что такое литания в православии
Литания
История
Прообразом литании, вероятно, были издревле принятые в Сирии молитвенные распевы с частым повторением Kyrie eleison (транслитерация греч. Κύριε ἐλέησον — «Господи помилуй»). Позднее они вошли в богослужебную практику Западной Церкви. В 529 году Везонский собор постановил «Да будет поддержан сей красивый обычай провинций Востока и Италии. Пусть „Kyrie eleison“ будет исполняться на мессах, утренях и вечернях, потому что это пение так мило и приятно, что продолжайся оно хоть день и ночь без перерыва, не способно было бы породить отвращение или скуку».
Количество повторений молитвы определял священник. Литания с повторением «Кирие» вошла в бревиарий в раздел ежедневных молитв и в монастырский бревиарий для «Часов» (Устав св. Бенедикта, IX, 17). В зависимости от того повторялись «Кирие» и другие мольбы единожды или чаще, литании получили названия planæ, ternæ, quinæ, septenæ.
Публичная набожность христиан стала всеобщей ближе к V веку и процессии часто проводились в дни, святые для язычников. Эти процессии с иконами и другими религиозными символами также назывались литаниями. В Риме процессии, возглавляемые Папами, проводились очень часто, особенно в Великий Пост, в воспоминание Страстей Христовых. Эта церемония, начатая Римской церковью, получила имя «Главная Литания» (Litania Major) или «Романа» (Romana). Она была приурочена к 25 апреля, дню проведения языческого фестиваля Робигалии (Robigalia).
Когда эпидемия, вызванная наводнением из-за разлива Тибра в 590 году, опустошала Рим, папа Григорий Великий повелел исполнять литанию «Septiformis».
Одной из самых известных литаний, сложившихся позднее, в XV—XVI веках, является Лоретанская литания к Деве Марии, названная так по итальянскому городу Лорето, известному месту христианского паломничества.
Богослужебное использование
В настоящее время в Католической церкви наиболее распространены семь литаний:
Литании поются или читаются в храме, как правило, в соединении с мессой или другими богослужениями. Во время богослужения священник читает первую часть каждого воззвания, а народ в храме хором повторяет прошение. Литании могут читаться также в рамках частной молитвы.
Литания Пресвятой Деве Марии читается в мае, месяце, посвящённом Богородице, в первые субботы каждого месяца и в дни богородичных праздников. Литания Святейшему Сердцу читается в июне и обязательно в день праздника Святого Сердца Иисуса. Литания всем святым читается в латинском обряде во время таинства крещения.
Что такое лития в православии?
Многие церковные термины не имеют широкого употребления в обычной жизни даже воцерковленных православных христиан. Но иногда, сталкиваясь с ними, верующие чувствуют себя неловко, как будто что-то упустили и недопоняли. Поэтому постепенное изучение церковной терминологии, поможет избежать подобных моментов и смущения.
Лития
Понятие «лития» в современной практике православного богослужения имеет два существенно отличающихся значения:
Объединяет эти два совершенно разных понятия то, что совершается это моление именно вне храма. Исхождение из храма может быть полным, а может быть не полным. Суть выхода из храма в том, чтобы обратиться к Богу не только словами, но и действием, движением, чтобы оживить молитвенное внимание, которое могло притупиться во время постоянного стояния.
Виды литии
Знаменитый российский богословский теоретик профессор Михаил Николаевич Скабалланович, который трудился над практическим пособием для священнослужителей и написал множество книг по церковно-общественным вопросам в 1898-1931 годах, посвятил литии главу своего труда.
Он определил, что в уставе православной церкви существует четыре вида литии, различающихся по степени торжественности:
Все эти типы очень отличаются по содержанию молитв и чину их совершения. Но, как уже было сказано, все они совершаются по исхождению из храма.
Полное исхождение – в первом виде. Неполное – в трех остальных.
Фото: Radiovera.ru
Выход и удаление из храма производится не только с целью усиления молитвы, но и для того, чтобы удалением из храма показать то, что в силу своей греховности люди осознают недостойными себя молиться в Доме Господнем, и при этом раскаиваются в своих грехах, как Адам, мытарь и блудный сын стояли и каялись перед вратами небесными. Поэтому литийные молитвы частично – покаянные и скорбные.
И третий смысл исхода из церкви – это то, что те, кто воцерковлен, выходят во внешний мир из благодатного мира храма. Они несут молитвенную миссию по привлечению тех, кто не принят в православную Церковь, показывают им определенный пример.
Стоит отметить, что все эти смыслы носят уже символический, традиционный характер, и не понимаются напрямую. Но то, что во время литии читаются вселенские и всенародные молитвы, обо всем мире, это осталось в неизменном виде со времен Византии.
Симеон Солунский о литии
Литийные молитвы осветил в своих трудах и великий поборник православия, живший в 14 веке, Симеон Солунский, служивший архиепископом перед турецким нашествием, перед падением Восточной Римской Империи.
Лития совершается в притворе в праздничные дни и субботы, а во время какой-нибудь нашедшей язвы или несчастия поется при стечении народа или среди города, или вне его, около стен
История литии
История уходит в первые века после восшествия Иисуса Христа. Так, в 3 веке литией называли молитвы в местах, где происходят какие-либо массовые бедствия. Согласно существовавшим в то время понятиям, лития проводилась при угрозе болезней, засухи и других жизненно важных напастей на общество с выходом на место возможного катаклизма. В Константинополе и Западной церкви такое понятие сохраняется до сих пор.
Но там же, в 3 веке совершались и другие моления с выходом из храма – радостно-торжественные, которые тоже проводились с выходом из церкви, но, стоит отметить, что их не называли литии.
В Иерусалимской церкви процессии вне храма приобрели большое применение. Сначала – по праздникам, а потом стали частью каждой вечерни по воскресеньям. Именно отсюда и остались в современной литургии как часть перед ее началом – литии.
Элементы литии на великой вечерне
Существуют три элемента молений вне храма на великой вечерне:
Обряд заключается в выходе священников и всех присутствующих на богослужении, в притвор. Он осуществляется священниками через северные двери, при закрытых Святых вратах.
Песнопения совершаются именно во время выхода по положенным стихирам. В это же время проводится каждение.
После того, как священник становится в притворе, читаются молитвы.
После этого описания каждый, кто присутствует на великой вечерне, понимает, когда совершается лития. Таким образом, зная смысл, элементы и порядок литии, каждый молящийся осознает, что в этот момент он молится о всем мире, чтобы обошли его беды и несчастья. Таково предназначение литии.
ЛИТАНИЯ
Preces
К Л. в широком смысле слова относят все многократно повторяющиеся краткие молитвы и молитвы с рефренами (респонсориями) (preces, deprecationes), прежде всего Kyrie (напр., в «Уставе Бенедикта»: «supplicatio litaniae, id est Kyrie eleison» (Reg. Ben. IX 10)). Такие молитвы известны во всех зап. литургических традициях, начиная по крайней мере с V в. В рим. обряде существовали диаконские ектении с рефреном «Kyrie eleison» и молитвы верных (Orationes sollemnes) (с начальным возгласом: «Dicamus omnes»). Вероятно, при папе Геласии I в состав мессы после чтения Евангелия была включена новая редакция Л.- т. н. Deprecatio Gelasii с рефренами: «Domine exaudi et miserere» и «Praesta, Domine, praesta». При свт. Григории Великом это моление было заменено пением «Kyrie» ( Greg. Magn. Reg. epist. IX 26) (см. подробнее в ст. Kyrie ). Существование preces, возглашаемых диаконом, в галликанской традиции подразумевается в 3-м прав. II Вазионского Собора (529), к-рое дополняет их пением «Kyrie eleison» по рим. образцу (CCSL. 148A. P. 79). Такого же типа молитва в амвросианском обряде возглашалась в период Великого поста в начале мессы (инципит «Divinae pacis», рефрен «Domine miserere»). Подробнее о молитвах верных и preces см.: Clerck. 1977.
К особому типу относятся рифмованные preces с рефренами, исполнявшиеся во время Великого поста в испано-мосарабской традиции, к-рые ближе к жанру Improperia или секвенции (изд.: Meyer W. Die Preces der mozarabischen Liturgie. B., 1914).
Процессии
В связи с распространением рим. обряда в Галлии в литургических книгах VIII в. стали отождествлять Великую Л., совершаемую 25 апр., с 3-дневными Rogationes, которые также могли называться Великой Л., тем более что обе Л. попадали на пасхальный период (см., напр.: Liber Sacramentorum Engolismensis. CXLVII-CLIII 959-986 // CCSL. 159C. P. 142-146). В 16-м каноне Собора в Кловешо 747 г. Великая Л. по римскому обычаю была введена в Англии наряду с 3-дневной Л., которая совершалась прежде «по обычаю предшественников»; при этом Великая Л., которая проводилась 25 апр., в тексте канона называется Rogationes ( Haddan, Stubbs. Councils. Vol. 3. P. 368). Майнцский Собор 813 г. в 33-м каноне Великой Л. по-прежнему называет 3-дневные шествия (MGH. Conc. Kar. Bd. 1. S. 269). Регинон Прюмский, цитируя этот канон, исправляет его, указывая, что Великая Л. совершается один день, а 3-дневные покаянные шествия называются Rogationes. У франков Великую Л. было принято называть римской (litania romana) ( Herard. Turon. Capit. 94 //MGH. Capit. episc. Bd. 2. S. 148). Ахенский Синод 836 г. даже специально рассматривал вопрос, надо ли совершать эту Л., если уже существует практика проведения своих Rogationes (MGH. Conc. Kar. Bd. 2. S. 710).
Окончательно терминология в рим. традиции утвердилась в X в., когда в литургических книгах к 3-дневным шествиям стали применять термин «Малая литания». Тем не менее в амвросианской (североитальянской) традиции Великую Л. принято называть Litania S. Gregorii или Litaniae Gregorianae (Vita S. Anselmi Episc. Lucens. 41 // ASS OSB. Saec. VI. Pt. 2. Luteciae, 1701. P. 485).
В Риме совершались и др. Л. Средневековые авторы считали, что разные виды Л. ввел в практику св. еп. Либерий (Ɨ 366) ( Beleth. Ration. div. offic. 123; Durand. Rationale. VI 102. 4). В «Liber pontificalis» сообщается о Л., к-рую совершил папа Пелагий I (556-561) из базилики св. Панкратия в базилику св. Петра (LP. 62 // Duchesne. Vol. 1. P. 303). После смерти папы Адеодата II в 676 г. Л. в связи с неурожаем совершали ежедневно (LP. 79 // Ibid. P. 347). При папе Сергии I (687-701) были введены Л. в честь 4 Богородичных праздников (Пурификации (Сретения), Благовещения, Успения и Рождества Девы Марии), шествия совершались из ц. св. Адриана в базилику Санта-Мария-Маджоре (LP. 86. 14 // Duchesne. Vol. 1. P. 376). Папа Стефан II (752-757) постановил совершать Л. каждую субботу поочередно в базиликах Санта-Мария-Маджоре, св. Петра и св. Павла (LP. 94. 13 // Ibid. P. 443). Каждый новопоставленный епископ, согласно документу из «Liber diurnus», давал обещание участвовать в Л. дважды в месяц вместе со своим клиром (Liber Diurnus Romanorum Pontificum ex unico codice Vaticano / Ed. Th. von Sickel. W., 1889. P. 78).
В др. регионах количество Л. также постепенно возрастало. Напр., свт. Григорий Великий пишет о Л., совершавшихся в дни памяти Иоанна Крестителя, ап. Петра и св. Аполлинария в Равенне ( Greg. Magn. Reg. epist. V 11). Канон 18 (17) Турского Собора 567 г. установил особые Л. для январских календ, 3-й канон Герундского (Жиронского) Собора 517 г. предписал совершать 2-ю Л. в нояб. (ср.: Isid. Hisp. De eccl. offic. 1. 40), а 1-й канон V Толедского Собора 636 г.- 3-дневные Л. в дек., 6-й канон XVII Толедского Собора 694 г. утвердил ежемесячное совершение Л. О процессиях см. также ст. Стациональное богослужение.
После реформ II Ватиканского Собора Великая и Малая Л. не были отменены, но назначение времени проведения Л. и определение порядка их совершения перешли в ведение местных епископских конференций (motu proprio папы Павла VI от 14 февр. 1969; инструкция «Calendaria particularia» Конгрегации богослужения от 24 июня 1970). Хотя чинопоследования этих дней введены не во все литургические книги, многие приходы продолжают совершать Великую и Малую Л. регулярно в соответствии с тридентской традицией.
Л. всем святым
(litania omnium sanctorum). В узком смысле Л. принято называть молитвы, содержащие обширные списки имен святых, к которым обращаются с разными просьбами («ora pro nobis»). Классическая (тридентская) форма Л. начинается с 3-кратного «Kyrie», обращения к Лицам Пресв. Троицы (с рефреном «Miserere nobis»), к святым по ликам, начиная с Пресв. Девы (с рефреном «Ora pro nobis»), прошения об избавлении от различных бед (с рефреном «Libera nos Domine»), интерцессии о церковной иерархии, правителях, народе (с рефреном «Te rogamus audi nos»), 3-кратного «Agnus Dei» (с рефренами «Parce nobis Domine», «Exaudi nos Domine», «Miserere nobis»), 3-кратного «Christe audi nos» и заключительного «Kyrie». Однако на практике формуляр Л. всегда изменялся и зависел от целей ее совершения; списки имен святых отражали конкретную локальную традицию.
Тексты Л. святым традиционно помещали в приложениях к Псалтири, в молитвенниках Libelli precum, Сакраментариях, позже в Процессионалах, Кириалах и т. д. Валафрид Страбон считал, что первые Л. всем святым составил блж. Иероним Стридонский ( Walafrid. Strabo. De exordiis. 29). Однако исследования показали, что образцом для составления первых лат. Л. послужили греч. ектении, чему есть документальные подтверждения. В приложении к Псалтири кор. Этельстана, которая происходит из Сев.-Вост. Франции (Brit. Lib. Cotton. Galba A. XVIII, кон. IX в.), сохранились греч. ектения и Sanctus, запись к-рых датируется 30-ми гг. X в. (ученые полагают, что эти тексты были собраны придворным ученым бретонского происхождения Израилем Грамматиком для приватного употребления). При этом греч. протограф был явно древнее, поскольку его лат. перевод сохранился в рукописи Brit. Lib. Royal. 2 A. XX, датируемой VIII в. Вероятнее всего, он был принесен в Зап. Европу из Сиро-Палестинского региона св. Теодором из Тарса, архиеп. Кентерберийским (668-690).
На начальном этапе на изменения в списке имен святых, к к-рым обращались в Л., оказывали влияние перечни имен из канона мессы (разделы «Communicantes» и «Nobis quoque»). В нач. VIII в. в текст Л. наряду с именами апостолов и мучеников включали имя свт. Григория Великого (The Earliest Life of Gregory the Great by an Anonymous Monk of Whitby / Text, transl. and notes by B. Colgrave. Camb., 1985. P. 138).
Возможно, «римской» считалась Л., к-рую, как полагал Ангильберт, пели на пасхальной мессе. Он называет ее 7-, 5- и 3-кратной Л. (septenaria, quinaria, ternaria). Ее текст встречается под рубрикой «Литании Великой субботы» в Цюрихской галликанской Псалтири с библейскими песнями и молитвами (ркп. Zürich. Zentralbibl. Car. C. 161. Fol. 182-182v, рубеж IX и X вв.). В «Романо-германском Понтификале» X в. эта Л. отмечена в чине Крещения, а ее название объясняется количеством повторений рефрена певцами (Or. XCIX 384 // Vogel, Elze. PRG. Vol. 2. P. 108-109; ср.: Or. XXXII 12 // Andrieu. Pontif. Rom. (XII). P. 241). В некоторых локальных традициях она была включена также в чинопоследование вигилии Пятидесятницы (The Missal of Robert of Jumièges / Ed. H. A. Wilson. L., 1896. P. 116).
Помимо чина Крещения в Великую субботу и Великой и Малой Л., Л. всем святым вошла в состав чинов Ординации, монашеской тонзуры, совершаемой епископом, и чина освящения церкви. Л. включали в состав оффиция. Так, 5-й канон Синодов Райсбаха, Фрайзинга и Зальцбурга (800) предписал петь Л. всем святым на 9-м часе в пост среды и пятницы, за исключением периодов от Рождества Христова до октавы Епифании и от Пасхи до Пятидесятницы, а также праздников Девы Марии, Иоанна Крестителя, 12 апостолов, арх. Михаила, свт. Мартина Турского и приходских праздников (MGH. Conc. Kar. Bd. 1. S. 208; ср. с акцентом на молитве за правителя: Ibid. S. 250). В монашеском оффиции Л. читали после 1-го часа (вместе с 7 покаянными псалмами), после 3-го (или 6-го) часа или перед совершением мессы.
Метрические Л. святым для приватного чтения были составлены Рабаном Мавром (Ɨ 856) на основе Л. галликанского типа (MGH. Poet. Bd. 2. S. 217-218). Продолжительная Л.-поэма сохранилась среди «Молитв» Ансельма Кентерберийского (Oratio XL: Rhythmus ad Deum et omnes sanctos // PL. 158. Col. 931-936).
Особой популярностью приватные Л. пользовались в Ирландии, где имели хождение тексты не только на латинском, но и на ирл. языке. Они составлены в более свободной форме, чем континентальные, и посвящены не только всем святым, но и отдельно Св. Троице, Иисусу Христу, Деве Марии, арх. Михаилу и др. Некоторые носят покаянный характер, целью других являются восхваление и прославление (изд.: Plummer. 1925).
После Реформации Л. всем святым на национальных языках получили более широкое распространение (напр., составленные М. Лютером (1529), Т. Кранмером (1544-1545), Н. Л. фон Цинцендорфом (1747) и др.).
Богородичная Л.
Кроме Лоретанской офиц. одобрение получили типологически сходные Л. Св. Имени Иисуса (1886), Св. Сердца (1899), св. Иосифа Обручника (1909) и Драгоценной Крови Иисуса (1960).
Великий экзамен
Перевод этой проповеди иеромонаха Арсения (Боки) мы посвящаем 25-летию со дня кончины этого великого духовника и исповедника веры Христовой.
Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною.
(Мк. 8: 34; Лк. 9: 23)
Приступим же к литании [1] этой заповеди и первого условия следования Христу.
Быть христианином значит больше, чем доктринально принадлежать к христианству. Верить во Христа значит больше, чем означают сами эти слова. Это значит вот что – переселиться из себя в Него; это значит сделать Его своим сердцем; это значит пройти в жизни через такой момент, такой миг, когда ты реально встретился со Христом, – миг, для объяснения которого другим людям тебе не хватит и всей жизни.
Впрочем, это и служит признаком того, что ты – прозелит Христов, что ты посвятил себя Ему безвозвратно. Всё твое последующее время не что иное, как разворачивание этого мига, как решение, богатство которого уже не иссякает. Пока ты не отвергся себя, ты – сухой колодец, а если отвергся и посвятил себя Христу, Он сделал тебя источником воды живой.
Я не знаю большей победы на свете, чем отвергнуться себя, – это опытное переживание свободы духа.
Отсюда нас выводит Христос. А когда это происходит? Когда мы познаём Христа как сердце сердца нашего, как душу души нашей. А познать Его мы можем только в любви и радости, которые ощущаем, когда отказываемся от своего «я» и пребываем лицом к лицу с Ним.
Мы обещаем следовать Христу – в великом внутреннем странствии своего возвращения к Отцу, и согласно нашему простому решению Божественный Промысл постепенно осуществляет это наше желание. Так мы подходим к первому вступительному экзамену – экзамену креста. До сих пор мы были некоей суммой земных желаний и уступок, немного – если не много – затемнявших образ Христа в нашей жизни. Итак, здесь крест – это линия перед желаниями нашими, поперек которых Бог проводит черту.
Промысл, преследуя извечный наш интерес, вносит в наши расчеты Божественные поправки. Всю эту корректуру мы переживаем как опыт креста. Должно пройти немного времени, чтобы мы пришли в себя и поняли, что как «случилось», так и было лучше всего, а не как хотелось бы нам, глядя из нашего узкого угла зрения. Это страдание, постепенно упрощающее нашу жизнь, ставящее перед нашими глазами условие креста, является символом нескончаемой возможности совершенствования.
«Мы живем в несчастьях, потому что являемся творениями собственного “я”, которое жестоко, узко сердцем и не излучает никакого света, а для вечности слепо. У “я” нет ничего, кроме собственных шумов и пронзительных криков; на его струнах никогда не вибрирует музыка вечности. Вздохи недовольства и уныния, напрасные всхлипывания по прошлому, заботы и тревоги о будущем – вот что волнует наши зачахшие сердца, потому что мы не нашли своих душ и Дух Божий еще не раскрылся в нас.
“Отче, изгладь мои грехи!” – ибо, согрешая, человек вбирает в себя участь ограниченного. Грех – это поражение души нашим “я”. Это опасное до губительности средство, в котором человек рискует всем, чтобы выиграть очень мало. Грех затемняет истину и замутняет ясное око совести. В грехе мы ищем удовольствий не потому, чтобы они были воистину достойными желания, а потому, что такими нам их рисует красный свет страсти. Мы хотим чего-то не потому, что это велико само по себе, а потому, что наша алчность преподносит нам это чрезмерным и по видимости великим. Эти преувеличения и искажения перспективы на каждом шагу разрушают гармонию нашей жизни. Мы утрачиваем правильное мерило ценности вещей и позволяем ввести себя в заблуждение различным и противоречивым житейским интересам.
Тщетные усилия человека привести все элементы своего естества в единение с Всевышним и под Его владычество – вот что заставляет его испытывать мучения от разлуки с Богом и горячо молиться: “О Боже, Отче, изгладь все грехи мои! Изгладь заблуждения моего «я»!”
Внутренний свет – вот что раскрывает ему подлинную его сущность. Когда этот внутренний свет зажегся, тогда ты вмиг познаёшь, что для человека открытие Бога в себе является открытием самого себя. И туда направляется его чаяние – на открытие своей души, то есть открытие Бога в своей душе. Человек совершенствуется и обретает высшее выражение, когда душа его узнаёт себя в вечности, – что и является его собственным откровением. Истинное несчастье человека в том, что ему не удается в полной мере выразить собственное существо, в том, что его покой нарушает его собственное “я” и он тратит время на ничтожные вещи.
Любовь к себе не выходит за рамки его личности: что в нем имеется наиболее ценного, то тускнеет, а настоящая его сущность не выявляется. Это чаяние совершенного образца своей сущности укоренено в человеке глубже голода, и жажды, и стремления к богатству и славе. И это чаяние имеется не только в нем – оно в глубине всей твари; это непрерывный импульс откровения, дух вечного раскрытия в нем. Раскрытие бесконечного в конечном [3] не проявляется во всей полноте ни на звездном небе, ни в красоте цветов. Только в душе человека. Ибо здесь Воля ищет раскрыться в воле человека и свобода получает свое высшее вознаграждение в его свободной жертве.
Сюда Богу нашему должен быть предоставлен доступ. Сюда Он приходит как гость, а не как царь, и потому должен ждать, пока Его пригласят. Над душой человеческой Бог перестал властвовать – потому что хочет стяжать ее любовь. Да, Бог стоит за дверью нашего “я” и ждет с нетерпением, чтобы мы открыли Ему запертую дверь. Ведь это наше “я” не может обрести своего высшего смысла – душу – и свободно соединиться с Богом иначе как любовью, которая одна перескакивает с ним через препятствие, имеющееся в нем, и переселяет его в Бога.
Тот, чья душа соделалась одним целым с Богом, предстает перед людьми как высший цвет человечества. В нем человек признаёт свою истинную сущность; в нем находит полное раскрытие Бога, слияние Высшей воли с его волей, слияние вечной любви с его любовью. В нем мы видим желание Божие осуществленным, самое трудное препятствие к его раскрытию устраненным и саму радость Божию совершенную достигшей своего блистательнейшего выражения среди людей. В нем весь человеческий мир предстает перед нами как преображенный светом Божественным. Его жизнь, пылающая любовью к Богу, ярко освещает всю нашу человеческую любовь.
Когда человеческая душа отодвигает тяжелый занавес своего “я” и оказывается лицом к лицу с любовью вечной – это как если бы ты смотрел на Художника, созидающего новый мир.
Когда жизнь человека выходит невредимой из заблуждений собственного “я” и обретает в душе своей единство с Богом, тогда сознание вечности становится непосредственной данностью существования, как свет в пламени. Все жизненные конфликты разрешаются. Все противоречия примиряются; знание, любовь и действие гармонизируются. Радость и боль сливаются в красоте; удовольствие и отказ уравниваются в чистоте; пропасть между конечным и бесконечным заполняется изобильной любовью; каждое мгновение возвещает о Вечном. Безвидный является нам в виде цветка и плода; Бескрайний обнимает нас отеческими объятиями и идет рядом как Друг. Только душа, единственная неделимая вещь в человеке, может разрушить любые границы и познать свое сродство со Всевышним. Пока мы не достигнем внутренней гармонии и цельности своего существа, жизнь останется придавленной ничтожными вещами» (Рабиндранат Тагор).
После этой литании сына Востока, обретающегося в поисках смысла, очищенного от скорлупы «я», перейдем к конкретному анализу смысла креста, отвержения себя, какими совершил их Христос и показал их нам как путь следования к Нему.
Совершенное отвержение себя – смирение. Спросили святого Исаака Сирина: «Что такое совершенство?» – и святой ответил: «Бездна смирения!»
Следовательно, по пути внутреннего совершенствования ты не можешь продвигаться вперед иначе, как, с радостью осознания этого смысла, принимая все противодействия и абсурды, случающиеся с нами каждый день. Это и есть смысл, ради которого Промысл хранит одновременно и в неизбывном напряжении пшеницу и плевелы, совершенствующие друг друга, до жатвы.
Возьмем простые примеры. Однажды в субботу в синагоге книжники и фарисеи наблюдали за Христом, чтобы посмотреть, не сделает ли Он добра в субботу. Был там один человек сухорукий. И увидев, что Он совершает добро, они «пришли в бешенство и говорили между собою, что бы им сделать с Иисусом» (Лк. 6: 11). Вот крест сухого формализма.
В другую субботу Христос шел пшеничными полями. Ученики сорвали несколько колосьев, растерли их ладонями и ели зерна. Какой-то фарисей, формализовавшись в поборника субботы, отчитывает их, что они, мол, «попирают субботу» (см.: Лк. 6: 2).
По случаю оправдания Закхея, начальника мытарей, они тоже «роптали» [5] как против Закхея, так и против Христа. Дух, мучивший их, всё время подстрекал их давать поучения Иисусу.
Но не только каста книжников и фарисеев оделяла Его своими коррективами. Однажды целый город вышел Ему навстречу, город Гадара, говоря, чтобы Он ушел оттуда. Легион бесов кричал громким голосом, что Иисус – Сын Бога Всевышнего (Мк. 5: 7), и бесы просили Его, чтобы Он не посылал их в бездну, а в стадо свиней. Но словно другие легионы бесов вошли в гадарян, подвигнув их из-за свиней против Иисуса, так что «в благодарность» весь город вышел навстречу Иисусу, изгоняя Его вон из пределов их (Мф. 8: 34).
Вот через какое море яда предстояло Христу пройти.
Что же у этих людей имеется против Иисуса, что даже демоны не оказали Ему такого противодействия, какое оказала цензура человеческой зависти? Думаю, не что иное, как соучастие в грехе, сплотившееся против добродетели и любого, кто хоть на шаг посмеет выйти из этого соучастия. Между тем Иисус вышел – да Он и не был никогда причастен греху; тем не менее, любя грешников, Он протягивал ей [6] Божественные сети любви.
Восставали строптивые и беззаконники против Бога и в Ветхом Завете, но такого сплочения яда (и что интересно: во имя закона, во имя Бога), как против Личности Христа, не видано было никогда. Почему же?
Вот что раздробляет человечество на миллиарды осколков – изначальная гордыня, дающая поучения Богу и отделяющаяся от Него.
Этого не может сделать никто, кроме отвергшегося себя, отвершегося жизни. Совершенного в смирении и горящего любовью.
Проследим же немного, по святоотеческим документам, эту неисцельную болезнь, служащую поводом для множества крестов, – цензуру зависти.
«Завистливый не принимает врача в своей болезни и не может найти целительного врачевства для своего страдания, хотя Писание полно их. Он ждет облегчения болезни только одним способом – лишь бы увидеть низвергающимся одного из тех, кому он завидует. Конец его ненависти в том состоит, что увидеть того, кому он завидует, не счастливым, а несчастным, не успешным, а невезучим.
Некоторых людей, совершенно враждебно настроенных, делают мягче благодеяния. Завистливого же благодеяния еще больше озлобляют. Чем больших благодеяний приобщается завистливый, тем больше он вскипает яростью, больше злится и гневается. Благодаря за полученные благодеяния, он еще больше выходит из себя из-за поведения благодетеля. Какого зверя не превосходят завистливые злобой нрава своего? Какую дикость они не затмевают своей жестокостью? Псы, когда им бросают объедки, приручаются; львы, к которым проявляют заботу, укрощаются. Завистливые же еще больше раздражаются, когда им оказывают заботу и внимание.
Терпение зла, принятие унижения, которому оно тебя подвергает, – самая мощная сила в мире сем против зла. Образец совершенного унижения явил нам Иисус на Кресте. Он, Сын Отца и слава Его, Бог истинный, не воспротивился безбожию Иуды, а принял все его последствия. Он согласился пройти через последнейшее унижение, возможное на земле; ведь как Бог Он знал, какую силу имеет унижение. Терпел удары, плевки в лицо, терновый венец, гвозди и повешение на Кресте, а в душе – хулу беззаконных.
Крестом более тяжелым, лицом к которому Христос был распят, была Его безмерная боль от жалости к людям.
А Христос и о прощении их молился Отцу. Эта любовь к людям – таким, какие они есть, – ни разу не претерпевшая и тени умаления, причинила Христу крест несравнимо более тяжкий, который Он несет и на котором пригвождается каждым нашим «обычным» злом, до скончания мира. И мы находимся среди иудеев, распинавших Его на Кресте, – каждый в своем веке, ибо Иисус есть во все века.
Нам, немощным, хоть мы и помышляем о мирском и жизни на греховных путях, никто еще не водрузил тернового венца на высокий лоб и никто не вбил гвоздей в ступни. Не обладаем мы признаками святых.
Но всё же говорю: Провидение знает наше решение – кто хочет следовать Христу и уподобиться Ему, крестом да уподобляется и, насколько может вместить естество человеческое, станет подобен Ему!