что такое женское естество
Женская сексуальность — приманка для мужчин или естество женщины?
Говорить о женской сексуальности начали лишь в XX веке. И, конечно, эта тема стала доступной для обсуждения не потому, что ранее «сексуальности» не было, а потому, что ранее женщина была бесправным существом, обладающим колоссальной силой. И эту силу, по мнению социума, необходимо держать в руках, в мужских руках.
И сейчас о женской сексуальности говорят в двух аспектах, как:
С первым аспектом тоже все интересно. Если женщина в отношениях — это одобряется обществом, является неким мерилом ее востребованности, успешности. Замужняя женщина автоматически попадает в разряд «Целомудренной мадонны», а история соблазнения мужчины «Развратницей-блудницей» ловко подменяется какой-нибудь романтической историей. Мужчина желает быть «соблазненным», но соблазненным тонко, искусно, не подозревая об этом. «Раздвоенному» мышлению привычно делить явления на: «черное/белое», «плохое/хорошее», «добро/зло», «ад/рай», «целомудренность/распутство» и сложно осознать, что это лишь две стороны одного целого. Идея женской сексуальности как привлекательности для мужчин и удовлетворении его физиологических потребностей подхвачена и широко муссируется на различных тренингах женственности и сексуальности (многие тренинги, кстати, проводят мужчины). Каждый тренер научит Вас «сексуальности» в соответствии со своим уровнем психосексуального развития и фиксациями.
О втором аспекте – удовольствии, до сих пор не очень-то принято говорить даже с партнером, «стыдно» думать и не совсем понятно, как получать это удовольствие. Тема столько веков была табуирована, что многие женщины утратили контакт со своим телом, со своими эмоциями, со своей чувственностью, со своим внутренним миром.
Так про что же женская сексуальность?
В женской сексуальности несколько равнозначных больших тем:
На консультациях я помогаю женщинам понять и принять себя. И еще я веду групповые занятия по теме «Женская сексуальность». На таких встречах мы с вами вместе создаем пространство и условия, в которых очень бережно, мягко, нежно Вы будете познавать и раскрывать свою сексуальность. Очень важно такое пространство и поддержка, ведь сила, которая внутри, способна, как полноводная спокойная река, благодатно напитать своими водами засохшие поля, так и, прорвавшись сквозь вековую дамбу, смести все на своем пути и затопить все в округе, включая тебя саму.
Что такое женское естество
Искусство быть женщиной
Самые нежные слова благодарности хочу сказать моему супругу Олегу – главному вдохновителю на пути к совершенству. Благодарю, единственный мой, за любовь, мужество и благородное терпение моего непостоянства.
Прости меня, милый! Я люблю тебя! Я принадлежу только тебе и нашей любви! Огромную признательность хочу выразить всему коллективу «Академии взаимоотношений мужчины и женщины»: администраторам Алене, Лене и Марине – за их тепло, заботу и позитивную атмосферу, которую они создают ежедневно; преподавателям Ольге, Алене и Анастасии – за то, что открыто и радостно делятся секретами своего успеха, мудростью и бесценным опытом.
Сердечная благодарность основателям «Академии частной жизни» ― Инесс Кравченко и ее супругу Олегу – за их огромную помощь и неустанное совершенство. Неиссякаемая признательность руководителям филиалов «Академии взаимоотношений КЭИФО»: Владивостока – Наталье Чупиной и Алле Дзюба; Алма-ата – Наталье Тен; Таллина – Монике Аман; Перми – Светлане – за их стремление к красоте и совершенству, Екатеринбурга ― Елене Шадриной ― за ее любовь к прекрасному, оптимизм и негасимую красоту.
И конечно, моей семье: папе – за неиссякаемые веру и оптимизм; маме – за постоянные помощь и поддержку.
Я благодарна всем ученицам «Академии взаимоотношений мужчины и женщины» за то, что делились со мной своими идеями и помогли наполнить книгу тонким юмором; за то, что преуспели в своем намерении быть особенными и окрылили меня.
Cлавянские Берегини, тайские, индийские, египетские и китайские храмовые жрицы, японские гейши «Пылающие хризантемы» – что может быть общего у философских концепций, выделявших столь разных женщин? Было ли на их пути постижения совершенства нечто общее, что считается его фундаментальной частью? Было.
Вас, возможно, удивит, с чего бы это современный врач с ортодоксальным образованием решила посвятить свою книгу сакральному женскому искусству – искусству управления интимными мышцами, упоминание о котором встречается в трактатах более чем семитысячелетней давности. Ответ прост: большинство великих женщин считали и считают, что овладение подобным мастерством – неотъемлемая часть постижения женского совершенства.
Как любящая женщина я решила овладеть этим искусством и достичь в нем совершенства. А как врач – исследовать подобный феномен, чтобы накопленные знания использовать в работе по сохранению здоровья, восстановлению репродуктивных функций женщин и развитию у них чувственности.
Я решила сравняться в искусстве любви с великими женщинами и приступила к тренировкам. Муж насторожился и стал внимательно наблюдать за ними, но вскоре успокоился и расслабился, поскольку мои опыты заметно улучшили качество нашей близости. Мы завелись… Процесс самосовершенствования основательно овладел нами. Хотелось знать все больше и больше…
«А что мешает нам отправиться в дальние страны и исследовать традиционные культуры взаимоотношений мужчины и женщины?» – подумали мы.
Таиланд, Индонезия, Китай, Япония, страны Арабского Востока, Южной Америки и Европы… Длительные и захватывающие путешествия наполнили нас новыми знаниями, обогатили наш опыт, окрасив отношения в более яркие тона, сделав их более трепетными.
Мы решили не останавливаться на достигнутом и открыть Академию взаимоотношений мужчины и женщины, где бы неустанно могли сами черпать новые знания и делиться ими с людьми, желающими любить и быть любимыми.
Началась непростая, но интересная работа, полная новых событий и встреч. В драйве недостатка не было, но кто хочет большего, тот получит это. Существует известное изречение: «Когда ученик готов, приходит учитель». И время пришло: мудрость выбрала мое окошко, удивительным образом познакомив меня с учителем.
Я продолжала совершенствоваться, вела уроки и консультации и небезосновательно считала себя специалистом в технике развития и управления интимными мышцами. Кстати, огромную помощь в этом оказали тренажеры, приспособления, которые заметно облегчали процесс достижения желаемых результатов.
Однажды к нам в Академию пришла молодая дама, жена очень состоятельного человека. Вдохновившись нашими открытиями, она решила изучить технику осознанного управления интимными мышцами. Как известно, «нет пророка в своем отечестве», и эта дама решила обратиться к первоисточнику. Не знаю, какой ценой ей удалось осуществить задуманное, но из Таиланда в рублевское Подмосковье приехала посвященная женщина из храма.
Предложенное наставницей расписание занятий повергло новоявленную ученицу в шок – тайка согласилась обучать ее только при условии ежедневных пятичасовых тренировок в течение трех лет. Причем половина времени отводилась на специальную работу с грузиками.
Разгневанная и озадаченная молодая женщина решила познакомить учителя со мной.
– Почему вы без всяких учителей смогли быстро достичь блестящих результатов, – возмущалась женщина, – а мне годами придется по полдня таскать между ног непосильные тяжести?
К тому моменту я упорно занималась уже два года и своим лоном могла удерживать пятикилограммовый груз.
Надо сказать, что во время родов мои интимные мышцы были сильно травмированы, но, тренируясь, я смогла полностью восстановить свое женское здоровье и выйти на качественно новый уровень оргазмических состояний.
Вердикт учителя был краток: даме было рекомендовано учиться в нашей Академии, а меня пригласили в Таиланд с целью совершенствования моих навыков. Не будем вдаваться в подробности этого обучения и разбирать многообразие тайских трюков, которые надо осваивать не в теории, а на практике. Наша задача – постижение таинства женской самости, которая невозможна без филигранного владения своим телом и, в частности, техники развития и управления интимными мышцами.
Только прелестница, которая сама наполнена наслаждением и великолепно владеет каждой клеточкой своего тела, сможет передать великую энергию страсти своему любимому, и тогда он сделает ее по-настоящему счастливой. Читая эту книгу, изучай себя, люби и лелей свою женскую сущность и будь счастлива!
Чтобы дарить наслаждение, надо научиться его ощущать и накапливать! Это неоспоримая истина. Умение наслаждаться – это важнейшая часть искусства любовной игры.
Но только если ты сама, милая красавица, научишься ощущать малейшие нюансы наслаждения, ты сможешь познать, в чем же состоит наслаждение мужчины. В противном случае ты будешь предлагать своему партнеру не совсем то или совсем не то, что ему нужно. Вот почему так важно научиться погружаться в чувственные удовольствия каждой клеточкой тела, прислушиваясь к его малейшим вибрациям. Доверься своим телесным ощущениям – в искусстве наслаждения твое тело намного мудрее сознания.
Поверь, ТВОЕ тело – неиссякаемый источник УДОВОЛЬСТВИЯ! Прочитав эту книгу, ты сделаешь наконец-то шаг к нему навстречу. Ты начнешь по-настоящему любить свое тело, а это не только косметические и спа-процедуры, походы в солярий и фитнес-клуб. Ты очень скоро поймешь, как важно научиться слушать, уважать и удовлетворять потребности тела. А еще важно включать эмоции, чувственность и интуицию. Для этого надо подружиться со своим левым полушарием.
Выполняя упражнения, которые даны в этой книге, ты сначала сможешь достичь пика наслаждения наедине с собой. А затем – легко и непринужденно подсказать своему партнеру, какие тонкости из «науки страсти нежной» подходят именно тебе и лучше всего раскрывают всю палитру твоих ощущений.
Глава 1. Быть женщиной – это искусство
Женщина блистательная, потрясающая, сексуальная, привлекательная и манящая… Загадочная фемина из мужских грез, совершенная в каждом своем движении, взгляде, посыле и действии… Искусница от кончиков ресниц до волнующего шлейфа аромата… Рай ждет того, кто окажется достойным этой воспетой веками женской силы. Наши современницы порой не догадываются, что искусству нежной женской власти можно научиться, хотя постижение его требует определенных усилий, тренировок, экспериментов и, самое главное, неистовой жажды совершенства.
Блаженная Кассия о женском естестве
Блаженная Кассия о женском естестве
Последнее, на чем необходимо остановиться, заканчивая анализ творчества блаженного гимнографа — инокини Кассии, это ее отношение к женскому естеству, прославление его, возведение этого естества на ту ступень, где нет ни мужского, ни женского пола (ср.: Гал. 3, 28), где основное то, что всяческая и во всех Христос (Кол. 3, 11). Это в полной мере достигается только в христианстве.
Та смелая и открытая нравом девица, которая не могла смолчать на унижающие женское естество слова будущего императора, которая ответила ему с большим достоинством, защищая женский пол, не могла умолчать об этом исповедании и в своем творчестве; ведь реплика Кассии Феофилу стоила ей изменения всех ее жизненных планов: вместо императрицы (что было весьма вероятно) Кассия становится монахиней. В своих творениях она везде, где находит это возможным, говорит о естестве женщины.
В своих песнотворческих трудах, посвященных, в частности, Великой Субботе, блаженная Кассия как бы спешит поведать в первом же ирмосе, что женщины, отроковицы поют Господу песнь, прославляя Его: но мы, яко отроковицы, Господеви поим, славно бо прославися <48>. Это мы, яко отроковицы особенно отмечает в анализе творчества блаженной Кассии архиепископ Филарет, указывая, что в этих словах она подчеркивает участие женщин в воспевании Христа. Разъясняя это песнопение, преосвященный Филарет говорит, что при исходе израильтян из Египта было два хора — мужской и женский и что Кассия, «оставляя хор мужчин, как жена, сказала: яко отроковицы, поим» <49>.
Мы указывали уже в подробном разборе стихиры Великой Среды, как обстоятельно, с какой любовью, с каким болением сердца блаженная Кассия развертывает в ней историю (и психологию) спасения души жены — блудницы; подобную стихиру могла написать только женщина, состраждущая глубине падения и силе восстановления женской души.
Наконец, нельзя пройти и мимо того факта, что в стихире на Господи, воззвах в день памяти святых мучеников Гурия, Самона и Авива, которую преосвященный Филарет приписывает творчеству блаженной Кассии, с особой теплотой говорится о спасении святыми мучениками девицы: Девицу спасоша, живу во гроб ввержену. В другой стихире, на стиховне, Кассия пишет, что святые мученики клятвы… не презреша представити отроковицу, но исполняюще прошение, девицу спасоша, пребеззаконному готфину мщение сотворивше <50>.
Если принять, как считает профессор И. А. Карабинов, что некоторые стихиры в Неделю мытаря и фарисея принадлежат Кассии, мы могли бы также установить в одной из них особое участие в судьбе женщины. Вседержителю Господи, — слышим мы в этой стихире, — вем, колико могут слезы: Езекию бо от врат смертных возведоша, грешную от многолетных согрешений избавиша <51>. Это последнее выражение с большим основанием можно приписать Кассии, так проникшей в состояние души грешницы в своей стихире Великой Среды. Замечательно здесь и начало стихиры. С каким глубоким чувством и вместе с какой силой сказано: Вседержителю Господи, вем, колико могут слезы; последнее выражение наиболее присуще женщине.
Так блаженная Кассия остро сострадала страдающему женскому естеству и по — прежнему, как в дни своей юности в ответе императору, исповедовала, что «от жены… произошло все лучшее». Здесь, в этих словах, блаженная, несомненно, думала и поклонялась Пресвятой Деве Марии, от Которой произошел Христос Бог, вочеловечение Которого она с такой силой и любовью всегда изображала.
Наши последние слова в заключение краткого очерка относятся не столько к самой блаженной Кассии (поскольку о ней сказано то, что могло быть сказано на основании сохраненного небольшого числа ее произведений), сколько к опыту Церкви Христовой.
Великую духовную свободу исповедует Христова Церковь, сохраняя в своих церковно — богослужебных книгах творения женщины — гимнографа. Тот факт, что почти все дошедшие до нас церковные гимны блаженной инокини Кассии имеют надписание, означает, что Церковь ревностно сберегает ее творения в числе лучших, отмеченных именем, сохраненных для будущих поколений произведений.
То положение, что блаженная инокиня Кассия участвует своими песнопениями в двух величайших христианских праздниках: Христовом Рождестве и кануне Воскресения Христова — Великой Субботе, — наполняет почитателей творчества Блаженной большою радостью и торжеством: инокиня — гимнограф принята Святой Церковью как равная, наряду с великими творцами канонов, участвовать в воспевании и восхвалении тайны Совета Превечного в деле спасения человеков как в день вочеловечения Христа — Рождества по плоти, так и в дни Святой Пасхи.
Читайте также
1. Учение о естестве
1. Учение о естестве Отвергая общепринятое церковное учение о спасении рода человеческого искупительной Голгофской жертвой, митр. Антоний создаёт свою собственную теорию о спасении рода человеческого сострадательной любовью Христа Спасителя через посредство единого
XXVIII. О том, какой грех в естестве человеческом есть первый
XXVIII. О том, какой грех в естестве человеческом есть первый Первый грех, как свидетельствует Священное Писание, есть преступление первозданного Адама, за которое он был изгнан из рая, подпал смерти и тлению и был осужден в поте лица своего снедать хлеб свой. Таким образом, в
Иконоборческий период (730—843 гг.) (Т. А. Сенина (монахиня Кассия))
Иконоборческий период (730—843 гг.) (Т. А. Сенина (монахиня Кассия)) Иконоборческие споры продолжались в Византии больше ста лет, однако с перерывом в 787–815 гг., и поэтому принято говорить о двух периодах иконоборчества. К началу VIII в. почитание икон, ставшее общепринятой
«Я, обычная девушка, мечтала о простом женском счастье»
«Я, обычная девушка, мечтала о простом женском счастье» Я, обычная девушка, мечтала о простом женском счастье, но личная жизнь никак не складывалась. Ждала, просила в молитвах, но, как говорится, всему свое время. Шли годы, а счастья все не было. Хочу заметить, что девушка я
56. О жизни и смерти Кассия, епископа Нарнского
56. О жизни и смерти Кассия, епископа Нарнского Григорий. Чтобы не пришли у нас в забвение слова умерших, их подтверждают дела живых. Епископ Нарнский Кассий, муж достопочтенной жизни, имел обыкновение ежедневно совершать жертвоприношение Богу и проливал слезы во время
О ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ЕСТЕСТВЕ СЫНА БОЖИЯ
О ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ЕСТЕСТВЕ СЫНА БОЖИЯ Иисус Христос, будучи Богом, вместе с тем есть и совершенный человек. Единосущный Отцу по Божеству, Он единосущен нам по человечеству, как сын Пресвятой Девы Марии.В Ветхом Завете Спаситель называется «семенем жены», семенем Авраама,
Рассмотрение свидетельств св. отцов о естестве души и Ангелов
Рассмотрение свидетельств св. отцов о естестве души и Ангелов IБудем обращать внимание на учение св. отцов о сем предмете не только тех, коих свидетельства буквально приводятся в брошюре, но и всех тех, каких она каким-либо образом касалась, намекая, что она может иметь их
Рассмотрение свидетельств слова Божия о естестве душ и Ангелов
Рассмотрение свидетельств слова Божия о естестве душ и Ангелов Переходя к обсуждению мест Св. Писания, в которых новое учение чает видеть опору себе, наперед заметим, что как учение о духовности душ и Ангелов не ново, а всегда было в Церкви, то она прибрала для себя места
Моральные черты в нашем «естестве».
Моральные черты в нашем «естестве». Человеку, как было указано, по его природе свойственна моральная жизнь. Первыми проводниками морального начала в человеке являются наши чувства — и больше всего стыд, жалость, чувство долга, благоговения, любовь. Это все врожденные
Глава XI. О женском покрывале (1-16). О беспорядках при совершении таинства Евхаристии (17-34)
Глава XI. О женском покрывале (1-16). О беспорядках при совершении таинства Евхаристии (17-34) Большинство толкователей полагают, что уже в первой половине 11-й главы Ап. имеет в виду общественное богослужение, которое нарушалось появлением женщин без покрывала на голове. Такое
Глава пятьдесят шестая. О жизни и смерти Кассия, епископа Нарнского
Глава пятьдесят шестая. О жизни и смерти Кассия, епископа Нарнского Григорий. Чтобы не пришли у нас в забвение слова умерших, их подтверждают дела живых. Епископ Нарнский Кассий, муж достопочтенной жизни, имел обыкновение ежедневно совершать жертвоприношение Богу и
О естестве и назначении души. Душа
О главном, о женском
О главном, о женском Ольга Я долго думала – говорить или не говорить? Говорить? Наверное то, что я сейчас скажу, вызовет самое большое неприятие в католической среде. Со мной многие будут спорить, но это всего лишь мое мнение, не претендующее на истину в последней
Марина МАСЛОВА. «…ВО МНОГИЕ ГРЕХИ ВПАДШАЯ ЖЕНА…». О «женском естестве» в ранневизантийской литературе
Марина МАСЛОВА
«…ВО МНОГИЕ ГРЕХИ ВПАДШАЯ ЖЕНА…»
О «женском естестве» в ранневизантийской литературе
Господи, яже во многие грехи впадшая жена,
Твое ощутившая Божество…
Стихира Великой Среды
Тема будет рассмотрена на материале исследований православного учёного-гимнографа монахини Игнатии (Петровской). Будучи профессором Центрального НИИ туберкулеза Академии медицинских наук СССР, Валентина Ильинична Пузик, впоследствии схимонахиня Игнатия, одновременно работала в области православной гимнографии, причем не только как ученый-исследователь, но и как творец церковных гимнов и духовных песнопений. Многие ее сочинения вошли в богослужебный обиход РПЦ. Она автор книги «Церковные песнотворцы».
Особенно много внимания она уделила гимнографическому творчеству инокини Кассии, или «блаженной Кассии», как называет ее монахиня Игнатия, византийской поэтессе IX века, прославленной Греческой Православной Церковью в чине преподобных.
Византийский церковный историк XIV века Никифор Каллист Ксанфопул включил имя преп. Кассии в список знаменитых поэтов-гимнографов наряду с такими именами, как преп. Феодор Студит, святые Косма Маиумский и Андрей Критский. Существует мнение, что письма, которые писал преп. Феодор Студит некоей девице Кассии, адресованы именно инокине-гимнографу. «И мудро, и разумно все, что твоя добродетельность… сказала нам, – пишет преп. Феодор, – поэтому мы… удивились и возблагодарили Господа, встретив такой ум в юной девице».
Инокиня Кассия является автором основной части канона Великой Субботы «Волною морскою…», стихир Великой Среды «Господи, яже во многие грехи впадшая жена…», стихиры на Рождество Христово «Августу единоначальствующу на земли…» и некоторых других богослужебных текстов.
Вот как звучит на церковнославянском языке одна из её стихир:
Господи, яже во многие грехи впадшая жена, Твое ощутившая Божество, мироносицы вземше чин, рыдающи миро Тебе прежде погребения приносит: увы мне, глаголющи, яко нощь мне есть разжжение блуда невоздержанна, мрачное же и безлунное рачение греха. Приимимоя источники слез, иже облаками производяй моря воду. Приклонися к моим воздыханием сердечным, приклонивый небеса неизреченным Твоим истощанием, да облобыжу пречистеи Твои нозе, и отру сия паки главы моея власы: ихже в раи Ева, по полудни, шумом ушы огласивши, страхом скрыся. Грехов моих множества, и судеб Твоих бездны кто изследит; Душеспасче Спасе мой, да мя Твою рабу не презриши, иже безмерную имеяй милость.
Сергей Аверинцев называет преподобную Кассию среди вероятных авторов первого константинопольского Акафиста Пресвятой Богородице, одного из немногих акафистов, читаемых на богослужении, а не только келейно.
В общей сложности ей приписывают 2 канона и 49 тропарей, а также духовные стихи и мудрые высказывания. Одно из таких высказываний сохранилось в составе хроники византийского историка, где повествуется об одном эпизоде из жизни преп. Кассии, ставшем решающим для всей ее последующей жизни.
Император Феофил, выбирая невесту из самых красивых и знатных девиц Константинополя, был поражен красотой Кассии, но решил испытать ее ум. «Не через жену ли произошло зло?» – спросил он, имея в виду грехопадение Евы. «Но через жену же берет начало и лучшее» – ответила Кассия, помыслив Богородицу, и тем определила свою судьбу. Император, решив, что она слишком умна, чтобы быть его женой, остановил свой выбор на другой девице.
Некоторые историки предполагают, что Кассия возразила императору намеренно, чтобы не стать женой иконоборца. Так, например, считает архиепископ Филарет (Гумилевский), автор книги «Исторический обзор песнопевцев и песнопения Греческой Церкви». Но в таком случае непонятно, зачем она вообще участвовала в этом церемониале. Гораздо убедительнее версия монахини Игнатии, которая в статье «Церковно-песнотворческие труды инокини Кассии» вполне определённо утверждает: «Кассия, пережив случившееся, нашла в себе силы стать выше своих мирских ожиданий. Она оставила мир, построила на имевшееся состояние монастырь, в котором приняла монашеское пострижение, и всю жизнь посвятила составлению церковных песней, стихир и канонов».
Рассматривая гимнографическое наследие преподобной Кассии, схимонахиня Игнатия особое внимание уделяет нескольким аспектам.
Во-первых, «словесной форме» песнотворчества Кассии, т.е. композиционно-стилистическим особенностям, жанровой специфике, творческому методу. Метод Кассии при этом характеризуется как диалектическое противопоставление различных явлений окружающего мира.
Во-вторых, это богословие Кассии, анализ которого позволил монахине Игнатии назвать творчество византийской поэтессы христоцентричным.
В-третьих, определяются основные темы творчества Кассии, среди которых монахиня Игнатия выделяет особо две: «душа человеческая» в ее предстоянии Богу и «женское естество» на пути преображения (эти формулировки входят в названия глав ее очерка).
Нам особенно интересно здесь обратить внимание на основные темы творческого наследия Кассии. И любопытно «пропустить» эту проблематикуименно через исследовательские работы монахини Игнатии. Потому что женщина-гимнограф – явление не столь частое в церковной культуре. А когда это явление рассматривается еще и женщиной-исследователем, избравшей путь, подобный пути того песнотворца, труды которого анализируются, этот анализ представляется нам вдвойне любопытным. Тем более что специфика исследовательских трудов монахини Игнатии такова, что они являются скорее «духовными размышлениями», нежели научными статьями.
Как отмечает А. Беглов, публикатор статей монахини Игнатии в журнале «Альфа и Омега»: «Церковные и светские ученые, обращаясь к трудам православных песнотворцев, обычно поднимают проблемы авторства, проблемы генезиса и эволюции гимнографической формы и другие собственно научные вопросы, труды монахини Игнатии, имея форму научных статей, преследуют иные цели».
По его мнению, большинство ее работ – это «творческие персоналии песнотворцев». «Матушку Игнатию, – пишет Беглов, – интересует прежде всего духовный облик песнотворца. Неповторимые черты его предстоящей Богу души, нашедшие выражение в слове. Перед читателем встают лики православных подвижников, преподобных и святителей, наделенных поэтическим даром. Общее для них – устремление к Единому Богу. Душа же и путь каждого неповторимы…»
Характеризуя стилистику и общую психологическую атмосферу сочинений монахини Игнатии, Беглов замечает, что она «наслаждается, созерцая праведные души…».
Это неоднократное подчеркивание авторского внимания к душе человеческой в текстах исследуемых им песнопений порождает вопрос: что именно созерцает монахиня Игнатия, разбирая тексты православных песнотворцев, что в этих текстах способно дать читателю душевное «наслаждение», о котором пишет публикатор?
Интерес монахини Игнатии к личности и духовной поэзии инокини Кассии обусловлен не только тем, что творчество ее еще мало изучено и является благодатным материалом для исследователя церковного искусства. На наш взгляд, именно личность преподобной Кассии привлекла внимание исследовательницы. «Образ женщины, познавшей спасение и Спасителя своей души» – вот что особенно трогало и вдохновляло монахиню Игнатию в творениях преп. Кассии.
Рассматривает ли она «метод диалектического противопоставления» в знаменитой стихире Великой Среды «Господи, яже во многие грехи впадшая жена…», характеризует ли труды византийской инокини со стороны их внешнего оформления, «усматривая в ее произведениях отчетливый синтез» и с удовлетворением отмечая в них глубокое знание автором книг Священного Писания Ветхого и Нового Заветов, а также греческих философов и современной автору литературы, монахиня Игнатия всякий раз выбирает в качестве сильнейшего и выразительнейшего образ женщины, женской души, предстоящей Богу.
Так, о стихире Великой Среды она пишет:
«Значителен …основной образ, который приводит в этой стихире Кассия. Жене, впадшей во многие грехи, усваивается чин мироносицы. Грехи многие – с одной стороны, прямо противоположное им действие милосердия, приношение мира Господу, готовящемуся к погребению, – с другой. А в целом – единый, сильный и цельный образ женщины, познавшей спасение и Спасителя своей души. …Женщина просит Того, Кто приклоняет небеса, приклониться к ее сердечным воздыханиям; множество своих грехов грешница противопоставляет бездне судеб Божиих».
Анализируя стихиру, посвященную прославлению подвига святых мучеников Евстратия и Авксентия (13 декабря), монахиня Игнатия и здесь останавливается прежде всего на женских образах, и здесь ее привлекает внутреннее преображение женской души, хотя в тексте стихиры дается абстрактный (притчевый) образ мудрых евангельских дев. Именно эта параллель, использованная преп. Кассией в структуре стихиры, более всего вдохновляет монахиню Игнатию, и она пишет: «блаженная Кассия с большой убежденностью утверждает, что лик …мучеников равночислен лику мудрых евангельских дев, и это утверждение заключает, печатлеет всю стихиру, не имеющую себе равных среди аналогичных произведений».
Как видим, здесь одного внешнего, «арифметического» совпадения оказалось достаточно, чтобы творческое сознание песнописца, чуткое к потребностям собственной кающейся души, тут же выхватило из Священного Писания соответствующий личному сознанию образ – десять евангельских дев, из коих только пять оказались мудрыми и предусмотрительными, чутко ожидающими в полунощи грядущего Жениха. Эта соотнесенность образно-стилистического строя произведений инокини Кассии с внутренними потребностями её души подтверждается словами монахини Игнатии, которая в этом случае обнаруживает и свои собственные исследовательские мотивы.
Вот эти слова, высказанные ею в ходе разбора стихиры преп. Кассии на рождество св. Иоанна Предтечи (24 июня):
«Естество, присущее человеку, есть исходное, есть его по естеству (т.е. данное от природы. – М.М.), далее следует подвиг, отметающий все то, что чрезъестественно (т.е. через естество является, естеству подчиняется – М.М.). В итоге подвижник становится выше своего естества, паче естества. Этот внутренний закон, – подчеркивает далее монахиня Игнатия, – инокиня Кассия изучила на примере собственной жизни, через отказ от высокого и знатного положения в светской жизни, подвизаясь паче естества и трудясь во имя славы Божией в своей монашеской келии, обретя в этом подвиге и трудах смысл своего бытия».
Если мы вспомним биографию самой монахини Игнатии, то легко заметим, что в этих словах заключена и программа ее собственной подвижнической жизни – «отказ от знатного положения» в светской науке (в Академию из-за «церковности» ее не приняли) и тайное монашеское служение «во имя славы Божией» в медицинской научной лаборатории днем и в домашней келье – всё оставшееся время.
Поэтому с уверенностью можно сказать, что душа человеческая в творениях Кассии была интересна монахине Игнатии и как возможность постижения собственной души, и прежде всего как возможность созерцания души, познавшей «Христа распятого и воскресшего как Источника спасения…».
И дальнейшее рассмотрение стихиры Великой Среды показывает, какое огромное значение придавала современная исследовательница тому факту, что автор этой стихиры – женщина.
«Душеспасом – Душеспасче, Спасе мой! – именуется Христос грешной женщиной в стихире блаженной Кассии. Поразительное именование! – восклицает монахиня Игнатия. – Нигде более не встречающееся в одном слове соединение основных понятий, знаменующих подвиг Христов! Спаситель душ человеческих, Богочеловек, Душеспасче. Такое именование могли дать только чуткость женской души, женское естество, и это именование дано нам в творчестве блаж. Кассии».
Далее монахиня Игнатия еще раз подчеркивает духовное значение того внутреннего лиризма, который могла привнести в церковное песнопение только женщина с ее естественной мягкостью и эмоциональной чуткостью:
«Разбираемая стихира отличается, кроме того, и по форме своей большим и глубоким лиризмом, всегда пленяющим душу молящихся, наполняющим эту душу, вызывающим спасительные слезы».
Как можно заметить, особо подчеркивается здесьвоспитательная роль песнопений Кассии, их способность воздействовать благотворно на состояние души молящегося, смягчать ее, умилять до слез и тем очищать и преображать ее.
«Воистину отцы Церкви неслучайно оставили произведения инокини Кассии в богослужебных книгах: они видели в них большие духовные сокровища, воплощенные в слове. И слово это питалось большой образованностью инокини-гимнографа, глубоким знанием Божественных Писаний, а также ее внутренним опытом монашеской жизни», – пишет монахиня Игнатия в книге «Церковные песнотворцы».
Без сомнения, эти слова мы можем адресовать и самой инокине Игнатии, как человеку высокой образованности, глубоко знающему Священное Писание и оправдывающему свои исследовательские труды «внутренним опытом монашеской жизни».
А.П. Лебедев в своей «Истории Византии», характеризуя период правления императора Феофила, указывает, что все светские школы в то время были «рассадниками богословских наук, ибо в то время богословское знание входило как необходимый элемент в общую сумму знаний, которыми должен был владеть всякий образованный человек» (очерк «Византийская образованность вообще, богословская наука и литература в частности»).
Так что богословская образованность инокини Кассии не есть нечто из ряда выходящее. Любопытно здесь, скорее, то, что Кассия достигла такого уровня богословских знаний, какой позволил ей переписываться с одним из ведущих богословов своего времени, преп. Феодором Студитом. А.П. Лебедев называет лучшей богословской школой эпохи императора Феофила именно школу Студийского монастыря, достигшую наивысшего расцвета в IX веке.
Авторы «Очерков истории культуры славян» упоминают поэтессу Кассию в одном ряду с такими великими церковными авторами, как Иоанн Златоуст, Василий Великий, Роман Сладкопевец, Иоанн Дамаскин, Феофан Начертанный и другие. Это свидетельствует о высочайшем уровне богословской культуры инокини Кассии и о том достойном месте, которое занимает она в византийской культуре вообще и в церковной культуре в частности. (См. об этом раздел книги: Проблемы восприятия славянским миром христианской культуры византийского и латинского круга).
Отвечая на вопрос, что особенно выделяет творчество инокини Кассии «как личности, как гимнографа-женщины в оставленных ею произведениях», монахиня Игнатия указывает на главную особенность богословского содержания творений Кассии – они христоцентричны.
«Если в творениях других песнопевцев, таких как преподобные Косьма Маиумский или Иоанн Дамаскин, можно выявить ряд богословских истин…, то в творчестве Кассии главным образом и почти исключительно отображается догмат о двух естествах Христовых», – пишет Игнатия в «Церковных песнотворцах».
При этом, по её мнению, одним из основных способов раскрытия Богочеловечества Христова у Кассии служит изображение познающей Бога женской души. Спасительный догмат о двух естествах Богочеловека проповедуется Кассией через образ «во многие грехи впадшия жены», которая, ощущая Божество Христово, рыдает о грехах, и ее пространная исповедь прегрешений, ее слезы и просьбы о помиловании ее бессмертной души дают Кассии дерзновение именовать грешную жену мироносицей, а Христа – спасителем душ человеческих. Таким образом, преображение женского естества совершается благодаря тому, что Христос, приняв на Себя человеческое естество, принял и все грехи этого естества, тем самым вознося души человеческие паче естества.
Эта тема так волновала монахиню Игнатию, что она отдельным пунктом своего исследования наметила тему «Блаженная Кассия о женском естестве». Здесь она пишет:
«Та смелая и открытая нравом девица, которая не могла смолчать на унижающие женское естество слова будущего императора, которая ответила ему с большим достоинством, защищая женский пол, не могла умолчать об этом исповедании и в своем творчестве; ведь реплика Кассии Феофилу стоила ей изменения всех ее жизненных планов: вместо императрицы (что было весьма вероятно) Кассия становится монахиней. В своих творениях она везде, где находит это возможным, говорит о естестве женщины».
Хочется добавить, что инокиня Кассия, будучи отвергнутой в качестве невесты императора, нашла в себе силу и веру уподобиться евангельской мудрой деве, невесте Жениха Небесного. Этому уподоблению, желаемому и подвижнически совершаемому, и была посвящена ее гимнографическая деятельность. Участие в императорских смотринах, на фоне последующего отвержения ее в качестве невесты, могло так потрясти ее отроческую душу, что образ жены-блудницы, взыскующей милости у Христа, стал одним из центральных в ее творчестве. Душа-блудница, жаждущая земных благ и повлекшая отроковицу на унижающие ее достоинство смотрины, после пережитого потрясения устремилась к Истинному Жениху, дарующему ей истинное достоинство и высокородство.
Анализируя стихиру Великой Среды, монахиня Игнатия отмечает, как «обстоятельно, с какой любовью, с каким болением сердца блаж. Кассия развертывает в ней историю (и психологию) спасения души жены-блудницы; подобную стихиру могла написать только женщина, состраждущая глубине падения и силе восстановления женской души».
Тема преображения женской души прослеживается в большинстве произведений преп. Кассии. Помимо названных выше песнопений, следует указать еще стихиру на Господи, воззвах в день памяти святых мучеников Гурия, Самона и Авива, которую свт. Филарет (Гумилевский) приписывает творчеству Кассии.
О спасении девицы святыми мучениками говорится с особенной теплотой и сочувствием: Девицу спасоша, живу во гроб ввержену.
В стихире на стиховне преп. Кассия снова акцентирует внимание на том, как святые мученики исполняюще прошение, девицу спасоша, пребеззаконному готфину мщение сотворившее (Минея, ноябрь).
Можно видеть, что и здесь присутствует едва уловимое эхо биографического свойства…
Вряд ли можно сказать, что сочинение гимнов во славу Божию – это мщение Кассии отвергшему ее императору, но можно назвать эту деятельность ответом ему.
И в этом ответе, творчески преображенном, мы не можем не чувствовать тождественности некоего психологического фона описываемых Кассией житийных фактов – её личной, внутренней психологии. Спасение девицы от бесчестия «пребеззаконного готфина» представляется ей важным фактом, достойным прославления в церковной песни; она обращает на эту ситуацию свое внимание, потому что это нечто близкое и понятное ей.
О проникновении в состояние души грешницы в стихире Великой Среды пишет и монахиня Игнатия, доказывая особое участие преп. Кассии в судьбе женщины вообще, и грешной, кающейся женщины в частности.
При этом автор-женщина, естественно, отдает предпочтение слезам как средству очищения греха: Вседержителю Господи, вем, колико могут слезы: Езекиюбо от врат смертных возведоша, грешную от многолетных согрешений избавиша… (цитируется по книге «Церковные песнотворцы»).
Монахиня Игнатия здесь особо настаивает на том, что содержание последней строки следует отнести к личности самой Кассии, т.е. считать эту строку автобиографичной.
И мы предполагаем, что современная исследовательница рассматривала один из центральных образов гимнографии преп. Кассии – образ кающейся и спасаемой грешницы – в качестве автобиографического компонента, тем самым защищая свою версию о том, что Кассия всё-таки пострадала психологически от своего находчивого ума, и в ее последующем за неудачными для нее смотринами выборе монашеского пути все-таки присутствовал момент борьбы с собой, со своим женским естеством.
Это претерпевающее жестокую внутреннюю борьбу «женское естество» в конце концов находит для себя пути преображения, что и становится ведущим мотивом сочинений Кассии.
На наш взгляд, мотив спасения женской души в трудах преп. Кассии – это обобщенный мотив преображения души и тела, ибо понятие «душа» нередко замещает собой и жизнь человека в целом («утроба», «живот») и совокупность эмоциональных переживаний и ощущений, которые осознаются на уровне движений и потребностей «души». Над всем этим «естеством» возвышается человеческий дух, просвещаемый Духом Святым; он преображает, очищает и тело, и душу, которые абсолютно неразрывны в земном бытии.
Поэтому мы считаем не вполне целесообразным разделение понятий «женская душа» и «женское естество», которое делает монахиня Игнатия при анализе гимнографических произведений преп. Кассии. Разделив эти категории и рассматривая их отдельно, в разных главах своего очерка, исследовательница на самом деле говорит об одном и том же – о страдающей душе, претерпевающей путь к Богу («Терпя, потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою…»).
Если под «естеством» подразумевать нечто, не имеющее отношения к душе, т.е. только тело, то вообще будет неясно, о чем идет речь и трудно будет понять содержание сочинений преп. Кассии.
Не бойтесь убивающих тело, душу же не могущих убить, – напоминает нам Евангелие. Поэтому вряд ли могла преп. Кассия прославлять спасение «женского естества» в отрыве от спасения души.
А потому, как нам кажется, и нет необходимости особо выделять эту тему – «о женском естестве» – в произведениях византийской поэтессы-гимнографа.
Таким образом, под словами монахини Игнатии о том, что «блаж. Кассия остро сострадала страдающему женскому естеству» мы понимаем сочувствие, соучастие в эмоциональных, душевных переживаниях, естественных для женской природы.
В заключение ещё раз заметим, что церковные историки, рассматривая творения Кассии, высоко оценивают их богословское содержание, внутренний лиризм, гармоничность формы. Архиепископ Филарет (Гумилевский) заметил в них «ученость и приятность», а о жизни Кассии сказал, что «вместо земного царя Кассия обручилась Небесному и вместо царства земного унаследовала Небесное».
При этом святитель Филарет, мнение которого, видимо, учитывала и монахиня Игнатия, указал, что Кассия в своем творчестве «весьма верно выразила ощущения, какие наполняли душу каявшейся грешницы, обливавшей слезами ноги Спасителя: чтобы так выразить чувства возлюбившей много отвергаемого другими Господа, необходимо было Кассии ощущать в душе своей полноту горького сокрушения о растлении души нашей, надобно было самой ей быть полною той уповающей любви к Спасителю грешников, за которую люди осуждали и грешницу и Спасителя грешников».
Если говорить об источниках, откуда могла почерпнуть идеи монахиня Игнатия (дополнительно к своему собственному интересу), можно заметить, что она опирается в основном на уже не раз упомянутого святителя Филарета Гумилевского с его фундаментальным трудом «Исторический обзор песнопевцев и песнопения Греческой Церкви». Угадывается и отзвук идей профессора И.А. Карабинова с его книгой «Постная Триодь. Исторический обзор ее плана, состава, редакций и славянских переводов». Такие авторы, как Иоанн Зонара, Кодин, Феофан цитируются ею по сочинению святителя Филарета.
Но ни сам святитель Филарет, ни упоминаемые им византийские хронисты не затрагивают тему специфически «женского естества» в произведениях Кассии. Внимание на этой теме акцентирует лишь монахиня Игнатия.
Уместно предположить, что исследовательница могла почерпнуть посыл к этой теме в книге Сергея Аверинцева «Поэтика ранневизантийской литературы», одна из глав которой названа «Унижение и достоинство человека». Открывая эту главу, автор ссылается на творческий опыт Кассии, цитируя ее рождественскую стихиру.
Августу единоначальствующу на земли, многоначалие человеков преста; и Тебе вочеловечшуся от Чистыя, многобожие идолов упразднися, под единым царством мирским градибыша, и во Едино владычество Божества языцы вероваша. Написашася людие повелением кесаревым; написахомся, вернии, Именем Божества — Тебе, вочеловечшагося Бога нашего. Велия Твоя милость, Господи, слава Тебе.
Гимнографическое творчество византийской поэтессы вписывается, таким образом, в контекст диалектического двуединства, выражающегося в противостоянии, по мнению Аверинцева, императорской власти и христианской веры.
Монахиня Игнатия термином Аверинцева не пользуется, но общий смысл указанного «двуединства» подробно расшифровывает при анализе сочинений Кассии. Следовательно, с данным трудом Аверинцева она была знакома, и тема отстаивания достоинства униженного «женского естества», замеченная ею в сочинениях преп. Кассии, получила развитие, кажется, не без подсказки того же ученого-византиниста.
Аверинцев отмечает, что в эпоху Кассии произошел «сдвиг в основаниях эстетики», который был связан в византийском искусстве «с изменившимся образом человека». Видимо, это формирование новых эстетических принципов в ранневизантийской литературе и позволило преподобной Кассии так настойчиво и откровенно отстаивать в своем творчестве достоинство «женской души», «женского естества».