что такое жестокосердие в православии
Откуда в людях жестокость?
Приблизительное время чтения: 10 мин.
Отчего сердце человеческое ожесточается? Ответ кажется простым и очевидным: от перенесенных страданий и тягот, от нужды, от непосильного горя… А если еще точнее — от людской злобы и бесчувствия, на которые человек просто вынужден был научиться отвечать тем же. Вроде бы все тут логично и правильно. Но — лишь на первый взгляд.
При более серьезном рассуждении эта простая схема не выдерживает никакой критики. Уже хотя бы потому что огромное множество людей сумели не ожесточиться и сохранить способность к любви и милосердию в самых чудовищных условиях — на войне, в концлагерях, в палатах для неизлечимо больных. И напротив — вполне благополучные, ни в чем не нуждающиеся и ничем не стесненные люди могут вести себя так, будто у них вместо сердца — камень. А самое главное, если принять мысль о том, что ожесточение человека — результат воздействия на него извне, то с неизбежностью нужно будет признать, что человек несвободен в своем выборе между милосердием и черствостью, что выбор этот целиком зависит от обстоятельств его жизни, а добрым и отзывчивым способен быть только тот, кому судьба всю дорогу выдавала одни лишь медовые пряники. Однако практика убедительно доказывает, что в реальной жизни все обстоит ровно наоборот: как раз люди хлебнувшие в жизни лиха куда чаще бывают способны к состраданию и участию в чужой беде. И потом все мы хорошо знаем, что именно в преодолении трагических обстоятельств выявляют себя самые лучшие, самые благородные и возвышенные человеческие качества. Самоотверженность, героизм, жертвенность в принципе невозможны там, где все хорошо и где нет человеческого горя и страданий.
Таким образом, очевидно, что тяготы жизни — лишь одно из возможных условий ожесточения сердца человека, но никак не его причина. Это только собака, как известно из детской песенки, бывает кусачей от жизни собачьей. Ну так на то она и собака, у нее нет этических критериев и свободы нравственного выбора. Человека определять по этой же линейке можно лишь в том случае, если хочешь его унизить и приравнять к животному.
Ледниковый период
Но откуда же тогда берется столько ожесточения в людях? За примерами далеко ходить нет нужды:
каждый из нас на собственном опыте хорошо знает, как может душа заледенеть настолько, что достучаться до нее не могут даже самые наши родные и близкие люди.
И ведь большей частью никаких особо страшных бед при этом в нашей жизни не происходит. Повод к началу такого «ледникового периода в сердце» может быть настолько ничтожным, что мы даже не всегда способны его отследить. Просто в определенный момент вдруг констатируешь, что живешь словно бы в какой-то капсуле, отделяющей тебя от всего остального мира, и любая попытка пробиться к тебе извне не вызывает в твоем сердце ничего, кроме раздражения и неприязни. Собственно, само слово «ожесточить» буквально и означает — сделать жестким, твердым, неспособным воспринимать какое-либо воздействие извне. Не случайно ведь противоположное жестокосердию качество человека принято обозначать в тех же категориях, но с обратным знаком — «мягкосердечный». То есть способный к перемене своего сердца, сохранивший эмоциональную пластичность.
Как же происходит в человеке потеря такой драгоценной способности?
В христианстве, безусловно, есть ответ на этот важный для каждого человека вопрос. Но для того чтобы правильно его понять, необходимо сделать небольшой экскурс в текст Священного Писания.
Казни египетские
Есть в Библии место, которое можно рассматривать как некий универсальный ключ к пониманию человеческого жестокосердия во всех его многообразных проявлениях. Это история с фараоном, к которому Бог отправляет пророка Моисея вызволять еврейский народ из рабства, и говорит ему при этом странные слова: …когда пойдешь и возвратишься в Египет, смотри, все чудеса, которые Я поручил тебе, сделай пред лицем фараона, а Я ожесточу сердце его, и он не отпустит народа (Исх 4:21). Далее на Египет обрушивается целая череда бедствий, известных под названием «казни египетские». В результате испуганный фараон сначала все-таки отпускает евреев домой, заплатив им за годы рабства очень богатую компенсацию. Но потом меняет свое решение, отправляется за ними в погоню, и в результате — гибнет в море Подробнее обо всей этой истории можно прочитать в библейской книге Исход. — А. Т. со всем своим войском.
В приведенных выше словах Бога можно увидеть вопиющую несправедливость. Еще бы: Сам ведь ожесточил фараону сердце, а потом стал его же наказывать, и, в конце концов, погубил? Не удивительно, что именно это место Библии оказалось оселком, на котором оттачивали свое остроумие сначала советские, а за ними — и сегодняшние пропагандисты атеизма. Однако поспешные выводы во все времена были свидетельством не очень глубокого ума. И раз уж речь идет о реплике из Библии, наверное, есть прямой резон ознакомиться с толкованием, которое дает на нее Церковь.
Грязь и солнце
Фараон сам ожесточил свое сердце, и никто его к этому не принуждал, а уж тем более этого не делал Бог. Но тем не менее очевидно, что Бог как-то участвовал в этом, иначе не было бы смысла в словах Я ожесточу. Вот только характер этого участия был совершенно иным, нежели может показаться при поверхностном прочтении библейского текста.
Святитель Феофилакт Болгарский пишет о причинах ожесточения сердца фараона так: «Что же значит — Бог ожесточает? Казалось бы, это нелепо. Но о Боге говорится, что Он сделал жестоким грязное сердце фараона, подобно тому как солнце делает жесткой грязь. Каким же образом? Долготерпением, ибо Он делал его жестоким, являя к нему долготерпение. Здесь случилось подобное тому, что бывает, когда кто имея у себя порочного слугу, обращается с ним человеколюбиво. Чем человеколюбивее обращается с ним, тем худшим делает его, не потому, будто сам научает его пороку, но потому, что слуга пользуется долготерпением его к увеличению своей порочности, потому что пренебрегает этим долготерпением».
То же самое говорит и святитель Феофан Затворник, распространяя этот принцип с библейской ситуации на все случаи человеческого ожесточения вообще: «Слово ожесточает не так следует понимать, что Бог силою Своею производил ожесточение в сердце непокорных, подобно фараону, а так, что непокорные нравом, под действием милостей Божиих, сами, по своему злонравию, не умягчаются, а более и более ожесточаются в своем упорстве и непокоривости».
Бог и совесть
Итак, слова об ожесточении Богом сердца фараона — не более чем фигура речи. Подобным образом в известной лирической песенке говорится: «Ах, эта девушка меня с ума свела, Разбила сердце мне, покой взяла». Хотя очевидно, что с ума тут сводит себя сам пылкий поклонник, а упомянутая девушка может быть вообще не в курсе его когнитивных и эмоциональных проблем.
Фараон сам ожесточил свое сердце. И в этом факте можно увидеть тот самый, упомянутый выше ключ к пониманию причин людского жестокосердия. Оказывается, твердым, словно засохшая на солнцепеке грязь, наше сердце становится в ситуации, когда нам открывается Бог. И совсем необязательно это должно происходить через великие и страшные чудеса, подобные тем, через которые Бог являл Себя фараону. В нашей повседневной жизни все обстоит куда проще, но тем самым и куда трагичнее для нас — мы ожесточаемся, когда нам открывается истина. Ведь, если определять совсем просто, истина — то, что есть на самом деле, в противоположность обману или заблуждению. И когда человек вдруг начинает видеть себя именно так — без иллюзий и самообмана, — это может оказаться для него очень тяжелым испытанием, даже без каких-либо знамений или чудес свыше. Ведь так непросто бывает осознать, что ты, мягко говоря, неправ в своих мыслях, словах или поступках, даже когда эта неправота для тебя самого очевидна.
И тогда возможны два варианта реакции на открывшуюся картину своей жизни. Первый — это покаяние, признание своей ошибки, желание исправиться. Второй — глухая защита от увиденного, жесткий блок, отторжение. Но… отторжение чего? Того, что есть на самом деле, то есть — истины! Так человек закупоривает себя в некий духовный панцирь, отделяющий его от реального мира, так ожесточается человеческое сердце.
Однако каким же образом во всем этом участвует Бог, и почему это болезненное осознание своей неправоты следует считать встречей с Ним? Дело в том, что у каждого человека есть удивительное свойство, позволяющее нам безошибочно определять нравственное содержание наших действий. Это — совесть, которую преподобный авва Дорофей прямо называет божественным светом в нашей душе: «Когда Бог сотворил человека, то Он всеял в него нечто Божественное, как бы некоторый помысл, имеющий в себе, подобно искре, и свет и теплоту; помысл, который просвещает ум и показывает ему, что доброе, и что злое: сие называется совестью, а она есть естественный закон». Поэтому действие нашей совести с достаточным основанием можно считать действием Бога: ведь не случайно каждый из нас на опыте знает, как совесть может вступать в конфликт с нашими планами, оценками, решениями. Очевидно, что в природе человека она как бы «не совсем наша», и по отношению к личности человека парадоксальным образом является неким ее оппонентом. Эта искра божественного, присущая нашей душе, и высвечивает перед нами ту неправду, которую мы совершаем или даже еще только собираемся совершить. Кроме того, в христианстве дистанция между этикой в отношениях с Богом и этикой межчеловеческих отношений практически сведена к нулю словами Христа: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф 25:40). И когда мы не желаем признать очевидной своей неправоты перед любым человеком, это означает не что иное, как ожесточение нашего сердца перед Самим Христом.
Воск и глина
Ну и, наконец, еще один аргумент. В Евангелии Господь прямо отождествляет истину — с Собой: Я есмь путь и истина и жизнь (Ин 14:6). Здесь слово «истина» означает уже не просто некую данность, имеющую место в действительности, а нечто неизмеримо более высокое и важное. Истина в богословском понимании — это творческий замысел Божий о мире и о человеке, то, какими мы должны быть, согласно Божьему замыслу.
Через душевную боль наша совесть ежедневно показывает нам, где мы уклонились от этой Истины, где мы уклонились от Христа. И не так уж важно, в каких обстоятельствах это произойдет: обидим ли мы жену или сами обидимся, накричим на детей или просто с раздражением толкнем случайного прохожего в уличной давке.
В любом случае такой конфликт с собственной совестью окажется для нас встречей с Богом, Которого в христианстве вовсе не случайно называют — Солнце Правды.
Ведь под солнечными лучами различные вещества ведут себя очень по-разному: воск — размягчается, обретает способность принять новую форму, измениться. Глина же, наоборот, твердеет, сохнет, становится жесткой и нечувствительной к пальцам гончара или скульптора. Так и сердце человека — при встрече с Богом может либо размягчиться, подобно воску, либо — окаменеть, словно глина. А вот чему его уподобить — глине или воску, — это решает лишь сам человек, в этом и заключается божественный дар свободы, полученный людьми еще при сотворении. Внешние обстоятельства нашей жизни могут быть самыми разнообразными — благоприятными, или кошмарными; ровными, словно шоссейная дорога, или ухабистыми, как разбитый проселок. Но ожесточить или смягчить на этих путях свое сердце человек может только по собственной воле — когда Бог откроет ему Себя в каком-нибудь совсем неприметном для стороннего наблюдателя случае. Так вполне благополучный и счастливый богач из евангельской притчи каждый день отказывал в милости Христу, хотя перед ним был всего лишь покрытый коростой нищий бомж Лазарь. Так благоразумный разбойник, за свои преступления приговоренный к мучительной смерти, уже на кресте нашел в себе душевные силы пожалеть распятого рядом с ним Господа.
Так каждый из нас ежедневно либо смягчает свое сердце прощением обид и состраданием к чужому горю, либо ожесточает его самооправданием и нежеланием признать собственную неправоту перед людьми, Богом и собственной совестью.
Иллюстрации Кая Нильсена, Артура Рэкема и Уильяма Хита Робинсона к сказке Г. Х. Андерсена.
Жестокосердие
Жестокосе́рдие – жестокость, как особенность характера, связанная с ожесточением сердца, то есть с состоянием личности, при котором такие естественные для человека душевные чувства (качества) как сердечность, любовь и сострадание к ближему проявляются крайне незначительно или не проявляются вовсе.
Человек может быть ожесточён на ближнего или не желать общения с Богом.
Человек милосердый благотворит душе своей, а жестокосердый разрушает плоть свою ( Притч.11:17 ).
О жестокосердии
Часто ли мы на исповеди каемся в жестокосердии? Вероятно, не очень часто. А ведь этот грех не только безжалостно бьет по нашим ближним, но причиняет страдания и нам самим. Имя этого греха говорит само за себя. Жестокосердие – жестокость сердца.
Ожесточенное сердце не может быть духовно здоровым. Оно закрыто для чистой молитвы и отверсто всем греховным ветрам. Жестокое сердце – больное сердце. В чем же состоит грех жестокосердия? Сердца наши бывают ожесточены против многого. Например, против ближних. И то-то нам сделали не так и это не этак, и здесь нас обманули и тут мы – «невинные жертвы» злодеев. От таких помыслов сердце постепенно ожесточается против всех.
Далее. Насколько наши сердца бывают человекоугодливы и лицемерны перед сильными мира сего, настолько они бывают жестоки, несострадательны и холодны к тем, кто занимает более низкое по сравнению с нами положение на общественной лестнице. Часто наши сердца ожесточаются против жизненных обстоятельств, в которых мы находимся. Нам кажется, что мы не заслужили бед и скорбей, которые обрушиваются на наши головы. Мы сетуем на унылую повседневность, не предвещающую никаких земных радостей.
Все это ожесточает наши сердца…
Но давайте задумаемся: был ли жестокосерд наш Спаситель? Источало ли хоть когда-нибудь Его сердце жестокость? Нет, сердце Господа Иисуса Христа никогда не было жестоким. А ведь, казалось бы, в течение Своей земной жизни Он встречал много случаев для проявления «законной жестокости». Человечество, ради которого Сын Божий воплотился, не приняло Его! Это ли не законный повод для справедливого возмездия? Христовы ученики поначалу как раз и жаждали такой «справедливости». «Видя то, ученики Его… сказали: Господи, хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их…? Но Он… запретил им и сказал: не знаете какого вы духа; Ибо Сын Человеческий пришел не погублять души человеческие, а спасать» ( Лук. 9:54-56 ).
Сердце Богочеловека, сердце воплощенной Любви никогда не было жестоким – Оно непрестанно, даже со креста, источало любовь-Сердце Спасителя всегда было милующим, и этот пример милостивого сердца, мы не имеем права отвергнуть. Когда наше сердце омрачится обидой, будет разбито натиском зла, когда оно ожесточится на всех и на вся, давайте мысленно вернемся к Голгофе и вспомним как милосерд к людям Тот, Кто Распят людьми. Если же этот вечно живой пример Божественного милосердия будет забыт нами, то жестокосердие наше, развиваясь, дойдет до самой страшной своей степени – ожесточенности против Бога. Некающийся в жестокосердии человек неизбежно перейдет от ожесточенности против ближних и жизненных обстоятельств к ожесточенности против Бога. Такому жестокосердому человеку начнет казаться, что виновником всех его злоключений является Бог. Ужасный итог! Ведь ожесточенный против Бога не может быть с Богом; он низвергается во тьму кромешную, во глубину жестокого ада.
Итак, осознанное покаяние в жестокосердии необходимо. Покаявшийся в жестокосердии сознает, что не ближние и не злой рок являются причиной его бед, а он сам. Он понимает, что зло, мучившее его, приходило не извне, а из глубины его больного жестокосердием сердца. Но мало принести покаяние в жестокосердии, нужно совершенно истребить его в себе. Как? В качестве ответа – духовное правило мученика наших дней Иосифа Муньоза, верного хранителя Иверской мироточивой иконы Пресвятой Богородицы. Брат Иосиф, претерпевший в жизни множество притеснений и унижений от ближних своих, был глубоко убежден, что в каждом человеке нужно видеть Христа! Не правда ли, удивительное правило?! Попробуем применить его на деле и наша жизнь преобразится.
Предположим, мы на кого-то обижены и хотим отомстить, но если увидим в том человеке Христа, то станем ли мстить Христу? Мы над кем-то постоянно подсмеиваемся или кем-то пренебрегаем, но представим, что на месте этих людей – Христос; станем ли мы подшучивать над Христом или пренебрегать Им? Кто-то нас раздражает, но стали бы мы раздражаться, окажись на месте этого человека Христос? И так далее… Если мы будем пользоваться этим боговдохновенным правилом брата Иосифа, то очень скоро от нашего жестокосердия не останется следа, и сердце наше сделается милующим и любвеобильным ко всем без лицеприятия.
Но предположим, что мы уже ведем решительную борьбу с жестокосердием, а бесы усиленно досаждают нам через жестокосердие наших ближних. Что делать? Прежде всего понять, что невозможно победить жестокосердие ближних ответной жестокостью. Жестокосердие преодолевается только милосердием и любовью. Христос победил мир не потому, что наказал его, а потому, что смог простить его со креста, и своими милосердием и любовью привлек к себе сердца человеческие. Не будем же забывать, что мы, христиане, – дети милосердия, а не гнева Божия, и потому нам особенно тщательно подобает охранять свои сердца от жестокости и озлобленности. В чем да поможет нам Господь Бог по своему безконечному и незаслуженному нами Божественному милосердию.
Милосердие Божие и человеческое жестокосердие
св. праведный Иоанн Кронштадтский
Слово в неделю 11‑ю по Пятидесятнице
В нынешний день, возлюбленные братья, читана была евангельская притча Спасителя, в которой Он, Господь Бог наш, уподобил Царство Небесное или праведный суд Свой над людьми царю, «который захотел сосчитаться с рабами своими. Когда начал он считаться, приведен был к Нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов», т. е. двадцать миллионов! Или просто без числа, ибо определенное число здесь поставлено вместо неопределенного. «А как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал и, кланяясь ему, говорит: «Государь! Потерпи на мне, и все тебе заплачу». Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, вышедши, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев» – на наш счет не больше двадцати рублей – «и, схватив его, душил, говоря: «Отдай мне, что должен». Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: «Потерпи на мне, и все отдам тебе». Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.
Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, пришедши, рассказали государю своему все бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: «Злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?» И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, – заключил Господь речь Свою, – если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его”» ( Мф. 18:23-35 ). Я повторил все читаное Евангелие, чтобы вы лучше запомнили его.
Обратим внимание на поступок жестокосердого заимодавца, упоминаемого в нынешнем Евангелии. Он должен был сам своему государю огромную сумму, которой никогда не мог ему выплатить и по правосудию страны должен был быть продан с женой и детьми и всем имуществом, чтобы заплатить хоть часть долга, – беда, которой больше не может быть. Должник стал умолять царя о прощении – и он был прощен. Кажется, надобно бы помнить такую беспримерную милость и оказать подобную же милость при случае ближнему. Но вот случай с ближним и показал дурную сторону бывшего должника, его крайнюю злобу и жестокосердие: только что получив от царя величайшую милость, он встречает товарища, должного ему самую незначительную сумму денег, сразу же набрасывается на него с яростыо, душит его и говорит ему: «Отдай мне долг». Тот просит потерпеть. Заимодавец не терпит и сажает его в тюрьму. Не крайнее ли это жестокосердие? Не крайняя ли бесчувственность и неблагодарность? А к этому весьма многие из нас склонны и способны.
Господь говорит нам: Милости хочу, а не жертвы ( Мф. 9:13 ); Он, многомилостивый, хочет и от нас милости или милосердия, незлобия и терпения относительно ближних наших; Он же и готов всегда помогать нам во всяком добром деле. Если у тебя злое сердце, проси в покаянии, чтобы Он смягчил твое сердце, сделал кротким и терпеливым – и будет оно таково. Он нам говорит: Сыне, даждь Ми твое сердце. Нет ничего невозможного для верующего и искренне молящегося. Только решись, твердо решись оставить свою злобу. Должно в самом начале обуздывать в себе всякую возни-кающую страсть, особенно злобу и гнев, не дозволять искре сделаться огнем, который тушить, конечно, гораздо труднее, чем одну искру.
Итак, заключу слово, будем прощать от души ближним погрешности их против нас, памятуя общую нашу слабость, немощь, греховность и бесконечное к нам милосердие Божие. Аминь.
Жестокость — одно из самых страшных проявлений греха в человеке. Грехи могут быть разные — и зависть, и осуждение, и пустословие, и плотские грехи, от которых так часто страдают люди. Но жестокость особым образом парализует духовную жизнь человека. Жестокий человек не способен ни на какое доброе дело. Жестокость есть некий признак господства темной силы в жизни человека.
Патриарх Кирилл
О псаломских «жестокостях»
В случае поверхностного чтения псалмов, да и других книг Писания, нежная совесть читателя, уверенного в собственной доброте, может смущаться поминутно. Например, холодно-отстраненным, речитативным описанием множества смертей и наказаний. Библия, оказывается, это не только сборник нравственных максим, но и история народа Божия, зачастую полная крови и жестокости. Это постоянное противостояние многочисленным врагам перекочевало и в молитвенную жизнь. С большим трудом можно найти те редкие псалмы (сами попробуйте), в которых вообще нет упоминания о врагах, не знающих устали, коварных, бессовестных, наблюдающих из засады, натягивающих тетиву лука, роящих яму и так далее.
Очень рано христианские аскеты переосмыслили эту борцовскую и воинскую тематику в сторону духовной брани. Ведя напряженную духовную войну с грехом, эти люди поняли, что не только двуногие носители зла, состоящие из плоти и крови, являются врагами веры и разрушителями святынь. Бесы и помыслы еще лучше подходят под эту категорию. Проиллюстрируем данную мысль несколькими примерами.
Это о чем? Это о том, что наказание отъявленных злодеев, наказание показательное и всем известное имеет целью исправить деятельность благочестивых людей. «Омыть стопы в крови нечестивого» означает вынести пользу из совершившегося и направлять стопы свои только туда, где нет греха и нечестия. Кстати, в славянском тексте перевод звучит так: «праведник омоет руки в крови грешника», что еще ярче. «Дела рук моих (и направление жизненных путей) я исправлю, когда увижу явное наказание явного грешника», – так мыслит верующий человек из псалма. Ни о каких плясках по лужам крови или реальном мытье рук в крови речи нет и в помине.
Второй пример широко известен. Однако… Это псалом 136-й. «На реках Вавилонских». Текст настолько известен, что его положила по-своему на музыку даже такая группа, как «Boney M» (будет интересно, послушайте). В конце псалма в уста угнанных в плен и крайне униженных еврейских переселенцев вкладываются такие слова: «Дочь Вавилона, опустошительница! Блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!» Этот текст можно посчитать подлинным кошмаром и призывом к преступлению против человечности, если бы у этих слов не было вполне конкретного духовного смысла. Смысл следующий: вавилонские младенцы – это греховные помыслы. Их нужно вырывать пораньше, до превращения младенцев в юношей. Потом вырывание крайне затруднится или станет невозможным. Так и сорняк легче вырывать в виде травы, а не в виде кустов. Камень же – это одно из известнейших имен Христа. «Ибо сказано в Писании: вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в Него не постыдится. Итак, Он для вас, верующих, драгоценность, а для неверующих камень, который отвергли строители, но который сделался главою угла. Камень преткновения и камень соблазна» (1 Петр 2:6-7). Так говорит Верховный Петр. Павел говорит еще проще: «Все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос» (1 Кор 10:4).
Еще пример. Это 100-й псалом. Он у нас читается в конце первого часа. Вот его окончание: «С раннего утра буду истреблять всех нечестивцев земли, дабы искоренить из града Господня всех делающих беззаконие». На это место Писания святой Василий Великий говорит, что совершенно невозможно царю Давиду ежедневно с раннего утра ходить по городу с обнаженным мечом и разить грешников. Нужно докопаться до иного, не буквального смысла. Если же будем считать «городом Господа» сердце человеческое, а «делателями беззакония» – злые помыслы, в сердце живущие, то получится призыв на ежедневную внутреннюю борьбу с грехом. Начинать ее как раз и надо сразу по пробуждении. Вот и Иеремия говорит: «с раннего утра производите суд и спасайте обижаемого от руки обидчика, чтобы ярость Моя не вышла, как огонь, и не разгорелась по причине злых дел ваших до того, что никто не погасит» (Иер 21:12).