что такое левый национализм
Левый национализм
В число прогрессивных, либертарных и демократических лево-националистических движений обычно включают национально-освободительные и антиколониальные движения угнетённых народов. В качестве известных исторических примеров называют: Индийский национальный конгресс, который под предводительством Махатмы Ганди боролся за независимость Индии, а после её обретения под началом Джавахарлала Неру выступал на международной арене за антиколониальное сотрудничество народов «Третьего мира»; Шинн Фейн, во время Ирландской Войны за Независимость и во время Конфликта в Северной Ирландии; Африканский национальный конгресс в Южно-Африканской Республике под предводительством Нельсона Манделы, который боролся с апартеидом. В освободительных движениях зависимых народов принимали участие и марксисты наподобие Джеймса Коннолли. Подобные движения также стремятся использовать интернационализм и международную солидарность, примером чего являются панафриканизм и боливарианизм в Латинской Америке.
Связанные понятия
Национальный консерватизм — политический термин, используемый для описания разновидности консерватизма, концентрирующегося в большей степени на национальных интересах и, как правило, имеющего традиционные социальные и этические взгляды. В европейском контексте более склонен к евроскептицизму, чем стандартный консерватизм, не поддерживающий открыто националистический или ультраправый подход. Многие национал-консерваторы являются социал-консерваторами и выступают за ограничение иммиграции в Европу.
В политике правыми (наиболее крайние формы называют ультраправыми или праворадикальными) традиционно называются многие направления и идеологии, противоположные левым: правые придерживаются принципов капитализма.
Кто такие левые националисты? Что за политическое направление такое?
В самых общих терминах можно разделить национализм на правый и левый.
Правый национализм является всегда с необходимостью капиталистически оринетированным, буржуазным. Никакого другого правого национализма просто не существует, так как романтические грезы о возможности феодальной реставрации, которые довольно популярны в православно-монархических кругах, на практике лишь прикрывают собой реабилитацию капитализма, как это было и у русских крайне-правых (черносотеннцев, монархистов и т. д. ) в России начала века. Иными словами, правый национализм в наших условиях является рыночным и либеральным в своей экономической части. Неудивительно, что именно такой правый национализм все чаще используют и нынешние российские либералы, убедившиеся на практике, что “утопический либерализм” интернациональной ориентации к России никак не применим.
Левый национализм, напротив, придерживается социалистической, синдикалистской, плановой ориентации. Он ратует не за свободный рынок, но за участие государства и общества в процессе распределения материальных благ. Но в отличие от “догматического социализма” левый национализм стремится адаптировать идею социальной справедливости к конкретным национальным условиям. Иными словами, такой национализм понимает общество не механически и абстрактно, как совокупность индивидуумов, но как органическое, историческое, культурное, политическое и подчас этническое единство — т. е. как нацию. Совершенно очевидно, что большинство патриотической оппозиции ориентируется именно на такой левый национализм, хотя уровень осознания этого и варьируется от партии к партии и от движения к движению.
Левый национализм
1. Неизбежность национализма
Сегодня совершенно очевидно, что будущее российской политики неизбежно будет окрашено национализмом. Это касается не только патриотической оппозиции, но и в значительной мере самого правящего режима, который последовательно эволюционирует в этом направлении все больше и больше. Подобные тенденции прослеживаются сегодня в декларациях правящей партии «Единая Россия». Это вынужденная мера, продиктованная усилением давления масс, однозначно заявивших о своей поддержке национальных лозунгов. Интернационально-либеральная политика очень быстро была отвергнута народом, и, не желая возвращаться к коммунизму, правящий режим был вынужден позаимствовать многое у патриотической оппозиции — особенно у патриотов-некоммунистов (монархистов, национал-демократов, православной общественности и т.д.)
Обращение к национализму в нынешней (и еще с большим основанием в грядущей) российской политике неизбежно еще и потому, что в России в XX веке уже исчерпаны полностью все остальные магистральные идеологии “интернационального” толка. Коммунизм в его чистом догматическом виде полностью трансформировался еще и при советском режиме, который вобрал в себя де факто (но не де юре!) многие национальные компоненты, а догматический либерализм полностью дискредитировал свои методы в глазах народа как за недолгий период в 1917, так и за более продолжительный срок, начиная с 1991 года. Строго говоря, XX век знает только три формы глобальных идеологий — либерализм (либеральная демократия), коммунизм (советизм, социализм) и национализм. Конечно, эти три макроидеологии часто варьируются, заимствуют друг у друга определенные элементы, но все же именно они представляют собой три общих идеологических полюса, распадающиеся в конкретной политической реальности на множество версий, вариантов, оттенков и нюансов, составляющих палитру живой политики. В случае политической истории России сегодня на повестке дня стоит именно национализм, и показатель силы и мощи этой идеологии можно увидеть уже в том, что и либеральная и левая (коммунистическая) оппозиция стараются любой ценой применить к себе национальные лозунги и патриотические декларации.
Русский национализм сегодня это и компенсация за психологическую травму при смене идеологических систем, и форма нового народного самоутверждения (пострадавшего от развала великой державы), и естественное заполнение культурного вакуума, и ответ на сепаратистские и шовинистические выступления бывших “братских народов”, и удобное и простое решение для выхода энергий социального протеста. Россия уверенно и однозначно вступает в эру национализма. Поэтому самое время отнестись к этому вопросу вполне серьезно и попытаться выяснить различные версии национализма как идеологии, чтобы облегчить для людей понимание этого политического явления и помочь выбрать то, что им более соответствует.
2. Национализм правый и левый
В самых общих терминах можно разделить национализм на правый и левый. Правый национализм является всегда с необходимостью капиталистически оринетированным, буржуазным. Никакого другого правого национализма просто не существует, так как романтические грезы о возможности феодальной реставрации, которые довольно популярны в православно-монархических кругах, на практике лишь прикрывают собой реабилитацию капитализма, как это было и у русских крайне-правых (черносотеннцев, монархистов и т.д.) в России начала XX века. Иными словами, правый национализм в наших условиях является рыночным и либеральным в своей экономической части. Неудивительно, что именно такой правый национализм используют и современные российские либералы, убедившиеся на практике, что “утопический либерализм” интернациональной ориентации к России никак не применим.
Левый национализм, напротив, придерживается социалистической, синдикалистской, плановой ориентации. Он ратует не за свободный рынок, но за участие государства и общества в процессе распределения материальных благ. Но в отличие от “догматического социализма” левый национализм стремится адаптировать идею социальной справедливости к конкретным национальным условиям. Иными словами, такой национализм понимает общество не механически и абстрактно, как совокупность индивидуумов, но как органическое, историческое, культурное, политическое и подчас этническое единство — т.е. как нацию. Совершенно очевидно, что правящая ныне партия «Единая Россия» ориентируется именно на такой левый национализм, хотя уровень осознания этого и варьируется от высказываний левого Андрея Исаева до более правого дискурса Сергея Шойгу.
3. Третий путь и левый национализм
Именно идеология «третьего пути», не либерального и не коммунистического, в политической истории XX века легла в основу того, что привыкли называть фашизмом или нацизмом, так как фашистский режим Италии и национал-социалистическое государство Гитлера были основаны именно на таком принципе сочетания национальных и социальных аспектов. Именно наличие элементов идеологии «третьего пути», а не расизм, антисемитизм, тоталитаризм, этатизм и т.д., свойственные фашизму и нацизму, является основной чертой левого национализма в самом широком понимании этого слова. Левый национализм — это Третий Путь, отвергающий как либерал-интернационалистическую, так и интернационал-коммунистическую догматику, но заимствующий от либерализма принцип свободы “мелкого предпринимательства”, а от социализма — участие государства в обеспечении социальной справедливости в вопросе производства и распределения. При этом левый национализм не просто компромисс между двумя другими макроидеологиями; он представляет собой совершенно самостоятельную политико-экономическую доктрину, довольно гибкую в частностях и свободную от жесткой догматики, но в то же время имеющую строго определенные рамки.
Безусловно, термины фашизм и национал-социализм крайне дискредитированы в современном мире, так как после победы двух номинально “интернационалистических идеологий” в лице союзников над странами Оси во Второй мировой войне победители сделали все возможное, чтобы “демонизировать” альтернативный им политико-экономический уклад. Фашизм для современного человека — это “преступление”, “насилие”, “террор”, “геноцид”. Но обратите внимание на тот факт, что для западных либералов времен холодной войны коммунизм также воспринимался как синоним “преступления”, “насилия”, “террора” и “геноцида”, а для коммунистического лагеря всеми этими негативными характеристиками обладал буржуазный мир. Трудно сказать, кто совершил больше преступлений над человечеством, исторические коммунисты, нацисты или либерал-капиталисты (которые, кстати, ответственны за введение работорговли и геноцид краснокожих в Америке). Однако знание о ГУЛАГе не останавливает нынешних коммунистов в их защите своей идеологии, а информация о бесчинствах контрас или ангольской оппозиции на содержании США не ужасает “свободный мир”. Идеология не бывает преступной, лишь ее конкретная практическая реализация может повлечь за собой чудовищные эксцессы и извращения. Но ответственность за это лежит на практиках, а не на идеологах. Все это следует отнести и фашизму. В политологическом контексте фашизм — это идеология на основе левого национализма, и не более того. Чтобы оставаться в рамках реальности и не впадать в эмоциональные срывы следует понимать под этим словом только идеологию и нечего больше.
Левый национализм не имеет ничего общего с крайним национализмом, с неким национал-радикализмом на грани шовинизма и расовой ненависти. Расистский и даже шовинистический аспект присутствовал в германском национал-социализме, однако, отнюдь не он определял сущность идеологии. Итальянский фашизм, к примеру, не имел никакого расистского или антисемитского элемента, утверждая в центре своей доктрины “этатизм”, ценность государства. В Испании Франко и Португалии Салазара также шовинистический элемент отсутствовал. И если говорить о чистой форме фашизма, как идеологии, то все шовинистические эксцессы в нем случайны и вредны. Кроме того, бытовой и даже политический шовинизм может быть вполне характерен и для нефашистских, национал-капиталистических режимов и партий.
4. По ту сторону демагогии
Нынешняя политическая судьба России зависит от ясного и однозначного выбора между правым и левым национализмом. Ни чистый коммунизм, ни чистый либерализм более не возможны и неадекватны. Те, кто стремятся, вопреки очевидности, настаивать на своих догматах, обречены на маргинализм и, в конечном счете, на политическое небытие. Идеология левого национализма противостоит национал-либерализму или правому буржуазному национализму. Все остальное вопрос политических маргинальных сект. Конечно, к это очень трудно признать и осознать, т.к. к понятию левый национализм с подачи либералов-западников прочно приклеился негативный шлейф «фашизма», и нацистской Германии, в войне с которой было пролито так много русской крови. Однако мы уже отказались от многих догм, раньше казавшихся незыблемыми. Необходимо сделать и еще один шаг — освободить термин левый национализм от исторических параллелей и осмыслить эту доктрину беспристрастно и полноценно. Левый национализм в России не имеет серьезных исторических прецедентов, а эксцессы этой идеологии в Германии — дело исключительно немцев и их национальной специфики. Русская история не может привести ни одного серьезного аргумента в доказательство “преступного” характера левого национализма, поскольку такового еще просто никогда не существовало в полной мере. На русском коммунизме — печать гигантских репрессий. На русском либерализме — кровь расстрелянного парламента. На левом национализме — ничего. Это — девственная идеология, не запятнавшая себя еще ничем. Кстати, итальянские неофашисты из Социального итальянского движения успешно работают в правительстве Италии, и Фини, их лидер , снимавшийся ранее только на фоне кельтских крестов, сегодня позирует на фоне американского президента. И это в Италии, где фашистский тоталитаризм еще оставил некоторые отпечатки в национальной памяти! Что же говорить о России, где подобных прецедентов вообще не было.
Идеологическая робость и интеллектуальная слабосильность лидер ов патриотической оппозиции заставляет ее до сих пор вздрагивать от пламенных национал-большевистских речей. Почему мы привыкли возмущаться, когда патриотов называют “красно-коричневыми”? — Таковы естественные цвета нашей крови и нашей почвы, точный символ левого национализма, ориентированного на социальную и национальную справедливость.
5. Национальная антибуржуазность
Встает вопрос о том, в чем различие между правым и левым национализмом, если выбор между ними столь значителен для судьбы России? Это довольно сложная проблема. Она имеет отношение к осмыслению большевистской революции.
У националистов есть две оценки большевистской революции. Первая однозначно негативная. Она свойственна для правых националистов. Они считают, что предреволюционная реальность России (т.е. де факто буржуазно-националистический строй) был безупречным и идеальным, а сама Революция была спровоцирована чуждыми элементами (знаменитая теория “иудо-масонского заговора”). Правые националисты считают, что социальную форму народное восстание приобрело по “недоразумению”, в ответ на “провокацию” марксистов и прочих “подрывных” элементов. Такова была традиционная оценка революции русскими крайне правыми. Из нее проистекает логически радикальный антикоммунизм и антисоциализм.
Вторая оценка была дана русскими националистами евразийской и национал-большевистской ориентации, которые увидели в революции спонтанный и стихийный протест русской народа против отчуждающего и мертвящего распространения капитализма и либерализма в России. Это характерная позиция левых националистов, которые, соответственно, отвергали безусловный антикоммунизм и симпатизировали тенденциям третьего пути. С их точки зрения, большевистская революция была искаженным, но сугубо национальным явлением. Так же, кстати, считал и Муссолини.
Пока правящий режим был ориентирован на чистый интернационал-либерализм обе ветви нынешнего патриотического движения (и левые националисты и правые) так или иначе находились в непримиримом противостоянии с властью. Но постепенно идеологическая ситуация в обществе стала меняться, современные наследники этих двух мировоззрений все больше отдаляются друг от друга. Конечно, дело осложняется еще и тем, что коммунистический фланг оппозиции по инерции и недоразумению продолжает использовать антифашистскую риторику, что вносит в процесс национальной эволюции самих коммунистов неснимаемое противоречие. (Кстати, рано или поздно такая идеологическая заторможенность коммунистов приведет их движение к полному вырождению.)
Левый национализм терпимо относится к коммунистам, так как здесь существует определенная близость социальной программы и антибуржуазный пафос. Но для реального и полноценного политического сотрудничества сами коммунисты должны пересмотреть свой устаревший и неадекватный догматизм. В общем движении левого национализма и национально ориентированным коммунистам найдется достойное место, если же они будут настаивать на своем доктринерстве, серьезного политического будущего в России у них нет. Это касается и других левых движений.
Тема левого национализма сегодня становится самой актуальной. Постепенная эволюция правящего режима в сторону левого национализма окончательно утверждает и демонстрирует особость этой идеологии как самостоятельной, последовательной и радикальной альтернативы, как законченного мировоззрения, не нуждающегося более в спонтанных и хрупких альянсах с теми, кто является лишь политическим попутчиком.
Более того, левый национализм — это состояние общественной мысли сегодня, это сочетание естественного национального консерватизма и страстного желания истинных перемен. И в самом этом спектре есть свои полюса и центры, свои версии и трактовки, свои полемики и свои различия. Левый национализм открыт всем — коммунистам и анархистам, отвергающим мещански-воровской капитализм, радикальным националистам, стремящимся установить в России истинно Русский Порядок, национал-революционерам, жаждущим великого духовного и социального обновления нашего священного народа. Масло по малу именно левый национализм становится идеологической осью. Этот процесс развивается, и в скором времени, каждый, кто захочет играть хоть какую-то политическую роль, вынужден будет однозначно заявить о своем отношении к левому национализму. По этому критерию и будут определять его политическую ориентацию.
Национализм и социал-демократия
По многочисленным просьбам в этой статье мы будем разбирать, почему для социал-демократов неприемлем национализм, даже если он подаётся под благородным соусом. В то же время это не означает, что социал-демократы выступают, например, за запрет национал-демократических партий – напротив, такие партии на данном этапе нужны для поддержания демократических институтов.
В статье о конструируемых идентичностях мы разобрали, что такое национализм, и продублируем это здесь. Почему национализм несовместим с социал-демократией? И что она предлагает вместо него? Прежде чем разобраться с этими вопросами, повторим для начала, что такое национализм.
Что такое национализм
Размытость термина
Как мы рассмотрели выше, национализм включает в себя как «гражданский», так и «этнический» национализм. При этом границы принадлежности к этносу весьма размыты и расплывчаты, и могут включать в себя элементы расовой теории. То есть существует опасность того, что националисты переключатся с гражданского на этнический национализм и расизм, и того, что в националистических организациях всегда будут этнические националисты (мы уже упоминали, что крайней формой этнического национализма является нацизм). Кроме того, с ростом популярности национализма, пусть даже ясно декларируемого как гражданский, будет расти и национализм этнический – хотя бы в силу двойственности термина. Использование идеологии, которая представляет собой такую причудливую и опасную амальгаму, видится бессмысленным в ситуации, когда вполне можно обойтись без неё, что мы покажем далее.
Некоторые националисты настаивают, что нужен хотя бы именно гражданский национализм. Но гражданский национализм не нужен там, где есть демократия – она уже исполняет волю граждан. Их интересы же в куда большей степени отражают прогрессивные ценности, о чём скажем дальше.
Интересы нации или социальных групп?
Если мы отдаём приоритет интересам нации – этим самым мы задвигаем на задний план интересы социальных групп, подменяя их борьбой за общие интересы. Национализм подразумевает, что у элит и у остальной части общества одни и те же интересы (национальные), но общих интересов у них существенно меньше, чем расхождений. С точки зрения социал-демократов, у, скажем, рабочих на первом месте должны стоять их интересы именно как профессионалов. Потому что, если они будут руководствоваться в первую очередь национальными интересами, это может склонить их скорее к отказу от, например, профсоюзной борьбы, являющейся важной подпиткой политики социальной демократии.
Перетекание в радикальные формы
«Интересы нации» или прогрессивные ценности?
Социал-демократы не отрицают, что, к примеру, у российского общества и у будущей социал-демократической России присутствуют собственные интересы – они проявляются, например, во внешней политике. Однако для того, чтобы отстаивать эти интересы, не нужен национализм. Государство может проводить внешнюю политику в интересах российского общества и без национализма – для этого нужна полноценная демократия, чтобы граждане могли сами выбирать тех, кто будет представлять их интересы. Кроме того, соображения внешней политики не являются приоритетом для социал-демократов. Приоритет отдаётся внутренней политике, повышению уровня жизни граждан. Когда же приоритетом становятся национальные интересы, акцент смещается на внешнюю политику в ущерб внутренней. Высшими для социал-демократов являются прогрессивные ценности, а не расплывчатые и неконкретные «интересы нации», под которыми можно подразумевать всё, что угодно. Именно прогрессивными ценностями социал-демократы и руководствуются во внешней политике. Это не значит, что интересы жителей социал-демократической страны будут ущемлены – напротив, реализация прогрессивных ценностей как раз лучше всего отражает их интересы, и гораздо лучше, чем национализм.
В статьях на сайте мы уже рассматривали прогрессивные ценности
Национализм угнетённых
Классический аргумент левых, которые ещё не отказались от национализма (в форме интернационализма) – это оправданность национализма угнетённых наций. В самом деле, почему, если в государстве проводится политика защиты интересов титульной нации (по сути, национализм), и, как следствие, ущемляются интересы прочих наций – разве не было бы прогрессивным для них отделиться от титульной нации? В некоторых случаях это может быть прогрессивно, но нередко этому мешает множество причин. Во-первых, зачастую при таком национализме угнетённых угнетение со стороны элит титульной нации замещается угнетением со стороны элит бывшей угнетённой нации (к примеру, после распада СССР в новых национальных государствах образовалось множество авторитарных режимов), и в этом случае ничего прогрессивного в этом нет. Во-вторых, иногда такое отделение сопряжено с насильственными конфликтами – мы приводили примеры в статье об интернационализме. В-третьих, даже в случае успеха высока вероятность усиления националистов в новообразованном национальном государстве, что порождает связанные с этим проблемы (например, представители бывшей титульной нации могут после этого начать подвергаться тем же гонениям, каким раньше подвергались представители бывшей угнетённой нации). В-четвёртых, жители территорий, которые не сумели выиграть борьбу за своё национальное государство, остаются угнетёнными и лишаются поддержки тех, кто из этих территорий вышел. В-пятых, без демонтажа националистического режима в бывшем государстве-метрополии оно может стать враждебным новообразованному национальному государству и представлять для него опасность иным образом (пример – сложные отношения России и Украины).
Кроме того, национализм здесь представляет дискриминацию. Почему группы, объединённые признаками этничности, имеют право на отделение, а регионы, этими признаками не обладающие, такого права не имеют? Только из-за этничности? Получается расизм, и дискриминация по этническому признаку. Жители какого-либо региона могут быть угнетены не меньше, чем представители отдельной нации в рамках государства, но «левые националисты» борются только за права последних, игнорируя права первых и тем самым способствуя их угнетению. Почему, скажем, граждане социал-демократических взглядов не имеют права отделиться и создать своё государство, хотя у них на это более веские причины, чем этническое происхождение?
Один из примеров успешной реализации регионализма – многонациональная Швейцария, где отсутствует деление по национальному признаку, но существует деление на кантоны, многие из которых имеют даже собственную Конституцию и обладают широкими правами автономии (мы описывали это устройство отдельным материалом). Регионализм основан не на националистическом единстве, поэтому он не рождает национальной розни, которая ведёт к большинству описанных нами опасностей «национализма угнетённой нации». В нём не содержится дискриминации, так как мы признаём права всех регионов на расширение автономии. Он не подразумевает обязательного отделения (хотя и подразумевает его возможность), что позволяет сохранять преимущества единства, только совмещая их с преимуществами независимости. Поэтому прогрессивные социал-демократы могут выступать за права регионов, а не за права наций (мы упоминали об этом также и в статье о национальной политике социал-демократов).
Разумеется, социал-демократы не имеют никакого права запрещать националистическую идеологию. Более того, национал-демократы являются союзником социал-демократов по широкой демократической коалиции, целью которой является свержение авторитарного режима. Однако социал-демократам не следует и разделять националистические теории, и забывать о том, что после установления парламентской демократии национал-демократы становятся политическим оппонентом, с которым ведётся в рамках демократических методов решительная борьба.
Источники
Главный редактор и создатель «Логики прогресса». Искусствовед по образованию, состоял в нескольких различных левых оппозиционных движениях.
У нас нет миллионных рекламных бюджетов, поэтому делитесь статьёй в соцсетях, если разделяете мнение, высказанное в ней