что такое онк в сизо
Новый глава столичной ОНК при ФСИН – о том, кому и как можно защищать права заключенных
После того, как в конце октября Общественная палата РФ утвердила новые составы общественных наблюдательных комиссий (ОНК) при ФСИН, начался большой скандал. В новые составы комиссий не попали правозащитники и журналисты, известные своим критическим отношением к системе исполнения наказаний. Зато туда массово включили ветеранов ФСИН, сотрудников различных лоялистских общественных организаций и работников провластных изданий. Главой московской ОНК стал Вадим Горшенин, председатель совета директоров холдинга «Правда.Ру», в который входят издания с агрессивной прокремлевской позицией. Znak.сom поговорил с Горшениным о том, могут ли люди, лояльные к власти, эффективно эту власть контролировать. А заодно о вечных проблемах пенитенциарной системы, таких как переполненность СИЗО и затрудненный доступ адвокатов к заключенным.
— Как вообще вышло, что вы стали председателем московской ОНК? Вы раньше не особо были замечены в интересе к тюрьмам.
— Это полная чушь. Если мы видим, что следователь этого человека специально удерживает под стражей, то надо обращаться в прокуратуру и другие надзорные инстанции, которые имеют возможность инициировать пересмотр решения суда. А когда правозащитник обращается только к карательной, а не к надзорной системе — это некомпетентная постановка вопроса.
— А какие вопросы вы будете ставить, кстати?
— Смотрите, у нас в московских СИЗО остро строит проблема переполненности — перелимит составляет порядка 23%. При этом в московских СИЗО лишь 30% задержанных — москвичи. А остальные 70% делятся на граждан из регионов и иностранцев, которых намного больше, чем россиян. Я встретился недавно с руководителем ГСУ МВД Москвы, и выяснились обстоятельства, о которых ранее никто не говорил. Вот в СИЗО помещают иностранца, но, чтобы начать производство по уголовному делу, надо установить личность этого человека. А это можно сделать, только связавшись со странами, чьими гражданами они являются. Это можно сделать бумажным запросом. А потом будет идти бумажный ответ. Я спросил — нельзя ли такие запросы направлять по электронной почте? Мне ответили, что такой ответ не будет считаться официальным и не может быть использован в качестве процессуального документа. Будем заниматься проблемой перелимита, проблемой долгих сроков содержания под стражей.
— Есть еще ряд проблем.
— По политическим взглядам вы — лоялист. Мне кажется, что контрольные функции по отношению к власти лучше бы выполняли менее лояльные к ней люди.
— Вот мы с вами начали обсуждать проблемы системы ФСИН, но вы смотрите на них с точки зрения идеологии. А надо рассматривать проблемы с точки зрения их решений при объединении усилий. Чтобы они в итоге были решены или были сведены к минимуму. Вы, видимо, считаете, что люди нелоялистских взглядов нужны, потому что они громко говорят, кричат, что-то острое пишут. Но если подходить к формированию комиссий с точки зрения того, что люди могут сделать на практике, надо исходить из других критериев.
— Хорошо, приведу пример. Есть проблема отвратительных условий в СИЗО Лефортово. Правозащитники из ОНК прошлых созывов выступали неоднократно за закрытие этого СИЗО. Но если подхватите эту идею, вы же войдете непременно в конфликт с властью.
— Почему? Я еще не выступал с такой инициативой, но считаю, что надо все СИЗО вынести из центра города в Новую Москву и строить там СИЗО нового типа. И это должны быть не просто хорошие красивые современные здания, там же должны располагаться органы следствия, прокуратуры, судов. Чтобы людей не таскали в автозаках в духоте, без туалета по 4-5 часов, развозя по судам. Тогда и следствие, и судопроизводство будут проходить гораздо быстрее. От того, что судопроизводство затягивается, люди страдают.
«Лефортово-чат», жеребьевка у СИЗО и другие ухищрения защитников на пути к клиентам
— То есть все-таки вы готовы в этой работе идти на конфликт с властью, если будет необходимость?
— Приведу пример. У нас большие проблемы с доступом адвокатов в СИЗО. Например, в том же СИЗО «Лефортово» не хватает помещений для встреч адвокатов с их подзащитными. Адвокаты стоят в огромных очередях и даже придумали лотерею, когда тянут бумажки с номерами. А люди сидят без юридической помощи.
— Мы уже занимаемся этой проблемой. Сразу после того, как был утвержден новый состав ОНК Москвы, мы договорились о встрече с руководителем столичного УФСИН Сергеем Морозом. Про адвокатскую лотерею я ничего не знаю, но я поставил вопрос о доступе адвокатов к подзащитным и предложил использовать новые технологии. Например, большинство походов адвокатов и следователей к заключенному совершаются для того, чтобы уточнить детали по делу. Я предложил сделать этот процесс более оперативным и удобным и оборудовать отдельные кабинеты с видеосвязью. Это не подходит для доверительных разговоров адвокатов с их подопечными, но такой эксперимент можно поставить. Мороз заинтересовался моим предложением, тем более в нескольких московских СИЗО они уже ввели систему экспресс-кабинетов.
Проблема еще и в том, что у УФСИН нет достаточного количества сотрудников для конвоирования. Нужны СИЗО, которые бы удовлетворяли всем требованиям, конечно. Вы говорите о проблемах адвокатов, но следователи тоже стоят в этих огромных очередях. Есть даже смешная история про одного майора, который нанимал таджиков, чтобы те стояли в очереди за него, а, когда его черед подходил, он быстро подъезжал. Но проблема упирается в то, что нынешние СИЗО были построены давно и не предусматривали такого потока людей.
— Вот еще конфликтная тема от адвокатов. Руководство московских СИЗО фактически ввело разрешительную систему доступа адвокатов к подзащитным. По закону нужно только адвокатское удостоверение и ордер, но руководство СИЗО требует еще и разрешения от следователя адвокату войти в дело. Следователь начинает прятаться от адвоката, а те не могут месяцами добраться до подзащитных.
— Об этой проблеме я не в курсе, если пришлете по ней фактуру, будем заниматься.
— Вернемся к базовой проблеме. Дело в том, что у нас очень много общественных структур и СМИ, функция которых сводится к одному — оправданию любого действия власти.
— Есть такие ресурсы? Если вы почитаете, к примеру, наш ресурс, то увидите там критику власти тоже. Кстати, я могу попросить наших сотрудников сделать анализ того, сколько раз, скажем, в «Правде.Ру» и других наших ресурсах появлялись эксклюзивы от представителей оппозиции. И, знаете, уверен, что их окажется больше, чем в некоторых изданиях, называющих себя оппозиционными.
— Вы считаете, нынешняя ОНК не станет одним из многочисленных симулякров гражданского общества?
— Я предлагаю подождать окончания хотя бы первого квартала деятельности новой ОНК, чтобы судить о ее деятельности. Мне сразу после избрания позвонил, например, журналист «Медузы» Илья Азар и спросил, готов ли я поговорить. Я ответил, что нет: для компетентного разговора мне сперва надо войти в систему, изучить все проблемы. Вот в нашем разговоре вы мне назвали новую проблему, о которой мне раньше не говорили. Но, скажем, на прошлой неделе я встречался с главным военным прокурором по Московскому округ. И он мне назвал проблему, о которой прошлые составы ОНК не говорили. Выяснилось, что у нас нет помещений в Московском военном округе для содержания военнослужащих, которым присуждают арест. И таких военных этапируют на гауптвахту из Москвы в Санкт-Петербург. Но они же тоже люди, даже если совершили преступление.
Таких проблем, с которыми мы только начинаем разбираться, много. Полторы недели назад я был в Центре временного содержания иностранцев. Есть те, кто сидит там больше года, но органы депортации не могут установить их личность. А, к примеру, Украина вообще отказывается признавать их своими гражданами. Люди могут сидеть в таких центрах до 3 лет.
— Мне кажется, что глобальная проблема все равно остается. А проблема в том, что суды у нас, несмотря даже на рекомендации Верховного суда, постоянно выбирают меру пресечения в виде содержания под стражей, хотя могли бы, к примеру, чаще назначать домашний арест.
— Я совершенно согласен, что люди, не представляющие опасности и не имеющие возможности влиять как-то на следствие, должны сидеть под домашним арестом. Но и тут есть проблемы. Вы в каком доме живете?
Что не так с российской тюрьмой и можно ли это исправить. Интервью
— Вы готовы к тому, что в соседней квартире с вами будет сидеть человек под домашним арестом?
— А к тому, что у вас в квартире не будет работать мобильный телефон? Проблема в том, что для того, чтобы соблюдать условия домашнего ареста и лишить человека возможности звонить по телефону, в квартире надо ставить «глушилки». Но это нарушит права соседей. Другой вопрос, что, наверное, можно как-то это решить без глушилок, просто изымая все устройства. В любом случае домашний арест как мера пресечения должен использоваться чаще. И тут мне непонятно поведение наших судов, которые, несмотря на то, что председатель Мосгорсуда говорит, что не надо пачками людей сажать в СИЗО, все равно это делают. Но и тут, опять же, мы с вами начали разговор с того, что в московских СИЗО находится всего 30% москвичей. Как отправить под домашний арест жителей других регионов?
— Адвокаты могут им снимать квартиры.
— Этот вопрос неурегулирован. Наверное, надо решать этот вопрос подзаконными актами.
— Когда после итогов выборов в новый созыв ОНК начался скандал, вы заговорили о возможности довыборов. Они состоятся?
— Сегодня я должен отправить в Общественную палату протокол голосования членов нашей комиссии по донабору. Из тех, кто уже прогосовал, 90% высказались за донабор, чтобы в составе ОНК было 40 человек, как и предусмотрено законом.
Что такое онк в сизо
30 июля в России вступили в силу поправки, меняющие правила работы ОНК. Новый закон регламентирует проведение фото- и видеосъемки, ограничивает круг тем, которые наблюдатели могут обсуждать с заключенными, и запрещают организациям, признанным «иностранными агентами», выдвигать кандидатуры в ОНК. «Медиазона» разобралась, насколько всерьез теперь изменится работа общественных комиссий.
Общественные наблюдательные комиссии (ОНК) были созданы в 2008 году как орган, контролирующий соблюдение прав человека в местах принудительного содержания. Члены ОНК могут свободно посещать заключенных и арестованных в СИЗО, колониях и спецприемниках и проверять условия их жизни. Срок полномочий ОНК составляет три года. Кандидатов в комиссию выдвигают общественные организации, а окончательный состав утверждает Общественная палата.
Поправки вносятся в ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» и ФЗ «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания». Законопроект поступил в Государственную думу еще в 2015 году, но до финального третьего чтения дошел только спустя три года.
Члены ОНК смогут вести съемку только с разрешения самого заключенного
Согласно поправкам, теперь члены ОНК могут проводить кино-, фото- и видеосъемку с письменного разрешения подозреваемого или обвиняемого для фиксации нарушений его прав. Член Общественной наблюдательной комиссии Москвы Евгений Еникеев, с одной стороны, считает это новшество полезным, потому что теперь право членов ОНК снимать в СИЗО и колониях прописано в законе. С другой стороны, согласно поправкам, съемка должна осуществляться в «местах, определяемых администрацией места принудительного содержания, в порядке, установленном федеральным органом исполнительной власти, в ведении которого находится данное место содержания под стражей». Еникеев предполагает, что ссылка на «установленный порядок» оставляет простор для злоупотреблений со стороны руководства СИЗО и колоний.
«Приведу в пример «Лефортово». У них в сентябре или октябре начался ремонт двух корпусов. Сейчас он уже в принципе закончился. Нам даже показали новые камеры — там поставили нормальные туалеты, новые телевизоры и холодильники, провели централизованную антенну и горячую воду. И может случиться так, что приду я с фотоаппаратом, и мне скажут: «Евгений, вот мы вам разрешаем фотографировать только в новых камерах»», — размышляет член ОНК.
Еникеев напоминает, что возможность фото- и видеосъемки была зафиксирована еще в приказе ФСИН №652 от 2008 года о порядке посещения членами ОНК учреждений уголовно-исполнительной системы, но в законах, регулирующих деятельность комиссий, соответствующей нормы не было, и на практике решение оставалось за тюремным начальством. В большинстве случаев ФСИН на запросы Еникеева о проведении съемки отвечала отказом. Член ОНК Петербурга Екатерина Косаревская рассказала «Медиазоне», что у нее и коллег сотрудники ФСИН требовали письменное разрешение начальника петербургского управления службы — наблюдатели направляли запросы на съемку, но никогда не получали ответа. Еникеев напоминает, что в 2012 году ОНК Свердловской области добилась права на съемку в исправительной колонии в суде; в 2017-м суд у петербургской ИК-6 выиграла наблюдатель Яна Теплицкая, которая оспорила запрет на пронос видеокамеры в учреждение. Впрочем, потом решение было отменено в апелляции.
Кроме того, согласно новым правилам, объекты, «обеспечивающие безопасность и охрану подозреваемых и обвиняемых» можно будет снимать на фото и видео только с письменного разрешения руководства места содержания под стражей. Еникеев предполагает, что этот пункт касается сторожевых вышек, заборов, колючей проволоки и дверей камер. Такое же требование было ранее прописано в приказе ФСИН.
Наблюдатели смогут говорить с заключенными только об «обеспечении прав»; разговор на любую другую тему будет прерван
Новый законопроект также запрещает членам ОНК обсуждать с подозреваемыми и обвиняемыми вопросы, не относящиеся к «обеспечению их прав». В случае нарушения этого правила беседу будут «немедленно прерывать». Члены ОНК говорят, что раньше они могли общаться с арестованными на любые темы: передавать им слова близких, обсуждать подробности уголовных дел и предавать гласности незасекреченные подробности расследования. Кроме того, разговоры на отвлеченные темы помогали добиться доверия между наблюдателем и заключенным, морально поддержать или успокоить его.
«По моему мнению, для человека, который находится в условиях изоляции, очень важно помнить о том, что существует окружающий мир. Что люди рождаются свободными и равными и могут говорить на равных. Поэтому мне при посещении всегда хотелось добавить живой разговор, просто потому что это тоже касается прав человека», — говорит Косаревская.
Теперь члены ОНК смогут обсуждать с заключенным только непосредственно касающиеся его вопросы — отношения с сокамерниками, бытовые условия в СИЗО, колонии или ИВС, вопросы оказании медицинской помощи. Еникеев предполагает, что это новшество значительно ограничит возможности наблюдателей, которые одновременно работают журналистами и посещают известных арестантов ради интервью.
«Иностранные агенты» не смогут предлагать кандидатуры в ОНК
Новый закон также запрещает некоммерческим организациям, признанным «иностранными агентами», выдвигать свои кандидатуры в ОНК. Косаревская рассказывает, что в Петербурге такая практика сложилась еще до принятия поправок — в последний состав комиссии не вошел ни один наблюдатель от организации, наделенной статусом «иностранного агента». Кроме того, по ее словам, во второй раз в состав ОНК редко попадают те, кто эффективно работал в предыдущем созыве. Еникеев в свою очередь отмечает, что в 2014 году Конституционный суд одобрил закон об иностранных агентах, постановив, что он ничем не ограничивает деятельность НКО, наделенных таким статусом. По мнению московского наблюдателя, поправки в закон об ОНК — повод для НКО, признанным «инагентами», снова обратиться в КС.
ФСИН и МВД смогут жаловаться на наблюдателей
Поправки наделяют общественные советы при ФСИН и МВД правом жаловаться в Общественную палату на членов ОНК, если те нарушили законодательство; эта норма вызывает особое беспокойство Косаревской. Общественная палата, в свою очередь, может исключить из состава комиссии наблюдателя, на которого поступила жалоба. Раньше лишить члена ОНК мандата можно было только после обращения в Общественную палату самой комиссии или общественной организации, выдвинувшей его кандидатуру. «Это лишает ОНК независимости. Общественный совет при ФСИН — его нельзя назвать независимым органом. Теперь контролирующая структура, осуществляющая общественный контроль, зависит от тех, кого она должна контролировать». По мнению Еникеева, это правило «не сыграет какую-то роль», потому что наблюдателя могли исключить из комиссии и раньше — если вопрос об этом ставила перед Общественной палатой сама ОНК или выдвинувшая его организация.
«Просто немного расширили субъектов, которые могут выходить с таким представлением Общественный совет — это все равно не сам ФСИН и не само МВД, а все-таки другие общественники», — рассуждает Еникеев.
Наблюдателям разрешили термометры (но не линейки)
Однозначно положительно члены ОНК оценивают закрепленное в новом законе право проносить в СИЗО или колонию измерительные приборы для контроля за микроклиматом в помещениях без особого разрешения руководства учреждения. Под это определения подходят термометр, люксометр или гигрометр (приборы для замера освещенности и влажности соответственно), но, как отмечает Еникеев, таким прибором нельзя назвать «банальный метр или линейку», необходимые для измерения метража камеры или высоты перегородок между санузлом и жилой зоной.
Они смогут инспектировать психиатрические клиники
Еще одним положительным новшеством члены ОНК называют возможность посещать психиатрические больницы, в частности, заключенных, которых отправили на принудительное лечение или на судебно-медицинскую экспертизу. Так, Косаревская рассказала, что новые правила позволят членам петербургской ОНК на днях посетить в стационаре главу карельского «Мемориала» Юрия Дмитриева, которому назначили новую психиатрическую экспертизу.
Бывшие заключенные и их родственники не смогут войти в ОНК
Кроме того, в поправках уточняется, что членом ОНК не может стать человек, имеющий неснятую или непогашенную судимость или близких родственников, отбывающих наказание в местах лишения свободы. По словам Косаревской, из списков кандидатов в ОНК в прошлых составах уже негласно вычеркивали тех, у кого была даже погашенная судимость. До нового запрета, рассказала она, членам ОНК, имеющим родственников-заключенных, нельзя было посещать колонии, в которых те отбывали наказание. Еникеев считает, что эта норма «создает определенную опасность и рычаги давления на членов комиссии, которые не нравятся органам».
Некоторые нормы, прописанные в новом законе, давно существовали на практике или изложены других нормативных документах. В частности, это запрет на разглашение сведений о здоровье заключенных без их письменного согласия или рекомендации по составу ОНК, которые Общественная палата региона и местный омбудсмен направляют в совет Общественной палаты.
Наблюдатели сетуют, что, несмотря на долгое ожидание законопроекта, в новых правилах не учли многие предложения правозащитников. Например, члены ОНК по-прежнему лишены возможности посещать людей, содержащихся в конвойных помещениях судов, военных комендатурах, исправительных центрах для отбытия принудительных работ и перевозимых специальным автотранспортом.
По мнению Косаревской, на практике поправки затруднят работу членов ОНК. «Давным-давно просили поправки, чтобы уже было легче, но как обычно, по-моему, сделали хуже. Посмотрим, и раньше закон был. Не идеальный, но все же он исполнялся», — говорит она.
«Я думаю будет примерно плюс-минус то же самое, где-то получше, где-то похуже, но, чтобы сказать, что вот однозначно станет лучше или однозначно станет хуже — пока нет практики. Закон двоякий», — заключает Еникеев.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
У членов ОНК новый кодекс этики. Теперь о происходящем в российских СИЗО и колониях мы будем знать еще меньше
Общественная палата утвердила новую редакцию кодекса этики членов общественных наблюдательных комиссий (ОНК). «Сноб» рассказывает о том, как теперь будут работать правозащитники, чем нововведения грозят заключенным и связаны ли изменения с недавним исключением из состава комиссии Марины Литвинович
Что произошло
В кодексе этики членов ОНК появилось три нововведения. Теперь члены комиссии не имеют права:
Что это значит
Бывший член ОНК Марина Литвинович рассказала «Снобу», что самое важное из новых требований — необходимость получать согласие на разглашение информации от людей, находящихся в СИЗО и колониях: «Проблема в том, что на человека, сидящего в тюрьме, очень легко надавить, потому что он сильно зависит от администрации учреждения, которое фактически распоряжается его жизнью. Заключенному могут угрожать, требуя не давать члену ОНК разрешение разглашать определенную информацию».
Литвинович напомнила, что до новой редакции кодекса этики члены ОНК должны были получать от заключенных разрешение только на публикацию медицинской информации и фото лица или побоев: «У нас были случаи, когда у одного заключенного гнила нога, и ему не оказывали медпомощь. Он разрешил нам сфотографировать его и дал согласие на публикацию фото. Я пришла домой, и через пару часов после встречи с ним мне на почту пришло письмо, подписанное этим человеком. В письме было написано: «Я отзываю согласие, данное мной на публикацию фотографии моей ноги». В результате я не опубликовала фото, он не получил помощь».
По словам Литвинович, заключенный может отозвать свое согласие на разглашение определенной информации уже после того, как она будет опубликована. Тогда, по новым правилам, члена ОНК могут исключить. «Это приведет к тому, что члены ОНК станут просто молчать. Это очередной шаг к уничтожению общественного контроля. Я связываю нововведения с моей прошлой деятельностью. Они никому не хотят давать возможности высказываться так же активно, как когда-то высказывалась я», — считает Литвинович.
Ее бывшая коллега по ОНК Ева Меркачева считает, что новый кодекс по сути означает «уничтожение ОНК». При этом ответственный секретарь комиссии Алексей Мельников заявил «Подъему», что подобные ограничения существовали и раньше. «Они [Литвинович и Меркачева] всегда что-то критикуют. Чья бы корова мычала. Я всегда выступал за то, чтобы были более понятны и регламентированы некоторые пункты в кодексе этики. По большому счету, ничего особо и не изменилось», — подчеркнул Мельников.
Что в последнее время происходило с ОНК
Благодаря работе членов комиссии, например, самой Марины Литвинович стало известно:
Подготовили Асхад Бзегежев и Кристина Боровикова
Вам может быть интересно:
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь
Что такое ОНК
Общественный контроль и содействие лицам, находящимся в местах принудительного содержания, осуществляется общественными наблюдательными комиссиями и членами общественных наблюдательных комиссии в целях содействия реализации государственной политики в области обеспечения прав человека в местах принудительного содержания в соответствии с Федеральным Законом Российской Федерации от 10 июня 2008 г. № 76-ФЗ «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания». Последние изменения в указанный Закон были внесены 6 декабря 2011 г. Федеральным Законом № 411ФЗ.
Общественная наблюдательная комиссия (ОНК) осуществляет свою деятельность в течение 3-х лет в пределах территории соответствующего субъекта Российской Федерации и формируется из числа граждан Российской Федерации, достигших возраста 25 лет, имеющих опыт работы в области защиты прав граждан, кандидатуры которых выдвинуты общероссийским, межрегиональным или региональным общественным объединением,имеющим государственную регистрацию, осуществляющим свою деятельность не менее пяти лет со дня создания, уставной целью или направлением деятельности которого является защита или содействие защите прав и свобод человека и гражданина.
Членом общественной наблюдательной комиссии не может быть лицо, имеющее судимость либо признанное решением суда недееспособным или ограниченно дееспособным. Одно и то же лицо не может быть назначено членом общественной наблюдательной комиссии одного субъекта Российской Федерации более трех раз подряд.
Членами общественных наблюдательных комиссий не могут быть адвокаты, сотрудники органов прокуратуры, лица, замещающие государственные должности Российской Федерации, должности федеральной государственной службы, государственные должности субъектов Российской Федерации, должности государственной гражданской службы субъектов Российской Федерации, должности муниципальной службы, а также лица, замещающие выборные должности в органах местного самоуправления.
Члены ОНК полномочны: посещать места принудительного содержания, беседовать с содержащимися в них лицами по вопросам обеспечения их прав и рассматривать их жалобы о нарушении прав, запрашивать у администраций мест принудительного содержания и получать от них сведения и документы, а также обращаться к должностным лицам администраций по вопросу восстановления нарушенных прав человека.
Состав общественной наблюдательной комиссии. Совет Общественной палаты Российской Федерации устанавливает для каждого субъекта Российской Федерации численность общественной наблюдательной комиссии, в составе которой не может быть менее 5 и более 40 членов.
Члены ОНК вправе. В составе не менее двух членов общественной наблюдательной комиссии без специального разрешения в установленном соответствующим федеральным органом исполнительной власти, в ведении которого находятся места принудительного содержания, порядке посещать места принудительного содержания. Члены общественной наблюдательной комиссии вправе посещать камеры, карцеры, стационарные отделения, прогулочные дворики, библиотеки, столовые, штрафные и дисциплинарные изоляторы,одиночные камеры и тп.
Беседовать с подозреваемыми и (или) обвиняемыми, содержащимися под стражей, по вопросам обеспечения их прав в местах принудительного содержания в условиях, позволяющих представителю администрации соответствующего места принудительного содержания видеть их и слышать, и в порядке, установленном уголовно-исполнительным законодательством.