что такое нацизм в психологии
Психология нацизма
Читатель, видимо, усвоил мою приверженность идеям Эриха Фромма, автора замечательных монографий «Анатомия человеческой деструктивности» и «Психология нацизма». В первой книге Эрих Фромм выяснил, что социальная некрофилия Гитлера обошлась немецкому народу миллионами жертв, а во второй — что государство, которое пропагандирует силу, компенсирует личные неудачи отдельного человека, то есть все того же Гитлера.
Стержень психологии нацизма — компенсация внутренней неполноценности опорой на вымышленную силу. В одной из своих работ Геббельс точно описывает зависимость садиста от его объекта: каким слабым и опустошенным он чувствует себя, если не имеет власти над кем-либо, и что только безграничная власть вливает в некрофила его силу. Геббельс признавался, что часто впадал в глубокую депрессию, выход из которой ему давала вера в возможность влиять на массы, которые — «источник нашей силы».
В «Психологии нацизма», Эрих Фромм, как бы видя прошлое и проникновенно заглядывая в будущее, пишет, что Гитлер и ему подобные уродцы прекрасно сознают, что их философия самоотречения и жертвенности предназначена для зомбированных и нищих, то есть для тех, кого экономическое положение лишает всякой возможности счастья. Гитлерам не нужен такой общественный строй, где каждому было бы доступно личное счастье или свобода; они хотят эксплуатировать саму бедность масс, чтобы заставить их уверовать в их проповедь патриотизма и самопожертвования. Гитлер совершенно открыто заявляет: «Мы обращаемся к огромной армии людей, которые так бедны, что их личное существование отнюдь не является наивысшим в мире богатством. »
Вся эта проповедь самопожертвования, пишет Э.Фромм, имеет вполне очевидную цель: чтобы вождь мог реализовать свое беспредельное стремление к несменяемой власти, массы же должны отречься от себя и подчиниться.
Эта идеология выросла из чувства личной неполноценности Гитлера, ненависти к жизни и зависти к тем, кто живет полноценной и свободной жизнью. Они были почвой его садистско-мазохистских стремлений. Потому-то она и обращена к тем людям, которых возбуждала и привлекала в силу аналогичного склада их собственного характера. Человеческое быдло становилось горячим приверженцем человека, выражавшего собственные чувства гопоты. Но низы были удовлетворены не только идеологией. Политическая практика реализовала обещания идеологии: была создана иерархия, в которой каждый имел кого-то над собой, кому он должен был повиноваться, и кого-то под собой, над кем ощущал свою власть. Таким образом, идеология и практика нацизма удовлетворяют запросы, происходящие из особенностей психологии самой опущенной части населения, то есть потребности тех, кому не нужна власть, но кто утратил веру в жизнь, собственные решения и вообще во все на свете.
Психология нацизма
Сегодня мы живем в стране, которая проходит сложный период. Спад экономики и, соответственно, огромное количество безработных, постоянные выборы и смены правительств. Впервые за много лет в стране сформировано правительство левых и часто можно услышать от простых граждан, что если и сейчас ничего не изменится, очередь за крайне правыми.
Что нас ждет в этом случае? Выход из тупиковой ситуации или наоборот – будет еще хуже. Чем опасны крайне правые настроения? Возможно ли, что приход к власти правых «выпустит джина из бутылки»? Так ли все это опасно, решать каждому из нас.
Группа риска по нацизму
С точки зрения психологии, нацизм – это одно из психопатологических состояний личности, причины которого кроются в некоторых психологических процессах.
Для понимания этого необходимо обратить внимание на особенности данной социальной группы. Эти особенности дадут лучшее понимание того, чем именно для нее является нацизм. Психологический портрет части населения, лояльной идеям нацизма не меняется на протяжении всей истории и характеризуется следующими основными признаками: любовь к сильному и ненависть к слабому, ограниченность, чувство неполноценности, ненависть к жизни, скупость в чувствах и в деньгах, аскетизм. Эти люди отличаются узостью взглядов, подозрительностью и ненавистью к незнакомцу, а знакомый всегда вызывает у них завистливое любопытство.
Такова психология группы риска по нацизму. Люди с подобным психологическим портретом намного легче, чем другие способны воспринять идеи нацизма.
Нацизм, как психологический феномен
Теперь определим сам нацизм с точки зрения психологии. Чем он является для описанной группы риска?
точки зрения психологии, нацизм – это реакция больной психики. Люди, которые испытывают страх перед жизнью и не могут его одолеть сами. Другие, страдающие от одиночества и в тоже время, вздрагивающие от любого соприкосновения с реальностью. Многие упиваются ощущением своей ничтожности, ненавидя все вокруг. И когда появляется возможность отомстить всему миру за свои комплексы, эта группа людей с удовольствием это сделает. Больше всего нацистская идеология действует на такие психологические черты, как стремление к подчинению сильному и жажда власти над слабым, т.е. удовлетворяет его садистско-мазохистскую раздвоенность между жаждой власти и жаждой подчинения.
Достигая целей нацистской идеологии, такие люди получают эмоциональное удовлетворение от этих садистских спектаклей, наполняются чувством превосходства над остальным человечеством. Это удовлетворение способно, хотя бы на время, компенсировать тот факт, что их жизнь становится на самом деле беднее и в экономическом, и в культурном плане.
Т.е. нацизм, как психологический феномен – это компенсаторная, защитная реакция индивида или группы людей. Защитная реакция всегда слишком эмоцианальна, относительно предмета ее вызвавшего. Нацизм – это абсолютно предсказуемая и даже адекватная защитная реакция. Просто это защитная реакция больной психики.
Если общество находится в состоянии покоя, оно слабовосприимчиво к любым воздействиям извне. Поэтому даже восприимчивый, готовый к нацизму социум необходимо подтолкнуть. Для этого необходимо перевести систему, в данном случае часть общества из спокойного в возбужденное состояние. В этом состоянии она станет крайне нестабильной, и крайне восприимчивой к любым раздражителям, даже к тем, которые не оказали бы на нее никакого влияния, будь она в покое. Если в такой момент рядом окажется идея нацизма, общество воспримет ее полностью. Зачем?
Общество, как живая система, стремится к состоянию покоя и определенности. На сегодняшний день большинство людей не хотят свободы. На сознательном уровне они могут заявлять обратное, но на самом деле они не готовы к ней. Они куда больше хотят видеть четкие правила и чувствовать безопасность. Дайте среднему человеку свободу, и он не выдержит ее. Он будет пытаться бежать от нее в новую зависимость, чтобы заменить утраченные узы. Но эта новая зависимость не обеспечит ему подлинного единства с миром. Он заплатит за нее отказом от целостности своего «я». Между ним и новой системой, с другими правилами, останется непреодолимый разрыв. Новое общество поглотит и покалечит его жизнь, хотя на уровне сознания он может быть искренне уверен, что подчиняется ему совершенно добровольно.
Нацизм действует как секта, как религиозная идеология – для некоторых людей он вносит полную определенность в картину мироздания. Упрощает им жизнь. Делает ее понятной. Все становится проще.
Мы рассмотрим основные инструменты, позволяющие ввести общество в возбужденное состояние. В то самое, в условиях которого так легко подтолкнуть определенную группу людей в нужном направлении. Как надо работать с этой группой риска, чтобы окончательно подтолкнуть ее к восприятию нацизма.
Условия развития нацизма
Как проще всего вывести из равновесия общность людей, а значит впоследствии и управлять ей? С точки зрения авторитаризма, проще всего эксплуатировать бедность масс. Неблагополучное финансово общество только и ждет мессию, чтобы тот указал выход.
Однако, сама по себе бедность, или экономическая нестабильность, не является причиной нацизма. Это просто очень эффективный и быстрый способ вывести общество из состояния равновесия. Но история знает примеры, когда общество в состоянии бедности впитывало иные, созидательные идеи, приводящие в итоге к процветанию.
Через инфляцию экономический рычаг способен оказывать и сильное психологическое воздействие на человека. Если многолетние сбережения, ради которых человек отказывал себе в стольких маленьких радостях, утрачиваются без всякой его вины, это наносит колоссальный ущерб престижу государства. Кому остается верить, если государство может нарушить свои обязательства, напечатанные на его банковских билетах?
Т.о. один из основных рычагов управления массовым сознанием – экономический. Он позволяет привести систему в возбужденное состояние. В таком состоянии она на порядки более восприимчива к новым раздражителям. В том числе, к идеям нацизма, о которых мы говорим сегодня.
Необходимо помнить, что нацистская философия – это еще и философия самоотречения и жертвенности. Она предназначена для тех, кто счастлив жертвовать собой, своими близкими во имя «великой идеи», для тех, кто потерял надежду решить свои экономические проблемы.
Экономический инструмент очень важен и эффективен, но он не единственный и не сработает в отсутствии других условий. Одно из важнейших – авторитет государства. Если он утрачен, во что остается верить маленькому человеку? Прежде он отождествлял себя со всеми этими институтами, как офицер отождествляет себя с армией; но когда их больше нет, куда ему податься? Человек теряет опору под ногами. Он начинает искать новую и неизбежно находит. В Германии такой опорой оказалась партия Гитлера.
Следующим важнейшим условием, способным дестабилизировать ситуацию в обществе и подготовить его к восприятию, в нашем случае нацизма, является снижение уровня его культуры. Сегодня популярны разнообразные высказывания, общий смысл которых заключается в том, что государству, проще управлять необразованной толпой, нежели мыслящими людьми. Но те, кто убеждены в истинности данного утверждения часто забывают, что когда люди превращаются в толпу, они начинают жить инстинктами толпы. Один из основных таких инстинктов – агрессия по отношению ко всему, что обладает хоть малой толикой отличных от этой толпы признаков. Мысли, чувства, эмоции у толпы примитивны. Она способна только на механический, бесполезный труд, разрушение и грабеж. Больше ни на что. Гитлер сделал из Германии толпу варваров. Толпа постоянно испытывает страх, для компенсации которого проявляет агрессию. Толпа нуждается в ощущении силы над ней и ей всегда нужен враг. Нацизму нужна толпа. Поэтому общество по-настоящему культурных людей намного менее восприимчиво к нацизму, нежели общество с низким культурным уровнем.
Еще один прекрасный инструмент работы с обществом – это игра с разными социальными слоями. Например, в Германии после первой мировой войны резко упал не только экономический уровень среднего класса, но и его социальный престиж. Не должно быть в обществе обиженных социальных слоев. Роль государства и в том, чтобы очень тонко регулировать внутрисоциальные настроения, дабы один слой не озлобился на другой. Чувство социальной неполноценности в определенной ситуации неизбежно трансформируется в чувство неполноценности национальной, потому что затронутый этим процессом социальный слой воспринимает свою судьбу, как судьбу всего народа. Это очень опасно. Чувство тревоги, бессилия, социальной изоляции, и вытекающие из них разрушительные тенденции — прекрасный психологический источник нацизма, его питательная среда.
Необычайно эффективным инструментом является развал семьи. Но его можно рассматривать не только, как инструмент влияния на общество, но и как определенный интегральный показатель здоровья и благополучия общества. Например, когда падает престиж государства, это моментально сказывается на родителях, поскольку они требовали от молодежи почтения к тем авторитетам, которые в итоге оказались несостоятельны. В результате молодое поколение ощущает свое превосходство и уже не может принимать всерьез учения старших. Традиционно у родителей всегда была роль гарантов будущности их детей. Но когда экономический упадок лишает их этой роли, они становятся пассивны в своей горечи и разочаровании, молодежь стремится к действию, поступает по-своему и не заботиться больше о том, одобряют его поведение родители или нет. Все это произошло в Германии после первой мировой войны.
Вывод по условиям распространения нацизма
Итак, мы видим, что определенные социально-экономические изменения производят глубокое психологическое воздействие на массу людей. Все описанные психологические условия, конечно, не были причиной нацизма, но они сформировали ту человеческую основу, без которой нацизм не смог бы развиться. Создали и привели в готовность группу людей, готовых ко всему. Ввели систему в возбужденное состояние.
Поэтому, если у нас появляется необходимость бороться с нацизмом, что это значит? Это значит, что мы уже проморгали возможность борьбы с его причинами. Упустили из виду вопросы экономические, социальные и многие другие. Профилактика всегда эффективнее лечения болезни.
Однако полный анализ возникновения нацизма должен опираться не только на психологические, но и на чисто экономические и чисто политические факторы.
Даже при выполнении всех вышеперечисленных условий, нацизм сам по себе не смог бы развиться в государственную идеологию. Ему была необходима очень мощная поддержка капитала. Ничего бы не заработало без больших денег. Без их поддержки партия Гитлера никогда не смогла бы победить. Отсюда, выходит один очень простой, но невероятно важный практический вывод. Если мы видим проявления нацизма сегодня, значит это кто-то целенаправленно финансирует. В обществе, конечно, существуют естественные процессы, которые не нужно финансировать, которые идут сами собой. И сегодня как никогда нас пытаются убедить в том, что нацизм – один из таких процессов. Что это чуть ли не естественное состояние, к которому стремится система. На самом деле это не так. Нацизм сам по себе быстро затухнет. Это противоестественная для здоровой психики философия. Чтобы он существовал, его постоянно необходимо щедро финансировать.
Нацизм никогда не имел, не имеет и не будет иметь настоящих политических или экономических принципов. Единственный принцип нацизма – достижение своих целей любыми способами.
Механизм распространения нацизма
Может возникнуть справедливый вопрос. Личностей лояльных идеям нацизма не так уж и много. Во всяком случае, далеко не вся Германия. Как так получилось, что в итоге почти все немецкое общество объединилось под знаменами со свастикой? И действительно, никогда не бывает, чтобы нацизм поразил все общество сразу. Он начинает с определенных его слоев, и лишь после этого способен захватить остальное.
Для среднего человека нет ничего тяжелее, чем чувствовать себя одиноким, не принадлежащим ни к какой большой группе, с которой он может себя отождествить. Страх перед изоляцией и относительная слабость моральных принципов значительной части населения помогают завоевать его лояльность, стоит лишь захватить государственную власть. В Германии так и произошло. Гражданин Германии, как бы ни был он чужд принципам нацизма, должен был выбирать между одиночеством и чувством единства с Германией, и большинство выбрало единство.
После прихода Гитлера к власти миллионы людей стали отождествлять правительство Гитлера с Германией. В его руках была теперь государственная власть, и потому борьба с ним означала самоисключение из сообщества всех немцев. Протесты против новой идеи становятся протестами против государства. Нацизм как бы маскируется под национальное самосознание. А национальная самоидентификация – важнейшая сила.
Германию, где нацизм стал идеологией сложно назвать государством. Это было высокотехнологичное племя варваров с примитивным пониманием государства, его роли в жизни личности и роли личности в жизни государства. Это была догосударственная структура. Гитлер занимался натуральным грабежом. Награбленное у евреев, у Чехословацкого госбанка, у поляков, греков, скандинавов, французов он последовательно распределяя среди своих сограждан. Гитлер не обманывал немцев, он их честно купил.
Таким образом, идеология и практика нацизма удовлетворяют запросы, происходящие из особенностей психологии одной части населения, и задают ориентацию другой части: тем, кому не нужны ни власть, ни подчинение, но кто утратил веру в жизнь, собственные решения и вообще во все на свете.
Сегодняшняя молодежь, пополняющая ряды неонацистов должна знать, что идеология нацизма ни в каком виде не приемлет свободу личности и говорит о самоотречении индивида, сведении его к пылинке. Нацист должен принести личное в жертву общему, отказаться от всякого права на личное мнение, личные интересы, личное счастье. Воспитать нациста это значить научить индивида не утверждать свое «я», научить молча переносить несправедливость.
К счастью, идеология нацизма противоречит самому естеству человеческой души. История человечества — это история растущей индивидуализации и, вместе с тем, история растущей свободы. Стремление к свободе является неизбежным результатом процессов индивидуализации и развития культуры. Авторитарные системы все равно не способны ликвидировать стремление к свободе. Они противоречат ей. Только человек высокой культуры способен принять свободу. Низкокультурный человек страшится ее, она разрушает его «я». Нацизм прекращает свое существование, как только этические, моральные принципы становятся выше существования нации.
Что такое нацизм в психологии
Как страх перед изоляцией, относительная слабость моральных принципов и комплиментарное возвеличивание народа и расы со стороны государства становятся прочной основой расцвета нацизма и других подобных идеологий.
Нет у человека заботы мучительнее, как найти того, кому бы передать поскорее тот дар свободы, с которым это несчастное существо рождается.
Это слова Великого инквизитора из романа «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского. По иронии, образ инквизитора и его идеи были введены в роман, чтобы их опровергнуть, но XX век послужил жутким подтверждением этих истин.
Одним из первых о начале эры толпы заговорил французский психолог Гюстав Лебон. В его работе 1895 года «Психология народов и масс» чётко прослеживается мысль, что корни психологии масс находятся в биологических причинах — толпа руководствуется звериными эмоциями. Ещё одна гениальная догадка Лебона — толпе не нужна демократия, ей ближе авторитарный стиль управления, она нуждается в вожде. Эта же идея встречается в работах Фрейда, который был уверен, что в подвалах общественной психики живёт невыносимая тоска о недостающем отце, вожде стаи.
Фашизм, нацизм, сталинизм и другие идеологии подобного толка — наилучшие тому доказательства. Но так ли прост механизм развития глобальных коллективных явлений, которые всегда — и тогда, и сейчас — составляли ткань общественной жизни?
На этот вопрос прекрасно ответил социолог, психолог, философ и основатель неофрейдизма Эрих Фромм, который попытался вывести проблему за пределы психоанализа и показать, что нацизм, впрочем, как и любые иные подобные идеологии, — это комплексное явление, которое одновременно зависит как от психологических, так и от социально-экономических условий:
Нацизм — это психологическая проблема, но сами психологические факторы могут быть поняты лишь при учёте их формирования под воздействием факторов социально-политических и экономических. Нацизм — это экономическая и политическая проблема, но без учёта психологических факторов невозможно понять, каким образом он приобрёл власть над целым народом.
Будучи свидетелем зарождения нацизма в Германии, он дал в своей великой книге «Бегство от свободы» наиболее глубокий анализ этого явления. Исследуя феномен свободы, Фромм приходит к выводу, что современный человек, порвавший с вековой махиной доиндивидуалистического общества, которое полностью регулировало его жизнь (ограничивало и защищало), не приобрел иной свободы — свободы реализации личности, интеллектуальных, эмоциональных и чувственных способностей. Это противоречие вызвало ощущение изоляции, чувство тревоги и бессилия. По убеждению Эриха Фромма, именно ничтожность и бессилие индивида, вызванные экономическими условиями и основными тенденциями политического развития, — та почва, которая питала корни фашизма. Психолог отмечает:
Это утверждение противоречит общепринятому мнению, что современная демократия, освободив индивида от всех внешних ограничений, привела к расцвету индивидуализма. Мы гордимся тем, что нас не гнетет никакая внешняя власть, что мы свободны выражать свои мысли и чувства, и уверены, что эта свобода почти автоматически обеспечивает нам проявление индивидуальности. Но право выражать свои мысли имеет смысл только в том случае, если мы способны иметь собственные мысли; свобода от внешней власти становится прочным достоянием только в том случае, если внутренние психологические условия позволяют нам утвердить свою индивидуальность. Достигли ли мы этой цели? Или хотя бы приближаемся ли к ней? Эта книга посвящена человеческому фактору, поэтому ее целью является критический анализ именно данной проблемы.
Именно в состоянии подобного беспокойства человек готов найти себе новую зависимость, отдать свою свободу сильному диктатору, порадовав Великого инквизитора.
Сегодня Моноклер публикует главу «Психология нацизма» из книги Эриха Фромма, в которой философ показал, как страх перед изоляцией, относительная слабость моральных принципов, социальная фрустрация и комплиментарное возвеличивание народа и расы со стороны государства прочной основой укрепления нацизма в Германии. Зачем нам это читать сейчас? А то вы не догадываетесь.
Как отметил в своём интервью о нацистской Германии Карл Густав Юнг:
Всякий человек, который утрачивает свою тень, всякая нация, которая уверует в свою непогрешимость, станет добычей. Мы испытываем любовь к преступнику и проявляем к нему жгучий интерес, потому что дьявол заставляет забыть нас о бревне в своем глазу, когда мы замечаем соринку в глазу брата, и это способ провести нас. Немцы обретут себя, когда примут и признают свою вину, но другие станут жертвой одержимости, если в своем отвращении к немецкой вине забудут о собственных несовершенствах.
Приступая к психологии нацизма, мы прежде всего должны уяснить, каково значение психологических факторов для понимания нацизма. В научной и популярной литературе о нацизме высказывались две противоположные точки зрения. Первая состоит в том, что фашизм — это сугубо экономическое и политическое явление и психология никак его не объясняет; вторая — в том, что фашизм — чисто психологическая проблема.
Первая точка зрения рассматривает нацизм либо как результат сугубо экономического развития, то есть как результат экспансионистских тенденций германского империализма, либо как сугубо политическое явление, то есть захват государственной власти политической партией, опирающейся на промышленников и юнкеров. Иначе говоря, победа нацизма объясняется как результат обмана и подавления большинства народа вероломным меньшинством.
Согласно второй точке зрения, нацизм может объяснить только психология, точнее, психопатология. Гитлер считается маньяком или «невротиком», а его последователи — безумцами или психически неуравновешенными людьми. В свете этого объяснения, как его излагает Л. Мамфорд, подлинные корни фашизма надо искать «не в экономике, а в человеческой душе». Он продолжает: «Объяснение фашизма заключается не в Версальском договоре и не в слабости Веймарской республики, а в безмерной гордыне, в наслаждении жестокостью и в невротическом распаде».
По нашему мнению, ни одно из этих взаимоисключающих объяснений неверно. Нацизм — это психологическая проблема, но сами психологические факторы могут быть поняты лишь при учете их формирования под воздействием факторов социально-политических и экономических. Нацизм — это экономическая и политическая проблема, но без учета психологических факторов невозможно понять, каким образом он приобрел власть над целым народом. В этой главе мы займемся именно психологическим аспектом нацизма, его человеческой базой. Нам предстоит рассмотреть два вопроса: особенности характера тех людей, к которым обращена нацистская идеология, и психологический характер самой идеологии, превративший ее в столь эффективное орудие воздействия на этих людей.
Изучая психологические предпосылки победы нацизма, нужно с самого начала провести различие между двумя группами населения. Часть народа склонилась перед нацистским режимом без сколь-нибудь значительного сопротивления, но и без восторга от идеологии или политической практики нацизма. Другая часть народа была чрезвычайно увлечена новой идеологией и фанатически предана тем, кто ее провозглашал. Первая группа состояла в основном из рабочего класса, а также из либеральной и католической буржуазии. Но хотя эти слои относились к нацизму враждебно с самого момента его зарождения и до 1933 года, хотя они имели прекрасную организацию — особенно рабочий класс, — они не проявили того внутреннего сопротивления, какого можно было бы ожидать, судя по их политическим убеждениям. Их воля к сопротивлению сломалась очень скоро, и с тех пор, они не доставляли особых трудностей новому режиму (конечно, за исключением того малого меньшинства, которое героически борется с нацизмом все эти годы). По-видимому, эта готовность подчиниться нацистскому режиму была психологически обусловлена состоянием внутренней усталости и пассивности, которые характерны для индивида нашей эпохи даже в демократических странах. Поскольку речь идет о рабочем классе, то в Германии была еще одна причина для этого: поражение, которое он потерпел после первых побед в революции 1918 года. Рабочий класс вступил в послевоенный период с большими надеждами на осуществление социализма или по меньшей мере на существенное улучшение своего экономического, политического и социального положения. Но ему пришлось испытать непрерывный ряд поражений — каковы бы ни были их причины, — которые принесли полное крушение этих надежд. К началу 1930 года результаты первых его побед были почти полностью уничтожены, что привело к глубокому разочарованию, неверию своим лидер ам, сомнению относительно целесообразности любых политических организаций, любой политической деятельности. Рабочие оставались членами своих партий и продолжали — на уровне сознания — верить в свои политические доктрины, но в глубине души многие из них потеряли всякую веру в эффективность политической борьбы.
После прихода Гитлера к власти лояльность большинства населения нацистскому правительству была усилена добавочным стимулом: миллионы людей стали отождествлять правительство Гитлера с «Германией». В его руках была теперь государственная власть, и потому борьба с ним означала самоисключение из сообщества всех немцев; когда все другие партии были распущены и нацистская партия «стала» Германией, оппозиция этой партии стала равнозначна оппозиции Германии. Наверно, для среднего человека нет ничего тяжелее, чем чувствовать себя одиноким, не принадлежащим ни к какой большой группе, с которой он может себя отождествить. Гражданин Германии, как бы ни был он чужд принципам нацизма, должен был выбирать между одиночеством и чувством единства с Германией, и большинство выбрало единство. Во многих случаях люди, не имеющие ничего общего с нацизмом, защищают нацизм от критики иностранцев, потому что расценивают ее как нападки на Германию. Страх перед изоляцией и относительная слабость моральных принципов значительной части населения помогают любой партии завоевать его лояльность, стоит лишь этой партии захватить государственную власть.
Из этого следует важнейшая аксиома политической пропаганды: любые нападки на Германию как таковую, любая пропаганда, порочащая «немцев» (вроде клички «гунны» в период прошлой войны), только усиливают лояльность тех, кто еще не вполне отождествляет себя с нацистской системой. Эта проблема, однако, не может быть решена даже самой умной и искусной пропагандой. Ее может решить только победа — во всех странах — одной фундаментальной истины: этические принципы выше существования нации, и приверженность этим принципам вводит индивида в сообщество всех тех, кто разделял, разделяет и будет разделять это убеждение.
В противоположность отрицательному или равнодушному отношению рабочего класса, либеральной и католической буржуазии низшие слои среднего класса (мелкие лавочники, ремесленники, служащие) восторженно приветствовали нацистскую идеологию.
В этой второй группе населения, составившей массовую опору нацистского движения, люди старшего поколения формировали более пассивный слой; их сыновья и дочери стали активными борцами. Нацистская идеология — дух слепого повиновения вождю, ненависть к расовым и политическим меньшинствам, жажда завоевания и господства, возвеличение немецкого народа и «нордической расы» — имела для них огромную эмоциональную притягательность. Именно это покорило их, превратило в пылких приверженцев нацизма и борцов за его дело.
Почему же нацистская идеология оказалась столь привлекательной для низов среднего класса? Ответ на этот вопрос необходимо искать в социальном характере этой группы населения. Ее социальный характер заметно отличается от социального характера рабочего класса, верхов среднего класса и высших классов, в том числе аристократии. В сущности, некоторые черты, характерные для этой части среднего класса, видны на протяжении всей истории: любовь к сильному и ненависть к слабому, ограниченность, враждебность, скупость — в чувствах, как и в деньгах, — и особенно аскетизм. Эти люди всегда отличались узостью взглядов, подозрительностью и ненавистью к незнакомцу, а знакомый всегда вызывал у них завистливое любопытство, причем зависть всегда рационализировалась как презрительное негодование, вся их жизнь была основана на скудости — не только в экономическом, но и в психологическом смысле.
Когда мы говорим, что социальный характер низов среднего класса отличается от социального характера рабочего класса, это вовсе не значит, что подобную личность нельзя встретить среди рабочих. Но для низов среднего класса она типична, а среди рабочих проявляется в столь же отчетливой форме лишь у меньшинства. Однако те или иные черты такого характера в менее выраженной форме обнаруживались и у большинства представителей рабочего класса, например повышенная почтительность к власти или бережливость. Вместе с тем значительная часть «белых воротничков» — возможно, большинство — по своему характеру, по-видимому, ближе к рабочим (особенно к рабочим крупных заводов), нежели к «старому среднему классу», который не принимал участия в развитии монополистического капитализма, а испытывал угрозу с его стороны.
Конечно, социальный характер низших слоев среднего класса был таким же еще задолго до войны 1914 года, но послевоенные события усилили в них именно те черты, на которые больше всего действовала нацистская идеология: стремление к подчинению и жажду власти.
В период перед германской революцией 1918 года экономическое положение нижних слоев старого среднего класса — мелких предпринимателей и ремесленников — было достаточно плачевно, но оно не было безнадежно, и существовало много факторов, которые их поддерживали.
Авторитет монархии был непререкаем: опираясь на нее и отождествляя себя с нею, представитель низов среднего класса приобретал чувство уверенности и нарциссической гордости. Столь же прочно держался еще авторитет религии и традиционной морали. Семья была еще незыблемым оплотом, надежным убежищем во враждебном мире. Индивид ощущал свою принадлежность к устойчивой общественной и культурной системе, где у него было собственное место. Его мазохистский наклонности в достаточной мере удовлетворялись подчинением существующим авторитетам, но он не доходил до крайнего самоотречения и сохранял сознание собственной значимости. Если индивиду не доставало уверенности или агрессивности, то сила авторитетов, которым он подчинялся, это компенсировала. Короче говоря, его экономическое положение было еще достаточно прочным, чтобы дать ему чувство довольства собой, авторитеты же, на которые он опирался, были достаточно сильны, чтобы обеспечить ему дополнительную уверенность, если не хватало собственной.
В послевоенный период ситуация резко изменилась. Прежде всего экономический упадок старого среднего класса пошел быстрее; этот процесс был ускорен инфляцией, которая к 1923 году почти полностью поглотила все сбережения, накопленные многолетним трудом.
В период 1924-1928 годов экономическое развитие принесло низам среднего класса новые надежды, но депрессия, начавшаяся в 1929 году, ничего от них не оставила. Как и в период инфляции, средний класс, стиснутый между рабочими и высшими классами, оказался самым беззащитным, по нему депрессия ударила сильнее всего.