что такое литературный жанр житие

Значение слова «житие»

1. Произведение религиозной (христианской) литературы, представляющее собой описание жизни какого-л. святого, подвижника и т. п. Жития святых.

2. Устар. То же, что жизнь (во 2, 4 и 5 знач.); житье. Беспечальное житие. □ [Пимен:] А сын его Феодор? На престоле Он воздыхал о мирном житии Молчальника. Пушкин, Борис Годунов.

Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

ЖИТИЕ’, я́, ср. 1. Повествование о жизни человека, признаваемого верующими святым (лит. церк.). Жития святых. || То же, что биография (книжн. устар.). 2. То же, что жизнь (книжн. устар., теперь шутл.). Благоденственное и мирное ж. Беззаботное ж.

Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

житие́

3. устар. биография ◆ Денег со сберкнижки хватило на год, изданное житие назвали «Сталинский знаменосец мира». Александр Терехов, «Каменный мост», 2008 г. (цитата из НКРЯ)

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.

Вопрос: якутский — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?

Источник

Жития святых

Жития́ святы́х – лите­ра­тур­ный жанр жиз­не­опи­са­ний (зача­стую сим­во­ли­че­ских) хри­стиан, кано­ни­зи­ро­ван­ных Цер­ко­вью. Первые Жития святых – нази­да­тель­ные ска­за­ния о хри­сти­ан­ских муче­ни­ках (в Киев­ской Руси были известны в пере­во­дах).

Первые ори­ги­наль­ные рус­ские жития святых воз­никли в конце XI в. (жития кня­гини Ольги, князей Бориса и Глеба, Вла­ди­мира I Свя­то­сла­вича, “Житие Фео­до­сия Печер­ского”).

В даль­ней­шем Жития святых объ­еди­ня­лись в спе­ци­аль­ные сбор­ники:

Хотя многие из древ­них Житий святых без­условно явля­ются под­лин­ными сви­де­тель­ствами совре­мен­ни­ков, всегда сле­дует пом­нить, что они пред­став­ляют собой особый лите­ра­тур­ный жанр, име­ю­щий свои стро­гие каноны и пра­вила. Поэтому, никак не ставя под сомне­ния душе­по­лез­ность избран­ных Цер­ко­вью «житий» для бла­го­че­сти­вого чтения, сле­дует пом­нить, что как к исто­ри­че­ским источ­ни­кам к ним сле­дует отно­ситься с опре­де­лен­ной осто­рож­но­стью.

свя­щен­ник Олег Митров, сотруд­ник Комис­сии по кано­ни­за­ции Мос­ков­ской епар­хии

При всем мно­го­об­ра­зии под­хо­дов раз­лич­ных авто­ров можно выде­лить два основ­ных прин­ципа напи­са­ния житий­ных тек­стов. Первый – про­лож­ный, когда агио­граф сле­дует тра­ди­циям древ­них муче­ни­че­ских актов, изла­гает только собы­тия жизни свя­того как они есть. И второй подход – пуб­ли­ци­сти­че­ский, когда автор пыта­ется само­сто­я­тельно осмыс­лить собы­тия, дать им свою оценку, а при недо­статке фактов реша­ется делать свои пред­по­ло­же­ния. Зача­стую вместе с этим писа­тель увле­ка­ется излиш­ним пси­хо­ло­гиз­мом и лите­ра­тур­ным укра­ша­тель­ством.

Скупые ска­за­ния о муче­ни­ках первых веков, цели­ком осно­ван­ные на под­лин­ных про­кон­суль­ских актах, после окон­ча­ния гоне­ний в IV веке сме­нили «Жития отцов», опи­сы­вав­шие их святую жизнь и научав­шие хри­сти­ан­ским доб­ро­де­те­лям. В более позд­нее время, и осо­бенно в ико­но­бор­че­ский период, в агио­гра­фии начи­нает пре­об­ла­дать рито­ри­че­ское направ­ле­ние, рас­цвет кото­рого при­хо­дится на дея­тель­ность Симеона Мета­ф­ра­ста (X век). В этой тра­ди­ции гораздо мень­шее вни­ма­ние уде­ля­ется фак­ти­че­ской исто­рии, а пред­по­чте­ние отда­ется «похвале» свя­того, причем в житии пре­об­ла­дает общая рито­рика, боль­шое зна­че­ние имеет лите­ра­тур­ная сто­рона, изощ­рен­ная форма, появ­ля­ется неко­то­рый лите­ра­тур­ный шаблон, кото­рый пере­но­сится из жития в житие, допус­ка­ется вымы­сел. Житие ста­но­вится более похо­жим на нра­во­учи­тель­ную про­по­ведь в день памяти свя­того, чем на рас­сказ о его реаль­ной био­гра­фии. Самый рас­про­стра­нен­ный пример: о дет­стве свя­того ничего не известно, но агио­граф поз­во­ляет себе фразу: «В семье бла­го­че­сти­вых роди­те­лей родился бла­го­че­сти­вый отрок…».

Первые жития свв. Бориса и Глеба, Фео­до­сия Печер­ского, состав­лен­ные преп.Нестором, и неко­то­рые другие ранние жития отли­чает про­стота изло­же­ния. Тексты напи­саны сжатым и про­стым языком. Фак­ти­че­ская сто­рона зани­мает в них глав­ное место и не обра­ща­ется в мате­риал для нрав­ственно-рито­ри­че­ского рас­суж­де­ния. Затем с конца XIV – начала XV вв. на рус­скую агио­гра­фию начи­нает влиять визан­тий­ская тра­ди­ция, и многие после­ду­ю­щие писа­тели опи­ра­ются именно на эти образцы. Наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ные до рево­лю­ции Четьи-Минеи свт. Димит­рия Ростов­ского, состав­лен­ные на осно­ва­нии пред­ше­ству­ю­щих рус­ских миней, трудов Симеона Мета­ф­ра­ста и многих других источ­ни­ков, также при­над­ле­жат к этой рито­ри­че­ской тра­ди­ции. Нельзя не отме­тить, что жития, состав­лен­ные в этом жанре, вызы­вали серьез­ную кри­тику цер­ков­ных писа­те­лей и исто­ри­ков.

Конечно, нельзя ста­вить знак равен­ства между совре­мен­ными автор­скими жити­ями, напи­сан­ными в духе цер­ков­ной пуб­ли­ци­стики, и вити­е­ва­тыми визан­тий­скими образ­цами, но опре­де­лен­ное род­ство между ними (вернее, между их недо­стат­ками) суще­ствует. Сейчас после раз­рыва в цер­ков­ном пре­да­нии, вызван­ного гоне­ни­ями XX века, перед нами стоит вопрос: к каким тра­ди­циям в агио­гра­фии мы должны вер­нуться?

Думаю, что пра­виль­нее обра­титься к исто­ри­че­скому, «про­лож­ному», образцу. Осо­бен­но­сти вос­при­я­тия совре­мен­ного чело­века таковы, что инфор­ма­ци­он­ный текст, осно­ван­ный на фактах, легче усва­и­ва­ется умом и даже серд­цем, чем бла­го­че­сти­вая рито­рика. Мне кажется, что искус­ствен­ное под­ра­жа­ние стилю другой эпохи выгля­дит сего­дня как лукав­ство, не говоря уже о том, что бла­го­че­сти­вые вымыслы дают повод внеш­ним упре­кать хри­стиан во лжи.

И вот что еще очень важно ска­зать. При «про­лож­ном» изло­же­нии лич­ность писа­теля как бы скрыта от чита­те­лей, агио­граф только соби­рает факты и изла­гает их напо­до­бие лето­писца. А при автор­ском под­ходе в житии при­сут­ствуют раз­мыш­ле­ния автора, отра­жа­ю­щие его духов­ное устро­е­ние – и если в этом устро­е­нии не все бла­го­по­лучно, есть опас­ность зара­зить своими духов­ными неду­гами мно­го­чис­лен­ных чита­те­лей. Когда чело­век от фактов пере­хо­дит к личным мне­ниям и пред­по­ло­же­ниям, ему очень легко впасть в меч­та­тель­ность и ока­заться за рам­ками цер­ковно-исто­ри­че­ской дей­стви­тель­но­сти.

Из духов­ных книг, кото­рые попа­дают в руки совре­мен­ному чита­телю, сле­дует обра­тить особое вни­ма­ние на книги житий­ные, содер­жа­щие жития и исто­рии из жизни подвиж­ни­ков веры и бла­го­че­стия, и учи­тель­ные, в кото­рых опи­сы­ва­ется путь к хри­сти­ан­скому совер­шен­ству св. Отцами, опытно про­шед­шими его. Самая рас­про­стра­нен­ная ошибка ново­на­чаль­ных – исполь­зо­вать житий­ную лите­ра­туру, как учи­тель­ную. При всех своих худо­же­ствен­ных досто­ин­ствах и увле­ка­тель­но­сти повест­во­ва­ний, они не могут слу­жить учеб­ни­ками духов­ной жизни. Они опи­сы­вают лишь внеш­нюю сто­рону жизни святых: их бла­го­че­сти­вых роди­те­лей, необык­но­вен­ное рож­де­ние, уда­ле­ние от сверст­ни­ков и дет­ских игр, уеди­нен­ное житель­ство, суро­вую одежду, скуд­ную пищу, нази­да­тель­ные про­ис­ше­ствия с их уча­стием. О внут­рен­нем же пути к свя­то­сти, сту­пе­нях духов­ного роста, подви­гах и иску­ше­ниях, соот­вет­ству­ю­щих каждой сту­пени, даются лишь отры­воч­ные све­де­ния, а чаще всего об этом умал­чи­ва­ется. Назна­че­ние этих книг – воз­гре­вать в чита­теле жела­ние спа­се­ния и усер­дие к подвигу.

О том же, как про­хо­дить самый подвиг, надобно читать в книгах учи­тель­ных, при­ме­ром кото­рых могут слу­жить тво­ре­ния свт. Игна­тия Брян­ча­ни­нова, свт. Фео­фана Затвор­ника, свт. Тихона Задон­ского, письма Оптин­ских стар­цев, «Доб­ро­то­лю­бие», «Лествица» и т.д. В житиях святых и пате­ри­ках собраны на немно­гих книж­ных стра­ни­цах чудеса и исклю­чи­тель­ные случаи, про­ис­хо­див­шие в тече­ние десят­ков, и даже сотен лет, с раз­ными людьми, в разных стра­нах. Неопыт­ного же чита­теля зна­ком­ство с этими кни­гами при­во­дит к мнению, что духов­ная жизнь должна быть напол­нена чуде­сами и необык­но­вен­ными поступ­ками, что в них-то, а не в испол­не­нии Еван­гель­ских запо­ве­дей и работе над собой, состоит суть духов­но­сти. Они начи­нают искать чудо­твор­цев, посе­щать места, где про­ис­хо­дит что-то необыч­ное, с вол­не­нием и тре­пе­том соби­рают изве­стия и слухи о чудес­ных собы­тиях, что-то из про­чи­тан­ного в житиях святых пыта­ются испол­нить сами – и, нако­нец, при­хо­дят в опас­ное духов­ное состо­я­ние. Хорошо сказал об этом прп. Иоанн Лествич­ник: «Удив­ляться трудам сих святых – дело похваль­ное, рев­но­вать им – спа­си­тельно, а хотеть вдруг сде­латься под­ра­жа­те­лем их жизни – есть дело без­рас­суд­ное и невоз­мож­ное». Чудеса же и сейчас имеют место в жизни Церкви и каж­дого веру­ю­щего чело­века, но про­ис­хо­дят они не часто. Под­лин­ным чудом, не мень­шим, чем появ­ле­ние све­тя­щихся фигур и исце­ле­ние от неиз­ле­чи­мой болезни, явля­ется обра­ще­ние неве­ру­ю­щего чело­века к Богу и исправ­ле­ние от тяжких грехов, вошед­ших в навык.

Алек­сандр Кра­вец­кий:
Жития рас­ска­зы­вают про свя­тость, а не про собы­тия чело­ве­че­ской жизни. Именно этим агио­гра­фия (то есть опи­са­ние свя­то­сти) отли­ча­ется от био­гра­фии (опи­са­ния жизни).

исто­рик Вален­тин Сте­паш­кин:
Агио­гра­фи­че­ский жанр — это не исто­ри­че­ская хро­ника и не сбор­ник сви­де­тель­ских пока­за­ний. Это рас­сказ о хри­сти­ан­ском подвиге реально суще­ство­вав­шего чело­века, кото­рый фор­ми­ру­ется и пишется по совер­шенно иным кано­нам — с акцен­том на про­яв­ле­ния его личной свя­то­сти, на моменты, через кото­рые все больше и больше про­сту­пает про­цесс пре­об­ра­же­ния чело­века. В конце концов, мы же ведь не срав­ни­ваем икону и кар­тину — они из совер­шенно разных миров и, оче­видно, служат разным целям. Также и здесь. Нужно всегда пом­нить об этой гра­нице и не сти­рать ее.

Источник

Житие как жанр литературы

Житие (биос (греч.), vita (лат.)) — жизнеописания святых. Житие создавалось после смерти святого, но не всегда после формальной канонизации. Для жития характерны строгие содержательные и структурные ограничения (канон, литературный этикет), сильно отличающий их от светских биографий. Изучением житий занимается наука агиография.

Христианская церковь с первых дней своего существования тщательно собирает сведения о жизни и деятельности её подвижников и сообщает их в общее назидание. «Жития святых» составляют едва ли не самый обширный отдел христ. литературы. Если не считать апокрифических Евангелий и сказаний об апостолах, в которых содержится немало детальных сведений о первых деятелях христианства, то первыми по времени «Жития святых» были сказания о мучениках. Ещё св. Климент, еп. Римский, во время первых гонений на христианство, поставил в различных округах Рима семь нотариев для ежедневной записи происходившего с христианами в местах казней, а также в темницах и судилищах. Другой епископ Рима, Фабиан (236—251), поручил это дело семи иподиаконам. Биограф св. Киприана упоминает о том, что имена мучеников, даже самого простого звания, с древнейших времен записывались церквами для чествования и памятования. Несмотря на то, что языческое правительство угрожало записывателям смертной казнью, записи продолжались во все время гонений на христианство.

При Домициане и Диоклетиане значительная часть записей погибла в огне, так что когда Евсевий († 340) предпринял составление полного собрания сказаний о древних мучениках, то не нашёл достаточного для того материала в литературе мученических актов, а должен был делать разыскания в архивах учреждений, производивших суд над мучениками. Сочинение Евсевия о мучениках вообще не сохранилось до нашего времени, но известно другое его сочинение: «Книга о палестинсках мучениках». От первых трёх веков дошло до нас ещё несколько «посланий» о мученичествах от одной церкви к другой. После Евсевия сказания о мученичествах собирал св. Маруфа, еп. Тагритский (ок. 410 г.), автор «Истории персидских мучеников». Монах бенедиктинского м-ря св. Германа близ Парижа, Узуард (ок. 876 г.), составил древнейший на Западе мартиролог («Usuardi martyrologium», изд. в Лувене, 1568, и Антверпене, 1714). Позднейшее, более полное собрание и критическое издание актов мучеников принадлежит бенедиктинцу Рюинарту: «Acta Martyrum sincera et selecta» (Пар. 1689; франц. перев. Drouet-de-Maupertoy).

Из новейших собраний заслуживают внимания: Zingerle, «Martyrer des Morgenla n des» (Йена, 1833) и Адальберта Мюллера, «Allgemeines Martyrologium» (1860). В русской литературе известны: священника В. Гурьева «Мученики воины» (1876); прот. П. Соловьева «Христианские мученики, пострадавшие на Востоке, по завоевании Константинополя турками» (перев. с новогреческого, СПб., 1862); «Сказания о мучениках христианских, чтимых православной церковию» (Казань, 1865). Наряду с этими сборниками более или менее подробных сказаний о мучениках, начиная с IV в., а может быть и ранее, получили развитие (особенно на Зап.) краткие мартирологи для употребления при богослужениях. В основу их положен мартиролог, ошибочно приписываемый бл. Иерониму (изд. д’Ашери в 1667 г., перепечатанный у Миня — «Patrologia», т. Ассемани, «Acta ss. martyrum orieutalium et occidentalium» (1748); Лагранж, «Choix des actes des martyrs d’ Orient» (Пар., 1852). Кроме общих, на Западе существуют ещё поместные мартирологи стран или народностей: африканский (Стеф. Мачелли), бельгийский (Молана), немецкий (Валассера), испанский (Салацара), английский (Вильсона), итальянский (Корнелия) и др.

Более обширна литература «Житий святых» второго рода — преподобных и других. Древнейший сборник таких сказаний — Дорофея, еп. Тирского (†362), — сказание о 70-ти апостолах. Из других особенно замечательны: «Жития честных монахов» патриарха александрийского Тимофея († 385 г.); затем следуют сборники Палладия, Лавсаик («Historia Lausaica, s. paradisus de vitis patrum»; подлинный текст в изд. Рената Лаврентия, «Historia ch r istiana veterum Patrum» 1582, а также в «Opera Maursii», Флоренция, 1746, т. VIII; есть и русский перевод, 1856); Феодорита Киррского (1458) — «Φιλόθεος ιστορία» (в названном изд. Рената, а также в полных собраниях сочинений Феодорита; в русск. переводе — в «Творениях св. Отцов», изд. Московской дух. академии и ранее отдельно); Иоанна Мосха (Λειμωνάριον, в «Vitae patrum» Росвейга, Антв., 1628, т. X; рус. изд. — «Лимонарь, сиречь цветник», М., 1859). На Западе главными писателями этого рода в патриотический период были Руфин Аквилейский («Vitae patrum s. historiae eremiticae»); Иоанн Кассиан («Collationes patrum in Scythia»); Григорий, еписк. Турский († 594), написавший ряд агиографических сочинений («Gloria martyrum», «Gloria confessorum», «Vitae patrum»), Григорий Двоеслов («Dialogi» — рус. перев. «Собеседование о Ж. италийских отцов» в «Православном собеседнике»; см. исследов. об этом А. Пономарева, СПб., 1884 г.) и др.

С IX в. в литературе «Жития святых» появилась новая черта — тенденциозное (нравоучительное, отчасти политически-общественное) направление, украшавшее рассказ о святом вымыслами фантазии. В ряду таких агиографов первое место занимает Симеон Метафраст, сановник Византийского двора, живший, по одним, в IX, по другим в Х или XII в. Он издал 681 г. « Жития святых», составляющие самый распространенный первоисточник для последующих писателей этого рода не только на Востоке, но и на Западе (Яков Ворагинский, архиеп. Генуэзский, † 1298 — «Legenda aurea sanctorum», и Пётр Наталибус, † 1382 — «Catalogus Sanctoru m «). Последующие издания принимают направление более критическое: Бонина Момбриция, «Legendarium s. acta sanctorum» (1474); Алоизия Липпомана, еп. Веронского, «Vitae sanctorum» (1551—1560); Лаврентия Сурия, кельнского картезианца, «Vitae sanctorum orientis et occidentis» (1564); Георгия Вицелла, «Hagiologium s. de sanctis ecclesiae»; Амвросия Флакка, «Fastorum sanctorum libri XII»;Рената Лаврентия де ля Барр — «Historia christiana veterum patrum»; Ц. Барония, «Annales ecclesiast.»; Росвейда — «Vitae patrum»; Радера, «Viridarium sanctorum ex minaeis graccis» (1604). Наконец выступает с своей деятельностью знаменитый антверпенский иезуит Болланд; в 1643 г. он издал в Антверпене 1-й том «Acta Sanctorum». В течение 130 лет болландистами было издано 49 томов, содержащих «Жития святых» с 1 января по 7 октября; к 1780 г. появилось ещё два тома. В 1788 г. институт болландистов был закрыт.

Спустя три года предприятие было снова возобновлено, и в 1794 г. появился ещё новый том. При завоевании Бельгии французами монастырь болландистов был продан, а сами они с своими коллекциями перешли в Вестфалию и после Реставрации издали ещё шесть томов. Последние работы значительно уступают в достоинстве трудам первых болландистов как по обширности эрудиции, так и вследствие отсутствия строгой критики. Упомянутый выше «Martyrologium» Мюллера представляет хорошее сокращение издания болландистов и может служить справочной книгой к нему. Полный указатель к этому изданию составил Потаст («Bibliotheca historia medii aevi», Б., 1862). Все жития святых, известные с отдельными заглавиями, исчислены у Фабриция в «Bibliotheca Graeca», Гамб., 1705—1718; второе издание Гамб., 1798—1809). Отдельные лица на Западе продолжали издание житий святых одновременно с корпорацией болландистов. Из них заслуживают упоминания: аббат Коммануэль, «Nouvelles vies de saints pour tous le jours» (1701); Балье, «Vie des saints» (работа строго-критическая), Арно д’Андили, «Les vies des pè res des déserts d’Orient» (1771). В ряду новейших западных изданий «Житий святых» заслуживает внимания сочин. Штадлера и Гейма, написанное в словарной форме: «Heiligen Lexicon», (1855 сл.).

Много Ж. находится в сборниках смешанного содержания, каковы прологи, синаксари, минеи, патерики. Прологом назыв. книга, содержащая в себе жития святых, вместе с указаниями относительно празднований в честь их. У греков эти сборники назыв. синаксарями. Самый древний из них — анонимный синаксарь в рукоп. еп. Порфирия Успенского 1249 г.; затем следует синаксарь императора Василия — относящийся к X стол.; текст первой части его издан в 1695 г. Уггелем в VI томе его «Italia sacra»; вторая часть найдена позже болландистами (описание её см. в «Месяцеслове» архиеп. Сергия, I, 216). Другие древнейшие прологи: Петров — в рукоп. еп. Порфирия — содержит в себе памяти святых на все дни года, кроме 2-7 и 24-27 дней марта; Клеромонтанский (иначе Сигмунтов), почти сходный с Петровым, содержит в себе памяти святых за целый год. Наши русские прологи — переделки синаксаря императора Василия с некоторыми дополнениями (см. проф. Н. И. Петрова «О происхождении и составе славяно-русского печатного пролога», Киев, 1875). Минеи суть сборники пространных сказаний о святых и праздниках, расположенных, по месяцам. Они бывают служебные и Минеи-Четьи: в первых имеют значение для жизнеописаний святых обозначения имен авторов над песнопениями. Минеи рукописные содержат больше сведений о святых, чем печатные (подробнее о значении этих миней см. в «Месяцеслов» еп. Сергия, I,150).

Эти «минеи месячные», или служебные, были первыми сборниками «житий святых», сделавшимися известными на Руси при самом принятии ею христианства и введении богослужения; за ними следуют греческие прологи или синаксари. В домонгольский период в русской церкви существовал уже полный круг миней, прологов и синаксарей. Затем в русской литературе появляются патерики — специальные сборники житий святых. В рукописях известны переводные патерики: синайский («Лимонарь» Мосха), азбучный, скитский (несколько видов; см. опис. ркп. Ундольского и Царского), египетский (Лавсаик Палладия). По образцу этих патериков восточных в России составлен «Патерик Киево-Печерский», начало которому положено Симоном, еп. Владимирским, и киево-печерским иноком Поликарпом. Наконец, последний общий источник для житий святых всей церкви составляют календари и месяцесловы. Зачатки календарей относятся к самым первым временам церкви, как видно из биографических сведений о св. Игнатии († 107 г.), Поликарпе († 167), Киприане († 258). Из свидетельства Астерия Амасийского († 410) видно, что в IV в. они были настолько полны, что содержали в себе имена на все дни года. Месяцесловы при Евангелиях и апостолах делятся на три рода: восточного происхождения, древнеитальянские и сицилийские и славянские. Из последних древнейший — при Остромировом Евангелии (XII в.). За ними следуют месяцесловы: Ассемани при глаголитском Евангелии, находящемся в Ватиканской б-ке, и Саввин, изд. Срезневским в 1868 г. Сюда же относятся краткие записи о святых при церковных уставах иерусалимском, студийском и константинопольском. Святцы — те же календари, но подробности рассказа приближаются к синаксарям и существуют отдельно от Евангелий и уставов.

Древнерусская литература житий святых собственно русских начинается жизнеописаниями отдельных святых. Образцом, по которому составлялись русские «жития», служили жития греческие типа Метафраста, то есть имевшие задачей «похвалу» святому, причём недостаток сведений (наприм. о первых годах жизни святых) восполнялся общими местами и риторическими разглагольствованиями. Ряд чудес святого — необходимая составная часть Ж. В рассказе о самой жизни и подвигах святых часто вовсе не видно черт индивидуальности. Исключения из общего характера первоначальных русских «житий» до XV в. составляют (по мнению проф. Голубинского) лишь самые первые по времени Ж., « св. Бориса и Глеба» и «Феодосия Печерского», составленные преп. Нестором, Ж. Леонтия Ростовского (которое Ключевский относит ко времени до 1174 г.) и Ж., появившиеся в Ростовской области в XII и XIII вв., представляющие безыскусственный простой рассказ, тогда как столь же древние Ж. Смоленской области («Ж. св. Авраамия» и др.) относятся к византийскому типу жизнеописаний. В XV в. ряд составителей Ж. начинает митроп. Киприан, написавший Ж. митроп. Петра (в новой редакции) и несколько Ж. русских святых, вошедших в состав его «Степенной книги» (если эта книга действительно им составлена).

С биографией и деятельностью второго русского агиографа, Пахомия Логофета, подробно знакомит исследование проф. Ключевского «Древнерусские Жития святых, как исторический источник», М., 1871). Он составил Ж. и службу св. Сергию, Ж. и службу преп. Никону, Ж. св. Кирилла Белозерского, слово о перенесении мощей св. Петра и службу ему; ему же, по мнению Ключевского, принадлежат Ж. св. новгородских архиепископов Моисея и Иоанна; всего им написано 10 житий, 6 сказаний, 18 канонов и 4 похвальных слова святым. Пахомий пользовался большой известностью у современников и потомства и был образцом для других составителей Ж. Не менее знаменит как составитель Ж. Епифаний Премудрый, живший сначала в одном монастыре с св. Стефаном Пермским, а потом в монастыре Сергия, — написавший Ж. обоих этих святых. Он хорошо знал Св. Писание, греческие хронографы, палею, летвицу, патерики. У него ещё более витийства, чем у Пахомия. Продолжатели этих трёх писателей вносят в свои труды новую черту — автобиографическую, так что по «житиям», ими составленным, всегда можно узнать автора. Из городских центров дело русской агиографии переходит в XVI в. в пустыни и отдаленные от культурных центров местности в XVI в. Авторы этих Ж. не ограничивались фактами жизни святого и панегириком ему, а старались знакомить с церковными, общественными и государственными условиями, среди которых возникала и развивалась деятельность святого. Ж. этого времени являются, таким образом, ценными первоисточниками культурной и бытовой истории Древней Руси.

Автора, жившего в Руси Московской, всегда можно отличить по тенденции от автора Новгородской, Псковской и Ростовской области. Новую эпоху в истории русских Ж. составляет деятельность всероссийского митрополита Макария. Его время было особенно обильно новыми «житиями» русских святых, что объясняется, с одной стороны, усиленной деятельностью этого митрополита по канонизации святых, а с другой — составленными им «великими Минеями-Четьими». Минеи эти, в которые внесены почти все имевшиеся к тому времени русские Ж., известны в двух редакциях: Софийской (рукопись СПб. дух. акд.) и более полной — Московского собора 1552 г. Изданием этого грандиозного труда занята Археографическая комиссия, успевшая пока, трудами И. И. Савваитова и М. О. Кояловича, издать лишь несколько томов, обнимающих месяцы сентябрь и октябрь. Столетием позже Макария, в 1627—1632 гг., появились Минеи-Четьи монаха Троице-Сергиева монастыря Германа Тулупова, а в 1646—1654 гг. — Минеи-Четьи священника Сергиева Посада Иоанна Милютина.

Эти два сборника отличаются от Макариева тем, что в них вошли почти исключительно Ж. и сказания о русских святых. Тулупов вносил в свой сборник все, что находил по части русской агиографии, целиком; Милютин, пользуясь трудами Тулупова, сокращал и переделывал имевшиеся у него под руками Ж., опуская из них предисловия, а также похвальные слова. Чем Макарий был для Руси Северной, Московской, тем хотели быть киево-печерские архимандриты — Иннокентий Гизель и Варлаам Ясинский — для Руси южной, выполняя мысль киевского митрополита Петра Могилы и отчасти пользуясь собранными им материалами. Но политические смуты того времени помешали осуществиться этому предприятию. Ясинский, впрочем, привлёк к этому делу св. Димитрия, впоследствии митрополита Ростовского, который, трудясь в течение 20 лет над переработкой Метафраста, великих Четьих-Миней Макария и других пособий, составил Четьи-Минеи, содержащие в себе Ж. не южно-русских только святых, опущенных в Минеях Макария, но святых всей церкви. Патриарх Иоаким с недоверием отнесся к труду Димитрия, заметив в нём следы католического учения о непорочности зачатия Богоматери; но недоразумения были устранены, и труд Димитрия был окончен.

В первый раз изданы Четьи-Минеи св. Димитрия в 1711—1718 гг. В 1745 г. Синод поручил киево-печерскому архим. Тимофею Щербацкому пересмотр и исправление труда Димитрия; поручение это после смерти Тимофея докончили архим. Иосиф Миткевич и иеродиакон Никодим, и в исправленном виде Четьи-Минеи были изданы в 1759 г. Ж. святых в Четьях-Минеях Димитрия расположены в порядке календаря: по примеру Макария здесь находятся также синаксари на праздники, поучительные слова на события жизни святого или историю праздника, принадлежащие древним отцам церкви, а отчасти составленные самим Димитрием, исторические рассуждения в начале каждой четверти издания — о первенстве марта месяца в году, о индикте, о древнейшем эллино-римском календаре. Источники, какими пользовался автор, видны из списка «учителей, писателей, историков», приложенного перед первой и второй частями, и из цитат в отдельных случаях (чаще всего встречается Метафраст). Многие статьи составляют лишь перевод греческого Ж. или повторение с исправлением языка Ж. древнерусского. В Четьях-Минеях есть и историческая критика, но вообще значение их не научное, а церковное: написанные художественной церковно-славянской речью, они составляют доселе любимое чтение для благочестивого люда, ищущего в «Ж. святых» религиозного назидания (подробнее оценку Четьих-Миней см. в сочинении В. Нечаева, исправленном А. В. Горским, — «Св. Димитрий Ростовский», М., 1853, и И. А. Шляпкина — «Св. Димитрий», СПб., 1889). Всех отдельных Ж. древнерусских святых, вошедших и не вошедших в исчисленные сборники, насчитывается 156. В нынешнем столетии явился ряд пересказов и переработок Четьих-Миней св. Димитрия: «Избранные Жития святых, кратко изложенные по руководству Четьих-Миней» (1860-68); А. Н. Муравьева, «Жития святых российской церкви, также Иверских и Славянских» (1847); Филарета, архиеп. Черниговского, «Русские святые»; «Словарь исторический о святых российской церкви» (1836-60); Протопопова, «Жития святых» (М., 1890) и пр.

Более или менее самостоятельные издания Жития святых — Филарета, архиеп. Черниговского: а) «Историческое учение об отцах церкви» (1856, новое изд. 1885), б) «Исторический обзор песнопевцев» (1860), в) «Святые южных славян» (1863) и г) «Св. подвижницы Восточной церкви» (1871); «Афонский патерик» (1860-63); «Вышний покров над Афоном» (1860); «Подвижники благочестия на Синайской горе» (1860); И. Крылова, «Жития святых апостолов и сказания о семидесяти учениках Христовых» (М., 1863); «Достопамятные сказания о жизни св. блаженных отцов» (перев. с греческого, 1856); архим. Игнатия, «Краткие жизнеописания русских святых» (1875); Иосселиани, «Жития святых грузинской церкви» (1850); М. Сабинина, «Полное жизнеописание святых грузинских» (СПб., 1871-73).

Особенно ценные сочинения для русской агиографии: прот. Д. Вершинского, «Месяцеслов Восточной церкви» (1856); свящ. М. Мирошкина, «Славянский именослов» (1859); «Греко-славянский церковный год» («Annus ecclesiasticus graeco-slavicus», Пар., 1863; католическая тенденция автора-иезуита придает сочинению по местам особый колорит: у него в список святых включен и Иосафат Кунцевич); преосв. Сергия, «Месяцеслов Востока» (1875-76), В. Ключевского, «Древнерусские Ж., как источник исторический» (М., 1871); Н. Барсукова, «Источники русской агиографии» (1882)

Источник