что такое сестра милосердия
Милосердия сёстры
Во время Крымской войны без них обойтись было уже невозможно: жестокость войны и страдания раненых стали запредельными, на одного погибшего в бою пришлось 10 солдат, умерших от ран и болезней. Выходить и спасти тысячи раненых смогли во многом именно женщины-сестры милосердия, которые впервые появились в ту войну.
150 сестер милосердия Крестоводвиженской общины (в большинстве из благородных семей), созданной великой княжной Еленой Павловной, прибыли в Севастополь и впервые осуществили уход за ранеными и больными непосредственно в боевых условиях: на поле боя и в лазаретах.
Сестры милосердия напрямую подчинялись профессору Медико-хирургической академии Санкт-Петербурга Н.И. Пирогову, который восторженно писал о них: «Горжусь тем, что руководил их благословенной деятельностью».
В 1867 году под покровительством императрицы Марии Александровны, жены императора Александра II, было создано Общество попечения о раненых и больных воинах, объединившее сестер. Впоследствии оно стало известным и поныне Российским обществом Красного Креста. Под руководством и покровительством российских императриц РОКК осталось до 1917 года.
С наступлением Великой войны женщины страны, невзирая на сословные различия и положение в обществе, самоотверженно ухаживали за ранеными на передовой и в тылу: дочь морского министра работала в Николаевском морском госпитале в Петрограде, а дочь председателя Совета министров оправилась на фронт сестрой милосердия, как и Александра Львовна Толстая. Писатель Куприн со своей супругой — сестрой милосердия, находился с первых месяцев войны на фронте.
Римма Иванова, учительница из Ставрополя, добровольно пошла на защиту Отечества и стала сестрой милосердия. 9 сентября 1915 года у деревни Мокрая Дуброва (ныне Пинский район Брестской области Республики Беларусь) во время боя Римма Иванова под огнём оказывала помощь раненым. Когда во время боя погибли оба офицера роты, она подняла роту в атаку и бросилась на вражеские окопы. Позиция была взята, но сама Иванова получила смертельное ранение разрывной пулей в бедро. Указом Николая II, в виде исключения, Римма Иванова была посмертно награждена офицерским орденом Св. Георгия IV степени. Стала второй (после учредительницы Екатерины Великой) и последней подданной России, награждённой за 150 лет его существования.
На третий месяц войны сестра милосердия Елизавета Александровна Гиренкова была награждена орденом Св. Георгия I степени «за выдающуюся храбрость, проявленную под огнем неприятеля при оказании помощи раненым». Баронесса Евгения Петровна Толль к концу второго года войны была трижды ранена, награждена крестом Св. Георгия IV степени и представлена к третьей и второй.
Великая княгиня Мария Павловна Романова больше года проработала сестрой милосердия во фронтовом лазарете простой сестрой милосердия, награждена двумя Георгиевскими медалями.
Самое деятельное участие в деятельности сестер приняли женщины всех сословий, включая и самые высшие. Вот о сестрах милосердия самого высшего ранга страны, незаслуженно забытых, оскорбленных и оклеветанных, и хотелось бы напомнить.
Императрица Александра Федоровна являлась одной из руководительниц Российского общества Красного Креста и общин сестер милосердия с самого начала войны в 1914 г.
Сестры милосердия РОКК Александра Федоровна, Татьяна и Ольга Романовы, Царкосельский лазарет, 1914 год
Она с единомышленниками и помощниками превратила город Царское Село и огромную часть Зимнего дворца в крупнейшие в мире военные медицинские госпитальные и реабилитационные центры, которые были оснащены самым передовым медицинским оборудованием. Поэтому туда привозили самых тяжёлых раненых, за которыми сама императрица ездила на фронт в санитарных поездах.
В 1914 г. под опекой императрицы и ее дочерей только в Царском Селе было открыто 85 лазаретов во дворцах, госпиталях, частных домах и дачах, начиная с Большого Екатерининского дворца и кончая дачами и особняками. Александра Федоровна распределяла пожертвования на нужды войны, приспособила под госпитали свои дворцы в Москве и Петрограде, организовала выпуск медицинских журналов, где рассматривались передовые методы лечения.
Но все-таки главной обязанностью для себя и всех своих четырех дочерей она считала непосредственную помощь раненым в качестве сестер милосердия. В ноябре 1914 г. Александра Федоровна с дочерьми Ольгой и Татьяной и сорока двумя другими сестрами первого выпуска военного времени сдали экзамены и получили свидетельство военной сестры милосердия. Потом все они поступили рядовыми хирургическими сестрами в лазарет при Дворцовом госпитале и ежедневно перевязывали раненых, в том числе и тяжелораненых.
Как любая операционная сестра, Императрица подавала инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренозные раны, научилась быстро менять застилку постели, не беспокоя больных, гордясь нашивкой Красного Креста.
Из письма Императрицы Николаю II. Царское Село. 20 ноября 1914 г.: «Сегодня утром мы присутствовали (я, по обыкновению, помогаю подавать инструменты, Ольга продевала нитки в иголки) при нашей первой большой ампутации (рука была отнята у самого плеча). Затем мы все занимались перевязками (в нашем маленьком лазарете), а позже очень сложные перевязки в большом лазарете. Мне пришлось перевязывать несчастных с ужасными ранами. они едва ли останутся мужчинами в будущем, так все пронизано пулями. Я все промыла, почистила, помазала иодином, покрыла вазелином, подвязала, — все это вышло вполне удачно. Я сделала 3 подобные перевязки. Сердце кровью за них обливается, так это грустно, будучи женой и матерью, я особенно сочувствую им.»
Сестра РОКК Александра Федоровна Романова обрабатывает рану, Царскосельский лазарет.
Из дневника дочери, Татьяны Николаевны: «. Была операция под местным наркозом Грамовичу, вырезали пулю из груди. Подавала инструменты… Перевязывала Прокошеева 14-го Финляндского полка, рана грудной клетки, рана щеки и глаза. Перевязывала потом Иванова, Мелик-Адамова, Таубе, Малыгина. ».
Сестра РОКК Татьяна Романова перевязывает раненого под руководством лучшего хирурга России Веры Гедройц.
Из дневника дочери, Ольги Николаевны: «. Перевязала Потшеса, Гармовича 64-го Казанского полка, рана левого колена, Ильина 57-го Новодзинского полка, рана левого плеча, после Мгебриева, Побоевского. ».
Сестра РОКК Ольга Романова
Младшие дочери Мария и Анастасия прошли домашние курсы медицинских сиделок и помогали матери и сестрам в их госпиталях в уходе за ранеными, за что те были им бесконечно благодарны.
Стихи раненого прапорщика, великого русского поэта Николая Гумилева, пациента Царскосельского лазарета Большого Дворца, посвященные Анастасии от имени группы раненых офицеров.
Сегодня день Анастасии,
И мы хотим, чтоб через нас
Любовь и ласка всей России
К Вам благодарно донеслась.
Какая радость нам поздравить
Вас, лучший образ наших снов,
И подпись скромную поставить
Внизу приветственных стихов.
Забыв о том, что накануне
Мы были в яростных боях,
Мы праздник пятого июня
В своих отпразднуем сердцах.
И мы уносим к новой сече
Восторгом полные сердца,
Припоминая наши встречи
Средь царскосельского дворца.
Эта работа не была показухой: вот как об этих сестрах милосердия отзывалась их непосредственная начальница, лучший хирург России Вера Игнатьевна Гедройц, не любившая вообще-то самодержавие, и с настороженностью отнесшаяся поначалу к ним: «Они не играли в сестер, как это мне приходилось потом неоднократно видеть у многих светских дам, а именно были ими в лучшем значении этого слова».
Татьяна Мельник, дочь врача Боткина: «Доктор Деревенко, человек весьма требовательный по отношению к сестрам, говорил мне уже после революции, что ему редко приходилось встречать такую спокойную, ловкую и дельную хирургическую сестру, как Татьяна Николаевна».
Эти сестры милосердия оказали помощь сотням раненых защитников Отечества, многим тем самым сохранив жизнь. Можно ли представить, чтобы жены и дочери высших большевистских бонз (до и после 91 г) служили хирургическими сестрами?
Александра Федоровна и дочери проявили заботу и об умерших от ран: по ее распоряжению в Царском селе впервые было открыто и первое официальное братское кладбище павших за Отечество в Первую мировую войну. На свои средства императрица построила церковь. Многих из погребенных здесь царская семья лично провожала в последний путь, и заботились о могилах.
Коммунисты впоследствии снесли кладбище бульдозерами и устроили на нем … огороды. Сегодня на месте кладбища установлен гранитный памятник-крест в честь павших за Родину в Великой войне, один из немногих, существующих в России в память о Великой войне.
Памятник павшим воинам в ПМВ 1914-1918 годов на месте Братского кладбища Царского Села (2008), вокруг огороды на могилах.
После ареста царской семьи лазареты и госпитали пришли в полный упадок и раненые оказались без должного ухода. Уникальный лазарет Зимнего был разграблен и закрыт уже 27 октября, были закрыты лазареты Федоровского городка Царского Села.
Даже будучи в Тобольске, Александра Федоровна и дочери интересовались состоянием лазаретов, где служили и переживали об их упадке… Их жизни оборвались трагически и страшно: сестры милосердия Российского Общества Красного Креста Александра Федоровна, Татьяна Николаевна, Ольга Николаевна, Мария Николаевна, Анастасия Николаевна Романовы, спасшие многие и многие жизни раненых русских воинов, были зверски убиты большевистскими нелюдями вместе со своими родными и близкими.
Имена этих самоотверженных прекрасных женщин России, настоящих Милосердия Сестер, искренне отдавших свои сердца и руки лечению и восстановлению раненых защитников Отечества, навсегда останутся в сердцах благодарных граждан России, вечная им честь и слава. Они жили, и будут жить вечно в потомках выхоженных их руками раненых солдат и офицеров России.
«Ангелы в белых платочках». Как в Российской империи появились сестры милосердия
По слезным лестницам, как белка, прыгая,
Крепясь при публике, во сне рыдая,
Мелькает белая, святая, тихая,
Такая скромная и молодая.
И в годы-сумерки, и в зори вешние,
И в жизни вечером – одна и та же:
Всегда безвестная, всегда нездешняя,
Покоя раненых она на страже…
(Игорь Северянин, «Белая фея». 1915 г.)
Опасное призвание
Сестры милосердия появились в Российской империи в 40-х годах XIX века. Тогда были основаны Свято-Троицкая и Никольская общины. Вступить в них могли женщины, готовые пройти серьезную медицинскую подготовку и приступить к работе в больницах и приютах. В годы Крымской войны Великая княгиня Елена Павловна открыла Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия. Пройдя курс обучения, дамы отправлялись на фронт. Врачебного персонала не хватало, и выдающийся хирург Николай Пирогов ждал помощи. Впоследствии он напишет о первых сестрах Крымской войны: «Горжусь тем, что руководил их благословенной деятельностью».
В 1867 году в России появилось Общество попечения о больных и раненых – впоследствии его переименуют в Российское общество Красного Креста. На женские плечи легла тяжелая работа: дежурства у кроватей раненых, кормление, уход, перевязки, помощь врачам во время операций, а также ведение хозяйства при госпиталях. Жалование женщинам платили, но, как правило, вовсе не оно было главным мотивом вступления в общину. Многие сестры милосердия были весьма знатного происхождения и о деньгах не беспокоились; некоторые из них искренне мечтали посвятить жизнь медицине или отправлялись на фронт вслед за своими близкими – отцами, сыновьями и братьями.
Звание сестры милосердия было почетным, а требования к претенденткам на звание выдвигались очень строгие. Вступить в общину могла женщина возрастом от 18 до 40 лет, обученная грамоте и не имеющая серьезных проблем со здоровьем. Прежде чем стать сестрой милосердия, необходимо было пройти двухгодичное обучение (во время войны этот срок был короче) и успешно сдать экзамены. Сестры носили темное платье, белую косынку и белый передник с красным крестом на груди, а также повязку на левой руке. В 1916 году Главноуполномоченный Красного Креста внутреннего района империи А.Д. Самарин издал по всем подведомственным ему учреждениям циркуляр о порядке ношения формы сестрами милосердия. Форму запрещалось надевать для похода в театр, кино, на концерты и «всякого рода публичные увеселения и зрелища». А также не допускалось сочетание формы сестры милосердия с не относящимися к ней элементами гардероба и украшениями.
Героини «Нулевой» и Первой мировой войн
Судьбы сестер милосердия складывались по-разному. Во время Крымской войны отправиться на помощь раненым решила дворянка Екатерина Михайловна Бакунина – в будущем основательница госпитального дела в России. К началу боевых действий ей было 40 лет: казалось, жизнь устроена и осмеливаться на резкие перемены нет смысла. Однако Екатерина Бакунина твердо решила ехать на фронт добровольцем. Близкие были против и всячески препятствовали ее смелому порыву, пытались «через голову» Екатерины Михайловны связаться с общиной сестер милосердия и просили начальство не принимать туда Бакунину.
Екатерина Михайловна все же добилась своего. Желая показать окружающим, что не отступит от цели, она пришла в самую, по ее словам, «гнусную больницу» в Москве и предложила свою помощь. Сутки Бакунина провела среди больных и ни на секунду не сомневалась в своем решении. Близкие Екатерины Михайловны сдались, а врачи дали ей разрешение на фронтовую работу. «Ежедневно днем и ночью можно было застать ее в операционной, даже в то время, когда бомбы и ракеты ложились кругом. Она обнаруживала присутствие духа, едва совместимое с женской натурой», – вспоминал Николай Пирогов. Многие сестры, с которыми довелось познакомиться Бакуниной, погибли на войне. Они выбивались из сил и заболевали, подхватывали инфекции (из-за скученного размещения раненых бушевал тиф). Екатерине Михайловне удалось выжить: она стала последней русской сестрой милосердия, покинувшей Севастополь.
В 1915 году молодая учительница Римма Иванова, записавшаяся в сестры милосердия, явила всей стране поразительный пример отваги. Во время боя близ деревни Малая Дубрава она оказывала помощь раненым, когда узнала, что никого из командования не осталось в живых. Оба офицера роты погибли, и солдат было некому вести в атаку. Девушка без раздумий приняла командование и под удивленными взглядами бойцов бросилась на окопы противника. Восхищенные смелостью сестры милосердия солдаты побежали за ней. Позицию удалось взять, но цена той победы была высока: Римма Иванова получила смертельное ранение разрывной пулей. Ей был всего 21 год. Николай II приказал посмертно наградить Римму Иванову орденом св. Георгия IV степени. Так она оказалась второй за всю историю женщиной (после Екатерины Второй), удостоенной этой награды.
На фронтах Первой мировой погибло немало сестер милосердия, сознательно жертвовавших собой. Хирург Владимир Андреевич Оппель рассказывал, как во время нападения турок на русский госпиталь девушки, трясясь от страха, закрывали собой раненых. В 1916 году немецкая подлодка U-33, презрев запрет Гаагской конвенции, потопила плавучий госпиталь Российского Общества Красного Креста в Черном море. Разорвавшись пополам, корабль мог продержаться на плаву всего несколько минут. Казалось, что судьбы неспособных передвигаться раненых предрешены, однако сестры милосердия (на судне их находилось двадцать) стали отдавать им свои спасательные средства. Выжили только семь сестер. Погибла старшая сестра милосердия баронесса Анна Мейендорф. Слова, сказанные ею при жизни, оказались пророческими: «Умирать стоит, только спасая других. Иначе обидно…».
Августейшие сестры милосердия
11 августа 1914 года был образован Верховный Совет по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов под председательством императрицы Александры Федоровны. Через два года супруга Николая II основала Комитет помощи русским военнопленным. Одной из выдающихся благотворительниц была и сестра императрицы, Великая княгиня Елизавета Федоровна. В августовском номере журнала «Женское дело» за 1914 год ее портрет в форме сестры милосердия был помещен на обложку. В начале войны, будучи председательницей Московского отдела Красного Креста, она занималась устройством госпиталей, аптечных складов, формированием санитарных поездов. Благодаря помощи раненым и увечным воинам Елизавета Федоровна стала образцом доброты и чуткости для множества женщин.
Беспрецедентным поступком в русской истории стало решение императрицы Александры Федоровны работать вместе со старшими дочерями, Ольгой и Татьяной, сестрами милосердия, ассистировать хирургам при операциях. В лазарете августейшие особы без каких-либо привилегий выполняли функции согласно полученной квалификации: Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна – в отделении для низших чинов, Александра Федоровна – в отделении для офицеров. Это оказывало сильное мотивирующее воздействие на женщин и добавляло престижа работе в больницах и лазаретах. В годы Первой мировой войны в России насчитывалось более 40 тысяч сестер милосердия, труд которых сложно переоценить. Им посвящали стихотворения и песни, а солдаты и офицеры уже после выписки отправляли «ангелам в белых платочках» трепетные письма со словами благодарности.
«Хотела к тем, кому хуже, чем мне»: зачем женщины идут в сестры милосердия
— Ой, нет. Публичность — это не для меня, я от всего этого далека, — говорит мне одна из сестер и скрывается в палате.
Оказывается, не так-то просто поговорить с сестрой милосердия, хотя в 12-м неврологическом отделении Первой городской больницы имени Пирогова они так и снуют туда-сюда — их легко узнать по платкам и длинным юбкам. Начинаю искать место для «засады». Но, похоже, моя первая не состоявшаяся собеседница уже предупредила коллег: завидев меня, они кидаются врассыпную.
Наконец одна все же соглашается пообщаться с журналистом, и мы уединяемся в сестринской — от обычной комнаты для медперсонала ее отличает лишь несколько полок с иконами. Елена Малаховская — «ветеран»: вот уже десять лет она совмещает работу медсестры и сестры милосердия.
«Чем старше, тем проще»
«Раньше я работала нейропсихологом. Но не чувствовала удовлетворения. Состоятельные родители приводили ко мне своих детей и тем самым устранялись от решения проблем, перекладывая их на меня. А мне хотелось помогать страждущим», — вспоминает Елена.
Как-то раз шла мимо церковной ограды и увидела объявление о наборе на церковные патронажные курсы. «У меня тогда был порыв. Я записалась на курсы, начала воцерковляться, потом окончила сестринское училище. Теперь совмещаю медицину и уход за больными», — рассказывает она.
С тех пор несколько дней в неделю Елена не только выполняет предписания врачей — ставит капельницы, водит больных на обследование, но и заботится о самых тяжелых пациентах отделения. Без малейшей брезгливости, как и другие сестры милосердия, тщательно моет лежачих, стрижет им волосы и ногти, бреет и кормит.
«Не знаю, для всех ли это приемлемо, но нас учат, подходя к тяжелому больному, представлять, что это наши бабушка или дедушка, кто-то из ближайших родственников. Это помогает проникнуться состраданием. Теперь передо мной не просто абстрактный больной человек», — делится она.
И так по 12 часов в день — с восьми до восьми. За 157 рублей в час. В месяц выходит около 20-25 тысяч. Женщина считает, что ей легче, чем молодым сестрам: дети выросли, можно больше не думать о том, как прокормить семью. Кроме того, больше нет присущей молодым потребности купить новые сапоги, сережки, сумочку. А еще у нее есть дополнительный оклад, так как Елена — штатная медсестра.
Не медсестры, не санитарки
«Страшно себе представить, как работало бы отделение без сестер милосердия. В больницах, где их нет, на 50 лежачих больных приходятся лишь две санитарки. При таком потоке весь уход — смена белья и памперсов два раза в день, как положено. Какие там протирания, умывания, стрижки и обработка пролежней! Конечно, сестры милосердия нам очень помогают», — делится заведующая отделением Екатерина Юцкова.
По ее словам, из всех сестер милосердия только четыре в штате больницы, так как у них есть медицинское образование. А было время, когда больница всем им платила зарплату. Потом спонсор. А теперь они на попечении Русской Православной Церкви.
«Пока все менялось, было время, когда женщины трудились, не получая вообще никакой зарплаты. И несмотря на это, ни разу не прерывали свой труд, работали даже безвозмездно», — отмечает Екатерина Валерьевна.
По сравнению со многими другими больницами, редкое «благоденствие». Ведь нередко из-за нехватки медсестер и санитарок одним из условий госпитализации тяжелого больного становится наличие «ухаживающего»: того, кто будет сидеть у его койки, ухаживать за ним, поворачивать, обрабатывать пролежни, кормить. При этом зачастую устроиться в больницу сестрой очень трудно: если свободные ставки есть, они разбираются теми, кто уже там работает — зарплаты маленькие, всем нужен дополнительный приработок. От перегрузок, естественно, страдает качество работы, а за плохую работу никто не хочет платить больше — такой вот порочный круг.
Чаще всего в больницу приходят совсем молодые девочки — 17-18 лет, рассказывает Екатерина Юцкова. А ухаживают они за самыми тяжелыми.
«Удивительно, как они спокойно и с улыбкой обрабатывают пролежни — гнойные, плохо пахнущие. Когда они этим занимаются, у них нет в глазах ни чувства брезгливости, ни отвращения. А ведь это колоссальный труд и неприятное занятие для молодой девушки», — удивляется заведующая.
По ее словам, если санитарки просто выполняют свою работу, то сестры милосердия делают все с душой, более ответственны и не боятся самых сложных больных. Однако, хотя они и называются сестрами, как таковую сестринскую работу не выполняют: не делают инъекций, не ставят капельницы, не водят пациентов на исследования — без медицинского образования они просто не имеют на это права. Их дело — только ухаживать за больными.
Обычные санитарки в отделении тоже есть. Но они ухаживают за самыми тяжелыми только вечером и ночью, когда нет сестер милосердия. А по выходным в больницу из храма, расположенного на ее территории, приходят добровольцы — люди самых разных профессий, которые тоже хотят облегчить жизнь пациентов.
Врачевание верой
К больным часто приходит священник. Впрочем, как поясняет Елена Малаховская, приходит он только когда его позовут. Сначала по палатам проходит «требная» сестра (помогающая священнику в совершении треб — особых священнодействий и молитв, совершаемых по просьбам конкретных людей. — Прим. ред.), общается с пациентами, спрашивает.
Если кто-то заинтересовался, приглашают батюшку. Некоторые больные принимают крещение, не выходя из палаты, для них даже упростили обряд. Вот и совсем недавно в больнице крестилась одна пожилая женщина.
Как на это реагирует администрация больницы? Здесь, в Первой городской, нормально. В других — по-разному. Священники, служащие в больничных храмах, говорят: все зависит от мировоззрения главврача: если он атеист и принципиально не приемлет православия, церковные общины, даже давно служившие в этих стенах, могут быть выдворены в считанные часы под разными предлогами. Если же главврач очень верующий (другая крайность), он, наоборот, старается сделать больницу «как можно более православной», вызывая раздражение и протест у части персонала и пациентов. Но есть главврачи, для которых важна именно польза, которую дает больнице приход церковных людей. Для них важно лишь не мешает ли это персоналу, не возникают ли конфликтные ситуации.
Помогать тем, кому хуже
Кого только нет среди сестер милосердия — бывшие медработники, звукооператоры, журналисты. Еще одна женщина, с которой мне удалось поговорить, — Светлана — в прошлом реанимационная медсестра. Но вот уже 14 лет трудится в Первой городской больнице сестрой милосердия.
«Я не всю жизнь была верующей, воцерковилась уже в сознательном возрасте. Как-то по радио «Радонеж» услышала, что в Церкви приглашают на работу сестер с опытом работы. У меня тогда была сложная ситуация в жизни. Мне хотелось прийти туда, где есть люди, которым гораздо тяжелее, чем мне», — вспоминает Светлана.
При этом ни она, ни Елена не знают, смогли бы они работать не со взрослыми и пожилыми людьми, а, например, с детьми-инвалидами.
«За детьми тяжелее ухаживать, чем за стариками. Старикам мы облегчаем существование, а дети — у них ведь еще жизнь впереди. С детьми не все наши сестры могут работать, только самые стойкие», — поясняет Елена.
А Светлана говорит, что целый год проработала с детьми, но в итоге поняла, что со взрослыми ей гораздо проще.
Удивительно, но, несмотря на многолетнюю работу в больнице, в обеих женщинах нет и следа обычного профессионального защитного цинизма медиков. «Мне кажется, нам помогает не выгорать православная среда. Участие в жизни храма, в литургии — все это придает нам сил, мы заряжаемся. А на исповеди — очищаемся. Поэтому мы и не раздражаемся, владеем собой, держим внутреннее равновесие», — считает Елена Малаховская.