что такое мотивировка в судебной практике
Что такое мотивировка в судебной практике
ГПК РФ Статья 198. Содержание решения суда
1. Решение суда состоит из вводной, описательной, мотивировочной и резолютивной частей.
2. В вводной части решения суда указываются номер дела, дата и место принятия решения суда, наименование суда, принявшего решение, состав суда, помощник судьи, секретарь судебного заседания, стороны, другие лица, участвующие в деле, их представители, предмет спора или заявленное требование.
(в ред. Федеральных законов от 29.07.2018 N 265-ФЗ, от 28.11.2018 N 451-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
3. Описательная часть решения суда должна содержать указание на требование истца, возражения ответчика и объяснения других лиц, участвующих в деле.
4. В мотивировочной части решения суда должны быть указаны:
1) фактические и иные обстоятельства дела, установленные судом;
2) выводы суда, вытекающие из установленных им обстоятельств дела, доказательства, на которых основаны выводы суда об обстоятельствах дела и доводы в пользу принятого решения, мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле;
3) законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии решения, и мотивы, по которым суд не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле.
(часть 4 в ред. Федерального закона от 28.11.2018 N 451-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
4.1. В случае признания иска ответчиком в мотивировочной части решения суда может быть указано только на признание иска и принятие его судом.
В случае отказа в иске в связи с истечением срока исковой давности или признанием неуважительными причин пропуска срока обращения в суд в мотивировочной части решения суда указывается только на установление судом данных обстоятельств.
В мотивировочной части решения суда могут содержаться ссылки на постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам судебной практики, постановления Президиума Верховного Суда Российской Федерации, а также на обзоры судебной практики Верховного Суда Российской Федерации, утвержденные Президиумом Верховного Суда Российской Федерации.
(часть 4.1 введена Федеральным законом от 28.11.2018 N 451-ФЗ)
5. Резолютивная часть решения суда должна содержать выводы суда об удовлетворении иска либо об отказе в удовлетворении иска полностью или в части, указание на распределение судебных расходов, срок и порядок обжалования решения суда. Резолютивная часть решения суда, принятого мировым судьей, также должна содержать указание на срок и порядок подачи заявления о составлении мотивированного решения суда.
(часть 5 в ред. Федерального закона от 28.11.2018 N 451-ФЗ)
Является ли немотивированное правосудие правосудием?
Автор: Султанов Айдар Рустэмович, начальник юридического управления ПАО «Нижнекамскнефтехим»
Sultanov Aidar Rustemovich Head of the Legal Department of PJSC «Nizhnekamskneftekhim»
Is unmotivated justice a justice?
В данной статье рассмотрен вопрос необходимости мотивированности судебных актов, через призму принципов справедливого правосудия, необходимости обеспечить контроль со стороны гражданского общества.
Ключевые слова: справедливое правосудие, мотивированность судебных актов, верховенство права, публичность, произвол.
This article discusses the need for motivation of judicial acts, through the prism of the principles of fair justice, the need to ensure control by civil society.
Key words: fair justice, motivation of judicial acts, rule of law, publicity, arbitrariness.
Строго соблюдая закон, граждане обретают личную безопасность, что справедливо,
поскольку ради этого люди объединяются в общество, и полезно,
поскольку в этом случае предоставляется возможность точно просчитать неудобства противоправного поведения.
Правда, граждане приобретают дух независимости, но не для того, чтобы расшатывать законодательную основу и не повиноваться властям.
Они скорее окажут неповиновение тем, кто осмеливается назвать священным именем добродетели
потакание своим прихотям и корыстным интересам или взбалмошным мнениям.
Эти принципы вызовут неудовольствие тех, кто считает себя вправе тиранить подчиненных столь же жестоко,
как их, в свою очередь, тиранит вышестоящий деспот.
И я должен был бы бояться всего на свете, если бы дух тирании мог заставить смириться дух просветительства.
Чезаре Беккария «О преступлениях и наказаниях».
Однако, в проекте Верховного Суда есть также уже ничем не ограниченное право суда апелляционной инстанции не составлять мотивированное определение, если решение суда первой инстанции оставлено им без изменения при условии, что в апелляционных жалобе, представлении отсутствуют доводы, которые не были предметом рассмотрения в суде первой инстанции, и при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции не были приняты новые доказательства. Эта право суда не ограничено ни категорией дел, ни возможностью лиц, участвующих в деле просить о мотивировании судебного акта.
Немотивированность судебных актов иногда обращала на себя внимание в актах высших судебных инстанций. Так в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 мая 2007 г. N 27 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей о привлечении судей судов общей юрисдикции к дисциплинарной ответственности» обращено внимание судов на то, что «судебные акты должны быть точными, понятными, убедительными и объективными по содержанию, не допускающими неясностей при исполнении. Немотивированные и неубедительные, небрежно составленные судебные акты, содержащие искажения имеющих значение для дела обстоятельств, порождают сомнения в объективности, справедливости и беспристрастности судей» 7 . Таким образом, в Верховном Суде РФ уже давно существует абсолютно правильное понимание недопустимости немотивированных решений.
В Постановлении ЕСПЧ по делу «Рякиб Бирюков против РФ» 18 было установлен факт нарушения права на справедливое судебное разбирательство, где в качестве основания для установления нарушения статьи 6 Конвенции был указан факт не оглашения судебного акта в полном объеме публично. Возражения РФ о том, что резолютивная часть кассационного определения была оглашена в присутствии заявителя были отклонены.
Полагаем, что данный вывод вполне актуален для оценки инициативы Верховного Суда РФ по упрощению судопроизводства в виде освобождения судов от мотивирования судебных актов по результатам рассмотрения апелляционных жалоб. Очевидно, что тот, кто готовил вышеизложенную инициативу, не учел уроков из данного Постановления ЕСПЧ.
Мотивированность судебных актов – это также требование уважения достоинства личности. Именно мотивированность судебного акта является подтверждением, что государство в лице суда действительно выслушало и поняло человека в ходе судебного процесса где суд не только надлежащим образом организовал коммуникацию в ходе судебного процесса, услышал стороны, но и дал им ответ в мотивированном судебном акте.
Но результат судебного разбирательства важен не только лицам участвующим в деле, порой тот, кто собирается в суд изучает сложившуюся практику судов, для того, чтобы понять, возможный результат судебного разбирательства. Известность судебной практики судов также создает правовую определенность.
Полагаем, что самое главное достоинство мотивированных судебных актов – это то, что они заменяют бездушную силу, силу произвола, силой логики и права.
«Освобождение» от мотивирования судебных актов – это не только освобождение от уважения личности, не только вывод судов из под контроля гражданского общества, но и ключ к перерождению права в режим произвола и бесправия.
Надеемся, что законодатель с осторожностью подойдет к инициативе Верховного Суда РФ и не допустит превращение правосудия, основанного на уважении к личности, в систему бездушного произвола, которая не отправляет правосудие, а лишь издает приказы…
Пристатейный список:
Афанасьев С.Ф. К проблеме реализации права быть выслушанным в суде при рассмотрении гражданских дел // Вестник гражданского процесса. 2012. N 4. С. 28 – 45.
Афанасьев С.Ф. Право на получение мотивированного судебного решения по гражданскому делу (международный и национальный аспекты)// Арбитражный и гражданский процесс. 2008. N 12. С 13-16.
Афанасьев С.Ф., Борисова В.Ф. Право на получение мотивированного судебного решения в контексте доступности правосудия по гражданским делам//Вестник Российского фонда фундаментальных исследований. Гуманитарные и общественные науки. 2015. № 2 (79). С. 154-164.
Barendrecht J.M., De Hoon M.W. and Bolt K.F. Appeal Procedures: Evaluation and Reform // Tilburg Law & Economics Center Discussion Paper No. 2006. № 031. URL: http://ssrn.com/abstract=942289 or http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.942289
Верещагин А.Н. Особые мнения в российских судах // Государство и право. 2008. № 2. С. 22.
Викут М.А. Законность и обоснованность актов социалистического правосудия, как главное условие выполнения задач гражданского судопроизводства// Цивилистические проблемы правового статуса личности в социалистическом обществе. Саратов. 1982. С. 124.
Гессен В.М. Исключительное положение. Харьков, 2004. С. 194.
Гойхбарг А. Г. Курс гражданского процесса. М.1928. С.97.
Грибов Н. Д. Правовая природа апелляции в цивилистическом процессе. Дисс. канд. юр. наук М. 2016. С. 50-51.
Загайнова С.К. Судебные акты в механизме реализации судебной власти в гражданском и арбитражном процессе. М., 2007. С. 299 – 300.
Загряцков М.Д. Право жалобы. Вопросы правоведения. №1. 2012. С.227-228.
Зайцев И.М. Решение суда как процессуальный документ// Вестник СГАП. 1995. №2. С.74
Краснов М. У судебной власти есть только один защитник – общество//Российская юстиция. 2003. N 6. С. 3
Поляков С.Б. К вопросу о независимости суда//Государство и право. 2000. №10. С. 85.
Пономаренко В. А. Мотивированность судебного решения в гражданском и арбитражном процессе. СПб. 2009. С. 91.
Рабцевич О.И. Право на справедливое судебное разбирательство: международное и внутригосударственное правовое регулирование. М., 2005. С. 136.
Ратушная Б.П. Проблемы мотивированности судебных решений в Украине// Право и политика. № 6. 2013. С. 798 – 802.
Смирнов А.В. «Публичность (открытость) судебной власти как условие демократии в России». // http://kalinovsky-k.narod.ru/b/st/smirnov2004.htm
Султанов А.Р. О проблеме мотивированности судебных актов, через призму постановлений Европейского Суда по правам человека//Международное публичное и частное право. 2008. № 2. С. 11-14.
Султанов А.Р. Мотивированность судебного акта как одна из основных проблем справедливого правосудия//Закон. 2014. № 8. С. 114-118.
Султанов А.Р. Безусловное безобразие, или является ли полное копирование текста возражений допустимым в качестве судебного решения?//Вестник гражданского процесса. 2017. №5. С. 264-282/
Султанов А.Р. Копипаст как отказ в правосудии// Евразийская адвокатура №5. 2017. С. 40-44.
Сухорукова О.А. Эффективность гражданского судопроизводства: коммуникативный процесс. Воронеж. 2017. С. 10.
Тузов Н.А. Мотивирование и преюдиция судебных актов. М. 2006
1 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 3 октября 2017 года № 30 «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации, Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» http://vsrf.ru/Show_pdf.php?Id=11612
2 Поляков С.Б. К вопросу о независимости суда//Государство и право. 2000. №10. С. 85; см. также Верещагин А.Н. Особые мнения в российских судах // Государство и право. 2008. № 2. С. 22.
3 Султанов А.Р. О проблеме мотивированности судебных актов, через призму постановлений Европейского Суда по правам человека//Международное публичное и частное право. 2008. № 2. С. 11-14.
4 Или свидетельствуют о его незаконности см. Викут М.А. Законность и обоснованность актов социалистического правосудия, как главное условие выполнения задач гражданского судопроизводства// Цивилистические проблемы правового статуса личности в социалистическом обществе. Саратов. 1982. С. 124
5 Пономаренко В. А. Мотивированность судебного решения в гражданском и арбитражном процессе. СПб. 2009. С. 91.
7 Текст постановления опубликован в Российской газете от 8 июня 2007 г. N 122, в Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации, август 2007 г. N 8.
8 Султанов А.Р. Мотивированность судебного акта как одна из основных проблем справедливого правосудия//Закон. 2014. № 8. С. 114-118; Султанов А.Р. Мотивированность судебного акта как одна из основных проблем справедливого правосудия//Закон. 2014. № 8. С. 114-118.
9 Постановление от 11 января 2007 по делу «Кузнецов и другие против РФ», п.83, см.также п. 30 Постановления по делу «Хирвисаари против Финляндии» от 27.09.2001; Постановление ЕСПЧ по делу «Хаджианастасиу против Греции»от 16 декабря 1992 г. N 12945/87.
10 Загряцков М.Д. Право жалобы. Вопросы правоведения. №1. 2012. С.227-228. URL: http://forum.yurclub.ru/index.php?app=core&module=attach§ion=attach&attach_id=79500 ( дата обращения 09.05.2013). Пользуясь случаем выражаем благодарность редакции журнала «Вопросы правоведения» за возможность ознакомиться с работой, которая по настоящее время сохранила свою актуальность, за новую жизнь глубоко продуманных идей о «праве жалобы».
11 Гойхбарг А. Г. Курс гражданского процесса. М.1928. С.97.
12 Афанасьев С.Ф., Борисова В.Ф. Право на получение мотивированного судебного решения в контексте доступности правосудия по гражданским делам//Вестник Российского фонда фундаментальных исследований. Гуманитарные и общественные науки. 2015. № 2 (79). С. 154-164.
13 Султанов А.Р. Безусловное безобразие, или является ли полное копирование текста возражений допустимым в качестве судебного решения?//Вестник гражданского процесса. 2017. №5. С. 264-282; Султанов А.Р. Копипаст как отказ в правосудии// Евразийская адвокатура №5. 2017. С. 40-44.
14 Barendrecht J.M., De Hoon M.W. and Bolt K.F. Appeal Procedures: Evaluation and Reform // Tilburg Law & Economics Center Discussion Paper No. 2006. № 031. URL: http://ssrn.com/abstract=942289 or http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.942289
15 Постановление от 11 января 2007 по делу «Кузнецов и другие против РФ», п.83, см.также п. 30 Постановления по делу «Хирвисаари против Финляндии» от 27.09.2001.
16 Смирнов А.В. «Публичность (открытость) судебной власти как условие демократии в России».
// http://kalinovsky-k.narod.ru/b/st/smirnov2004.htm
17 Краснов М. У судебной власти есть только один защитник – общество//Российская юстиция. 2003. N 6. С. 3
18 Постановление ЕСПЧ от 17.01.2008 по делу «Рякиб Бирюков против РФ», перевод на русский язык опубликован в журнале «Права человека. Практика Европейского Суда по правам человека» №5(26). 2008. С.38
19 См. также Постановление ЕСПЧ по делу «Pretto and Others v. Italy» от 8.12.1983, § 21 и Постановление ЕСПЧ по делу «Axen v. Germany» от 8.12.1983, § 25)
20 Сухорукова О.А. Эффективность гражданского судопроизводства: коммуникативный процесс. Воронеж. 2017. С. 10.
21 Грибов Н. Д. Правовая природа апелляции в цивилистическом процессе. Дисс. канд. юр. наук М. 2016. С. 50-51
22 Гессен В.М. Исключительное положение. Харьков, 2004. С. 194.
«Убедительных доводов не представлено». Зачем нам апелляция и мотивировка в арбитражном процессе?
«Убедите меня в своей необходимости,
роскошью быть я устала!»
М. Цветаева
Ни раз уже писано-переписано на эту печальную тему и все равно невозможно терпеть безобразие. Думаю, многие юристы в арбитражном процессе неоднократно читали апелляционные постановления, в которых написано примерно так: «убедительных доводов, основанных на доказательствах и позволяющих отменить обжалуемый судебный акт, апелляционная жалоба не содержит». При этом в самом постановлении эти «неубедительные доводы» вообще никак судом не оцениваются. Они даже не описаны, хоть бы кратенько. Конечно, не найти в постановлении и причины, по которым доводы признаны судом «неубедительными» и «не основанными на». Юрист устраивает танцы с бубнами – пишет всевозможные доводы в жалобе, говорит по существу, системно, теоретизирует, приводит практику и доктрину, чтобы разбудить это сонное судейское царство (надеясь, что его слушают все-таки юристы в лице судей, а не чиновники с неясными степенями кандидатов «ненаук»). Ну, да, конечно. Все видели эти стеклянные глаза. Потом читает юрист апелляционное постановление, а там пусто. Будто тишина была на судебном заседании целый час, вся жалоба состояла из одной фразы типа «прошу решение суда первой инстанции отменить» и вообще никто на рассмотрение не явился.
Иначе говоря, фраза «убедительных доводов не представлено» фактически означает, что вообще никаких доводов и не было.
Если запустить эту шаблонную фразу в поиск правовой базы, вам выйдет большой список постановлений и определений вышестоящих инстанций вот с таким незатейливым обоснованием. Но меня тут все-таки больше интересуют апелляционные суды.
1) Как убедить апелляционную инстанцию в том, что доводы убедительны, чтобы это выглядело убедительно?
2) Как обратить внимание апелляционного суда на обязанность выносить мотивированный судебный акт?
3) Зачем нам вообще апелляция, если она фактически не работает?
Может еще один вопрос возникать, дополнительный, – как судебную практику анализировать, если выводы судов шаблонны, сделаны без привязки к обстоятельствам дела и доводам жалобы? А преюдицию как применять по ч.2 ст.69 АПК РФ, если ничего нет в судебном акте про доводы и обстоятельства якобы рассмотренные судом?
Между тем п.4 ст.15 АПК РФ еще никто не отменял, а там написано, что «принимаемые арбитражным судом судебные приказы, решения, постановления, определения должны быть (!) законными, обоснованными и мотивированными (!)».
Никто не стал бы спорить с тем, что изложенное письменно объяснение судом причин вынесенного решения является обязательным, ведь это есть результат соблюдения всех базовых принципов отправления правосудия. Например, как справедливо указывал ЕСПЧ, мотивированное судебное решение демонстрирует сторонам, что их заслушали (и услышали), а также дает стороне возможность обжаловать судебный акт. Кроме того, изложение мотивированного решения является единственной возможностью общественного контроля отправления правосудия (Пункт 83 Постановления ЕСПЧ от 11 января 2007 года по делу «Кузнецов против Российской Федерации» (жалоба N 184/02). Тут мы должны признать, что наше общество не является надлежащим «контролером» всего происходящего в стране (являлось ли когда-либо?). У нашего общества нет такой реальной возможности.
В свою очередь, в ст.271 АПК РФ указано, что в постановлении апелляции, например, должно быть «краткое изложение содержания принятого решения» и «мотивы, по которым суд отклонил те или иные доказательства (но не доводы сторон) и не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле». Также в постановлении должны быть отражены «доводы, изложенные в отзыве на апелляционную жалобу» и «объяснения лиц, участвующих в деле и присутствующих в судебном заседании». При этом в норме не указано, что в постановлении апелляции (по аналогии с КС РФ) могут/должны присутствовать доводы суда, опровергающие утверждения сторон. Иначе говоря, в этом «сонном царстве» рассуждать о правовой природе того или иного явления – неслыханная дерзость или просто бесполезное сотрясение воздуха. Судя по всему, апелляция для того не предназначена. Мало того, что доводы сторон в постановлении апелляции обычно никак не оцениваются, эти доводы и объяснения даже в постановлении не отражаются. Особенно это касается новых категорий дел, по которым судьи вообще не знают, что сказать. Нет у них своего мнения, а «сверху» еще ничего не пришло.
Понятно, что должны быть разумные пределы «реакции» суда на доводы и объяснения сторон. Не может же суд по каждому делу писать гигантский трактат в виде постановления. Но я все-таки выступаю за детальное обоснование судебного акта с учетом каждого довода сторон. Ну, или хотя бы можно как-то ожидать от суда минимального объяснения, почему тот или иной довод ему показался неубедительным. Это было бы полезно со всех точек зрения, если судебная система вообще планирует развиваться, а не грустить в своем болотце. И объясните же мне, в чем смысл существования апелляции? Не так ведь часто апелляции решения первой инстанции отменяют и вовсе не потому, что нижестоящие такие молодцы, а просто вникать не хотят. Все это знают.
Вот бы апелляции вдруг и немного по-цветаевски засомневались в своей необходимости и честно назвали бы роскошью государства их содержать совершенно без пользы. (мечтательно и со свойственным мне идеализмом, хоть и осознаю, что все это совсем не убедительно).
«Халатный» текст решения суда: недооцененная роль судебной мотивировки в жизни гражданина
Юридическая практика привыкла к тому, что первостепенное внимание при анализе текста любого судебного решения отдается изначально резолютивной его части, а затем мотивировочной, где содержатся выводы суда, положенные в основу решения.
Очевидно, что каждый судья использует собственный набор методов и средств, которые применяет в написании текста судебного решения. Кто-то склоняется к полноценному отражению всех основных частностей по делу, кто-то ограничивается изложением лишь самых существенных фактов, а кто-то помещает в текст не всегда логично связанный набор обстоятельств и одновременно с этим цитирует общие нормы закона, не доводя их до конкретного применения. Однако все три случая, как и положено по природе, объединяются одним – резолютивной частью, которая должна быть недвусмысленна и отчетлива: «иск удовлетворить», «в удовлетворении иска отказать», «признать виновным», «оправдать»…
Но недаром процессуальный закон задумал так, чтобы решение суда, например, по гражданскому делу, имело не только вводную и резолютивную части, но и мотивировочную часть, которой еще и «помогает» описательная. Причем закон потребовал от суда готовить полный текст решения в последовательном изложении вводной, описательной, мотивировочной и резолютивной частей. Не нужно обладать огромными способностями логического мышления, чтобы понять роль мотивировочной части. Если её не переоценивать словами, то можно сказать, что мотивировочная часть – это база судебного решения. И насколько суд умело изложит свои мотивы и выводы в этой части в переплетении с нормами закона, настолько грамотный участник дела поймет резолюцию суда. То же самое будет работать и в случае апелляционного и кассационного обжалования этого решения – вышестоящему суду будут ясны точные причины постановления того или иного решения по делу, если ему будут видны из текста решения выводы нижестоящего суда и нормы примененного им законодательства. В этой связи мотивировочный элемент любого судебного решения рационален. Его существование оправдано, уместно и крайне необходимо.
ГПК РФ предъявляет к мотивировочной части решения суда по гражданскому делу ряд требований. Так, решение суда должно не просто состоять из вводной, описательной, мотивировочной и резолютивной частей, но и в каждой из них должна отражаться определенная информация по делу (ст. 198 ГПК РФ). Законодатель устанавливает форму решения суда не просто так – он стремится обеспечить единообразие, а через нее – законность и обоснованность каждого решения. Особенно это актуально при тех обстоятельствах, что в России – наследнице советского опыта – подавляющее большинство официальных текстов принято подчинять некой форме (формулярам), потому как в силу приобретенного опыта государству их проще обрабатывать и отрабатывать. И судебное решение тут не исключение. Несмотря на идеально представляемое нам судейское усмотрение, текст решения суда все-таки должен быть одинаков по структуре.
Вместе с тем не все судьи, как в начале было отмечено, стремятся излагать в мотивировочной части своих решений по делу выводы, к которым они пришли при рассмотрении дела, далеко не все судьи, к сожалению, излагают оценку доказательствам по делу в текстах своих решений, и явно не все судьи четко формулируют свои выводы в текстах решений. О причинах можно только догадываться. Точно сказать можно лишь одно – это системная проблема. В огромном государстве сложно найти судей, одинаково ответственных, одинаково пишущих, одинаково оценивающих последствия написания или ненаписания о тех или иных частностях дела. «Судьи тоже люди». Да, безусловно, люди, но люди ведь по природе должности ответственные, «власть предержащие», а потому обремененные особыми задачами. Кто-то из судейского корпуса вовсе не придает значения мотивировке, формально её «отписывая», поскольку считает, что его решение по делу в корне является верным, а «околорезолютивный» контекст дела ни на что не влияет. Попробуем представить, что они и правы, но только не в том случае, когда постановленное решение может преюдициально повлиять на другие дела с участием тех же сторон.
В 2017 году в производстве Черемушкинского районного суда г. Москвы находилось гражданское дело по иску бывшей супруги к бывшему супругу о разделе супружеского имущества. Дело рассматривал один из судей, по оценке ряда граждан не достаточно «отрабатывающий» гражданские дела, то есть не в полной и необходимой мере оценивающий те или иные значимые обстоятельства, а также не в полной мере «отписывающий» судебные решения по рассмотренным делам.
По означенному делу 22 марта 2017 года истица в окончательной форме изменила исковые требования в день проведения предпоследнего заседания по делу, уточненное исковое заявление было принято судом. В нем она просила взыскать с бывшего супруга причитающуюся ей ½ часть дохода, фактически полученного бывшим супругом от сдачи в аренду нежилого помещения, принадлежащего сторонам на праве совместной супружеской собственности. Заявив это требование, истица не уточнила период, за который она просит взыскать половину дохода, обозначив лишь его общую сумму – 1 650 000 рублей и сославшись на договоры аренды – от 14 мая 2015 года и от 25 апреля 2016 года как на основания своего требования. Из чего эта сумма складывается, истица в своем заявлении суду не сообщила, а пояснения на этот счет в заключительном заседании 5 апреля 2017 года не дала, поскольку вопрос об этом судьей поставлен не был.
Автор не хочет вдаваться в причины «молчания» стороны ответчика по поводу выяснения этого обстоятельства, в первую очередь заостряя внимание на том, что в силу процессуального закона именно суду в целях полноценного рассмотрения дела надлежит выяснять мотивы требований истицы. Однако суд, в прямом смысле слова рассердившись на истицу из-за бесконечности заявляемых ею ходатайств, не выдержав чрезмерный поток сообщаемой ею информации об ответчике, в которой, надо сказать, лишь 10% относилось к делу, стремительно провел процесс, окончил судебное разбирательство и, не заслушав прений сторон, которым было что сказать по делу, удалился в совещательную комнату для постановления решения. В итоге – изготовленное через несколько дней мотивированное (полное) решение по делу содержало все необходимые структурные части, цитировало все исковые требования истицы, обозначало, на первый взгляд, важные обстоятельства по делу, излагало окончательную резолюцию суда о частичном удовлетворении иска, кроме одного – не было исчерпывающей мотивировки суда относительно требования истицы о взыскании половины «арендного» дохода. Это и создало для ответчика впоследствии весьма серьезные проблемы.
Поскольку постановленное решение от 5 апреля 2017 года устанавливало период совместного проживания бывших супругов и ведения ими общего хозяйства с 27 февраля 1997 года по 1 июня 2016 года, то разрешенное требование истицы о половине «арендного» дохода в 1 650 000 рублей при анализе решения суда новым представителем ответчика представлялось как относящееся к периоду с 27 февраля 1997 года по 1 июня 2016 года, то есть распространяющееся на период ведения супругами общего хозяйства. Очевидно, что новый представитель ответчика исходил из элементарной логики раздела супружеского имущества и представлял себе, что исковые требования бывшей супруги ограничивались только периодом ведения супругами общего хозяйства и никак не выходили за него. Но, как впоследствии выяснилось, заявленное ею требование о половине «арендного» дохода просто не могло «вписаться» в указанный период времени. Так нечеткость мотивировочной части решения суда впервые ввела в заблуждение и ответчика, и его нового представителя по смежному делу.
Решение суда от 5 апреля 2017 года под «штампом» Мосгорсуда, вступило в законную силу 26 июля 2017 года.
В феврале 2018 года названная бывшая супруга предъявила в Черемушкинский районный суд г. Москвы новый иск к бывшему супругу – о взыскании неосновательного обогащения, полученного в виде дохода от сдачи того самого нежилого помещения в аренду в период с 1 июня 2016 года по 26 июля 2017 года. Преподнося вниманию суда вступившее в законную решение суда о разделе имущества, истица положила в основу своего нового иска преюдициально значимый вывод суда о том, что супруги вели общее хозяйство до 1 июня 2016 года, и сообщила, что её требования о взыскании средств в этом решении суда не фигурировали и не могли фигурировать по определению, так как суд разрешал её исковые требования в контексте периода ведения общего хозяйства (фактического брачного периода). В то время ответчик по новому иску – бывший супруг истицы, разобравшись при помощи нового представителя в тонкостях судебного решения от 5 апреля 2017 года, довел о суда, что новый иск бывшей супруги в части периода с 1 июня 2016 года по 31 марта 2017 года является тождественным тому иску, который разрешался в деле о разделе имущества. Несмотря на очевидное несовершенство текста решения суда от 5 апреля 2017 года, сторона ответчика в полной мере попыталась обоснованно убедить суд в том, что тождество исков все-таки имеется.
Как ранее уже говорилось, что иск по делу о разделе имущества, содержа требование о взыскании причитающейся бывшей супруге половины «арендного» дохода, обозначал только общую сумму взыскания («1 650 000 рублей») и указывал на два договора аренды («договор от 14 мая 2015 года» и «договор от 25 апреля 2016 года», их копии вошли в материалы этого дела), но период взыскания не оговаривал. В мотивировочной части решения суда от 5 апреля 2017 года также не содержалось сведений о том, за какой именно период времени истица просила взыскать с ответчика половину дохода. Суд апелляционной инстанции, проверяя данное решение, этому вопросу внимания не уделил, поскольку апелляционная жалоба истицы на это не указывала, и, проверив решение в пределах доводов истицы, оставил его без изменения. На тот момент ответчик тоже не ставил об этом факте вопрос, поскольку не был еще сосредоточен на судебной ошибке, не знал о ней. Тем временем решение суда от 5 апреля 2017 года, постановившее частичное удовлетворение иска и отказ в удовлетворении иска в остальной части, как оказалось, затрагивало требование истицы о половине «арендного» дохода не только в контексте периода до 1 июня 2016 года, как недобросовестно утверждала истица во всех судебных заседаниях по новому делу.
Поскольку договоры аренды от 14 мая 2015 года и от 25 апреля 2016 года были упомянуты в мотивировочной части решения суда о разделе имущества, ответчиком, полностью погрузившимся в процесс, и его новым представителем они были тщательно изучены, по результатам чего последовал вывод – сумма в 1 650 000 рублей, которую требовала взыскать истица, опираясь на указанные договоры, не могла сложиться в период о 1 июня 2016 года по следующим причинам. Договор от 14 мая 2015 года предусматривал сдачу супружеского помещения в аренду в период с 1 июня 2015 года до 30 апреля 2016 года под условием, что арендная плата в месяц составит 150 000 рублей. То есть означенный договор имел действие с 1 июня 2015 года по 30 апреля 2016 года (11 полных месяцев). Договор от 25 апреля 2016 года, пришедший по сути на смену предыдущему, устанавливал сдачу помещения в аренду на период с 1 мая 2016 года до 31 марта 2017 года под условием, что арендная плата в месяц составит также 150 000 рублей. Иными словами, этот договор имел действие с 1 мая 2016 года по 31 марта 2017 года (очередные 11 месяцев). Таким образом, оба договора последовательно предусматривали аренду помещения в период с 1 июня 2015 года по 31 марта 2017 года за плату в 150 000 рублей в месяц, то есть по сути приносили ответчику доход в 3 300 000 рублей (150 000 рублей * 22 месяца), из которых 1 650 000 рублей являлись ни чем иным, как половиной этого дохода – то есть супружеской долей истицы.
Как вытекало из содержания уточненного искового заявления от 22 марта 2017 года, истица производила расчет взыскиваемых сумм только исходя из условий договоров аренды от 14 мая 2015 года и 25 апреля 2016 года, а не из фактически поступившего ответчику дохода. Тем не менее это не мешало стороне ответчика таким арифметическим способом сделать вывод о том, что требования истицы о половине «арендного» дохода по делу о разделе имущества и требования истицы о взыскании неосновательного обогащения, полученного в виде дохода от аренды, совпали, а значит тождественны.
Однако позиция стороны ответчика судом в новом деле принята не была, районный суд, не приведя мотивов отклонения позиции ответчика, взыскал с него причитающуюся истице половину «арендного» дохода за период с 1 июня 2016 года по 26 июля 2017 года, которую при всем этом неверно рассчитал. Решение по новому делу было принято судом 15 января 2019 года. Не согласившись с ним полностью, ответчик принес на него апелляционную жалобу. С вынесенным решением не согласилась и истица, которую смутил неверный расчет взысканного обогащения.
Одновременно с этим ответчик обратился в Черемушкинский районный суд г. Москвы с заявлением о разъяснении решения суда от 5 апреля 2017 года, поставив вопрос о том, как именно следует понимать решение суда в части отказа истице в удовлетворении её требования о взыскании половины «арендного» дохода – как отказ по периоду с 1 января 2015 года по 1 июня 2016 года или как отказ по периоду с 1 июня 2016 года по 31 марта 2017 года. Районный суд в лице того самого судьи, который рассматривал дело в 2017 году, в разъяснении отказал, указав, что решение по делу исчерпывающе излагает все значимые обстоятельства и «в разъяснении не нуждается».
Дело о неосновательном обогащении по обеим апелляционным жалобам слушалось в Мосгорсуде, который 12 сентября 2019 года на всеобщее удивление оставил решение от 15 января 2019 года без изменения и придал ему законную силу. Воспользовавшись итогами судебной реформы 2018-2019 годов, обе стороны обжаловали судебные акты по делу во Второй кассационный суд, который апелляционное определение Мосгорсуда от 12 сентября 2019 года отменил, направил дело в Мосгорсуд на новое рассмотрение, признав обстоятельства по делу неверно установленными и найдя в истории производства дела существенные процессуальные нарушения. Вместе с тем кассационный суд, «откомментировав» установленные на тот момент факты по делу, никак не затронул тождественность исков относительно периода с 1 июня 2016 года по 31 марта 2017 года, уклонившись от оценки данного факта.
И только 20 августа 2020 года Московский городской суд по результатам рассмотрения этого дела по правилам производства в суде первой инстанции, к которому он был вынужден перейти вследствие обнаружения кассационным судом целого ряда материально-правовых и процессуальных ошибок, прекратил производство по делу в части требований истицы относительно периода с 1 июня 2016 года по 31 марта 2017 года, сочтя доводы стороны ответчика обоснованными и верными.
Так несовершенство мотивировочной части решения суда от 5 апреля 2017 года о разделе супружеского имущества было по сути «излечено» усилиями стороны ответчика, нашедшими внимание суда, но это излечение произошло спустя 2 года после первичного рассмотрения дела. Получается, что «исправление» дела украло не только у ответчика, его представителей, но у истицы, её представителей, а также у судей 2 года их профессионального и личного времени, которое в XXI веке люди вынуждены ценить очень высоко, ведь «время – это жизнь» и «время – это деньги». К сожалению, нерадивый судья, вынесший решение от 5 апреля 2017 года, не смог дополнить его смысл разъяснением и решить проблему с пониманием тождественности, он выбрал другое – глупо настоять на своем, отказать в разъяснении под формулировкой «решение исчерпывающе и не нуждается в разъяснении». Только он, боюсь, не осознавал, что его действия повлекут такие «дикие» последствия.
Кто-то безусловно из опытнейших специалистов права скажет, что сокрушение тем, что какой-то суд допустил какую-то ошибку и это вылилось в её преодоление в течение нескольких лет – «детский лепет», но лично я, молодой, пусть недостаточно опытный, но довольно понимающий их коллега, познавший истинную суть юридической профессии, не буду здесь оригинален и скажу, что за каждым решением суда стоит судьба человека. Ведь действительно суд не вправе таким вот образом отнимать у человека время и распоряжаться им – суду таких полномочий никто не давал: ни закон, ни человечество. Поэтому не являются смешными возмущения людей относительно беспредельной работы судов в этом контексте.
Правосудие – изобретение древнее, возможно, слишком идеализированное, но вечное и нужное, а главное – надежное по своему определению. Правосудие обязано быть опорой граждан, их последней возможностью восстановить справедливость в своем деле. Причем суд должен сам организовать процесс так, чтобы пришедший к нему гражданин мог выразить свою позицию, добиться внимания суда, найти его понимание, заявить свою претензию к ответчику или наоборот оправдаться. В этом смысл состязательности, в этом смысл правосудия, ведь оно задумано для установления истины. Но разве можно говорить о справедливости, если суд намеренно её искажает изначально, отметая на своем пути все, что значимо для дела, и выносит только то решение, которое он изначально видит. Убеждение, конечно – дело хорошее, но если это убеждение рождено из личной оценки в отрыве от реальности, то есть обстоятельств дела – это катастрофа.
В нашем государстве суду даны серьезные права по установлению обстоятельств дела, их оценке и выведению некоего истинного представления о ситуации в деле. Странно будет обвинять сейчас российский процессуальный закон в том, что его базовые нормы не позволяют находить истину в деле. Напротив, законодатель предоставил пусть не идеальные, но адекватные правовые условия для работы суда, в том числе исследовательской. Остальное, получается, за судом – его задача не «осрамить» подаренный законом некий «кредит правового доверия». А этот кредит как раз состоит в добросовестности применения закона и добросовестности судейского усмотрения в тех местах, где применение закона неоднозначно. При таких обстоятельствах мотивировка суда – это ключ к пониманию его логики, ключ к пониманию его правовой квалификации фактов, ключ к пониманию существа рассмотренных по делу отношений. Решение суда как итоговый акт просто теряет свою первую роль – информационную, если не позволяет обычному участнику дела, его получившему, после ознакомления понять, в чем суть отношений сторон, и по каким именно причинам суд решил удовлетворить иск или отказать в нем.
С утратой решением суда своей первой роли теряется и правосудие. Оно постепенно превращается в набор формально-необходимых действий, почти ритуальных, которые со временем становятся ненужными. И соблюдение процессуальных требований закона превращается для суда, загруженного десятками дел в день, в отвратное ритуальное телодвижение. Правосудию в таких условиях сложно выжить и сохранить лицо. Тем не менее, это не дает повода судье не мотивировать свое решение по делу в полном и необходимом объеме.