латентный период сна что это
Латентный период сна что это
Инсомния представляет собой частый, а иногда основной или первый симптом психических болезней, таких как тревожное расстройство, депрессии и психозы. Хроническая инсомния неясного происхождения всегда должна вызывать подозрение на начинающуюся депрессию.
Такие легкие психические нарушения, как тревога перед отходом ко сну, преувеличенная забота об отсутствии сна, возбуждение, нарушение концентрации внимания и кратковременной памяти, часто наблюдаются и при инсомнии, не обусловленной психическим заболеванием, и являются следствием самого нарушения сна. Поэтому дифференциальный диагноз между психофизиологической инсомнией и инсомнией при психических заболеваниях может представлять трудности.
У этих пациентов со временем могут развиваться легкие психические нарушения.
Две ситуации требуют дифференциального диагноза с инсомнией:
• Псевдоинсомния характеризуется жалобами на сильнейшую и даже полную бессонницу, которая не подтверждается объективными исследованиями (актиграфией или полисомнографией).
• Пациенты с низкой потребностью во сне — лица, у которых даже при короткой продолжительности сна (>6—8 ч) не наблюдается нарушений самочувствия и работоспособности в течение дня.
Гиперсомнии
Около 4% людей жалуются на сонливость в течение дня, выраженную в той или иной степени. Диагностика этих состояний предполагает:
• тщательный анализ ночного сна;
• выявление других возможных нарушений и особенностей состояния в течение дня.
К наиболее частым причинам гиперсомнии относятся синдром апноэ во сне, хроническая недостаточность продолжительности сна, нарколепсия, фрагментация/укорочение времени сна, связанные с СБН, и психические заболевания (в том числе атипичная депрессия).
В случае гиперсомнии неясного происхождения необходимо проводить параклинические исследования, в том числе видеополисомнографию, многократное определение латентного периода сна, тест поддержания бодрствования для количественной оценки и объективизации способности сохранять состояние бодрствования (эта проба позволяет, в частности, сделать заключение о способности пациента водить автомобиль).
Исследование латентного периода сна позволяет дать количественную оценку и объективизировать склонность к засыпанию («проба на сонливость»). Пациенты находятся в положении лежа в темной и тихой комнате (лаборатории сна), им предлагается расслабиться и не сопротивляться наступлению сна. При этом рассчитывают средний латентный период засыпания (до стадии 1 на ЭЭГ) во время 3—4 засыпаний в течение дня (исследование проводят с 10 до 16 часов каждые 2 часа). Патологией считается средний период, составляющий 5—7 мин. У пациентов с нарколепсией (а также другими нарушениями сна) сон с быстрыми движениями глаз может наступать в течение 15 мин после засыпания.
Исследование уровня бодрствования служит для количественной оценки и объективизации способности оставаться в состоянии бодрствования. Во время исследования пациенты сидят в темном, тихом помещении (лаборатории сна), им предлагают сопротивляться наступлению сна. Рассчитывается средний латентный период сна (до стадии 1 на ЭЭГ) в 4—5 пробах (обычно между 10 и 16 часами каждые 2 часа). Патологическим считается латентный период в 12—18 мин.
Продолжительность латентного периода сна может оказаться нормальной или свидетельствовать о немного увеличенной склонности к засыпанию. Наиболее часто при этом следует проводить дифференциальный диагноз между так называемой идиопатической гиперсомнией (см. ниже) и «синдромом хронической усталости».
После черепно-мозговой травмы или инсульта у пациентов может наблюдаться дневная сонливость, изолированная или в сочетании с увеличением потребности во сне. С течением времени это нарушение может преобразоваться в апатико-абулический синдром со склонностью к депрессии и снижению инициативности.
Некоторые современные подходы к терапии инсомнии
Нарушения цикла сон/бодрствование наблюдаются в популяции у 28–45% и в половине случаев представляют собой серьезную клиническую проблему, требующую специальной диагностики и лечения. Нарушения ночного сна у больных, находящихся
Нарушения цикла сон/бодрствование наблюдаются в популяции у 28–45% и в половине случаев представляют собой серьезную клиническую проблему, требующую специальной диагностики и лечения. Нарушения ночного сна у больных, находящихся на стационарном лечении, отмечается в 74% случаев, а у лиц пожилого возраста этот показатель может составлять до 90%. Ночной сон модифицирует соматические болезни, в ряде случаев усложняя их течение, а лечение инсомнии, развившейся на фоне соматической патологии, повышает эффективность терапии основного заболевания.
Инсомния — расстройство, связанное с трудностями инициации или поддержания сна. В DSM-IV инсомния определяется как дефицит качества и количества сна, необходимого для нормальной дневной деятельности, а в МКБ-10 под инсомнией, гиперсомнией и нарушениями ритма сна совокупно подразумеваются «первично психогенные состояния с эмоционально обусловленным нарушением качества, длительности или ритма сна».
По течению выделяют острые, подострые и хронические инсомнии. По степени выраженности — слабо выраженные, средней степени выраженности и выраженные.
Объективное исследование больных инсомнией обязательно включает полисомнографию. Эта методика предполагает одновременную регистрацию нескольких параметров, таких, как электроэнцефалография (ЭЭГ), электромиография (ЭМГ), электроокулография (ЭОГ); это минимальное количество исследований, необходимых для оценки структуры сна.
С позиции полисомнографического анализа сон человека представляет целую гамму особых функциональных состояний мозга — первую, вторую, третью и четвертую стадии фазы медленного сна (сон без сновидений, ортодоксальный сон) и фазу быстрого сна (сон со сновидениями, парадоксальный сон, сон с быстрыми движениями глаз). Каждая из перечисленных стадий и фаз имеет свои специфические ЭЭГ, ЭМГ, ЭОГ и вегетативные характеристики. Продолжительность сна здорового человека составляет 6,5–8,5 ч. Продолжительность каждого функционального состояния за период сна неодинакова. Первая стадия занимает от 2 до 5% ночного сна. Вторая стадия занимает от 45 до 55%. Дельта-сон — от 13 до 23%. Быстрый сон — от 20 до 25%.
Клиническая феноменология инсомнии включает пресомнические, интрасомнические и постсомнические расстройства.
Пресомнические нарушения — это трудности, связанные с началом сна, и в этом случае наиболее распространенной жалобой являются трудности засыпания; при длительном течении могут формироваться патологические «ритуалы отхода ко сну», а также «боязнь постели» и страх «ненаступления сна». Если засыпание у здорового человека происходит в течение нескольких минут (3–10 мин), то у больных оно иногда затягивается до 120 мин и более. При полисомнографическом исследовании этих пациентов отмечается значительное нарастание времени засыпания, частые переходы из первой и второй стадий I цикла сна в бодрствование. Нередко больные не замечают, что им удалось заснуть, и все отведенное на сон время представляется им как сплошное бодрствование.
Интрасомнические расстройства включают частые ночные пробуждения, после которых пациент долго не может уснуть, и ощущения «поверхностного» сна.
Пробуждения обусловлены как внешними (прежде всего шум), так и внутренними факторами (устрашающие сновидения, страхи и кошмары, боли и вегетативные сдвиги в виде нарушения дыхания, тахикардии, повышенная двигательная активность, позывы к мочеиспусканию и др.). Все эти факторы могут провоцировать пробуждение и у здоровых людей, обладающих хорошим сном. При этом у больных резко снижен порог пробуждения и затруднен процесс засыпания после эпизода пробуждения. Снижение порога пробуждения в значительной степени обусловлено недостаточной глубиной сна. Полисомнографическими коррелятами подобных ощущений являются увеличенная представленность поверхностного сна (первой и второй стадий фазы медленного сна), частые пробуждения, длительные периоды бодрствования внутри сна, редукция глубокого сна (дельта-сна), увеличение двигательной активности.
Постсомнические расстройства (расстройства, возникающие в ближайшее время после пробуждения) — это проблема раннего утреннего пробуждения, снижения работоспособности, «разбитости». Пациенты оказываются неудовлетворены сном. К постсомническим расстройствам можно отнести и неимперативную дневную сонливость. Ее особенностью является затрудненное засыпание даже при наличии благоприятных условий для сна.
При инсомнии отмечается сокращение длительности сна, увеличение представленности бодрствования и поверхностной первой стадии, уменьшение третьей и четвертой стадий медленного сна; при выраженных нарушениях — уменьшение времени быстрого сна.
Соотношения между субъективными оценками сна и его объективными характеристиками неоднозначны, хотя чаще они совпадают. Между тем порой больные предъявляют жалобы на полное отсутствие сна в течение многих ночей, однако при объективном полисомнографическом исследовании сон не только присутствует, но и его продолжительность превышает 5 ч (достигая порой 8 ч), а структура сна не слишком деформирована. Такая ситуация определяется как искаженное восприятие сна (или «агнозия сна»). Чаще подобный феномен наблюдается у больных, страдающих психическими заболеваниями. Следует подчеркнуть, что в подобных случаях назначение снотворных препаратов (особенно при длительности сна 6 и более часов) нерационально.
Инсомния, как правило, проявляется в виде синдрома, что требует обязательного поиска причины нарушения ночного сна: 1) стресс (психофизиологические инсомнии); 2) неврозы; 3) психические заболевания; 4) неврологические заболевания; 5) соматические заболевания; 6) прием психотропных препаратов; 7) злоупотребление алкоголем; 8) токсические факторы; 9) эндокринно-обменные заболевания; 10) синдромы, возникающие во сне (синдром «апноэ во сне», двигательные нарушения во сне); 11) болевые феномены; 12) внешние неблагоприятные условия (шум, влажность и т. п.); 13) сменная работа; 14) перемена часовых поясов; 15) нарушение гигиены сна; 16) конституционально обусловленное укорочение ночного сна.
Парадигма диагностики инсомнии базируется на: 1) оценке индивидуального хронобиологического стереотипа человека (сова/жаворонок, коротко/долгоспящий), причем этот стереотип, возможно, является генетически обусловленным; 2) учете культуральных особенностей данной страны (например, сиеста в Испании); 3) профессиональной деятельности (ночная и сменная работа, транстемпоральные перелеты); 4) определенной клинической картине; 5) результатах психологического исследования; 6) результатах полисомнографического исследования; 7) оценке сопровождения инсомнии (соматическая, неврологическая, психиатрическая патология, токсические и лекарственные воздействия).
Нарушения сна выявляются при многих соматических заболеваниях, но нередко отходят на второй план на фоне основного заболевания.
Особое внимание важно уделять некоторым синдромам, возникающим во сне (синдром «апноэ во сне», синдром «беспокойных ног», синдром периодических движений конечностей во сне), которые лидируют в качестве причины интрасомнических расстройств у больных с соматической патологией. Инсомния при синдроме «апноэ во сне» сочетается с храпом, ожирением, императивной дневной сонливостью, артериальной гипертензией (преимущественно утренней и диастолической), утренними головными болями. Частые ночные пробуждения у этих больных (инсомния при синдроме «апноэ во сне» в основном характеризуется данным феноменом) представляют собой своеобразный саногенетический механизм, так как направлены на включение произвольного контура регуляции дыхания. Без лечения синдром «апноэ во сне» может приводить к гипертонической болезни (плохо поддающейся лечению традиционными гипотензивными препаратами) и инфаркту миокарда. Назначение бензодиазепинов и барбитуратов в этом случае чревато серьезными осложнениями, так как они снижают мышечный тонус и угнетают активирующие системы ствола головного мозга.
Пациенты старших возрастных групп, несомненно, имеют больший «инсомнический потенциал», что обусловлено сочетанием инсомнии с физиологическими возрастными изменениями цикла сон/бодрствование. У этих больных значительно возрастает роль соматических заболеваний, в качестве причины инсомнии.
Следует подчеркнуть, что чаще всего инсомнии связаны с психическими факторами и потому могут рассматриваться как психосомнические расстройства и проявляться в рамках психосоматических расстройств.
Таким образом, обсуждая проблемы терапии инсомнии, нужно прежде всего говорить о лечении болезни ее вызвавшей, несмотря на то что в большинстве случаев выявить этиологический фактор оказывается затруднительным. Другими словами, назначение только снотворных средств с целью коррекции нарушений сна без учета разнообразных факторов, сопровождающих инсомнию (психических, неврологических и соматических), может быть малоэффективным, особенно с учетом большого процента депрессивных (45%), тревожных и вегетативных расстройств в соматической клинике.
Существующие подходы к лечению инсомнии можно условно разделить на лекарственные и нелекарственные.
Среди нелекарственных методов можно отметить: 1) соблюдение гигиены сна; 2) психотерапию; 3) фототерапию; 4) энцефалофонию («музыка мозга») и др.
По поводу гигиены сна, которая является важным и неотъемлемым компонентом лечения любых форм инсомний, можно дать следующие рекомендации.
Данные рекомендации необходимо индивидуально обсудить с каждым пациентом, следует объяснить важность выбранного подхода.
Энцефалофония ® («музыка мозга ® ») — прослушивание пациентом музыки (на различных носителях), полученной путем преобразования его электроэнцефалограммы в музыку с помощью специальных методов компьютерной обработки на базе ряда специальных алгоритмов, что способствует изменению функционального состояния здорового или больного человека. Эффективность энцефалофонии ® у больных инсомнией, по данным двойных слепых плацебо-контролируемых исследований, — не менее 82%.
Фототерапия — метод лечения, основанный на современных представлениях о влиянии яркого света на нейротрансмиттерные системы мозга и позволяющий через систему глаз, гипоталамус и эпифиз управлять циркодианными ритмами.
Психотерапия — распространенный способ лечения многих заболеваний. Роль психотерапии в лечении инсомнии заключается в коррекции существующих психопатологических симптомов и синдромов. Особое внимание необходимо уделять уменьшению уровня тревожности (как наиболее частому симптому, сопутствующему нарушениям ночного сна и являющемуся важным патогенетическим фактором повышения уровня церебральной активации).
Лекарственные методы лечения инсомнии предполагают использование медикаментозных средств, обладающих гипногенным эффектом (как единственным, так и в сочетании с другими эффектами).
Современная фармакотерапия в основном представлена снотворными средствами, воздействующими на постсинаптический ГАМК-комплекс. Эти группы включают барбитураты (применяются редко), бензодиазепины, циклопирролоны, имидазопиридины (таблица 1). Препараты разных групп однонаправленно влияют на структуру сна. Неспецифичность их воздействия на структуру сна заключается в увеличении времени сна, снижении длительности засыпания, уменьшении представленности поверхностных стадий фазы медленного сна, времени бодрствования и двигательной активности во сне. Проблема выбора снотворного препарата заключается в наименьшем числе побочных воздействий и осложнений, возникающих в результате приема данного конкретного препарата.
Эффективное снотворное средство: 1) способствует быстрому наступлению сна; 2) способствует поддержанию сна, т. е. препятствует частым пробуждениям, а при их наступлении позволяет вновь быстро заснуть; 3) после окончательного спонтанного утреннего пробуждения не вызывает ощущений вялости, разбитости, усталости или, если эти ощущения ранее присутствовали, способствует их исчезновению; 4) не оказывает побочных действий на пациента, либо если они и возникают, то социальная адаптация больного не снижается; 5) не влияет на социальную адаптацию больного. В наибольшей степени подобным представлениям соответствуют препараты золпидем (ивадал), зопиклон (имован) (таблица 1).
Следует подчеркнуть, что любые препараты, обладающие седативным и снотворным эффектом (даже если они не применяются специально в качестве снотворных), могут модифицировать клиническую картину инсомнии (таблица 2). Особенно ярко этот эффект проявляется при назначении бензодиазепиновых снотворных препаратов с длительным периодом полужизни, которые могут сами вызывать постсомнические расстройства.
| Таблица 2. Препараты, не являющиеся собственно снотворными, но традиционно применяемые в России в качестве таковых. |
 |
С учетом многообразия снотворных препаратов и с целью унификации их использования предлагается при их назначении руководствоваться несколькими принципами.
Среди снотворных средств выделяются препараты с коротким (менее 5 ч), средним (5–15 ч) и длительным (более 15 ч) периодом полувыведения (таблица 1). К наиболее часто применяемым в мире современным снотворным препаратам относятся производные имидазопиридинов (золпидем), циклопирролонов (зопиклон) и бензодиазепиновые производные с коротким и средним периодом полувыведения (мидазолам, триазолам, бротизолам).
Бензодиазепины. Первый препарат этой группы, хлордиазепоксид (либриум), используется с начала 60-х гг. ХХ столетия. К настоящему времени применяются около 50 препаратов данного ряда. Бензодиазепины неселективно взаимодействуют с ω1— и ω2-бензодиазепиновыми подтипами ГАМК постсинаптического рецепторного комплекса и обладают седативным, анксиолитическим, снотворным, центральным миорелаксантным, противосудорожным эффектами разной степени выраженности; кроме того, бензодиазепины потенцируют эффекты барбитуратов и анальгетиков. В качестве снотворных назначают препараты с наиболее выраженным снотворным компонентом: бротизолам, мидазолам, триазолам (время полувыведения 1–5 ч), нитразепам, оксазепам, темазепам (время полувыведения 5–15 ч), флунитразепам, флуразепам (время полувыведения 20–50 ч). Бензодиазепины, в отличие от препаратов, принадлежащих к уже рассмотренным группам, являются препаратами рецепторного действия, характеризуются широким терапевтическим интервалом и более низкой токсичностью. Вместе с тем, их прием связан с определенными проблемами для пациентов, такими, как привыкание, зависимость, синдром «отмены», ухудшение синдрома «апноэ во сне», снижение памяти, антероградная амнезия, снижение внимания и времени реакции, дневная сонливость. Кроме того, возможны и другие осложнения бензодиазепиновой терапии, например головокружение, атаксия и сухость во рту.
Бензодиазепины и другие снотворные препараты рецепторного типа действия, рассматриваемые ниже, обладают приблизительно равной терапевтической эффективностью и выраженностью побочных эффектов. Похожая химическая структура бензодиазепинов обусловливает развитие схожих побочных эффектов, частота и выраженность которых растет с увеличением дозировки. Наиболее опасные из них — антероградная амнезия, привыкание, зависимость и синдром отмены по окончании терапии, дневная сонливость.
Этаноламины. Их снотворный эффект обусловлен блокадой эффектов гистамина — одного из ведущих медиаторов бодрствования. Эти препараты являются антагонистами H1-гистаминовых рецепторов, обладают М-холиноблокирующим влиянием. Единственный снотворный препарат данной группы, применяемый в России, — донормил (доксиламин). Шипучие, растворимые, делимые таблетки донормила содержат среднюю терапевтическую дозу 15 мг; период полувыведения препарата из организма 11-12 ч; донормил обладает дневным последействием. По снотворному воздействию менее эффективен, чем бензодиазепины. Для этого препарата характерны снижение времени засыпания, случаев внезапных пробуждений и уменьшение двигательной активности во сне. Среди побочных эффектов превалируют М-холиноблокирующие: сухость во рту, нарушение аккомодации, запор, дизурия, повышение температуры. Потенцирует действие ингибиторов ЦНС. Противопоказан при закрытоугольной глаукоме и аденоме предстательной железы.
Циклопирролоны. (1987) Зопиклон (имован, сомнол, пиклодорм, релаксон) является небензодиазепиновым лигандом ГАМК хлор-ионного рецепторного комплекса, который усиливает проводимость рецепторов ГАМК-комплекса. Показано, что препарат связывается с ГАМК-комплексом не в той части рецептора, с которой обычно связываются бензодиазепины. Кроме того, зопиклон, в отличие от бензодиазепинов, связывается только с центральными рецепторами и не обладает сродством к периферическим бензодиазепиновым рецепторам. Препарат быстро всасывается из желудочно-кишечного тракта; его пиковая концентрация в плазме крови достигается через 100 мин, а порог снотворного действия — в пределах 30 мин после приема 7,5 мг. Время полувыведения зопиклона у взрослых составляет 5-6 ч. В пожилом возрасте накопление препарата в организме при длительном применении минимально. Зопиклон снижает латентный период сна, длительность первой стадии, не изменяет существенным образом длительность второй стадии, увеличивает продолжительность дельта-сна и фазы быстрого сна, если до лечения ее длительность была снижена. Кроме того, показано, что имован не влияет на индекс апноэ. Оптимальная терапевтическая доза — 7,5 мг, передозировки относительно безопасны.
Имидазопиридины. (1988) Золпидем (ивадал) — селективный блокатор субтипа ω1-рецепторов ГАМК-комплекса, не связывается с другими подтипами рецепторов, как центральными, так и периферическими. Отличается от ранее упомянутых препаратов наименьшей токсичностью. Золпидем представляет собой небензодиазепиновый снотворный препарат, не вызывающий привыкания, зависимости, а также вялости в течение дня. Достаточно сказать, что побочные эффекты золпидема по частоте не отличались от плацебо. В связи с коротким периодом полужизни может применяться не только перед сном, но и среди ночи у больных с интрасомническими расстройствами, пробуждающихся в 2-3 ч ночи. Смертельных случаев при передозировке препарата не описано. Золпидем снижает время засыпания и время бодрствования внутри сна, увеличивает представленность дельта-сна и фазы быстрого сна — наиболее важных в функциональном отношении составляющих сна. Как правило, утреннее пробуждение после приема рекомендованной дозы препарата оказывается легким, у пациентов не наблюдается признаков сонливости, вялости и разбитости. Золпидем по своим параметрам наиболее полно отвечает всем требованиям, предъявляемым к снотворным препаратам.
Мелатонин. Мелатонин — нейрогормон, вырабатываемый эпифизом, сетчаткой и кишечником. Биологические эффекты мелатонина, описанные в литературе, многообразны: снотворный, гипотермический, антиоксидантный, противораковый, адаптогенный, синхронизационный. Однако в большинстве случаев его используют как снотворное средство, так как это вещество максимально синтезируется в темноте — его содержание в плазме крови человека ночью в два–четыре раза выше, чем днем. В России зарегистрирован препарат мелаксен, содержащий 3 мг мелатонина. Мелатонин ускоряет засыпание и нормализует структуру цикла сон/бодрствование.
Таким образом, инсомния — это распространенный в практике синдром, многообразный в своих клинических проявлениях, адекватная оценка и лечение которого способствуют улучшению прогноза при лечении многих соматических заболеваний.
Коррекция нарушений ночного сна должна базироваться на следующих общих лечебных положениях.
Депрессия и сон
Депрессия (Д) многолика в клинических проявлениях, и наряду с аффективными, моторными, вегетативными, облигатными являются диссомнические расстройства, что вводит проблему нарушений сна в круг наиболее актуальных при этом заболева
Депрессия (Д) многолика в клинических проявлениях, и наряду с аффективными, моторными, вегетативными, облигатными являются диссомнические расстройства, что вводит проблему нарушений сна в круг наиболее актуальных при этом заболевании. Термин «диссомнические» отражает разнообразие этих нарушений, включающих как инсомнические (85–90%), так и гиперсомнические (10–15%) проявления. Статистика представленности нарушений цикла «сон–бодрствование» при Д колеблется от 83% до 100%, что определяется различными методическими возможностями их оценки; при полисомнографических исследованиях это всегда 100%.
Такая облигатность расстройств цикла «сон–бодрствование» при Д базируется на общих нейрохимических процессах. Особое место в этом плане занимает серотонин, нарушения медиации которого, с одной стороны, играют важнейшую роль в генезе Д, а с другой — имеют большое значение в организации дельта-сна и в инициации фазы быстрого сна (ФБС). Это касается и других биогенных аминов, в частности норадреналина и дофамина, дефицитарность которых имеет значение как в развитии депрессии, так и в особенностях организации цикла «сон–бодрствование». Важное значение имеет также состояние мелатонинергической системы, определяющей как хронобиологию сна, так и хронобиологические расстройства при Д.
До настоящего времени не существует завершенных представлений о характерных особенностях нарушений сна при различных формах депрессии, хотя уже издавна указывалось на их большое феноменологическое разнообразие. Изменения сна при эндогенной депрессии характеризуются сокращением дельта-сна, укорочением латентного периода фазы быстрого сна (ФБС), увеличением плотности быстрых движений глаз (БДГ) — один из основных феноменов, характеризующих ФБС, частыми пробуждениями. При психогенных депрессиях указывается на преобладание в структуре инсомнии нарушений засыпания с компенсаторным удлинением утреннего сна, в то время как при эндогенных депрессиях чаще регистрируются частые ночные и окончательные ранние пробуждения. У больных Д показаны уменьшение глубины сна, возрастание двигательной активности и частые пробуждения, выраженная редукция 4-й стадии сна, на фоне которой часто отмечается увеличение поверхностных (1-й и 2-й) стадий фазы медленного сна (ФМС). Возрастает число переходов от стадии к стадии, что свидетельствует о нестабильности в работе церебральных механизмов поддержания стадий сна. Кроме того, характерным признаком оказалось увеличение числа пробуждений в последнюю треть ночи.
Описанный у больных Д феномен «альфа-дельта-сна» указывает на существенное изменение организации наиболее глубоких стадий ФМС. Он представляет собой сочетание дельта-волн и высокоамплитудного альфа-ритма (меньшего по частоте на 1–2 колебания, чем в бодрствовании) и занимает до 1/5 общего времени сна. При этом глубина сна оказывается большей, чем во 2-й стадии, что определяется по более высокому порогу пробуждения. Считается, что альфа-активность в дельта-сне является отражением деятельности активирующих церебральных систем, не позволяющих сомногенным системам полноценно выполнить свои функции. Нарушение закономерного распределения дельта-активности, а также снижение амплитуды дельта-ритма и его мощности указывают на взаимосвязь механизмов ФМС и депрессии. На особые взаимоотношения между Д и дельта-сном указывает и то, что при выходе из Д одним из первых восстанавливается дельта-сон. Полученные в дальнейшем факты показали, однако, что нарушения дельта-сна при депрессиях более характерны для мужчин и не являются специфичными только для депрессий. Установлены значительные колебания продолжительности 4-й стадии сна, связанные с возрастом, в частности существенное ее сокращение в период зрелости и особенно у пожилых людей.
При депрессии наблюдаются изменения в ФБС. По различным данным у больных депрессией существует значительный разброс длительности ФБС — от 14% до 31%. Важнейшим показателем, отражающим величину потребности в ФБС, считается его латентный период (ЛП). Феномен сокращения ЛП при депрессиях давно привлекает внимание исследователей. Сокращение ЛП ФБС расценивалось авторами как признак усиления активности аппаратов, генерирующих эту фазу сна, и связывалось с повышенной потребностью в быстром сне. Показано, что чем выраженнее депрессия, тем в большей степени БДГ собираются в «пачки», между которыми остаются длительные периоды без какой-либо глазодвигательной активности. Однако по другим данным отмечается просто увеличение плотности БДГ в первых циклах сна. Имеются сообщения, что сокращение ЛП ФБС далеко не в одинаковой степени свойственно разным типам депрессии — короткий ЛП характерен только для всех первичных депрессий и отсутствует при вторичных. При этом он никак не определяется другими параметрами сна и не зависит от возраста и действия лекарств. Возможно, эти данные свидетельствуют о десинхронизации циркадианных ритмов в цикле «сон–бодрствование» и их смещении на более раннее время суток. Возможно также, что сами по себе характерные изменения сна играют роль в патогенезе Д. Некоторые авторы подчеркивают связь между характером и выраженностью сновидений с количественными и качественными изменениями в ФБС у больных Д. Вместе с тем вполне возможно, что снижение ЛП ФБС является вторичным по отношению к недостаточной длительности дельта-сна в I цикле сна, о чем говорилось ранее.
Со времени открытия Kupfer и Foster сопряженности депрессии с сокращением интервала между засыпанием и первым эпизодом ФБС в сравнении с здоровым контролем (рис.), взаимосвязь психических расстройств и нарушений сна является предметом интенсивных научных исследований. В последние годы в результате масштабного метаанализа были сформулированы следующие выводы. Д обычно сопровождается рядом нарушений сна в сравнении с контрольными здоровыми субъектами: 1) увеличением латентности начала сна; 2)увеличением процентной доли ФБС; 3) увеличением плотности БДГ; 4) ухудшением непрерывности сна; 5) уменьшением процентной доли дельта-сна и 6) сокращением латентного периода ФБС. Хотя влияние возраста, пола и тяжести депрессивного эпизода на нарушения сна еще требует уточнения, отграничение больных депрессией от здоровых лиц на основании показателей сна не представляет больших затруднений. При этом, как было показано в упомянутом метаанализе, ни одно из установленных нарушений сна не позволяет достоверно дифференцировать депрессию от других психических расстройств, таких как паническое расстройство, генерализованное тревожное расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство, шизофрения, тяжелая деменция или пограничное личностное расстройство. Более того, в показателях полисомнографии не удается выявить явных различий между подтипами депрессии (первичная, эндогенная, атипичная и т.д.). Возможно, наиболее убедительные различия касаются дифференциации между психотической и непсихотической депрессией. В единичных исследованиях предпринимались попытки использовать противоположный подход, т.е. группировать психические расстройства или их подтипы на основании биологических маркеров, однако полученные результаты не подтверждают качественных различий и общих специфичных подтипов, выявлены только количественные различия, подтверждающие концепцию «депрессивного спектра».
Сформулировано несколько теорий для объяснения изменений сна у нелеченых пациентов с большим депрессивным расстройством (БДР), влияния препаратов на сон таких пациентов и эффектов манипуляций со сном, включая полную депривацию сна или депривацию ФБС.
Есть целый ряд вопросов, разрешенных лишь частично:
Являются ли нарушения сна признаками биологической предиспозиции?
Отражают ли они депрессивное расстройство и исчезнут ли они после редукции клинических проявлений депрессивного эпизода?
Способны ли эффективные антидепрессанты корректировать нарушения сна, которые выявляются у нелеченных пациентов с БДР?
Можно ли считать, что те нарушения сна, которые поддаются такой коррекции, связаны прежде всего с депрессией?
Влияют ли препараты на депрессию через нарушения сна или наблюдаемые эффекты являются всего лишь сопутствующими эффектами?
Возможно ли заранее предсказать эффективность данного средства терапии через 2 недели после начала его приема?
Отражают ли они последствия предыдущих эпизодов?
Нужно ли применять снотворные препараты или достаточно использования антидепрессантов для лечения нарушений сна у больных Д?
Не менее сложна и ситуация с нейротрансмиттерами. Например, серотонин (5-гидрокситриптамин (5-HT)) является главной мишенью терапии депрессии и важной при нарушениях сна. Казалось бы, селективные серотонинергические препараты могут способствовать уточнению связи между этими явлениями. Однако наличие нескольких типов рецепторов (5-HT1A-D, 5-HT2A-C, 5-HT3 и 5-HT4), каждые из которых имеют своих агонистов и антагонистов, не говоря уже об их потенциальных взаимодействиях с гамма-аминомасляной кислотой (ГАМК), норадреналином (НА) или дофамином (ДА), значительно усложняет любую схему. Сегодня исследования сна представляют собой важную часть разработки новых психотропных средств, и почти каждый новый препарат тщательно изучается на предмет его влияния на сон.
Стойкая инсомния связана с многократным повышением риска развития БДР в течение 1–3 лет, а также с повышением риска повторного депрессивного эпизода. Аффективные расстройства характеризуются высокой распространенностью, но часто остаются нераспознанными у лиц с хроническими нарушениями сна. Соответственно сегодня разработка оптимальной терапии инсомнии становится одной из наиболее важных проблем здравоохранения в индустриально развитых странах. Поскольку психотропные препараты могут улучшать или нарушать засыпание и непрерывность сна, возникает необходимость учитывать инсомнию при разработке и выборе антидепрессантов. Также известно, что антидепрессанты могут провоцировать синдром беспокойных ног или синдром периодических движений конечностей, что приводит к утяжелению инсомнии.
Влияние антидепрессантов на сон
Ингибиторы моноаминоксидазы. Фенелзин, ингибитор моноаминоксидазы (ИМАО), способен почти полностью подавлять ФБС через несколько недель терапии как у здоровых лиц, так и у пациентов с БДР. Сходное влияние на сон оказывают и другие ИМАО, такие как ниаламид, паргилен и мебаназин. Такое подавление ФБС совпадает с началом антидепрессивного эффекта, что позволяет предположить физиологическую связь между подавлением ФБС и антидепрессивным эффектом. В большинстве случаев ИМАО не оказывают особо выраженного влияния на МБС, хотя считается, что эти антидепрессанты снижают эффективность сна.
Обратимый ИМАО моклобемид оказывает полярное действие: в одном исследовании показано, что его применение повышает эффективность сна и сокращает латентный период ФБС у пациентов с БДР, в другом исследовании были получены почти полностью противоположные результаты.
Трициклические антидепрессанты. Трициклические антидепрессанты (ТЦА) отличаются от ИМАО по способности подавлять ФБС, так как при использовании ТЦА подавление ФБС наблюдается незамедлительно после начала приема этих препаратов. Так, кломипрамин значительно подавляет ФБС у контрольных субъектов. Имипрамин и дезипрамин также оказывают выраженное подавляющее действие на ФБС как минимум у здоровых контрольных субъектов и животных. Однако влияние ТЦА на ФБС оказывается менее стойким, чем эффект ИМАО: в длительных исследованиях зафиксированы нормальные и даже повышенные уровни ФБС. В одном исследовании в группе пациентов с депрессией выявлено подавляющее действие амитриптилина на ФБС. После отмены ТЦА часто наблюдается феномен отдачи ФБС. Интересно отметить, что не все ТЦА оказывают подавляющее действие на ФБС. Например, тримипрамин, иприндол и вилоксазин не оказывают значимого влияния на ФБС. Как группа в целом ТЦА повышают количество дельта-сна, за исключением кломипрамина. В одном исследовании кломипрамина в группе пациентов с БДР с использованием спектрального анализа показано достоверное увеличение дельта-волн, соответствующих дельта-сну. Применение дезипрамина у пациентов с БДР сопровождалось затруднениями в засыпании.
Тетрациклические антидепрессанты. Миансерин не влияет на длительность ФБС у здоровых контрольных субъектов и пациентов с БДР. Мапротилин подавляет ФБС и увеличивает количество 2-й стадии сна у здоровых контрольных субъектов. Оба антидепрессанта способны увеличивать показатели дельта-сна.
Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. Селективный ингибитор обратного захвата серотонина (СИОЗС) флувоксамин подавляет ФБС и увеличивает латентный период у пациентов с БДР, но не оказывает значимого влияния на дельта-сон или дельта-волны по результатам спектрального анализа. Пароксетин сокращает общее время сна и снижает эффективность сна у пациентов с БДР, снижая ФБС и увеличивая латентный период. У пациентов с БДР применение флуоксетина сопровождается увеличением частоты пробуждений, снижением эффективности сна и уменьшением дельта-сна, а также увеличением латентного периода и редукцией ФБС. Терапия пациентов с БДР сертралином связана с увеличением латентности сна и сокращением длительности ФБС. Циталопрам стойко подавляет ФБС, что сочетается с феноменом отдачи ФБС после отмены препарата. По данным спектрального анализа, циталопрам не оказывает влияния на дельта-волны. Тразодон в дозе 100–150 мг/сут подавляет ФБС и увеличивает дельта-сон, а также улучшает субъективные оценки качества сна, как было показано в группе пациентов среднего возраста с инсомнией. В больших дозах (400–600 мг/сут) терапия пациентов с БДР тразодоном сопровождается увеличением общего времени сна и дельта-сна, но без значимых изменений в показателях ФБС и ее латентности. Нефазодон снижает число пробуждений и повышает эффективность сна, а также стабилизирует или даже увеличивает время ФБС у здоровых субъектов и пациентов с БДР; при этом отмечалась редукция дельта-сна. СИОЗС могут провоцировать синдром периодических движений конечностей.
Ингибиторы обратного захвата серотонина и норадреналина. Ингибитор обратного захвата серотонина и норадреналина (ИОЗСН) венлафаксин увеличивает время бодрствования, а также 1, 2 и 3 стадии сна у здоровых субъектов. Наблюдается выраженное подавление ФБС и увеличение ее латентного периода.
Норадренергический и специфичный серотонинергический антидепрессант (НАССА) миртазапин улучшает сон у здоровых субъектов. Миртазапин сокращает время засыпания и увеличивает глубину сна. Также отмечается увеличение латентного периода ФБС и редукция ночных пробуждений. У пациентов с БДР применение миртазапина повышает эффективность сна и увеличивает общее время сна, тогда как влияние на ФБС не выявлено.
Другие антидепрессанты. В исследовании с участием молодых здоровых субъектов не обнаружено признаков влияния тианептина в терапевтических дозах (37,5 мг/сут) на электроэнцефалографические (ЭЭГ) параметры сна. Показано, что тианептин подавляет ФБС у здоровых субъектов и пациентов с коморбидностью депрессии и алкоголизма. В том же исследовании показано улучшение сна на фоне терапии тианептином в соответствии с субъективными оценками пациентов по вопроснику сна Leeds.
Мелатонин и мелатонинергические антидепрессанты. Практически во всех исследованиях выявлены те или иные снотворные эффекты мелатонина и в первую очередь ускорение засыпания. В том, что касается антидепрессантных возможностей мелатонина, существуют прямо противоположные точки зрения — от полного отрицания такового до уверенного подтверждения. Не вдаваясь в полемику, подчеркнем, что эти новые знания способствовали созданию абсолютного нового по идеологии и нейрохимии антидепрессанта — агомелатина, который является агонистом церебральных мелатониновых рецепторов 1-го и 2-го подтипов (в первую очередь в супрахиазматическом ядре) и антагонистом 5-HT2C серотониновых рецепторов. Уникальность этого антидепрессанта заключается в том, что его снотворный эффект не связан с эффектом седации и наступает уже на 14-й день. Конечно, как и любой новый фармакологический продукт, он требует дальнейших исследований, но теоретически его сочетанный антидепрессантный и снотворный эффекты представляются очень существенными.
Возможность использования полисомнографии для предикции эффективности антидепрессантов
К настоящему времени можно обсуждать значимость нескольких таких предикторов.
Несмотря на явную ценность, подобные стратегии прогноза редко используются в клинической практике.
Заключение
Высказывается ряд аргументов в поддержку гипотезы о тесной связи дизрегуляции сна с базисными факторами депрессивных расстройств: