что такое левый поворот в латинской америке
Новое в блогах
Алексей Карякин Латинская Америка: конец «левого поворота»?
В начале 2000-х годов «левый поворот» в странах Латинской Америки – приход к власти в целом ряде стран левых политиков, как умеренных (Бразилия, Аргентина), так и радикальных (Венесуэла, Боливия), стал неожиданным явлением, опровергающим различные либеральные теории мирового развития. Наоборот, для левых всех стран после череды поражений в 1980-1990-е годы это событие оказалось настоящим откровением, которое они оценили как возрождение идей социализма в масштабах целого континента.
Главной и непосредственной причиной «левого поворота» стала неолиберальная политика правительств Латинской Америки в 1990-е годы. Вначале ее результаты казались успешными: в регион хлынули инвестиции, ускорился экономический рост – в предкризисном 1997 году суммарный рост ВВП стран Латинской Америки составили 5,2%. Однако с началом азиатского финансового кризиса Латинская Америка оказалась в критическом состоянии. Резко сократился приток капитала: в 1997 году регион получил 35 миллиардов долларов иностранных инвестиций, а в 2001 году – только 5 миллиардов.
В 2001 – 2002 годах последовал новый кризис, вызванный депрессией в США. Он сильно ударил по международной торговле и нанес огромный ущерб экспортно-зависимым странам Латинской Америки. Объявила дефолт Аргентина (в ней дело дошло до голодных бунтов и чехарды президентов), на грани банкротства находилась Бразилия. Политика неолиберализма полностью дискредитировала себя в Латинской Америке. Как показал в 2001 году опрос населения в 17 странах региона, две трети населения оценивали неолиберальную экономическую систему как «плохую» или «очень плохую»; 63% указали, что приватизация не принесла позитивных результатов; 45% высказались за усиление роли государства в экономике. Так сложились социально-экономические предпосылки для «левого поворота».
Необходимой политической предпосылкой «левого поворота» стали кардинальные изменения в политической и в информационной сферах, произошедшие после краха в 1980-е годы латиноамериканских диктатур. Политическая демократия, свобода слова, бурное развитие и глобализация СМИ привели к тому, что раздробленные низшие слои общества, в том числе индейские общины, ощутили свое единство и осознали себя большинством. С их стороны вслед за этим последовал запрос на харизматических лидер ов и на образец для подражания. Лидеры «левого поворота» отыскались среди местных политиков-популистов, вроде Уго Чавеса и Эво Моралеса. А вот образцом стала Куба, которая сыграла для «левого поворота» роль, схожую с ролью эмирата Катар для исламистов в период «арабской весны». И у Чавеса, и у Моралеса было бы мало шансов удержать власть в первые годы своего правления без помощи кубинских советников и специалистов.
«Левый поворот» 2000-х годов имел под собой гораздо более серьезное основание, чем радикальные латиноамериканские движения 1960-1970-х годов, выражением которых были президентство Альенде в Чили и Альварадо в Перу. Поэтому «левый поворот» затронул и лидер ов Латинской Америки – Бразилию, Аргентину, Чили, но в куда менее радикальной левоцентристской форме.
Раскол между левыми радикалами и левоцентристами
По мере развития левого движения в Латинской Америке образовалось и стало отчетливо видным его разделение на радикалов вроде венесуэльского президента Чавеса и левоцентристов вроде бывшего бразильского президента Лула. Радикалы обладают властью в Венесуэле, Боливии, Эквадоре, Никарагуа, а левоцентристы управляют Бразилией, Аргентиной, Уругваем, Перу, до недавнего времени – Чили. На внешнеполитической арене страны, которыми управляют радикалы, объединены в так называемый Боливарианский альянс.
Наиболее заметный водораздел между радикалами и левоцентристами проходит по отношению к политической демократии. Для левоцентристов демократия является главной ценностью, они придерживаются существующих конституций, принципа разделения властей и не препятствуют деятельности оппозиции. Напротив, для левых радикалов демократия – это только средство для достижения целей. Они стремятся сделать оппозицию маргинальной, используя для этого административный ресурс. В то время как левоцентристы в Бразилии, Аргентине и Уругвае занимаются развитием демократических институтов, Уго Чавес и его сторонники фактически демонтировали систему представительной демократии и строят вместо нее новый порядок.
Особенность политики радикалов заключается в опоре исключительно на низшие слои общества. Например, Чавес и его команда систематически ущемляют интересы иных социальных групп и загоняют оппозицию в угол. Радикалы рано или поздно разворачивают атаку на крупный и средний капитал, всемерно усиливая воздействие на все сферы экономики. Напротив, в Бразилии левоцентристы заботятся о том, чтобы не оттолкнуть от власти деловые круги. Во время правления президента Лула его вице-президентом был крупнейший текстильный магнат Жозе Аленкар, а сегодня этот пост занимает центрист Мишел Темер. Тем самым определенным слоям общества направляется ясный сигнал о готовности левоцентристов к компромиссу. Левоцентристы пытаются найти экономический баланс в отношениях между государством и рынком.
В отличие от властей Бразилии, Аргентины, Уругвая, стремящихся к достижению консенсуса между различными политическими и социальными силами, радикалы, как правило, настроены на конфронтацию. В той же Венесуэле за время своего правления Чавес в корне испортил отношения с верхушкой бизнеса, католической Церковью, СМИ. Такое положение дел – неизбежное следствие стремления радикалов к созданию этатистской модели «социализма XXI века», который внутри стран, где правят радикалы, нередко навязывается силой, а в сфере внешней политики поддерживается экспансией альянса Венесуэлы и Кубы в другие страны региона.
Напротив, политика левоцентристов сравнима с деятельностью классической европейской социал-демократии и стремится к эволюционной трансформации общества без резких скачков.
«Левый поворот» выдыхается
Несмотря на всемирную известность, «левый поворот» в Латинской Америке во второй половине 2000-х годов стал наталкиваться на все возрастающее сопротивление. В 2006 году левый кандидат Лопес Обрадор потерпел поражение на скандальных президентских выборах в Мексике. В 2010 году, в Чили впервые после Пиночета президентом был избран правый политик и миллиардер Себастьян Пиньера.
В Сальвадоре в марте 2012 года местные левые, бывшие повстанцы, проиграли выборы консервативной партии. Наконец, самым ярким поражением левых сил стал переворот в Гондурасе, когда, несмотря на поддержку почти всех латиноамериканских стран, левый президент Мануэль Селайя потерял власть. Конечно, у «левого поворота» есть и успехи, например, избрание президентом Перу бывшего маоиста и левого популиста Ольянта Умала.
Одной из причин остановки успехов левых в Латинской Америке, безусловно, является позиция США. Однако вряд ли американское влияние имело бы такое значение, если бы не те проблемы, с которыми «левый поворот» столкнулся внутри региона. Сегодня в Латинской Америке возникает спрос на новые политические идеи для более молодого поколения, которое уже не знакомо с диктатурой, беспросветной бедностью и бесправием. Политика левоцентристов объективно усиливает позиции среднего класса и деловой элиты, которые рано или поздно склонятся в сторону более либеральной политики. В то же время политика радикалов по огосударствлению всего и вся не может не способствовать обострению социальных конфликтов, и тем самым создает запрос на иную политику.
В результате этих социальных изменений и левоцентристы, и левые радикалы в своих странах в последнее время сохраняют лишь относительно небольшое преимущество. Ни в одной из стран, где победил «левый поворот», у его сторонников нет чрезмерно высокого рейтинга популярности. Рассмотрим наиболее крупные страны Латинской Америки, где левые сегодня остаются у власти.
В Бразилии на последних президентских выборах в 2010 году победа далась Дилме Русеф только во втором туре с результатом в 56% голосов. И это при всех социально-экономических успехах ее наставника и предшественника, при его огромной популярности и обширнейшей социальной базе левых. Не факт, что через 2 года возмужавший бразильский средний класс даст ей возможность переизбраться.
В Аргентине президент Кристина Киршнер набрала на выборах в 2011 году около 54% голосов. Однако во многом этот успех связан с ее личным обаянием, вызывающим в памяти Эвиту Перон. Поскольку Киршнер тяжело больна раком, ее участие в следующих выборах находится под вопросом. В этом случае возглавляемую ею левоперонистскую партию «Фронт за победу» также ожидают очень непростые времена.
Президент Перу Умала, который выиграл со второй попытки выборы президента в 2011 году, смог набрать во втором туре только 51% голосов. Следует заметить, что при этом на него работала и поддержка многочисленного индейского населения, и одиозность его главного соперника – дочери бывшего диктатора Фухимори, и прямая поддержка со стороны во главе с нобелевским лауреатом Варгасом Льосой. Придя к власти в таких условиях, Умала очень стеснен в действиях элитой перуанского общества, которая не допустила его к власти в 2006 году, когда он обещал подражать Чавесу, и приняла его во второй раз лишь на условиях отказа от радикальных реформ.
Сегодня созданный Чавесом режим стоит на грани катастрофы. Лидер венесуэльских социалистов очень тяжело, возможно, смертельно болен. Тем не менее, он будет баллотироваться на новых президентских выборах, которые состоятся в октябре этого года. Это решение демонстрирует, что за годы правления Чавесу не удалось ни создать легитимный механизм передачи власти в обход демократических процедур, как в Китае, ни вырастить сильного преемника, способного выиграть конкурентный выборы у оппозиции, ни установить диктатуру, которая может отменить выборы. Парадоксальным образом «левый поворот», который начинался как следствие объективных экономических и политических изменений, сегодня зависит от судьбы одного человека. Поэтому больной президент вынужден опять идти в бой, полагаясь на искусство кубинских врачей.
В случае смерти Чавеса наиболее вероятным сценарием событий окажется падение, либо мягкий демонтаж его Боливарианской Республики. Поскольку сегодня Венесуэла – экономическая и политическая основа всего радикального крыла «левого поворота», исчезновение венесуэльской помощи приведет к быстрому закату популистских режимов в Боливии, Перу, Эквадоре, а Куба и Никарагуа вновь окажутся в глухой изоляции. Положение тех стран, где правят левоцентристы, безусловно, окажется лучше. Крупные промышленно развитые страны региона – Бразилия и Аргентина – сохранят возможности для строительства развитого социального государства. Однако и в этом случае не исключен приход в ближайшие годы к власти в них более правых политиков, либо коррекция вправо политики нынешних властей под давлением деловых кругов и среднего класса.
Что такое левый поворот в латинской америке
Причины и факторы «левой волны» в Латинской Америке. «Генезис» этого феномена связывают с кризисом неолиберальной модели развития и ее социальными и экономическими издержками, проявившимися в 1990-х гг.: маргинализация общества, неустойчивое экономическое развитие, рост неравенства, институциональная деградация, коррупция. Следствием этого стало разочарование общества в ценностях либерализма.
Первые результаты действия неолиберальных инструментов оказались положительными. Заметно улучшились макроэкономические показатели: к сер. 90-х гг. возросли среднегодовые темпы прироста экономики до 3,4%, оживилось промышленное производство, была устранена гиперинфляция. Однако в середине 1990-х Мексика и Аргентина испытали спад экономики. Затем в 10-ти странах, включая Чили, Аргентину, Венесуэлу произошло падение ВВП. Затем спад сменился продолжительной рецессией, пик которой пришелся на 2002 г. (-0,8%). [2]
Следствие «открытия» экономики стало вторжение в Латинскую Америку транснациональных корпораций и банков. Приватизация, призванная привести к дерегулированию экономики, усилила концентрацию производства в руках ТНК и вытеснила национальный капитал. Создание свободного рынка обострило проблему бедности.
Вместе с тем, неолиберальная политика принесла и положительные плоды: сокращение инфляции, приток инвестиций, приток инвестиций, создание новых рабочих мест на производстве.
Первым «институциональным» сдвигом влево стали президентские выборы в Венесуэле в декабре 1998, в результате которых главой государства был избран Уго Чавес. Он пришел к власти путем механизма выборов (в 1992 г. Чавес вместе с его сторонниками предпринял попытку военного путча) с программой демонтажа прежнего политического режима.
Еще одним существенным успехом левых стала победа на президентских выборах 2002 г. в Бразилии профсоюзного лидер а Луиса Инасио да Силвы (по прозвищу Лула). Малообразованный человек одержал победу над университетским профессором Ж. Серой, считавшимся его основным конкурентом. Вся избирательная компания Лулы прошла под лозунгом «Профессора и экономисты нами уже управляли, теперь пусть управляет рабочий».
Социалистическая Партия трудящихся, на которую опирался да Силва, партия левого толка возникла как союз различных течений – от ультралевых до социал-демократических и умеренных и не принимала идеи «традиционного коммунистического движения». В идейном плане она противопоставляла себя догматическому коммунизму, но не отрекалась от марксизма. Ряд исследователей полагают, что именно Бразилия стала родиной «левого поворота», где оппозиционные силы впервые дали бой неолиберализму и его сторонникам. Бразилия определила перспективы для левых благодаря своим масштабам, влиянию на регион и растущему влиянию на международной арене.
В 2003 г. в Аргентине потерпел сокрушительное поражение Карлос Менем, который предпринял реформы неолиберальной направленности согласно принципам, провозглашенным в Вашингтонском консенсусе. Победу одержал Нестор Киршнер, представлявший левое крыло перонизма. «По мнению испанского исследователя Людольфо Парамио, победы Л. Да Силвы и Н. Киршнера на президентских выборах знаменовали собой изменение политического и идеологического климата в регионе. Именно в это время, считает Л. Парамио и сформировалось представление о «левом повороте» в Латинской Америке». [3] Этому также способствовала победа на президентских выборах 2004 г. в Уругвае Табарé Васкеса.
За этими событиями последовала целая полоса парламентских и президентских выборов 2005-2007 гг., изменивших общую политическую картину латиноамериканского региона. В течение этого периода в Аргентине, Бразилии, Чили, Боливии, Колумбии, Эквадоре, Перу, Венесуэле, Коста-Рике, Гондурасе, Никарагуа и Гватемале состоялись президентские выборы.
В Боливии в декабре 2005 г. избиратели отдали предпочтения лидер у леворадикального Движения к социализму Эво Моралесу, который впервые добился значительного успеха на выборах 2002 г., однако тогда должность президента досталась его сопернику (они набрали равное количество голосов, но согласно конституции в этом случае президента определяет парламент, который предпочел Г. Санчеса де Лосаду). Э. Моралес выступил последователем Ф. Кастро и У. Чавеса.
В самой благополучной как в социально-экономическом, так и в политическом отношении стране региона – Чили выборы лишь подтвердили доверие избирателей правящей левоцентристской коалиции – объединению партий за демократию, правящей с 1990 г. В нее входят Христианско-демократическая и Социалистическая партии. После падения диктатуры А. Пиночета страну возглавляли христианские демократы П. Эйлвин (1990-1994) и Э. Фрей Руис Тагле (1994-2000), а затем социалист Р. Лагос (2000-2006).
В 2005 г. в конституцию Чили были внесены поправки, устанавливавшие вместо 6-ти летнего Социалистка Мишель Бачелет набрала в первом туре почти 46% голосов и одержала победу во втором туре над Себастьяном Пиньерой, кандидатом от правоцентристов.
Путь к власти левых в Коста-Рике был менее удачным, чем в других латиноамериканских республиках. Лидер левой Партии гражданского действия О. Солинос дважды в 2002 и 2006 гг. выдвигал свою кандидатуру. Под лозунгами отказа от приватизации предприятий электроэнергетической отрасли и увеличения субсидий сельхозпроизводителям он лишь незначительно отставал от своих соперников. В феврале 2010 г. президентом страны была избрана Лаура Ченчилья, представляющая Национальную Либеральную партию.
В 2006 в Перу социал-демократ Алан Гарсиа выиграл во втором туре президентские выборы у левого националиста Ольянта Умала (исп. Ollanta Humala). Гарсиа заявил, что он назначил министра финансов, который не является ни «проводником либерального рынка», ни сторонником «слишком сильного государственного вмешательства в экономику». По данным Би-би-си, в частных бесед Гарсиа заявил о своей заинтересованности в улучшении торговых отношений с Бразилией и что он считает себя поклонником бразильского президента Лулы да Силвы.
В Колумбии первое десятилетие XXI в. связано с президентством Альваро Урибе, который в 2002 г., выйдя из правящей Либеральной партии, основал свое движение «Прежде всего — Колумбия» и в этом качестве одержал победу на президентских выборах. Будучи популярным политиком, он переизбрался в мае 2006 г. Попытка пересмотреть конституцию с целью продления срока президентства А. Урибе в 2009 г. не удалась. Конституционный суд признал пересмотр конституции незаконным. Преемником Урибе стал Мануэль Сантос, министр обороны в прежней администрации, выходец их крупной династии политиков (Брат его деда Эдуардо Сантос был президентом Колумбии в 1938-1942 годах, а также основал и редактировал газету El Tiempo. Его отец Энрике Сантос Кастильо был редактором газеты более 50 лет. Его двоюродный брат Франсиско Сантос Кальдерон был вице-президентом при президенте Альваро Урибе).
На президентских выборах 2006 г. в Мексике столкнулись кандидат от правящей правоцентристской Партии национального действия Фелипе Кальдерон и лидер левоцентристской Партии демократической революции Андрес Мануэль Лопес Обрадор, проигравший своему сопернику менее 1% голосов. Это стало основанием для оспаривания результатов выборов, однако президентом стал Кальдерон.
Президентский пост в Эквадоре в 2006 г. благодаря своим социалистическим лозунгам в поддержку «простых людей» и антиамериканской риторике (хотя выпускник Иллинойского университета) завоевал Рафаэль Корреа, лидер «Альянса за достойное и суверенное отечество». Заявлял о дружбе с У. Чавесом и о поддержке боливарийской модели. В программе Корреа значилась политическая реформа, предполагавшая перестройку существующих институтов власти.
В Никарагуа в 2006 г. к власти вернулся лидер Сандинистского фронта национального сопротивления Даниэль Ортега, который проявил себя в этот период как умеренный политик. В 2000 г. СФНО и Либеральная партия заключили «пакт дружбы», согласно которому были снижена планка голосов, необходимых для избрания президента.
Утвердившись в начале XXI в. у власти Левые политические силы Латинской Америки продолжают удерживать лидирующие позиции в большинстве стран региона. В Аргентине в октябре 2007 г. президентом была избрана супруга Н. Киршнера Кристина Фернандес Киршнер, а ее Фронт ради победы получил большинство на парламентских выборах того же года. Аргентина продемонстрировала экономические успехи – ежегодный рост ВВП на 9% и высокий рост экспорта. Однако избиратели стали утрачивать интерес к выборам. В Колумбии политику А. Урибе продолжил Мануэль Сантос, Уго Чавес и Лула да Силва также получили поддержку на выборах. В октябре 2010 г. преемницей да Силвы стала Дилма Русефф, представляющая правящую Партию трудящихся. В Чили в 2010 г. президентом страны стал правый политик Себастьян Пиньера, представляющий правоцентристов. Пиньера обещал вести страну вперёд, не разрушая политического наследия предыдущего (левоцентристского) правительства
Важным достижением демократии во всех странах региона стало утверждение регулярности и прозрачности выборов, а также рост доверия демократическим процедурам и чистоте выборов. Благодаря этому наметился рост активности избирателей. Отныне ни могущественные корпорации, ни «политические авангарды», ни появляющиеся новые лидер ы не могут действовать в обход основного демократического ритуала. Авторитаризм старого образца в виде военных переворотов уже не является альтернативой для латиноамериканцев.
Несмотря на масштабность завоевания власти левыми так называемый «левый поворот» не является универсальным явлением. Далеко не все левые президенты обладали прочным большинством в парламентах. В некоторых странах избиратели предпочли либеральную модель (Коста-Рика, Гондурас, Колумбия, Чили в 2010 г.). По мнению некоторых исследователей происходит не столько поворот влево, сколько движение к демократии.
Наиболее радикальными являются политические режимы, созданные левыми движениями в Боливии и Венесуэле. Срединную позицию среди левоориентированных режимов занимают Бразилия и Аргентина. Умеренные прагматические режимы действуют в Чили, Уругвае и Коста-Рике. В целом, левые движения в большинстве своем становятся менее догматизированными и менее идеологизированными. Наблюдается общая тенденция снижения степени радикализма левых. Участники некоторых революционных организаций отказались от идеи насильственных действий в пользу мирной политической борьбы (Дилма Русефф).
Еще более остро протекала кампания по национализации природных ресурсов в Боливии, где наиболее богатые газовые месторождения оказались в руках иностранных компаний. В мае 2006 г. вновь избранный президентом Э. Моралес подписал указ о национализации всей нефтегазовой отрасли. Распоряжаться газовой промышленностью стала государственная компания, в результате чего доля отчислений в казну возросла с 50 до 82%.
Также летом 2006 г. Э. Моралес совершил «аграрную революцию», передав крестьянам ок. 3 млн. га государственных земель. Впоследствии его правительство проложило наделение крестьян землей за счет конфискации у помещиков-латифундистов.
В Эквадоре Р. Корреа снизил до 1% поступления, которые получали американские нефтяные компании. Подобно Чавесу Р. Корреа осуществил политические преобразования, созвав конституционную ассамблею, которая пересмотрела конституцию страны.
Радикальные меры в области социальной политики предпринял президент Д. Ортега, который ввел бесплатное обучение в государственных школах, предоставил бесплатный доступ к государственно медицине, повысил заработную плату учителями др. При скудости ресурсов страны финансирование преобразований происходило за счет продажи в Никарагуа Венесуэльской нефти, которая поставляется по льготной цене. В то же время никарагуанские власти сохранили нормальные отношения с США, даже несмотря на дружбу У. Чавеса и Д. Ортеги.
«Если в странах, относимых к леворадикальным режимам, восторжествовал курс на укрепление позиций государства в ключевых отраслях национальной экономики, то в странах, где к власти пришли умеренные, «здравомыслящие» и прагматичные левые (Чили и Бразилия), наблюдалась иная картина. Там социально-экономический и политический курс не претерпел существенных изменений.
Преемственность с политикой прежнего правительства продемонстрировал Л. да Силва, который эволюционировал в умеренную сторону. Он полностью принял доктрину свободного рынка 90-х годов, воспринял практику бюджетной экономии, ограничения зарплаты и пенсий, осуществил либерализацию трудового законодательства, продолжил линию на приватизацию предприятий госсектора. Вместе с тем, да Силва добился успехов в борьбе с голодом, в распределении земель крестьянам, сокращении безработицы.
Экономика стран Латинской Америки. Самой крупной национальной экономикой латиноамериканского региона является экономика Бразилии. Экономическая политика администрации правого социал-демократа Фернандо Энрике Кардозо (1994-2002) была достаточно успешной, позволив существенно снизить инфляцию, урегулировать внешнюю задолженность, укрепить кредитную систему, провести либерализацию внешней торговли. Возросла эффективность экономики вследствие проведенной приватизации предприятий. Ф.Э. Кардозо провел широкомасштабные программы в социальной сфере. В то же время правительству не удалось добиться улучшения ситуации в социальной сфере и повысить уровень инвестиций, в стране сохранялся высокий уровень преступности, отсутствие доступа к качественному образованию и медицинскому обслуживанию.
В период президентства Лулы да Силвы (2003-2010) неолиберальная политика подверглась пересмотру, а основной целью новой стратегии правительства стало построение национально-ориентированной модели социально-экономического развития, что предполагало усиление регулирующей роли государства, в социальной и экономической сферах. [5] Благодаря умеренной либеральной политике правительства Лулы да Силвы с 2003 г. страна улучшила свою макроэкономическую стабильность. Был накоплен существенный золотовалютный резерв, сокращен государственный долг, страна превратилась в крупного кредитора и с 2008 г. международные кредитные агентства присвоили Бразилии инвестиционный статус. [6]
Мерами стимулированию производства стало снижение налоговых ставок на производство и продажу некоторых товаров, на финансовые операции физических лиц, а также снижение Центральным банком Бразилии ставки рефинансирования. Наращивание государственных инвестиций в экономику также сыграло позитивную роль. В результате антикризисных мер правительства в 2009 г. сократилась безработица, на 4,5% возросли продажи автомобилей, снизился уровень инфляции с 5,9 до 4,3%. [8]
Бразильская экономика одной из первых в регионе стала выходить из кризиса, а ВВП в 2010 г. вырос. Инвестиционная привлекательность Бразилии остается очень высокой, что способствовало большому притоку капитала в 2010 г. и росту национальной валюты. Правительство вынуждено было устанавливать налоги на некоторые иностранные инвестиции. Повышение эффективности государственного управления, рост экономики и достижение благоприятного социального климата обеспечили кандидату от правящей Партии трудящихся Дилме Руссефф победу на президентских выборах 31 декабря 2010 г. «Президент Дилма Русефф обязалась сохранять приверженность предыдущей администрации планированию инфляции Центральным банком, плавающим обменным курсам и политике финансовых ограничений». [9]
Проблема интеграционных связей в Латинской Америке приобрела новую значимость под влиянием валютного кризиса в Аргентине.
Итоги «левой волны» В научном мире устоялось мнение, что левая волна не представляет собой временное явление, а носит характер мирной революции, в ходе которой сохраняются и укрепляются демократические процедуры, многопартийность. Правые и консервативные партии оказываются не в состоянии обратить политические преобразования и сами трансформируются под влиянием меняющейся системы.
Экономические успехи левых правительств базируются на результатах неолиберальных реформ 1990-х гг., реакцией на издержки которых и стала сама левая волна. В результате реформ
В отличие от левой волны 1960-х-70-х гг. левая волна XXI века опиралась на более широкий спектр политических партий и общественных движений. Левые первой волны опирались на городские слои, а левые второй волны – конца 1990-х гг. – начала XXI в. смогли вовлечь в политический процесс социально-этнические группы, крестьян, индейцев, городскую бедноту. Новые левые Латинской Америки пришли к власти путем демократических процедур, которые они используют в полной мере, чтобы сохранить свои позиции. Старые левые не имели такой возможности. Современным левым приходится искать новые модели экономического развития, поскольку неолиберальная стратегия стала давать сбои. Пока левые успешно использую преимущества региона, извлекая максимальную выгоду в мировой торговле благодаря продаже сырья и продуктов его переработки. Вместе с тем, доля Латинской Америки в мировом ВВП и торговле продолжает сокращаться и левые правительства не смогли преодолеть тенденцию «маргинализации континента». [11]
[1] Жирнов О.А., Шереметьев И.К. «Левый поворот» в Латинской Америке: аналитический обзор. – М., 2008. – С. 10.