что такое логика бытия своими словами
История философии
[ Главная | Лучшие | Популярные | Список | Добавить ]
Гегель. Логика бытия
Логика бытия подразделяется на логику: 1) качества, 2) количества, 3) меры. 1). Качество — понятийное определение, непосредственно совпадающее с вещью. 2). В понятии количества качество игнорируется и мыслится как индифферентное. 3). Мера есть синтез, снимающий и удерживающий два предыдущих момента, единство качественного и количественного, т. е. это «квалитативное количество», или иначе — «правило» любой операции измерения (в самом деле, мера — это качественно-количественный синтез).
Абсолютное начало «Логики» образуется первой триадой, состоящей из бытия, небытия и становления. Здесь Гегель суммирует положения античной метафизики (досократиков, Парменида, Гераклита), первые попытки мыслить и говорить об Абсолюте. Если я мыслю чистое бытие (лишенное определений), то мыслю и нечто, что не есть ничто (определенное). Чистое мышление не есть истинное. Мышление — это движение, и как таковое оно проявляется в становлении. Становление предполагает непрерывный переход от бытия к небытию (и наоборот). Внимательный исследователь гегелевских сочинений Гадамер заметил, что становление — истина мышления так же, как и истина реальности.
«Нечто» отсылает от своего определенного бытия к «иному», другому нечто, то нечто — к другому, и так далее до бесконечности. Бесконечное нельзя понять здесь иначе, как бегство от конечного, что описывается прямой без предела. Но такое бесконечное ложно, ибо оно проистекает от рассудка, «надуманно». «Истинная бесконечность» — разумная бесконечность, и она кругообразна, точнее, это циркулярный процесс, цель которого — достичь самого себя через иное.
Но есть и другой ошибочный способ мыслить бесконечное, как в старой метафизике, уносившей его за пределы конечного, т. е. в духе бесконечной трансцендентной субстанции. Бесконечность, по Гегелю, — это непрерывное диалектическое преодоление конечности (конечным же).
По поводу негативности конечного Гегель пишет: «Конечное не просто молчит, как нечто оно вообще исчезает, и не просто в возможности, но его не было бы и как неисчезающего. Бытие конечного таково, что внутри себя оно уже содержит семя разложения: час рождения — это и час смерти конечного».
Логика бытия
Логика бытия подразделяется на логику: 1) качества, 2) количества, 3) меры. 1). Качество — понятийное определение, непосредственно совпадающее с вещью. 2). В понятии количества качество игнорируется и мыслится как индифферентное. 3). Мера есть синтез, снимающий и удерживающий два предыдущих момента,
единство качественного и количественного, т. е. это «квалитативное количество», или иначе — «правило» любой операции измерения (в самом деле, мера — это качественно-количественный синтез).
Абсолютное начало «Логики» образуется первой триадой, состоящей из бытия, небытия и становления. Здесь Гегель суммирует положения античной метафизики (досократиков, Парменида, Гераклита), первые попытки мыслить и говорить об Абсолюте. Если я мыслю чистое бытие (лишенное определений), то мыслю и нечто, что не есть ничто (определенное). Чистое мышление не есть истинное. Мышление — это движение, и как таковое оно проявляется в становлении. Становление предполагает непрерывный переход от бытия к небытию (и наоборот). Внимательный исследователь гегелевских сочинений Гадамер заметил, что становление — истина мышления так же, как и истина реальности.
«Нечто» отсылает от своего определенного бытия к «иному», другому нечто, то нечто — к другому, и так далее до бесконечности. Бесконечное нельзя понять здесь иначе, как бегство от конечного, что описывается прямой без предела. Но такое бесконечное ложно, ибо оно проистекает от рассудка, «надуманно». «Истинная бесконечность» — разумная бесконечность, и она кругообразна, точнее, это циркулярный процесс, цель которого — достичь самого себя через иное.
Но есть и другой ошибочный способ мыслить бесконечное, как в старой метафизике, уносившей его за пределы конечного, т. е. в духе бесконечной трансцендентной субстанции. Бесконечность, по Гегелю, — это непрерывное диалектическое преодоление конечности (конечным же).
По поводу негативности конечного Гегель пишет: «Конечное не просто молчит, как нечто оно вообще исчезает, и не просто в возможности, но его не было бы и как неисчезающего. Бытие конечного таково, что внутри себя оно уже содержит семя разложения: час рождения — это и час смерти конечного».
Философия, приписывающая истинную реальность конечному, не заслуживает и называться философией. «Положение, что конечное идеально (не имеет реальности в себе), конституирует идеализм. Философский идеализм не признает конечное за истинное бытие. Любая философия сущностным образом — идеализм или как минимум идеализм в основе. Вопрос только в том, до какого пункта этот принцип реализован. Философия — идеалистична, как идеалистична религия. Ведь и религия не признает конечное как истинное бытие. Оппозиция идеалистической философии и реалистической, следовательно, лишена смысла. Философия, которая приписывает конечному существованию истинное бытие, определенное и абсолютное, не заслуживала бы имени философии».
Что такое логика бытия своими словами
Пора двигаться дальше. Продолжаем обсуждение книги:
Некоторые промежуточные определения:
Без Логоса нет определенных устойчивых форм. А мир без таких форм непознаваем и непригоден для жизни и разума. Бытие мира, не пригодного для визни и разума, неотличимо от небытия.
Человек одна из наиболее ярко выраженных форм такого плерона.
Каждый такой плерон, или монада, развивается так, как описывает ВИМ:
Подобную структуру можно называть ментальным многообразием. Логика его построения последовательно развертывается, например, в “Непостижимом” Франка: отыскивая “непостижимое” (=сверхсущее) во всяком “отрезке бытия”, Франк приготавливает его как ментальную диаду, ментальную предельную структуру.
Эта техника очень напоминает методологию построения полного пространства в математике. В обоих случаях строится среда, включающая в себя свои пределы.
Комментарии
Тем не менее, на данный момент представляю ситуацию примерно так.
Но бытие сильных предикатов иное, чем у сущих. Как видно из видов инвариантности, сущие и предикаты взаимно обусловлены друг другом, как бы онтологически ортогональны в структуре онтологии.
Логос я и понимаю как совокупное бытие сильных предикатов.
Но возможно, что Логос и есть Бытие, они возникают вместе из Аболюта/Бога/Единого. Как в даосизме: Дао творит одно, одно творит два (инь/ян), а два творят весь остальной мир.
Концепт бытия сильных предикатов нужно ещё развивать.
Да, это проблема. Как назвать бытие до бытия, то, что дает фундамент бытию. Добытийное пребывание? Пакибытие 🙂
Опять-же вопрос. Структура бытия (одна из структур бытия), или добытийная основа бытия, структура всех будущих структур, некая «матрица», «операционная система», которая всем управляет, но сама во «ВСЕМ, что ЕСТЬ» не участвует, находится вне бытия. Как бы вы ответили?
И еще вопрос: а как Логос соотносится с принципом оптимальности? (Вы о нем говорили в презентации об обратной материи, если я правильно помню)
Метафизика и Логика логоса
Да, Андрей, Вы тут попадаете в самую точку метафизически-онтологических проблем.
Но не логических. Потому что эти вопросы окончательно не решены в метафизике, и в ней существуют и борются разные подходы. А логика и существует, и развивается независимо от того, как эти вопросы решаются, она не может ждать, когда метафизики разберутся в своих интеллектуальных боданиях. Поэтому:
Логос – система сильных предикатов бытия.
Логос – совокупное бытие сильных предикатов.
Далее Вы вводите термин «определение». Он тоже амбивалентен: 1) давать логическое определение и 2) онтологически детерминировать, т.е. производить нечто. По поводу первого ни у кого нет сомнения: логика, как и философия, дает определения, понятия, знания о бытии. А вот существует ли логос до материи, сущего, бытия, так что их потом производит в их сущее-материальной данности (гипотеза креационизма) – это совершенно другая проблема, проблема метафизики.
Не знаю, как ее сейчас решает В.И. Моисеев, я свое решение неоднократно высказывал, повторю здесь в силу его подсоединения к диалогу.
1) Логос ни в коей мере не производит ни материю, ни природу, ни соответствующее сущее. Он может их только определять (давать определения) в своих ноуменальных построениях и конструктах.
2) Поскольку бытие делится на реальное и идеальное, то реальное бытие логос тоже не производит, его производит человек, точнее человеки в совокупном бытии. А вот идеальное бытие логос и определяет, и производит, но только в границах реального бытия.
3) А теперь вопрос о «До и Вне». До реального бытия логос ничего производить не может, поскольку его просто «до» нет. А вот когда логос уже есть, то он может что-то производить (определения, предикаты) и ВНЕ реального бытия, т.е. ВНУТРИ своего идеального бытия.
4) Но поскольку эти определения существуют только в идеальном бытии, то перед человечеством сразу встает вопрос об адекватности (изоморфности) этих определений-предикатов материальным, сущим, реально-бытийным процессам и данностям. Потому что, как хорошо показал Кант, идеальный логос способен производить и фикции, и химеры.
5) Определения, предикаты, концепты, логические структуры, которые прошли верификацию и обрели статус истинных, получают метафизический предикат сущности и логический предикат «сильных предикатов» (в отличие от гипотетических слабых). И поскольку сущности органически сростаются и даже где-то врастают в сущие бытийные структуры, то сущности, помимо метафизического, получают также и онтологический статус. Статус особого онто-региона и особой онто-структуры.
Однако повторюсь, логику и логиков, пожалуй, мало занимает данная проблематика, потому что их задача, как говорит ВИМ, операциональная – КОНСТРУИРОВАТЬ наиболее адекватную мирозданию в целом интерсубъективную и инвариантную ЛОГИЧЕСКУЮ структуру, как у шахматистов – задача играть в шахматы, а это можно делать независимо от того, решили свои задачи метафизики или не решили. Парадокс в том, что метафизики тоже работают в русле аксиоматик и структур, поставляемых логиками.
5) Определения, предикаты, концепты, логические структуры, которые прошли верификацию и обрели статус истинных, получают метафизический предикат сущности и логический предикат «сильных предикатов» (в отличие от гипотетических слабых).
И поскольку сущности органически срастаются и даже где-то врастают в сущие бытийные структуры, то сущности, помимо метафизического, получают также и онтологический статус. Статус особого онто-региона и особой онто-структуры.
Да, это моя придумка, но приложимая к моему пониманию, а Ваша придумка навешена Вами на чужое понимание, что не одно и то же.
Ваша придумка навешена Вами на чужое понимание, что не одно и то же.
Сергей, не говорите глупостей. Ваша придумка слизана у Сантаяны с его реалмом бытия. Разве не так? :))
И кто на что «навешивает» неважно, главное, чтоб «придумка» приблищалась к сильным предикатам, чтоб «работала». Ваши три региона хорошо работают в известных границах. Честь вам и хвала за это :))
Значение учения В.И. Моисеева
В том, что Вы пытаетесь представить как негатив, как раз и заключается интегративная, интерсубъективная, инвариантная суть метафизической дисциплины.
Вы не обратили внимание, что я отнюдь не представил вашу модель как негатив. Но не понимаю, зачем вам нужно плеснуть негатив в мою сторону? 🙂
. а Ваша придумка навешена Вами на чужое понимание, что не одно и то же.
Онтологические прогулки
Логика бытия-в-смерти
 |
В общем смысле, речь дальше пойдёт о бытии-к-смерти и
бытии-в-смерти. От Хайдеггера идёт тенденция мыслить первое, при полнейшем
попустительстве понимания второго. Однако глубинное
различие данных феноменов не заложено в саму структуру различения
как Хайдеггеровой «экспозиции артикуляции бытия и
онтологической дифференции». Но прежде нам нужно всё же удостовериться
в правильности поставленного вопроса.
Феноменолог Вячеслав Вольнов в эссе «Феномен смерти», например,
сразу же допускает оплошность, утверждая, что конец бытия не
есть бытие, подобно тому как конец книги не есть книга, а конец
фильма не есть фильм. Если книгу и фильм рассматривать как
предметы, видя в предметах нечто незаконченное, – ибо
предмет как предмет или вещь как вещь уже предполагают в своих
вещностях и предметностях нечто незаконченное, – то, конечно
же, только лишь эта незаконченность не является истинным
предметным содержанием предмета. Когда мы мыслим содержание книги
или фильма, то, напротив, это содержание ухватывается нами,
скажем, с конца, именно с того, что даёт определения всяким
вообще содержаниям. Трагедия – это фильм или книга,
содержанием которых является трагичный финал; мелодрамы обычно
завершаются хеппи-эндом, комедии оканчиваются смешно…
Одним словом, конец явлений или феноменов показывает то, чем по
содержанию они являются. Сознание мыслит мир по-гегельянски,
шиворот-навыворот. Всё содержание сознания – это уловление в
мышлении таких феноменов, которые, априори, становятся такими,
какими они были. Поэтому реальный мир сознания – это
сознание ставшего-уже-бывшим мира, схоластическое quod quid erat
esse (то, чем каждая отдельная вещь со¬гласно своему
содержанию уже была, прежде чем она действи¬тельно осуществилась).
Присутствие этого бывшего мира в мире ставшем, становящимся в
настоящем, таким образом, может быть осмысленно лишь в
факте конечности. Любое другое явление, которое ещё длится, не
имея чётко обозначенного финала, для сознания – сущая
пустота, ничто.
Взяв к рассмотрению феномен «знание», обозначив его знанием
ставшим-уже-бывшим, нам, например, вполне возможно понять
определение любого вообще знания как знания конечного. Знание, по
определению, конечно, уже финально. Поэтому для будущего
развития никакое знание не является нужным, наподобие того, как
глупо будет выглядеть желание профессионального плотника,
знающего о плотничестве абсолютно всё, что можно знать, быть в
будущем плотником. Следовательно, плотник как плотник – это
ставшее-уже-бывшим плотничество.
Однако не то – реальный мир. Теоретическое знание не потому имеет
финал, что структура знания конечна, а потому, что оно взято
из реального мира, а не из пустоты. Истоком знания является
реальный мир как реальный мир. Этот мир всегда находится в
процессе изменения, его сущие формы то отмирают, то возникают.
Современное плотничество не то же самое, что плотничество
древнее, но оно всё одно – плотничество, – нечто
тождественное самому себе, где его бытие неподобно ничему иному.
Не оказывается ли бытие-к-смерти утопией, даже тогда, когда оно
обрушило утопическое бытие-к-загробной-жизни? Безусловно.
Бытие-к-смерти не довольствуется смертью как смертью. Если бы
довольствовалось, то оно бы видело в самом себе возможность
смерти всех его желаний, мечтаний, надежд, оно бы представляла
себя чистой утопией. Однако, оно, напротив, придумало вечное
и бессмертное Dasein, которое, не относясь ни к бытию, ни к
смерти, преодолело внутри себя свою собственную временность,
обратившись в чистый аналог вечности, – вечного стояния
перед лицом смерти, истинного ничто, наконец, ставшим утопией.
Dasein топчется на месте. В нём ничто не происходит и не может
происходить, по определению, наподобие того, как ничто не может
происходить в будущем. Но не следует забывать о том, что
Dasein – это и будущность, вернее – только будущность,
основанная на историческом прошлом. Что это за будущее, ставшее
прежде настоящего и каким образом оно разведено с прошлым –
неизвестно. Быть в Dasein, следовательно, означает быть в
мыслимом впереди, делать априорное апостериорным, в конечном итоге
бравировать ставшим никогда не бывшим, которое никогда не
сбудется.
Поскольку будущее, с точки зрения, например, диалектической логики,
это такое пространство, в котором истинными оказываются два
противоречащих друг другу утверждения, то в будущем
одинаково возможны и утопия и антиутопия, апокалипсис и прогресс.
Судя по всему, формальная логика от диалектической отличаются
исключительно временем. Если для формальной логики имеются
утверждения, в которых одно обязательно является истинным, а
другое ложным, то эти утверждения более относятся к
настоящему. Для диалектической логики, наоборот, её возможности
отнесены в будущее. Утопия, например, это будущее, которое
всегда и постоянно возможно, независимо оттого, утопия она или
антиутопия.
Но Dasein – это по смыслу не реальный мир. Оно скорее вечно длящееся
бытие, которое не есть суть даже парадокс, хотя и стремится
потугами его создателя сделаться чистою парадоксальностью.
Это происходит постольку, поскольку реальный мир сам по себе
трансцендентная парадоксальность, он проблема внутри
которой пребывают «парадоксы смертного существования» или, если
хотите, парадоксы существования смерти как смерти. Быть в
чем-то умершем, ведь, есть не что иное, как и быть в чем-то
живущем, о котором никто не имеет вразумительного представления.
Что умерло, когда нет умерших; кто есть живущие в том, что
умерло; что есть умершее, если в нём живут живущие? Ад, было
бы уместным названием такому бытию.
Но реальный мир как мир реальный есть некоторое «что», причем такое
«что», которое предшествует нам самим. Извращенная логика
только и может полагать этот мир в пред-стоянии так, будто бы
он есть нечто будущее, рождающееся из самого по себе
человека. Коль скоро это так, то ничего другого и не остается как
дать зелёный свет бытию-к-смерти, то есть, к апокалипсису.
При этом нет надобности и задумываться о том, что такое бытие
изначально бессмысленно, ибо оно полагает конец всем
стремлениям, которые оказываются постоянно бесконечными. Фобия
конечности создавала доселе все иллюзии, связанные с
возможностью совершенствования, развития, прогресса, эволюций, то
человека, то обществ. Бытие-к-смерти было воспринято как указание
Dasein быть только лишь темпоральной потенциальностью,
дающей право чему-то быть, а чему-то не быть. Уже не бог с
дьяволом играют в поддавки человеческими фигурками, а Dasein
развлекается подобным образом со своим собственным отражением.
По-видимому, мы стоим нынче перед возникновением новой логики
существования, где сам опыт существования человека приобретает
едва ли ясно осознаваемые тенденции не быть в собственном
смысле опытом. Для опыта бытия-к-смерти нужно время. Однако, для
бытия-в-смерти нет надобности ни в каком вообще времени, в
нём – нет времени вообще. Прежняя история исчерпала весь
мистический объём времени, который был ей необходим для
поддержания своего собственного бытия. Нынешняя история еще не
началась, она провалена в мистические пустоши времён и поэтому у
современного человека ни на что не хватает времени, даже на
Dasein, не говоря уже о бытие. Бытие-в-смерти радикально
постанавливает вопрошание: если для всякого действия необходимо
время, то, что есть действия, на осуществления которых у
нас нет времени? Ведь, мы были приучены традицией мыслить
деятельность только в том случае, если сама по себе деятельность
имеет впереди себя какие-то перспективы, смыслы. Имея
впереди перспективы, люди что-то делали, никогда не избавляя себя
от этих самых перспектив. Они так и умирали, не веря в
смерть, но, имея еще массу перспектив, которые они в состоянии
будут реализовать в следующей своей жизни. Теперь нет никаких
следующих жизней, нет никаких перспектив, есть только нечто
умершее, в котором живут живущие.
Бытие-в-смерти опускает разум к обыденности. Оно не желает
заниматься космосами, ракетами и атомами. Данные сферы, как их
понимает расхожее научное и политическое мышление, оно понимает не
так. Говорят, что наука озабочена обыкновенными
потребностями людей. Но фундаментальная наука занимается именно
космическими пространствами. Такое мышление, воистину, фундаментом
называет не обыкновенные человеческие потребности, но
космические глубины, наполненные вакуумом. То есть фундаментальная
наука не ногами стоит на фундаменте, а головою (не в
переносном, а прямом смысле слова). Фундамент для фундаментальной
науки не есть подача горячей воды в жилища людей, не их
каждодневные нужды, а вселенские туманности. Культура также пока
ещё существует в бытие-к-смерти. Её Dasein противно
размышление о космической разнице аптечной цены антигриппина в
обычное время и во время эпидемии гриппа. Её беспокоит более
свой собственный Парнас. Но и она на всем протяжении своей
истории только и делает, что переносит на ногах микро-инсульты,
вследствие чего в её мозге образуются омертвевшие зоны. В
этом же ряду стоят и устроители «прекрасного далеко»,
начинающееся то ли убийством Перуна, то ли петровским предательством
русскости.
Что такое логика бытия своими словами
Принципиальное расхождение с Гегелем обнаруживается в несогласии Фейербаха с объяснением своего учителя отношения мышления к бытию, логики — к природе, по сути, несогласие с антитезисом гегелевской «науки логики». Что касается действительного отношения мышления к бытию, то, по Фейербаху, оно таково: «Бытие — субъект, мышление — предикат. Мышление исходит из бытия, а не бытие из мышления. Бытие дано из себя и через себя, бытие дается только бытием, основа бытия в нем самом»[1013]. А сущность бытия, как бытия, есть сущность природы.
Свои сомнения в обоснованности перехода от логики к природе Фейербах выразил так: «Как мышление относится к бытию, как логика относится к природе? Обоснован ли переход от одной к другой?… „другое» логики дедуцируется не из логики, не логическим, а алогическим путем, другими словами, логика только потому переходит в природу, что мыслящий субъект вне логики натыкается на непосредственное бытие, на природу… Не было бы природы, никогда логика, эта непорочная дева, не произвела бы ее из себя»[1014].
Таким образом, уже в 1827-1828 гг., в университетские годы, Фейербах приходит к выводу, что гегелевский тезис о самоотчуждении логической идеи в природу не обоснован: поскольку абсолютная идея провозглашается Гегелем находящейся в стихии «чистого мышления», она может знать лишь о нем и ни о чем другом. Поэтому декларируемый Гегелем переход от логической идеи к природе Фейербах посчитал алогичным. По Фейербаху, было бы логичнее выводить не природу из логической идеи, а, напротив, последнюю из первой. «Несомненно, — замечает в этой связи Фейербах, — природа составляет основу духа… природа есть объективно обоснованное начало, есть подлинное начало философии»[1015].
Итак, абсолютным началом всего Фейербах провозглашает природу, бытие, природное бытие, высшим продуктом которого оказывается человек. Человек есть, по мнению философа, природное существо, он — продукт) природы. «Существо, предшествующее человеку, существо, являющееся причиной или основой человека, которому он обязан своим происхождением и существованием, — утверждает Фейербах, — есть и называется не н бог… а природа» 115 .
1^ 9.4.2. Учение о чувственном бытии Л. Фейербаха
I Очень важным для понимания сущности и духа философии Фейербаха
; Человек и природа как отправные точки философствования объединяются Фейербахом понятием человеческой природы. Только человек своим бытием, существованием, а именно своей чувственной природой придает ей смысл. «Существо же, в котором природа делается личным, сознательным и разумным существом, — отмечает философ, — есть и называется у меня — человек… сознательное, человеческое существо есть вто-
рое по времени своего возникновения, но по рангу первое существо». Природа и бытие даны человеку через его ощущения, чувственность. Они порождают в нем определенную чувственность. И в этом смысле Фейербах именует это бытие чувственным бытием. Чувственное бытие — это бытие, которое мы чувствуем.
Этой мыслью Фейербах противопоставляет свою философию чувственности гегелевскому тождеству бытия и мышления и утверждает своеобразное тождество бытия и чувственности. С этой точки зрения сам Фейербах так характеризовал свою философию: «Ф. ни идеалист, ни материалист! Для Ф. бог, дух, душа, Я — пустые абстракций, но такие же пустые абстракции для него — тело, материя, вещество. Истина, сущность, действительность для него только в чувственности»[1020]. Бытие — это чувственное, созерцаемое, ощущаемое бытие. Понятие чувственного бытия можно объяснить стремлением Фейербаха показать, что вещи, предметы, природа в целом интересовали его не сами по себе, а исключительно в их отношении к человеку. Стало быть, человек и есть абсолютное начало, венец и конец всего. «Человек, — возвещает Фейербах, — есть начало, человек есть середина, человек есть конец»[1021]. Вся философия Фейербаха концентрируется, замыкается на человеке и в этом смысле она по праву называется антропологической философией. Она не есть ни материализм, ни идеализм, ни натурализм, она — только антропологизм.
Фейербах Л. Предварительные тезисы к реформе философии // Фейербах Л. Избранные философские произведения. T. 1. С. 128.