что такое вина в правонарушении

КС РФ объяснил, что понимается под умыслом организаций при рассмотрении дел об административных проступках

Elnur_ / Depositphotos.com

Формула умышленной вины организации в совершении административного проступка – как, минимум, проступка в сфере транспортной безопасности, – обязательно включает в себя установленный умышленный характер действий (бездействия) должностных лиц (работников) организации, ответственных за исполнение соответствующих требований (постановление Конституционного Суда РФ от 14 апреля 2020 г. № 17-П).

Такая правовая позиция была утверждена Конституционным Судом РФ в деле по оспариванию ряда положений КоАП РФ. Заявитель – морской порт – ранее был наказан по ст. 11.15.1 КоАП РФ (неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности): ее первые две части устанавливают для юридических лиц санкцию за неосторожное правонарушение, а третья (ее и вменили заявителю) – за умышленное.

При этом сам КоАП РФ разделяет формы вины на умысел и неосторожность исключительно для граждан, а для организаций вводит отдельную формулу вины – организация виновна, если имела возможность для соблюдения правил и норм, не приняла все зависящие от нее меры для их соблюдения. Именно поэтому еще пятнадцать лет назад Пленум ВАС РФ прямо установил – даже если наказание для юрлица ставится в зависимость от формы вины, устанавливать эту вину не надо, и выяснять – а предвидело ли лицо последствия, и как к ним относилось, – тоже не надо. Достаточно лишь установить наличие возможности для соблюдения закона и недостаточность мер по его соблюдению

Но в таком случае, справедливо рассудил морской порт, и невозможно, используя средства толкования закона, квалифицировать проступок в качестве умышленного.

Все важные документы и новости о коронавирусе COVID-19 – в ежедневной рассылке Подписаться

А значит, и судейское усмотрение в таком случае граничит с произволом, что Конституция РФ не разрешает.

КС РФ, рассмотрев жалобу, пришел к следующему:

В итоге спорные нормы КоАП РФ были признаны соответствующими Конституции РФ, однако лишь в том истолковании, которое дано Конституционным Судом РФ:

юридическое лицо подлежит привлечению к административной ответственности за неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, совершенное умышленно, если:

административная ответственность юридического лица может наступать только за неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, совершенное по неосторожности, если:

Отметим, что хотя Конституционный Суд РФ был крайне осторожен в формулировках, однако его рассуждения, представляется, могут быть использованы для определения формы вины и обоснования квалификации иных административных правонарушений, помимо предусмотренных «спорной» ст. 11.15.1 КоАП РФ.

С учетом повышенного «стандарта доказывания» по этой категории дел можно ожидать усиления административной репрессии – раз уж все равно придется устанавливать умысел виновников, то логично «конвертировать» эти трудозатраты в показатели эффективности надзорной деятельности и завершать проверку сразу несколькими протоколами, а не одним – в адрес только юридического лица. Кроме того, – хотя преюдиция в делах об административных правонарушениях практически не применяется, – однако вступившие в силу постановления о наказаниях работников юрлица придадут дополнительный вес квалификации проступка организации как умышленного.

Источник

Судья КС считает, что вина юридического лица не может быть ни умышленной, ни неосторожной

Постановление Конституционного Суда РФ № 17-П/2020 было дополнено особым мнением судьи КС Сергея Князева, который полагает, что Суду следовало признать противоречащими Конституции ряд норм КоАП, на основании которых юридическое лицо привлекается к ответственности за умышленное неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности. Стоит отметить, что Сергей Князев был судьей-докладчиком по данному делу.

КС об ответственности организации без установления формы вины

Напомним, в Постановлении от 14 апреля 2020 г. Конституционный Суд пришел к выводу, что ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП не противоречат Основному Закону, поскольку предполагают, что юридическое лицо лишь тогда подлежит привлечению к административной ответственности за умышленное неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, когда установлен умышленный характер действий (бездействия) должностных лиц (работников) этой организации, ответственных за исполнение таких требований, и этот вывод надлежащим образом мотивирован в постановлении по делу об административном правонарушении.

Если же умышленный характер действий (бездействия) указанных граждан из обстоятельств дела не усматривается и при этом имелась возможность для соблюдения соответствующих требований, но организация не приняла все зависящие от нее меры по их соблюдению, то административная ответственность юрлица может наступать только за неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, совершенное по неосторожности.

В то же время Суд отметил, что законодатель вправе скорректировать как общие положения КоАП об ответственности организаций, так и составы, посягающие на транспортную безопасность. В том числе возможен отказ от использования формы вины в качестве критерия для выделения административного правонарушения в самостоятельный состав применительно к случаю, когда его субъектом признается юридическое лицо, в пользу иных критериев, отвечающих требованиям определенности и справедливости.

Вина юридического лица форм не имеет

В особом мнении Сергей Князев напомнил, что общепризнанным принципом привлечения к ответственности во всех отраслях права является наличие вины как элемента субъективной стороны состава правонарушения, а всякое исключение из этого принципа должно быть прямо предусмотрено законом.

Вне зависимости от подхода к определению вины юрлица признаки составов административных правонарушений должны быть описаны прямо и непротиворечиво, подчеркнул судья. Это, по его мнению, позволит исключить случаи необоснованного привлечения к административной ответственности, порождаемые в том числе неоднозначной интерпретацией деликтоспособности организаций.

Сергей Князев напомнил о том, что юридические лица в любом случае не подлежат привлечению к административной ответственности в отсутствие собственной вины в совершении административного правонарушения, о чем ранее говорил и КС РФ. При этом необходимо помнить, что Общая часть КоАП исключает возможность психологического (субъективного) подхода к признанию юридического лица виновным в совершении административного правонарушения. Лишь физическое лицо обладает возможностями что-либо «сознавать», «предвидеть», «желать», «сознательно допускать» и на что-либо «самонадеянно рассчитывать», а стало быть, только оно и может совершить административное правонарушение умышленно или по неосторожности, подчеркнул судья КС.

Что же касается юридического лица, то в его отношении ч. 2 ст. 2.1 КоАП императивно опирается на поведенческий (объективный) алгоритм установления виновности в совершении административного правонарушения, фактически увязывая его с объективным вменением, не предполагающим учета каких-либо психологических (субъективных) нюансов административно-противоправного поведения юридического лица, считает Сергей Князев.

То есть, подытожил он, действующее правовое регулирование базируется на том, что привлечение юридического лица к административной ответственности за совершение любого административного правонарушения возможно только в случае наличия непосредственно его вины в совершении административно-противоправного деяния, установление которой должно осуществляться в соответствии с ч. 2 ст. 2.1 КоАП безотносительно к решению вопроса о виновности имеющих право действовать от имени такого юридического лица должностных лиц (работников), и никак не предполагает – в отличие от физических лиц – дифференциации неосторожной и умышленной формы вины в совершении административного правонарушения.

При этом обобщение судебной практики по ст. 11.15.1 КоАП показывает, что правоприменитель сталкивается с серьезными затруднениями, так как КоАП принципиально основывается на том, что административное правонарушение может быть совершено умышленно или по неосторожности лишь физическими, а не юридическими лицами, заметил Сергей Князев. Преодолевая их, суды – как, например, в деле АО «Пассажирский Порт Санкт-Петербург “Морской фасад”» – ориентируются на буквальное понимание и автономное применение этой нормы без учета ее неразрывной связи с универсальными правилами определения виновности юридических лиц в совершении административных правонарушений. В результате в судебных актах, вынесенных в отношении юридических лиц по ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП РФ, умышленное нарушение требований в области транспортной безопасности никак не обосновывается или мотивируется преимущественно тем, что ранее организация либо уже привлекалась к административной ответственности за нарушение указанных правил, либо допустила грубое их нарушение, в результате чего подобное нарушение не может быть никаким другим, кроме как умышленным.

Между тем, добавил судья КС, еще в п. 16.1 Постановления Пленума ВАС от 2 июня 2004 г. № 10 было указано, что понятие вины юридических лиц раскрывается в ч. 2 ст. 2.1 КоАП, которая в их отношении, в отличие от физических лиц, формы вины не выделяет. Следовательно, и в тех случаях, когда в соответствующих статьях Особенной части КоАП возможность привлечения к административной ответственности ставится в зависимость от формы вины, в отношении юридических лиц требуется лишь установление того, что у соответствующего лица имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность, но им не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.

В то же время нужно иметь в виду, что эти разъяснения были даны, когда законодательство не устанавливало за одни и те же противоправные деяния различную административную ответственность в зависимости от неосторожного или умышленного их совершения, отметил Сергей Князев. То есть, пояснил он, применение к юридическим лицам статей Особенной части КоАП Российской Федерации, предусматривающих ответственность только за неосторожные либо, напротив, только за умышленные административные правонарушения, не исключало возможности их привлечения к ответственности по правилам, установленным ч. 2 ст. 2.1 данного Кодекса, без установления признаков умысла или неосторожности.

Однако после того как Законом от 3 февраля 2014 г. № 15-ФЗ ст. 11.15.1 КоАП была изложена в новой редакции, предусмотревшей альтернативное наступление административной ответственности за нарушение требований в области транспортной безопасности в зависимости от неосторожного или умышленного совершения одних и тех же противоправных действий (бездействия), указанная позиция ВАС утратила свое универсальное значение, полагает судья КС. При этом применение к юридическим лицам ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП сделалось невозможным, поскольку ч. 1 и 2 данной статьи квалифицируют те же самые противоправные действия (бездействия) юридического лица, совершенные по неосторожности, в качестве самостоятельных оснований административной ответственности, к тому же предполагающих иные, нежели за умышленное их совершение, виды и размеры административных наказаний, подчеркнул он.

«Логическим итогом такого правового регулирования стала юрисдикционная бессмысленность установления вины юридического лица в нарушении требований в области транспортной безопасности по правилам ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ, так как соответствующие усилия оказались не в состоянии повлиять на разрешение вопроса о том, за какое административное правонарушение (неосторожное или умышленное) и по какой части ст. 11.15.1 названного Кодекса юридическое лицо должно привлекаться к административной ответственности», – пояснил Сергей Князев.

Судья рассказал о позиции представителя Совета Федерации и правительства в КС РФ по этому вопросу. Так, в письме Андрея Клишаса сказано, что в соответствии с действующим регулированием определение формы вины юридического лица не обязательно, что не исключает необходимости уточнения механизма привлечения юридического лица к ответственности, если санкция Особенной части КоАП дифференцирована по форме вины.

Еще более категоричное высказывание содержится в письме Михаила Барщевского, полагающего, что юридическое лицо не может осознавать противоправный характер своих действий (бездействия), предвидеть вредные последствия и желать их наступления, сознательно допускать их или относиться к ним безразлично, в связи с чем положения ст. 2.2 КоАП неприменимы к юридическим лицам. По мнению представителя правительства, учитывая, что ч. 3 ст. 11.15.1 этого Кодекса предусматривает в качестве составообразующего признака вину в форме умысла и, следовательно, может быть применена только к физическому лицу, субъектом соответствующего административного правонарушения юридические лица являться не могут.

Сергей Князев считает, что применение к юридическим лицам положений ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП, чем бы оно ни мотивировалось, вступает в противоречие с предусмотренной названным Кодексом конструкцией вины как обязательного признака субъективной стороны административного правонарушения, исключающей выделение в отношении юридического лица ее умышленной или неосторожной формы, и, как следствие, расходится с конституционными принципами верховенства права, равенства всех перед законом, возможности ограничения прав и свобод граждан только федеральным законом, недопустимости ответственности за деяния, не признанные законом в момент их совершения правонарушениями.

На этом основании, по его мнению, ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП должны были быть объявлены КС РФ не соответствующими Конституции в той мере, в какой, предусматривая в отношении юридического лица административную ответственность за умышленное нарушение требований в области обеспечения транспортной безопасности, они не позволяют отграничить указанное административное правонарушение от неосторожного совершения юридическим лицом тех же действий (бездействия), административная ответственность за которые установлена ч. 1 и 2 ст. 11.15.1 КоАП, чем порождают возможность произвольного привлечения к административной ответственности.

Судья КС подчеркнул, что признание данных норм неконституционными не повлекло бы за собой их полной дисквалификации. Их можно было бы применять к физическим лицам, а организации до внесения необходимых изменений отвечали бы по ч. 1 и 2 ст. 11.15.1 КоАП с учетом разъяснений, данных Пленумом ВАС.

Наконец, заключил Сергей Князев, признание ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП неконституционными повлекло бы за собой возложение на федерального законодателя обязанности «безотлагательного наведения порядка в отношении нормативных критериев установления вины юридических лиц в совершении административных правонарушений либо посредством исключения из Особенной части КоАП РФ применительно к ним любых упоминаний о ее формах, либо путем предметного определения в их отношении аутентичных признаков умысла и неосторожности».

Эксперты по-разному оценили особое мнение судьи

Генеральный директор юридической компании «Ивена» Екатерина Дьякова считает, что Сергей Князев в своем особом мнении фактически говорит о том, что административное право в России имеет столько проблем, что его реформа не терпит отлагательств. Оно должно развиваться в соответствии с конституционно-правовыми установлениями, однако в настоящее время имеет место нереализованный потенциал Конституции в системе административно-правового регулирования, полагает эксперт.

Обратившись в Конституционный Суд, «Пассажирский Порт Санкт-Петербург “Морской фасад”», по мнению юриста, затронул тему, требующую к себе особого внимания как теоретиков, так и законодателя. «Хотя КС и не согласился с неконституционностью оспариваемых положений КоАП, тем не менее в своем постановлении он высказал принципиально новый подход к установлению вины юридического лица, что не может остаться без внимания законодателя», – уверена Екатерина Дьякова.

В связи с развитием и изменением системы взаимодействия с государственной властью, заметила она, количество вопросов административного характера с каждым годом растет. «Это приводит к существенному расширению административного законодательства. Упорядочивание всей правовой базы в одном кодифицированном документе представляется уже невозможным. Трудности правоприменительной практики компенсировались разъяснениями Высшего Арбитражного Суда РФ, но наступает такой момент, когда профицит разъяснений порождает множественность мнений или неоднозначную юрисдикционную интерпретацию норм административного права. Наказание, избранное при таком подходе, приводит к утрате его цели», – полагает Екатерина Дьякова.

Изложенное, по ее словам, наглядно демонстрирует ощутимый дефицит общепризнанных стандартов (конституционных, международных, иностранных) легитимации вины юридических лиц в сфере административной ответственности, что оставляет российскому законодателю достаточно широкие пределы усмотрения в изыскании наиболее адекватных в субстанциональном плане и функциональных в прикладном аспекте вариантов ее правового опосредования.

«Разделяю мнение Сергея Князева: какую бы ни избрал законодатель парадигму виновности юридического лица в совершении административного правонарушения, он должен таким образом конструировать признаки составов административных правонарушений, благодаря чему в правоприменительной практике были бы полностью исключены случаи произвольного к ней привлечения, в том числе порождаемые неоднозначной юрисдикционной интерпретацией деликтоспособности юридических лиц как субъектов административной ответственности», – указала Екатерина Дьякова. Наказание не должно быть без вины, но вина должна определяться по четко сформированным признакам, не допускающим двоякого или произвольного толкования, подчеркнула она.

Руководитель арбитражной практики АБ «Халимон и Партнеры» Игорь Ершов отметил, что особое мнение Сергея Князева вызывает уважение и интерес с правовой точки зрения, но согласиться с ним не представляется возможным.

Так, он отметил, что судья КС исходит из того, что исключена возможность субъективного подхода к признанию юридического лица виновным в совершении административного правонарушения, то есть исключено применение к юридическому лицу неосторожности и умысла как форм вины. Одновременно в особом мнении указано на необходимость наличия вины юридического лица для привлечения к административной ответственности. То есть, пояснил эксперт, позиция Сергея Князева сводится к возможности привлечения юридического лица к административной ответственности исключительно при наличии вины, но без выделения ее формы.

«Полагаю, что не только физическое лицо как субъект административной ответственности, но и юридическое лицо может действовать (бездействовать) неосторожно или умышленно. Не может существовать вина сама по себе, она всегда имеет одну из двух форм – неосторожности или умысла, в том числе и в административном правонарушении», – сказал Игорь Ершов.

Ссылки Сергея Князева на признаки невменяемости как особого психологического состояния, применяемой только к физическому лицу, на Постановление Пленума ВАС и на письма полномочных представителей Совета Федерации и Правительства РФ в Конституционном Суде нельзя признать достаточными для сделанных им выводов, считает юрист. «Действительно, категория невменяемости может быть применена только к физическому лицу, но это не означает недопустимость неосторожности или умысла у юридического лица и невозможность дифференциации наказания в зависимости от формы вины юридического лица. Письма полномочных представителей в Конституционном Суде – это лишь точки зрения данных лиц, которые не могут являться свойством неопровержимого толкования», – заметил он.

Позиция Пленума ВАС РФ (на случай, когда привлечение к административной ответственности ставится в зависимость от формы вины) об установлении в отношении юридических лиц лишь того, что у соответствующего лица имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность, но им не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению, как признает сам Сергей Князев, уже не имеет универсального значения, подчеркнул эксперт. Более того, добавил он, позиция Пленума ВАС РФ сегодня не только не имеет универсального значения, но и противоречит ст. 2.2 КоАП, допускающей применимость форм вины не только к физическому лицу, но и к юридическому.

«Как я указывал ранее в комментарии к Постановлению № 17-П, деятельность проявляется через физических лиц, но это не может и не должно позволять юридическому лицу избежать административной ответственности. В результате умысел физического лица – работника, единоличного исполнительного органа или иного лица, чьи действия или бездействие проецируют действия или бездействие юридического лица, – при административном правонарушении означает умысел юридического лица, а неосторожность этого же физического лица – неосторожность юридического лица. Поэтому вынужден согласиться с позицией Конституционного Суда РФ, исхожу из того, что ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП РФ не противоречит Конституции», – заключил Игорь Ершов.

Адвокат МКА «СЕД ЛЕКС», старший партнер «Альтависта» Валерия Аршинова также обратила внимание на то, что в особом мнении судьи Князева подчеркнуто отсутствие в российском административном праве психологического подхода к понятию вины юридического лица и приоритет объективного вменения. Между тем, заметила она, ч. 1 и 2 ст. 11.15.1 КоАП административная ответственность разграничивается именно в зависимости от формы вины. Однако в данном случае стоит согласиться с мнением о несоответствии Конституции ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП, в частности принципу равенства всех перед законом и судом, считает адвокат.

«На мой взгляд, в новой редакции КоАП необходимо учесть озвученный подход при формировании текста статей об административной ответственности юридических лиц и не детерминировать ее в связи с умыслом или неосторожностью в действиях юридического лица. При этом устанавливать санкцию стоит на минимальной основе, как если бы действия совершались физическим лицом по неосторожности», – указала Валерия Аршинова.

Источник