что такое пятилетка отношений

«Вопреки мифам»: как пятилетки изменили экономику СССР

После революции 1917 года в Советской России, а затем в СССР начался поиск экономической модели для дальнейшего развития страны. С 1918 по 1921 год РСФСР пережила период военного коммунизма, который характеризовался масштабной национализацией промышленности, централизацией управления и продразвёрсткой. По мере выхода страны из Гражданской войны власти стали проводить новую экономическую политику (НЭП). Продразвёрстка сменилась продналогом, были восстановлены элементы рыночных отношений и частное предпринимательство.

Пятилетние планы

В середине 1920-х годов властям СССР стало ясно, что темпы индустриального развития при НЭПе не позволяют догнать западные страны. Более того, промышленный разрыв продолжал увеличиваться — в городах росла безработица.

Среди экономистов и партийных функционеров начались дискуссии о пути дальнейшего развития страны. В итоге Иосиф Сталин поддержал точку зрения тех специалистов, кто выступал за выпуск продукции, будущие структурные изменения и жёсткую дисциплину. За основу было решено взять планирование развития экономики на пять лет.

«Данный период был выбран неслучайно. Это тот горизонт, на котором всё ясно и, как правило, не может быть больших неожиданностей», — рассказал в беседе с RT научный руководитель Института проблем глобализации, доктор экономических наук Михаил Делягин.

В декабре 1927 года в Москве состоялся XV съезд Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), на котором были приняты Директивы по составлению первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР.

Через два года в столице прошла конференция ВКП(б). На ней была одобрена резолюция «О пятилетнем плане развития народного хозяйства». С апреля — мая 1929 года историки отсчитывают начало пятилетнего планирования.

Начало индустриализации

К периоду индустриализации большинство исследователей относят три пятилетки (первую (1928—1932 годы), вторую (1933—1937 годы) и третью, начавшуюся в 1938-м). Её стратегические задачи огласил Сталин на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности.

«Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут», — заявил советский лидер .

Рабочей силы для воплощения в жизнь идей индустриализации было достаточно. Партия и комсомол успешно проводили пропагандистскую кампанию. Многие люди ради более высокого качества жизни уехали в города из сельской местности. Для создания новых предприятий активно привлекались иностранные специалисты.

Первая и вторая пятилетки подарили стране Турксиб, Днепрогэс, «Уралмаш», ГАЗ, металлургические и тракторные заводы, а также многие другие стратегически важные промышленные объекты.

Индустриализацию было невозможно провести без качественных изменений в науке и обучении граждан. В 1930 году в СССР было введено всеобщее начальное образование, в городах — семилетнее. Советские учёные и педагоги выстраивали систему высшего технического образования.

По итогам первых двух пятилеток производство чугуна и стали в СССР выросло в четыре раза, угля — в 3,5 раза, нефти — в 2,5 раза, электроэнергии — в семь раз.

С 1928 по 1940 год ВВП Советского Союза увеличивался, согласно разным оценкам, со скоростью от 3% до 6,3% в год. Среднегодовые темпы роста промышленного производства достигали 16%. По объёму выпуска продукции СССР вышел на второе место в мире после США.

Роль пятилеток в войне

Методист Музея Победы Ирина Архангельская отметила в разговоре с RT, что третья пятилетка проходила под знаком подготовки к Великой Отечественной войне.

«Мюнхенский сговор 1938 года красноречиво свидетельствовал о том, что масштабного конфликта избежать не удастся», — подчеркнула эксперт.

По словам Архангельской, третья пятилетка — это этап обширного строительства. В эти годы было введено в строй около 3 тыс. новых крупных заводов и фабрик. К 1941 году Урал, Сибирь, Средняя Азия, восточные регионы страны стали играть заметную роль в промышленном производстве.

«Именно там закладывались основы инфраструктуры, благодаря чему в первые месяцы войны удалось организовать эвакуацию предприятий с запада, наладить их работу на новом месте», — подчеркнула эксперт.

Архангельская отметила, что к концу третьей пятилетки Советский Союз из аграрной страны превратился в индустриальную державу.

«К 1940 году производственные фонды по сравнению с 1928-м выросли в семь раз. СССР производил уже около 10% мирового объема промышленной продукции. К 1941 году с момента начала политики индустриализации в Советском Союзе было построено 23 тыс. новых заводов. Эти научно-технические и экономические успехи во многом определили результаты войны», — добавила эксперт.

Экономика мирной жизни

После победы над нацистской Германией советское руководство поставило перед обществом задачу восстановить страну, сделать новый экономический рывок и нарастить промышленное производство в три раза по сравнению с довоенным уровнем.

К 1961 году планы властей были перевыполнены: СССР производил 50,9 млн т чугуна, 70,8 млн т стали, 506,4 млн т угля, 166 млн т нефти. Объём машиностроения в 1950 году в 2,3 раза превысил показатели 1940-го.

Вместо седьмого пятилетнего плана была введена семилетка 1959—1965 годов, направленная на развитие высокотехнологичных производств, рост уровня жизни и совершенствование ВПК на фоне холодной войны.

В этот период в два раза выросла нефтедобыча, началось массовое строительство микрорайонов, динамично росло производство легковых автомобилей. Национальный доход за семилетку вырос на 53%, промышленная продукция — на 84%, реальные доходы населения — на треть.

С конца 1960-х годов темпы роста основных экономических показателей начали постепенно снижаться, хотя в целом оставались достаточно высокими. В 1980-е годы доля СССР в мировой промышленности составляла около 20%, а экономика в целом уступала только американской.

В последнее десятилетие существования Советского Союза стало проявляться снижение экономической эффективности и технологическое отставание от западных государств. В годы перестройки негативные тенденции только усугубились. В конце 1980-х темпы роста ВВП снизились, в 1990 году стали отрицательными. 13-й пятилетний план не был реализован из-за распада СССР.

Несмотря на проблемы, возникшие в Советском Союзе в 1980-е годы, идею пятилетнего планирования Делягин называет удачной. По его мнению, опыт пятилеток можно использовать и сегодня.

«Пятилетнее планирование применяется в ряде высокоразвитых стран, например во Франции. Это идеальная форма функционирования индустрии. Доиндустриальные и постиндустриальные составляющие экономики требуют других подходов, но для планирования промышленности, по моему мнению, ничего лучше ещё не придумали», — подытожил эксперт.

Источник

Глава 5. Начало семилетки: новые симптомы начала кризиса

5.1. Анализ семилетнего плана

Причины отказа от выполнения шестой пятилетки и замены ее се­милеткой не вполне ясны. В экономической литературе высказы­валось предположение, что этой причиной явилось невыполнение заданий шестой пятилетки по ряду показателей. Однако, в этом отношении она не отличалась от предыдущих пятилеток. Другое предположение состоит в том, что имелось в виду сделать боль­ший крен на развитие более прогрессивных отраслей экономики и отраслей военно-промышленного комплекса. Второе предположение кажется мне более правдоподобным.

Как тогда любили говорить, величественные планы, намеченные семилеткой, однако, уже вскоре начали разбиваться о те дефек­ты тогдашнего советского общественного и экономического меха­низма, и структурные дефекты, о которых уже шла речь. Очевидно, например, что огромная программа по созданию специализи­рованных производств требовала огромных капитальных вложений. Общий объем этих вложений в машиностроение в контрольных циф­рах не указывался, в отличие от капитальных вложений в другие отрасли промышленности. Очевидно, что он был намечен намного выше среднего роста по промышленности. Но основная его часть шла, безусловно, на оборонную промышленность. И для намечен­ных мер по созданию специализированных производств в столь грандиозных масштабах средств, конечно же, не хватало. Реаль­но осуществилась лишь небольшая их часть. Последствия такого провала, конечно, тоже достаточно очевидны. Реконструкция распределения капитальных вложений в промышленность в семи­летке показывает, что в соответствии с ними резко возрастали капитальные вложения в отрасли, в контрольных цифрах не указанных, нацеленных в основном на военные нужды: цветную металлургию, в особенности по производству редкоземельных продуктов, которые прямо названы в тексте контрольных цифр, и в машиностроение, преимущественно, очевидно, оборонное. Из лишь частично оборонных статей роста продукции машиностроения можно указать на приборостроение и, особенно, счетные, и матема­тические машины (в 4,5-4.7 раза), однако, до относительно не­большой, даже для того времени, величины немногим более 2 млрд. рублей, химическое оборудование (более 3 раз). Даже произ­водство технологического оборудования для литейной промышлен­ности намечалось с ростом лишь в 2,3-2,4 раза, что плохо сог­ласовывалось с грандиозными мероприятиями по строительству специализированных литейных цехов и заводов.

При составлении семилетки советское руководство пало жертвой собственной статистики. Если исходить из намечавшегося объема капитальных вложений и наличия основных фондов на начало се­милетки, намеченный в ней рост национального дохода (или ва­лового внутреннего продукта, который тогда не исчислялся, но легко может быть исчислен на основе данных семилетнего плана) не выглядел чрезмерно нереалистичным. Располагая основными фондами примерно в 300 миллиардов рублей семилетний план пре­дусматривал капитальные вложения (с учетом средств колхозов) порядка 220 миллиардов рублей (4), что с учетом возмещения выбытия фондов в размере 15%, обеспечивала их рост примерно на 60%, т. е. в таком же объеме, что и национального дохода. Однако, как уже тогда показал Я. Б. Кваша в вышедшей в 1959 г. книге «Амортизация и сроки службы основных фондов» восстано­вительная стоимость основных фондов в СССР была примерно в 1,5 раза выше, чем балансовая. Если же исходить из восстано­вительной стоимости основных фондов, то при намечавшемся объ­еме капитальных вложений с учетом выбытия основных фондов в размере около 70 миллиардов рублей, намечавшийся объем ввода в действие основных фондов позволял обеспечить их прирост в размере лишь в треть от их величины в начале периода. При та­ком условии намечавшийся прирост национального дохода или ВВП мог быть достигнут лишь при совершенно фантастическом увели­чении фондоотдачи. Понятно, что нереальность намеченного пла­на всплыла уже в начале реализации семилетнего плана. Пос­кольку намеченные планы военного строительства не хотели пе­ресматривать, жертвами стали сельское хозяйство, жилищное строительство, ряд мероприятий по повышению уровня жизни населения, вложения в специализацию и кооперирование произ­водства. На сельском хозяйстве это сказалось уже в самом кон­це 50-х годов, когда поcле быстрого роста в предшествующий пе­риод, его роcт почти прекратился. В связи с этим резко замед­лялся рост реальных доходов населения и вскоре СССР был вы­нужден импортировать зерно, отвлекая валютные ресурсы от за­купок новой техники.

Сохранение высоких темпов экономического роста с точки зрения распределения ресурсов требовало либо дальнейшего замедления или даже сокращения уровня жизни, либо (и) сокращения военных расходов. Оба эти пути были неприемлемы для советского руко­водства в то время. Что касается сокращения военных расходов, то советское руководство, судя по всему, действительно опаса­лось, что Запад и, прежде всего, США, воспользовавшись своим огромным военным превосходством в ядерном вооружении и во многих других областях (ВВС, ВМФ) может навязать СССР войну, пока он не окреп в достаточной степени. О таких планах Пента­гона сообщала советскому руководству внешняя разведка в пово­ротном 1960 году (нельзя исключать, что такие планы и разра­батывались в расчете, что они станут достоянием советского руководства и навяжут ему разорительную гонку вооружений) (5).

В целом, план семилетки был обоснован значительно хуже, чем планы пятой пятилетки и даже шестой пятилетки. Это подтверж­дает, что упреки современников в отношении некомпетентности председателя Госплана СССР И. Кузьмина были обоснованными.

5.2. Технический прогресс и организация производства: успехи и неудачи

Аналогичные процессы, по-видимому, происходили и в других от­раслях, традиционно являвшихся приоритетными в советской эко­номике (цветная промышленность, топливная, нефтепереработка, железнодорожный транспорт). В то же время, в неприоритетных отраслях (связь, сельское хозяйство, легкая и пищевая промыш­ленность) отставание в технике и организации производства могло и сохраняться. Окончательная оценка данного явления требует больших дополнительных исследований.

О том, что это было возможно, свидетельствовал опыт передовых предприятий. Его распространение зависело от настойчивости руководящих органов, квалификации хозяйственных руководителей на всех уровнях. Именно эти предпосылки во все большей степе­ни отсутствовали. Они даже постепенно утрачивались. Самоуспо­коенность политического и хозяйственного руководства в отно­шении усилий по внедрению новой техники и лучшей организации производства облегчались и тем, что официальная статистика создавала ложную картину не столь уж большого и, к тому же, быстро сокращавшегося отставания промышленности СССР по уров­ню производительности труда от США и других капиталистических стран. Даже С. Хейнман вынужден был пользоваться подобными преувеличенными официальными оценками. Однако, в своих самос­тоятельных расчетах он по отдельных отраслям (например, хлоп­чатобумажной промышленности) приходил к гораздо менее успока­ивающей картине. В этой отрасли, несмотря на очень широкое внедрение автоматических станков во второй половине 50-х годов отставание по производительности труда от США, по его расче­там, составило более 3 раз (8). Широкое распространение прог­рессивных методов организации производства затруднялось и нехваткой способных руководителей, и их сосредоточением преи­мущественно в военно-промышленном комплексе, и неспособностью плановых органов воздействовать на предприятия и министерства в направлении повышения эффективности производства. Здесь ро­ковую роль сыграла лживость статистической информации. Минис­терства и предприятия могли показывать, особенно в многоно­менклатурных отраслях, значительное повышение производитель­ности труда, достигнутое за счет скрытого роста цен, и плано­вые органы не могли, да и не хотели уличить их в обмане. По­литическое руководство не нашло в себе силы покончить с мно­голетним статистическим обманом в то время, когда для этого создались наилучшие условия, когда были не только мнимые, но и очень большие реальные успехи советской экономики.

Как раз тогда, когда решался вопрос о способности командной экономики поддерживать паритет в экономическом соревновании с капитализмом по всему фронту, а не по отдельным его направле­ниям, что удавалось и ранее, институциональные механизмы и персональный состав руководителей советской экономики, и поли­тики подверглись резкому ухудшению, о чем уже говорилось выше.

5.3. Попытка рационализации планирования и управления
с по­мощью ЭВМ и экономико-математических методов

Некоторый шанс повышения эффективности командной экономики давало создание и распространение электронно-вычислительной техники в начале 50-х годов и новых экономико-математических методов экономических исследований. Управление из одного центра очень сложной экономической системой и контроль, и ре­гулирование ее текущего состояния требовало огромного коли­чества вычислений. Именно в виду колоссальной величины этих вычислений, притом в короткие сроки, отводимые для составле­ния планов, приходилось, во многом, искусственно ограничивать число планируемых показателей и номенклатуру распределяемой продукции, что приводило к серьезным диспропорциям как раз по продуктам, не включенным в народнохозяйственный план. Исполь­зование несравненно более быстродействующей вычислительной техники позволяло этот дефект централизованного планирования существенно уменьшить. Такое новое средство планирования как межотраслевой баланс расширял возможности вариантных расчетов при составлении плана. При решении ряда производственных за­дач и даже народнохозяйственных полезным мог оказаться такой новый метод составления планов как линейное программирование. Правда, возможности электронно-вычислительной техники в то время были еще не велики по сравнению со сложностью народно­хозяйственного планирования, а новые методы планирования да­леко не столь эффективными, как казалось многим в конце 50-х годов. Но уже организационные решения в этой области показали характер советского общества в то время. С одной стороны, по­ражает энергия, проявленная советскими учеными в этой облас­ти. Стоило только снять запрет на исследования в области ки­бернетики и применения математических методов в экономике, как в эту область исследований буквально хлынул поток высоко талантливых и квалифицированных математиков и экономистов разных поколений. К развитию этой области исследований прило­жили «руку» такие выдающиеся ученые, как академики А. Н. Кол­могоров, А. И. Берг, В. Немчинов, члены-корреспонденты АН СССР А. Ляпунов, крупнейший математик «инженер А. Полетаев» и многие другие. К ним благосклонно относилась Академия Наук СССР, создав у себя ряд научных учреждений данного профиля.

Практические результаты от применения новых методов, естест­венно, были невелики. Новая область исследований делала в СССР только первые шаги. Происходил процесс приобретения опы­та и новых знаний. Применявшиеся математические методы были еще достаточно примитивны. Например, использовавшаяся стати­ческая модель межотраслевого баланса позволяла решить очень ограниченный круг экономических задач народнохозяйственного уровня. Требовалось время для подготовки информации, исполь­зуемой в новых методах экономических исследований. Возник це­лый ряд вопросов, связанных с несогласованностью используемой для планирования и отчетов экономической информацией и необхо­димой для использования при применении новых методов. Нередко достигаемый эффект при проведенных расчетах не использовался, т. к. противоречил интересам предприятий. Например, более ра­циональные схемы перевозок грузов противоречили интересам транспортных предприятий, заинтересованных в росте объема пе­ревозок, даже нерациональных, но оплачиваемых потребителями.

Большие сложности создавала слабая техническая оснащенность новых научных и вычислительных центров. Вычислительная техни­ка того времени была еще малопроизводительна. К тому же, при ограниченном объеме, она распределялась, прежде всего, в поль­зу оборонных предприятий и институтов естественного профиля. Здесь следует отметить, что создание мощной для того времени отрасли по производству электронно-вычислительной техники яв­ляется крупнейшим научно-техническим и промышленным достиже­нием. Советская наука в этой области не намного отставала, в то время, от западной. Самая крупная в то время ЭВМ БЭС-6 со­ответствовала по техническим характеристикам аналогичным аме­риканским. Хотя производство электронно-вычислительной техни­ки в СССР, в то время, в несколько раз отставало от американс­кой по объему, СССР занимал в этой отрасли второе место в ми­ре.

В то же время выяснились и серьезные препятствия для исполь­зования вычислительной техники, создаваемые сложившейся к то­му времени социально-экономической моделью. В советском руко­водстве не нашлось человека, который оценил бы потенциальные возможности этого направления научно-практических исследова­ний для экономики. Сам Н. Хрущев, если судить по его выступ­лениям, мало что понимал в этой области в конце 50-х годов. В авторитарной стране такое равнодушие первого руководителя бы­ло чревато огромной недооценкой любого направления. Нет дан­ных, что и его главный экономический помощник А. Косыгин был в этой области достаточно компетентен. При отсутствии мощной поддержки сверху, усилия отдельных хозяйственных руководите­лей, и тем более ученых, давали небольшой эффект.

Известен очень показательный случай, когда очень талантливый советский ученый И. Полетаев представил в Министерство оборо­ны (он был в то время военнослужащим) проект создания сети больших ЭВМ для управления экономикой в мирное и военное вре­мя. Начальник политуправления Советской Армии спросил у про­ектантов: «А где здесь в вашей машине руководящая роль пар­тии?». Поскольку ее там не было, проект был отвергнут, а его авторы (кроме И. Полетаева в нем участвовали и другие крупные математики) были отправлены в отставку (9).

5.4. Первые симптомы кризиса «советского чуда»

Конечно, сами по себе приведенные данные не казались катаст­рофическими. План по капитальным вложениям мог быть и завы­шен. Даже принятые к внедрению образцы сельскохозяйственной техники означали определенный прогресс в техническом оснаще­нии сельского хозяйства. Но это был уже первый серьезный зво­нок о надвигающемся кризисе в области наращивания основных производственных фондов. Он не был услышан не только советс­ким руководством, но и подавляющим большинством советских и западных экономистов. Единственное известное мне исключение, это крупнейший статистик Колин Кларк, который на слушаниях в конгрессе США еще в середине 60-х годов говорил о надвигающемся в СССР инвестиционном кризисе. В СССР публично тогда же выражал беспо­койство в связи со степенью обновления производственных фон­дов Я. Б. Кваша.

При рассмотрении причин затухания экономического роста в СССР в конце 50-х годов нельзя обойти вопроса об ухудшении качества хозяйственного руководства, о чем я уже говорил неоднократно. На первую роль в этом руководстве в начале семилетки выдви­нулся А. Н. Косыгин. Он вовремя поддержал Н. Хрущева в его борьбе с, т. н., «антипартийной группой» и в награду за это был на июньском пленуме ЦК КПСС 1957 г. избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, а вслед за тем и заместителем председателя Совета Министров СССР. В июне 1959 г. он был назначен предсе­дателем Госплана СССР, а 4 мая 1960 г. назначен первым замес­тителем председателя Совета Министров СССР и в том же месяце членом Президиума ЦК КПСС, что уже даже формально делало его первым лицом в руководстве экономики (сам Н. Хрущев вмешивал­ся в вопросы экономики эпизодически и либо по самым принципи­альным вопросам, либо по очень частным).

Хотя период второй половины 60-х годов выходит за рамки расс­матриваемой темы, отмечу, что мнимые успехи экономической ре­формы 1965 г. являются либо статистической иллюзией (мои рас­четы говорят о падении темпов основных экономических показа­телей в этот период), либо связаны с благоприятным стечением обстоя­тельств, например, погоды в сельском хозяйстве.

Конец кратковременной золотой эры в советской экономике в 50-е годы характеризовали и другие явления экономической жизни то­го периода. Резко замедлился прирост сельскохозяйственного производства в конце 50-х годов. Фантастические планы перегона Америки в производстве мяса и молока провалились спустя уже два года после их объявления. Вскрылись большие приписки в статистических данных о производстве зерна, животноводческой продукции (14). Резко усилился дефицит многих видов потреби­тельских товаров. Росло недовольство населения качеством мно­гих потребительских товаров. При недостатке одних товаров, в торговле накапливались большие запасы, не пользующихся спросом населения, тканей, швейных изделий, обуви (15). Стремясь уси­лить воздействие торговли на промышленность, ЦК КПСС и Совет Министров СССР в августе 1960 г. приняли постановление «О ме­рах по дальнейшему улучшению торговли», которым предусматри­валось утверждение планов по производству товаров народного потребления на основе заказов торговых организаций (16). Од­нако, из этого, казалось, революционного постановления ничего серьезного не вышло. Оно противоречило всей логике командной экономики, в том виде, как она сложилась в СССР в тот период. Кроме того, для производства многих нужных предметов потребления просто не хватало ресурсов, используемых в военно-про­мышленном комплексе.

Сноски:
(к гл. V)

1. КПСС в резолюциях и решения съездов, конференций и плену­мов ЦК. Т. 9. М. 1986. С. 366.
2. Там же. С. 349.

Источник

Тринадцать раз по пять. Из истории советских пятилеток

23 апреля 1929 года в Москве начала работу партийная конференция, утвердившая первый пятилетний план развития страны

Первым вопросом в повестке дня открывшейся в Москве 23 апреля 1929 года XVI всесоюзной конференции ВКП(б) стоял пятилетний план развития народного хозяйства — первой из тринадцати пятилеток, на которые с этого момента оказалась разделена история Советского Союза. Пятилетками мыслили руководители страны и советской промышленности, по ним определяли рост промышленности и другие важные показатели, ими, в конце концов, многие меряли и собственную жизнь. Но та, первая пятилетка, была особенной, и не только потому, что она заложила основу новой системы планирования, которой до тех пор не пользовался никто в мире и к которой позднее стали прибегать не только страны соцлагеря, но и вполне капиталистические государства вроде Индии, Пакистана, Франции и даже Южной Кореи и Японии. Первая советская пятилетка, по сути, должна была дать ответ на вопрос, станет ли страна индустриальной державой или так и останется крестьянской.

Почему именно пятилетки

Пятилетний период планирования был предложен действующим председателем Государственной плановой комиссии при Совнаркоме и одним из основных идеологов развития плановой экономики Глебом Кржижановским. Он выдвинул идею пятилетки исходя из того, что именно за пять лет реально построить с нуля крупное сооружение или предприятие, а значит, заявленные в пятилетних планах результаты будут вполне достижимы. Пятилетним циклам, по расчетам идеолога первых пятилеток, подчинялся и рост урожайности, и даже процесс перераспределения специалистов между предприятиями. Наконец, это был промежуток, отлично подходящий для среднесрочного планирования, поскольку он легко разделялся на пять годовых краткосрочных периодов и так же легко объединялся в привычные для страны десятилетия, представлявшие собой минимальный период долгосрочного планирования. Что же касается задач, ставившихся в рамках каждого пятилетнего плана, то их формулирование начиналось с низового уровня; эти предложения аккумулировались в Госплане и согласовывались с руководством партии и правительством, а в итоге утверждались партийными съездами или народными депутатами.

Первая пятилетка

Главным документом первой пятилетки, охватившей период с 1 октября 1928-го по 1 октября 1932 года, определили «Директивы по составлению пятилетних планов развития народного хозяйства», которые в 1927 году утвердил XV съезд ВКП(б). На основе этих директив был составлен план, который в апреле 1929 года утвердила XVI партконференция, а затем в мае V съезд Советов СССР превратил в руководящий документ. Первая пятилетка решала четыре основные задачи, которые позволяли стране воссоздать, а то и создать с нуля многие индустриальные сферы: восстановление транспортной инфраструктуры, распределение производственных мощностей по территории страны, развитие добывающих и перерабатывающих предприятий и трансформацию энергетического комплекса. Проще всего было с последним: действовавший на тот момент план электрификации России — ГОЭЛРО — отчасти уже начал решать эту задачу. С остальным было труднее, многое приходилось создавать буквально на голом месте или на руинах. И тем не менее первая пятилетка была завершена всего за четыре года и три месяца, а по ее результатам объем промышленной продукции вырос в два с лишним раза. Это очень хорошо видно на примере обеспечения Красной Армии бронетехникой, что было одной из важнейших задач первой пятилетки: если в 1929 году у нее на вооружении стояли 65 танков и 92 бронеавтомобиля, то в 1932 году — 1401 и 213 соответственно.

Военная пятилетка

Пятилетка, ставшая семилеткой

Две послевоенные пятилетки — четвертая (1946-1950) и пятая (1951-1955) — были призваны решить в первую очередь задачу восстановления советской промышленности, разрушенной в военные годы, и вернуть уровень жизни в стране хотя бы к довоенным показателям. Задачей же шестой пятилетки, план которой утвердили на знаменитом ХХ съезде КПСС, был полуторный рост производства и развитие прежде всего прогрессивных наукоемких отраслей, в том числе и стремительный рывок в космос. Пятилетка уже шла полным ходом, уже был отправлен на околоземную орбиту первый спутник, когда в 1959 году советский лидер Никита Хрущев со свойственной ему энергией вдруг объявил переход от пятилетнего плана к семилетнему. Это, согласно хрущевскому замыслу, должно было стать первым этапом на пути построения коммунизма в СССР к 1980 году — за три семилетки. Но добиться запланированного эксцентричному Никите Хрущеву не удалось: в 1964 году он был отправлен в отставку, а сменивший его Леонид Брежнев в 1966 году вернул привычные пятилетки.

Последняя пятилетка

На завершившемся 9 июня 1990 года I Съезде народных депутатов СССР, ставшем одним из примеров стремительных политических реформ в стране, среди прочих документов был принят и очередной, 13-й пятилетний план развития советской промышленности. Рассчитанный на 1991-1995 годы, он в качестве главной задачи ставил вывод экономики страны из рецессии, восстановление экономического роста и, как обычно, «дальнейшее повышение благосостояния и уровня жизни советских граждан». Впрочем, задачи и планы очередной пятилетки были приняты как бы среди прочего, поскольку основные обсуждения и дискуссии съезда были посвящены совсем не ей, а тому, по какому пути пойдет дальнейшее развитие Советского Союза. Так что нет ничего удивительного в том, что и реализовать положения плана тринадцатой пятилетки не удалось: вскоре после того, как она стартовала, СССР просто перестал существовать. В пришедшем ему на смену Содружестве Независимых Государств, равно как и в каждой отдельной стране, которые входили в него, плановая экономика рассматривалась как абсолютное зло, ее либерализация — безусловное благо, а «повышение уровня благосостояния граждан» и вовсе было объявлено делом рук самих граждан.

Источник