что такое ланиты у пушкина
Алеют ланиты. Что такое ланита?
В поэзии встречается выражение «алеют ланиты». Что такое ланита? Сейчас это слово не употребляется в разговорной и литературной речи, но в поэтической это вполне возможно.
Происхождение
Чтобы понять, в каком контексте употребляется «ланиты», значение слова, его происхождение, следует обратиться к словарям и примерам из древней письменности. Слово это старославянское, обозначает щеку.
Родственное праславянскому olnita, что означает изогнутую часть тела. По звучанию и написанию схоже с украинским, сербским, словенским и чешским (словен. laníta, чеш. lanitva ). Относится к старославянизмам. Эти слова и речевые обороты применяются в поэзии для создания возвышенности, торжественности.
Стихи
Имея цель создать воспевающее произведение, авторы стремились заменить неблагозвучные или имеющие простонародную ассоциативную направленность слова на старославянизмы: рамена вместо плеч, десница вместо правой руки и т.п. Поэтов 18-19 веков не смущали уже тогда вышедшие из употребления обороты русской речи.
Наоборот, в старине чувствовался благородный флер, этакая словесная патина. Как бутылка вина столетней выдержки из заповедного погреба вызывает восторг и благоговение, так слова эти действовали тогда и продолжают действовать сейчас.
М.В.Ломоносов употреблял это слово в оде: «И сладкая слеза ланиту орошает».
А.С Пушкин и М.Ю.Лермонтов – в любовной лирике. Согласитесь, странно было бы посвящать нимфе строки о красных щеках. Возникнет ассоциация с кухаркой или прачкой, работающей в условиях повышенной температуры. А что такое ланита? Это же совсем другое! Что-то благородное, лишенное вульгарности. Поэтому Пушкин находит другое сравнение: «розы пламенных ланит». А Лермонтов – «Ланит спокойных пламень алый».
Священное Писание
Некоторые библейские выражения требуют разъяснения. В Псалме 3:8 читаем: «Ты поражаешь в ланиту». В Исаия 50:6 находим: «Я предал … ланиты Мои поражающим». Во время перевода Библии с греческого Кириллом и Мефодием на славянский язык никому не нужно было объяснять, что такое ланита. Слово употреблялось в обычной речи и было всем понятно.
Об этом говорят сохранившиеся литературные памятники. В пояснении к «Слову о полку Игореве» о принимающих другой облик читаем: «И в ризы женскьскиа облачахуся, и ланита красяху вапомъ, и очи черняху». То есть «переодеваются в женскую одежду, красят щеки и глаза».
Так становится понятно, что такое ланита. В древних текстах – это щеки, скулы. И сейчас поэты иногда прибегают к этому слову для романтического стихотворения. Приятно слышать это из уст юных литераторов. Значит, язык не только развивается, но и прочно пустил корни. Не стесняйтесь употреблять почти забытые слова. Ведь новое – это хорошо забытое старое.
Старинные русские названия частей тела
(Приглашаю на сайт без рекламы, но с такой же тематикой: «Велемудр» по адресу: http://welemudr.ru)
Сейчас они все больше забываются
Давайте с вами вспомним, что это за слова и какое значение они имели в Древней Руси.
Вежды
В е жды это Веки. » В те дни, когда уж нет надежд, А есть одно воспоминанье, Веселье чуждо наших вежд, И легче на груди страданье » (Лермонтов). «И вежды старые сомкнуть Последним, вечным сном желаем» (Баратынский).
Власы
Зеница
Зен и ца это. Зрачок. » Как зеницу ока беречь кого-что-нибудь » — оберегать тщательно, заботливо. » Открылись вещие зеницы, Как у испуганной орлицы » (Пушкин). «Немые грозы с вихрем шли, Блестя порой зеницей вещей» (Блок). «Слеза тихо круглилась на его зенице, и поседевшая голова его уныло понурилась » (Гоголь).
Ланита
Лан и т это. Щека. » С невольным пламенем ланит Украдкой нимфа молодая, Сама себя не понимая, На фавна иногда глядит » (Пушкин). «Они тебя по ланите, а ты им на радостях всю спину подставишь» (Достоевский). » Ланиты его никогда от стыда не краснели, разве от гнева или пощёчины» (Радищев).
Лик это Лицо. » Но бледный лик меняет часто цвет » (Лермонтов). » И плакал я перед тобой, На лик твой глядя милый » (А. К. Толстой). «Навеки В душе моей, как чудо, сохранится Твой лёгкий лик, твой воздух несравненный » (Набоков).
О ко это Глаз. » Око за око» — о мести. » В мгновение ока» — в один миг, мгновенно, сразу. » Видит око, да зуб неймёт» (посл.). «Тяжелы надгробные плиты На бессонных очах твоих» (Ахматова). «Вновь твои я вижу очи — И один твой южный взгляд Киммерийской грустной ночи Вдруг рассеял сонный хлад. » (Тютчев). » Вижу очи твои изумрудные, Светлый облик встает предо мной» (Соловьёв).
Десница и шуя
Сейчас для того, чтобы указать на какую-то конкретную руку, правую или левую, мы должны так и произнести: правая рука, левая рука. А в старину на Руси обходились для этого одним словом. Правая рука звалась десницей, левая – шуей.
Перси и рамена
Звучит, как названия каких-то племен, правда? На самом деле, это старинные названия грудей и плеч. Перси – так могли сказать как про женские груди, так и про мужскую грудь. Рамена – это два плеча. Когда речь заходила об одном, говорили – рамо.
Персты и длани
Эти слова и сейчас еще более-менее на слуху. Мало кто затруднится с ответом на вопрос, что такое персты. Конечно, это пальцы. Этот корень нам встречается в словах «перстень» или «наперсток», которые тесно связаны с пальцами. Что касается длани, то это не что иное как ладонь. Кстати, само слово «ладонь» имеет общее происхождение со словом «длань».
Чрево и чресла
Слово «чрево», означавшее живот, брюхо, тоже не совсем ушло из русского языка. Правда, сейчас оно чаще используется в переносном или в образном смысле. А чресла – это область таза, поясница, крестец. Четкое соответствие подобрать трудно, но примерная локализация понятна.
Глезна
Глезн а это Голень. » За ногу торопко влёк по кровавому поприщу боя, Около глезны, у жил, обвязавши ремнём перевесным » (Гомер. Пер. Гнедича).
Пясть
Пясть это Кулак (часть кисти между запястьем и основными фалангами пальцев). » Уже он вышел из комнаты, как король приказал ему выключить свет, отчего вернулась обратно рука и пясть в перчатке нашарила и повернула выключатель» (Набоков). «Теперь реальным стало только то, Что можно было взвесить и измерить, Коснуться пястью, выразить числом » (Волошин).
Пята
Пят а эт Пятка, а также ступня. » о пят — об очень длинной, почти до земли одежде или косе. По пятам за кем-нибудь (ходить, гнаться) — следовать за кем-нибудь, не отставая. Под пятой у кого-нибудь — под гнётом, под властью. С головы до пят — полностью, совершенно, целиком. » Грех алчный гонится за мною по пятам» (Пушкин). » Пальто российское до пят. Калоши по снегу скрипят » (Набоков). Потому что если уж полечу в бездну, то так-таки прямо, головой вниз и вверх пятами, и даже доволен, что именно в унизительном таком положении падаю и считаю это для себя красотой» (Достоевский).
Уста
Уст а это Губы, рот. У всех на устах — все говорят, обсуждают. На устах у кого-либо — готов сказать, произнести. Из уст чьих-либо (узнать, услышать) — услышать от кого-нибудь. Из первых уст (узнать, услышать) — непосредственно от того, кто лучше других осведомлён. Из уст в уста передавать — сообщать от одного к другому. В уста чьи-либовложить (слова, мысли) — заставить говорить от себя, от своего имени. Вашими бы устами да мёд пить — хорошо было бы, если бы вы оказались правы, если бы ваши предположения сбылись. Устами младенца глаголет истина (посл.). » Глупец, хотел уверить нас, Что Бог гласит его устами! » (Лермонтов). «Она устремила глаза на меня и засмеялась одними устами. без звука» (Тургенев). «У природы на устах коварная улыбка » (Окуджава)
Чело
Чел о это Лоб. Бить челом — (кому-нибудь) низко до земли кланяться; (кому-нибудь) благодарить; (кому-нибудь чем-нибудь) подносить дар, дары; (кому-нибудь) просить о чём-нибудь; (кому-нибудь на кого-нибудь) жаловаться. » Взгляни на милую, когда своё чело Она пред зеркалом цветами окружает » (Пушкин). «Я снова меж людей явился С холодным, сумрачным челом» (Лермонтов). «Его лобзание горит на твоём, как мрамор, побледневшем челе! » (Тургенев).
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
16. Золотое сечение. Пятая книга о пропорциях Гл
«Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!
Но если б не страдали нравы,
Я балы б до сих пор любил.
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд;
Люблю их ножки; только вряд
Найдете вы в России целой
Три пары стройных женских ног.
Ах! долго я забыть не мог
Две ножки. Грустный, охладелый,
Я все их помню, и во сне
Они тревожат сердце мне»
(А.С.Пушкин. «Евгений Онегин. XXX)
«Дианы грудь, ланиты Флоры
Прелестны, милые друзья!
Однако ножка Терпсихоры
Прелестней чем-то для меня.
Она, пророчествуя взгляду
Неоценимую награду,
Влечет условною красой
Желаний своевольный рой.
Люблю ее, мой друг Эльвина,
Под длинной скатертью столов,
Весной на мураве лугов,
Зимой на чугуне камина,
На зеркальном паркете зал,
У моря на граните скал.
Я помню море пред грозою:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
Я не желал с таким мученьем
Лобзать уста младых Армид,
Иль розы пламенных ланит,
Иль перси, полные томленьем;
Нет, никогда порыв страстей
Так не терзал души моей!
(А.С. Пушкин. «Евгений Онегин» )
Флористическая символика в поэзии Пушкина
Цветы — символы стихов и поэтического творчества
…Денис! Полнощный лавр отцвел,
Прошла весна, прошло и лето,
Огонь поэта охладел…
«Тень Фонвизина». 1815.
В последнем отрывке «полнощный лавр» — это знаменитый Г.Р. Державин.
В 1821 году Денис Давыдов, известный и как поэт, и как герой-партизан Отечественной войны 1812 года, выпустил в свет серьёзный труд «Опыт теории партизанского движения». По этому поводу Пушкин сочинил стихотворение «Недавно я в часы свободы…», в котором есть такое четверостишие:
О горе, молвил я сквозь слёзы,
Кто дал Давыдову совет
Оставить лавр, оставить розы?
Как мог унизиться до прозы
Венчанный музою поэт…
Смысл флористических метафор очевиден: розы – лирическая (любовная) поэзия, лавры – связанная с нею слава. Это сочетание Пушкин обыгрывает также в «Разговоре книгопродавца с поэтом» (1824):
Книгопродавец:
…Но сердце женщин славы просит:
Для них пишите; их ушам
Приятна лесть Анакреона:
В младые лета розы нам
Дороже лавров Геликона.
На наш взгляд, метафора «розы… дороже лавров» многозначна. Роза выступает и эмблемой муз как вдохновительниц поэтического творчества, и символом женской любви и красоты, и знаком популярности в женском обществе. Одним ёмким словом Пушкин выразил целый спектр образов.
В 1829 году вышла в свет книга «Стихотворения барона Дельвига», в которой преобладали элегии и идиллии, написанные элегическим дистихом – излюбленным размером древнегреческого поэта Феокрита, перу которого принадлежит множество идиллий. Пушкин послал другу пресс для бумаги в виде грифона[11] и стихотворение, в ранней редакции названное «Загадка»:
Кто на снегах возрастил Феокритовы нежные розы?
В веке железном, скажи, кто золотой угадал?
Кто славянин молодой, грек духом, а родом германец?
Вот загадка моя: хитрый Эдип разреши!
«Феокритовы нежные розы» — аллегория идиллических стихов. Чувственную лирику в духе Анакреона символизировала роза феосская: знаменитый древнегреческий поэт, воспевавший плотские наслаждения и утехи жизни, родился в г. Феосе, что на западном берегу Малой Азии. Этот символ упоминается Пушкиным в неоконченном стихотворении 1830 года:
Не розу пафосскую,
Росой оживлённую,
Я ныне пою;
Не розу феосскую,
Вином окроплённую,
Стихами хвалю;
Но розу счастливую,
На персях увядшую
Элизы моей…
Роза пафосская – это символ любви: по мифам на кипрском берегу близ Пафоса родилась из пены морской богиня любви и красоты Афродита. Роза – эмблема Афродиты у древних греков и Венеры у римлян.
Метафорические розы часто встречаются у Пушкина, что неудивительно, поскольку роза – амбивалентный, многозначный символ, зависящий от цвета и состояния. Роза может символизировать небесное совершенство и земные, далёкие от идеала любовные страсти, скромную девственность и сладострастие, милосердие и мученичество, красоту, триумф, счастье и превратности любви и брака, олицетворяемые шипами. Бутон розы – метафора юной невинной девушки, ещё не познавшей любви.
Аллегорией ушедшей молодости, радости, счастья, а иногда и ранней смерти выступают увядшие розы – одна из излюбленных метафор Пушкина.
Увядшие розы – символ утерянной молодости и красоты
В известном лицейском стихотворении «Роза» (1815) юный поэт обыгрывает селамное значение увядших роз и близость эмблем розы и лилии:
Где наша роза,
Друзья мои,
Увяла роза,
Дитя зари.
Не говори:
Так вянет младость!
Не говори:
Вот жизни радость!
Цветку скажи,
Прости, жалею!
И на Лилею[12]
Нам укажи.
Спустя год написана «Элегия» (1816), в которой метафорический смысл «вчерашней розы» очевиден:
Опали вы, листы вчерашней розы!
Не доцвели до месячных лучей.
Умчались вы, дни радости моей!
Умчались вы – невольно льются слёзы,
И вяну я на тёмном утре дней.
В неоконченном стихотворении (1819) «Там, у леска за ближнею долиной» увядшие розы упоминаются в связи со смертью юной Алины из-за разлуки с возлюбленным ею Эдвином. Вернувшись на место их последнего свидания, Эдвин падает замертво, когда видит такую картину:
…Под ивою, где с милой
Прощался он, стоит святой чернец,
Поставлен крест над новою могилой,
И на кресте завялых роз венец.
Венок из роз в селамных списках означал награду красоте и добродетели. В христианских погребальных обрядах розы и венки из них символизируют вечную жизнь и предстоящее воскресение.
Хотя в стихотворении «Фонтану Бахчисарайского дворца» (1824) говорится о двух реальных розах, принесённых поэтом к «фонтану любви», само действие носит символический смысл.
В 1826 году Пушкин набросал на французском языке стихотворение о завядшей на груди прекрасной Делии розе и загробном благоухании её «нежной души» в Элизиуме, которое чарует берега Леты. Развивающее эту мысль стихотворение на русском языке имеет более глубокий символический смысл:
Лишь розы увядают,
Амврозией дыша,
В Элизий улетает
Их лёгкая душа.
И там, где воды сонны
Забвение несут,
Их тени благовонны
Над Летою цветут.
Здесь увядание роз и благоухание их теней в Элизиуме, куда, по древнегреческим мифам, попадали души праведников, может означать вознесение в рай прекрасных чистых душ, которые потому легки и благовонны, что не отягощены грехами.
Увядшие розы как символ ушедшей юности упоминаются в стихотворении «Виноград», написанном в Михайловском осенью 1824 года:
Не стану я жалеть о розах,
Увядших лёгкою весной;
Мне мил и виноград на лозах,
В кистях созревших под горой,
Краса моей долины злачной,
Отрада осени златой,
Продолговатый и прозрачный,
Как персты девы молодой.
В стихотворении звучит тема жизненной зрелости, сменяющей уходящую молодость. Виноградная лоза – символ многозначный, он может быть связан со зрелой красотой и страстностью. Возможно, в стихотворении есть отзвуки[13] чувств к тригорской барышне Анне Николаевне Вульф, которую поэт знал юной, а потом немолодой.
Чаще всего у Пушкина метафорические розы употребляются, когда речь идёт о земных женщинах, их красоте и душевных качествах. Лишь в стихотворении «Жил на свете рыцарь бедный…»[14] упоминается прославляемая паладином «Sancta Rosa», т.е. Святая Роза, или Дева Мария.
«Девушка и её красота постоянно вызывают у Пушкина образ розы»[15]. Сравнение с розой нередко служит для описания прелестной внешности, румянца на лице, алых губ:
Ах, для тебя ли,
Юный певец,
Прелесть Елены
Розой цветёт.
«Измены». 1815.
…Как часто грудь её вздыхает,
Как часто тихое лицо
Мгновенной розою пылает…
«Руслан и Людмила». Гл. V.
…Я не желал с таким мученьем
Лобзать уста младых Армид
Иль розы пламенных ланит…
«Евгений Онегин». Гл.1. Стр. XXXIII.
Люблю зимы твоей жестокой
Недвижный воздух иль мороз,
Бег санок вдоль Невы широкой,
Девичьи лица ярче роз…
«Вступление» к поэме «Медный всадник».
Вокруг высокого чела,
Как тучи, локоны чернеют.
Звездой блестят её глаза,
Её уста, как роза, рдеют.
«Полтава».
…Ваши алые уста,
Как гармоническая роза.
«Ел. Н. Ушаковой». 1829.
Пушкин явно цвет розы не указывает, но в приведённых выше отрывках подразумевается, как правило, ярко-розовый, алый или красный, символизирующий не только красоту, но и чувственность, страстность.
Озорной нрав и добродетель юной прелестной Евпраксии Вульф метафорически отражены Пушкиным в посвященном ей мадригале (1824):
Вот, Зина, вам совет: играйте,
Из роз весёлых заплетайте
Себе торжественный венец…
Язвительность неизвестной нам красавицы даёт повод поэту сравнить её с колючей розой:
И с розой сходны вы, блеснувшею весной:
Вы так же, как она, пред нами
Цветёте пышной красотой
И так же колетесь, Бог с Вами.
«Т — прав, когда так верно вас…». 1824.
Роза с шипами, в селамных списках символизировавшая брак, упоминается в «Евгении Онегине» (гл. IV, стр. XIV) в сцене объяснения главного героя с Татьяной после получения её письма с признанием в любви:
Судите ж вы, какие розы
Нам заготовит Гименей
И, может быть, на много дней.
В «Бахчисарайском фонтане» наложницы поют песню о том, что Гирей лелеет Зарему, «как розу, в тишине гарема». Розы, реальные и метафорические, в этой поэме неоднократно ассоциируются с женскими образами. В давно заброшенном ханском дворце всё ещё «рдеют розы, и вьются виноградны лозы», и в воображении поэта возникает тень прекрасной девы:
Дыханье роз, фонтанов шум
Влекли к невольному забвенью,
Невольно предавался ум
Неизъяснимому волненью,
И по дворцу летучей тенью
Мелькала дева предо мной.
В поэзии Пушкина девушка или женщина часто уподобляется розе:
…Но бури севера не вредны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Как дева русская свежа в пыли снегов!
«Зима, что делать нам в деревне…». 1829.
О дева-роза, я в оковах;
Но не стыжусь твоих оков:
Так соловей в кустах лавровых,
Пернатый царь лесных певцов,
Близ розы гордой и прекрасной
В неволе сладостной живёт
И нежно песни ей поёт
Во мраке ночи сладострастной.
«О дева-роза, я в оковах…». 1824.
Соловей и роза – поэт и его вдохновительница
В последнем стихотворении звучат мотивы персидской поэзии с излюбленными образами поэта-соловья и девушки-розы. Эти символы Пушкин иногда использовал в своих произведениях:
В безмолвии садов, весной, во мгле ночей
Поёт над розою восточный соловей,
Но роза милая не чувствует, не внемлет
И под влюблённый гимн колеблется и дремлет.
Не так ли ты поёшь для хладной красоты?
Опомнись, о поэт, к чему стремишься ты?
Она не слушает, не чувствует поэта;
Глядишь – она цветёт; взываешь – нет ответа.
«Соловей и роза». 1827.
Уже само присутствие поющего соловья и благоухающей розы в картине сада порождает поэтические ассоциации востока:
Одни фонтаны сладкозвучны
Из мраморной темницы бьют,
И с милой розой неразлучны
Во мраке соловьи поют…
«Бахчисарайский фонтан».
С прохладой вьётся ветер майский
Средь очарованных полей,
И свищет соловей китайский
Во мраке трепетных ветвей…
Сквозь вечну зелень здесь и там
Мелькают светлые беседки;
Повсюду роз живые ветки
Цветут и дышат по тропам.
«Руслан и Людмила».
Роза и плющ – символы чувственных наслаждений
Роза в сочетании с плющом встречается в лицейском творчестве Пушкина как дань древнегреческой и анакреонтической символике. В стихотворении «Блаженство» (1814) Сатир выбегает из леса слушать печальную песню пастушка, которому изменила возлюбленная:
Розами рога обвиты,
Плющ на чёрных волосах,
Козий мех, вином налитый,
У Сатира на плечах.
У древних греков роза в сочетании с вином символизировала чувственность, соблазн, а плющ был эмблемой бога вина Диониса, свиту которого составляли лесные божества Сатиры. Пушкинское стихотворение заканчивается тем, что пастушок утешается, выпивая с Сатиром.
Розы, плющ и мирты в стихах юного Пушкина выступают эмблемой Анакреона:
Тёмных миртов завеса
Наклонилась к водам.
В их сени у входа леса
Чью гробницу вижу там?
Вот и музы, и хариты
В гроб любимца увели;
Плющем, розами увиты,
Игры вслед за ним пошли…
«Гроб Анакреона». 1815.
Он Вакхом был наполнен
Светлеющею влагой –
Кругом висели розы,
Зелёный плющ и мирты,
Сплетённые рукою
Царицы наслаждений.
«Фиал Анакреона». 1816.
В этих стихотворениях ощущается влияние анакреонтических произведений Жуковского и Батюшкова[16].
Розы, мирты, лавры и терны
Метафорические растения в поэзии Пушкина иногда служат для обозначения душевных состояний и жизненных ситуаций. Розы в лицейской лирике часто упоминаются в связи с радостью, успехом, весельем, беспечностью, поэтическими грёзами:
Доселе в резвости беспечной
Брели по розам дни мои;
В невинной ясности сердечной
Не знал мучений я любви….
«Послание к Юдину». 1815.
…Иль юности златой
Вотще даны мне розы?
«Городок». 1815.
Душе наскучили парнасские забавы;
Не долго снились мне мечтанья муз и славы;
И строгим опытом невольно пробуждён,
Уснув меж розами, на тернах я проснулся…
«Шишкову». 1816.
Последняя строка – флористическая эмблема стихотворения, где розы – поэтические сочинения, терны – разочарование в них.
В лицейском стихотворении «Фавн и пастушка» антитеза «розы — терны» символизирует радость любви и страдания. Утратившая очарование молодости пастушка Лила оставлена соблазнившим её Фавном:
О Лила! Вянут розы
Минутныя любви:
Познай же грусть и слёзы
И ныне терны рви.
Антитезы «розы — терны» и «мирты — терны» близки по значению. Мирты, как и розы, символизируют любовь и её утехи. В стихотворном послании «Князю А.М. Горчакову» (1817) Пушкин желает другу:
…Вновь миртами красавицу венчай…
В сатирической «Тени Фонвизина» (1815) Батюшков — «певец пенатов молодой» — изображён «с венчанной розами главой» и, кроме того:
Эрата, грации, амуры
Венчали миртами его.
Мирты символизируют не только любовные, но и поэтические наслаждения. Примером является обращение к музе в стихотворении «Мечтатель»:
На слабом утре дней златых
Певца ты осенила,
Венком из миртов молодых
Чело его покрыла.
Терны в сочетании с миртами – символы любовных радостей и страданий. В селамных списках терны обозначают также «стрелы Амура». Эти метафоры юный Пушкин употребил в стихах «Любовь одна – веселье жизни хладной…» (1816), обращённых к воспевающим любовь поэтам в связи с собственными любовными переживаниями:
Слепой Амур, жестокий и пристрастный,
Вам терния и мирты раздавал…
Певцы любви! Вы ведали печали,
И ваши дни по терниям текли.
Терн (терние) обычно символизирует горе, страдание, препятствия, неприятные переживания:
Петру я послан в наказанье,
Я терн в листах его венца…
«Полтава». Реплика Мазепы.
Блажен, кто молча был поэт
И, терном славы не увитый,
Презренной чернию забытый,
Без имени покинул свет.
«Разговор книгопродавца с поэтом». 1824.
…Мой остов тернием оброс…
«Руслан и Людмила». Гл. 3. Реплика головы.
Мирты, лавры и терны Пушкин употребляет в их общеизвестных символических значениях, причём особенно часто в лицейский период. Приведём лишь несколько примеров:
Ты не забудешь дружбы нашей,
О Пущин, ветреный мудрец!
Прими с моей глубокой чашей
Увядший миртовый венец!
«Моё завещание. Друзьям». 1815.
Грустен, унылый,
Крова ищи!
Всеми забытый,
Терном увитый,
Цепи влачи…
«Измены». 1815.
Но лаврами побед увиты,
Бойцы из чаши мира пьют.
«Послание к Юдину». 1815.
Ты хочешь оседлать упрямого Пегаса,
За лаврами спешишь опасною стезёй….
«К другу стихотворцу». 1814.
В последнем стихотворении вместо тернов в сочетании с лаврами употребляется крапива, что придаёт выражению иронический смысл:
Потомков поздних дань поэтам справедлива;
На Пинде[17] лавры есть, но есть там и крапива.
Страшись бесславия! – Что если Аполлон,
Услышав, что и ты полез на Геликон,
С презреньем покачав кудрявой головою,
Твой гений наградит спасительной лозою?
Символика «спасительной лозы» на первый взгляд не совсем понятна. Виноградная лоза – символ Аполлона, покровителя поэзии, искусства. Почему же он презрительно венчает ею поэта? Виноградная лоза — это и эмблема Диониса, бога вина и виноделия. Пушкин, видимо, предостерегает незадачливого собрата по перу от «опьянения» собственными стихами и некритического отношения к ним.
Мак – символ сна, отдыха и лени
На маках лени, в тихий час,
Он сладко засыпает…
Так в зимний вечер сладкий сон
Приходит к мирной сени,
Венчанной маком, и склонён
На посох томной лени…
«Мечтатель». 1815.
Друзья, вам сердце оставляю
И память прошлых красных дней,
Окованных счастливой ленью
На ложе маков и лилей…
«Моё завещание. Друзьям». 1815.
Лилия – символ девственности, красоты, царственности
Лилия (лилея) в произведениях Пушкина сходна по метафорическому значению с розой[18], но встречается гораздо реже. В селамных списках почти тождественны лишь белая роза и белая лилия, которые в западной христианской традиции являются также эмблемами Девы Марии. Лилия как эмблема рода французских королей Бурбонов упоминается в стихотворении «Девственницы», где говорится о Жанне д’Арк: «Она спасла французские лилеи. ».
Розе обычно приписывается больше страстности, чувственности, а лилии – девственности и чистоты, восходящей к библейской традиции. В раннем стихотворении «К Наташе» (1813) увиденная во сне возлюбленная названа «девственной лилеей». В «Фавне и пастушке» (1815) о юной Лиле говорится:
С пятнадцатой весною,
Как лилия с зарёю,
Красавица цветёт.
Лилия как цветок, растущий в Царскосельском парке, упоминается в ранней редакции стихотворения «Воспоминания в Царском Селе» (1814):
Царицей средь полей лилея горделива
В роскошной красоте цветёт.
Эпитеты в описании цветка восходят к селамным традициям, где лилии приписывалась не только красота и девственность, но и царственность, гордость. Это метафорическое значение встречается в беловой рукописи «Евгения Онегина» в описании бала:
Подобна лилии крылатой,
Колеблясь, входит Лалла Рук,
И над поникшею толпою
Сияет царственной главою…
Лалла Рук – это будущая императрица Александра Фёдоровна, которая во время заграничного путешествия в 1821 году в «живой картине» по поэме английского поэта Томаса Мура играла роль индийской принцессы Лаллы Рук, чьё имя буквально означает «Щёчка тюльпана»[19].
В «Евгении Онегине» Ленский, перед дуэлью думая об Ольге, решает спасти её от «развратителя» Онегина и не допустить:
Чтоб червь презренный, ядовитый
Точил лилеи стебелёк;
Чтобы двухутренний цветок
Увял ещё полураскрытый.
«Евгений Онегин». Гл. V. Стр. XVII.
Ландыш и фиалка – символы нежности и скромности
С образом Ольги связаны также дикорастущие растения средней полосы лён и ландыш:
В глуши, под сению смиренной,
Невинной прелести полна,
В глазах родителей она
Цвела, как ландыш потаенный,
Незнаемый в траве густой
Ни мотыльками, ни пчелой.
«Евгений Онегин». Гл. II. Стр. XXI.
Глаза, как небо, голубые,
Улыбка, локоны льняные…
«Евгений Онегин». Гл. II. Стр. XXIII.
Ландыш – символ девственности, скромности, нежности, лён – простоты. Нежная девушка с голубыми глазами и светлыми волосами была главной героиней популярных в пушкинское время произведений Ж.-Ж. Руссо, Карамзина, Бестужева. Эпитет «льняные» при описании внешности Ольги, думается, не случаен: он не только говорит о цвете волос[20], но и намекает на душевную простоту и наивность девушки, а также подчёркивает ординарность персонажа. Ландыш, лилия и «двухутренний цветок» — флористические эмблемы[21] Ольги. К ним можно добавить лён.
Сравнение прелестной девушки с ландышем ещё раз встречается у Пушкина в наброске начала поэмы «Бова», где говорится о дочери царя Зензевея:
Она мила, как ландыш мая,
Резва, как лань Кавказских гор.
К ландышу по символическому значению близка фиалка, обозначающая скромность, целомудренность, миловидность. В апологах И.И. Дмитриева, опубликованных в 1825 году, воспевается скромная и спокойная жизнь метафорической фиалки, растущей между розовым кустом и репейником. В 1826 году в Михайловском Языков при участии Пушкина сочинил «Нравоучительные четверостишия» – остроумные и довольно мудрые пародии на апологи Дмитриева. В четверостишии «Закон природы» подчёркнуты такие селамные достоинства метафорической фиалки, как скромность и миловидность:
Фиалка в воздухе свой аромат лила,
А волк злодействовал в пасущемся народе;
Он кровожаден был, фиалочка – мила:
Всяк следует своей природе.
Как элемент пейзажа ландыш и фиалка воспеваются в стихотворении Пушкина «Городок» (1815). Поэт описывает свой «сад веселый»,
Где липы престарелы
С черёмухой цветут,
Где мне в часы полдневны
Берёзок своды темны
Прохладну сень дают,
Где ландыш белоснежный
Сплелся с фиалкой нежной,
И быстрый ручеёк,
В струях неся цветок,
Невидимый для взора,
Лепечет у забора…
«Веселый сад» навеян пейзажами сельца Захарова, где поэт проводил лето маленьким ребёнком. Растения здесь реальные, не метафорические, но их «букет» создаёт впечатление юности, красоты, чистоты и радостного настроения.
В «Нравоучительных четверостишиях» упоминается ещё один полевой цветок:
Во ржи был василёк прекрасный,
Он взрос весною, летом цвел
И наконец увял в дни осени ненастной.
Вот смертного удел!
В русской народной поэзии василёк символизирует прекрасного юношу или девушку, а рожь – благополучие, богатство. Однако вряд ли в этом пародийном стихотворении Пушкиным и Языковым использована народная символика. Без потери смысла на месте василька мог быть любой цветок или растение с длительным периодом цветения.
Дуб – символ стойкости, мужественности, любви к Родине
Деревья в поэзии Пушкина в отличие от цветов гораздо чаще встречаются в описании ландшафтов вне метафорического смысла. Однако сам пейзаж нередко имеет символический подтекст. Примером могут быть пейзажи с дубом, обозначающим мощь, силу, защиту, долговечность, долголетие, любовь к Родине, верность.
У славян дуб – древо жизни. Это отражено в сказочных произведениях Пушкина:
У лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том…
«Руслан и Людмила».
Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле,
Море синее кругом,
Дуб зелёный над холмом.
«Сказка о царе Салтане».
Дуб упоминается в стихотворении «Аквилон», написанном по мотивам известной басни «Дуб и тростник»: разбушевавшийся ветер аквилон свалил могучий дуб, но не гибкий тростник. В этом стихотворении угадывается также иносказательный смысл: поверженный дуб ассоциируется с умершим императором Александром I.
В «Полтаве» дубы символизируют верность России и мужество Кочубея и Искры, казнённых изменником Мазепой:
Цветёт в Диканьке древний ряд
Дубов, друзьями насаждённых;
Они о праотцах казнённых
Доныне внукам говорят.
Дуб как символ величия и долговечности Пушкин упоминает, размышляя о конце жизни и вечном упокоении:
Гляжу ль на дуб уединенный,
Я мыслю: патриарх лесов
Переживёт мой век забвенный,
Как пережил он век отцов.
«Брожу ли я вдоль улиц шумных…». 1829.
…Но как же любо мне
Осеннею порой, в вечерней тишине,
В деревне посещать кладбище родовое,
Где дремлют мёртвые в торжественном покое.
На место праздных урн и мелких пирамид,
Безносых гениев, растрёпанных харит
Стоит широко дуб над важными гробами,
Колеблясь и шумя…
«Когда за городом, задумчив, я брожу…». 1836.
Склонённая сосна – природная эпитафия
Деревья средней полосы
Мрачные сосны доминируют в лесном пейзаже из пророческого сна Татьяны после святочного гадания «на сон»:
Пред ними лес; недвижны сосны
В своей нахмуренной красе;
Отягчены их ветви все
Клоками снега; сквозь вершины
Осин, берёз и лип нагих
Сияет луч светил ночных…
«Евгений Онегин». Гл. V. Стр. XIII.
Значение сна толкуется исходя из народных свадебных символов[26]. Так, переправа через реку означает одновременно женитьбу и путь к гибели, смерти, кум-медведь также связан со славянской свадебной символикой. С этой точки зрения следует рассматривать и пейзаж, увиденный во сне. В народных песнях[27] ель и сосна часто встречаются вместе и ассоциируются с печалью. В свадебном обряде подружки невесты вносят еловую ветку, обвитую лентами, и невеста над ней причитает. Осине, как правило, сопутствуют эпитет «горькая» и напевы о тоске, о трудном житье. Берёза, особенно нагая, обломанная, часто бывает образом женской печали и слёз. Липа тоже ассоциируется с горем, иногда с гибелью. Картина леса во сне Татьяны навевает тревожные предчувствия, связанные с мечтой героини о замужестве. Этот пейзаж перекликается с мнимым сном Наташи[28] в балладе «Жених» (1825):
С тропинки сбилась я: в глуши
Не слышно было ни души,
И сосны лишь, да ели
Вершинами шумели.
В «сельских» главах «Евгения Онегина» немало фольклорных мотивов и народной символики. Собирающие барскую ягоду девушки (гл. III, стр. XXXIX) поют о том, как заманят к своему хороводу молодца:
Закидаем вишеньем,
Вишеньем, малиною,
Красною смородиной…
Известный литературовед Ю.М. Лотман связывает эту песню с простонародными свадебными обрядами, когда невеста – «ягода», жених – «вишенье». На наш взгляд, символика песни несколько иная. Давать красные, спелые ягоды в народном фольклоре означает выражать любовь, симпатию, расположение. В песне высказывается кокетство крестьянских девушек, заигрывание с парнем, которому они на самом деле выражают благосклонность.
Ю.М. Лотман верно отметил, что «символическое значение мотива связывает эпизод с переживаниями героини», ожидающей ответа Онегина на своё письмо с признанием в любви. Узнав о его приезде, Татьяна в волнении устремилась в сад:
…мигом обежала
Куртины, мостики, лужок,
Аллею к озеру, лесок,
Кусты сирен переломала,
По цветникам летя к ручью,
И, задыхаясь, на скамью
Упала…
«Евгений Онегин». Гл. III. Стр. XXVIII
В этом эпизоде привлекает внимание сирень, которая в селамных списках означала первую чистую любовь. Обломанная сирень – предвестник любовной драмы, ожидающей Татьяну. На основании данного эпизода исследовательница К.И. Шарафадина заключила, что сирень – флористическая эмблема Татьяны, с чем нельзя согласиться. Пушкин не делает акцента на «кустах сирен», перечисляя в одном ряду с ними «куртины, мостики, лужок», потоптанные цветники и другие элементы усадебного парка. Сломанную сирень можно назвать эмблемой предстоящего объяснения Онегина с Татьяной, но не более того. Татьяна – неординарная героиня, она вне каких-либо флористических символов, которые искусственно ограничили бы восприятие её образа.
Имеющие неявное символическое значение растения упоминаются при описании образа жизни Зарецкого, который:
Под сень черёмух и акаций
От бурь укрывшись наконец,
Живёт, как истинный мудрец,
Капусту садит, как Гораций,
Разводит уток и гусей
И учит азбуке детей.
«Евгений Онегин». Гл. VI. Стр. VII.
В стихе «Под сень черёмух и акаций» обычно видят реминисценцию из стихотворения Батюшкова «Беседка муз», сюжет которого таков: черёмуха и акация посажены поэтом у беседки, под их сенью он черпает вдохновение в зрелости и собирается предаваться мечтам в старости. Возможно, Батюшков здесь учитывает, что в странах Средиземноморья акация символизировала отход от активных дел.
Хотя упоминаемый в стихотворении древнегреческий поэт Гораций в самом деле занимался огородничеством, живя в имении, подаренном ему Меценатом, капуста в приведённом отрывке не просто растение. Французская поговорка «сажать капусту» означает «вести сельскую жизнь». В светском обществе пушкинского времени поговорка была в ходу. Так, в шуточном послании к своей тётушке В.Д. Полторацкой, отправленном летом 1828 года, Анна Оленина представляет, как выйдет замуж за «барина Новоржевского» и будет вынуждена:
Заняться просто садом,
Садить капусту «рядом»,
Расходы дома проходить
И птичной двор свой разводить[29].
Однако в описании жизни Зарецкого можно усмотреть и фольклорную символику. Сажать капусту и черёмуху в народном песенном творчестве означает ухаживание за девушками. Недаром Зарецкий «отец семейства холостой».
Таким образом, народная символика играет важную роль в «Евгении Онегине». В качестве примера её использования в других произведениях приведём реплику Дружко, персонажа «Русалки»:
Не время ль нам княгиню выдать мужу
Да молодых в дверях осыпать хмелем?
На Руси существовал свадебный обычай осыпать молодых хмелем, символизирующим счастливую благополучную жизнь, как и виноград.
Типичные для средней полосы деревья многократно встречаются у Пушкина в поэтических зарисовках природы. Особого метафорического смысла им поэт не придаёт, но иногда сочетание растений в пейзаже создаёт настроение, связанное с их селамными значениями. Так, сочетание клёнов и тополей с «тюльпаном и розой» усиливает ощущение радости, юности и безоблачного счастья в описании «весёлого сада» в Захарове:
Где старых клёнов тёмный ряд
Возносится до небосклона
И глухо тополы шумят.
С смиренным заступом в руках
В лугах тропинку извиваю,
Тюльпан и розу поливаю –
И счастлив в утренних трудах;
Вот здесь, под дубом наклоненным,
С Горацием и Лафонтеном
В приятных погружён мечтах.
«Послание к Юдину». 1815.
Экзотические растения – символы славы, любви и благоденствия
В картинах южных пейзажей Пушкин упоминает экзотические растения, которые иногда имеют остающийся на втором плане символический смысл. В «Руслане и Людмиле» таков волшебный сад Черномора, предстающий пред глазами главной героини:
Пред нею зыблются, шумят
Великолепные дубровы,
Аллеи пальм, и лес лавровый,
И благородных миртов ряд,
И кедров гордые вершины,
И золотые апельсины
Зерцалом вод отражены;
Пригорки, рощи и долины
Весны огнём оживлены…
Здесь сочетаются элементы восточного исламского и греко-римского садов[30], что могло быть в резиденциях византийских императоров X-XI веков, где планировка регулярного парка (ряды миртов, аллеи пальм) переходила в пейзажные ландшафты. На наш взгляд, растения в саду Черномора подобраны не случайно и в «ансамбле» намекают на те достоинства, которыми чародей хочет пленить Людмилу: силу и знатность (кедр), триумф и славу (пальмы, лавры), любовь (мирты). Особого внимания заслуживают «золотые апельсины» — плод вечной молодости, девственности. По мифам, они росли в золотых садах, охраняемых нимфами Гесперидами.
Во время ссылки в Михайловском Пушкин несколько раз обращается к библейским источникам. Стихотворение «Вертоград моей сестры» (1825) сочинено по мотивам Песни Песней. Как и в первоисточнике, в нём описан сад, где растут:
Нард, алой и киннамон
Благовонием богаты:
Лишь повеет аквилон,
И закаплют ароматы.
В селамных списках алоэ означает честность и мудрость (ум), киннамон (корица) – красоту и любовь. Из нарда добывали масло, обладавшее чарующим ароматом. Возможно, в стихотворении помимо библейского парафраза содержится аллегорическое описание невинности и красоты молоденькой обитательницы Тригорского Евпраксии Николаевны Вульф[31].
Экзотический сад при гареме ханского дворца («Бахчисарайский фонтан») уже упоминался выше в связи с восточными мотивами на тему «Соловей и роза». Обитательниц гарема Пушкин уподобляет оранжерейным цветам:
В тени хранительной темницы
Утаены их красоты,
Так аравийские цветы
Живут за стёклами теплицы.
Печальная Зарема, забытая ханом Гиреем из-за любви к Марии, сравнивается с пальмой:
Как пальма, смятая грозою,
Поникла юной головою.
Пальма, типичное растение тропиков и субтропиков, имеет несколько селамных значений. В данном случае это женский символ. В Песне Песней, воспевая красоту возлюбленной, жених сравнивает её стан с пальмой. В Библии пальма символизирует также праведность и является эмблемой Иудеи. Не случайно Дева Мария изображалась рядом с пальмой. Такая картина воспевается в стихотворении Пушкина «Мадонна» (1830):
…Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш божественный Спаситель –
Если вид растения несуществен, Пушкин употребляет обобщённые цветы. Однако нельзя согласиться с предположением С.В. Шервинского, будто «обобщённость могла происходить и оттого, что Пушкин едва ли интересовался сортами цветов, особенно полевых, и просто мало их знал»[36]. Выросший в Захарове поэт наверняка хорошо разбирался в названиях полевых и садовых цветов, хотя специально садоводством и цветоводством не увлекался.
Цветы без конкретизации вида он использует преимущественно тогда, когда важно не название и селамное значение, а другие свойства:
Прелестный возраст миновался,
Увяли первые цветы!
«Послание к Юдину». 1815.
Мой друг! И я певец! и мой смиренный путь
В цветах украсила богиня песнопенья…
«К Дельвигу». 1817.
Цветы последние милей
Роскошных первенцев полей37.
Они унылые мечтанья
Живее пробуждают в нас…
Последнее стихотворение написано 16/29 октября 1825 года в ответ на посылку П.А. Осиповой из Тригорского букета цветов. Скорее всего, это были хризантемы: только они могут цвести самой поздней осенью и выдерживать лёгкие морозы. В селамных списках хризантемы связаны не только с осенью, тоской и печалью, но и с роскошью, богатством, великолепием. Поэту была важна ассоциация именно с последними цветами, созерцание которых вызывает грустные воспоминания. Если бы он конкретизировал вид цветов, стихи воспринимались бы иначе.
Пушкин сознательно отходит от селамной символики в стихотворении «Цветок» (1828). Название засушенного в книге цветка поэт не указывает, переключая внимание на человеческие переживания:
Где цвёл? когда? какой весною?
И долго ль цвёл? и сорван кем?
Чужой, знакомой ли рукою?
И положен сюда зачем?
На память нежного ль свиданья
Или разлуки роковой,
Иль одинокого гулянья
В тиши полей, в тени лесной?
Ясно, что речь идёт о дикорастущем весеннем (или весенне-летнем) цветке. Это мог быть цветок дикой груши, вишни или яблони. В селамных списках они означают соответственно надежду, нежность и раскаяние. Возможно, в книгу попал подснежник (надежда), ландыш (чистота и смирение, возвращение счастья) или трёхцветная фиалка (воспоминания, «я разделяю ваши чувства»), садовую форму которой называют анютиными глазками.
Однако Пушкин предпочёл «неведомый цветок», поскольку любое видовое название ограничило бы полёт «странной мечты» поэта. У читателей, увлечённых языком цветов, оно вызвало бы не соответствующие его замыслу ассоциации. Стихотворение «Цветок» «построено на последовательном отказе от эмблем сентименталистского стиля, в наполнении их непосредственным, конкретным психологическим переживанием»[38].
С наступлением зрелости Пушкин всё реже употребляет в своих стихотворениях флористические метафоры и вообще названия растений. Это наглядно можно проследить по приведённой ниже таблице[39], составленной нами с использованием «Словаря языка Пушкина»[40].
В отрочестве и юности Пушкин чаще всего упоминает растения в своих стихах, причём преимущественно в метафорическом смысле. Наибольшее число употреблений розы, лавра, мирта, лилии и терна приходится на лицейский период в связи с увлечением поэта античной мифологией, анакреонтикой и соответствующей символикой. В отношении дуба, сосны, винограда и ели такой закономерности не наблюдается, поскольку эти растения гораздо чаще используются для описания ландшафтов вне их селамных значений.
Обобщённые цветы в период молодости Пушкин употребляет чуть реже, чем в юности, но с наступлением зрелости «охладевает» к флористическим метафорам, лишь изредка прибегая к ним при обращении к античным источникам[41].
Количество упоминаний растений в поэтических произведениях Пушкина
Название Всего Юность Молодость Зрелость
Цвет,цветы,
цветок 110 69 48 1
Роза 89 47 37 5
Лавр 31 17 12 2
Дуб 18 7 6 5
Мирт 14 9 4 1
Сосна 13 5 6 2
Лилия 12 10 2 0
Виноград 12 4 7 1
Терн,
терние 12 8 2 2
Ель 9 1 8 0
Итого 320 169 132 19
Таким образом, символика растений занимает существенное место в поэтическом творчестве Пушкина, особенно в период юности и молодости. «Язык Флоры» помогает ему выразить в одном-двух словах порой целую гамму образов, понятных современникам. Если в юности поэт тяготеет к мифологической символике, усвоенной европейской культурой (прежде всего, французской), то в молодости всё чаще обращается к славянским фольклорным традициям. В «Евгении Онегине» «флористический мотив романа показывает живую связь Пушкина с книжной и бытовой культурой его времени. Своего рода ключом к этому аспекту романа в стихах служит формула автора, где названы все основные стихии, помеченные флористикой как обжитое ею пространство: «Цветы, любовь, деревня, праздность…» — мир природы и мир чувств, сфера быта и культуры, которые гармонично перетекают друг в друга, рождая феномен творчества»[42].
Эти слова можно отнести ко всей поэзии Пушкина.
Ссылки и комментарии
1. Автамонов Я. Символика растений в великорусских песнях // Журнал Министерства народного просвещения. 1902. № 11-12.
2. Альбом Елизаветы Николаевны Ушаковой. Факсимильное воспроизведение. – СПб.: Logos, 1999.
3. Боголюбова В.Г. Ещё раз об источниках «Анчара» // Пушкин: исследования и материалы. – М. – Л.: Издательство АН СССР, 1958. Т. 2. С. 310-323.
4. Кибальник С.А. Об автобиографизме пушкинской лирики михайловского периода // Временник Пушкинской комиссии. – СПб.: Наука, 1993. Вып. 25. С. 107-114.
5. Купер Дж. Энциклопедия символов. – М.: Золотой век, 1995. Т. 4.
6. Лотман Ю.М. Пушкин. – СПб.: Искусство-СПБ, 1998.
7. Лысюк Е.А. Пушкинский вертоград: цветы и травы Михайловского. – Великие Луки: АРБОР, 2000.
8. Оленина А.А. Дневник. Воспоминания. – СПб.: Академический проект, 1999.
9. Панова В. О балладе Пушкина «Жених» // Аврора. 1993. № 7. C. 82-85.
10. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: в 10 т. – М.-Л.: Издательство АН СССР, 1949.
11. Рабочие тетради / А.С. Пушкин. – СПб.: ИРЛИ РАН (Пушкинский дом). Консорциум сотрудничества с Санкт-Петербургом, 1996. Т. 5.
12. Словарь языка Пушкина: в 4 т. – М.: Азбуковник, 2000.
13. Чубукова Е.В. О литературных источниках стихотворения «Гроб Анакреона» // Традиции и новаторство в русской литературе XIX века. – Горький: Горьковский педагогический институт, 1983. С. 12-19.
14. Шарафадина К.И. «Алфавит Флоры» в образном языке литературы пушкинской эпохи: источники, семантика, формы. – СПб.: Петербургский институт печати, 2003.
15. Шервинский С.В. Цветы в поэзии Пушкина // Поэтика и стилистика русской литературы. – Л.: Наука, 1971. С. 134-140.
16. Ширгазин О.Р. Усадебные ландшафты в творчестве Пушкина // А.С. Пушкин в Москве и Подмосковье. Материалы IV Пушкинской конференции 15-17 октября 1999 ода. – Большие Вязёмы: ГИЛМЗ А.С. Пушкина, 2000. С. 104-127.
Статья опубликована в книге:
Егорова Е.Н. «Приют задумчивых дриад». Пушкинские усадьбы и парки. – Москва: Московская областная организация Союза писателей России: ДМУП “Информационный центр”, 2006. – 232 с.
Иллюстрация:
Афанасьев А. Рисунок розы в альбоме Ел.Н. Ушаковой. Л. 12.