что такое линия мажино

Линия Мажино: оболганная твердыня

Линия Мажино: оболганная твердыня

Содержание:

«Линия Мажино была фатальна для французов!». Такое часто пытаются утверждать. Мол, отказав­шись от наступательной стратегии и вложив все средства в Линию, французы оказались беззащит­ными перед новыми методами войны. Мы разобрались, так ли это на самом деле.

Стратегическое положение

Одиннадцатое ноября 1918-го был днём величайшего триумфа французской армии. В Европе и Германия, и Россия не являлись её конкурентами по военной мощи, а новые державы были многим обязаны Франции и намного слабее её. Более того — французские войска вошли на территорию Германии для обеспечения репараций. Естественно, первые послевоенные планы были наступа­тель­ными — тем более, что их поддерживали верные союзники бельгийцы.

Но Франция была крайне истощена. Потери были рекордными. Экономика разрушена. Страна в долгах как в шелках. Всё это вызвало резкое сокращение военного бюджета и, соответственно, постепенное устаревание вооружения.

Разрушенный войной Ланс

Уже через десять лет после окончания войны разведка стала пугать ростом возможностей немцев. При этом пугали бомбардировочной авиацией, которую немцам официально запретили. Мнение разведки о том, что немцы превратят пассажирские самолёты в бомбардировщики и разбомбят Париж, хоть и было излишне пессимистичным, но имело некоторое основание. Достаточно сказать, что во время дружественного визита итальянских гидросамолётов новейшие французские истре­би­тели не смогли их сопровождать — не хватало скорости. Более того, французская разведка пугала 400-тысячным рейхсвером! Якобы немцы тайно умудрились вчетверо превзойти версальские ограничения.

Тут уже пришлось задаться вопросом — а не слишком ли много разведчики употребляли чего-то богемного?

Последней каплей для изменения планирования стал переход на одногодичный срок службы, после чего и так не слишком большая армия стала окончательно завязана на проведение мобилизации. Пока же она не закончилась, боеспособность 300-тысячной французской армии оставалась весьма сомнительной. Ни о каких наступательных операциях до завершения мобилизации и развёртывания речи не могло быть.

Кроме того, важнейшие французские ресурсы — уголь и руда — находились прямо на границе, буквально в километрах от Германии. И разумеется, с Германией граничили Лотарингия и Эльзас — всё, что было нажито непосильным трудом в Первой мировой, могло сразу оказаться под ударом. После отказа от наступательных планов стало ясно, что необходимы укрепления, которые позволили бы армии спокойно отмобилизоваться и развернуться. Эти мысли, родившиеся в армейской среде, получили и политическую поддержку.

Европа после Первой мировой

Но были и нюансы, которые ограничивали желание залить всю границу бетоном. Во-первых, Бельгия.

Бельгия — это не только много-много отличных крепостей, но и тридцать дивизий.

Грех терять такого союзника. Потому строить линию укреплений на франко-бельгийской границе политически неверно — это может вызвать у союзника подозрение, что его собираются бросить на растерзание бошам. Да и вести войну на территории Бельгии французам было бы куда приятнее, чем у себя дома — благо север Франции едва-едва залечил раны, нанесённые Первой мировой.

А во-вторых, был Саар. То есть у Франции его пока не было. Пока. А вот войска в нём были. И оставалась надежда, что Саар (подмандатный Лиге Наций) удастся сделать французским. В тридцатые годы плебисцит жестоко растоптал эти надежды, но во времена планирования Линии не было очевидно, что голосование вообще проведут. Наличие Саара и войск в нём толкало французов к наступлению на территорию Германии в этом направлении.

Планирование

Хотя Линия получила имя человека гражданского — военного министра, при котором удалось «пробить» её финансирование, — стратегический замысел родился, конечно же, в военных кругах. Правда, первоначально было неясно, стоит ли вообще строить долговременные укрепления, которые, как показала Первая мировая, достаточно легко разрушались вражеской артиллерией. В качестве альтернативы предполагалось создать «подготовленное поле сражения», то есть укреп­ления, более близкие к полевому типу, меньшие по размерам и потому лучше рассредо­точен­ные, что особенно важно, — в глубину. За такое решение выступал Петен.

Маршалы Жоффр и Вейган отмечали, что традиционно оборона Франции строилась с помощью маневрирующих около крепостей армий. Они предлагали вместо непрерывной «Великой Китайской стены» построить на важных направлениях крупные крепости. Против последнего особенно яро выступал тот же Петен, указывая на опыт Первой мировой и уязвимость крепостей перед артил­лерийским огнём. В итоге сошлись на некоем промежуточном варианте.

Мощные укрепления возвели не по всей длине границы, а сосредоточили в двух укреплённых районах — около Меца и южнее, в Эльзасе. Саарскую брешь между ними, а также границу вдоль Рейна решили прикрыть лишь более слабыми промежуточными казематами. Кроме того, построили несколько более слабые, чем основные, укрепления на Корсике и вдоль франко-итальянской границы.

Укрепления на юге назывались Альпийской линией. Или Маленькой линией Мажино.

Сами форты представляли собой огромные сооружения — как правило, с двумя-тремя, а то и с десятком боевых блоков, — вооружённые пулемётными установками, противотанковыми и полевыми орудиями, гаубицами и миномётами.

От артиллерии противника свои орудия прикрывались поднимающимися башнями. Они могли пережидать артобстрел в закрытом состоянии, подставляя снарядам противника только толстую крышу, а с началом штурма выдвигаться вверх, показывая жерла орудий.

Большое внимание уделялось вопросам снабжения укреплений. Речь даже не о знаменитой подземной узкоколейке. Обычным делом было создание тыловых блоков, прикрывавших вход, от которого на передовую тянулись достаточно длинные подземные ходы.

Схема одного из укреплений Линии из пропагандистской брошюры. Впечатляюще, но от реальности далековато

Бюджет и танки

Часто можно услышать, что французы гораздо лучше могли потратить огромные деньги, пущенные на линию Мажино, развив танки и авиацию. Однако такой подход не учитывает множество деталей. Во-первых, расходы на Линию велики относительно бюджета потому, что сам бюджет в этот момент был очень мал. Как раз с завершением основных работ на Линии резко возросли расходы — эти деньги шли именно на авиацию и подвижные соединения.

Более того, такое положение было отчасти запрограммировано. В начале 30-х годов в Европе свиреп­ствовала депрессия и было не до войны.

Если потратиться на танки и авиацию, то они, как наиболее бурно развивающиеся рода войск, могут устареть (и таки устареют, как показала практика).

Укрепления же будут устаревать не столь быстро. Такой аргумент тоже использовался в дебатах. Кроме того, в танковых войсках, как и в авиации, просто не имелось подходящей матчасти, которую не стыдно было бы поставить в производство. Но французские военные инженеры дали весьма совершенные образцы укреплений.

Бельгийцы отказываются

Ключевым элементом французских планов было положение, что Бельгия безусловно станет союзником. Сначала с её территории планировали бросок за Рейн — в огненное сердце Германии, потом на её рубежах планировали обороняться. Но в 1936 году Бельгия объявила о нейтралитете — и это была катастрофа.

Король Бельгии Леопольд III был главным сторонником нейтралитета

Были предприняты попытки прикрыть границу Бельгии заново построенными укреплениями, но наступила ситуация «денег нет, но вы держитесь». Точнее, деньги, конечно, были — но они уходили на авиацию и танки. Укрепления на Маасе и севернее были достаточно слабыми.

Мобилизация

Но если с прикрытием Бельгии были проблемы, то основную задачу — прикрыть мобилизацию и развёртывание — никто не снимал. В реальности, правда, получилось намного проще, чем ожидалось, — немцы занимались уничтожением Польши до конца сентября, им было не до французов. Но в дальнейшем Гитлер потребовал наступления на Западе, и тут уже немецкая военная машина забуксовала.

Сумасшедших, жаждущих штурмовать линию Мажино, в немецких штабах не нашлось.

Всё планирование закрутилось вокруг вторжения в Бельгию, Голландию и Люксембург — так что задачу ограничения немецкого вторжения Линия решила ещё на этапе планирования. Кроме того, быстро стало ясно, что осеннее наступление сомнительно в силу погодных условий — слухи о прекрасных европейских дорогах на 1939 год были сильно преувеличены.

Вторжение переносилось много раз — до рокового мая 1940 года.

Май 1940-го

Немецкое наступление на запад

Немецкая реконструкция взятия укреплений Линии

Чуть позже немцы заняли укрепления в районе Мобёжа. Они были «второй очереди», построенные с существенной экономией средств и потому не очень мощные. Но главное — их штурмовали уже после того, как немецкие войска сумели зайти в тыл. Тем не менее, именно там выявились тенденции, которые в дальнейшем лишь подтвердились в ходе июньских боёв.

Немецкие солдаты около одного из разбитых укреплений

И авиация, и осадная (не говоря уж о полевой) артиллерия показали себя малоэффективными. Другое дело — знаменитые 88-мм зенитки. Они позволяли разбивать бронеколпаки наблюдения, лишая французов обзора. Они успешно стреляли и по бетону — правда, для уничтожения амбразур или пробития даже относительно тонкой тыловой стены требовалось много времени и боеприпасов.

Главное — французы не могли ничем помешать, ведь полевые войска покинули Линию, и обороняли её только гарнизоны. Артиллерийской поддержки не было, что помогало немцам. После этого на штурм сильно повреждённых укреплений шли штурмовые группы, и если им удавалось залезть на французские оборонительные сооружения и начать подрывать их с помощью специ­альных зарядов и выжигать огнемётами, то французам оставалось только умереть или сдаться.

Прорыв

В июне немцы запланировали глобальное наступление с прорывом Линии в нескольких местах. Но тут снова бетон сказал веское слово — попытки удались лишь на самых слабозащищённых участках. Сильно упрощало немцам задачу то, что к этому моменту полевое заполнение (то есть части, которые должны были сидеть в окопах около дотов) уже отвели. Вместе с ним ушли и артиллерийские части, что было особенно важно.

Казалось бы, дальше — дело техники. Зачастую укрепления штурмовались с тыла, поскольку их удавалось обойти за счёт прорыва по реке Эне. Но на деле бои часто принимали крайне упорный характер. Более того — там, где у французов была взаимная артиллерийская поддержка фортов, им удавалось отбиваться, несмотря на ухищрения немцев, включая зенитки, пикирующие бомбар­ди­ровщики и штурмовые группы. Так, форт Шоненбург, несмотря на интенсивную бомбардировку тяжёлой артиллерией и авиацией, успел отстрелять 15 802 одних 75-мм снарядов и остался почти невредимым.

Блок №1 Шоненбурга после обстрела

Удалось прорвать линию у Рейна, где укрепления были не столь сильны. В ходе дальнейших боёв немцы захватили несколько фортов — в основном за счёт ударов с тыла. При этом до перемирия пали только малые форты, так называемые petit ouvrage. Крупные крепости, grand ouvrage, так и не дались немцам.

Брест на Рейне

Впрочем, дело решали не успех или неудача войск Линии, а развал обороны на севере, что привело к окружению большой французской группировки между рекой Эной и границей Франции. Среди них были и все укрепления линии Мажино.

После этого катастрофа стала неизбежной. Тем не менее, войска укреплений отказывались сдаваться весьма долго, даже после официального заключения перемирия. Последние форты пали только в начале июля. При этом командиров пришлось уговаривать сдаться французскому же руководству, которое осталось верным режиму Виши.

Итальянцы… как всегда

Малоизвестный эпизод кампании 1940 года — это вступление в войну Италии и её попытки прорвать Альпийскую линию. Несмотря на подавляющее превосходство в силах, выступление армии Муссолини закончилось полным провалом. И здесь укрепления тоже показали себя положительно.

Итальянцы пытались штурмовать их с применением бронетехники, но… у них были только танкетки.

Двенадцать танкеток они сразу потеряли — их тут же занесло снегом.

Итальянцы пытались обстреливать форты, но если уж немцам не удавалось достичь успеха, то бедным потомкам римлян — тем более. В ход пошли даже бронепоезда, но тоже без всякого успеха.

Гаубицы линии Мажино

В итоге итальянской пехоте удалось добраться до сооружений одного из grand ouvrage, но сделать с ним хоть что-то не получилось. Успехи итальянцев во всей войне свелись к занятию города Ментона. Впрочем, этот курортный городишко население покинуло ещё до начала сражений.

Выводы

Линия Мажино выполнила практически все свои задачи. Она была действительно разумным решением для начала 30-х годов. Проблема оказалась не в Линии, а во французской армии в целом. Не сумев создать современные, на должном уровне управляемые и организованные вооружённые силы, Франция обрекла себя если не на поражение в войне, то на череду тягостных неудач на начальном этапе.

Линия Мажино позволила сузить окно возможностей для немцев, но французы не сумели верно оценить замысел кампании. Опять же, дело не в Линии, а в непонимании способностей совре­мен­ной армии. Солдаты и офицеры фортов могли только храбро и умело сражаться — что они и делали. Но судьба всей кампании, увы, решалась не на их фронте.

Источник

Тайны линии Мажино.

В 1926 году произошло исключительно интересное и совершенно забытое сейчас событие — военное министерство Франции создаёт экспертную комиссию, которая должна была подготовить план создания мощнейшей оборонительной линии на востоке страны до конца года

В 1928 году Франция начала возведение первой фортификационной группы в Альпах, а в следующем, 1929 году руководство Франции принимает решение об ускоренном возведении запланированных сооружений. Ответственным за возведение «непроходимой линии» назначается энергичный военный министр Андрэ Мажино, по имени которого линия и получила своё название. Начинается полномасштабное строительство комплекса оборонительных сооружений беспрецедентной мощи.

На строительство была затрачена чудовищная сумма в 3 млрд. франков (1 млрд. долларов в ценах 1936 г) – почти половина военного бюджета Франции за годы строительства, а с учётом достройки сооружений к 1940 г – 7 млрд. Франков (ряд историков называет 5 млрд., но это сути не меняет). На что это французы потратили такие средства? Им некуда было девать деньги во время Великой Депрессии?

С видом невинных младенцев западные историки сейчас заявляют, что строительство линии Мажино было необходимо для отражения немецкого нападения и перенаправления в «случае чего» направления их главного удара в Бельгию, где их должны были ждать, согласно плану обороны французского генштаба.

Просим прощения, но какого такого немецкого нападения? Ведь в 1928 году немецкой армии на тот момент фактически не существовало — вместо Вермахта существовали ничтожные силы самообороны из 100 тысяч человек? Ещё Гитлера и близко не было у власти, сама Германия, скованная Версальским миром, задыхалась от экономического кризиса, а правящие круги Франции уже стопроцентно знали – линия Мажино очень скоро потребуется». Линия удивительно своевременно вступила в строй в 1936 году, как только немцы ввели свои войска в Рейнскую демилитаризованную зону, а «строительство второй очереди» было в основном закончено с поразительной прозорливостью аккурат к 1940 году.

На германских выборах в мае 1928 года нацисты набрали всего 2,5 % голосов и представляли из себя сборище политических клоунов с общим тиражом нацистских газет 23 тыс. экземпляров, а руководство Франции (и Англии) уже достоверно знало, что к 1936 году Германия будет мощной и агрессивной державой, и поэтому предусмотрительно тратило астрономические средства на строительство самой оборудованной в истории оборонительной линии. Как интересно, правда?

Того, что Гитлер был целенаправленно выращен западной элитой в качестве инструмента для уничтожения СССР никто из серьезных людей даже не оспаривает – настолько всё очевидно. Один только Мюнхенский сговор, аншлюс Австрии, история с перевооружением Германии и Рейнской областью чего стоят.

Цель линии Мажино была одна – заставить сильную Германию идти воевать на Восток, даже не помышляя об ударе на Западе. Это однозначно доказывает, что элиты западных стран спланировали нападение Германии на Советскую Россию за 15 лет до того, как это случилось в действительности. Любое более-менее серьезное разбирательство однозначно приводит к выводам о роли Франции, Англии, Польши и США в организации Второй Мировой Войны.

Сама Польша в те годы считалась более серьёзным противником Германии, чем СССР. Её армия была лишь чуть меньше по численности, чем Красная армия (это при гигантской разнице в размерах территории и численности населения Польши и СССР!), да ещё Польша находилась под защитой союзнического пакта с Францией и Англией, да плюс – с Румынией. Того, кто заявил бы тогда, что Советский Союз собирается завоевать мировое господство, сочли бы за психически нездоровым – на Западе спорили лишь о том, когда СССР будет разгромлен, и между какими державами разделят территории Красной России.

Например, в конце 1929 г. никто из политиков на Западе, да и на Востоке, не сомневался, что Маньчжурия (в те годы марионеточное прояпонское государство в Северном Китае) без проблем разгромит малочисленные войска СССР на Дальнем Востоке и захватит Приморье в ходе т.н. «конфликта за КВЖД» (Китайско-Восточная железная дорога). Сокрушительное поражение, нанесенное Красной армией агрессору, вызвало огромное изумление в мировом истеблишменте.
Даже в 1936 г., когда война была уже на пороге, полыхала Испания, а японская армия открыто развертывала ударные группировки и строила военную инфраструктуру на границе СССР в Северном Китае, то и тогда всю огромную советскую территорию охраняли лишь 1,2 млн. солдат и офицеров. Экономика Советского Союза просто не могла содержать и вооружить большую армию.

В рассматриваемый период: конец 20-х – начало 30-х годов, никто на Западе не сомневался, что построить современную промышленность СССР сможет в лучшем случае только к 50-м годам, и до этого он будет легкой жертвой. По оценке западных экспертов СССР мог бы развернуть массовое производство современного вооружения только к середине 50-х годов, причем страны Запада тоже не стояли бы на месте. Да, кстати, ведь «социалистическая экономика неэффективна», чего они так «испугались»? Не было никаких гарантий того, что Сталин будет у власти даже в 30-х. Сам Сталин к началу 30-х ещё никак не проявил себя как деятель международного масштаба и на него смотрели глазами Троцкого – «посредственность, отделившаяся от Кремлевской стены». Индустриализация в СССР только начиналась и то, что она будет успешно завершена к 1939 г. в мире не знал никто — это считалось невозможным в принципе.

В середине 20-х годов верхушка ведущих западных стран – США, Англии и Франции подготовили весьма красивую геополитическую комбинацию, выполнив которую они становились фактически хозяевами всей планеты без особых усилий и огромных жертв. Их план был просчитан до мелочей, его первая часть удалась идеально, он предусматривал все возможные варианты кроме одного – они не знали, что такое социализм, и они не знали, что такое Сталин. И только поэтому их план удался лишь частично.

Сталин уже, как минимум, с 1928 года знал, какая судьба уготована СССР. Каким образом?

Конечно, были данные дипломатов, разведки и так далее… Но всё ещё проще – в 1928 году Франция начала возведение первой фортификационной группы в Альпах. Для умного человека очевидно – как закончат строить вторую очередь линии Мажино – будет война. 4 февраля 1931 года Сталин открыто говорит на конференции хозяйственных работников: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Это означало следующее – через 10 лет война, если не будем готовы – нам конец. Он ошибся всего на 5 месяцев. Многие гадают, как советский лидер мог предсказать войну с такой точностью. Впечатлительные люди поговаривают даже о его магических способностях. Всё несравненно проще – Сталин знал, когда будет построена линия Мажино – об этом открыто писала пресса.

Германия была ружьем, висевшим на стене, которое нужно было просто зарядить в нужный момент и выстрелить в СССР. И Германия на эту роль готовилась сразу после Первой Мировой войны – мощный производственный потенциал Германии остался законсервированным, но неприкосновенным. Поэтому достаточно было в нужное время «влить» в немецкую промышленность сырье и финансы, как Германия в кратчайшие сроки вновь становилась мощнейшей военной державой. Что было и сделано в нужное время.

Сейчас мало вспоминают, что Англия и Америка предоставили Гитлеру огромные кредиты и инвестиции, в первую очередь – в тяжёлую промышленность. Сегодня на Западе делают вид, что американская бизнес-элита понятия не имела, для чего используется тяжёлая промышленность и что Гитлер собирается делать. Это к вопросу об «исторической вине».

Более того, англичане передали Гитлеру всё чешское золото после того, как растерзали Чехословакию, – 130 млн. рейсхсмарок золотом прямо из английских банков, где хранился чехословацкий государственный золотой запас. Чешские деньги оказались весьма кстати, потому что на счетах Германии тогда было всего 70 млн. рейхсмарок. Силы нацистов резко увеличиваются с конца 1929 года – в НСДАП вливаются финансы, а в сентябре 1930 г. происходит и парламентский триумф нацистов. «Все ведущие немецкие политики были, как бы, поражены полной слепотой. Словно сговорившись, они рыли яму сами себе и устраивали зеленую улицу Адольфу Гитлеру. Можно подумать, что на хитрых и ловких государственных деятелей Германии нашло наваждение».

Затем планомерно проводилась усиление ещё слабых нацистов – в начале 1937 г. было получено официальное согласие Англии на включение Австрии в состав Рейха («аншлюс»). В 1938 году произошёл мюнхенский сговор, когда Англия и Франция принудили Чехословакию капитулировать перед нацистами, а на самом деле перед ультиматумами Германии и ее союзников – Польши и Венгрии.

5 января 1939 г. Гитлер заявляет министру иностранных дел Польши Беку о единстве интересов Германии и Польши в отношении СССР. После консультаций в конце января 1939 министр иностранных дел Германии Риббентроп прибывает в Варшаву, где Бек ему открыто заявляет, что Польша присоединится к антикомитерновскому блоку, если Германия поддержит желание Польши овладеть Украиной и получить выход к Черному морю.

Однако, судьба Польши в любом варианте была предрешена. Она оказалась на полпути немцев к Украине. Сама Германия хотела получить хлеборобную Украину. Но Германия получит, если Украину требовали себе поляки? Да и как технически управлять из Берлина захваченной украинской территорией через Польшу, если с Польшей немцы даже не могли договориться о строительстве экстерриториальной дороги в Восточную Пруссию, в Кенигсберг?

Всем вменяемым людям, обладающей информацией о ситуации на польских границах было очевидно – польское государство доживает последние дни. Но польское руководство, подписавшее военный пакт о союзе с Британской империей, было абсолютно уверено, что Англия и Франция её защитят. Но не для этого выращивали Гитлера столько времени, чтобы разгромить его в Польше.

До самых последних дней Советский Союз пытался заключить с Польшей пакт о ненападении и совместной обороне против агрессора. Но Польша в принципе не собиралась этого делать по очень простой причине – она сама желала напасть на СССР и мечтала о владениях «от моря до моря» (от Балтики до Черного моря). И вот в этой обстановке, отчаявшись найти союзника, СССР заключает с Германией в августе 1939 года Договор о ненападении с четким обоснованием территорий, куда Гитлеру было предложено «не заявляться».

17 сентября 1939 года СССР ввёл войска на Западную Белоруссию и на Западную Украину – территории, которые Польша оккупировала в 1920 году. К середине сентября 1941 года когда польского государства фактически уже не существовало, фактически не существовало и государственной власти. Правительство и командование армией разбежались… Необходимо подчеркнуть — если бы СССР был в те дни «агрессором», то Англия и Франция были бы обязаны объявить войну СССР, пусть даже формально, как они сделали это против Германии.

Но этого не только не произошло, а более того, британский премьер Уинстон Черчилль заявил 1 октября 1939 года по радио: «Русские армии должны были встать на этой линии, что было совершенно необходимо для безопасности России против нацистской угрозы». Поднятый в последние годы визг в СМИ вокруг якобы «раздела Европы между двумя тиранами» поднят по двум причинам:
– истинные соучастники нацистов и организаторы Второй Мировой войны пытаются замаскировать своё соучастие в преступлениях против человечества;
– они пытаются создать идейную основу для раздела Российской Федерации.
Правящие элиты Франция, Англия, Польши и США наряду с нацистской Германией сами являются прямыми организаторами Второй Мировой и прямыми соучастниками нацистов.

По справедливости место им – среди подсудимых Нюрнбергского Трибунала, судимых, как минимум, за соучастие, впрочем, смягчающим обстоятельством является то, что они потом выступили против нацистов. Но, тем не менее, Англия и США совершили преступления против человечности, ничем не лучшие, чем у нацистов – целенаправленное истребление мирного населения немецких городов – массированные бомбардировки Гамбурга, Дрездена и т.д. Атомная бомбардировка беззащитной Хиросимы…

Теперь о том, почему Германия не напала на СССР весной 1940 года, как ожидали Англия, Франция и Америка. Ведь именно для этого и строилась линия Мажино?

То, что Вермахт был силён – это знали и в Лондоне, и в Париже. Но очень мало кто представлял, насколько он силён. Немецкая армия образца 1940 года представляла собой военную машину сокрушительной мощи, созданную на принципиально новых принципах, способную практически молниеносно полностью разгромить почти любого противника. Почти. Кроме СССР. Упрощённо говоря, Первая Мировая – это кризис средств наступления, а Вторая Мировая – кризис средств обороны, война принципиально нового типа.

Линия Мажино не помогла французам так же как не помогла финнам в 1940 году линия Маннергейма, СССР в 1941 году – минские укрепрайоны, а немцам в 1945 году – мощнейшие оборонительные сооружения Кенигсберга и оборонительные пояса Берлина.

И в завершении несколько слов о том, кто был наш противник. Советская Армия в 1941 году терпела поражения от лучшей армии мира, на поле боя доказавшей, что она на голову выше не одной только полькой армии, но и французской, и английской – первоклассных армий того времени, базировавшихся на мощной индустриальной экономике. Третьему Рейху досталась полностью вся промышленность Чехословакии, Бельгии, мощная промышленность Франции, развитые промышленные районы Западной Польши. В результате к 1941 г. промышленный потенциал Рейха в 2,5-3 раза превосходил промышленный потенциал СССР. По сути, СССР вёл войну не с Германией, а с объединёнными силами континентальной Европы. К началу войны отставание качества вооружений СССР по отношению к немецким было огромным, так по качеству истребителей удалось сравняться только в 1944 г. Превосходство Германии в радиосвязи было почти абсолютным, то же было и с оптическими приборами. Немцы опережали нас в технике на целую эпоху, и это отставание пришлось навёрстывать уже в ходе войны. Сталин прекрасно отдавал себе в этом отчёт, и в 1941 году началось перевооружение Советской Армии, которое должно было закончиться в 1942-начале 1943 года.

Источник