что такое нарративный подход в психологии
Нарративный подход в психологии. Часть 1
Похоже, в области психологии и психиатрии грядут большие изменения. И все благодаря новому направлению, возникшему совсем недавно — на рубеже 70-80 гг XX века. Нарративный подход не зря считают волшебным решением всех проблем. Сторонники классической психотерапии только критикуют и скептически пожимают плечами — как можно, задавая простые вопросы, вылечить смертельно больного человека? Волшебство да и только! А все потому, что нарративщики берутся даже за самых запущенных пациентов, от которых все остальные врачи отказываются. И вылечивают! Такие практики решают практически все психологические и даже психиатрические проблемы — от самых незначительных на первый взгляд до «неизлечимых»: пары воссоединяются, дети избавляются от страхов, пожилые люди снова приобретают радость жизни… В чем секрет? Для этого нужно понять суть нового подхода.
Суть подхода
Начало нарративной практике положила совместная увлеченная работа австралийского психолога Майкла Уайта и новозеландца Дэвида Эпстона. Почему новое направление назвали именно так? Дело в том, что с латинского «нарративный» (narratio, narratus) переводится как рассказ, повествование. А в основе этого подхода как раз лежит история, с помощью которой человек осмысляет свой жизненный опыт. Вы замечали, что когда с кем-то беседуете, то рассказываете какую-нибудь историю о том, что с вами случилось, некий случай, пережитый опыт. Например, как вы встретили своего будущего мужа/жену, как закончили школу или поступили в университет, как появились дети или внуки… и таких историй очень много — у каждого она своя и даже всегда разная, в зависимости от того, кому вы ее в данный момент говорите. Но именно с помощью повествований человек всегда рассказывает о себе.
Определимся с терминологией. В нарративной практике история понимается как последовательность событий во времени, связанных единой темой и сюжетом. В связи с этим новый подход в психологии тесно связан с литературой, искусством, культурой и, по сути, берет от туда корни. Само понятие истории взято из литературы великим американским психологом и педагогом Джеромом Брунером. Он писал: «Мы организуем наш опыт и память в основном в форме нарративов — историй, мифов… (1991). Нарратив не просто отображает и имитирует жизнь, он ее конструирует» (Live as Narrative, 1987 г.). Его же слова: «Жизнь, вероятно, самое большое произведение искусства, которое мы творим». Как раз из его идей Майкл Уайт и взял мысль о том, что мы наш опыт образно осмысляем, организуем, передаем другим людям и озвучиваем в виде историй. Сам Брунер позаимствовал это из теории литературы, из литературных представлений об историях. А нарративные практики теперь достаточно успешно и эффективно используют такой опыт в своей практике.
Любые события в вашей жизни (и маленькие, и большие) складываются в определенную последовательность. Во всех последовательностях прослеживается тема, которая связана с вами. Есть истории, где вы смелые и где осторожные, где умные и где чувствуете себя глупцами или не достаточно осведомленными людьми… Их очень много! И при этом вы воспринимаете себя одним определенным образом.
Когда к нарративному практику приходит пациент, то он, как правило, рассказывает какую-то проблемную историю. С одной стороны наш психолог слушает повествование человека, а с другой — пытается найти в нем что-то, что в эту проблемную историю совсем не вписывается, что-то позитивное. Это «что-то» нарративный практик начинает прорабатывать и развивать, но уже в новую историю.
Суть нового подхода можно описать всего в трех пунктах:
Люди — это люди. Проблемы — это проблемы. Основная идея нарративной практики в том, что все люди в порядке. Просто к человеку время от времени приходит какая-то проблема извне и нарушает что-то очень важное для него: ценности, цели, надежды.
Нарративные практики считают, что проблемы — это НЕ внутренне присущие человеку качества. Вот здесь и кроется самое важное отличие нашего подхода от других, принятых в консультировании и психотерапии (например от тех, что описаны в статье 10 популярных направлений в психологии). Там предполагается, что у человека есть определенные личностные качества, которые его предопределяют. Например, индивид видит себя ленивым, неорганизованным, проживающим какую-то бессмысленную жизнь. Нарративные практики считают, что это не слишком полезно. Когда человеку предлагают поработать с тем, что он ленивый, ему приходится смотреть внутрь себя. Это очень неудобно, потому что с собой таким сложно что-то делать, проще смириться — ну я вот такой и ничего не поделаешь. С самим собой любимым очень некомфортно бороться, для этого нужно признать себя плохим.
Нарративный подход предлагает по-другому смотреть на проблему. Это называется экстернализацией — способом, когда воспринимают человека отдельно от его проблем. Нарративный практик дает чувствовать собеседнику, что все в порядке, что с ним все хорошо, что вот эта проблема существует отдельно и, когда она приходит, на нее можно повлиять.
Нарративный практик — это человек, который не рассказывает истории, а слушает их и задает вопросы. Он — не эксперт в жизни другого, он эксперт в задавании вопросов. Потому что у человека у самого есть правильное решение своих проблем, а не у нарративного или какого-либо другого практика.
Чем отличается нарративный подход
Отличия нарративного подхода от других, принятых в привычной нам классической психотерапии слишком кардинальны. Наверное, в этом основная причина критики со стороны мастодонтов психологии человека и психиатрии.
Во-первых, задача врача-психотерапевта заставить ваше бессознательное работать на вас. Классическая «наука о человеческой душе» считает, что ваше бессознательное все «знает», именно в нем кроется проблема. В нарративной же практике считается, что вам прежде всего помогают ценности, знания, умения и навыки, а также прошлый опыт, а не нечто абстрактное, сидящее в голове. В новом подходе особый взгляд на человека. Здесь считается, что у него есть все, что нужно, чтобы справиться со своей проблемой, так как он активный, реагирующий на притеснение своих ценностей.
Во-вторых, в обычной психологии человек с проблемами считается как бы «больным», с ним что-то не так, у него «плохой характер», «шизофрения», «мании» и так далее. Нарративный практик воспринимает собеседника здоровым. В целом сам по себе он в порядке, просто к нему иногда приходят проблемы в виде Паники, Истерики, Плохого Настроения… и настойчиво начинают портить жизнь. И вот тогда человеку просто нужна дополнительная помощь, чтобы справиться со всем этим. Кстати, «нормальное» отношение нарративного практика к своему пациенту очень воодушевляет и вдохновляет последнего. Человек чувствует, что его не осуждают и не оценивают, в связи с этим сразу возникает доверие, что в итоге приводит к более быстрым результатам в терапии.
В-третьих, обычного психолога в основном интересует то, что человек в данный момент чувствует. Нарративные практики всегда отталкиваются от действий человека. Их основной вопрос: что вы делаете? Используя нарратив, специалист определяет основные ценности, надежды, чаяния человека и помогает ему заново переписать свою историю, в которой проблемы под контролем или вовсе исчезают.
С чем работает нарративный подход
Нарративный подход решает практически все проблемы, даже «неизлечимые»:
— Семейные: проблемы отношений в паре и семьях.
— Внутриличностные: проблемы личной самооценки и плохой эффективности, потеря смысла жизни и отсутствие целей, убирается стыд, чувства вины, обиды.
— Организационные: проблемы договоренностей и выстраивания связей внутри организации или сообщества.
— Социальные: проблемы с притеснениями и несоблюдениями прав человека, а также насилия, ведется работа с пострадавшими от стихийных бедствий, оказывается помощь маргинализованным слоям населения — потерявшим кров, работу, родителей и близких.
Смертельно больным людям нарративная практика тоже помогает. Здесь болезнь отделяется от человека, особенно если он чувствует, что может как-то с этой болезнью взаимодействовать, например, договориться с ней, если невозможно избавиться от нее.
Нарративный подход хорошо показал себя и в работе с подростками. Здесь очень эффективно и относительно быстро решаются проблемы неуспеваемости, выбора профессии, взаимоотношений с родителями, нехватки времени, первой любви и другие, характерные для юного возраста.
В применении нового подхода каких-то ограничений и противопоказаний нет — он доступен любому.
Нарративная практика очень веселая и легкая, может быть поэтому самые неразрешимые проблемы человеческой психики лопаются здесь, словно мыльные пузыри.
В этой статье мы рассмотрели так сказать теоретическую часть нарративного подхода. Узнать больше вы сможете Обязательно прочтите публикацию Нарративный подход в психологии. Часть 2, где на примере из жизни описываются основные принципы новой практики.
Отзывы и комментарии
Если остались вопросы, поделитесь ими в комментариях к этой статье. Также с удовольствием примем ваши аргументы в пользу или против нарративного подхода.
Многие специалисты заявляют о том, что на данный момент психиатрия и психология сейчас находятся на пороге больших перемен, так как сейчас набирает всю большую популярность специальные методы нарративной психотерапии. Некоторые считают относительно новые методы по-настоящему волшебными.
В это же время сторонники классической психотерапии отстаивают свои консервативные соображения, заявляя о том, что просто задавая вопросы, невозможно добиваться результатов.
В чём секрет нарративной психологии, как появилась и сформировалась нарративная психотерапия, и в чём заключается нарративный подход, будет рассказано в данной статье.
Суть нарративного подхода
Для начала стоит рассказать немного об истории появления данного подхода в современной психотерапии.
История
Нарративная психотерапия сформировалась в результате объединения множества идей, которые высказывались самыми разными специалистами в разных областях психологии и психиатрии. Они имели общие черты, но в то же время не представляли собой единого методического подхода. Поэтому на протяжении определённого времени эти идеи просто «пылились» на полках в одном ряду с другими интересными идеями, которые просто не были со временем реализованы.
Появление «нарративной практики», как впоследствии было названо это направление в психотерапии, связывают с работой двух учёных: новозеландца Дэвида Эпстона и австралийца Майкла Уайта. Именно эти специалисты объединили идеи, высказывающиеся ранее другими психологами, психиатрами и психотерапевтами, создав методы нарративной психотерапии.
Цель нарративной терапии заключается в том, чтобы создать вокруг пациента определённого пространства, в котором впоследствии будут развиваться предпочитаемые, альтернативные истории. Эти истории призваны дать клиенту ощущение того, что он способен повлиять на ход событий, происходящих в его собственной жизни. Клиент становится в центре своей же истории, при этом предполагается использование «своих» людей для того, чтобы повысить чувства поддержки и заботы.
Новое направление в психотерапии было названо нарративным по определённым причинам. В переводе с латинского «narratio» переводится как повествование, рассказ. Как уже было сказано выше, за основу берётся история, помогающая клиенту осуществить осмысление своего жизненного опыта.
Человек рассказывает о себе с помощью историй. Именно в них он высказывает свои переживания, а также моменты накопленного опыта. У каждого человека есть свои истории, в которых присутствуют детали, которые известны только ему. Именно они отражают суть индивида, могут продемонстрировать особенности его характера и направленность полученного им опыта. Рассказывая свои собственные истории, человек погружается в них, становится их центром, формируя воображаемое пространство, где он может чувствовать себя уверенным и раскованным. Это помогает расслабиться и собраться в самых разных жизненных ситуациях.
Если обратить внимание на терминологию, которая используется в нарративной психотерапии, то можно обнаружить акценты, на которые обращается внимание при проведении терапии. Историей в нарративной психотерапии называют событийную последовательность во времени, которая имеет в своей основе единую тему и общий сюжет. В связи с этим новый подход в психотерапии основывается на довольно тесных связях с искусством, литературой, и культурой.
Любые события, происходившие в жизни индивида, могут быть маленькими и большими, весьма важными и довольно незначительными. Но все они накладывают свой особый отпечаток на человеческую память, оставляя определённые впечатления и воспоминания. Все эти события складываются в определённую последовательность. Во всех событийных последовательностях можно обнаружить наличие связующей их темы.
Когда к психотерапевту, практикующему нарративные методы лечения, обращается пациент, специалист сначала его выслушивает. Пациент должен рассказать практику какую-то проблемную историю из его собственной жизни, при этом не скрывая деталей и своего отношения к ним. При этом нарративщик должен непросто внимательно выслушать своего пациента, но и обнаружить в рассказанной истории что-то позитивное. Позитивное зерно затем будет «выужено» психотерапевтом их общего повествования, а затем переработано в новую историю.
Методологические особенности нарративного метода
Сущность метода и его особенности можно раскрыть, указав всего три пункта. Именно по ним читатель сможет легко и просто понять, в чём же состоит удивительный метод нарративной психотерапии, в чём его суть:
В чём отличия нарративного подхода от других?
В начале статьи говорилось о том, что у нарративной психотерапии имеются недоброжелатели, которые крайне негативно относятся к методам этой практики. Чтобы не быть голословным, стоит привести несколько отличий нарративного подхода от других, которые считаются довольно радикальными. Именно поэтому довольно неудивительно, что у данного подхода есть противники.
Итак, в чём заключаются отличия нарративного подхода от других психотерапевтических методик:
С какими проблемами работает нарративный подход?
Нарративный подход применяется для работы с людьми, имеющими самые разные проблемы:
Облечь травмы в слова: как изменить жизнь с помощью нарративной психотерапии
Нарративный подход позволяет проводить психотерапию, опираясь на позитивный жизненный опыт. Его создали австралиец Майкл Уайт и новозеландец Дэвид Эпстон, используя идеи Льва Выготского. «Афиша Daily» взяла интервью у Мэгги Кэри, директора основанного Уайтом центра нарративной практики в Аделаиде.
Психотерапевт, нарративный практик, директор центра нарративной практики в Аделаиде, Австралия
— Расскажите подробнее о том, что такое нарративный подход.
— Он базируется на идее, что мы осваиваем свой жизненный опыт с помощью историй. Поскольку люди не в состоянии запомнить абсолютно все, что происходит с ними, они выстраивают логические цепочки между отдельными событиями и ощущениями. И эти последовательности становятся историями.
Мы не рождаемся с этими историями. Они конструируются в социальном и политическом контексте. Мы не рождаемся в вакууме, свободные от мнений о том, что должен собой представлять «нормальный» человек. Более того, и тут есть нюансы: «белого человека» в Австралии судят согласно одним нормам, людей других культур и рас, даже если они тоже австралийцы, — уже по другим. Мы исследуем эти культурные истории, дискурсы. Способность видеть частные истории в широком контексте — это и есть фундамент нарративной практики.
— Как вы работаете с этими историями?
— Все используют их для осмысления собственного опыта. И часто случается, что люди, которые приходят к нам на терапию, осмысляют свой опыт через призму именно проблемных историй. Это заметно в том, что они говорят о себе, в повторяющихся травмах. «Я плохой», «я безнадежный», «я ужасный человек» — подобные выводы действительно могут завладеть сознанием. Они становятся как будто лупой, через которую люди смотрят на мир. Фокусировка в восприятии настоящего происходит только на определенных вещах. Тех, что соответствуют травмирующей истории. Ничего другого в своем опыте они увидеть просто не могут.
Нарративный подход позволяет отделить контекст и увидеть эти истории не как определяющие, а как ситуативные. Он учит искать под проблемной другие истории, спрятанные. Мы называем их альтернативными или предпочитаемыми. Когда они находятся, то травмирующие истории, определявшие жизнь, ведущие в неправильном направлении, растворяются и уходят.
— Можете привести конкретный пример?
— В Австралии я много работаю с женщинами и детьми, пережившими опыт насилия в семье. Я расскажу историю про женщину по имени Лайза. Мы встретились, когда ей было чуть меньше тридцати и она одна воспитывала двоих детей 4 и 6 лет. Примерно за год до этого Лайза ушла от мужа. Была в тревоге и депрессии. Страдала от социальной изоляции — не поддерживала связь с родственниками, не имела друзей.
Лайза считала себя плохой матерью, несмотря на то что очень любила детей и заботилась о них. Например, водила дочь на подготовку к школе. Кроме того, она думала, что окружающие ее осуждают. Она хотела пойти учиться, чтобы получить профессию. Но при этом не могла решиться позвонить и записаться на курсы. «Я не могу, у меня не получится», — говорил ее внутренний голос.
Мы смогли отделить этот голос, когда начали анализировать опыт проживания всего, что происходило с Лайзой. В нарративной терапии это называется экстернализацией. И я стала спрашивать: как долго этот голос живет в ее голове? когда он зазвучал впервые? что тогда с ней происходило? Мои вопросы должны были сделать очевидной разницу между реальной жизнью Лайзы и тем, как она себе ее представляла.
Стало понятно, что Лайза слышит этот голос долго. Он был голосом семьи: Лайза, единственная девочка в семье, росла среди многочисленных братьев. И постоянно слышала, что мальчики лучше и только мужчины достойны уважения. Кроме того, девочка регулярно подвергалась насилию со стороны родного дяди. И боялась огласки, поскольку дядя повторял, что люди непременно осудят ее, если узнают, что происходит.
Конечно, Лайза боялась и последствий развода для детей. Ее тревога была понятна: у одиноких матерей куда меньше денег. Материальное положение семьи ухудшилось, и голос постоянно напоминал об этом. И Лайза влезала в долги, покупая детям рождественские подарки… Просто чтобы заглушить этот голос. Нам понадобилось много времени, чтобы она поняла, что это просто голос, а не истина в последней инстанции.
— Как вам удалось ей помочь?
— Исследуя проблему, я пыталась найти самый крошечный намек на альтернативную историю, за который можно было бы зацепиться. Лайза была очень одинокой. Но все же была одна женщина, Бренда, с которой она подружилась. Мы стали развивать эту историю: как она решилась открыться другому человеку и начать ходить в гости? Как вообще мы делаем то, что может быть потом рассмотрено как полезные навыки? Здесь большой простор для размышления. Согласно подходу, нужно искать то, что для человека значимо, что он ценит, на что надеется и чего хочет. Понять его устремления. К чему стремилась Лайза, заводя эту дружбу?
Вспомним, что она отдала дочь в сад, хотя психологически ей далось это нелегко. Это был пример сопротивления внутреннему голосу. И я стала выяснять подробности. Оказалось, что Лайза позвонила Бренде, и та в разговоре напомнила ей про шарф, подаренный любимой тетей. Бренда знала, что Лайза иногда надевает его — как защиту, талисман. Лайза повязала утром шарф и подумала, как это важно — отдать дочь учиться. Так нашлась история о том, что Лайза хочет, чтобы у дочери были друзья-одноклассники, какое-то занятие. Чтобы ей нравилось быть собой. Отклики этого обнаружились потом в жизни самой Лайзы: когда ей было восемь, ее взяла под крыло учительница в воскресной школе.
Я спросила, что надо делать с ребенком, если ты хочешь, чтобы он так себя ощущал. И Лайза стала приводить трогательные примеры, такие кусочки каждодневных историй — например, как вечером она по очереди проводит время с каждым ребенком, а каждое воскресенье они идут куда-то втроем, но куда — решают дети.
Если проблемный голос слишком громкий, люди не могут оценить то, что делают. Собирая любые маленькие детали в другую важную историю, мы делаем ее более крепкой и видимой.
Лайза начала ценить свои материнские усилия не сразу. Мы вели с ней длинные разговоры на протяжении долгого времени. Но в итоге она стала более успешной как мать и смогла никогда больше не допускать в своей жизни насилия. Когда она жила с Джимом, внутренний голос был очень громким, потому что он совпадал с голосом самого Джима: «Даже не пытайся уйти от меня, потому что опека заберет детей. Ты плохая мать». И только когда нашлась и стала развиваться другая история, Лайза начала понимать, почему предыдущая была такой могущественной, не будучи при этом правдивой.
Проблемная история ломается, трещит по швам, теряет власть над человеком, когда тот понимает, что это все неправда. Представляет «это» как голос или как что-то отдельное от него. Поскольку часто травмы уходят корнями глубоко в прошлое, нужно время для победы над ними. А для этого важно узнать как можно больше деталей предпочитаемых историй, чтобы сделать их различимыми в человеческом опыте.
— Я знаю, что вы можете объяснить, как работает нарративный подход, и с точки зрения нейробиологии.
— Действительно, я увлекаюсь этой наукой и имею представление о том, как работает мозг, в том числе в контексте памяти. Когда мы создаем новые истории, образуются новые связи между нейронами. «Зависать» в положительных историях полезно: чем больше люди опираются на предпочитаемые истории, тем быстрее соответствующие нейронные цепочки в мозгу становятся магистральными. И уже не нужно возвращаться к травме. Можно жить той жизнью, которой хочется.
В процессе эволюции мы выработали умение очень быстро реагировать на опасность. Если навстречу бежит тигр, мы обычно не начинаем думать, что делать. Наш ответ автоматизирован. Выплеск адреналина и кортизола — и мы готовы убегать или драться. Или замереть — это тоже хороший вариант, если атакующий сильнее. То же самое происходит в результате травмы или насилия — автоматический ответ. Всем знакомы эти телесные ощущения: сердце бьется быстрее, дыхание становится коротким и прерывистым, желудок сводит.
К чему это приводит? К тому, что люди, которые прошли через травму, способны снова и снова испытывать эти ощущения под воздействием триггера. Триггером может оказаться что угодно — место, голос, запах. И человека отбрасывает в момент травмы. Вырабатываются те же гормоны, и, хотя реальной опасности нет, ощущения такие же. Это может быть источником настоящего стресса. Предпочитаемые истории превращают боль в слова, помогают ее вербализировать, понять, что она значит.
Нарративный подход в психологии. Часть 2
В предыдущей статье Нарративный подход в психологии.. Часть 1 мы уже выяснили, что новая практика в психотерапии быстро и эффективно «излечивает» людей за счет отделения проблемы от личности; переписывания его истории — замены старой на новую, альтернативную, желаемую; восприятия пациента как здорового человека, у которого все в порядке, но иногда нужна помощь, чтобы справиться с трудностями извне… Теперь рассмотрим работу нарративного подхода на практике.
Нарративный подход в действии
Каким же образом из несложных жизненных ситуаций добраться до ценностей человека? Как определить события, которые могут дать начало другой истории? И каким способом происходит переписывание? Рассмотрим на конкретных примерах работу нарративного подхода.
К нарративному практику на прием попал шестилетний мальчик, который боялся оставаться один. Родители жаловались, что он — законченный эгоист, капризничает, требует свое, не дает от себя отходить даже на непродолжительное время. Малыш не ходил в сад, потому что боялся оставаться без мамы или папы даже в кругу своих сверстников или других взрослых. «Классические» психологи поставили диагноз — недостаток внимания и неумение для своего возраста в нужной степени сдерживать свои желания.
Нарративный практик же в работе с мальчиком, задавая ему «правильные» вопросы, прежде всего использует экстернализующий язык: «Похоже Истерика и Нетерпение берут верх над тобой, когда что-то по твоему мнению идет не так». То есть специалист отделяет проблему — он не характеризует мальчика как истеричного, эгоистичного или нетерпеливого. Он из слов маленького пациента делает вывод о том, что есть отдельно Истерика и Нетерпение, которые приходят к нему (они не всегда с ним!) и малыш испытывает дискомфорт, потому что папа и мама тогда недовольны и ругаются на него.
Нарративный практик всегда спрашивает, что действительно важно для человека и таким образом он выходит на его понимание проблемы, а не дает свою интерпретацию и уж, тем более, не ставит диагноз. У мальчика спросили, хочет ли он перестать бояться оставаться без родителей, и он сказал «да» — таким образом, специалист отделил жизнь малыша от его проблем. Ребенок сам сделал вывод, что тогда он сможет играть с другими детьми без мамы, ходить в сад, а потом в школу и другое. Так появилась альтернативная история, где парень не боится и где он живет по-другому, без страха.
При переписывании истории нарративный практик определяет с человеком почему он решил ее переписать, с какими ценностями это связано, когда раньше он этих ценностей придерживался, как это происходило. В нашем примере мальчик вспомнил, что бывало, когда ему удавалось послушать мамину сказку или песенку перед сном и не бояться кого-то в темном углу — это уже один маленький эпизод для альтернативной истории. Так же в проблемный рассказ малыша не вписывалось следующее событие: когда однажды тот остался один, ему было страшно, но он перетерпел и убедил себя, что не все так плохо. Вот и второй эпизод для новой истории о смелом мальчике!
Переписывание истории
Как же происходит переписывание истории? Другими словами, с помощью каких вопросов мы можем выявить проблему и найти ее решение? Начинать нужно с того, что вы делаете сейчас и что бы вы выбирали делать. В таблице ниже красной стрелкой показано — сначала вы, отвечая на вопросы, идете снизу вверх: от действий поднимаетесь к намерениям, целям, ценностям и так далее до самого верха к самым важным принципам, исходя из которых вы и строите свою новую жизнь. Дальше вы снова спускаетесь вниз (синяя стрелка), отвечая на вопросы уже относительно этих новых принципов: на что бы вы могли надеется, какие у вас были бы убеждения и так далее.
Иными словами, от действий мы в итоге приходим к принципам, и делаем вывод, что данные поступки, например, прибавляют уверенности в себе, а потом снова спускаемся по списку вопросов вниз, чтобы обозначить другие действия, которые будут определять наши принципы. Так мы переписываем свою историю, наполняем ее новыми событиями, следуя которым мы можем избавиться от проблемы, например, страха.
Вот другой вариант приведенной выше таблицы:
Разбор по такому принципу любого действия достаточно быстро позволяет дойти до сути. Это дает человеку возможность совсем по-другому взглянуть на себя. Он начинает понимать — все его действия исходят из каких-то ценностей, он имеет много каких-то возможностей, чаяний, надежд, желаний, чтобы справиться с проблемой. В итоге человек отвечает на действие проблемы. Он может отступить и посмотреть на нее со стороны, каким-то образом взаимодействовать с ней, завести с ней отношения как с неким субъектом, договориться, повлиять на нее. И вот тогда оказывается, что у проблемы есть свой характер, свои предпочтения, даже почитатели и враги: те, кто поддерживает и поощряет ее и те, кто помогает вам, а не ей. После этого становится легче с ней что-то сделать: «воспитать» или вовсе истребить.
Вот примеры некоторых вопросов, которые обязательно должен задать нарративный практик:
— очень важно выяснять ОТНОШЕНИЕ человека к проблеме: Как тебе это?
— необходимо найти ОБОСНОВАНИЕ недовольства: Почему ты так к этому относишься?
— пусть человек сам найдет РЕШЕНИЕ проблемы: Как бы ты хотел реагировать?
— нужно поддержать собеседника, вселить в него уверенность в то, что его НАВЫКОВ И УМЕНИЙ достаточно, чтобы справиться с проблемой: Какие твои навыки и умения могут тебе в этом помочь?
Используя примеры вопросов, описанных выше (в том числе и в таблице), вы можете сами себе без помощи специалиста провести нарративную терапию. Однако, существует техника безопасности для самостоятельной работы и ее нужно иметь в виду. Кроме того, без нарративщика этот подход не рекомендуется использовать тем, у кого была серьезная психологическая травма или есть клинические диагнозы. Если вам кажется, что ваши проблемы не такие уж болезненные, смело приступайте к самостоятельной практике.
Этика
Иногда нарративному подходу предъявляют вопросы морально-этического характера: если человек отделяет себя от проблемы, то получается, что виноват не он, а эта проблема? То есть он снимает с себя ответственность за какие-то свои негативные действия и может продолжать их совершать с чистой совестью?
Как раз наоборот — нарративная практика позволяет решать очень многие моральные дилеммы. Здесь человек понимает, что он несет ответственность за отношения со своей проблемой, так как может на нее влиять. Это осознание придает много сил. Например, некто считает, что он безнравственный и безответственный, ему становиться очень сложно с собой таким что-то делать. Проще смириться — ну я вот такой и ничего с этим не поделаешь. Нарративный практик ставит пациента в активную позицию ответственности тем, что обсуждает с ним каким образом он может действовать на проблему, уменьшить ее активность, сделать так, чтобы она приходила реже или вообще оставила его. Это как раз и побуждает не оставлять все как есть, а начать отвечать за то, что с тобой происходит. Нарративный подход — не вседозволенная практика, а та, в которой допускается что-то делать со своей проблемой.
Несмотря на свою «молодость» нарративный подход уже представлен в 47 странах мира, где работают в общей сложности 50000 практиков. В России их чуть больше 1000, но число постоянно растет. Два раза в год по нарративной практике проходят конференции, в том числе и онлайн. У подхода есть своя русскоязычная группа на Facebook, в которой можно найти много интересных материалов. На данный момент по этой теме издается много книг и журналов, переводятся статьи зарубежных коллег. Начинающим специалистам и просто заинтересованным лицам рекомендуем книгу Майкла Уайта «Карты нарративной практики».
Отзывы и комментарии
Предлагаем самым смелым устроить мини-терапию — проанализируйте свои проблемы с помощью вопросов, описанных в статье и поделитесь в комментариях. Пообсуждаем результаты…