляки и татары, а Московия превращается почему-то в Россию и предстает в образе милого «отечества», которое самоотверженно защищают запорожцы. Гоголь пишет: «Бульба был упрям страшно. Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый ХV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников…». Но про какую Россию речь, если в ту пору российское государство официально именовалась Московией.
Апофеозом имперского патриотизма стал предсмертный спич Тараса Бульбы («Что взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!»), которого в первом издании не было вовсе.
Гетманщина или «кацапия»? Невозможность выбора
Фактически, Николай Гоголь создал первую, очень яркую, почти лубочную, агитку «русского мира». Какими были мотивы подобного поступка, что заставило писателя пойти на откровенный флирт с властью — неизвестно. Возможно, он хотел угодить своему патрону, русскому царю Николаю I, а потому и так безоговорочно следовал провозглашенной в 1832 году министром народного просвещения России графом Уваровым триаде о «православие, самодержавии и народности»; возможно, он стремился избежать сложностей с цензурой при издании первого тома «Мертвых душ» — важнейшего для него произведения. Понятно только то, что метаморфозы с «Тарасом Бульбой» произошли так же, как они происходили и с самим Гоголем, который становился русским писателем, с каждым годом все больше удаляясь от украинской идентичности. Например, еще в 1833 году он писал в письме Михаилу Максимовичу, будущему первому ректору Киевского университета: «Бросьте, в самом деле, кацапию, да поезжайте в гетьманщину… Дурни мы, право, как рассудить хорошенько. Для чего и кому мы жертвуем всем. Едем!» (2 ноября 1833 г.) Представить, чтобы подобные строки были написаны в 1842 году, почти невозможно.
Польская славистка, исследователь российской литературы Эдита Бояновска в книге «Николай Гоголь: между украинским и российским национализмом» (переведена в 2013 году на украинский) пишет: «…в „Тарасе Бульбе» в редакции 1842 года достигается утверждение „великой» русской нации без единого этнического русского как персонажа… Это единственное прозаическое произведение, в котором Гоголь делает идеологию российского национализма неотъемлемой частью повествования и не обманывает его, как в „Мертвых душах», в простых анонсах следующих томов или скомпрометированных иронией отступлениях… Гоголевский российский национальный костюм пошит из украинской ткани: она сшита из этнокультурной специфики и исторической борьбы украинских казаков…»
Возвращение к первоисточникам. Бульба украинский
Контекст
Тиждень: Шевченко против русской цензуры
Ты победил, проклятый хохол!
Al Mada: Гоголь научил русских любить макароны
Повесть «Тарас Бульба» была по-настоящему народным произведением: до октябрьского переворота книга была среди лидер ов как по числу изданий, так и по числу экземпляров. Она нравилась рядовому читателю, хотя и вполне соответствовала концепции официальной народности, поэтому ее публикацию частично спонсировало министерство народного просвещения России. Однако интересно то, что украинцы фактически игнорировали гоголевский великодержавный нарратив, воспринимая «Бульбу» исключительно как украинскую — антиимперскую — историю. Произведение Гоголя побудило изучать собственное прошлое и открывать собственную национальную идентичность. «Черная рада» Пантелеймона Кулиша была написана под впечатлением повести Гоголя.
Первые переводы «Тараса Бульбы» на украинский язык появились вскоре после выхода повести в сборнике «Миргород». Впрочем, они всегда раздражали великодержавные рецепторы российских шовинистов. Например, написанная в 1893 году Михаилом Старицким пьеса в пяти действиях «Тарас Бульба» по мотивам одноименной повести, сначала была запрещена цензурой. Власть увидела в ней воссоздание духа свободного казачества времен Запорожской Сечи. Конечно, разве могло пристальным цензорам понравиться, например, такое: «Прощавайте, товариство чесне! Хай живе славетна Україна поки… сонце…» Это предсмертные слова запорожского казака Мосия Шила. Зато у Гоголя запорожец даже с перерезанным горлом хрипит: «Пусть же стоит на вечные времена православная Русская земля и будет ей вечная честь!» Почувствуйте, как говорится, разницу…
Один из последних примеров, когда украинский перевод «Тараса Бульбы» вызвал настоящий скандал — это перевод в 2003 году Василия Шкляра. Тогда газета «2000» выступила с разгромной критикой, а посол РФ на Украине Виктор Черномырдин заявил, что «Гоголь такого не мог написать»… Старицкого в свое время тоже беспощадно критиковала газета «Киевлянин» — рупор монархизма «Юго-Западного края», и корифей украинского театра даже судился с репортером «Киевлянина» неким Александровским.
«Ой, не час, не пора»
Советскому руководству также не понравилось и то, что нет сцены сожжения главного героя — Тараса Бульбы. «Почему это Лысенко оставил Бульбу живым, а не сжег его?» Композитор и действительно не захотел «сжигать» первого национального оперного героя. Он завершил оперу героической сценой взятия Дубно. И Тарас, и Остап у Лысенко остаются живы. Погибает только Андрей. Фактически это был хеппи-энд. Советские бонзы приказали переписать концовку. Поэтому последнее действие завершалась трагической гибелью Тараса и отступлением — поражением казаков, которые поют: «Ой не час, не пора».
В 1940 году Александру Довженко не позволили снимать по собственному сценарию «Тараса Бульбу», тогда как в том же 1940-м, российский композитор Василий Соловьев-Седой написал балет «Тарас Бульба». И это несмотря на то, что автор прямо говорит, что «…Бульба был чрезвычайно тяжел» и весил 20 пудов, а 20 российских пудов — это больше 320 кг!
Известно также, что Гоголь хотел назвать своего главного героя не Бульбой, а Кульбабой, но передумал.
«Тарас Бульба» в Королевстве Польском
Есть еще одна интересная история, связанная с «Тарасом Бульбой». Эта повесть вызвала огромное возмущение поляков и была воспринята ими исключительно как инструмент имперского шовинизма. В 1850 году ее перевел польской Петр Гловацкий (псевдоним Федорович), но поляки отказывались печатать и читать произведение, которое восприняли как антипольское. Польские критики называли повесть Гоголя «фарсом, далеким от исторической правды». Их возмутило изображение Гоголем поляков как чрезвычайно, почти патологически жестоких людей, способных на любые зверства; возмутились они и тем, как Гоголь изобразил польку-шляхтянку: «красавица была ветрена, как полячка»…
Известно, что Гоголь, когда писал «Бульбу», опирался на «Историю русов» Григория Конисского, но, как заметил Пантелеймон Кулиш, скорее не на оригинал, а на подделки (списки), которых тогда было немало. Именно в них можно было прочитать о том, «как шляхтичи в медных быках сжигали казаков или как ксендзы запрягали в телеги украинских женщин, и другие байки, от которых кровь в жилах коченеет».
Постепенно украинец Гоголь стал вторым по значимости — после Пушкина — официальным великорусским писателем. Российская царская власть всячески популяризирует творчество Гоголя, задействуя все имеющиеся тогда рекламные механизмы — открытки, портреты, массовые издания в мягких обложках и т.п. Кроме того, насаждая русификаторскую и ассимилятивные политику на территории Королевства Польского, «Тараса Бульбу» включили в учебную программу польских гимназий — польские дети вынуждены были читать повесть на русском. Это вызвало огромное сопротивление польского юношества. Учителям давали прозвища «Тарас Бульба», а молодежь даже выходила на антигоголевские манифестации, во время которых рвала портреты писателя. Царизм, продвигая идею «русского мира», в 1902 году, решил с помпой отметить 50-ю годовщину со дня смерти Николая Гоголя, но поляки бойкотировали правительственные мероприятия. Это было для них настоящим вызовом и безобразием, ведь чтить память Мицкевича и Юлиуша Словацкого на официальном уровне запрещалось.
К слову, Гоголь хорошо знал польский язык, был знаком и с Мицкевичем — не раз встречался с ним за границей, так же, как и с другими поляками, которых после подавления Ноябрьского восстания 1831 года находилось там немало. Семья Гоголя по материнской линии имела польские корни, а предки по отцовской линии получили шляхетский статус за борьбу против московитов. Однако после переезда в Петербург польскую часть своей фамилии — Яновский — Гоголь отброс ил и о польской ветви предпочитал не упоминать.
Именно «Тарас Бульба» побудил Генрика Сенкевича к написанию романа «Огнем и мечом» (1884), который стал своеобразным ответом на унизительный для национальных чувств образ поляков в повести Гоголя. «Огнем и мечом» был фактически запрещен на Украине и воспринят примерно так же, как и «Тарас Бульба» в Польше. Можно вспомнить полную горечи фразу Богдана Лепкого о том, что «…От Богдана и от Яремы легли среди нас большие черные тени». После появления «Огнем и мечом» польские и украинские дети, ученики Бережанской гимназии, смотрели друг на друга уже другими глазами, а мир юношеской дружбы разбился вдребезги… «Огнем и мечом» с польского на украинский не переводился более ста лет. И только в прошлом году вышло полное издание «Трилогии» («Огнем и мечом», «Потоп» и «Пан Володыевский») Генрика Сенкевича, что стало заметным событием в культурной жизни Украины.
«Тараса Бульбу» не издавали в Польше до нынешнего века. Как отмечают польские историки Гжегош Пшебинда и Ян Тазбир (и не только они), повесть Гоголя во многом о том, «как гетманско-крестьянская Украина воюет с шляхетской Польшей, а выгоду от того имеет царская Московия».
Наш Гоголь
Писатель уровня Николая Гоголя выходит за рамки чисто национального. Он — гений мирового масштаба. И попытка «присвоить» его, похожа видимо на то, как в «Ночи перед Рождеством» нечистая сила хотела похитить и присвоить луну: та все равно ускользнула. Ее предназначение — светить всем… Так же и с Гоголем. Он — ничей, и одновременно каждого и «наш». Его произведения, в том числе и «Тарас Бульба», вызывали и будут вызывать противоречивую критику и требовать нового прочтения, переосмысления и новых интерпретаций. Поэтому «битва за Гоголя» будет продолжаться.
В письме Варваре Репниной от 7 марта 1850 года из Оренбурга Тарас Шевченко писал: «Я всегда читал Гоголя с наслаждением (…) Перед Гоголем нужно благоговеть как перед человеком, одаренным глубочайшим умом и нежнейшей любовью к людям! (…)… наш Гоголь — истинный провидец сердца человеческого».
А Юрий Шорох (Шевелев) утверждал, что «…неотразимо ясно: источник нашей прозы — Гоголь».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Тарас Бульба: удивительные факты, о которых не рассказывают в школе
Приблизительное время чтения: 19 мин.
Повесть Гоголя «Тарас Бульба» изучают в школе в седьмом классе, и нередко у детей (да и у их родителей) возникают недоуменные вопросы: почему герои повести, казаки-запорожцы — положительные герои? Ведь с точки зрения современных этических представлений их можно считать самыми настоящими разбойниками с большой дороги. А для читателей-христиан встает еще и другой вопрос: в чем заключается христианский посыл «Тараса Бульбы»? На непростые вопросы об этой повести Гоголя «Фоме» ответил в нескольких тезисах доктор филологических наук, профессор филологического факультета МГУ Владимир Воропаев.
Когда детям учителя или родители разъясняют смысл «Тараса Бульбы», то нередко допускают две серьезные ошибки, примитивизируя эту гоголевскую повесть.
Во-первых, это безусловное оправдание ее героев, запорожских казаков. Раз они защищают русскую землю от врагов, раз они защищают русскую веру — то какие могут быть к ним претензии? Они — образец для подражания, ими следует восхищаться, а их, мягко скажем, недостатки особой роли не играют. Такой подход был свойственен советской школе, но встречается и в наши дни.
Во-вторых, это безусловная демонизация запорожских казаков. Они подаются как отпетые бандиты, как кровожадные чудовища, нечто вроде орков из «Властелина колец» Толкина. Весь смысл повести, таким образом, сводится к описанию жестокостей прошлого. Это веяние возникло в 90-е годы на волне критического (а зачастую и некритического) пересмотра традиционных представлений. Кстати, представители такого подхода уверены, что «Тараса Бульбу» вообще лучше исключить из школьной программы, что детям вредно его читать.
Оба подхода ошибочны. А истина лежит даже не посередине, а вообще в другой плоскости. Все ведь значительно сложнее, и чтобы правильно понимать «Тараса Бульбу» (да и вообще гоголевскую прозу), надо сразу настроиться на то, что быстро и просто понять не получится. Придется думать, сопоставлять и разные произведения Гоголя, и биографические моменты, и исторические факты.
Я попробую сформулировать несколько вещей, которые надо учитывать, говоря о «Тарасе Бульбе». Ничего нового, впрочем, не скажу, все это есть не только в сугубо научной, но и в научно-популярной литературе — однако в школе это не всегда рассказывают.
«Тарас Бульба» — это героический эпос. А эпос — особый род литературы, очень отличающийся от того что мы называем сегодня реалистическим произведением. Поэтому нельзя воспринимать героев повести Гоголя как героев реалистического романа.
Что значит «героический эпос»? Это значит, что каждый герой олицетворяет какое-то одно человеческое качество — доблесть, предательство, мужество, коварство, трусость, жестокость, честь, жадность. В эпическом герое нет сложности, нет тех полутонов, которые свойственны героям привычной нам реалистической прозы. Вот есть в таком герое доминирующая черта — и все остальные черты лишь оттеняют эту главную. Скажем, если сын Тараса, Остап, олицетворяет верность долгу, то неважно, насколько он умен, каковы его культурные запросы, каковы его недостатки. Если другой сын Тараса, Андрий, олицетворяет нравственное падение, предательство, то так же не важны его прочие качества.
В эпическом произведении сюжет выстроен так, что столкновение разных героев, символизирующих разные качества, работает на авторский замысел. Поэтому совершенно неважно, где и когда все это происходит, насколько логически непротиворечив ход событий, объяснимы ли рационально те или иные сюжетные повороты. Подходить к эпосу с мерками реалистической прозы — это то же самое, что подходить с такими же мерками к сказке или былине.
Но именно с такими реалистическими мерками школьники (и их родители) воспринимают Тараса, Остапа, Андрия и других героев повести. И
тогда, вполне естественно, возникают ассоциации с бандитами, отморозками, полевыми командирами, террористами и прочими печальными реалиями нашей современности.
Почему так происходит? Потому что хотя «Тарас Бульба» и героический эпос, но внешне он выглядит как историческая проза. Действие происходит вроде бы не в настолько седой древности, как в случае «Илиады» Гомера, и не в толкиновском Средиземье, а в нашем мире. Вроде бы все понятно с местом действия (территория современной Украины) и временем (расцвет польского государства, Речи Посполитой). Вот и тянет читателя воспринимать события в контексте реальной истории той эпохи. Приметы эпоса в «Тарасе Бульбе» надо еще разглядеть.
Более того, говорить, что «Тарас Бульба» это только героический эпос, было бы не совсем верно. В какой-то мере это и историческая проза, и даже реалистическая. Поэтому очень непросто вычленить, где тут проявляется эпическое начало, а где повествование приобретает черты реалистического произведения. Потому так легко ошибиться и, по аналогии с какими-то явно реалистическими моментами (например, бытовыми описаниями), счесть реалистическими и те места, которые на самом деле таковыми не являются, а представляют собой черты героического эпоса.
Действие «Тараса Бульбы» происходит в специально сконструированном под авторскую задачу художественном мире. Все моменты, взятые из реальной истории, играют там роль декораций.
Взять, допустим, время действия повести. Какие это годы? Есть ли в тексте явные привязки? Да! Например, там есть фраза: «Бульба был упрям страшно. Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников. » Значит, XV век? Не спешите. Там есть и другая фраза, слова одного из эпизодических героев: «А так, что уж теперь гетьман, зажаренный в медном быке, лежит в Варшаве, а полковничьи руки и головы развозят по ярмаркам напоказ всему народу». Какой исторический факт тут подразумевается? Гетман Семерий Наливайко, один из лидер ов казацкого мятежа в Польше, был казнен в Варшаве в 1597 году — казнен таким вот зверским способом. Значит, XVI век? Снова не торопимся. Ближе к концу повести упоминается, как восставшие казаки пленили польского военачальника, коронного гетмана Николая Потоцкого: «Согласился гетьман вместе с полковниками отпустить Потоцкого, взявши с него клятвенную присягу оставить на свободе все христианские церкви, забыть старую вражду и не наносить никакой обиды козацкому воинству. Один только полковник не согласился на такой мир. Тот один был Тарас». А Николай Потоцкий — это уже XVII век. Коронным гетманом (то есть главнокомандующим) он был в 1637—1646 годах, а описанное в «Тарасе Бульбе» казацкое восстание («поднялась вся нация») более всего соответствует реально случившемуся казацкому восстанию 1637–1638 годов.
Откуда такие «нестыковки»?
Работая над книгой, Гоголь пересмотрел множество летописей и исторических источников. Он прекрасно знал эпоху, которой посвящено его произведение. Но важнейшим материалом, который помог писателю так живописно передать характеры запорожцев, стали народные песни и думы. Как установили исследователи, в «Тарасе Бульбе» нет ни одного значимого эпизода или мотива, которые не имели бы своим источником героические народные песни и думы.
В тексте — не ошибки автора, а намеренное смешение реалий разных эпох. Это было нужно ему именно для того, чтобы дать ощущение эпичности происходящего. События из разных времен сгруппированы вместе — для того, чтобы создать картину противостояния двух сил, двух полюсов, добра и зла — угнетаемых православных русских людей и угнетателей, поляков-католиков.
Как эта картина соотносится с историческими реалиями? На этот счет историки дают разные ответы.
Важно иметь в виду, что когда Гоголь говорит «русские люди», «русская земля», «русская сила», «русская вера» — речь идет не об этнической или государственной идентичности, а о духовной. Во времена действия «Тараса Бульбы» (даже если брать по верхней границе (30-е годы XVII века) России не принадлежали те территории («Украйна»), где происходят описанные в повести события. Эти территории принадлежали Речи Посполитой — мощной на тот момент европейской державе, возникшей благодаря слиянию в XIV веке королевства Польского и Литвы. Герои повести, казаки-запорожцы, были подданными польской короны. Часть этих казаков была реестровыми, то есть считались нерегулярными польскими вооруженными формированиями, обязаны были защищать южные границы Польши — и получали за то определенные привилегии и денежное содержание. Поэтому в реальности русскую землю (то есть русское государство) они, конечно же, не защищали.
При этом казаки-запорожцы — православные христиане, а Речь Посполитая была государством католическим, которое, формально декларируя веротерпимость, в действительности оказывало сильнейшее давление на своих православных подданных, принуждая их принимать католичество или униатство (униатство — попытка скрестить Православие с католицизмом, где от православной веры остались только внешние обрядовые моменты). Гонения на православных людей заключались и в ущемлении прав, и в издевательствах, и в финансовом бремени (например, в необходимости платить деньги за саму возможность совершать в православных храмах богослужения), и, как нередко случалось, в физическом преследовании. Упомянутый в повести эпизод — «Слушайте. еще не то расскажу: и ксендзы ездят теперь по всей Украйне в таратайках. Да не то беда, что в таратайках, а то беда, что запрягают уже не коней, а просто православных христиан» — один из множества подобных.
Поэтому периодически случавшиеся на восточных территориях Речи Посполитой мятежи и восстания имели одной из своих причин и религиозную мотивацию — стремление защитить православную веру. Эта мотивация не была единственной — там сплетались многие факторы, и социальные, и экономические (например, не всех казаков брали в реестр, и те, кто туда не попадал, лишался привилегий, им было обидно).
Но Гоголь в «Тарасе Бульбе» намеренно упрощает эту сложную реальность, изображая мир, где, с одной стороны, господствуют жестокие поляки-католики, а с другой, страдают под их гнетом русские люди (напомню, русские — не в этническом смысле этого слова, а люди, исповедующие русскую веру: в средние века это был просто синоним Православия — такой же, как и греческая вера). Гоголь создает художественный мир, так деформирует время и пространство, чтобы в этих исторических декорациях оказалось возможным говорить о том, что ему было крайне важно: о доблести и мужестве, о смысле воинского подвига с христианских позиций.
Суть воинского подвига, с точки зрения Гоголя — готовность отдать жизнь за истину (то есть за истинную веру) и за своих друзей. И такой подвиг могут совершать не только праведники, но и грешники. Ратный подвиг способен спасти человеческую душу, которая иначе погибла бы из-за множества грехов.
Но в том-то и парадокс, что одно не уравновешивает другого. Гоголь, описывая нравы запорожцев, показывает, что они склонны к пьянству, что они пренебрегают соблюдением постов, что они плохо заботятся о находящемся в Сечи храме. «Притом же у нас храм Божий — грех сказать, что такое: вот сколько лет уже, как, по милости Божией, стоит Сечь, а до сих пор не то уже чтобы снаружи церковь, но даже образа без всякого убранства. Хотя бы серебряную ризу кто догадался им выковать! Они только то и получили, что отказали в духовной иные козаки. Да и даяние их было бедное, потому что почти всё пропили еще при жизни своей» — говорит в повести кошевой, то есть выборный предводитель казаков. И уж тем более Гоголь не скрывает присущей казакам жестокости. «Жалобный крик раздался со всех сторон, но суровые запорожцы только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе». Или: «Не уважали козаки чернобровых панянок, белогрудых, светлоликих девиц; у самых алтарей не могли спастись они: зажигал их Тарас вместе с алтарями. Не одни белоснежные руки подымались из огнистого пламени к небесам, сопровождаемые жалкими криками, от которых подвигнулась бы самая сырая земля и степовая трава поникла бы от жалости долу. Но не внимали ничему жестокие козаки и, поднимая копьями с улиц младенцев их, кидали к ним же в пламя». Вряд ли найдется хоть один читатель, который увидел бы в этих авторских словах одобрение.
Что характерно (и Гоголь это в повести прямо показывает), сама ситуация, в которой приходится умирать, может оказаться следствием греха этих готовых положить жизнь за други своя героев. Например, почему вообще погибли большинство казаков, осаждавших польский город Дубно? Потому что они разделились, часть казацкого войска решила отправиться в набег на татар. Тут у Гоголя явная отсылка к евангельскому «всякое царство, разделившееся в самом себе, опустеет, и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» (Мф. 12:25). Но если уж, так или иначе, перед человеком встает выбор — отдать жизнь за благое дело или струсить, предать, то самопожертвование спасает даже грешную душу.
В этом и проявляется гений Гоголя: он умел в простом, грешном человеке увидеть способность к подвигу, решимость на подвиг. Очень легко осудить героев повести, поставить себя выше их. Но можно, вслед за Гоголем, посмотреть глубже, увидеть человеческую сложность, противоречивость, увидеть, что грех и героизм не уничтожают взаимно друг друга, как щелочь и кислота в химическом опыте, а способны долго сосуществовать в человеческой душе. И неожиданно — для тех неожиданно, кто привык смотреть на всё рационалистически! — в критический момент такой человек совершает подвиг. Примеров, уже не из повести Гоголя, а из реальной жизни, предостаточно. Взять хотя бы подвиг Александра Матросова, закрывшего своей грудью немецкий пулемет. А кем был Матросов до войны? Трудным подростком. И не случись войны, возможно, так и пошел бы по кривой дорожке…
Вообще, Гоголя проблема воинского подвига всегда очень волновала — причем не только как писателя, но в первую очередь как христианина. Позволительно ли христианину убивать на поле брани? Гоголь делал по этой теме выписки из святых отцов, у которых, замечу, не было единого мнения на сей счет. Так, например, святой Василий Великий ввел канон, согласно которому, воин, убивавший в бою, на три года лишался права причащаться. В реальности этот канон не исполнялся (из уважения к воинскому подвигу), но само его принятие говорит о том, что церковное сознание видело здесь проблему. С другой стороны, святой равноапостольный Кирилл приравнивал к христианским мученикам всех воинов, погибших в боях за веру и отечество. Проблема и поныне остается дискуссионной. С богословских позиций ее, кстати, пытался рассмотреть русский философ Иван Ильин в своей книге «О сопротивлении злу силой» (1925 год). Естественно, что свои представления о воинском подвиге Гоголь воплотил и в «Тарасе Бульбе».
Более того, он в каком-то смысле сформировал в отечественной культуре представление о том, что такое подвиг. Естественно, подвиги совершались и раньше, но вот осмысление этого слова по-настоящему произошло как раз благодаря «Тарасу Бульбе». Точно так же, как, например, и до «Ревизора» были самозабвенные вруны, пускающие всем пыль в глаза, но только после гоголевской комедии в обиход вошло слово «хлестаковщина». Явление было и раньше, а представление о нем появилось, когда «Ревизор» вошел в русскую культуру.
Традиционно считается, что «Тарас Бульба» учит патриотизму. И это действительно так — но только с учетом того, что патриотизм Гоголь понимал по-своему.
Для Гоголя патриотизм, то есть любовь к родной земле, неотделим от любви к Богу, то есть от веры и жизни по вере. Он сам писал об этом: «Тому, кто пожелает истинно честно служить России, нужно иметь очень много любви к ней, которая бы поглотила уже все другие чувства, — нужно иметь много любви к человеку вообще и сделаться истинным христианином во всем смысле этого слова» («Авторская исповедь»). А в письме к своему другу, графу Александру Петровичу Толстому, он высказывается еще яснее: «…нам прежде всего нужно жить в Боге, а не в России. Будем исполнять закон Христа относительно тех людей, с которыми нам придется столкнуться, а о России Бог позаботится и без нас».
Именно такое понимание патриотизма выразил Гоголь и в «Тарасе Бульбе», оно проявляется во всем художественном строе повести. И ее центральный, сюжетообразующий конфликт — предательство, которое совершил сын Тараса Андрий — как раз об этом. История Андрия — это история о том, как одно предательство влечет за собой другое. То, что он пылко влюбился в дочь польского воеводы — это, конечно, не грех. Грех начинается с тех решений, которые принимает Андрий ради своей любви.
Первое, что он отвергает — это веру. Ведь именно разница в вероисповедании была тут главным препятствием. Он православный, она католичка, соединиться браком они не могли, а близость вне брака — несомненный грех что с православных, что с католических позиций. Андрию приходится выбирать, что ему дороже — Православие или прекрасная полячка. Выбирая полячку, он автоматически отвергает Православие. Отвергнув Православие, он отвергает и родину. «Кто сказал, что моя отчизна Украйна? Кто дал мне ее в отчизны? Отчизна есть то, чего ищет душа наша, что милее для нее всего. Отчизна моя — ты!» — говорит он своей возлюбленной (которая, кстати, куда более трезво оценивает ситуацию: «тебе нельзя любить меня; и знаю я, какой долг и завет твой: тебя зовут отец, товарищи, отчизна, а мы — враги тебе»). Отвергнув отчизну, Андрий предает уже и самых близких своих людей — отца, брата, боевых товарищей. Кончается его предательство тем, что он вступает с ними в бой в качестве польского офицера. А началось все именно с отхода от веры, с отвержения Божиего Промысла о себе.
Такое вот «доказательство от противного» Гоголь применяет, чтобы выразить свою мысль: патриотизм — это лишь следствие из главного, то есть из веры в Бога, доверия Богу. Но не будет веры — не будет и патриотизма. Без веры патриотизм лишается своих оснований, его можно отвергнуть с помощью рациональных аргументов (что и делает Андрий, его логика вполне убедительна, если, конечно, вынести за скобки Бога).
В повести «Тарас Бульба» не так-то легко понять, какова позиция автора. Повесть написана от лица некого рассказчика, но было бы ошибкой отождествлять этого рассказчика с самим Гоголем.
От чьего лица излагаются читателю события повести? Кто этот рассказчик? Автор, открытым текстом излагающий свои мысли, дающий свои оценки происходящему? Ни в коем случае! Рассказчик в «Тарасе Бульбе» — это тоже герой, только неявный, безымянный. Местами он говорит то, что мог бы безусловно сказать и сам Гоголь, а иногда почти отождествляет себя c героями повести, казаками-запорожцами с их необузданными нравами. К примеру, можно ли представить Николая Васильевича Гоголя, с веселой усмешкой описывающего подробности еврейского погрома на Сечи?
Как же различить позицию автора? Сразу скажу — это непросто. Позиция автора вытекает из всего строя произведения, она проявляется в сюжетных ходах, в описаниях, в иронической интонации одних мест и лирической — других. А кроме того, она проявляется не только в словах повествователя, но и в словах героев — например, в рассуждениях Тараса о дружбе.
Позволю себе привести эту его речь целиком:
Кто это говорит? Тарас Бульба — или сам Гоголь его устами? Ведь эта речь — пожалуй, квинтэссенция авторской мысли. Такая дружба, такое товарищество, как здесь описано — это ведь ни что иное как воплощение христианской любви — в тех конкретных исторических формах и обстоятельствах.
И еще: чтобы понять авторскую позицию в «Тарасе Бульбе», недостаточно читать только «Тараса Бульбу». Его надо сопоставлять с другими гоголевскими произведениями, потому что между ними есть важные смысловые связи.
И это, кстати, свойственно не только Гоголю. Вот взять Пушкина, «Капитанскую дочку». Где там позиция самого Пушкина? Чтобы ее понять, нужно смотреть на слова всех героев, сопоставлять их, учитывая контекст, учитывая и предыдущее, и последующее развитие событий, учитывая отношения между героями. И нет среди них ни одного, чью позицию можно было бы полностью отождествить с пушкинской. Пушкинская — шире, многограннее.
Вообще, учитель литературы должен привить ученикам понимание того, что художественное произведение — это не слепок с реальности, что у него, произведения, есть свои законы, эстетические. Но если хотя бы чуть-чуть знать и понимать эти законы — тогда понятней станет и окружающая нас действительная жизнь.
Подготовил Виталий Каплан
На заставке: Герасимов А. Тарас Бульба. 1952