что такое политическое пространство
ПРОСТРАНСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЕ
Полезное
Смотреть что такое «ПРОСТРАНСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЕ» в других словарях:
Пространство политическое — рефлексивное, синтетическое определение политической организации общества. Политическое пространство как категория позволяет зафиксировать единство содержания и формы политического процесса в его мерном, пригодном к измерению абстрактном… … Политология. Словарь.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ — (political development) В широком смысле – развитие институтов, установок и ценностей, формирующих систему политической власти в обществе. Существуют различные способы определения политического развития, в которых отражается смена проблем,… … Политология. Словарь.
Политическое бытие общества — кратко Основные сферы жизни общества Сложный характер развития общества определяется его весьма сложной структурой, действием в нем многих неоднородных факторов. Прежде всего в нем осуществляются различные по своему характеру и содержанию виды… … Малый тезаурус мировой философии
Политическое устройство Туниса — Тунис отличается сильной президентской системой правления. Доминирующее положение занимает одна политическая партия, при этом в стране официально существуют ещё 6 оппозиционных партий. Содержание 1 Президент 2 Партии 3 Парламент … Википедия
Культурно-политическое устройство Древнего Рима — Для улучшения этой статьи желательно?: Добавить иллюстрации. Проставить интервики в рамках проекта Интервики. Викифицировать статью … Википедия
Космическое пространство — У этого термина существуют и другие значения, см. Пространство. Космическое пространство (космос) относительно пустые участки Вселенной, которые лежат вне границ атмосфер небесных тел. Вопреки распространённым представлениям, космос не… … Википедия
Единое экономическое пространство — Единое экономическое пространство … Википедия
Воздушное пространство — У этого термина существуют и другие значения, см. Пространство. Воздушное пространство это часть земной атмосферы. «Cuius est solum eius est usque ad coelum et ad inferos» Кому принадлежит земля, тому принадлежит всё вверху и внизу,… … Википедия
Европейское политическое сотрудничество — Европейский союз Эт … Википедия
Борьба (политическое объединение) — Объединение «Борьба» Об єднання «Боротьба» Лидер: Евгений Голышкин, Сергей Киричук, Андрей Манчук, Василий Терещук, Виктор Шапинов, Евгений Валленберг, Денис Левин, Артур Щербатюк Дата основания: 2011 Идеология: марксизм … Википедия
Пространство политическое
Полезное
Смотреть что такое «Пространство политическое» в других словарях:
ПРОСТРАНСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЕ — ПРОСТРАНСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЕ реальная протяженность территории, на которую распространяется исторически обусловленная политическая система или осуществляется ее политическое влияние. Политическое пространство выполняет три функции: 1)… … Философская энциклопедия
ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ — (political development) В широком смысле – развитие институтов, установок и ценностей, формирующих систему политической власти в обществе. Существуют различные способы определения политического развития, в которых отражается смена проблем,… … Политология. Словарь.
Политическое бытие общества — кратко Основные сферы жизни общества Сложный характер развития общества определяется его весьма сложной структурой, действием в нем многих неоднородных факторов. Прежде всего в нем осуществляются различные по своему характеру и содержанию виды… … Малый тезаурус мировой философии
Политическое устройство Туниса — Тунис отличается сильной президентской системой правления. Доминирующее положение занимает одна политическая партия, при этом в стране официально существуют ещё 6 оппозиционных партий. Содержание 1 Президент 2 Партии 3 Парламент … Википедия
Культурно-политическое устройство Древнего Рима — Для улучшения этой статьи желательно?: Добавить иллюстрации. Проставить интервики в рамках проекта Интервики. Викифицировать статью … Википедия
Космическое пространство — У этого термина существуют и другие значения, см. Пространство. Космическое пространство (космос) относительно пустые участки Вселенной, которые лежат вне границ атмосфер небесных тел. Вопреки распространённым представлениям, космос не… … Википедия
Единое экономическое пространство — Единое экономическое пространство … Википедия
Воздушное пространство — У этого термина существуют и другие значения, см. Пространство. Воздушное пространство это часть земной атмосферы. «Cuius est solum eius est usque ad coelum et ad inferos» Кому принадлежит земля, тому принадлежит всё вверху и внизу,… … Википедия
Европейское политическое сотрудничество — Европейский союз Эт … Википедия
Борьба (политическое объединение) — Объединение «Борьба» Об єднання «Боротьба» Лидер: Евгений Голышкин, Сергей Киричук, Андрей Манчук, Василий Терещук, Виктор Шапинов, Евгений Валленберг, Денис Левин, Артур Щербатюк Дата основания: 2011 Идеология: марксизм … Википедия
Что такое политическое пространство
ПРОСТРАНСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЕ
ПРОСТРАНСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЕ – реальная протяженность территории, на которую распространяется исторически обусловленная политическая система или осуществляется ее политическое влияние. Политическое пространство выполняет три функции: 1) предпосылки политической жизни; 2) цели политической деятельности государств (геополитика); 3) экологической среды существования и развития разнообразных форм политической жизни. В качестве предпосылки оно определяет территориальные размеры и границы политической системы, характеризует влияние эколого-географических условий на организацию политической жизни, на степень управляемости ею со стороны исполнительной власти, на механизм связи центра с властью на местах и др. Так, одной из предпосылок победы демократии в Западной Европе была пространственная открытость границ европейских государств.
В качестве цели политической жизни политическое пространство предстает как важный фактор «геополитики», которая долгое время осуществлялась под имперскими лозунгами и принимала военные формы. Так, геополитика царской России осуществлялась как военная экспансия и колонизация других народов. Современная геополитика стремится обеспечить многообразие форм политической жизни этносов и народов и отказывается от объявления их геопространства зоной жизненных интересов того или иного государства. Величие государства заключается не в увеличении размеров своей территории силовыми методами, а в расширении демократического политического пространства с помощью повышения уровня и качества жизни как социальных и национальных сообществ, так и отдельного человека.
В качестве экологической среды политическое пространство позволяет осмыслить связи между элементами политической системы, характер этих связей, зафиксировать территорию и границы государственного управления, которые нередко выходят за рамки национального государства, включая, напр., колониальные владения или зоны влияния. В политическом языке политическое пространство имеет символическое и метафорическое значение. Так, в годы «холодной войны» слою «Запад» имело не просто географический смысл, а обозначало прежде всего военно-политическое объединение. Ныне же слово «Запад» характеризует региональные границы мирового содружества, определенную модель общественно-политического развития, составной частью которой является демократическая форма правления и рыночная экономика. Составляющие этой модели адаптируются в разных обществах и культурах. Накануне нового тысячелетия формируется мировое политическое пространство, которое характеризуется сближением разных политических систем, отбором наилучших моделей развития, поиском выхода из конфронтаций и согласия в международной политике, что свидетельствует о становлении мирового сообщества.
1. Евразийство. Опыт систематического изложения. Париж, 1926;
2. Новиков И.В. Мираж организованного общества. М., 1974;
3. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1988;
4. Соловьев В.С. Соч. в 2 т., т. 2. М., 1989;
5. Кондратьев Н.Д. Проблемы экономической динамики. М., 1989;
6. Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. М., 1993;
7. Время, хаос, квант. М., 1994;
8. Бжезинский Зб. Преждевременное партнерство. – «Политические исследования», 1994, № 1;
9. Накасонэ Я. и др. После «холодной войны». М., 1994;
10. Тойнби А. Постижение истории. М., 1991;
11. Он же. Цивилизация перед судом истории. М., 1995;
12. Евразийский Союз: новые рубежи, проблемы, перспективы. М., 1996;
13. Панарин А.С. Философия политики. М., 1996;
14. Гаджиев К.С. Геополитика. М., 1997.
Тема 2. Политическое пространство и политическое время.
Политическое пространство – это многоуровневый, многомерный мир, в котором разворачиваются политические отношения по поводу завоевания, использования и удержания власти.
Уточним, что в данном случае речь идет о политическом пространстве как месте существования политического бытия, о топографическом измерении политики. Вряд ли что еще имеет более важное значение для жизни этноса и государства, чем пространство. Это не только место, где проживает этнос, где формируются политические институты, где добывают и используют ресурсы, это «жизненное пространство», которое во многом определяет особенности ментальности народа, его культуры. Борьба за пространство в большинстве случаев является главной причиной войн и конфликтов в истории человечества.
В зависимости от рассмотрения политического пространства как цели или как средства условно можно выделить несколько его уровней по следующим критериям:
на политическом пространстве находятся политические субъекты; за политическое пространство ведется борьба;
посредством политического пространства осуществляются политические цели.
Вначале политическое пространство ограничивалось сушей, однако с развитием флота политическое пространство расширяется, так как контроль морского пространства увеличивал шансы на политическое лидер ство.
XX столетие кардинально изменило представление о политическом пространстве, которое стало трехмерным благодаря появлению авиации. Воздушное пространство оказалось основной ареной столкновения интересов крупных мировых держав, а развитие военной авиации – приоритетной задачей военной промышленности государств-лидеров.
Однако уже во второй половине прошлого века генеральным направлением в военных стратегиях стало развитие космических технологий. Борьба за контроль над политическим пространством расширилась до космических размеров. Космическое пространство превратилось в арену демонстрации военной и политической мощи сверхдержав.
Но вскоре информационные технологии качественно изменили представление о принципах функционирования политического. Виртуальное пространство не только стало оказывать воздействие на политическую реальность, оно стало его конструировать.
Политическое пространство, таким образом, структурно можно представить как состоящее из следующих уровней:
Надо отметить, что в дальнейшем по мере развития новых технологий, эта структура будет дополняться новыми уровнями.
Теоретически можно выделить следующие взаимосвязи пространства и политики:
влияние пространства на формирование культуры, этноса, государства и его политического устройства;
пространство как цель политических интересов, отсюда геостратегические задачи, определяющие внешнюю политику, форму и механизмы расширения территории и защиты границ; пространство как политический регион;
пространство как цивилизационное пространство, где границы этих образований определяются социокультурным и религиозным факторами;
пространство как территория государства, задачей которого является:
а) обеспечить безопасность, отсюда стратегия укрепления геостратегических зон и регионов;
б) согласование интересов и контроль федерального центра за деятельностью административно-территориальных единиц в целях сохранения устойчивости государства и укрепления его безопасности; воздушное, космическое, информационное и геоэкономическое пространство как место столкновения политических интересов.
Политическое пространство изучается геополитикой, геоэкономикой, военными науками, политической регионалистикой, политической глобалистикой, мировой политикой.
Чтобы проиллюстрировать вышеизложенное, обратимся к концепциям, в которых отражена взаимосвязь пространства и политики.
Впервые проблема влияния географического фактора на политику поднималась в работах Платона и Аристотеля, позже Ж. Бодена, Ш. Монтескьё. Они рассматривали влияние климата, географической среды, особенности почвы как основные факторы в формировании государства, его политических институтов и политического строя.
В своей знаменитой работе «О духе законов» Ш. Монтескьё выявил взаимосвязь между особенностями территории, на которой проживает народ, и его характером: «Бесплодие земли делает людей изобретательными, воздержанными, закаленными в труде, мужественными, способными к войне; ведь они должны сами добывать себе то, в чем им отказывает почва. Плодородие страны приносит им вместе с довольством изнеженность и некоторое нежелание рисковать жизнью». Монтескьё также считал, что особенности климата и почвы определяют и особенности политической системы. Так, например, в местах, где климат наиболее благоприятен для занятия сельским хозяйством, народы менее дорожат своей политической и гражданской свободой, и главной ценностью для них становится безопасность. «В стране с подходящей для земледелия почвой, естественно, устанавливается дух зависимости. Крестьяне, составляющие главную часть ее населения, менее ревнивы к своей свободе; они слишком заняты работой, слишком поглощены своими частными делами. Деревня, которая изобилует всеми благами, боится грабежей, боится войска..».
В XIX в. проблема географического фактора получила дальнейшее развитие в работах французского историка Ж. Мишле, отмечавшего, что понятие «земля» носит более расширенный характер, и это не только «театр действия, где оказывают влияние пища, климат, но и влияют самым разным образом гнездо, птица, родина, человек».
В XX в. данная проблема нашла свое продолжение в различных теориях, среди которых теория этногенеза Л. Гумилева, согласно которой «в основе этносов лежит не похожесть особей его составляющих, а связи, цементирующие коллектив и простирающиеся на природные особенности населяемого данным коллективом ландшафта»[7]. Разнообразие ландшафта является фактором, определяющим их взаимодействие: «Степные просторы… всегда были удобны для развития скотоводства. Поэтому в Восточную Европу переселялись азиатские кочевники… Они вступали в военные и хозяйственные контакты со славянами, хозяйство которых базировалось на лесных массивах. Однако кочевое хозяйство не может существовать вне связи с земледельческими, потому что обмен продуктами одинаково важен для обеих сторон. При постоянном взаимодействии «истории природы и истории людей» – Леса и Степи – русичи выступали как представители Леса, который не только кормил, давал материал для сооружения жилищ и поселений (деревня – дерево), но и позволял укрыться от конницы неприятеля».
На рубеже XIX–XX вв. сформировалась геополитика как наука, изучающая политические процессы в их пространственном взаимоотношении.
Это географически интерпретированная политическая доктрина, отражающая сложную зависимость и связь внешней и внутренней политики государства с его географическим положением – климатом, природными ресурсами, территорией и т. д.
Геополитика главное внимание направляет на изучение возможностей активного использования политикой факторов физической среды и воздействия на нее в интересах безопасности государства. И это прежде всего территориальные проблемы государства, его границы, использование и распределение ресурсов, включая и людские. В геополитической науке пространство стало рассматриваться как фактор, обусловливающий особенности внешней и внутренней политики.
В классической политической картине мира политическое время обладало яркими качественными характеристиками, среди которых важнейшее значение имели вектор времени, его скорость, шкала и социокультурная специфика. Несомненно, политологи переосмысливали фактор политического времени как историческую категорию, и вновь открытые или постигаемые политические ценности могли получить право на жизнь только после их творческого включения в «дней связующую нить». Но сам вектор времени — от прошлого — к настоящему и будущему, — эта «цепь времен» казалась непреходящей и вечной в классической политической картине мира.
Качественное осмысление политического времени получило свою интерпретацию уже в античности. Древнегреческие философы различали хронос — формальное время и кайрос — подлинное время, исполненное содержания и смысла. Пауль Тиллих, размышляя над понятием «кайрос», подчеркивает: «Лишь для абстрактного, отстраненного созерцания время является пустой формой, способной вместить любое содержание; но для того, кто осознает динамический творческий характер жизни, время насыщено напряжениями, чревато возможностями, оно обладает качеств енным характером и преисполнено смысла. Не все возможно во всякое время, не все истинно во всякое время и не все требуется во всякое время».
Политическое время — это время-кайрос, стерегущее эпохальные моменты истории. Его пульсацию можно почувствовать в маленьких политических кружках и на многотысячных митингах, где проявляется духовная тревога; оно может обрести силу в пророческом слове политического трибуна. Но политическое время нельзя продемонстрировать и навязать: оно свободно, подлинно и уникально, ибо само является судьбой культуры.
Структурные типы политического времени переосмысливались в классической политической науке в соответствии с общей теорией политического развития. Наиболее известными являются формационная, модернизационная и цивилизационная классификации. С точки зрения теории общественно-экономических формаций (К. Маркс) политическое время делится на пять эпох: первобытно-общинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую. В основу классификации здесь положен способ производства материальных благ, который задает определенную специфику всей исторической эпохе, а также темпу и качеству ее политического времени.
Теория модернизации, провозгласившая всеобщий переход от традиционного — к современному, модернизированному индустриальному обществу, значительно упростила процесс осмысления структуры политического времени. В модернизационной картине мира четко выделяются только два типа времени — традиционное и современное. При этом традиционность прочно ассоциируется с отсталостью, замедленностью, архаичностью и цикличностью политического времени, а модерн, напротив, — с прогрессивностью, линейностью и ускорением темпа и ритма политических часов истории.
Гораздо более глубоко в философии политики подошла к интерпретации феномена политического времени теория цивилизаций. С точки зрения цивилизационного анализа политические культуры разных стран и народов отличаются своей временной ритмикой: есть динамичные культуры, неудержимо устремленные в завтрашний день, но есть и другие — где замедленный ритм времени рождает вечное томление «по утерянному раю». Поэтому в диалоге цивилизаций нет единого для всех пространства-время, и это рождает один из драматических парадоксов классической хронополитики: чем более медленную временную ритмику имеет цивилизация, тем выше вероятность того, что ее традиционное политическое пространство станет сокращаться под влиянием вторжения более динамичных культур.
Вопрос о взаимосвязи политического и социокультурного времени — это вопрос о том, насколько политический процесс детерминирован культурой. Известно, что время никогда не бывает нейтральной количественной шкалой для измерения человеческого опыта. Социокультурное время отражает ритмы коллективных действий в каждой цивилизации, политическое время — ритмы политической жизни. Как и пространство, время выступает универсальным контекстом любой культуры. Питирим Сорокин и Роберт К. Мертон подчеркивают, что «системы времени варьируются вместе с социальной структурой».
Точки отсчета для измерения социокультурного и политического времени в каждой цивилизации выбираются среди событий, социальная значимость которых зависит от национальных традиций и обычаев. Социальные антропологи считают, что основанием для определения длительности недели в каждой цивилизации может служить повторяющийся ритм рынка и ярмарок: восемь дней в раннем Риме, десять — в Китае, семь — в иудео-христианской традиции, пять или шесть — в отдельных районах Африки и Центральной Америки. Несомненно, счет времени отражает также биологическую необходимость в отдыхе для большинства людей. Один день обязательно выделяется для отдыха или религиозных ритуалов и молитв (воскресенье — в христианстве, суббота — в иудаизме, пятница — в исламе). При этом социокультурное время обеспечивает. определенные рамки для каждого типа человеческой деятельности — политической, экономической, социальной. Вместе с тем любой из этих видов деятельности обладает собственной, отличной от других временной матрицей.
Цивилизационный анализ политического времени дал ответ на весьма важные вопросы: в какой степени социокультурное время способно определять ритмы времени политического и какова степень «свободы» политиков от национальных социокультурных традиций?
Обращаясь к социокультурной временной ориентации, политологи выделили несколько основных аспектов: уровень и глубину осознания времени, вектор времени и доминирующие ценности. Каким образом все эти факторы влияют на матрицу политического времени?
Начнем с уровня и глубины осознания времени. Исследователи отмечают, что для социокультурных процессов наблюдается прямо пропорциональная зависимость: чем выше уровень социокультурного развития цивилизации, тем выше уровень осознания социокультурного времени. Как пишет Петр Штомпка, «на одном полюсе — одержимая озабоченность течением, прохождением, недостатком времени и т.д. (синдром “время—деньги”), на противоположном — безразличие, пренебрежение временем, вседозволенность обращения с ним (синдром “отложим на завтра”)».
На ранних стадиях развития культуры ритм задают периоды сбора урожая, охотничьи сезоны, периоды дождей или засухи. Е. Эванс-Причард заметил, изучая племена нуеров в Судане, что они живут сиюминутным временем, воспринимают лишь настоящий момент, связанный либо с метеорологическими условиями, либо с естественным окружением и повседневной деятельностью. Наблюдения Эванса-Причарда подтверждает Барбара Адамс: по ее мнению, время в жизни ранних обществ было чем-то вроде вторичной, зависимой переменной, выполняя исключительно инструментальные функции.
На более поздних этапах развития культуры ритм задают религиозные праздники, торговые ярмарки, социальные и политические ритуалы. В индустриальном обществе время превращается в центральный координатор человеческой деятельности. Джек Гуди пишет, что время — «это ключевая машина современного мира, превосходящая по важности паровой двигатель». Помимо ритма трудовой недели в рыночном обществе важное значение играют сезонные распродажи и каникулы. Поэтому временные периоды, даже номинально равные, проходят с неодинаковой скоростью, а даты имеют не только календарное, но и культурное значение.
Для индустриального человека время принимает форму ресурса, который можно потратить, сэкономить, продать, распределить или обменять. Льюис Мэмфорд пишет: «Оплата по часам, контракты по часам, работа по часам, еда по часам; и ничто не свободно до конца от печати календаря или часов». Деспотизм времени свидетельствует о том, что оно перестает играть роль рабочего инструмента и превращается в независимую переменную, определяющий фактор социально-политической жизни.
Однако уровень осознания социокультурного времени неоднозначно влияет на матрицу политического времени цивилизации. Тоталитарные политические режимы XX в., возникшие в высокоразвитых странах (фашистская Германия, Италия в период правления Муссолини, франкистская Испания) с высоким уровнем восприятия социокультурного времени, продемонстрировали низкий уровень осознания времени политического, вседозволенность обращения с ним. Диктаторы вообще склонны преувеличивать свои возможности: им часто кажется, что они способны остановить стрелки политических часов, заставить служить себе демона политического времени. И каждый раз это заканчивается катастрофой. Драматический разрыв между высоким уровнем осознания социокультурного в. ремени и низким уровнем политического погружает общество в хаос волюнтаристских решений.
Второй группой факторов, существенно влияющих на социокультурное время, выступают вектор ориентации и доминирующие ценности. Существуют цивилизации, которые «живут историей», они обращены назад — к событиям и традициям славного прошлого. Другие тесно связаны с настоящим, они живут сегодняшним днем и в нем находят источник энергетики. Третьи обращены в будущее, для них магическим значением наделено слово «завтра». Принято считать, что американское и российское общество имеет преимущественно перспективную ориентацию, китайское использует настоящее как центральную точку, из которой поток существования растекается в обе стороны, а индийское живет ретроспективной ориентацией.
В то же время внутри каждой цивилизации также существует дифференциация: различные этнические, религиозные и профессиональные группы могут выбирать свою временную перспективу. Как отмечает Петр Штомпка, в американском обществе средний класс ориентирован на будущее: он стремится к достижениям и карьере и готов отложить немедленное вознаграждение на завтра. Также ориентированы представители большинства профессий, поскольку реалистично оценивают время. Но отдельные регионы (Старый Юг) или патриархальные семьи живут своими воспоминаниями о прошлом. Наконец, маргинальные слои общества — бродяги, бездомные, безработные — живут исключительно сегодняшним днем.
Если вектор социокультурного времени складывается из суммы социокультурных ориентаций всех слоев и групп общества, то вектор политического времени зависит преимущественно от поколения, господствующего на политической сцене. Следовательно, направление политического времени может достаточно часто меняться, не совпадая с социокультурной традицией. Такая ситуация часто возникает в модернизирующихся странах. Общество в целом может иметь ретроспективную ориентацию, отдавая предпочтение повторяемости, сходству и порядку, а вектор политического времени — перспективную, ориентируя на изменения, новизну и прогресс. Наступает ситуация драматического напряжения, намечается болезненный разрыв, который может спровоцировать гражданскую войну.
Политический класс должен чутко прислушиваться к ритмам национальной культуры, чтобы не нарушить тонкой гармонии социума. В культуре существуют парадоксы, когда на крутом повороте развития неожиданно самое архаичное оказывается самым перспективным. Большевики в России истребляли кулаков, но именно кулаки могли бы стать классом перспективных фермеров, способных накормить голодную страну. В запасе у политического класса должны быть технологии, выявляющие такие парадоксы культуры. Арабская пословица гласит: на крутом повороте хромой верблюд оказывается первым. Нетерпеливые модернизаторы привыкли жестоко расправляться с архаичными национальными традициями, видя в них «хромого верблюда». Но искусство политики как раз и состоит в том, чтобы заставить социокультурные традиции служить политическим целям.
Сравнивая социокультурное и политическое время цивилизаций, нельзя не заметить, что одни и те же события общественной жизни выглядят по-разному в этих двух временных матрицах. Жаркие дебаты в парламенте и падение кабинета, смена правительства, ротация политических элит — все эти события значительно влияют на политическое время и часто весьма несущественны для социокультурного измерения. Политическое время как бы встроено внутрь более «крупного» социокультурного времени. Поэтому в тех случаях, когда ритмы культурной и политической жизни совпадают, наступает явление резонанса — общество получает «второе дыхание», испытывает небывалый подъем культуры.
Интересно, что в периоды такого «благополучного» развития, когда все сфокусировано на изменениях и движении вперед, интерес к социокультурным традициям у политиков слабеет. Политические лидер ы вообще склонны переоценивать значение политического времени для с. удьбы культуры. Широко распространено мнение о том, что в наш динамичный век новизна и оригинальность политических решений становится доминирующей ценностью. Основное внимание уделяется политическим технологиям, в которых политики видят инструменты рационального изменения мира. «Священность и незыблемость прошлого культуры как главного символического регулятора социальных, политических и культурных изменений уступают место инновациям и ориентации на будущее как на базовые культурные изменения».
Однако в период политических кризисов общество неизменно обращается к забытым социокультурным традициям, ищет опоры в привычных ритмах социокультурного времени, апеллирует к опыту предшествующих поколений. Политическое и социокультурное время — это два мощных потока, которые, соединяясь, становятся неиссякаемым источником динамизма цивилизации.
Информационная революция оказала решающее влияние на все качественные характеристики политического времени: ход политических часов истории под влиянием разнонаправленных сетевых информационных потоков мгновенно утратил монотонное, линейное течение. Политическое время приобрело бифуркационный, кризисный, стохастический характер. Что же случилось с временем в новой, постклассической картине мира?
Еще в начале XX в. всемирно известный физик Альберт Эпштейн доказал, что время может сжиматься и растягиваться, и только для обывательского сознания оно течет неумолимо вперед, в постоянном темпе, отмечаемом часами и календарями. На самом деле время деформируется и искривляется, а конечный результат зависит оттого, как мы его измеряем. Американский ученый астрофизик Джон Гриббон, изучавший так называемые «черные дыры», заметил, что в максимально особом случае сильно сжимающегося объекта (каким и является «черная дыра») можно совершенно отрицать существование времени, пока вы находитесь вблизи такого объекта.
Информационные сетевые потоки обладают во временном измерении всеми качествами «черной дыры»: время здесь максимально ускоряется, движется со скоростью света и информация может мгновенно передаваться одновременно в разные точки пространства. Это позволяет говорить об «исчезновении» времени (в его классическом понимании) в сетевых потоках, что в сфере политики приобретает особое значение.
В виртуальном политическом пространстве «распадается связь времен»: прошлое утрачивает свое значение, настоящее политическое время приобретает гипертрофированное значение и будущее политическое время попадает тем самым в непосредственную зависимость от настоящего. Как подчеркивает Э. Гидденс, «в мире постмодернити взаимоотношения пространства и времени уже не будут упорядочены историчностью».
Историчность можно понимать как использование прошлого политического времени для формирования настоящего и будущего. Разрыв с историчностью означает, по существу, торжество «безвременья» в виртуальном политическом пространстве, где настоящее политическое время становится всевластным, авторитарным диктатором, способным оказывать решающее воздействие на контуры будущего политического времени.
С. Кара-Мурза дает образное определение новому типу виртуального политического времени — «время спектакля», где разорвана связь времен, человек лишен исторических координат, что снимает субъективную психологическую защиту от политических манипуляций в виртуальном пространстве. Такое «остановившееся время» способствует устранению смысла всего происходящего на политической сцене: события воспринимаются без всякой оценки в рамках моральных норм и исторических традиций — как очередная чисто развлекательная политическая сенсация.
Французский философ К. Касториадис отмечает: «Сейчас существует воображаемое время, которое состоит из отрицания реального прошлого и реального будущего — время без действительной памяти и действительного проекта. Телевидение создает мощный и очень символичный образ этого времени: вчера сенсационной темой была Сомали, сегодня о Сомали вообще не упоминают: если взорвется Россия, к чему похоже идет дело, то поговорят два дня о России, а потом забудут о ней. Сегодня ничему не придается действительно высокого смысла, это вечное настоящее представляет собой суп-пюре, в котором все растерто и доведено до одного и того же уровня важности и смысла».
Человек, лишенный исторической памяти, утрачивает самое главное — он отрывается от своих цивилизационных «корней», от социокультурных традиций и моральных норм, которые освящены памятью предков. Исчезновение историчности политического времени, таким образом, означает одновременно исчезновение его социокультурных и сакральных координат, утрата всех «высоких смыслов» — наступление тупого безвременья, где все позволено и все одинаково безразлично.