что такое вещдоки в полиции
Что такое вещдоки в полиции
УПК РФ Статья 81.1. Порядок признания предметов и документов вещественными доказательствами по уголовным делам о преступлениях в сфере экономики
(введена Федеральным законом от 03.07.2016 N 323-ФЗ)
(в ред. Федеральных законов от 27.12.2018 N 533-ФЗ, от 24.03.2021 N 57-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
2. Постановление о признании вещественными доказательствами предметов и документов, указанных в части первой настоящей статьи, выносится в срок не позднее 10 суток с момента их изъятия. В случае, если для осмотра изъятых предметов и документов ввиду их большого количества или по другим объективным причинам требуется больше времени, по мотивированному ходатайству следователя или дознавателя этот срок может быть продлен еще на 30 суток соответственно руководителем следственного органа или начальником органа дознания. В случае, если для признания таких предметов и документов вещественными доказательствами требуется назначение судебной экспертизы, срок вынесения постановления о признании их вещественными доказательствами не может превышать 3 суток с момента получения следователем или дознавателем заключения эксперта.
3. По ходатайству законного владельца документов, изъятых в ходе досудебного производства по уголовному делу о преступлении, указанном в части первой настоящей статьи, ему предоставляется возможность снять за свой счет копии с изъятых документов, в том числе с помощью технических средств, в порядке, установленном Правительством Российской Федерации.
4. Изъятые в ходе досудебного производства, но не признанные вещественными доказательствами предметы, включая электронные носители информации, за исключением предметов, указанных в пункте 2 части третьей статьи 81 настоящего Кодекса, и документы возвращаются лицам, у которых они были изъяты, не позднее чем через 5 суток по истечении сроков, указанных в части второй настоящей статьи.
КС: Изъятие имущества в качестве вещдока должно быть обосновано
11 января Конституционный Суд вынес постановление по делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 81.1 и п. 3.1 ч. 2 ст. 82 УПК РФ. Как ранее сообщала «АГ», поводом к рассмотрению стала жалоба компании «Синклит», по мнению которой данные нормы не предусматривают процедуру ареста вещественных доказательств, являющихся орудиями преступления по уголовным делам в сфере экономики, в порядке, предусмотренном ст. 115 УПК РФ.
Как рассказал «АГ» адвокат АП Белгородской области Михаил Пустотин, представляющий интересы заявителя, поводом для обращения послужило то, что принадлежащее «Синклит» оборудование для производства сигарет постановлением следователя было приобщено в качестве вещественного доказательства по уголовному делу, возбужденному по п. «а» ч. 6 ст. 117.1 УПК РФ. В постановлении указано, что оборудование служило средством совершения преступления, может служить средством обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела.
Компания пыталась обжаловать действия ведомства, в частности, «Синклит» настаивала на том, что арест ее имущества, приобщенного к делу в качестве вещественного доказательства, должен был производиться в порядке ст. 115 УПК РФ по санкции суда. Однако суд первой инстанции указал, что следователь наделен правом, а не обязанностью обращаться в суд с ходатайством о наложении ареста. Апелляция поддержала это решение, добавив, что в порядке ст. 115 УПК РФ арест вещественных доказательств распространяется только на имущество, полученное в результате совершения преступления, как следует из положений п. 3.1. ч. 2 ст. 82 УПК РФ. Адвокат рассказал, что суды первой и второй инстанций руководствовались действующими нормами УПК РФ, поэтому заявитель решил не обращаться в Верховный Суд, а просить КС РФ разъяснить обнаружившуюся неопределенность норм УПК.
В своем постановлении Конституционный Суд указал, что изъятие по уголовному делу имущества (в том числе в виде наложения на него ареста или признания его вещественным доказательством с режимом хранения, ограничивающим права владения и пользования имуществом), которое находится у лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми и не несущих по закону материальной ответственности за действия подозреваемого, обвиняемого, и использование которого в совершении преступления лишь предполагается, может иметь лишь временный характер и применяться при предоставлении таким лицам процессуальных гарантий защиты прав посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости и равенства.
В то же время Суд подчеркнул, что институт наложения ареста и институт изъятия и хранения вещественных доказательств имеют разное предназначение в уголовном процессе. Тем обстоятельством, что изъятие имущества в качестве вещдока и его удержание при наложении ареста на основании судебного решения, принятого по ходатайству следователя или дознавателя, позволяют распространить на данные отношения предварительный судебный контроль за их законностью и обоснованностью, не предопределяется использование процедуры наложения ареста на имущество во всех случаях, когда соответствующие предметы используются в качестве вещественных доказательств для раскрытия преступления и разрешения уголовного дела, тем более при обеспечении возможности последующего судебного контроля.
Изъятие, по мнению Конституционного Суда, должно быть обосновано, в том числе при возникновении судебных споров по соответствующим вопросам. Обязанность по обоснованию при этом лежит на уполномоченных лицах органов предварительного следствия и дознания, причем одной только ссылки на то, что данный предмет обладает свойствами вещественного доказательства, недостаточно.
Как напомнил КС РФ, в Постановлении от 16 июля 2008 г. № 9-П он уже отмечал, что оценка судом законности и обоснованности изъятия у собственника или владельца имущества в связи с приобщением его к уголовному делу в качестве вещественного доказательства не может, по смыслу ст. 81 и 82 УПК РФ, ограничиваться установлением формального соответствия закону полномочий применяющих данную меру должностных лиц органов предварительного расследования. Суд должен прийти к выводу, что иным способом обеспечить решение стоящих перед уголовным судопроизводством задач невозможно.
В таких случаях должны приниматься во внимание как тяжесть преступления, в связи с расследованием которого решается данный вопрос, так и особенности самого имущества, в том числе его стоимость, значимость для собственника или владельца и общества, а также возможные негативные последствия изъятия имущества. В зависимости от указанных обстоятельств дознаватель, следователь и затем суд должны определять, подлежит ли это имущество изъятию либо в соответствии с подп. «а», «б» п. 1 ч. 2 ст. 82 УПК РФ оно может быть сфотографировано, снято на видео- или кинопленку и возвращено собственнику или владельцу на хранение до принятия решения по уголовному делу.
Конституционный Суд подчеркнул, что изъятие и удержание в качестве вещдоков в досудебном производстве по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической деятельности предметов, используемых при осуществлении предпринимательской деятельности и принадлежащих лицам, не являющимся в этих уголовных делах подозреваемыми, или обвиняемыми, или теми, кто несет материальную ответственность за их действия, несоразмерно конституционно значимым ценностям ограничивало бы право частной собственности. Тем более если для обеспечения сохранности таких вещественных доказательств не требуется их изъятия или допускается их незамедлительное возвращение последним на ответственное хранение после производства необходимых следственных действий.
Таким образом, Конституционный Суд пришел к выводу, что оспариваемые положения УПК РФ не противоречат Конституции в выявленном данным постановлением конституционно-правовом смысле. Решения, вынесенные в отношении компании «Синклит», подлежат пересмотру.
Комментируя для «АГ» постановление КС РФ, Михаил Пустотин сообщил, что расценивает его положительно, – по его мнению, оно поставит препон незаконным действиям правоохранительных органов.
«Суд разъяснил смысл действий оспариваемых нами статей УПК. Это мнение является, по сути дела, законом и выражается в том, что нельзя изымать, а если изъято, то незамедлительно возвращать на ответственное хранение то имущество, которое задействовано в производственном цикле лиц, не являющихся обвиняемыми, подозреваемыми или по закону несущими материальную ответственность за их действие», – указал адвокат.
Адвокат заметил, что суды общей юрисдикции формально подходят к рассмотрению вопросов обоснованности изъятия имущества в качестве вещдоков: «Есть полномочия у следователя? Есть. Дальше они не вдаются в существо самой проблемы».
По мнению Михаила Пустотина, данное постановление является подходящим правовым механизмом для всех без исключения предпринимателей, в той или иной мере пострадавших от аналогичных действий правоохранительных органов. Он отметил, что КС достаточно четко расписал, что такого рода ограничения не соизмеримы с другими конституционными ценностями, в частности, правом на труд, на использование своих способностей для незапрещенной экономической деятельности.
Так считает и научный консультант юридического бюро Legal Choice Кирилл Кавченков: «Вроде бы и УПК РФ, и разъяснения высших судов на стороне предпринимателей: установлены краткие сроки возвращения предметов, не признанных вещественными доказательствами по делам экономической направленности, а также указано на необходимость соблюдения интересов предпринимательского сообщества. Вместе с тем, реально столкнувшись с такой проблемой, предприниматель крайне ограничен в инструментах обжалования: жаловаться можно в прокуратуру, вышестоящий следственный орган и суд. Как показывает правоприменительная практика, к таким жалобам все вышеперечисленные инстанции подходят крайне формально, не вдаваясь на досудебной стадии в оценку доказательств».
Кроме того, эксперт пояснил, что на практике субъекты предпринимательской деятельности сталкиваются с произволом правоохранительных органов. «Одними из форм такого произвола являются изъятие и длительное необоснованное невозвращение имущества индивидуальных предпринимателей и юридических лиц, которое удерживается органами дознания и следствия, что препятствует осуществлению нормальной экономической деятельности и приводит к негативным последствиям в виде убытков и, зачастую, банкротству», – отметил он.
Однако, по мнению Кирилла Кавченкова, Конституционный Суд оставил данный вопрос без конкретного решения, в очередной раз обязывая и суды, и следствие с дознанием соблюдать баланс интересов сторон и не допускать нарушения прав предпринимателей. «Вот и появится очередной пункт в виде ссылки на данное постановление в жалобах грамотных адвокатов», – заключил эксперт.
Управляющий партнер АБ «Забейда и партнеры» Александр Забейда считает, что ситуации, подобные той, с которой столкнулся заявитель жалобы, – не редкость. Он пояснил, что следователь или дознаватель, расследуя уголовное дело, в первую очередь заботится о своих интересах и интересах следствия (например, сохранности вещественного доказательства), и уже во вторую – об интересах третьих лиц, чьи права затронуты расследованием.
По словам Александра Забейды, бывают случаи, когда у следователя нет возможности в ходе осмотра места происшествия определить, необходимо ли ему изъятие оборудования или нет. «Он мог бы принять такое решение, посоветовавшись со специалистом или экспертом. Но как быть, если такое лицо в производстве следственного действия не участвует, а обеспечить такое участие в короткие сроки не представляется возможным? Разумеется, при таких обстоятельствах следователь не будет рисковать и примет решение об изъятии оборудования. Поэтому с этой точки зрения КС абсолютно прав», – поясняет адвокат.
В то же время он отметил, что бывает и так, что такого рода уголовно-правовые инструменты используются сторонами при бизнес-конфликтах. «Любая война – это, в первую очередь, деньги, то есть расходы. Лишив своего оппонента источника средств на осуществление процессуального противостояния, недобросовестная сторона может легко добиться нужного ей результата, чем и пользуется в тех случаях, когда следователя или иное лицо, проводящее расследование, удается коррумпировать», – заключил Александр Забейда.
Уполномоченный по правам предпринимателей, заключенных под стражу, Александр Хуруджи считает, что КС РФ обоснованно признал, что предметы, проходящие по уголовным делам, не должны изыматься у собственников, если обеспечение их сохранности и проведение с ними необходимых следственных действий не требуют такого изъятия. «По сути, этим решением он подтвердил соответствие Конституции уже давно сложившуюся практику. Согласно ей, правоохранительные органы очень часто оставляют изъятое по уголовным (административным) делам имущество собственникам под их письменное обязательство обеспечить сохранность этого имущества как вещественное доказательство до вступления приговора суда в силу», – отметил эксперт.
Эксперт отмечает, что хранение вещдоков – процедура затратная, и в случае изъятия расходы ложатся на бюджет, поэтому правоохранительным органам выгодно передать такое имущество собственнику. Отказы в возвращении имущества собственникам весьма редки. «Впрочем, бывают случаи, когда изъятие используется как способ влияния на предпринимателей в коррупционных целях. Касаясь этих аспектов, целесообразнее для устранения возможных нарушений при изъятии имущества актуализировать обзоры правоприменительной практики, адресованные, прежде всего, сотрудникам правоохранительных органов, а также усилить ведомственный и прокурорский надзор за такими процессуальными действиями, так как наибольшее количество нарушений при изъятии происходит не в судах», – заключил Александр Хуруджи.
Правила УПК о вещественных доказательствах и спор об их принадлежности добросовестному приобретателю
Фабула рассматриваемого дела такова.
Физическое лицо А передало компании-депозитарию бездокументарные акции для депозитарного учета на основании депозитарного договора.
Генеральный директор компании-депозитария совершил преступление в виде растраты вверенного ему имущества в особо крупном размере путем перевода акций, принадлежащих физическому лицу А, на счета депо подконтрольных компаний. В дальнейшем генеральный директор совершил ряд сделок по отчуждению акций третьим лицам на открытых торгах на бирже, в результате чего получил денежные средства в крупном размере.
С момента совершения преступления акции стали предметом более 500 различных сделок на организованных торгах, в результате которых акции предположительно оказались во владении банка-депозитария С и в собственности компании В.
В отношении генерального директора было возбуждено уголовное дело. Физическое лицо А признано потерпевшим, бездокументарные акции – вещественными доказательствами. В 2015 г. генеральный директор осужден за растрату вверенного имущества. Обвинительный приговор вынесен в особом порядке, то есть судья не проводил оценку собранных доказательств в общем порядке.
Физическое лицо А (потерпевший) после вынесения приговора обратилось в арбитражный суд с иском об истребовании акций из чужого незаконного владения банка-депозитария С и компании B. В удовлетворении иска было отказано в полном объеме. Решение арбитражного суда вступило в законную силу (дело № А40-125859/15).
При этом, несмотря на вступившее в законную силу решение арбитражного суда, уголовный суд продолжал рассматривать вопрос о принадлежности акций в порядке исполнения приговора и решения вопроса об определении судьбы вещественных доказательств. 5 (!) раз дело направлялось на новое рассмотрение в части, касающейся определения судьбы вещественных доказательств.
Соотношение уголовного процесса и гражданского спора о принадлежности акций.
Почему же суды так долго не могут прийти к итоговому разрешению вопроса о судьбе акций? Из всех судебных решений по данному делу следует две основных позиции по этому вопросу:
Я глубоко убежден, что верной является вторая позиция.
Ключевая проблема, которая явно приводит суды в этом деле в замешательство, заключается в разграничении оснований привлечения к уголовной ответственности и оснований для возврата вещи.
Следует различать отношения, регулируемые нормами уголовного права (преступление и мера кары за него) и нормами права гражданского (имущественные отношения).
В ситуациях, связанных с хищением чужого имущества, имеют место одновременно два юридических факта: совершение преступления, например, растраты и выбытие имущества из владения собственника.
В подобных ситуациях некоторым судам сложно провести черту между вопросами, решаемыми в рамках уголовного права, и вопросами права гражданского.
В теории формула проста: даже при совершении преступления не всегда имеются гражданско-правовые основания для возврата похищенного потерпевшему.
Например, как в описываемой ситуации с точки зрения гражданского права А не может требовать возврата акций при доказанности добросовестности последующего их приобретателя и возмездности приобретения на открытых торгах. Следовательно, с точки зрения ГК (второго абзаца п. 1 ст. 149.3) истребование ценных бумаг невозможно.
Однако, на практике часто суды рассуждают следующим образом. У А акции были похищены, А признан потерпевшим, то есть именно А причинен имущественный вред, который и надо возместить. Как возместить имущественный вред, вызванный похищением акций? Вернуть акции А.
Конечно, такой подход неверен хотя бы потому что вопросы принадлежности имущества разрешаются нормами только гражданского, но никак не уголовного права.
Однако УПК фактически наделяет суд правом определять принадлежность вещей, являющихся доказательствами по уголовному делу, которое применяется уголовными судами несмотря на ограничение п. 6 ч. 3 ст. 81 УПК РФ (споры о принадлежности вещественных доказательств разрешаются в порядке гражданского судопроизводства).
Подобный законодательный подход может быть оправдан в отдельных случаях, так как потерпевшим по делам в отношении преступлений против собственности является собственник имущества, а похищенное часто изымается и арестовывается непосредственно у преступника.
Однако при возникновении спора о праве, к примеру, если акции переданы третьим лицам, которые уже могли приобрести право собственности на них, решить судьбу вещественных доказательств можно только в гражданском процессе. Причем, разумеется, в исковом порядке и с участием лиц, приобретших спорное имущество в качестве ответчика.
В обратном случае передача вещественных доказательств потерпевшему без рассмотрения спора о праве в гражданском процессе может повлечь новые судебные споры по искам действительных собственников акций (добросовестных приобретателей) о выдаче им спорного имущества.
Причем суды при рассмотрении дел по новым искам собственников смогут выбрать два пути: или удовлетворение исков, то есть вынесение решения, противоречащего постановлению об определении судьбы вещественных доказательств, вынесенному в порядке исполнения приговора суда (разрешившему вопрос о возврате вещественных доказательств их законным – по мнению уголовного суда – владельцам), или безосновательный отказ в удовлетворении исков, то есть нарушение прав собственников имущества.
Примерно такие же последствия может вызвать и игнорирование со стороны суда в уголовном процессе преюдиции судебных актов, принятых в гражданском процессе, которая, как отмечал ещё КС РФ, призвана обеспечить реализацию принципа правовой определенности и препятствовать вынесению противоречащих судебных актов. Более того, сам же УПК исходит из того, что решения арбитражных судов являются обязательными для уголовного суда по вопросам установленных обстоятельств (ст. 90 УПК). Несомненно, что к числу таких обстоятельств относится и приобретение добросовестным приобретателем права на имущество, являющееся предметом хищения.
К сожалению, указанные выше размышления не будут иметь значения до тех пор, пока суды не начнут придавать должное значение принципу правовой определенности, реализуя его в жизни, а не на бумаге.
Энциклопедия решений. Изъятие полицией вещей и документов в рамках дела об административном правонарушении
Изъятие полицией вещей и документов в рамках дела об административном правонарушении
Внимание
Полиция вправе применять данные полномочия при производстве дел только по тем правонарушениям, которые перечислены в ст. 23.3 и п. 1 ч. 2 ст. 28.3 КоАП РФ.
Внимание
Для того, чтобы что-то изъять, это что-то сотрудникам полиции нужно сначала обнаружить. Поэтому изъятию, как правило (хотя и не обязательно), предшествуют досмотр (личный, транспорта, ст.ст. 27.7, 27.9 КоАП РФ) или осмотр помещений и товаров организации, предпринимателя (ст. 27.8 КоАП РФ). В любом случае полицейские изымают найденные вещи в присутствии двух понятых или с применением видеозаписи (ч.ч. 1 и 2 ст. 27.10 КоАП РФ).
Если полиция изымает имущество, принадлежащее организации, то, как правило, полицейские стараются пригласить представителя этой организации (законного или простого). Статья 27.10 КоАП РФ этого прямо не предусматривает, однако требует, чтобы копия протокола изъятия вручалась законному представителю (ч. 8 ст. 27.10 КоАП РФ). Кроме того, изымаемые предметы сначала, как правило, осматриваются (ст. 27.8 КоАП РФ). А из системного толкования ч. 2 ст. 27.8 и ч. 2 и 8 ст. 27.10 суды приходят к выводу о том, что изъятие вещей и документов, обнаруженных в ходе осмотра принадлежащих юридическому лицу товаров, должно осуществляться в присутствии представителя юридического лица (постановления ФАС Дальневосточного округа от 08.07.2013 N Ф03-2841/13, Восьмого ААС от 09.08.2012 N 08АП-5520/12).
Об изъятии составляется специальный протокол, хотя допускается делать соответствующую запись в ином протоколе, например, протоколе об административном задержании (ч. 5 ст. 27.10 КоАП РФ).
Если полиция изымает документы, то она обязана оставить вам их заверенные копии (ч. 5.1 ст. 27.10 КоАП РФ). О том, что копии изготовлены, заверены и переданы лицу, у которого изъяты оригиналы, обязательно указывается в протоколе изъятия. Если изготовить заверенные копии в момент изъятия невозможно, то полицейские должны изготовить и передать копии в течение пяти календарных дней с момента изъятия. Если в течение этих пяти дней передача копий не состоялась, у полиции имеется еще три календарных дня, чтобы отослать заверенные копии по почте заказным почтовым отправлением. В этом случае в протокол изъятия вписывается номер почтового отправления. Копии документов направляются по адресу места нахождения юридического лица или адресу места жительства физического лица, указанному в протоколе (ч. 5.1 ст. 27.10 КоАП РФ).
Затем полиция забирает изъятые вещи (кроме быстропортящихся и таких, хранить которые довольно сложно или дорого) и документы и отвозит их в ОВД. Там они будут храниться до рассмотрения дела об административном правонарушении, в связи с которым было производилось изъятие (ч. 9 ст. 27.10 КоАП РФ, п. 1 Инструкции N 1025). Вещи запираются либо в сейф, либо в специальное помещение, например, комнату вещественных доказательств (п. 5 Инструкции N 1025). При этом изъятые деньги вносятся на специальный счет по учету средств, поступающих во временное распоряжение органа внутренних дел. Проводивший изъятие полицейский обязан не позднее следующего рабочего дня передать их (и одновременно копию протокола изъятия) в финансовой-экономическое подразделение органа полиции. Это подразделение забирает изъятые наличные и выдает полицейскому квитанцию к приходному ордеру, которая подтверждает передачу изъятых денег. Квитанция приобщается к материалам дела об административном правонарушении (п. 8 Инструкции N 1025).
При передаче дела об административном правонарушении судье (или вообще другому, помимо полиции, органу или должностному лицу, изъятые вещи и документы передаются вместе с делом об административном правонарушении (п. 14 Инструкции N 1025).
В тех случаях, когда полиция изъяла вещи скоропортящиеся либо такие, которые требуют специальных условий хранения (например, особый температурный режим или иные, дорогостоящие либо необычные условия), они осматриваются сотрудниками Роспотребнадзора и затем сдаются в отделение Росимущества*(1) (ч. 11 ст. 27.10 КоАП РФ, п. 3 Положения, утв. постановлением Правительства РФ от 19.11.2003 N 694). Это изъятое имущество обязательно оценивается (абз. 3 ч. 1 ст. 27.11 КоАП РФ), исходя из его рыночной стоимости (ч. 2 ст. 27.11 КоАП РФ, п. 4 Положения N 694), после чего Росимущество (самостоятельно либо через привлеченных лиц) распродает изъятое (п.п. 6-8 Положения N 694). Сданные в Росимущество изъятые вещи, реализация которых оказалась невозможной, а также изъятые вещи, которые на момент изъятия признаны некачественными и опасными, подлежат уничтожению (ч. 11 ст. 27.10 КоАП РФ, п. 11 Положения N 694).
При прекращении дела об административном правонарушении либо назначении правонарушителю наказания, не связанного с конфискацией или возмездным изъятием, изъятые вещи и документы подлежат возврату владельцу (ч. 3 ст. 29.10 КоАП РФ, п. 17 Инструкции N 1025, п. 15.1 постановления Пленума ВАС РФ от 02.06.2004 N 10). Это не относится к контрафактным алкоголю, лекарствам и иным вещам, изъятым из оборота: они подлежит уничтожению, поскольку находились в незаконном обороте, даже если срок давности привлечения истек (п.п. 2 и 2.1 ч. 3 ст. 29.10 КоАП РФ, п. 28 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2005 N 5, абз. 4 п. 15.1 постановления Пленума ВАС РФ от 02.06.2004 N 10, постановление Десятого ААС от 22.09.2014 N 10АП-9387/14, решения АС Еврейской автономной области от 03.08.2015 по делу N А16-1009/2015, АС Магаданской области от 09.02.2015 по делу N А37-2158/2014, решение АС г.Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 28.03.2014 по делу N А56-560/2014).