что такое постсоветское время
Значение слова «постсоветский»
постсове́тский
1. относящийся ко времени после упразднения советской власти на территории бывшего СССР ◆ В нашей постсоветской истории было два таких критических момента. Елена Костюк, «Сверхбедные против сверхбогатых» // «Время МН», 2003 г. (цитата из НКРЯ)
2. относящийся к территории бывшего СССР ◆ Постсоветское пространство.
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: аленький — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Синонимы к слову «постсоветский»
Предложения со словом «постсоветский»
Понятия, связанные со словом «постсоветский»
Отправить комментарий
Дополнительно
Предложения со словом «постсоветский»
Немаловажным является и опыт, накопленный уголовно-процессуальной наукой и практикой в дореволюционный, советский и постсоветский периоды российской истории.
Проблема в том, что постсоветский мир, в котором мы сегодня живём, вообще не готов к восприятию каких бы то ни было традиций.
Каждый постсоветский горожанин, хотя бы по одной из родовых линий – горожанин в первом, втором или, самое дальнее, третьем поколении.
Эпоха перестройки и постсоветский период
Скопировать библиографическую ссылку:
Эпоха перестройки и постсоветский период
Исторические события 2-й пол. 1980-х гг. подтвердили диагноз, поставленный кинематографом обществу в предшествующий период: обнажились тенденции необратимого распада системы. Драматизм ситуации состоял в том, что кинематограф уже не мог добавить к сказанному ничего принципиально нового. Появление антитоталитарного фильма Т. Е. Абуладзе «Покаяние» (1984, вышел в 1987; Гран-при Международного кинофестиваля в Канне, премия «Ника») ознаменовало начало нового этапа в жизни страны и стало переломным в истории отечественного кино конца 20 в. Шоковый реализм характерных для периода перестройки работ режиссёров нового поколения – молодёжная драма В. В. Пичула «Маленькая Вера» (1988), исповедь о послевоенном детстве «Замри-умри-воскресни!» В. Е. Каневского и «Город Зеро» К. Г. Шахназарова (оба 1989), фантастические антиутопии «Письма мёртвого человека» К. С. Лопушанского (1986; Государственная премия РСФСР, 1987) и «Дни затмения» А. Н. Сокурова (1988) были подготовлены поэтикой А. Ю. Германа и режиссёров его круга («Летняя поездка к морю», 1980, и «Торпедоносцы» С. Д. Арановича, 1983; Государственная премия СССР, 1984; «Порох» В. Ф. Аристова, 1985), а также школьной притчей Р. А. Быкова «Чучело» (1984), военной притчей Э. Г. Климова «Иди и смотри» (1985, Гран-при Международного кинофестиваля в Москве). Кинематограф первых лет перестройки был ориентирован на авторское кино, поэтому притчевая поэтика приобрела теперь откровенный характер, особенно в работах учеников и последователей Анд. А. Тарковского – Сокурова, Лопушанского, занявшегося режиссурой актёра А. Л. Кайдановского («Простая смерть», 1985; «Жена керосинщика», 1988).
Постсоветский период
Период российской истории, начавшийся в 1985 году, разделяется на две части. Они персонифицированы именами Горбачева и Ельцина. Эти два человека дали свои имена новому периоду российской истории не в качестве выдающихся личностей, а, наоборот, в качестве самых гнусных порождений советского периода. Они причинили зла своей стране и своему народу больше, чем все их заклятые враги, вместе взятые. Возглавляемые ими клики развязали, мобилизовали самые грязные и разрушительные силы и страсти советского и затем российского общества, опираясь на которые они направили страну на путь капитуляции перед Западом и превращения страны в зону колонизации Запада. Не случайно они удостоились самых высших похвал на Западе. История человечества не знает ничего равного тому, как эти пигмеи были раздуты в средствах массовой информации Запада до масштабов исторических великанов. Правда, лишь на короткий срок, пока они громили свою страну и свой народ согласно инструкциям со стороны Запада и в угоду своим западным хозяевам.
Читатель не должен воспринимать мои слова всего лишь как субъективное мнение. Это точная научная характеристика этих личностей, этих клик, созданных ими социально-политических режимов. Наше время характеризуется поразительным стремлением уклониться от познания сущности социальных явлений, всеобъемлющим страхом перед истиной. Прилагаются колоссальные усилия к тому, чтобы создать извращенные представления о реальности, феномены которой и без того (то есть сами по себе) принимают извращенные формы. Современные средства массовой информации превратились в мощнейшее орудие дезинформации и идеологического оболванивания человечества. Одним из проявлений этого является стремление осмыслить социальные феномены, чтобы поднять их в сознании масс на высочайший теоретический уровень, в то время как на самом деле они адекватно должны быть описаны и оценены как явления зловонной исторической клоаки. Убийцам, грабителям и жуликам приписывается статус борцов за прогресс. Интеллектуальным кретинам, шарлатанам и авантюристам приписывается статус выдающихся мыслителей и реформаторов. Жертвам разбоя преступных и бесчестных правителей приписывается статус нацистов, фашистов, красно-коричневых, бандитов. Я хочу здесь лишь называть вещи своими именами.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Период
Период В этот период, как и во все предыдущие и последующие, страна жила напряженной и содержательной жизнью. Был совершен еще один рекордный перелет. Правда, перелет не удался и самолет упал в тайге, не долетев до цели тысячу километров. Но он упал дальше всех в мире,
Постсоветский ВПК: тщетные надежды
Постсоветский ВПК: тщетные надежды Казалось бы – коли брать случай с поликристаллической шпинелью – у РФ есть отличный материал для оборонной промышленности. Мастер его уже создал. И что же?Юрий Михайлов, председатель научно-технического совета Военно-промышленной
Постсоветский олигарх
Постсоветский олигарх Пётр Порошенко — типичный представитель постсоветской элиты, который видит наживу своей главной целью и смыслом жизни. А у такого человека не может быть родины. Ведь родина — это то, за что кладут жизнь. Её принципы являются высшим приоритетом,
Советский период
Советский период В западной идеологии и пропаганде после 1985 года советский (коммунистический) период российской истории рассматривается как черный провал, а брежневский период – как застойные годы. Россию даже окрестили «империей зла». Я считаю это не просто
Постсоветский период
Постсоветский период Период российской истории, начавшийся в 1985 году, разделяется на две части. Они персонифицированы именами Горбачева и Ельцина. Эти два человека дали свои имена новому периоду российской истории не в качестве выдающихся личностей, а, наоборот, в
Трудный период
Трудный период Итоговые испытания лунной ракеты – важнейший рубеж программы «Аполлон»«Разработка «Сатурна-5» началась в 1962 году. В мае 1966 года на испытаниях в Сент-Луисе взорвалась и разлетелась на куски вторая ступень ракеты. Первый беспилотный полёт «Сатурна-5»
Счастливый период
Счастливый период Счастье – это когда всё хорошоНевзирая на мрачные прогнозы маловеров, 21 декабря 1968 года, всего через 8 месяцев после неудачного беспилотного испытания, и, не тратя время на новые полётные испытания, «Сатурн-5» стартовал прямо к Луне [18]. Он нёс на себе
Музейный период
ИРОНИЯ ИСТОРИИ И ПОСТСОВЕТСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ
ИРОНИЯ ИСТОРИИ И ПОСТСОВЕТСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ Буржуазный национализм, выступивший идеологией реставрации постсоветского капитализма, изначально нес на себе печать неприятия диалектики. В середине девяностых профессор Мария Шкепу рассказывала о том, как декан
Геополитика США в постсоветский период
Геополитика США в постсоветский период Объединение человечества – процесс естественный. По этой причине никто, в общем-то, не возражает против глобализации, как таковой. Но понятие глобализации до сих пор не получило научного объяснения; его прилагают, в основном, только
Геополитика США в постсоветский период
Геополитика США в постсоветский период Много говорится о глобализации, но зачастую проходит мимо внимания другой, не менее интересный процесс – регионализация. Возникают мощные региональные геополитические объединения. Сначала появился Европейский общий рынок,
Постсоветский период
Постсоветский период Самые поразительные метаморфозы произошли с российскими СМИ после провала ГКЧП. Свободная печать предыдущего периода достигла колоссальных успехов прежде всего потому, что критиковала предыдущую власть (и прессу) за её оторванность от подлинных
Значение произведений Кропоткина. Период 1890–1911 годов. Заключение: период до 1931 года
Значение произведений Кропоткина. Период 1890–1911 годов. Заключение: период до 1931 года Толчок, который дал Кропоткин интернациональному анархическому движению своими вдохновенными и хорошо продуманными агитационными теоретическими статьями в «Револьтэ», очень скоро
Период империализма
Период империализма В начале XX века американский капитал стал активно проникать в страны Центральной Америки и Карибского бассейна, а затем и в государства всего Латиноамериканского континента.В 1930 году империализм США уже оспаривал гегемонию Великобритании, своего
SSL: ПЕРВЫЙ ПОСТСОВЕТСКИЙ «ЕРОПЛАН»
SSL: ПЕРВЫЙ ПОСТСОВЕТСКИЙ «ЕРОПЛАН» — Вы черните «Сухой Суперджет»! — скажут нам. — Да, в отличие от «совковых» времен, эта машина была разработана в рекордные сроки по всем рыночным правилам и получилась — ого-го!Да, «ого-го» получилось еще то. Давайте-ка опишем историю
3.1. Хрущевский период
3.1. Хрущевский период После смерти Сталина Хрущев не сразу стал лидер ом: был некий «смутный», но непродолжительный период борьбы за власть в правящей верхушке КПСС.Все наследники Сталина понимали, что необходимы перемены. Как в системе власти, так и в экономике. Все были
Постсоветское время – эпоха правления Путина.
Вот прочитал в одной статье, мол, до Путина всё было плохо, и только с его приходом.
И задумался. О масштабе времени применительно к этому.
И получился интересный вывод. Который можно сформулировать следующим образом.
«Постсоветское время – это эпоха правления Владимира Владимировича Путина, которой предшествовал небольшой период правления Ельцина».
И можно сколько угодно говорить о том, что за ельцинские восемь лет наворотили столько.
И можно сколь угодно подчёркивать большую роль Путина в выходе страны из чудовищного кризиса конца 1990х. Что, кстати, вполне справедливо.
Можно дискутировать о недостатках во внутренней политике Путина и успехах во внешней.
Но всё же давайте уже правильно учитывать масштаб времени. Поэтому повторю.
«Постсоветское время – это эпоха правления Владимира Владимировича Путина, которой предшествовал небольшой период правления Ельцина».
Комментировать
Все комментарии (8)
комментирует материал 23.05.2021 #
«Постсоветское время – это эпоха правления Владимира Владимировича Путина, которой предшествовал небольшой период правления Ельцина».
комментирует материал 23.05.2021 #
комментирует материал 23.05.2021 #
комментирует материал 23.05.2021 #
Не вижу взаимосвязи между ростом конъюнктуры цен на энергоносители, благодаря чему в России несколько улучшились экономические показатели, и деятельностью Путина. Наоборот, именно в это время его деятельность нанесла самый большой экономический урон. Вместо того, чтобы снизить налоговую нагрузку и дать предприятиям возможность развиваться, он продолжал её наращивать. Собранные деньги правительству либо были не нужны, либо оно не знало что с ними делать. Значительная часть этих денег была разворована и выведена за рубеж. Оставшуюся часть вложили в американские ценные бумаги, где они быстро обесценились. Вот и все его успехи!
Почему постсоветской эпохе приходит конец
В то утро меня разбудил шведский коллега, в доме которого я гостил: «Борис, вставай, в Москве танки на улицах». Так я узнал о возникновении ГКЧП. Бросившись к телефону, я стал звонить домой — и неожиданно сразу же дозвонился. С этого момента все было ясно. Во время всех серьезных переворотов, хоть в Польше, хоть в Латинской Америке, военные первым делом блокировали телефонную связь. С заграницей — тем более. А тут все работает, все как обычно. Понятно, что путч — не всерьез. Вторым звонком я соединился со своим товарищем Владимиром Кондратовым, который, как и я, был тогда депутатом Моссовета. От него я узнал, что войска не получили боевых патронов, а дети залезают на танки, чтобы угостить солдат мороженым.
«С путчистами-то что теперь будет?» — спросил я.
«Думаю, их, бедолаг, расстреляют», — меланхолично ответил мой собеседник.
Ранние 1990-е годы были временем не столько больших надежд, сколько беспримерной наивности. Спустя почти 30 лет можно воспринимать многие события того времени как трагические, поскольку мы знаем, чем все кончилось. Но, несмотря на постоянные отсылки к тогдашнему опыту, уроки того времени совершенно не выучены.
Нелепый путч 1991 года завершился распадом огромного государства, хотя хронологическая последовательность событий отнюдь не объясняет их причин и механизмов. Причины катастрофы были глубокими и объективными, но копаться в них не всем хочется. Для многих произошедшее с нашей страной обернулось просто травмой, анализировать и понимать истоки которой они не в состоянии. Объяснение произошедшему ищут в абсурдных теориях заговора, политические процессы объясняют злой волей, кознями врагов или просто ошибками.
В 1991 году начинается наша текущая история, которая, увы, упорно не может закончиться. Эта история похожа на кошмарный сон, где вы постоянно вовлечены в какие-то события, постоянно в чем-то участвуете, но ничего не контролируете, ни на что не влияете, ничего не можете изменить. Конспирологические построения аналитиков, некритично принимаемые публикой, исходят из этого же чувства бессилия. Все жалуются, что ими манипулируют, но никто не решается действовать и принимать решение самостоятельно.
Манипуляции неотделимы от симуляции. Собственно говоря, ГКЧП положил начало этой практике, будучи симуляцией государственного переворота. В 1993 году все было всерьез, но противостояние парламента и президента продолжалось недолго, разворачивалось в одной лишь столице и завершилось кровавой развязкой 3 октября. С тех пор не только в России, но и на просторах всего бывшего Советского Союза политика в точном смысле этого слова закончилась. Симуляции выборов перемежались с более или менее удачными попытками симулировать революции, депутаты делали вид, что голосуют, а министры и президенты изображали из себя государственных мужей, хотя прекрасно понимали, что занимаются не политикой, а бизнесом.
Объединение граждан ради защиты своих общих интересов оказалось невозможным не только потому, что этому мешали запретительные законы, но и потому, что люди коллективных интересов не сознавали и в некотором смысле даже не имели — каждый жил лишь своей частной жизнью, не воспринимая окружающую среду как общество.
Разумеется, реальная политика периодически грозила возродиться под влиянием объективных социально-экономических процессов, она то и дело начинала прорываться наружу, но всякий раз ее удавалось укротить. И дело тут не только в правящей элите, для которой возрождение содержательных дискуссий и оживление гражданской жизни смерти подобно, но и в травмированном 1990-ми годами обывателе, боящемся самого себя, собственного выбора, ответственности за свою и общую жизнь.
Травма ранних 1990-х состояла прежде всего в том, что люди на некоторое время почувствовали себя реальными вершителями собственных судеб и истории. Они начали вмешиваться в события, но ничего хорошего из этого не вышло. Их закономерно обманули, поскольку советский человек, сформировавшийся в специфических условиях 1970–1980-х годов, был совершенно не готов к предстоящим вызовам, не понимал проблем и противоречий капитализма, которого сам же отчаянно желал, воспринимая его не как конкретную систему общественных отношений и структуру экономической власти, а как идиллический образ огромного супермаркета с набитыми товаром полками. Супермаркет, кстати, реализовался в более или менее полном объеме, превратив граждан в пассивных потребителей, которые даже в выборе товаров оказываются гораздо менее свободны, чем им кажется. Свобода товарного выбора на рынке симулируется точно так же, как и все остальное, а может, даже и лучше.
Последнее советское поколение позволило обмануть себя практически во всем. И это относится к тем, кто добился успеха в новой жизни ничуть не меньше, чем к тем, кто потерпел поражение. К обманщикам ничуть не меньше, чем к обманутым, поскольку обманывали не только друг друга, но и самих себя. Одни добились благополучия, других постигло разорение. Но даже благополучие постсоветской элиты выглядит иллюзорным и зыбким, напоминая фантом, видение, которое может в любой момент рассеяться, как сон. И оно, конечно, в самом деле рассеется, ибо покоится на очень непрочных экономических и социальных основаниях.
Главный урок, извлеченный позднесоветским человеком из случившегося, состоял не в том, что надо рационально анализировать действительность, осмысливать и формулировать свои реальные интересы, дабы не дать себя обмануть впредь. Основной и даже, пожалуй, единственный сделанный тогда вывод — что обманут обязательно, что любое обещание, любая перспектива, любая надежда есть ложь. Все, что выходит за пределы маленького личного потребительского счастья, есть иллюзия. Ни в коем случае нельзя действовать, нельзя ничего менять, нельзя ни за что отвечать, потому что добром это все равно не кончится.
Парадоксальным образом то же травмированное сознание предполагает по умолчанию, что, даже если ничего не предпринимать, ничем не рисковать и ни за что не бороться, все равно ничего хорошего впереди не будет. От будущего можно ждать только плохого (что становится самореализующимся прогнозом, если ничего не делать для формирования более или менее позитивного развития, создавая свое будущее). Пассивно плывя по течению, постсоветский обыватель в глубине души уже смирился с тем, что хорошее впереди его не ждет, но все равно предпочитает самостоятельно не шевелиться, потому что так будет еще хуже. Даже если мы тонем, есть основания считать, что процесс погружения продлится достаточно долго, а при попытке выбраться из трясины есть риск утонуть быстрее.
Массовая психология постсоветского человека должна изучаться не социологией, ибо опросы лишь констатируют патологические состояния коллективного сознания, которые недалеко ушедшие от своих респондентов эксперты принимают за общественное мнение, а психотерапевтами и психоаналитиками, а возможно, и психиатрами.
Вполне понятно, что в обществе, где нет общественной жизни, нет и не может быть и общественного мнения. Есть лишь совокупность частных настроений и мнений, в большей или меньшей степени неадекватных и не дающих нам представления о том, как будут действовать и поступать индивиды в меняющейся ситуации, ибо их сознание в принципе не предполагает даже возможности сознательного выбора и уж тем более самостоятельного и осмысленного действия.
Самое печальное, что и погружение в трясину не может быть бесконечным. А ситуации, возникающие из-за объективно развивающегося у нас на глазах экономического кризиса, не оставляют возможности для длительного сохранения текущего положения дел. Обывателю становится страшно, но единственный способ преодолеть этот страх — перестать быть обывателем.
В 2020–2021 годах мы, скорее всего, подходим к концу не только исторического, но и психологического цикла. Сам по себе факт, что сформировалось, повзрослело и даже становится доминирующим поколение, не пережившее травмы 1990-х, еще ни о чем не говорит. Психологические матрицы удивительным образом наследуются, продолжая функционировать и воспроизводиться даже после того, как их первоначальная причина исчезла, они передаются с воспитанием и групповым, семейным опытом. Тип травмированного постсоветского обывателя с большой вероятностью можно встретить и среди людей, которые родились уже после событий 1991–1993 годов, даже среди тех, кто по недоразумению считает себя активистом или политиком. Однако параллельно мы видим, как новая социальная реальность, с одной стороны, порождает новые психологические типы, а с другой стороны, подрывает защитные механизмы обывательского сознания.
Три десятилетия еще не прошло, но, похоже, мы находимся на пороге нового цикла. И разворачивающиеся в Белоруссии события дают основания говорить о том, что постсоветские страны исчерпали отнюдь не «лимит революций», а лимит стабильности. Сохранить старый порядок невозможно, вне зависимости от того, нравится он нам или нет. И не удивительно, что гимном белорусского народного восстания стала песня Виктора Цоя «Перемен!», которая выразила настроения молодежи в конце 1980-х годов. Того самого поколения, которое, дав себя обмануть один раз, поверило затем в невозможность, ненужность перемен и вредность любого самостоятельного действия (вернее, в бессмысленность общественного действия как такового).
Фактически Белоруссия начинает заново, пытаясь переиграть по-новому историческую драму, которую уже один раз ставили и с треском провалили на постсоветском пространстве. Может ли народ сам управлять собой, может ли он взять свою судьбу в собственные руки, могут ли люди включиться в политику, не дав себя обмануть? И возможна ли в принципе политика, представляющая собой не сумму симуляций и манипуляций, а борьбу организованных общественных сил за свои осознанные интересы.
То, что белорусы начинают в значительной мере с той же исходной позиции, с которой начиналась вся постсоветская история, отнюдь не означает, что они опять начинают с чистого листа. И тем более нет причин думать, будто все в очередной раз повторится. Гарантией тому объективно произошедшие за 30 лет изменения. Структура общества и структура интересов в нем уже иные. И есть накопленный коллективный опыт, знание которого постоянно дает нам как минимум подсказку, «чего не делать». Обывательское сознание отчаянно противилось осмыслению опыта, здесь работали не аналитические, а психологические механизмы — замещение, сублимация и вытеснение. Но опыт есть, он доступен всякому, кто захочет им воспользоваться и желает его критически изучить.
Если в позднем СССР единственной организованной силой, способной понять, сформулировать и отстаивать свои интересы, была все та же советская номенклатура, осознанно превращавшаяся в буржуазию и олигархию (пусть и за счет включения в свой круг новых групп и людей), то сегодня мы имеем дело с обществом, уже прожившим три десятилетия в условиях капитализма и рынка, а потому вполне способным понять соответствующие социально-экономические расклады, сделать из них адекватные политические выводы.
Нужно только захотеть это сделать. Не прятаться от реальности, не мириться с покровительственным деспотизмом очередного начальника и не мечтать о добром начальнике в принципе, а взять свою судьбу в собственные руки посредством коллективного действия.