что такое екклесиаст это
Экклезиаст — это имя, книга, псевдоним?
Тайна Экклезиаста
Практически каждая Книга, включенная в библейский канон, имеет указание на имя ее автора. Поэтому при знакомстве Книгой Экклезиаста у многих не возникает сомнений, кто ее написал: «Экклезиаст это, вероятно, имя какого-то пророка». Верно ли такое суждение? О чем говорит книга Экклезиаста и почему она важна для христиан?
Экклезиаст: это что или кто?
В еврейском оригинале текст называется Кохелет — «говорящий в собрании», «проповедник». Дословный перевод на греческий — Экклезиаст («Εκκλησιαστής»). Таким образом, Экклезиаст это не собственное имя. В Русском Православии по традиции сохранено именно греческое слово. Так что в полном названии книги синодального перевода указано: «Книга Екклесиаста, или Проповедника».
«Проповедник. Это некое новое качество по сравнению с пророком, учителем, царём, судьёй. Библейское пророчество, учение, повествование теперь воспринимается проповедью. Учитель говорит о чём-то, о ком-то, проповедник говорит что-то кому-то» (протоиерей Геннадий Фаст).
Если Екклесиаст это не имя, тогда кто же тогда автор Книги?
Общепринятого мнения об авторстве и времени написания книги до сих пор нет. Хотя Православное Предание считает, что это творение принадлежит еврейскому царю и пророку Соломону (10 век). Предполагают, что он ее написал на исходе своей долгой жизни. На это указывают слова самого автора, который называет себя сыном Давида и царем в Иерусалиме.
Однако в 17 веке голландский богослов Гуго Гроций высказал сомнения по поводу авторства царя Соломона. Это мнение поддержали многие протестантские ученые, сомневающиеся в подлинности Книги. Выдвигалось множество предположений о времени ее написания. В пользу своих суждений приводилось описание бедствий, неизвестных в судьбе Соломона. Использование некоторых слов в Книге Экклезиаста признавались несвойственными Соломоновой эпохе. Так, немецким историком Фридрихом Деличем время составления Книги указывался период с 464 по 332 годы до Рождества Христова. Немецкий же историк Генрих Грец относил ее к 1 веку до Рождества Христова.
Для православных вопрос об авторстве Книги Экклезиаста занимает второстепенное значение. Здесь главным является сам смысл Книги, ее содержание и учение.
О чем Книга Экклезиаста?
Книга Экклезиаста выделяется в контексте ветхозаветного Священного Писания. В ней нет ярких и отчетливых исповеданий веры в Бога. Она лишена пророческих предсказаний и вразумлений.
В Книге Экклезиаста представлены рассуждения проповедника о суетности мира. Лейтмотивом в ней звучат слова «суета сует». По словам Экклезиаста, в мире все повторяется. Одно поколение людей сменяется другим. После каждого дня наступает ночь, после ночи — день. Течет вода в реке, делает оборот и возвращается к своему истоку (Книга Экклезиаста, 1:4-7). Из-за суетности мира у человека нет смысла и пользы ни в чем. Даже что-то новое, привлекающая внимание человека, на самом деле уже когда-то было и встречалось предшествующим поколениям (Книга Экклезиаста, 1:9).
Подобные суждения многим кажутся противоречащими самому духу Священного Писания. Но для православных верующих такое противопоставление не актуально. Обличение мирской суеты, удаляющей человека от Создателя, помогает правильно и спокойно смотреть на многие вещи. Именно поэтому эта Книга относится к учительным книгам Библии.
«Во всех других писаниях, исторических и пророческих, цель их клонится и к чему либо другому, не вовсе полезному для Церкви. Ибо какая нужда для Церкви в точности изучать бедственные последствия войн, или кто были князьями у народов, основателями городов, кто от кого выселился, или какие царства впоследствии времени исчезнут, сколько таких браков и чадорождений, о которых тщательно упомянуто, и всему сему подобное, о чем только можно почерпнуть сведение в каждом писании, может ли столько содействовать Церкви в деле благочестия?
А учение сей книги имеет в виду такой только образ жизни, какого требует Церковь, и преподает то, чем можно человеку преуспеть в добродетельной жизни. Ибо цель сказуемого здесь, поставить ум выше чувства, оставив наконец все, что в существах есть кажущегося великим и блистательным, обратиться душею к тому, что недоступно чувственному пониманию, восприять, вожделение того, что недостижимо для чувства» (святитель Григорий Нисский, 4 век).
Экклезиаст — это мудрец или пессимист?
Что же побуждает Экклезиаста назвать все мирские дела — праведность, мудрость, богатство, престиж, веселье и даже саму жизнь — суетой? Неужели Экклезиаст это беспросветный пессимист?
«Да, наша жизнь наполнена делами и событиями, постоянной тревогой, страхом перед будущим. Но Книга Екклесиаста напоминает нам, что все наши проблемы и тревоги на самом деле не имеют никакой ценности: в тот день, когда мы умрем, в мире все останется прежним. Что же тогда вечно и незыблемо, на что человек может по-настоящему опереться? Тот, кто нашел ответ на этот вопрос, следует истинным путем мудрости, говорит Екклесиаст. И путь этот — в Богочеловеке» (протоиерей Стивен Фриман).
Действительно ли “нет ничего нового под солнцем”?
Всем хорошо знакома крылатая фраза: «Все новое — хорошо забытое старое». Неизвестно, кто именно произнес эту мысль в данном конкретном виде. Но тот же самый смысл выражен еще Экклезиастом: «…нет ничего нового под солнцем» (Книга Экклезиаста, 1:9).
То, что нам кажется новым, уже неоднократно приходило в мир. По закону бесконечного круговорота все повторяется. Поэтому ничего по-настоящему нового человеку увидеть просто не дано.
«Что может произойти впоследствии, что уже не было бы совершено или сделано со стороны людей? Что есть нового, что ещё никогда не было бы известно по опыту, о чём достойно было бы и помнить? Я же думаю, что нет ничего, о чём можно было бы сказать что-нибудь свежее, или же, сравнивши, найти новое, совершенно неизвестное древним» (святитель Григорий Чудотворец, Неокесарийский, 3 век).
Многие христианские богословы пытались объяснить такое суждение Экклезиаста. Например, у знаменитого христианского философа Оригена (185-254) можно найти даже теорию о существовании нескольких миров, которые сменяются со временем. Однако такое учение Церковью было отвергнуто.
Толкования Святых Отцов
Святитель Григорий Нисский слова Экклезиаста относит к человеку как образу и подобию Божию. Падшая природа человека в конце времен развеется как дым. И тогда человек вновь обретёт первоначальный свой образ, данный ему при сотворении мира.
«Размысли, прошу тебя, человек, каким сделаешься, возвысив себя добродетелию,… если соделаешься чистым от пятен порока,… чем будешь в таковых украшениях, какой примешь на себя образ? Если вникнешь в это рассудком, то изучил ты бывшее первоначально по образу и подобию Божию.
…Душа первоначально была тем, чем снова окажется впоследствии по очищении, и тело, созданное Божиими руками, сотворено тем, чем в надлежащие времена покажет его воскресение» (святитель Григорий Нисский).
По суждениям блаженного Иеронима Стридонского (347-419/420), отсутствие нового под солнцем не следует воспринимать буквально и относить ко всему.
«Но мы не должны думать, что и знамения, и чудеса, и многое, что изволением Божиим совершается в мире вновь, уже было в прежние века, …что в продолжение бесчисленного множества периодов совершается одно и то же в тех местах и через тех же деятелей. …Но то следует признавать, что в предведении и предопределении Божием уже совершилось то, что имеет совершиться. Ибо прежде сложения мира избранные во Христе были в прежние века».
Блаженный Августин (354-430), объясняя слова Экклезиаста, полагал, что имелась ввиду не повторяемость конкретных людей и событий. Повторяться может только сама суть происходящего в природе или истории.
«Но он (Екклесиаст) сказал это… о поколениях, из которых одни проходят, другие приходят, о круговых движениях солнца, о течениях рек, или, пожалуй, о родах всех вещей, которые появляются и исчезают. Были, например, люди и прежде нас, существуют они и вместе с нами, будут и после нас, так же точно те и другие животные и деревья. Самые чрезвычайные явления,… хотя различаются одни от других… непременно и прежде были и будут; ничего нового или небывалого не представляет собою то, что чрезвычайные явления бывают под солнцем».
Что такое екклесиаст это
Поясните, пожалуйста, смысл книги Екклесиаста. В чем ее мораль?
Отвечает Иеромонах Иов (Гумеров):
Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я придаюсь моим мечтам.
Я говорю: промчатся годы,
И сколько здесь ни видно нас,
Мы все взойдем под вечны своды –
И чей-нибудь уж близок час.
Трудно сомневаться, что стихотворение навеяно чтением Екклесиаста, если обратиться к началу первоначальной редакции стихотворения:
Кружусь ли я в толпе мятежной,
Вкушаю ль сладостный покой,
Но мысль о смерти неизбежной
Всегда близка, всегда со мной.
В последних стихах 2-й главы проповедник приходит к важной мысли, что даже земные блага зависят не от человека. Продолжая мысль о Промысле Божием, священный писатель говорит о том, что жажда высшего блага (стремление к счастью) вложена в человека Самим Богом: Все соделал Он прекрасным в свое время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца (Еккл.3:11). В еврейском тексте употреблено слово олам. В Септуагинте оно переведено словом вечность. В рассматриваемом стихе это понятие означает одарить человека богоподобными свойствами — наложить на человеческую природу отпечаток вечности. Все земное суета сует, только в Боге смысл и предел человеческого бытия: возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его (Еккл.12:7). От ограниченности человека и суетности его земной жизни Екклесиаст приходит к своей главной мысли: Познал я, что все, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить, — и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его (Еккл.3:14). Проповедник поднимается до богословско-библейского учения о предстоящем для всех Божиим Суде: И сказал я в сердце своем: «праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и [суд] над всяким делом там» (Еккл.3:17). В последних стихах книги содержится её основной духовный смысл: Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека (Еккл.12:13-14).
Книга Екклесиаст
Духовный смысл книги определяют слова, поставленные в самом начале книги: Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — всё суета! (Еккл 1, 2). Слово суета в этой небольшой книге встречается тридцать девять раз. В еврейском тексте стоит хэвэл. Первоначальное значение этого слова — дыхание, дуновение, то есть то, что быстро исчезает, испаряется. Отсюда переносный смысл: пустое, безрезультатное занятие. У пророка Исаии словом хэвэл названо дело, которое не приносит пользы, напрасное, тщетное (30, 7). В еврейской грамматике словосочетание хэвэл хавалим (суета сует) переводится как сопряженное отношением. Применяется оно для выражения предельной степени чего-либо. Например, в положительном значении: небеса небес (см.: Втор 10, 14; Пс 67, 34), Царь царей (см.: Езд 7, 12; Дан 2, 37). В Екклесиасте сопряженное отношение выражает крайнюю суету, бессмыслицу: Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? (Еккл 1, 3). Суета всё, потому что нет пользы. Это понятие польза является как бы искомым, достижение чего сделало бы жизнь человека несуетной, имеющей смысл. Священный писатель употребляет существительное итрон. Оно в Библии, кроме книги Екклесиаста, нигде не встречается.
Все испытал в жизни Екклесиаст, но все пережитое и увиденное не итрон, а хэвэл хавалим (суета сует). Недостижимость прочного человеческого счастья выражается в постоянной смене человеческих поколений: Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки (Еккл 1, 4). Печаль на душу наводит и однообразная повторяемость явлений природы: Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои. Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. Все вещи — в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием (Еккл 1, 5–8).
Но и дела человеческие не утешают проповедника. К излюбленному выражению хэвэл хавалим он прибавляет реут руах (томление духа) (Еккл 1, 14). Екклесиаст предал сердце, чтобы познать мудрость, но это занятие обнаружило ничтожество всего земного. Убедившись, что познание лишь умножает скорбь, он решил испытать сердце весельем, но и это — суета сует и томление духа.
В последних стихах второй главы проповедник приходит к важной мысли, что даже земные блага зависят не от человека. Продолжая мысль о Промысле Божием, священный писатель говорит о том, что жажда высшего блага (стремление к счастью) вложена в человека Самим Богом: Всё соделал Он прекрасным в свое время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца (Еккл 3, 11). В еврейском тексте употреблено слово олам. В Септуагинте оно переведено словом вечность. В рассматриваемом стихе это понятие означает одарить человека богоподобными свойствами, то есть наложить на человеческую природу отпечаток вечности. Все земное — суета сует. Только в Боге — смысл и предел человеческого бытия: возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его (Еккл 12, 7).
Воспитанный в вере отцов, Екклесиаст не мог стать пессимистом. Он познал пути Божественного Промысла. От ограниченности человека и суетности его земной жизни Екклесиаст приходит к своей главной мысли: Познал я, что всё, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить, — и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его (Еккл 3, 14). Проповедник поднимается до богословско-библейского учения о предстоящем для всех Божием суде: праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там (Еккл 3, 17).
В последних стихах книги содержится ее основной духовный смысл: Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом всё для человека (Еккл 12, 13).
Обретший в своем сердце Бога вместе с мудростью обретает и истинную радость. Учение о мудрости в Псалтири, в книгах Екклесиаста и Притчей, а также и в других ветхозаветных Писаниях, имело прообразовательное значение. Оно приготовляло к восприятию высшей премудрости, которая явилась в Иисусе Христе: О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! (Рим 11, 33). Лишь соединившись со Христом, человек может обрести подлинную мудрость, которая не только не умножает печаль и скорбь, но дает блаженную радость познания новой жизни.
Книга Екклезиаст
Наименование книги
Писатель и цель написания книги
Писателем книги, скрывшим собственное имя свое под именем Екклезиаста, был Соломон. Он называет себя в книге сыном Давида, царем Иерусалимским (I, 12); он свидетельствует о себе, как о величайшем мудреце, проявившем свою мудрость в притчах (XII, 9–10; ср. 3Цар. IV, 29–34 ) и наконец изображает свои богатства и роскошь чертами, сходными с описанием богатств и славы Соломона в книгах Царств и Паралипоменон. Царю Соломону приписывается составление книги Екклезиаст также преданием иудейской и христианской Церкви.
Книга Екклезиаст написана Соломоном в последние годы его царствования, после того как бедствия, посланные Богом в наказание за увлечение идолопоклонством со всеми его гибельными последствиями, отрезвили царя и привели его к истинному раскаянию в прежней греховной жизни. Плодом этого покаянного состояния Соломона и явилась книга Екклезиаст. Здесь премудрый царь самообличает себя в том, что позволил себе увлечься различными благами жизни, забыв истинного Бога. После тщательных стремлений найти себе удовольствие в различных сторонах земного существования человека, автор приходит к тому несомненному выводу, что все на земле вне Бога и добродетельной жизни, ведущей к Нему, ничтожно и мучительно. Наученный опытом своей жизни, богопросвященный писатель, имел в виду напечатлеть это общее положение, которым определяется жизнь разумного существа на земле, в умах и сердцах других людей, чтобы своим примером предостеречь их от суетных исканий цели жизни в том, в чем он сам тщетно искал ее. Установив, что без добродетельной жизни, основанной на вере в Бога, человек не может достигнуть счастья на земле, Соломон старается укрепить людей на поприще этой добродетельной жизни, он указывает препятствия, какие часто встречаются на этом пути и соответственно сему дает различные советы к тому, чтобы с успехом можно было преодолеть эти препятствия.
Изложение содержания книги
Книга Екклезиаст разделяется на четыре части со вступлением и заключением.
Вступление в книгу содержится в первых 12-ти стихах 1-й главы. Здесь раскрывается общая главная мысль книги о суетности или бесплодности всего существующего вне Бога. Автор рассматривает мир физических явлений и находит, что все эти стихийные явления однообразно вращаются и от этого неизменного круговращения их, равно как и от всей стихийной работы, ничего не прибавляется ни в отношении количества, ни в отношении качества действующих сил. Отсюда следует, что не может быть никакого поступательного движения вперед, никакого совершенствования и в деятельности человека, направленной исключительно к этим явлениям. И это тем более потому что деятельность человека, рассматриваемая сама по себе, отягощается суетою забвения. В силу этого скорбного свойства человеческой жизни все, что ни делает человек на земле, подлежит забвению и через это как бы уничтожается, делая напрасным все труды человека.
В первой части книги, обнимающей собою I, 12–18 ст. и II главу, Екклезиаст на основании личного опыта доказывает сперва суету знания, науки, а потом суетность чувственных удовольствий. Знание, хотя и доставляет человеку известную долю довольства, однако оно не может, помимо Бога, удовлетворить человека полным счастьем. Екклезиаст приобрел знаний более чем кто-либо другой и в конце концов принужден был прийти к такому печальному выводу. Причина этой неудовлетворенности человека областью познавательных сил и обогащением их познаниями заключается в том, что человеку по мере усовершенствования в познании приходится ближе узнавать недостатки своей природы, нестроения в жизни общественной и болезни, от которых совоздыхает неразумная природа. Между тем сил и средств устранить наблюдаемое в окружающей действительности зло и сделать так, чтобы оно никогда не возвращалось, мудрец от своего знания не получает. При таком положении дела многознающего человека постигает участь горького разочарования и страдания (I, 12–18 ст.).
Еще менее человек может удовлетвориться областью чувственных удовольствий, которые относятся к разряду низших потребностей жизни. Екклезиаст приобретал богатства и предавался всевозможным видам наслаждений; но все это оказалось суетой и ничтожеством, ибо скопление земных благ сопровождается трудом и заботами и пользование ими не от человека зависит, а от Бога, во власти Которого самая жизнь человека (II, 1–26 ст.).
Третья часть книги начинается с VI-ой главы и продолжается до VIII-ой гл. 16 ст. В этой части предлагается ряд суждений, в которых автор, продолжая раскрывать учение об отношении человека к земным благам, говорит, что все блага, напр., богатство, долголетие, мудрость и др., зависят всецело от Бога, а человек самовольно ими пользоваться не может. Земные блага, к которым стремятся обычно люди, не могут иметь для них самодовлеющего значения в жизни; по указанию Екклезиаста, обладание земными благами нисколько не избавляет человека от бедствий, так как нередко бывают, по наблюдению Екклезиаста, такие бедствия, которые только отравляют собою наслаждение земными благами и должны отводить от них сердце человека, направляя его к нравственной деятельности (VI, 1 –10; VII, 1). Вся земная жизнь, по учению Екклезиаста, как подготовление к будущей загробной жизни, должна быть проводима человеком применительно к тому будущему времени. Руководясь таким взглядом на жизнь, Екклезиаст советует человеку лучше ходить в дом плача об умершем, нежели в дом пира, лучше слушать обличения мудрого, нежели пустую легкомысленную песнь глупых и лучше быть терпеливым, чем высокомерным в суждении о делах человека (VII, 2–9 ст.). Ропотное недовольство суетностью внешних явлений не делает человека лучше; посему в несчастиях, которых сами мы не можем отвратить, следует предавать себя воле Божией и не надмеваться своей праведностью; но в смиренном сознании, что нет человека праведного на земле, который бы делал добро и не грешил, должно заботиться об исправлении собственных недостатков.
Причина господства злой действительности в мире, в силу которой несчастие и глупость преобладают в людях сравнительно с мудростью и благочестием, почему и происходят различные бедствия, служит грех, как увлечение с правого пути в чувственность и самомнение. Господь же сотворил человека праведным и невинным, поэтому считать существующий непорядок в жизни людей от Бога несправедливо. Но нарушение правосудия Божия ненормальными и тягостными событиями в жизни людей будет продолжаться на земле только до будущего Божественного суда, на котором они будут разрешены и отношение между добродетелью и блаженством будет восстановлено. Тогда наступит полное торжество добра, и вера в это великое время воцарения правды Божией, по учению Екклесиаста, должна служить ободрением к мужественному перенесению всех переживаемых на земле, при явном господстве нечестия, бедствий (VII, 10–30 ст., VIII, 1 – 15 ст.).
В последней четвертой части книги, обнимающей собою VIII гл. 16–17 ст., IX гл., XI и XII, 1 – 17 ст. включительно, излагается сначала учение о значении земной жизни человека по отношение к загробной. Так как, по словам Екклезиаста, пути Промысла Божия в воздействии на людей непостижимы, а в жизни за гробом невозможна будет никакая деятельность, то не следует всецело отдаваться только одной земной деятельности, но пользуясь земными благами, как дарами и знаками благоволения Божия, следует заботиться особенно о неустанном совершении добрых дел, для которых создал Бог человека (VIII, 16-IX, 10).
Переходя затем к частным наставлениям, Екклезиаст учит о мудром поведении человека во время общественных бедствий, которые посылаются Богом, как вестники Его страшного суда. Мудрость, по учению Екклезиаста, обнаруживается не в слове, т.е., не в обычном течении земной жизни, когда она (мудрость) часто служит предметом презрения со стороны глупых, а в бедствиях, которые только мудрый переносит с кротостью и терпением. Особенно это заметно бывает и поучительно в отношениях общественной жизни (IX, 11 –18; X гл. 1–20 ст.).
Последние шесть стихов книги составляют заключение ее, которое приписывается составителю канона св. книг священнику Ездре и его сотрудникам, пророкам Аггею и Захарии. Содержание заключения таково. В нем сначала сообщаются исторические сведения об Екклезиасте, как мудром проповеднике и писатель книги. Раскрывая достоинства учения Екклезиаста, автор указывает на природную мудрость его, обогащенную при этом трудолюбием и на богодухновенный характер его книги. Этим обстоятельством и объясняется та благодатная сила действенности речей Екклезиаста, которая чувствуется сердцем при чтении его книги. Наконец, автор заключения кратко излагает сущность нравственного учения Екклезиаста, которая состоит в благоговейном подчинении человека Богу и в соблюдении Его заповедей; потому что всякое дело приведет Бог на суд (XII, 8–14 ст.).
Главные предметы учения в книге Екклезиаст
Предостерегая юношу от опасных увлечений юношеским возрастом, Екклезиаст говорит: «разумей, яко о всех сих приведет тя Бог на суд» (XI, 9). В этих словах Екклезиаста заключается учение о суде Божием над человеком после смерти, когда потребуется отчет во всех поступках человека, даже во всех мыслях и движениях сердца его.
Учение о мздовоздаянии и вообще о загробной участи человека выражается еще в следующих словах Екклезиаста: «И возвратится персть в землю, яко жe бе, и дух возвратится к Богу, иже даде его» (XII, 7). Это возвращение духа человеческого к Богу, как своему первообразу, по свидетельству Екклезиаста (III гл. 17; XII, 14) произойдет с тою целью, чтобы дать отчет Богу в добрых и злых делах на земле, после чего должно будет последовать мздовоздаяние Божие, сообразно с праведною или нечестивою жизнью подсудимого. Такое учение Екклезиаста об участи человека после смерти вполне подтверждается и учением Нового Завета, где эта истина раскрывается более ясно и определенно (Кор. IV, 5; Mф. X, 28; XVIII, 9 и др.).
Отношение учительных книг к законоположительным и историческим
Рассмотрение содержания учительных книг: Псалтири, книги Иова, Притчей и Екклезиаста показывает нам, почему сии книги называются учительными. Во всех этих книгах замечается одна общая цель, которую стараются достигнуть авторы их. Эта цель состоит в том, что писатели учительных книг выступают в качестве наставников, предлагающих с своей стороны вразумление, раскрытие нравоучительных истин, данных в книгах законоположительных и содержащихся отчасти в книгах исторических. Раскрытие этих истин получает у них характер не только простого уяснения истины, чтобы сделать ее понятною для ума и сознания человеческого, но и состоит главным образом в том, чтобы провести ее в жизнь человека. Они стремились в данном случае к тому, чтобы показать людям, что истина откровенная является таковою потому, что она открыта в откровении и потому, что сознание человека требует признания этого. При помощи различных соображений богопросвещенные наставники указывали, что проведение богооткровенных истин в жизнь человека улучшает, совершенствует ее. Следовательно, Закон Божий, требующий от человека согласовать свою волю с волей Божией, и природные свойства человека, по учению их, находятся в полном соответствии между собою и от взаимодействия того и другого начала зависит настоящая, истинная, благая жизнь человека на земле. Как пришли к такому выводу богопросвещенные авторы, что при этом передумали, какие встретили препятствия при решении указанного вопроса – памятником всего этого и служат учительные книги, в содержании которых отпечатлелся весь внутренний мир священных писателей. Таким образом учительные книги раскрывают внутреннюю сторону жизни ветхозаветных верующих людей, свидетельствуя о том, как они усвояли и проводили в жизнь те божественный истины, которые даны в Откровении, как нечто внешнее. Предложенные здесь в форме заповедей и запрещения, эти истины в учительных книгах являются живым убеждением благочестивых людей, располагавших свою жизнь согласно их указаниям.
Но жизнь в мире, который, по учению св. Иоанна Богослова, весь во зле лежит ( 1Иоан. V, 19 ), нередко представляет собою такие случаи, где правда Божия в отношении к человеку, по-видимому, нарушается. Часто кроткое, праведное и слабое терпит на земле от злого, гордого и сильного. Отсюда невольно в сознании ветхозаветного человека возникал вопрос: как примирить учение слова Божия с печальною противоречивою наличностью событий, происходящих в жизни? Этот вопрос и решается в книгах Иова, Притчей и Екклезиаст. Первоначально сомневавшийся в правосудии Божием, Иов, после разговора с друзьями и особенно выслушания речей Иеговы, является уверовавшим в непреложность правосудных и целесообразных действий Божественного Промысла в мире. В книге Иова вопрос о господстве зла в мире находит для себя освещение и в том назидательном наставлении, что зло в мире происходит от диaвoлa, который господствует над людьми в силу их первородного греха. Злая деятельность его, причиняющая людям много бедствий, попускается Богом, чтобы восторжествовала правда Божия. Несмотря на свою сильную злобу, которою диавол хотел поглотить, уничтожить добро в лице праведного Иова, он в конечном результате проявлениями своей злой деятельности содействуешь лишь намерениям Божиим и трудится, вопреки своему желанию, над осуществлением плана Провидения. Злые действия врага правосудным Богом направляются к добрым последствиям для человека, преданного воле Божией (XLII, 10–16).
Книга Притчей разъясняет тайну успеха всякого дела со стороны внутренних побуждений и личных усилий человека; тогда как в законе предлагаются только внешние требования и условия со стороны Бога. Книгою же Екклезиаст прямо разъясняется, что земная жизнь не может доставить человеку полного блага, она является лишь подготовлением для будущей загробной жизни, где добро и зло получат должное воздаяние. Отсюда, по учению Екклезиаста, не следует предаваться излишествам в жизни и смущаться теми кажущимися нестроениями в ходе ее, которые не соответствуют правде Божией, выраженной в откровенном Законе.
Наглядным примером раскрытия внутренней стороны законоположительных книг служит и книга псалмов. В законоположительных книгах точно определяются богослужебные отношения верующих к Богу со стороны священнодейства, обрядов, богослужебных лиц, времен и пр., но о внутренних условиях, определяющих отношения людей к Богу, подробных указаний здесь не делается, они сами собою предполагаются по установлению Закона. Псалтирь же учит, с каким внутренним сердечным настроением следует приносить Богу жертвы, как внутренно и сердечно должно молиться Богу. «Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит», говорит псалмопевец ( Пс. L, 19 ). Самое явление человека к священному месту особенного присутствия Божия для выполнения богослужебных обязанностей к Богу, по учению Псалтири, требует от него безупречной жизни. «Кто взыдет на гору Господню; или кто станет на месте святем его; неповинен рукама и чист сердцем, иже не прият всуе душу свою и не клятся лестью искреннему своему: сей приимет благословение от Господа и милостыню от Бога Спаса своего», восклицает псалмопевец ( Пс. XXIII, 3–5 ).
Равным образом и события книг исторических и подвиги благочестивых мужей рассматриваются в книгах учительных с точки зрения Божественного правосудия, нравственно-воспитательного значения по отношению к человеку, и в таком виде предлагаются для поучения всем верующим, как образцы благочестивой жизни. Так, напр., в псалме LXXVII-м раскрывается, что Ефремляне сделались недостойными хранить в пределах своих владений общую святыню Еврейского народа – Скинию Свидения. Господь за грехи лишил их этой чести и избрал вместо их для Своего селения колено Иудино, гору Сион, которую Он возлюбил и на которой утвердил Свое местопребывание. (См. пс. LXVII, 16–19 ст.).
Понятие о пророках вообще и пророчествах
Но пророков следует отличать от других служителей Божиих в еврейском народе – первосвященников и царей, служение которых по целям было сродно с служением пророков.
Первосвященники приносили жертвы и получали откровение Божие только лишь чрез урим и тумим и то не всегда, а в особенных исключительных обстоятельствах жизни еврейского народа. В толковании слова Божия первосвященники не шли далее простого его уразумения. Пророки же прав священнодействия не имели, но они получали откровение от Бога всегда, когда это требовалось усмотрением Промысла Божия к людям. Как вдохновенные мужи, пророки в толковании закона возвышались над простым пониманием его, они проникали в самую сущность учения закона и выясняли его мессианский смысл. Поэтому раскрытие Закона толкованием пророков, как недоступное простому уму человека, т.е. человека, не находившегося под воздействием благодати Божией, а свойственное только богопросвещенным мужам, каковыми были пророки, служит восполнением Закона и по своему значению является с ним совершенно одинаковым, как такой же самый богооткровенный источник.
От царей, которые сами не были пророками, как напр., таковым пророком был царь Давид, пророки отличались тем, что были их истинными руководителями. Учительная, просветительная деятельность пророков, восполнявшая самый Закон Божий, написанный Моисеем, естественно должна была для царей служить таким же руководительным началом, каким был для них и Закон.
Кроме того, пророки отличались от первосвященников и царей своим происхождением. Условия для вступления на пророческое служение не были приурочены к одному какому-нибудь роду, пророком мог быть всякий человек безразлично какого он был рода и происхождения, если только его призывал к сему служению Сам Господь Бог. Между тем как первосвященники происходили из рода Аарона – колена Левиина, цари же по закону должны были быть только из колена Иудина.
Пророков Божиих еще должно отличать от таких людей, которые самозванно старались быть таковыми, не будучи посылаемы Богом. Сюда, напр., относятся все ложные пророки, о которых очень часто упоминается в Библии, как-то пророки вааловы и астартины (3 Царств. XVIII, 19), пророки иерусалимские (Иерем. XXIII, 14), Седекия (3 Царств. XXII, 10–12) и др.
Затем пророков следует отличать от таких мужей, которые, хотя и удостаивались получать от Бога истинные откровения, но не были пророками и в слове Божием этого имени им не усвояется. К числу таких мужей, напр., относится Иосиф Прекрасный (Быт. ХХХVII, 5–10); Фараон (Быт. ХII, 17; XLI, 1–7 ст.); Навуходоносор ( Дан. II, 1–3 ст.) и др.
Принимая во внимание все эти особенности пророческого служения, придающие ему особый исключительный характер, как служению самому высшему и необычайному в ряду всех других служений в истории избранного народа Божия, мы можем составить следующее более полное и точное определение понятия о пророках. «Пророки суть истинные непритворные истолкователи воли Божией или чрезвычайные учители, избираемые и посылаемые на это служение Самим Богом и притом не всегда, а лишь по требованию особенных исключительных обстоятельств и по усмотрению Божию».
На основании такого понятия о пророках, пророчествами называются откровения, получаемые пророками от Бога и передаваемые ими людям, которые слушать непосредственно самого Бога не могут по своей слабости и недостойны сего вследствие своего греховного состояния.
Цель пророческого служения
Пророки, которым открыта была воля Божия, естественно становились духовными руководителями людей. Они должны были наблюдать за всеми сторонами жизни народа еврейского, к которому главным образом были посланы; а так как евреи входили в соприкосновение с языческими народами, то руководственная просветительная деятельность пророков касалась и этих последних. В чем же заключалась эта руководственная деятельность пророков? Она состояла прежде всего в том, что пророки разъясняли и раскрывали людям волю Божию, открытую в Законе, учили истинному богопочтению; в особенности же они старались оживить в сознании народа обетования о Мессии, которые составляли самую сущность Закона ( Галат. III, 24 ). Учение о Мессии и Царстве Его было раскрыто пророками с особенною ясностью и полнотою. Это была религиозная цель пророческого служения.
Но так как религиозная жизнь людей стоит в неразрывной связи с нравственною их жизнью, то пророки обращали внимание и на нравственное состояние человечества. Они наставляли людей добродетельной жизни, обличали пороки и заблуждения их, призывали их к раскаянию, возвещая суд и наказание нераскаянным грешникам и, наоборот, помилование и спасение раскаивающимся. Вообще нравственная цель пророческого служения была направлена к тому, чтобы воспитать человечество в духе требований Закона и таким образом приготовить его к принятию Мессии.
Кроме того, пророки старались раскрыть народу еврейскому его великое значение на земле, в силу которого Господь благоволил его сделать светочем для всех других народов, основав среди него Свое царство на земле. В этом случае пророки указывали евреям на то, что они не должны увлекаться могуществом языческих народов и забывать Своего Покровителя Господа, напротив языческие народы должны, по учению пророков, признать высокое положение народа еврейского в мире и обратиться к содействию его для того, чтобы просветиться светом богооткровенной религии. Вот почему пророки обращались в своих речах и к языческим народам и призывали их не злоупотреблять правами своего внешнего могучего положения на земле, помня, что они в своей силе являются только лишь орудием действий всемогущего Бога, исповедуемого народом еврейским, без обращения к Которому спасение их невозможно. Таким образом широка и многостороння была деятельность пророков, как посланников Божиих. На эту деятельность их указал Сам Господь в словах, сказанных пророку Иезекиилю: «Сыне человечь, стража дах тя дому Израилеву, да слышиши слово от уст Моих и воспретиши им от Мене или проповеси им от Мене » (Иезек. III, 17). Из этих слов видно, что пророки своим духовным взором, подобно сторожу, стоящему на башне, должны охватывать все стороны жизни людей, зорко следить за ними и принимать все меры предосторожности к охранeнию их от опасностей.
Способы восприятия пророками откровения от Бога
Сам Господь Бог указал на три способа получения пророками откровения, когда обратился к Аарону и Мариами с такими словами: «Аще будет в вас пророк Господень, в видении ему познаюся и во сне возлаголю», но не так, как рабу Моему Моисею: «усты ко устом возлаголю ему яве, и не гаданием» ( Числ. XII, 6–8 ). Следовательно Господь являл откровение пророкам, во 1-х, посредством видений в бодрственном состоянии; во 2-х, посредством сновидений и в 3-х, посредством слова.
Состояние пророка при первом способе восприятия откровения было состоянием духовного возбуждения, во время которого силы его отрешались от земного мира и возвышались к небесному; пророк своею душою переносился в горний мир и во время такого просветленного состояния часто созерцал будущие отдаленные события. Впрочем ясно представить себе душевное состояние пророков во время такого видения, по сознанию самих видевших их, очень трудно ( Деян. XXII, 17–18 ; Иер. XXIII, 9 ). Примерами этого способа откровения могут служить: видение пророком Исаиею Господа, седящего на высоком престоле ( Ис. VI ), видение пр. Иезекиилем славы Господней (Иезек. I гл.) и поля, усеянного костями человеческими (Иезек. XXXVII, 1–12) и др.
Второй способ откровения воли Божией состоял в видении во время сна. Этого способа откровения воли Божией удостаивались люди и не проходившие пророческого служения и даже язычники, как напр. Фараон, Новуходоносор и др. из пророков же, получавших таким способом откровение Божие, был, напр., пророк Даниил, удостоившейся видеть судьбу царств земных, Церкви Христовой и Самого Господа Иисуса Христа под образом Сына человеческого ( Дан. VII гл.). Все подобного рода откровения не были простыми снами, так как сами сновидцы убеждались в этом. После таких видений они обыкновенно испытывали большой страх и в бодрственном состоянии делали в точности то, что внушено им было Богом во время сна ( Быт. XX, 7–16; XXXI, 54; XXIX, 55 ; Mф. I, 20–24).
Третий способ откровения пророкам воли Божией посредством слова был наиболее частою и употребительною формою вдохновения.
Пророки часто указывают на это, когда говорят: «Господь возглагола», «рече Господь ко мне», «тако рече Господь» и т.п. Но между пророками при этом способе получения воли Божией было различие в самой степени отношения к ним Бога. Из слов Господа видно, что с Моисеем «Он беседовал усты ко устом, лицем к лицу, якоже аще бы кто возглаголал к своему другу» ( Числ. XII, 6–8 ; Исх. ХХХШ, 11). Следовательно Моисею, как величайшему из всех пророков, Господь являлся особенным образом и иначе, чем другим пророкам сообщал ему Свои откровения ( Втор. XXXIV, 10 ). Различие это состояло, как можно думать, на основании указаний Св. Писания, главным образом в том, что Моисей разговаривая с Богом, имел пред собою какой-нибудь видимый образ Божий, недоступный созерцанию других, между тем как другие пророки слышали голос Божий, не видя пред собою никакого образа Божия. Так, напр. прор. Самуил слышал голос Божий, призывавший его, но Бога не видел (1 Царств. III, 3–10).
Другие пророки слышали этот голос не совнe, как звук, исходящий от кого-либо, а в самих себе (Иерем. XX, 20; Авв. II, 1 ), именно когда они испытывали непреодолимое сердечное желание или стремление, вызванное воздействием благодати Божией на душу пророка (Иерем. XX, 9).
Что же касается состояния пророческого вдохновения, во время которого пророки получали откровение от Бога, то нужно заметить, что оно не было постоянным в пророке, как благодать священства в церкви Христовой. Дар пророчества всецело зависел от воздействия Бога на пророка, поэтому всегда и везде пророческая благодать могла осенить его, если на то была воля Божия, пророк же не мог воспротивиться этому и задержать в себе проявления пророческого вдохновения. Примером того, что пророки не постоянно находились в состоянии осенения пророческой благодати могут служить пророки Исайя и Елисей. Пророк Исайя сначала советовал больному царю Езекии приготовиться к смерти, но потом получив откровение от Бога, возвестил ему, что он еще будет жить (4 Царств. XX, 1–6). Пророк Елисей, при виде плачущей Саманитянки, только тогда узнал причину ее плача, когда получил об этом откровение от Бога (4 Царств. IV, 27 ст.).
Доказательством же того, что проявление пророческого вдохновения не могло быть задержано самим пророком служит пример пророка Иеремии. Под влиянием огорчений со стороны своих соотечественников, этот пророк хотел было отказаться от пророческого служения, но не мог это сделать и должен был против своей воли пророчествовать. Действие призвания Божия к пророческому служению Иеремия изображает как силу, влекущую пророка против его воли (XX, 37) и сравнивает его с силою пламени, с которою он не может справиться (XII, 39).
Но несмотря на такое мощное и непреодолимое действие благодати, пророки все-таки в это время не теряли сознания и свободы. Они ясно сознавали свое положение, строго и точно отличали им сообщаемые слова Божии от своих мыслей и относились к сообщаемым им истинам свободно, иногда прося у Бога разъяснения открытого. Они помнили содержание переживаемого вдохновенного состояния и в подробностях передавали людям все слышанное ими ( Иер. XXXI, 26 ; Дан. VII, 15, 28 ). Поэтому истинных пророков никак нельзя приравнивать к языческим жрецам и прорицателям, которые для получения своих языческих откровений прибегали к искусственным возбуждающим средствам, находились в бессознательном состоянии, а потому и изрекали свои предсказания бессвязно и бессмысленно. По словам св. Иоанна Златоуста, злой дух тогда овладевал их душою, ослеплял их ум и помрачал их мысли и они, находясь в таком состоянии, издавали звуки, подобно бездушной флейте.
Способы, чрез которые пророки сообщали откровения Божии людям
Получая Божественные откровения, пророки должны были, по повелению Божию, передавать их людям. Исполнение этой обязанности требовалось и самим званием пророка, ибо часто в Св. Писании пророку усвояется значение передатчика Божественных откровений людям; в этом отношении пророк говорил к людям за Бога, вместо Бога, как Его посланник ( Исх. VI, 10; VII, 1 ).
Пророки возвещали людям откровения Божии тремя способами: 1) посредством устной проповеди, 2) посредством письменного изложения их и 3) чрез символические действия.
Первый способ возвещения воли Божией чрез слово и пример является самым обыкновенным и наиболее употребительным. Этим способом пророки отрывали волю Божию всюду, где находили это возможным, напр. в храме, в местах народных собраний ( Иер. VII, 2; XXVI, 1–2 ), пред царями, священниками и вообще пред всеми теми лицами, которым надо было возвестить волю Божию, причем они совершали это с достоинством истинных посланников Божиих: прямо, смело без утаения, унижения и ласкательства ( Ис. VII, 3 ; Иер. XXII, 12 ; ХLII, 8; XXVIII, 13).
Способ сообщения откровений Божиих посредством письменного изложения их употреблялся пророками для большого распространения и точного хранения их в памяти людей. К этому способу пророки часто прибегали потому что не имели возможности передать волю Божию устно; иногда же пророчества записывались ближайшими сотрудниками и учениками пророков, так напр., Варух записывал пророчества Иеремии и читал их пред народом, когда Иеремия заключен был под стражу ( Иер. XXXVI, I-7 ст.). Нередко Сам Господь повелевал пророкам записывать пророчества по причине их важного значения или с целью предать их в качестве руководства людям на будущее время ( Иер. XXX, 2 ; Иер. XXXVI, 1, 2 ; Авв. II, 2 ). Употреблением пророками этого способа открытия воли Божией и объясняется то, что пророчества их сохранились в подлинном, неизменном виде и сделались достоянием всего человечества.
Третий способ сообщения пророческих откровений, состоявший в символических действиях, употреблялся пророками в особенных, чрезвычайных случаях, когда надо было употребить особенную силу воздействия Божия на людей, чтобы привлечь их внимание и глубже напечатлеть в сознании их определения Божии. С этою цельно пророки и совершали некоторые недоуменные и поразительные действия. Так напр., пророк Исаия, по повелению Господа, три года ходил босым и нагим в предзнаменование грядущих бедствий египтянам, которых царь Ассирийский отведет в плен нагими и босыми ( Ис. XX гл.). Пророк Иеремия в присутствии старейшин разбил новый глиняный сосуд в ознаменование разрушения, имеющего постигнуть город Иерусалим ( Иер. XIX ). Тот же пророк носил на шее ярмо в знак порабощения иудеев и других народов царем Вавилонским ( Иер. XXVII, 2 ). Пророк Иезекииль чертит Иерусалим на большом кирпиче и производит над ним вид осадного действия, изображая этим то, что будет происходить в Иудее над Иерусалимом (Иезек. IV, 1–7 ст.). Ввиду того, что символические действия были трудны для понимания и поэтому могли легко быть поняты в превратном смысле, совершающие их (пророки) всегда сопровождали устным или письменным изъяснением их ( Ис. XX, 3–4 ; Иер. XIII, 8–11; XIX, 11 ; Иезек. IV, 13; Ос. I, 2–9 ).
Число и наименование пророческих книг
Пророческое служение, как служение постоянное и непрерывающееся, начинается в истории евреев со времени пророка Самуила. Пророки были конечно и прежде Самуила. В общем смысле пророками в Св. Писании называются патриархи, так напр. Авраам ( Быт. XX, 7 ); во времена Моисея дар пророчески приписывается сестре его Мариами (Иех. XV, 20) и старейшинам ( Числ. XI, 20 ). Но пророки этого времени представляют собою редкие явления, вызываемые особыми обстоятельствами, при которых обычные органы Божественного откровения являлись недостаточными. К числу исключительных явлений следует отнести и Моисея, который по своему значению занимает особое место в ряду всех других пророков. Поэтому пророки в собственном смысле слова появляются в истории народа Божия со времени Самуила, это подтверждается и свидетельством апостола Петра, называющего Самуила первым пророком после Моисея, предвозвестившим об Иисусе Христе, за которым (Самуилом) следовали другие пророки, проповедавшие о Нем ( Деян. III, 22–24 ). С этого времени пророчество является непрерывно существующим до времени Неемии. За этот долгий промежуток времени оно имело очень много своих представителей. Всех ветхозаветных пророков можно разделить на два разряда: пророков, оставивших свои пророчества записанными и пророков, пророчества которых остались незаписанными. Пророчества первых и составляют собою отдел книг в Библии, известных под именем пророческих книг. Всех пророческих книг в каноне Православной Церкви считается шестнадцать. Они суть следующие: книга пророка Исаии, книга пророка Иеремии, книга пророка Иезекииля, книга пророка Даниила, книга пророка Осии, книга пророка Иоиля, книга пророка Амоса, книга пророка Авдия, книга пророка Ионы, книга пророка Михея, книга пророка Наума, книга пророка Аввакума, книга пророка Софонии, книга пророка Аггея, книга пророка Захарии и книга пророка Малахии. Из них первые четыре книги, т.е. Исайи, Иеремии, Иезекииля и Даниила называются великими, а прочие книги малыми, по их меньшему, сравнительно с первыми, объему.
Распределение пророческих книг в Библии
В нашей славянской Библии пророческие книги расположены не по времени жизни пророков, а по объему их содержания. Вот почему на первом месте стоят здесь книги великих пророков, в распределении и же книг малых пророков точного распорядка их соответственно времени жизни самих пророков также не наблюдается. Впрочем, общий распорядок некоторых из этих книг, состоящий в соответствии их с периодом, которым обнималась жизнь того или другого пророка, соблюдается. Так напр. книги пророков ассирийского периода: Амоса, Михея, Наума поставлены первее книг пророков вавилонского периода: Аввакума и Софонии, а эти последние стоят раньше книг пророков, живших после плена вавилонского: Аггея, Захарии и Малахии.
Содержание пророческих книг
Пророческие книги состоят главным образом из речей, в которых пророки изображают религиозно-нравственное состояние своих современников – евреев и язычников, призывая тех и других к раскаянию; они разъясняют народу Божий закон Моисея, данный ему для того, чтобы просвещаться светом истинного учения и быть чрез это достойными представителями великого своего избрания к обращению на путь истины всех языческих народов. Но главным предметом содержания пророческих книг служит Мессия, Господь Иисус Христос и Его Царство. Как бы ни разнообразно было содержание пророческих книг, заключающих в себе различные предметы поучения, обличения и назидания с указанием сведений исторических из жизни народов, обетования о Мессии и судьбах Его Церкви составляют главный центральный пункт, на который обращено внимание всех пророков. Все остальное содержание книг определяется и обусловливается этими мессианскими обетованиями и может быть понято только при свете их. Пророки с полною ясностью предсказали все главные обстоятельства земной жизни Иисуса Христа и совершенного Им спасения ( Иоан. V, 39 ; Деян. III, 24 ; 1Петр I, 10 ).
По учению пророков, благодатное царство Мессии предназначено для всех людей без различия национальностей; для вступления в него требуются только вера в обетованного Искупителя, послушание зову голоса Божия, говорившего чрез Закон и пророков и святая добродетельная жизнь, основанная на первых двух условиях ( Ис. XLII, 6; XLIX, 6; II, 2–3; XI, 10; XXXV, 1–2; LIV, 4–5 ; Иер. XXXI-XXXII гл.; Иез. XXXVII 26; XXXIV, 14 и др.).