чем выше поднимается обезьяна тем
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Музыка
—Поиск по дневнику
—Статистика
Человек и впрямь похож на обезьяну: чем выше он залезает, тем больше он демонстрирует свою задницу. Фрэнсис Бэкон
Человек, делающий карьеру, не может позволить себе тратить время на жену и друзей; он должен всего себя посвятить врагам.
Дж. Хоббс
Карьеры, пробитые собственною головою, всегда прочнее и шире карьер, проложенных низкими поклонами или заступничеством важного дядюшки.
Дмитрий Иванович Писарев
Успешную карьеру можно начать с компетентной сдачи экзаменов, продолжить с помощью компетентного подхалимства и увенчать компетентным выбором выгодной невесты.
Сирил Норткот Паркинсон
Кто не умеет говорить, карьеры не сделает.
Наполеон I (Бонапарт)
Чем выше человек поднимается, тем более одиноким он становится.
Эрнст Хайне
На высших должностях, так же как и на горных вершинах, люди часто подвергаются головокружениям.
Артур Шопенгауэр
Остерегайтесь занять благодаря случайностям пост, который тебе не по плечу, чтобы не казаться тем, кем ты не являешься на самом деле. Обычно это кончается полной утратой доверия к тебе.
Георг Кристоф Лихтенберг
Человек и впрямь похож на обезьяну: чем выше он залезает, тем больше он демонстрирует свою задницу.
Фрэнсис Бэкон
Правило буравчика: чтобы продвигаться, надо вертеться.
Александр Ратнер
Дьяволы бывают двух видов: разжалованные ангелы и сделавшие карьеру люди.
Станислав Ежи Лец
Маленькая ошибка начальника может стать фатальной для карьеры его подчинённого.
Леонид Сухоруков
Рожденный ползать летать не может.
Максим Горький
В высших должностях, так же как и на слишком возвышенных местностях, люди подвергаются головокружениям.
Пьер Буаст
На служебной лестнице у каждого свой потолок.
Константин Кушнер
Слабые люди, поставленные высоко, легко делаются злодеями.
Дмитрий Иванович Писарев
Вот человек, не способный снискать уважение к себе. Значит, ему остаеться одно: сначала следать карьеру, потом окружить себя всякой сволочью.
Себастьен-Рош Николя де Шамфор
Люди высоко ценят тех, кто быстро продвигаеть наверх, хотя ничто не поднимаеться быстрее пыли, соломы и перьев.
Морис Мартен дю Гар
Чем выше служебная лестница, тем труднее поднимать дисциплину.
Константин Кушнер
Всегда лучше быть не победителем, а неудачником, жертвой несправедливости. Все дело в том, что я всегда чувствовала себя неудачницей. Всегда, на протяжении всей своей карьеры.
Одри Хепберн
Молодым везде у нас дорога, когда есть деньги на дорогу.
Константин Кушнер
Все мои мужчины были очень полезны для моей карьеры. Но я любила их не только за это.
Мадонна
Даже лишившись должности — будь то портфель министра или место старшего письмоводителя, глупец сохраняет всю свою спесь и нелепое чванство.
Себастьен-Рош Николя де Шамфор
Чем выше пьедестал, на который вскарабкался карлик, тем лучше видно, что он карлик.
Габриэль Лауб
Иная отставка больше, чем жизнь.
Константин Кушнер
Остановиться можно при подъеме, но не при падении.
Наполеон I (Бонапарт)
Часто люди падают с большой высоты из-за тех же недостатков, которые помогли им ее достичь.
Жан де Лабрюйер
Высшие должности походят на крутые скалы: одни только орлы да пресмыкающиеся взбираются на них.
Анна Луиза Жермена де Сталь
Чтобы сделать карьеру, следует одеваться во все серое, держаться в тени и не проявлять инициативы.
Шарль Морис Талейран
Чем выше подъем, тем ужаснее падение.
Хуан Мануэль
Чем выше по служебной лестнице, тем крупнее следы пресмыкающихся.
Михаил Мамчич
Чтобы вскарабкаться наверх, надо сложить крылья.
Станислав Ежи Лец
smeh
«Они стараются угождать старшим по рангу» Вертикаль власти, гигиена и поддержка: чем обезьяны отличаются от людей
Кадр: фильм «Планета обезьян»
Антрополог, этолог, приматолог, доктор антропологии Кембриджского университета, дама-командор ордена Британской империи, Посол мира ООН Джейн Гудолл более 55 лет посвятила наблюдениям за жизнью и поведением шимпанзе в их естественной среде обитания — в джунглях тропической Африки. Какова структура отношений и иерархия внутри группы человекообразных обезьян? Как они обмениваются информацией? Действительно ли они предпочитают вегетарианскую диету мясной? Используют ли они инструменты, и правда ли, что изготовление орудий труда — главный отличительный признак человека как вида? Как ведут себя самки шимпанзе со своими детенышами и есть ли у обезьян подростковый возраст? Обо всем этом она рассказала в книге «В тени человека». Книга была переведена на 48 языков и стала классикой научно-популярной литературы. На русском языке «В тени человека» вышла в издательстве «КоЛибри». С разрешения издательства «Лента.ру» публикует фрагмент текста.
Необычайный успех человека как биологического вида стал возможен благодаря эволюционному развитию мозга, что наряду с другими причинами привело к использованию и изготовлению орудий, логическому мышлению, сознательному общению и возникновению речи. Один из наиболее удивительных примеров, иллюстрирующих биологическую близость человека и шимпанзе, лежит в сходстве структуры мозга. Из всех ныне живущих млекопитающих шимпанзе благодаря способности к примитивному мышлению более всего приближается к человеку. Мозг современного шимпанзе, по всей вероятности, не так уж и отличается от мозга первых обезьян, вставших на путь очеловечивания.
До недавнего времени основным критерием человека, отличающим его от остальных существ, считалось умение изготовлять орудия. Конечно, как уже указывалось, шимпанзе не придерживаются определенного плана в изготовлении орудий. Но ведь и доисторический человек, прежде чем взять в руки камень, наверняка пользовался травинками и палками и едва ли при их подработке придерживался какого-то определенного плана.
Благодаря тому, что в представлении большинства людей орудия тесно связаны с человеком, самое пристальное внимание всегда было приковано к тем животным, которые могут употреблять предметы в качестве орудий. Однако необходимо помнить, что эта способность сама по себе еще не свидетельствует о каких-то высоких интеллектуальных качествах животного. Дятловый древесный вьюрок использует кактусовые колючки или прутики для того, чтобы извлечь насекомых из ходов коры. Однако от этого птица не становится более разумной, чем настоящий дятел, который для той же самой цели использует свой длинный клюв.
Переход к использованию и изготовлению орудий становится важным эволюционным признаком только тогда, когда животное применяет свою способность манипулировать предметами в различных целях, когда оно может спонтанно использовать предметы для решения совершенно новых задач, которые без употребления орудия представляются неразрешимыми.
В заповеднике Гомбе-Стрим мы наблюдали, как шимпанзе используют орудия в самых различных целях. Они употребляют стебли и палки для ловли насекомых, причем в случае необходимости дорабатывают и видоизменяют их. Они используют листья, чтобы извлечь воду, до которой не могут дотянуться губами, и опять-таки предварительно жуют листья, чтобы увеличить их поглощающую способность. Однажды я наблюдала, как взрослый самец вычищал такой же губкой внутреннюю поверхность черепа павиана. Я не раз видела, как шимпанзе вытирают горстью листьев шерсть, счищают с тела грязь или прикладывают лист к ране. Иногда шимпанзе пользуются палками для расширения входного отверстия в гнездо земляных пчел.
В неволе шимпанзе часто совершенно самостоятельно употребляют предметы в качестве орудий для решения самых разнообразных задач. Эксперименты Вольфганга Келера показали, что обезьяны с помощью палок пытаются открыть створки ящиков или выкапывают из земли корни растений. Они чистят шерсть пучками листьев или соломы, скребут себя камнями и кладут соломинки на муравьиные тропы, применяя примерно ту же технику, что и наши шимпанзе во время ловли термитов. По наблюдениям Келера, шимпанзе пользуются камнями и палками во время агрессивных стычек. Иногда они развлекались тем, что подманивали кур, бросая хлеб за решетку вольера, а потом неожиданно кололи птиц острыми палками.
Многочисленные эксперименты, проведенные в лабораторных условиях, были направлены на то, чтобы выяснить, могут ли шимпанзе изготовлять орудия. Результаты показывают, что обезьяны могут поставить один на другой несколько ящиков и, взобравшись на них, дотянуться до пищевой приманки, подвешенной к потолку клетки. Обезьяны выпрямляют свернутый кусок проволоки или составляют несколько трубок и с помощью созданной таким образом длинной палки достают приманку, находящуюся за пределами клетки. Но не известно ни одного случая, когда бы шимпанзе с помощью одного орудия изготовили другое. В одном длительном и чрезвычайно кропотливом исследовании шимпанзе даже после показа и обучения не смог использовать каменное ручное рубило, чтобы отколоть щепку от куска твердого дерева и с ее помощью извлечь приманку из узкой полой трубки. Обезьяна легко откалывала щепки зубами, если дерево было достаточно податливым, но ни разу не пыталась использовать ручное рубило для решения той же самой задачи, хотя экспериментатор неоднократно показывал ей, как это можно сделать. Но прежде чем прийти к окончательному выводу об ограниченных возможностях шимпанзе, необходимо поставить эксперименты на гораздо большем количестве животных. Ведь и о возможностях вида Homo sapiens мы не можем составить представление по одному человеку. Так, одни люди обладают математическими способностями, а другие — нет.
Анализируя деятельность шимпанзе на воле и сравнивая ее с тем, как животное решает те или иные задачи в экспериментальных условиях, можно прийти к выводу, что со временем животное разовьет более сложную орудийную культуру. Ведь, в конце концов, и первобытный человек в течение многих тысячелетий продолжал использовать свои примитивные каменные орудия по существу без всяких изменений. Затем внезапно появляется новый, более совершенный тип каменных орудий, который получает широкое распространение на разных континентах. Возможно, что творцом новой культуры была гениальная, незаурядная личность, а соплеменники путем обучения и подражания быстро овладели новой техникой.
Если шимпанзе смогут и дальше существовать в естественных условиях обитания, развитие у них орудийной деятельности может пойти по совершенно новому пути. Несмотря на то что способность манипулировать предметами является врожденной для шимпанзе, их детеныши, по нашим наблюдениям, лишь постепенно учатся правильно пользоваться предметами, во всем подражая взрослым. Весьма убедителен в этом смысле один случай: однажды молодая самка, страдающая поносом, сорвала горсть листьев и вытерла зад. Ее двухлетний детеныш, который внимательно наблюдал за своей мамашей, тотчас же дважды повторил все эти действия, хотя абсолютно не нуждался в подобном туалете.
Для меня, так же как и для многих других ученых, несомненный интерес представляет тот факт, что в поведении шимпанзе и человека можно усмотреть множество аналогий. Мы не раз поражались не только сходству отдельных жестов и поз, но и целых ситуаций.
Фото: Sukree Sukplang / Reuters
Неожиданно испугавшись чего-нибудь, шимпанзе всегда стремится коснуться или обнять оказавшегося рядом сородича, почти точно так же, как чувствительная девица на фильме ужасов в испуге хватает за руку соседа. И люди, и шимпанзе нуждаются в физическом контакте. В стрессовых ситуациях, встревоженные и возбужденные, они быстрее успокаиваются, коснувшись другого индивидуума. Однажды Дэвид Седобородый испугался своего отражения в зеркале. В ужасе он повернулся к стоявшей рядом трехлетней Фифи и обхватил ее руками. По-видимому, прикосновение даже к такому малышу быстро вернуло ему уверенность: он стал успокаиваться, испуганный оскал уступил место обычному выражению лица.
Успокоительное воздействие, которое испытывают как шимпанзе, так и люди от физического контакта с сородичами, объясняется, по-видимому, тем, что младенец с самого рождения привыкает к телу матери, ищет в ее объятиях защиту от опасности. Подрастая, детеныш становится более самостоятельным и в минуту сильного волнения, не увидев поблизости мать, может подбежать и коснуться любого стоящего рядом сородича. Но если есть хотя бы малейшая возможность, детеныш постарается найти успокоение именно в объятиях матери.
Однажды Майк угрожающе двинулся к Фигану, которому в то время исполнилось восемь лет. Подросток громко вскрикнул и, протянув руки вперед, бросился к матери, хотя для этого ему пришлось бежать мимо сидящей поблизости группы шимпанзе. Фло заключила сына в свои объятия и быстро погладила его. Фиган тотчас успокоился и перестал визжать. Так и люди, давно вышедшие из детского возраста, продолжают делиться с матерью своими радостями и горестями, конечно, если между ними существует духовная связь.
Среди шимпанзе мы часто встречали животных, которые постоянно стараются угождать старшим по рангу. Например, Мелисса всякий раз, когда мимо нее проходил взрослый самец, тотчас подбегала к нему и касалась рукой его головы или спины. Если самец поворачивался к ней, Мелисса нервно скалила зубы и оттягивала назад уголки губ. Было совершенно очевидно, что Мелисса нервничает в присутствии более сильного сородича и именно поэтому ищет успокоения в физическом контакте с ним. Если самец удостаивал ее ответным прикосновением, самка успокаивалась еще быстрее.
Каждый из нас не раз встречал людей, подобных Мелиссе: стараясь произвести благоприятное впечатление, они дотрагиваются до собеседника, часто и предупредительно улыбаются. Как правило, эти люди по тем или иным причинам не слишком уверены в себе и испытывают неловкость при общении с другими людьми. Улыбка в данном случае служит своеобразной ширмой, за которой человек пытается скрыть свое замешательство, и по существу мало отличается от оскала зубов шимпанзе, выражающего покорность и испуг.
При виде большого количества бананов шимпанзе, не в силах скрыть своей радости, начинают целовать и обнимать друг друга. Люди тоже довольно часто выражают свой восторг именно таким образом: ребенок при виде лакомства или новой игрушки радостно бросается к матери, да и взрослые люди, особенно более эмоциональные, услышав хорошую новость, обнимают друг друга и похлопывают по плечам. Всем нам знакомо чувство нестерпимого невыразимого счастья, которое захлестывает всего тебя и заставляет кричать, прыгать, безумствовать, рыдать. Если нечто подобное испытывают и обезьяны, то нет ничего удивительного в том, что они ищут успокоения в спасительном физическом контакте с сородичами.
Я уже описывала на страницах этой книги, как животное после нанесенной ему обиды со стороны старшего по рангу идет вслед за обидчиком, взвизгивая, припадая к земле или протягивая руку. По сути дела, шимпанзе жаждет успокоительного прикосновения и выпрашивает его как подачку. В большинстве случаев «рыдания» не прекращаются до тех пор, пока более могущественный сородич не удостоит свою жертву ответным прикосновением. Мы много раз наблюдали, как Фиган закатывал шумные истерики, не получив желаемого ободрения: он кидался на землю и начинал вопить, заходясь от собственного крика.
Но стоило взрослому самцу подойти и погладить его, как подросток тут же успокаивался. Разве эта сцена не напоминает вам поведение провинившегося и наказанного матерью ребенка, который ходит за ней по пятам, хватает ее за юбку, захлебывается слезами и не успокаивается до тех пор, пока мать, сжалившись, не возьмет его на руки и не приголубит? Поцелуи и объятия примиряют супругов после семейных сцен, а у некоторых народов рукопожатием знаменуется восстановление дружеских отношений.
Фото: Rahel Patrasso / Reuters
Но проводить прямые параллели между поведением обезьян и поведением человека неправильно, так как в поступках человека всегда присутствует элемент нравственной оценки и моральных обязательств, неведомых шимпанзе. В сообществах обезьян наказание и последующее примирение агрессора и жертвы не зависят от того, насколько справедливы были действия обидчика. Самка, которую атаковал взрослый самец только из-за того, что она случайно оказалась у него на дороге во время демонстрирования угрозы, будет вымаливать прощение и вести себя точно так же, как самка, которой досталось за то, что она посмела взять банан из грозди самца.
Еще большие отличия в поведении и психике шимпанзе и человека обнаруживаются при рассмотрении мотивов, которые лежат в основе успокоительных жестов. Человеческие существа способны действовать исходя из бескорыстных побуждений: мы можем искренне сочувствовать попавшему в беду человеку, стараемся утешить его, разделить с ним его горести. Маловероятно, чтобы шимпанзе были способны испытывать подобные эмоции. Даже члены одной обезьяньей семьи, связанные между собой родственными узами, никогда не руководствуются в своих отношениях друг к другу альтруистическими принципами.
И все-таки в поведении обезьян и человека можно усмотреть нечто сходное. Каждому из нас ясно, что вид обиженного, рыдающего человека вызовет в душе пусть даже случайного свидетеля чувство какой-то неловкости. Мы постараемся тут же успокоить плачущего, и не потому, что сочувствуем ему — ведь нам неизвестна причина слез, — а скорее потому, что его рыдания выводят нас из состояния душевного равновесия. Вполне возможно, что вид скорчившегося в позе подчинения животного и его униженное хныканье действуют на агрессора таким же точно образом. Устранить источник собственного раздражения можно, только успокоив низшего по рангу собрата, что шимпанзе и делает самым простым способом — подходит и дотрагивается до него.
Куда плывет водная обезьяна
Чем выше поднимается столбик термометра, тем острее наше желание вернуться к историческим корням – эдак на пять миллионов лет назад, когда наши предки были пусть уже слегка человекообразными, но все-таки обезьянами. Что нужно летом обезьяне? Найти в палящей африканской саванне пещеру попрохладнее. Подойдет дача в кооперативе Заря, например. Спрятаться от солнца в затененном лесу и кормиться там орехами и фруктами – ну или ягодами и грибами, в зависимости от того, где у обезьяны дача. Раздеться, конечно – настоящая обезьяна штанов не носит. В общем, лето – это наш ежегодный шанс по-настоящему воссоединиться с традициями.
Есть только один неотъемлемый ритуал летнего отдыха, который резко выделяет нас из большой и относительно дружной семьи человекообразных приматов: мы обожаем купаться.
Дело в том, что эти наши ближайшие родственники – шимпанзе, орангутаны, гориллы – не умеют плавать. И терпеть не могут глубоких водоемов. Солнце, воздух и вода – далеко не универсальные друзья приматов, напротив: с водой у большинства человекообразных обезьян довольно напряженные отношения.
Умение плавать – одна из самых странных и неожиданных человеческих способностей с точки зрения теории эволюции. Наша любовь к воде – а кто не любит купаться? – настолько резко выделяется из принятых в обезьяньей среде норм, что на ее основании была придумана одна из самых противоречивых гипотез происхождения человека, вокруг которой вот уже 50 лет не прекращаются перепалки исследователей.
Человек-амфибия
Все началось в 1930-м году, когда британский зоолог Элистер Харди читал книгу другого британского ученого, антрополога Вуда Джонса, под названием «Место человека среди млекопитающих». Книга эта была посвящена в основном экзотическим идеям о родстве людей с долгопятами, но Харди обратил внимание на одну упомянутую деталь: человек, как утверждалось, резко отличается от обезьян отложением жира. У тех жир якобы откладывается в основном на поверхности органов, а у человека его гораздо больше под кожей.
В этот момент морского зоолога Харди осенило. Подкожное отложение жира у человека, решил он – то же самое, что наблюдается у дельфинов или тюленей. Зачем тюленям этот жир? Чтобы защищаться от холода. Почему им все время холодно? Потому что они живут в воде. Внезапно все встало на свои места.
Харди предположил, что на несколько миллионов лет «человеческая» ветвь обезьян в буквальном смысле погрузилась в воду – как дельфины, тюлени или по крайней мере гиппопотамы. Эти наши предки научились плавать и приспособились к водному или земноводному образу жизни, питаясь рыбой, моллюсками и ракообразными. И только считанные сотни тысяч лет назад по неизвестным причинам эти животные снова покинули водную среду, обосновались в пещерах и дали начало роду Homo – человеку.
Иными словами, Элистер Харди, специалист по водной живности, неожиданно понял, что он сам и все окружающие – тоже водная живность.
Харди оценил, как его озарение выглядит со стороны, и резонно решил, что ему никто не поверит. Вместо этого он продолжил заниматься менее радикальной наукой и достиг в этом больших успехов, став членом Королевского общества и уважаемым специалистом по зоопланктону.
Только через тридцать лет, в 1960-м, когда репутации Харди уже ничего не угрожало, он решился озвучить свою гипотезу. Впоследствии она получила название гипотезы водной обезьяны (или теории – в зависимости от того, насколько весомыми считать аргументы ее сторонников).
Аргументы в пользу гипотезы не ограничивались подкожным жиром. Харди предлагал несколько фактов, которыми его идея якобы подкреплялась. Но настоящее развитие гипотеза водной обезьяны получила в книгах британского сценариста и антрополога-самоучки Элен Моррис. Та умудрилась втиснуть в гипотезу Харди чуть ли не каждую биологическую особенность человека.
Основные аргументы «воднообезьянщиков» сводятся к следующему.
Список можно продолжать очень долго – Элен Моррис объясняет нашим водным происхождением и форму носа, и умение разговаривать, и даже диетические потребности: некоторые жирные кислоты, необходимые для развития мозга, содержатся в больших количествах в морепродуктах, но практически не встречаются в наземной пище.
И все-таки, несмотря на усилия сторонников гипотезы водной обезьяны, научное сообщество до сих пор относится к идеям Харди и его последователей с большим скепсисом. Элен Моррис не первое десятилетие пытается добиться уважения со стороны серьезных ученых, которые предпочитают игнорировать ее выпады – для большинства антропологов «водные обезьяны» находятся где-то между чупакаброй и снежным человеком.
Неужели действительно все дело в узколобости и снобизме профессоров, не желающих принимать всерьез гениальных самоучек?
Сырая гипотеза
Основное достоинство и одновременно основной недостаток гипотезы водной обезьяны – это ее кажущаяся простота и интуитивная логичность. Выдвигаемые аргументы кажутся настолько понятными и очевидными, что спорить, вроде бы, и не с чем. При детальном изучении все они быстро рассыпаются, но любителей красивых теорий это редко останавливает: главное, что есть логика. Проблема красивой теории в том, что в нее хочется верить гораздо больше, чем в скучную, запутанную и никогда ничего не знающую наверняка науку.
Возьмем, например, тот самый подкожный жир, с которого все началось. Жир, который, якобы, выделяет нас из обезьян и сближает с дельфинами. Дело в том, что это не так. То есть совсем. У всех приматов есть подкожный жир, который очень похож на наш. Если человека и шимпанзе кормить одинаково, то они вообще не будут отличаться по этой характеристике. Совсем другое дело – жир у тюленей и дельфинов. Он отличается от нашего как толщиной, так и распределением по телу и даже тем, как он закладывается у зародышей.
Хорошо, допустим, жир – просто исторический конфуз. Но с тем, что мы лысые, а обезьяны – нет, спорить странно. Хотя можно: у человека действительно меньше волос, чем у шимпанзе, но зачастую не так уж и сильно. А вот специализированная голая кожа китообразных – это редчайший и уникальный орган, формировавшийся много миллионов лет.
В ходе эволюции разные группы млекопитающих «входили в воду» десятки раз – около тридцати, если точнее. Из всех этих случаев только трижды они становились лысыми. Поэтому даже если считать человека совершенно лысым, к воде это вряд ли имеет отношение.
То же самое с двуногостью. Ей мы очевидно выделяемся. На первый взгляд «водная» версия кажется разумной: люди научились ходить на двух ногах, потому что искали пищу, стоя по пояс в воде.
Но где вы видели двуногих водоплавающих животных? Все млекопитающие плавают либо всеми четырьмя ногами – «по-собачьи», либо используют совсем уж навороченные приспособления вроде плавников.
Как быть с задержкой дыхания? Казалось бы, такая способность должна однозначно свидетельствовать о водном образе жизни. Сторонники «водной обезьяны» утверждают, что способность задерживать дыхание заложена в нас с первой секунды рождения. Младенец, рожденный в воде, рефлекторно задерживает дыхание, чтобы не задохнуться. Здесь антропологическая дискуссия неожиданно ступает на территорию народной медицины: внезапно у модной практики водных родов появляется научное основание! Такое развитие событий может нервировать врачей, но оно совершенно не трогает биологов: у обезьяньих детенышей, как выясняется, рефлекс задержки дыхания также присутствует. Да и у взрослых животных задержка дыхания – не такая уж редкость: собаки, например, ныряют не хуже нас.
Наконец, уникальность человеческих сальных желез – тоже полуправда. У нас они действительно крупнее, чем у любых других млекопитающих. Почему? Никто не знает. Но то, что это как-то сближает нас с водоплавающими млекопитающими – просто выдумка. Ни у тюленей, ни у дельфинов или китов нет ничего похожего. Ближе всего к нашим сальным железам по размерам приближаются железы лемуров – у тех они служат для распространения феромонов. Никакого отношения к защите от воды это не имеет. Да и вообще, с чего бы древнему человеку в Африке было так необходимо защищаться от намокания? Птицам это требуется для полета – но гипотезу «воздушной обезьяны» пока никто не предлагал.
Хорошо ли мы плаваем?
Пожалуй, наиболее очевидный аргумент против гипотезы водной обезьяны – это тот факт, что при всей нашей любви к купанию, мы очень плохо плаваем.
Биологи из университета Калифорнии подсчитали, сколько энергии разные животные тратят на плавание. Выяснилось: по сравнению, например, с тюленями, человек тратит в 4–5 раз больше энергии на движение в воде (в расчете на единицу веса, конечно). Не самый впечатляющий результат для водоплавающего.
Причин этому несколько. Во-первых, несмотря на заявления Элистера Харди, наш подкожный жир совсем не годится для подводной теплоизоляции. При этом вода гораздо лучше отводит от тела тепло, чем воздух. В результате плывущему человеческому организму приходится работать на полной мощности, чтобы поддерживать температуру тела – купаемся мы все-таки обычно при температурах существенно ниже 36,6°. Мы плохо плаваем, потому что слишком сильно мерзнем.
Во-вторых, хоть мы задерживаем дыхание лучше обезьян, до китов нам очень далеко. В результате человек почти всегда плавает на поверхности, что гораздо тяжелее перемещения в толще воды. Мы плохо плаваем, потому что слишком много дышим.
В-третьих, у нас отсутствуют какие-либо очевидные приспособления к плаванию. Голая кожа, конечно, улучшает гидродинамику, но куда больше пригодились бы плавники или хотя бы перепонки между пальцами. Отсутствие шерсти в данном случае – все равно, что закрылки в стиле Формулы-1 на ржавой «восьмерке». Мы плохо плаваем, потому что мы не водоплавающие.
У СОБАК ПЛАВАНИЕ ПРОСТО ВИДОИЗМЕНЕННАЯ ХОДЬБА, ПРИ КОТОРОЙ ВСЕ ЧЕТЫРЕ НОГИ ДВИГАЮТСЯ РИТМИЧНО. ЛАЗАЯ ПО ДЕРЕВЬЯМ, ОБЕЗЬЯНЫ ОТУЧИЛИСЬ КООРДИНИРОВАТЬ КОНЕЧНОСТИ, И ПОЭТОМУ СОВЕРШЕННО НЕ УМЕЮТ ПЛАВАТЬ. НАШЕ УМЕНИЕ ПЛАВАТЬ ЗАНОВО ПРИДУМАННЫЙ И ВЫУЧЕННЫЙ НАВЫК.
Но почему мы вообще умеем плавать лучше обезьян? Оказывается, это действительно связано с эволюционными особенностями людей. Но, по-видимому, не так, как предполагал Элистер Харди. Все гораздо интереснее.
Весь XX век зоологи считали, что шимпанзе и орангутаны физически не могут плавать: так устроено их тело. Но в 2013-м году появилось первое научно документированное свидетельство, что это не так. Ученым из Южной Африки удалось заснять двух человекообразных обезьян – шимпанзе Купера и орангутана Сирию – в процессе купания! Видеоролики с плавающими обезьянами изрядно взволновали научное сообщество, бросившееся анализировать каждое движение обезьяньих Майклов Фелпсов: благо, смотреть на то, как шимпанзе барахтается в бассейне, можно долго.
Гипотеза, предлагаемая южноафриканскими исследователями, состоит в следующем.
Обе обезьяны, научившиеся плавать, Купер и Сирия, живут не в дикой среде и даже не в зоопарках, а у частных владельцев. Видимо, они привыкли к воде и научились плавать, наблюдая за людьми – то есть попав в сферу нашей культуры.
Плавание человека не унаследовано от четвероногих предков, а возникло заново. И это – не эволюционное, а культурное приобретение. Обезьяна может научиться плавать, но ее никто не учит. Человек однажды научился плавать и стал передавать это умение из поколения в поколение – не в форме генов или инстинктов, а в форме знаний и навыков, которым отцы обучают детей.
Ныряя жарким летним днем в речку, помните: умение плавать – триумф человеческого интеллекта, подарившего нам возможность сохранять знания и делиться ими с другими представителями собственного вида.