что такое звукопись в стихотворении
Звукопись Лекция 6
Звукопись (инструментовка, эвфония) — применение разнообразных фонетических приёмов для усиления звуковой выразительности речи. В частности, средствами языка могут воспроизводиться изображаемые в тексте неречевые звуки, например, известная строка из творчества Бальмонта при описании природы:
…Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши.
— К. Д. Бальмонт
Большим мастером и приверженцем использования аллитерации был К. Бальмонт
Вечер. Взморье. Вздохи ветра.
Величавый возглас волн.
Близко буря, в берег бьется
Чуждый чарам черный челн.
Чуждый чистым чарам счастья,
Челн томленья, челн тревог
Бросил берег, бьется с бурей,
Ищет светлых снов чертог.
Одним из видов аллитерации считается звукоподражание.
Вверху рычат германские моторы:
— Мы фюрера покоррные рабы,
Мы превращаем горрода в грробы,
Мы — смерть… Тебя уже не будет скорро.
(«Пулковский меридиан» В. Инбер)
Повторение звука «эр» создаёт иллюзию звука мотора немецкого самолёта, страшный звук бомбардировок.
Языковеды особо отмечают инструментовку стиха Пушкина:
«Роняет лес багряный свой убор. »
Интересно, что в этой фразе мы видим букву «р», стоящую в начале, в конце и точно посередине строки.
У наших ушки на макушке,
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга.
(«Бородино», М. Лермонтов)
Многократное повторение звука «у» помогло поэту передать эхо раннего утра; гул, разносящийся над полем перед битвой.
Вот как распоряжается тем же звуком «у» Александр Пушкин:
Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я предаюсь своим мечтам.
Ассонанс звука «у» использован, чтобы изобразить гул городской улицы.
А вот пример использования ассонанса К. Бальмонтом.
Я вольный ветер, я вечно вею,
Волную волны, ласкаю ивы,
В ветвях вздыхаю, вздохнув, немею,
Лелею травы, лелею нивы.
(Повторение гласных «о» и «е»)
3.Диссонанс и липограмма
Диссонанс и липограмма — приёмы звукописи, которые встречаются в современной русской литературе ещё реже.
Липограммой называется художественный приём, суть которого в том, что поэт сознательно избегает употребления какого-либо звука. В золотой век литературы применение этого средства считалось показателем высокого уровня мастерства поэта. Среди русских писателей самым известных приверженцем липограммы является Г. Р. Державин. Примеры её использования можно найти в стихотворении «Свобода»:
Теплой осени дыханье, Помавание дубов,
Тихое листов шептанье, Восклицанье голосов…
Этот стих состоит из четырёх строф по шесть строк в каждой, и ни в одной из них нет слова, содержащего букву «р».
Диссонанс — вид звукописи, при котором автор в качестве рифмы используется слова, схожие по своему фонетическому составу. Его исполнение довольно сложно, поэтому является показателем высокого уровня мастерства. Прием встречается в произведениях поэтов-экспериментаторов серебряного века. Например, у В. В. Маяковского, И. Северянина. Рассмотрим пример из стихотворения В. В. Маяковского «Рабочим Курска, добывшим первую руду…».
Сквозь огонь прошли, сквозь пушечные дула.
Вместо гор восторга – горе дола.
Рифма строчек достигнута автором за счёт созвучия слов «дула» и «дола».
Анафора — стилистический приём, заключающийся в повторении сродных звуков, слов, синтаксических или ритмических построений в начале смежных стихов или строф.
Звуковая анафора составляет особенность аллитерационного стиха, в котором должно быть равное количество логически сильных ударных слов в определённых местах,
Познакомимся с примерами, встречающимися у известных русских поэтов: Пример анафоры с использованием повторения двух звуков «д» и «м» встречается в произведении М. Цветаевой «Тебе – через сто лет»: «Друг! Не ищи меня! Другая мода! Меня не помнят даже старики». Повтор фонетических сочетаний в данном случае помогает выделить автору наиболее значимые для него слова.
Лексическая анафора, повторение одинаковых слов:
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
(К. Симонов)
Синтаксическая анафора, (анафорический параллелизм) повторение синтаксических конструкций:
Я стою у высоких дверей,
Я слежу за работой твоей.
(М. Светлов)
Строфическая анафора, повторение слов или синтаксических построений в смежных строфах: в следующем примере анафорическое слово, хотя и выделено в отдельную типографскую строку, но оно составляет начало ямбического стиха, который заканчивается последующей строкой:
Земля.
От влаги снеговой
Она еще свежа.
Она бродит сама собой
И дышит, как дежа.
Земля.
Она бежит, бежит
5. Эпифора
Эпифора — стилистический приём, заключающийся в повторении сродных звуков, слов, синтаксических или ритмических построений в конце смежных стихов или строф. В стихотворении К. Бальмонта можно найти эпифору:
«Шумели, сверкали
И к дали влекли,
И гнали печали,
И пели вдали».
На конце каждого глагола мы видим сочетание звуков «ли», что придает строкам особую мелодичность и певучесть.
6. Повтор сродных звуков и слов может быть организован в тексте и несколько по-другому принципу:
— кольцо – повтор в начале и в конце слов, фраз, полустиший, стихов и т.п.
— стык – когда конец слова, фразы, полустишия созвучен с началом следующего слова, фразы, полустишия.
Ономатопея — слова, которые имитируют собственное значение. Такими словами являются слова «Храп», «Хруст», и производные слова «храпеть», «хрустеть» и т.п.
И хруст песка, и храп коня
(А. Блок)
Морозом выпитые лужи
хрустят и хрупки, как хрусталь
(И. Северянин)
8. Каламбурные рифмы — рифмы, построенные на игре слов и звуковом сходстве. В каламбурной рифме используются многозначные слова, а также омонимы – когда между словами устанавливается лишь звуковое тождество, а смысловые ассоциации отсутствуют.
. Часто этот приём используется для достижения комичности. Встречается в работах В.В. Маяковского, А. С. Пушкина, Эмиля Кроткого, Д. Минаева и многих других авторов.
Рассмотрим несколько примеров:
За счёт использования этого приёма автор достигает не только комического эффекта, но и напевности.
Вот как каламбур выглядит у А.С. Пушкина:
Вы, щенки! За мной ступайте!
Будет вам по калачу,
Да смотрите ж, не болтайте,
А не то поколочу.
(А. С. Пушкин)
Каламбур в исполнении Д.Д. Минаева
Он двадцать лет был нерадив,
Единой строчки не родив.
(Д. Д. Минаев)
А ещё из каламбурной рифмы вспоминается детское:
Говорили тиграм львы:
– Эй, друзья, слыхали ль вы,
Что не может носорог
Почесать свой нос о рог?
2. Не совсем юмористическое применение каламбурной рифмы можно увидеть в ироничном творении известной поэтессы М. Цветаевой «МукА и мУка»:
Всё перемелется?
Будет мукОй?
Нет,
Лучше
мУкой!
Существуют и другие приёмы звукописи, но перечисленные выше наиболее популярны, и чаще используются русскими поэтами.
Средства речевой выразительности прославили русский язык. Звукопись – один из приёмов, которые делают нашу литературу необычайно певучей и выразительной.
Лекция 4. Благозвучие и звукопись
Благозвучие и звукопись.
При написании прозаического или стихотворного текста очень важно, чтобы слова не затрудняли произношения, не цеплялись друг за друга.
«Цепляние» может быть из-за скопления согласных или гласных или неправильной их расстановки. Как, например, в скороговорке «сыворотка из-под простокваши».
Правило плавной речи довольно-таки просто:
Если слово заканчивается кратким согласным (Д, Т, К, Г, Б, П), то следующее за ним должно начинаться либо гласным (А, О, У, Ы, И, Э, Я, Ё, Ю, Е), либо протяжным согласным (Р, Л, З, М, Н, С, Х, В, Ш, Щ, Ф, Ж, Ч). И наоборот, если второе слово начинается с краткого согласного, то первое должно заканчиваться гласным или согласным протяжным.
Столкновение в конце и начале слов кратких согласных затрудняет произношение. Подчеркнем, что именно кратких. Вполне могут сочетаться протяжные согласные или гласные, или протяжные согласные и гласные.
Примеров можно привести множество. Из того же Вл.Ходасевича:
Весенний лепеТ Не разнежиТ
Сурово стиснутых стихов…
Я Пережил свои желанья …
(А.Пушкин)
Особое благозвучие достигается, когда слова соединяются гласными:
«У бабЫ-вдовЫ Умер ЕЁ Единственный двадцатилетний сын, первый нА селЕ работник.
БарынЯ, помещицА тогО самогО селА, Узнав О горЕ бабЫ, пошлА ЕЁ навестить в самый день похорон.»
(И. Тургенев)
Организованное повторение согласных звуков называется АЛЛИТЕРАЦИЕЙ. Этот прием значительно усиливает речь, придает ей ритм.
Из бледного бокала
Блаженство допивал.
(К.Бальмонт)
«Только слышно, на чинаре листочки от ветерка поворачиваются.»
(Л. Толстой).
Часто аллитерация применяется в соединении с звукоподражанием. Например, звук Ш-ш-ш, часто ассоциируется с тишиной или шуршанием.
Константин Бальмонт в своем стихотворении «Камыши» старается построить звукоряд на букве Ш:
Полночной порою в болотной глуШи
Чуть слыШно, бесШумно ШурШат камыШи.
То же делает Толстой:
«В промеЖутках соверШенной тиШины слыШен был Шорох проШлогодних листьев, ШевеливШихся от таянья земли и от росту трав».
Аллитерация с буквой Р наоборот переводит текст в стремительный даже иногда угрожающий ритм, явно создавая слуховой образ.
МоРду в кРовь Разбила кофейня,
ЗвеРьим кРиком багРима:
«ОтРавим кРовью игРы Рейна,
ГРомами ядеР на мРамоР Рима».
(Вл.Маяковский)
«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат.»
(М. Булгаков).
Организованное чередование гласных звуков называется АССОНАНСОМ. Наиболее ярко он проявляется, если гласные стоят под ударением.
Все хорошо под сиянием лУнным,
ВсЮдУ родимУЮ Русь Узнаю…
Быстро лечУ я по рельсам чУгУнным,
ДумаЮ дУмУ своЮ…
(Н.Некрасов).
«Смерть бедного Максима заставила меня призадУматься. Удивительно Умирает рУсский мУжик!»
(И.Тургенев)
Аллитерация не является самоцелью и не стоит подбирать слова, исходя исключительно из благозвучия. Слова должны выражать содержание, а аллитерация или ассонанс являются лишь вспомогательными усиливающими приемами.
Тем не менее, в творчестве Пастернака, Мандельштама, Набокова звукопись играет главенствующую роль.
И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,
Нагой, трепещущий ольшаник
В имбирно-красный лес кладбищенский,
Горевший, как печатный пряник.
(Б. Пастернак).
Звукопись.
Звукопись — применение разнообразных фонетических приёмов для звуковой выразительности речи. В частности, средствами языка могут воспроизводиться изображаемые в тексте неречевые звуки, например, при описании природы:
…Чуть слышно, бесшумно шуршат камыши.
В стихосложении разделяют четыре основных приёма звукописи: повтор звука, повтор фонетически близких звуков, противопоставление фонетически контрастных звуков, разная организация последовательностей звуков и интонационных единств.
В целях звукописи может использоваться: а) повтор звука: «Ворон каркнул на сосну,/ Тронул сонную струну» (А. Блок); б) повтор фонетически близких звуков: «Шуршит вода по ушам, и, чирикнув,/ На цыпочках скачет чиж» (Б. Пастернак); в) противопоставление фонетически контрастных звуков: «Ветер веет и вьётся украдками/ Меж ветвей, над водой наклонённых, /Шевеля тяжёлыми складками/Шелков зелёных» (М. Волошин); г) разная организация последовательностей звуков и интонационных единств: «В июле, в самый зной, в полуденную пору, / Сыпучими песками, в гору,/ С поклажей и семьёй дворян, /Четвёркою рыдван, /Тащился» (И. Крылов). Приёмы звукописи могут быть канонизированными (общепринятыми в данной литературе) или индивидуальными
реферат
Солодухин Владимир Олегович
Звукопись как особый художественный приём поэтической речи
Итоговая аттестационная работа по литературе за курс основной средней школы.
1. Обоснование выбора темы исследования 3
2. § 1 Виды звукописи и её функции 3
3. § 2 Использование звукописи в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин» 10
Вечер. Взморье. Вздохи ветра.
Величавый возглас волн.
Близко буря, в берег бьется
Чуждый чарам черный челн.
Чуждый чистым чарам счастья,
Челн томленья, челн тревог
Бросил берег, бьется с бурей,
Ищет светлых снов чертог.
В самом термине « звукопись » мы видим две части: «звук» и «писать», то есть писать (изображать) звуками. Исходя из приведённых выше определений, можно попытаться дать более общее определение этого литературоведческого термина. Звукопись – это художественный приём, заключающийся в создании образов путём подбора таких слов, которые имитируют звуки реального мира (свист ветра, рёв мотора и т.п.)
В русском народном стихе аллитерация занимает заметное место. Звучные аллитерации рассыпаны в тексте «Слова о полку Игореве»:
..Трубы трубят в Новеграде, стоять стязи в Путивле.
Великолепными мастерами аллитерации были А.С. Пушкин, Ф. И.Тютчев, А. П. Сумароков, Г. Р. Державин и К. Н. Батюшков, Н. М. Языков, Н. А. Некрасов.
Вот что писал об аллитерации В.В.Маяковский в статье «Как делать стихи?» (с. 495): Дозировать аллитерацию надо до чрезвычайности осторожно и по возможности не выпирающими наружу повторами. Пример ясной аллитерации в моем есенинском стихе — строка: „Где, он, бронзы звон или гранита грань. “. Я прибегаю к аллитерации для обрамления, для еще большей подчеркнутости важного для меня слова».
Одним из видов аллитерации считается звукоподражание.
Вверху рычат германские моторы:
— Мы фюрера покоррные рабы,
Мы превращаем горрода в грробы,
«Пулковский меридиан» В. Инбер
У наших ушки на макушке,
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга.
Многократное повторение звука «у» помогло поэту передать эхо раннего утра; гул, разносящийся над полем перед битвой.
А вот как распоряжается тем же звуком «у» Александр Пушкин:
Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я предаюсь своим мечтам.
Здесь ассонанс использован для того, чтобы изобразить гул городской улицы.
Вы, щенки! За мной ступайте!
Будет вам по калачу,
Да смотрите ж, не болтайте,
Он двадцать лет был нерадив,
Единой строчки не родив.
Область рифм — моя стихия,
И легко пишу стихи я,
Без раздумья, без отсрочки
Я бегу к строке от строчки,
Даже к финским скалам бурым
Обращаюсь с каламбуром.
Звуковая анафора составляет особенность аллитерационного стиха, в котором должно быть равное количество логически сильных ударных слов в определённых местах, но она встречается иногда и в метрических стихах, построенных на основе метра, т. е. на периодической повторности определенной элементной группы ритмических долей:
Грозой снесенные мосты,
Гроба с размытого кладбища.
Лексическая анафора, повторение одинаковых слов:
Приутихло, приуныло море синее,
Приутихли, приуныли реки быстрые,
Приутихли, приуныли облака ходячие, —
Благоверная царица преставлялася.
(Народная историческая песня «Смерть Настасьи Романовны»)
Создаётся эффект грусти, плача.
Синтаксическая анафора, (анафорический параллелизм) повторение синтаксических конструкций:
Я стою у высоких дверей,
Я слежу за работой твоей.
Строфическая анафора, повторение слов или синтаксических построений в смежных строфах: в следующем примере анафорическое слово, хотя и выделено в отдельную типографскую строку, но оно составляет начало ямбического стиха, который заканчивается последующей строкой:
Земля.
От влаги снеговой
Она еще свежа.
Она бродит сама собой
И дышит, как дежа.
Земля.
Она бежит, бежит
Своеобразный вид «разливной» лексической анафоры применил К. Симонов в стихотворении военных лет «Жди меня». Асимметрично расположенные, эти анафорические повторы «Жди. жди. жди. » производят сильнейшее действие. На 36 строках стихотворения слово «жди» повторяется 11 раз:
Жди меня, и я вернусь.
Жди, когда наводят грусть
Жди, когда снега метут,
Жди, когда других не ждут,
Жди, когда из дальних мест
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
За все, за все тебя благодарю я,
за тайные мучения страстей,
за горечь слез, отраву поцелуя,
Все строчки в данном стихотворении начинаются с предлога «за». От этого стихотворение стало звучать как восклицание, как будто герой на вершине благодарности.
А вот строчки, где все слова начинаются с буквы «З.»
Задремали звезды золотые,
Задрожало зеркало затона…
Стихотворение успокаивает, кажется, что наступило утро, всё просыпается и радуется свету.
Вот пример эпифоры, которая выполняет функции, аналогичные анафоре:
Почти все слова заканчиваются на слог «ли». С этим звуковым сочетанием стих стал более ритмичен, более твёрд. Я считаю, что именного этого хотел добиться автор.
Ещё один приём, который используется реже других – ономатопея. Это слова, которые имитируют собственное значение. Такими словами являются слова «Храп», «Хруст», и производные слова «храпеть», «хрустеть» и т.п.
И хруст песка, и храп коня
Морозом выпитые лужи
хрустят и хрупки, как хрусталь
Существуют многие другие приёмы звукописи : диссонанс, стык, кольцо и др. Но шесть названных выше наиболее популярны, и чаще используются русскими поэтами.
Однако художники слова обычно не довольствуются красотой звучания речи и стараются привлечь звукопись к решению более сложных стилистических задач. Звукопись может выполнять серьезную смысловую функцию в поэтической речи: подчеркивать логически важные слова, художественные образы, мотивы, темы. На эту сторону звукописи обращал внимание В.В. Маяковский, рассказывая об особенностях художественного творчества. В статье «Как делать стихи?» он писал: «Я прибегаю к аллитерации для обрамления, для еще большей подчеркнутости важного для меня слова». Звуковое подобие слов часто подчеркивает смысловую близость, однородность предметов. Звуковые повторы выделяют однородные члены предложения.
Звукопись может играть композиционную роль: сообщать сходное звучание смысловым отрезкам фразы и отличать фонетически каждый новый поэтический образ. Например:
Ты рванулась движеньем испуганной птицы,
Ты прошла, словно сон мой легка.
И вздохнули духи, задремали ресницы,
Зашептались тревожно шелка.
Как выразительное средство используются звуковые повторы в заголовках газетных и журнальных статей, художественных произведений («Роса на рассвете», «Фонтаны Федоровки»). Такое использование звукописи можно назвать привлекающим внимание.
Примеры звукописи в романе в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин»
Роман Пушкина «Евгений Онегин» отличается богатством использования изобразительно-выразительных средств. Это и разнообразные эпитеты, метафоры, риторические вопросы, восклицания и т. д.
В первоначальном варианте, в черновиках, сестра Ольги Лариной звалась не Татьяна, а Наташа.
Я новый карандаш беру,
чтоб описать ее сестру…
Ее сестра звалась Наташа.
Мы нынче именем таким
станицы нашего романа,
не устрашаясь, освятим.
Пушкин много раз переписывал текст. Он то убирал, то вставлял новые слова, меняя конструкцию предложений, и в результате изменил имя главной героини
Позвольте мне, читатель мой.
(займусь я старшею сестрой)
занять вас старшею сестрой
Позвольте мне, читатель мой,
заняться старшею сестрой.
Ее сестра звалась Татьяна…
Интересно описание Татьяны Лариной в начале и конце романа. Вот как поэт характеризирует главную героиню.
Итак, она звалась Татьяной.
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой
В конце романа даётся совсем «другая» Татьяна.
Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей.
Всё тихо, просто было в ней,
Она казалась верный снимок
Du comme il faut. (Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.)
Пушкин строит образ на отрицании. Он перечисляет те черты, характера и поведения, которые ему самому не нравится и вычёркивает их у своей любимой героини.
К ней дамы подвигались ближе;
Старушки улыбались ей;
Мужчины кланялися ниже,
Ловили взор ее очей;
Девицы проходили тише
Пред ней по зале: и всех выше
И нос и плечи подымал
Вошедший с нею генерал.
Всегда скромна, всегда послушна,
Всегда как утро весела,
Как жизнь поэта простодушна,
Как поцелуй любви мила,
Глаза как небо голубые;
Улыбка, локоны льняные,
Движенья, голос, легкий стан,
Всё в Ольге. но любой роман
В романе был использован целый ряд ономатопей (употребление слов, имитирующих собственное звучание):
На шубах у подъезда спят;
Еще не перестали топать,
Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать;
Еще снаружи и внутри
Везде блистают фонари…
Читатель живо представляет «околотеатральную» обстановку, те звуки, которые должны остаться «за кадром» волшебного мира театра.
Пушкин использовал в романе огромное количество аллитераций для самых разных целей. Например, в той же первой главе:
Музыка уж греметь устала;
Толпа мазуркой занята;
Кругом и шум и теснота;
Бренчат кавалергарда шпоры
Здесь повторяются звуки и – «рычащие, свистящие и шипящие». Таким образом, поэт воссоздаёт шум светского бала в Петербурге, когда звучит громкая музыка, все танцуют, тесно, повсюду кавалергарды и бренчат их шпоры, но в тоже время:
Летают ножки милых дам;
По их пленительным следам
Летают пламенные взоры,
Создавая способы танца мазурки, Пушкин прибегает к аллитерации звука «р» в первой части, показывая старый стиль, стиль громкий, дробный, когда дребезжали рамы, всё ритмично тряслось, трещало, было громко, весело, но он полностью убирает это из второй части.
Мазурка раздалась. Бывало,
Когда гремел мазурки гром,
В огромной зале всё дрожало,
Паркет трещал под каблуком,
Тряслися, дребезжали рамы;
Теперь не то: и мы, как дамы,
Скользим по лаковым доскам.
Пушкин также описывает вальс в своём произведении.
Однообразный и безумный,
Как вихорь жизни молодой,
Кружится вальса вихорь шумный;
Чета мелькает за четой.
Пушкин использовал в своём произведении приём кольцо, когда начало одной строчки совпадает с концом другой.
Старушке с горестью она.
Здесь Пушкин использует кольцо для создания эффекта безнадёжной влюблённости главной героини.
В следующем отрывке используется лексическая анафора
Ее привлечь умели вновь,
По крайней мере, сожаленьем,
По крайней мере, звук речей
Казался иногда нежней,
Анафора здесь используется для создания эффекта пренебрежительного настроения светских дам по отношению к другим людям и любви, как чувству.
Приёмы использования возможностей звукописи в романе А. С Пушкина «Евгений Онегин» можно продолжать. Автор смело экспериментирует в области использования выразительных средств для создания гармоничных художественных образов. Приёмы звукописи помогают поэту в этом.
Примеры звукописи в русской поэзии
«. Чуть слышно, бесшумно
Звукоподражание шелесту, шороху
Ворон канул на сосну,
Тронул сонную струну
Шуршит вода по ушам, и, чирикнув,
На цыпочках скачет чиж
Подбор фонетически близких звуков
Ветер веет и вьется украдками
Меж ветвей, над водой наклоненных,
Шевеля тяжелыми складками
Противопоставление фонетически контрастных звуков «в» и «ш»
В июле, в самый зной, в полуденную пору,
Сыпучими песками, в гору,
С поклажей и семьей дворян,
Разная организация последовательностей звуков и интонационных единств
Своя рогожа чужой рожи дороже
Русская народная поговорка, рифмованная
Игра звуков «р», «о» и «ж»:
О как, о как нам к вам, к вам, боги, не гласить!
Натуралистическое звукоподражание (кваканье лягушек)
То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался
Натуралистическое звукоподражание (трель соловья)
Мазурка раздалась. Бывало
Когда гремел мазурки гром
В огромной зале все дрожало,
Паркет трещал под каблуком,
Тряслися, дребезжали рамы:
Теперь не то, и мы, как дамы
Скользим по лаковым доскам.
Образец фонетической стилистики: сравнение старинных и современных автору балов
Я вольный ветер, я вечно вею,
Волную волны, ласкаю ивы,
В ветвях вздыхаю, вздохнув немею,
Лелею травы, лелею нивы.
Аллитерирование звуков «в» и «л»
Мы — противники тусклого,
Мы приучены к шири —
Самовара ли тульского
Подбор близко звучащих слов к мысли
. Трубы трубят в Новеграде, стоять стязи в Путивле.
. Нощь стонущи ему грозою, птичь убуди; свист зверин въста близ.
. С зарания в пятк потопташа поганыя плъкы половецкыя.
Слово о полку Игореве
Как возьмет голод, появится и голос
Тише едешь, дальше будешь
Один с сошкой, семеро с ложкой
Русские народные поговорки, рифмованные
Бугристы берега, благоприятны влаги,
О, горы с гроздьями, где греет юг ягнят,
О, грады, где торги, где мозго-круглы браги.
аллитерация звука «г»
Нева вздувалась и ревела
Котлом клокоча и клубясь.
Шипенье пенистых бокалов
И пунша пламень голубой.
А.С. Пушкин
Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса.
тонкая аллитерация: комбинация созвучий согласных и гласных
Кто к торгу страстному приступит?
Свою любовь я продаю.
Как Волги вал белоголовый
Доходит целый к берегам.
Волга, Волга, весной многоводной
Ты не так заливаешь поля.
Вечер. Взморье. Вздохи ветра.
Величавый возглас волн.
Близко буря, в берег бьется
Чуждый чарам черный челн.
Чуждый чистым чарам счастья,
Челн томленья, челн тревог
Бросил берег, бьется с бурей,
Ищет светлых снов чертог.
смена аллитерирующих звуков: «в», «б», «ч», «с» и др.
С лодки скользнуло весло,
Ласково млеет прохлада.
«Милый! Мой милый!» — Светло,
Сладко от беглого взгляда.
Лебедь уплыл в полумглу,
Вдаль, под луною белея.
Ластятся волны к веслу,
Ластится к влаге лилея.
Слухом невольно ловлю
Лепет зеркального лона.
«Милый! Мой милый! Люблю» —
Полночь глядит с небосклона.
Аллитерация звука «л»
Элегантная коляска в электрическом биеньи
Эластично шелестела по шоссейному песку.
Где, он, бронзы звон или гранита грань.
Вверху рычат германские моторы:
— Мы фюрера покоррные рабы,
Мы превращаем горрода в грробы,
Аллитерацией передан звук моторов
Трое суток было слышно,
как в дороге скучной, долгой
Перестукивали стыки: на восток, восток, восток.
Аллитерацией передан стук колес
Мой юный слух напевами пленила
И меж пелен оставила свирель.
Одеты темные поляны
Широкой белой пеленой.
У Черного моря чинара стоит молодая.
Со сталелитейного стали лететь
Крики, кровью окрашенные,
Стекало в стекольных, и падали те,
Слезой поскользнувшись страшною.
Я запретил бы «продажу овса и сена».
Ведь это пахнет убийством отца и сына.
Он вне себя. Он внес с собой
Дворовый шум и — делать нечего:
На свете нет тоски такой,
Которой снег бы не вылечивал.
Забором крался конокрад,
Загаром крылся виноград.
В даль глазами лезу я.
влезла в селезенки.
Толпа метавшихся метафор
Вошла в музеи и в кафе.
У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармазаном макарони
Сирень, сирень, сиренечка,
Не подходишь — и не надо,
Русская народная частушка
. Сени новые, кленовые, решётчатые.
. Выпускала сокола из правого рукава.
. Полети ты, мой сокол, высоко и далеко,
И высоко и далеко на родиму сторону.
Русская народная песня
Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я предаюсь своим мечтам.
Ассонанс, построенный на гулком «у»
У наших ушки на макушке,
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга.
. Вот затрещали барабаны —
И отступили басурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Ассонанс построенный на звуках «у» и «а»
Сквозь огонь прошли,
сквозь пушечные дула.
Вместо гор восторга
Заберусь на рассвете на серебряный кедр
Любоваться оттуда на маневры эскадр.
Солнце, утро и море! Как я весело-бодр,
Точно воздух — бездумен, точно мумия — мудр.
Кто прославлен орлами — ах, тому не до выдр.
Вы, щенки! За мной ступайте!
Будет вам по калачу,
Да смотрите ж, не болтайте,
Область рифм — моя стихия,
И легко пишу стихи я,
Без раздумья, без отсрочки
Я бегу к строке от строчки,
Даже к финским скалам бурым
Обращаюсь с каламбуром.
Он двадцать лет был нерадив,
Единой строчки не родив.
Милкой мне в подарок бурка
Мчит Юденич с Петербурга,
Он скажет слово «за»
Ни громов Гомера, ни Дантова дива.
Аллитерация, в которой на фоне повторения звука «н» в первой строке, происходит фонетическое противопоставление «громких» звуков («г», «р», «о», «м») и непохожих на них «мягких» звуков («д», «и», «в», «а»)
Зима. Что делать нам в деревне? Я встречаю
Слугу, несущего мне утром чашку чаю,
Вопросами: тепло ль? утихла ли метель?
Пороша есть иль нет? и можно ли постель
Покинуть для седла, иль лучше до обеда
Возиться с старыми журналами соседа?
А на дворе поднялся ветер и завыл зловещим завываньем, тяжело и злобно, ударяясь в звенящие стекла.
Пример звукописи в прозе (сцена отъезда Рудина)
По сведениям синоптиков, на следующие сутки в Самаре и области ожидается слабый снег
Бузина цельный сад залила!
Бузина зелена, зелена!
Зеленее, чем плесень на чане.
Бузина моих глаз зеленей!
Полифоническая звукопись : повторяются и гласные «а», «е», и согласные «л», «н», «з», «ч»; многоголосая «перекличка» звуков словно отражает буйное торжество красок.
Еще в полях белеет снег,
а воды уж весной шумят –
бегут и будят сонный брег,
бегут и блещут, и гласят…
Гой ты, Русь моя родная,
Пример аллитерации, в которой используются психологически «одинаковые звуки»: «д» и «т», «с» и «з»
Пора, пора, рога трубят…
Тиха украинская ночь.
Прозрачно небо. Звезды блещут.
Своей дремоты превозмочь не хочет воздух.
Частое повторение звуков «а» и «о», однако они не составляют ассонанса, так как большинство из них попадает на безударные слоги
Мело, мело по всей земле во все пределы.
Свеча горела на столе, свеча горела
Сложный случай звукописи
Задремали звезды золотые,
Задрожало зеркало затона…
Особый прием звукописи – анафора: все слова начинаются на одну букву
Меня не помнят даже старики.
Раздельная анафора, когда два звука, перемежаясь, стоят в начале слов
Эпифора – повторение одинаковых звуков в конце слов
Раздельная эпифора – похожие звуковые сочетания перемежаются парами в конце слов
Май жестокий с белыми ночами!
Вечный стук в ворота: выходи!
Голубая дымка за плечами,
неизвестность, гибель впереди!
Соединение эпифоры и анафоры
Сонные сонмы сомнамбул весны
Сонно манят в осиянные сны.
Четко ночами рокочут ручьи.
Звучные речи ручья горячи.
Плачут сирени под лунный рефрен.
Очи хохочут песчаных серен.
Лунные плены былинной волны.
Сонные сонмы весенней луны.
По мнению критиков – неудачное использование звукописи
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит…
И вдруг прыжок, и вдруг летит…
Летит как пух из уст Эола…
Прием звукописи – исключение из текста определенных звуков
Слышат шорох ночных теней:
В час полуночных видений,
В дыме облака, толпой,
Прах оставя гробовой
С поздним месяца восходом,
Легким, светлым хороводом
В цепь послушную свились…
Аллитерации на одних звуках, исключение – других
В час полуночных явлений
я не стану в виде тени
то внезапно, то тишком
с воплем в твой являться дом.
К.Н. Батюшков в стихотворении «Приведение» избежал употребления слов с наиболее резкими звонкими согласными («р», «ж», «г», «б»)
Я навек за туманы и росы
полюбил у березки стан,
и ее золотистые косы,
и холщовый ее сарафан.
Прием звукописи – благозвучие. Он не связан с употреблением, повторением определенных звуков. Напротив, все звуки, и гласные и согласные, настолько ровно и гармонично распределены в тексте, что речь как бы «льется».
как бежит по степям,
в туманах озерных кроясь,
железной ноздрей храпя,
на лапах чугунных поезд?
Прием звукописи – неблагозвучие. Неблагозвучие поэтической речи нередко подчеркивает сложность и драматизм описываемых явлений, отсутствие в них гармонии, красоты. Например, у С. Есенина затрудненные артикуляции слов, приглушенное звучание стиха, отсутствие песенных интонаций отличают строки, в которых рисуется враждебный лирическому герою образ «железного гостя»
Бразды пушистые взрывая,
летит кибитка удалая…
Неблагозвучие. В этом отрывке неблагозвучие выполняет художественную функцию – подчеркивает трудность преодоления дороги, препятствий
Быть может, за стеной Кавказа
укроюсь от твоих пашей,
от их всевидящего глаза,
от их всеслышащих ушей
Неблагозвучие. Употребление причастий, скопление шипящих (отнюдь не в целях звукоподражания) подчеркивает отрицательное отношение поэта к названным явлениям российской действительности
Ощущение это прошло,
прошуршавши по саду ужами…
Неблагозвучие, сознательное обыгрывание «некрасивых» звуков, выражающих отрицательные эмоции
Капель до половины дня,
Потом, морозом землю скомкав,
Гремит плавучих льдин резня
И поножовщина обломков.
И ни души. Один лишь хрип,
Тоскливый лязг и стук ножовый,
И стакивающихся глыб
Терпенью машины бывает предел,
и время его истекло.
Но тот, который во мне сидел,
вдруг ткнулся лицом в стекло.
Со всех лягушки ног
в испуге пометались,
Прием звукописи : отклонение от средней длины слова (применение или слишком коротких, или слишком длинных слов). Здесь – короткие слова, иллюстрирующие быстрые, короткие, хаотичные действия. В.А. Жуковский писал: «В последнем стихе красота состоит в искусном соединении односложных слов, которые своею гармониею представляют скачки и прыганье»
Но в железной броне он сидит на коне;
Наточил он свой меч боевой;
И покрыт он щитом; и топор за седлом
Прием звукописи : отклонение от средней длины слова (применение или слишком коротких, или слишком длинных слов).Жуковский, стремясь передать впечатление тяжести, подчеркивая мрачный колорит всей строфы, употребил длинное многосложное слово
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
А.С. Пушкин
Гремучую
в двадцать жал
змею двухметроворостую.
В.В. Маяковский
Целую вас через сотни разъединяющих верст.
М.И. Цветаева
Прием звукописи : отклонение от средней длины слова (применение или слишком коротких, или слишком длинных слов). Многосложное причастие помогает представить огромное расстояние, разделяющее двух близких людей
Иль чума меня подцепит,
Иль мороз окостенит,
Иль мне в лоб шлагбаум влепит
Непроворный инвалид.
А.С. Пушкин
— Смотри, как дышит эта ночь.
Звезда, уставшая светить,
упала,
обожгла плечо…
— Чо?
— Смотри, как вкрадчивый туман
прижался
к молодой воде…
— Где?
— Он полностью поклялся ей
Он взял в свидетели
луну.
— Ну?!
— Они сейчас уйдут в песок,
туда, где не видать ни зги.
-Гы.
Р. Рождественский (?)
Прием звукописи : отклонение от средней длины слова (применение или слишком коротких, или слишком длинных слов). Односложные реплики символизируют грубость, непонимание красоты.
Эмоциональная выразительность этих строк достигается благодаря аллитерациям на «р», «к», «б», «с», подбору коротких, резких слов. Динамику боя передает множество глаголов, отсутствие союзов, сменяющееся в конце избыточностью союзов.
Роняет лес багряный свой убор,
сребрит мороз увянувшее поле,
проглянет день, как будто поневоле.
И скроется за край окружных гор…
М.Ю. Лермонтов (?)
Благозвучие. Стройное повторение созвучий и отдельных согласных придает речи особую красоту.
В прозе звукопись может быть средством создания особых музыкальных интонаций
Партер и кресла, все кипит
В райке нетерпеливо плещут,
И, взвившись, занавес шумит.
А.С. Пушкин
Звуковые повторы в первых двух строках передают нарастающий шум в театре перед началом представления, в последней строке аллитерации на длительные согласные, среди которых особенно выразительны свистящие и шипящие, создают звуковое подобие шума поднимающегося занавеса
тихострунное треньканье балалайки
Г (?)
Ономатопеи – слова, звуками имитирующие собственное значение, часто употребляются в звукописи (шуршать, шипеть, охать, чирикать, цокать, тикать, бренчать, ахать, хихикать, каркать, мяукать, дребезжать, скрипеть).
Зенькал звоночек, тарабарил с деревьями гром
А. Блок (А. Б.) (?)
Ономатопеи – слова, звуками имитирующие собственное значение, часто употребляются в звукописи
Вот дождик вкрадчиво прокрапал.
А. Твардовский
От топота копыт пыль по полю летит.
Поговорка
А Петербург неугомонный уж барабаном пробужден
А.С. Пушкин
Довольный праздничным обедом,
сосед сопит перед соседом
А.С. Пушкин
Умиротворяющие «о» и «а» завершаются мерным свистом «с»
Бренчат кавалергарда шпоры
А.С. Пушкин
И хруст песка, и храп коня
А. Блок
Ономатопеи – слова, звуками имитирующие собственное значение, часто употребляются в звукописи
Ему отвечает лишь хруст хвороста
да бульканье по болоту
А. Блок (А. Б.) (?)
Ономатопеи – слова, звуками имитирующие собственное значение, часто употребляются в звукописи
Морозом выпитые лужи
хрустят и хрупки, как хрусталь
И. Северянин
Ономатопеи – слова, звуками имитирующие собственное значение, часто употребляются в звукописи
Не задушена вашими тушами душа
М. Цветаева
В русском языке для воспроизведения шума, шороха обычно используются слова с шипящими и свистящими звуками
А вожак в рубашке из металла
погружался медленно на дно,
и заря над ним образовала
золотого зарева пятно.
Н.А. Заболоцкий
И путь по нем широкий шел:
И конь скакал, и влекся вол,
И своего верблюда вел степной купец.
А.С. Пушкин
Так бей же по жилам,
кидайся в края,
бездонная молодость,
ярость моя!
Э. Багрицкий
Волна на волну набегала,
волна погоняла волну.
М.Ю. Лермонтов.
Ритм прибоя. Звуки «на», «ну»
Там рыдала княжна Евдокия,
воздух силясь губами поймать.
А. Ахматова
Частое повторение губных звуков приводит к тому, что при чтении этих слов все время сближаются и размыкаются губы: произносящий эту фразу сам как бы «ловит губами воздух» Это называется кинестетическая инструментовка стиха.
Использование необычных для поэзии слов заставляет внимание останавливаться на них.
Каким наитием,
какими истинами,
о чем шумите вы,
разливы лиственные?
М. Цветаева
Звуковые повторы в поэтической речи подчеркивают ее эмоциональность, придавая большую «выпуклость» сходным фонетическим словам Ассонанс со звуком «и».
И шальной,
шевелюру ероша,
в замешательстве смысл темня,
ошарашит тебя нехорошей,
глупой сказкой своей про меня.
Б. Пастернак
Звуковые повторы в поэтической речи подчеркивают ее эмоциональность, придавая большую «выпуклость» сходным фонетическим словам Аллитерация на звук «ш».
Милая, ты ли?
та ли?
Эти уста не устали…
С. Есенин
Намеренная ритмитизация речи и обыгрывание рифмы в отдельных отрывках повествовательного текста
В статье «Как делать стихи?» Маяковский писал: «Я прибегаю к аллитерации для обрамления, для еще большей подчеркнутости важного для меня слова». Например, в поэме «Облако в штанах» он с помощью аллитераций выделяет малознакомое слово «лепрозорий»
Вся жизнь, ненужно изжитая,
пытала, унижала, жгла;
а там, как призрак возрастая,
день обозначил купола
А. Блок
Звукопись в поэзии может усиливать логические акценты в речи: фонетически подчеркнутые слова получают в тексте особый вес
Здравствуй!
Не стрела, не камень я! –
Живейшая из жен: жизнь.
Обеими руками в твой
невыспавшийся сон…
М. Цветаева
Звукопись в поэзии может усиливать логические акценты в речи: фонетически подчеркнутые слова получают в тексте особый вес
Их разговор благоразумный
о сенокосе, о вине,
о псарне, о своей родне…
А.С. Пушкин
Звуковое подобие слов часто подчеркивает смысловую близость, однородность предметов
Несказанное, синее, нежное…
С. Есенин
Звуковые повторы выделяют однородные члены предложения
И не слишком ли строг
тот, в монистах, в монетах, в туманах
М. Цветаева
Звуковые повторы выделяют однородные члены предложения
Недремлющий брегет
А.С. Пушкин
Ей рано нравились романы
А.С. Пушкин
Почтил он прах патриархальный
А.С. Пушкин
Созвучие как бы сближает слова, делает их одним целым в восприятии, хотя в предложении – нетипичный порядок слов (привычнее сказать «он почтил патриархальный прах»)
Пушки с пристани палят,
кораблю пристать велят
А.С. Пушкин
Ты рванулась движеньем испуганной птицы,
ты прошла словно сон мой легка…
И вздохнули духи, задремали ресницы,
зашептались тревожно шелка
А. Блок
Здесь повторение звуков «в», «у», «п» в первой строке объединяет слова, связанные с образом птицы. Иную звуковую окраску получает сравнение «словно сон». «Перекличка» согласных и гласных отличает последующие речевые отрезки, разделенные паузами: за словосочетанием «вздохнули духи»: словно слышится вздох (эту иллюзию создает сочетание звуков «д» «у» «х»), образное выражение «задремали ресницы» получает особую экспрессию благодаря гармонии созвучий «ре», «ре», «з» «с» «ц». Наконец, в последующей строчке выразительная аллитерация на шипящие отражает шум шелковых нарядов промелькнувшей таинственной незнакомки…
На темно-сером небе кое-где мигают звезды; влажный ветерок изредка набегает легкой волной; слышится сдержанный, неясный шепот ночи; деревья шумят, облитые тенью.
И.С. Тургенев
Для звукописи первой части этого отрывка характерно повторение гласных «е», «о». Описание ветра оттеняет анафора согласного «в» и повторение созвучий «ок», «ка», «га», «ко». Неясный шепот ночи доносят аллитерации на свистящие и шипящие. В словосочетании «деревья, облитые тенью», объединительную функцию выполняют созвучия «де», «ит», «те».
Играй, Адель, не знай печали
Хариты, Лель тебя венчали
и колыбель твою качали.
А.С. Пушкин
Звукообраз – это подбор лексики, заданный звуковым обликом главного по смыслу слова. Главное слово – «Адель».
Клен ты мой опавший,
клен заледенелый,
что стоишь нагнувшись
под метелью белой?
Или что увидел?
Или что услышал?
Словно за деревню погулять ты вышел.
С. Есенин
Возникновение звукообраза объясняют психологически: в процессе творчества поэта переполняют те или иные созвучия, связанные с главными образами. Это побуждает его подбирать слова близкого звучания по-своему закрепляющие и усиливающие основной звуковой комплекс.
Любви печальную тревогу
я слишком, может быть, узнал.
Любви печальную тревогу
я слишком долго испытал.
Любви безумную тревогу
я слишком сильно испытал.
Любви безумную тревогу
я безотрадно испытал.
Эволюция текста от черновиков к печатному варианту показывает поиск Пушкиным наиболее точного с точки зрения звукописи слова Найденное поэтом слово «безотрадно» не только наиболее оправданно по смыслу, но и очень выразительно фонетически: в нем повторились основные созвучия предыдущей строки.
Я новый карандаш беру,
чтоб описать её сестру…
Её сестра звалась Наташа.
Мы нынче именем таким
станицы нашего романа,
не устрашаясь, освятим.
Позвольте мне, читатель мой.
(займусь я старшею сестрой)
занять вас старшею сестрой
Позвольте мне, читатель мой,
заняться старшею сестрой.
Ее сестра звалась Татьяна…
Эволюция текста от черновиков к печатному варианту показывает поиск Пушкиным наиболее точных с точки зрения звукописи слов. Первоначально героиня «Евгения Онегина» звалась не Татьяной, а Наташей. Сравнивая звукопись этих вариантов, мы видим в обоих случаях звуковую подготовку имени: в первоначальном варианте повторяются согласные: «н», «т», «ш», в окончательном последовательно проведена аллитерация только на «т».
Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени угасшего дня.
Я на башню всходил
И дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня».
К.Бальмонт
Анафора, или единоначатие – это стилистический прием, когда повторяются начальные части двух и более строк
Девичий стан, шелками схваченный
В туманном движется окне.
А.Блок
Прощающейся конницы поцелуи цокали.
В.Маяковский
Аллитерация, имитирующая шарканье и цоканье
На версты и версты шелестяшая осока,
НеЗабудки, кувшинки, кувшинки, камыши.
Болото раскинулось властно и широко,
Шепчутся Стебли в изумрудной тиши.
К.Бальмонт
Аллитерация, построенная на шипящих звуках
Голуби ворковали покорно
В терему под узорчатой дверью.
А.Блок
Так звуками Блок воспроизводит воркование голубей
Пред тобою живая ладья,
Словно белая лебедь, плыла.
А.Блок
Благозвучие, построенное на повторении звука «л»
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
А.Блок
Благозвучие, построенное на повторении звука «л»
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
А.Блок
Повторяющийся звук «р» «работает» на ключевое слово отрывка «окрик», несущее значение дисгармонии и безобразия
Равнодушные лица толпы,
Любопытных соседей набег.
И кругом протоптали тропы,
Осквернив целомудренный снег.
Повторяются звуки «п» и «т», присутствующие в слове «протоптали», ставшем для Блока выражением равнодушия, тупости, душевной пустоты.
2. «Стихия» — сайт классической русской и советской поэзии, оттуда взяты почти все стихи, приведённые в тексте реферата.
1) Стихия www.litera.ru/stixiya/
2) Квятковский А. П. Поэтический словарь / Науч. ред. И. Роднянская. — М.: Сов. Энцикл., www.feb-web.ru/feb/kps/kps-abc/
Что такое ЗВУКОПИСЬ в Поэзии? Приведите, пожалуйста, пример безупречной, на Ваш слух — звукописи..
из высказывния поэта Натали Гаванской под своими стихами: на сайте Стихи.ру находится около 600000 авторов, но лишь единицы имеют понятие о звукописи. Я частенько делаю замечания по стихам именно по звукописи. Для этого нужно иметь не только слух, но и просто понимание звучания и слияния звуков.
На мой взгляд, у очень немногих Поэтов был абсолютный музыкальный слух, как у композиторов-цветной. В поэзии им обладали Тютчев, Блок, Пушкин, Есенин. Возможно, мой взгляд субъективен, но так мне подсказывает моё чутьё.
Когда он творит — он царь, он властелин вселенной, поверенный тайн природы, прозирающий в таинства неба и земли, природы и духа человеческого, только ему одному открытые, но когда он находится в обыкновенном земном расположении — он человек, но человек, который может быть ничтожным, и никогда не может быть низким, который чаще других может падать, но который так же быстро восстает, как падает, — который всегда готов отозваться на голос, несущийся к нему от его родины — неба.
Но послушаем его собственной исповеди:
Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон.
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел.
Не верь, не верь себе, мечтатель молодой,
Как язвы бойся вдохновенья.
Оно — тяжелый бред души твоей больной,
Иль пленной мысли раздраженье.
В нем признака небес напрасно не ищи:
— То кровь кипит, то сил избыток!
Скорее жизнь свою в заботах истощи,
Разлей отравленный напиток!
Случится ли тебе в заветный, чудный миг
Отрыть в душе давно-безмолвной
Еще неведомый и девственный родник,
Простых и сладких звуков полный, —
Не вслушивайся в них, не предавайся им,
Набрось на них покров забвенья:
Стихом размеренным и словом ледяным
Не передашь ты их значенья.
Закрадется ль печаль в тайник души твоей,
Зайдет ли страсть с грозой и вьюгой, —
Не выходи тогда на шумный пир людей
С своею бешеной подругой;
Закрадется ль печаль в тайник души твоей,
Зайдет ли страсть с грозой и вьюгой, —
Не выходи тогда на шумный пир людей
С своею бешеной подругой;
Не унижай себя. Стыдися торговать
То гневом, то тоской послушной,
И гной душевных ран надменно выставлять
На диво черни простодушной.
Какое дело нам, страдал ты или нет?
На что; нам знать твои волненья,
Надежды глупые первоначальных лет,
Рассудка злые сожаленья?
Взгляни: перед тобой играючи идет
Толпа дорогою привычной;
На лицах праздничных чуть виден след забот,
Слезы не встретишь неприличной.
А между тем из них едва ли есть один,
Тяжелой пыткой неизмятый,
До преждевременных добравшийся морщин
Без преступленья иль утраты.
Поверь: для них смешон твой плач и твой укор,
С своим напевом заучённым,
Как разрумяненный трагический актёр,
Махающий мечом картонным.
Хладные скопцы (по выражению Пушкина), лишенные огня прометеева, — стоят ли они слов, и им ли можно растолковать…
Поэзия первоначально воспринимается сердцем, и уже им передается голове. Потому, чье сердце жестко и черство от природы для восприятия впечатлений изящного, — окружите его с малолетства произведениями искусства, толкуйте ему целую жизнь о поэзии, — он приобретет только навык к ее формам и приучится судить о их внешней отделке; но сущность творчества навсегда останется для него тайною, которой он и подозревать не будет. И таких людей, чуждых поэзии по натуре своей, несравненно больше, чем людей, одаренных инстинктом изящного. Почему же это? — Потому же, почему число художников относится к толпе, как единица к миллиону.
— А почему же существует это отношение? На такой вопрос дает превосходный ответ Моцарт Пушкина, говоря Сальери:
Когда бы все так чувствовали силу
Гармонии! Но нет: тогда б не мог
И мир существовать; никто б не стал
Заботиться о нуждах жизни;
Все предались бы вольному искусству.
Нас мало избранных счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов.
Что же такое поэзия? — спрашиваете вы… Скажите: как назвать то, чем отличается лицо человека от восковой фигуры, которая чем с бо;льшим искусством сделана, чем похожее на лицо живого человека, — тем большее возбуждает в нас отвращение? Скажите: чем отличается лицо живого человека от лица покойника?
Поэзия есть выражение жизни, или, лучше сказать, сама жизнь. Мало этого: в поэзии жизнь более является жизнью, нежели в самой действительности.
Отсюда вытекает новый вопрос, решение которого и будет решением вопроса о поэзии, — вопрос: если сама жизнь заключает в себе столько поэзии, так, что в сущности своей жизнь и поэзия тождественны, — то зачем же еще другая поэзия, и какую необходимость может носить в себе искусство, и какое самостоятельное значение может иметь оно? В действительности всё покорено законам пространства и времени, естественным требованиям: и герои едят, пьют, чувствуют холод и голод, как и обыкновенные люди. Вы видите в природе прекрасный ландшафт, но как? — непременно вдалеке и притом с известной точки зрения: отдаленность придает ему живописную прелесть, точка зрения придает ему целость. Итак, картина лучше действительности? Да, ландшафт, созданный на полотне талантливым живописцем, лучше всяких живописных видов в природе. Отчего же?
— Оттого, что в нем нет ничего случайного и лишнего, все части подчинены целому, всё направлено к одной цели, всё образует собою одно прекрасное, целостное и индивидуальное.
Поэзия — это светлое торжество бытия, это блаженство жизни, нежданно посещающие нас в редкие минуты; это упоение, трепет, мление, нега страсти, волнение и буря чувств, полнота любви, восторг наслаждения, сладость грусти, блаженство страдания, ненасытимая жажда слез; это страстное, томительное, тоскливое порывание куда-то, в какую-то всегда обольстительную и никогда недостигаемую сторону; это вечная и никогда неудовлетворимая жажда всё обнять и со всем слиться; это тот божественный пафос, в котором сердце наше бьется в один лад со вселенною; пред упоенным взором летают без покрова бесплотные видения высшего бытия, а очарованному слуху слышится гармония сфер и миров, —— тот божественный пафос, в котором земное сияет небесным, а небесное сочетается с земным, и вся природа является в брачном блеске, разгаданным иероглифом помирившегося с нею духа. Весь мир, все цветы, краски и звуки, все формы природы и жизни могут быть явлениями поэзии; но сущность ее — то, что скрывается в этих явлениях, живит их бытие, очаровывает в них игрою жизни. Поэзия — это биение пульса мировой жизни, это ее кровь, ее огонь, ее свет и солнце.
Поэт — благороднейший сосуд духа, избранный любимец небес, таинник природы, эолова арфа чувств и ощущений, орган мировой жизни. Еще дитя, он уже сильнее других сознает свое родство со вселенной, свою кровную связь с нею: юноша — он уже переводит на понятный язык ее немую речь, ее таинственный лепет.
Ревет ли зверь в лесу глухом,
Трубит ли рог, гремит ли гром,
Поет ли дева за холмом —
На всякий звук
Свой отклик в воздухе пустом
Родишь ты вдруг.
Ты внемлешь грохоту громов,
И гласу бури и валов,
И крику сельских пастухов —
И шлешь ответ;
Тебе ж нет отзыва. Таков
И ты, поэт!
Да, всё, чем живет мир и что живет в мире — находит свой отзыв во всеобъемлющей груди поэта; и ни одно существо на земле не имеет большего права применить к себе слова Фауста:
Всевышний дух! Ты всё, ты всё мне дал,
О чем тебя я умолял;
Не даром зрелся мне
Твой лик, сияющий в огне.
Ты дал природу мне, как царство, во владенье;
Ты дал душе моей
Дар чувствовать ее, дал силу наслаждаться.
Иной едва скользит по ней
Холодным взглядом удивленья;
Но я могу в ее таинственную грудь,
Как в сердце друга, заглянуть.
Поэт есть живописец, а не философ. Всегдашний предмет его картин и изображений есть «полное славы творенье» — мир со всею бесконечностью и разнообразием его явлений. Поэзия говорит душе образами, — и ее образы суть выражение той вечной красоты, первообраз которой блещет в мироздании и во всех частных явлениях и формах природы.
Поэзия не терпит отвлеченных идей в их бестелесной наготе, но самые отвлеченные понятия воплощает в живые и прекрасные образы, в которых мысль сквозит, как свет в граненом хрустале. Поэт видит во всем формы, краски, и всему дает форму и цвет, овеществляет невещественное, делает земным небесное — да светит земное небесным светом! Для поэта все явления в мире существуют сами по себе: он переселяется в них, живет их жизнию, и с любовию лелеет их на своей груди, так, как они есть, не изменяя по своему произволу их сущности. Это не значит, чтоб поэт не мог отрываться от созерцания мира, взятого в самом себе, и вносить в него свой идеал, чтоб лиру песнопения, кинжал трагедии и трубу эпопеи не мог он менять на громы благородного негодования и даже на свисток сатиры; молитву оставлять для проповеди, и прошедшее, мировое и вечное, забывать на минуту для современности и общества;
но смешно требовать, чтоб в этом он увидел цель своей жизни и за долг себе поставил подчинить свое свободное вдохновение разным «текущим потребностям».
Поэт не подражает природе, но соперничествует с нею, — и его создания исходят из того же источника, и тем же самым процессом, как и все явления природы, с тою только разницею, что на стороне процесса его творчества есть еще и сознание, которого лишена природа и ее деятельность. Вся природа со всеми ее явлениями есть плод вдохновенного порыва духа — из идеальной области возможного перейти в реальную область действительного, стать фактом, чтоб потом, в разумнейшем своем явлении — человеке, взглянуть на себя, как на нечто особое, сознать себя. И всякое произведение искусства есть плод вдохновенного усилия художника — вывести наружу, осуществить во-вне внутренний мир своих бесплотных идеалов.
Но сознание, при акте творчества, есть не деятель, а только как бы свидетель, дабы творчество было художнику в наслаждение и награду. Конечно, всякое действие есть уже необходимо и сознание; но под сознанием в творчестве не должно разуметь деятельность рассудка, труд соображения, расчета, и механическую работу: вдохновение, которое Платон называет маниею, — вот единственный деятель творчества, а рассудок враждебен творчеству и мертвит его. «Кто, — говорит Платон, — без мании, внушаемой музами, приходит к вратам поэзии, убежденный в том, что искусством (;;; ;;;;;;;) сделается из него хороший поэт, тот никогда не будет совершенным и поэзия его, как поэзия благоразумного, будет отличаться от поэзии безумствующих»
Вообще, понятие Платона о вдохновении так глубоковерно и так поэтически, вдохновенно выражено, что, сообщив его, мы скажем о вдохновении всё, что только можно сказать:
«Не искусством (техникою), но энтузиазмом и вдохновением, великие эпические поэты сочиняют свои прекрасные произведения. Славные лирики также, подобно людям, волнуемым безумием корибантов, пляшущих вне себя, не остаются в уме своем, когда творят изящные песнопения: как скоро вошли они в лад гармонии и рифма, то преисполняются безумием, объемлются восторгом, подобным восторгу вакханок, которые в минуту упоения черпают в реках млеко и мед, чего не бывает с ними во время покоя. В душе поэтов лирических на самом деле совершается то, чем они хвалятся. Они говорят нам, что черпают в медовых источниках, что, подобно пчелам, летают они по садам и долинам муз и в них собирают песни, которые поют нам. Они говорят правду. Поэт в самом деле есть существо легкое, крылатое и святое; он может творить тогда только, когда восторг его обымет, когда он выйдет из себя и рассудок покинет его. Но покамест он с ним, человек неспособен творить всё и произносить пророчества.
Итак, если не искусством, а божественным вдохновением творят поэты. то каждый из них, по жребию Божию, успевает только в том роде, к которому муза его призывает. Один превосходен в дифирамбе, другой в похвальной оде, третий в плясовой песне, четвертый в эпосе, пятый в ямбах, и все будут слабы во всяком другом роде, потому что не искусство, а сила божественная внушает их. Если бы искусством они умели творить, то могли бы успеть в разных родах. А конец, на какой бог, отъемля у них смысл, употребляет их как служителей своих наравне с пророками и гадателями, есть тот, чтоб мы, внимая им, познавали, что не сами собою они говорят нам вещи дивные, ибо они вне своего разума, но что сам Бог чрез них к нам глаголет».
Всё так и есть. 🙂
Поэта заставить писать стихи каким-то одним образом, это всё равно что заставить дождь капать по предписанию. с определённой частотой и количеством и теде и тепе.
Интересно, но воспринимается действительно всё на уровне образов. даже звуки и цвета. 🙂
Можно конечно и правильно научится дышать. но ощущение рамок, так же угнетает. а всё что по принуждению. вызывает протест и нежелание.