что такое курганы вятичей

Ранние курганы вятичей

Седов В.В. Ранние курганы вятичей

Рис. 4. Карта распространения вятических курганов с трупосожжениями. а — группа курганов с трупосожжениями первого типа; б — могильники с курганами, содержащими деревянные камеры; в — граница вятического ареала (по курганам с трупоположениямн XI—XIV вв.); 1 — Лебедка (уроч. Игрнще); 2 — Лебедка; 3 — Плота; 4 — Спасское; 5 — Воротынцево; 6 — Мценск; 7 — Городище; 8 — Никитина; 9 — Шлыково; 10 — Воронец; 11 — Песковатое; 12 — Голубочки; 13 — Тризново; 14 — Городок; 15 — Западная; 16 — Доброе; 77 — Солоново; 18 — Кудиново; 79 — Вороново; 20 — Слевидово; 27 — устье Калужки; 22 — Ждамирово

Известные же к настоящему времени в ареале вятичей достоверно славянские курганы с трупосожжениями относятся к VIII—XI вв. (рис. 4). Они подразделяются на два типа — курганы без погребальных камер и курганы, имеющие внутренние деревянные камеры, в которые помещались остатки трупосожжений. Курганы первого типа в целом аналогичны погребальным насыпям IX—X вв. других восточнославянских территорий. В вятическом регионе они принадлежат к числу наиболее распространенных и встречены во всех пунктах, где имеются насыпи с трупосожжениями.

В курганах близ дер. Западной погребальные камеры были срубными. Вход в камеры также заваливался камнями. Подобный сруб размерами 1,4X1 м, высотой 0,25 м, с полом и крышей открыт при раскопках одного из курганов в с. Добром. Внутри него находились три скопления кальцинированных костей, обломки лепных сосудов и стеклянные бусы, позволившие датировать курган IX—X вв. В камере Воротынцевского кургана находились два целых и два раздавленных сосуда, близких к горшкам роменской культуры.

Рис. 5. Ранние, города вятического ареала 1 — город, упоминаемый летописью в конце XI в.; 2 — города, упоминаемые летописью в середине XII в. (от 1146 до 1155 г); 3 — города, названные впервые в летописи в 1177—1186 гг.; 4 — могильники, содержащие курганы с трупосожжениями

Таким образом, некоторые ранние курганы вятичей по ряду своих особенностей обнаруживают преемственность с древностями местных балтов. Зато керамический материал из вятических курганов VIII—IX вв. существенно отличается от мощинской посуды. Вятическая керамика и полуземляночные жилища, известные по синхронным поселениям, сопоставимы со славянскими древностями более южных областей Восточной Европы — роменскими Днепровского лесостепного левобережья, типа Луки-Райковецкой правобережной лесостепи и т. п.

Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов

Источник

Здесь жили потомки вятичей: в ТиНАО археологи нашли древние курганы

Курганы середины XII — начала XIII века обнаружили археологи на территории ТиНАО недалеко от границы с Калужской областью. Специалисты предполагают, что эти погребальные земляные сооружения принадлежали вятичам, одному из племен восточных славян, и их потомкам.

Всего были найдены четыре кургана. Они представляют собой холмы высотой примерно 1,5 метра, а в диаметре достигают 10–15 метров.

В таких курганах могли находиться как одиночные, так и родовые могилы. Участок для погребения сначала вычищали — вырубали там деревья и кустарники, а затем выжигали. Потом над усопшим проводили поминальный обряд. Затем над местом погребения возводили насыпи.

Вятичи и их потомки, унаследовавшие традиции племени, жили в лесах вдоль верхнего и среднего течения Оки. Это в том числе и территории современных Троицкого и Новомосковского округов столицы, а также Московской и Калужской областей.

«Тот факт, что сейчас удалось найти древние нетронутые курганы, — редкий случай и большая удача. Специалисты считают, что рядом с этими погребальными сооружениями находилось поселение. Его точное местоположение археологам еще предстоит определить. Курганы, обнаруженные в столице на территории ТиНАО, раскапывать не будут. Сейчас специалисты производят детальные обмеры погребальных насыпей, фиксируют их местоположение», — рассказал глава Департамента культурного наследия Алексей Емельянов.

После завершения всех необходимых исследований специальная комиссия рассмотрит вопрос о присвоении курганам охранного статуса. Чтобы предотвратить разграбление погребальных памятников, информация об их местонахождении будет закрытой.

Примечательно, что такие родовые курганы жители сельских поселений устраивали на краю поля, которое они возделывали. Представители этого древнего племени занимались подсечно-огневым земледелием. Сначала участок леса вырубали, а потом выжигали. Появившееся на его месте поле засеивали. Правда, такой метод земледелия быстро истощал почву, поэтому люди имели несколько полей вокруг селища или уходили искать новые места для посевов. Однако через несколько лет оставленная земля вновь становилась плодородной, и жители общины возвращалась на прежнее поле. Курганы были доказательством того, что участок принадлежал определенной семье.

На территории столицы насчитывается более 400 объектов археологического наследия. Как правило, их обнаруживают благодаря археологической разведке или исследованиям, которые проводят при ремонтных и строительных работах или при благоустройстве улиц. В отличие от археологических находок, это крупные объекты, которые сложно или даже невозможно перенести в музеи. Речь идет о руинах и фрагментах древних построек и сооружений, следах поселений, древних захоронениях.

А некоторые объекты археологического наследия становятся музеями под открытым небом. Так, на территории ландшафтного парка «Митино» обустроен археологический кластер. Там можно узнать о жизни древних поселений на территории нынешней Москвы, посмотреть на курганы и городища XII века, познакомиться с предметами быта, которые использовали еще в первом тысячелетии до нашей эры.

Кроме того, в столице можно найти более 20 музеефицированных объектов. Это в том числе дошедшие до наших дней части древних улиц и зданий. Они накрыты стеклянным куполом или представлены в витрине — в зависимости от того, насколько хорошо сохранился объект и как на него влияет окружающая среда. Среди них, например, музейное окно в Малом Златоустинском переулке (напротив дома 7/2). Древние артефакты, датированные XV–XVIII веками, можно увидеть прямо на улице в витрине из стекла. Самая же масштабная в Москве археологическая экспозиция — на Хохловской площади между Покровским и Чистопрудным бульварами. Там находится фрагмент каменного основания стены Белого города. Археологический памятник можно рассматривать, сидя на скамейках музея-амфитеатра.

Источник

Первые москвичи

Сельское население Московского края в раннефеодальную эпоху изучали в основном по погребальным памятникам – курганам. Первые раскопки курганов в Подмосковье были проведены около 135 лет тому назад. С тех пор исследованы тысячи курганных погребений, получен огромный материал, позволивший еще в начале нынешнего века высказать важные положения о расселении древнерусских племен, а сорок с небольшим лет тому назад – создать полную монографию об одном из крупнейших племен (или, как теперь думают – племенных союзов) – вятичах. С тех пор археологические коллекции курганных древностей еще намного выросли. Хорошо изучен быт вятичей и их соседей – кривичей: занятия, одежда, украшения, обряды и верования. Однако внешний облик крестьянки из Подмосковья мог быть восстановлен во всех деталях за исключением… лица. Желая оживить экспозицию, сотрудники Исторического музея были вынуждены поместить там фотографию одной из своих коллег – Л.А. Евтюховой (внешность которой наиболее соответствовала их представлениям о вятичской женщине) в украшениях, найденных при раскопках.

Но подлинный физический облик подмосковных крестьян было важно выявить не только для целей экспозиции. Прежние исследователи подвергали сомнению саму славянскую принадлежность курганов, объявляя многие из них мерянскими (угрофинскими). И если теоретически археологи и антропологи давно уже опровергли это предположение, то все же многого нужно было ожидать в этом плане и от пластической реконструкции.

Основой для первой такой реконструкции послужил череп женщины, предложенный М.М. Герасимову Государственным историческим музеем. Он был взят из кургана № 2 группы Саввинская слобода в окрестностях Звенигорода. Эта группа курганов раскопана в 1951 г. А.В. Успенской. Как показали находки семилопастных колец ранней формы, решетчатых перстней, хрустальных шарообразных и бипирамидальных сердоликовых бус, под курганами XI-XII вв. были похоронены вятичи. В кургане № 2, где по крайней мере один череп очень хорошо сохранился (что в этой курганной группе редко), обнаружены как раз ранние формы украшений, что позволило автору датировать его XI в.

У нас, к сожалению, не сохранилось антропологической характеристики черепа, сделанной М.М. Герасимовым. Но созданная им по этому черепу пластическая реконструкция повторялась потом несколько раз и обошла страницы многих изданий. Голова молодой женщины редкой красоты с изящным овалом лица, довольно большим, но пропорциональным, с прямой спинкой, носом, большими глазами. Прическа, одежда и украшения в разных вариантах различны. Они соответствуют задачам экспозиции того или иного музея.

В первом варианте реконструкции, выполненном для Государственного исторического музея, при консультации Б.А. Рыбакова, сделана девичья прическа, видимо, по этнографическим аналогиям – с заплетенной косой. На шее девушки – ожерелье из бипирамидальных сердоликовых и шарообразных (хрустальных или стеклянных) бус с серебряными привесками-лунницами, найденными, правда, не в этом кургане, а в соседней курганной группе (у д. Клопово). Вятичка одета в холщовую рубаху с прямым разрезом ворота и скромной вышивкой по его краю. Этот бюст можно считать вполне документальным, и только две его детали могут быть подвергнуты сомнению. Первая – неточное соответствие украшений – незначительна: ожерелье, подобное найденному в соседней курганной группе, вполне могла носить и эта женщина.

Сложнее обстоит дело с прической. Погребение в кургане № 2 было парным: в деревянном срубе погребены мужчина и женщина, очевидно, муж и жена. Следовательно, изображение прически этой женщины с заплетенной девичьей косой (которая, как известно, расплеталась при свадебном обряде и уже больше никому не показывалась) не обосновано этнографическими и археологическими данными. Однако авторы реконструкции имели право придать ей и такой облик, поскольку не ставили себе задачи восстановления внешности конкретного исторического лица – они стремились воссоздать собирательный образ вятичской девушки, использовав лишь документальный антропологический материал.

Пожалуй еще больше допущений сделано при втором варианте реконструкции, выполненном М.М. Герасимовым в 1952 г. по заданию Музея истории и реконструкции г. Москвы при консультации М.Г. Рабиновича. Наиболее точно соответствовало бы обстоятельствам находки изображение женщины в кичкообразном головном уборе, украшенном семилопастными височными кольцами, хотя от головного убора женщины в кургане № 2 остались лишь височные кольца и форма его нам не известна. Однако найденные в других курганных погребениях остатки головных уборов и более позднее (XVII в.) изображение крестьянки из Подмосковья в кичкообразном головном уборе, бытовавшем в этих местах и в XVIII-XIX вв., могли обосновать такую реконструкцию. Но как в первом, так и во втором случае бюст вятичской женщины был задуман как часть конкретной экспозиции, где находились определенные комплексы вещей.

Второй вариант реконструкции должен был также показать женскую прическу (что исключало возможность реконструкции головного убора, полностью закрывавшего эту прическу) и способ ношения конкретных украшений, выставленных тут же рядом, – шейной гривны, головного венчика, височных колец с особым орнаментом, характерным для селений, расположенных близко от города. Эти вещи были найдены в кургане у с. Зюзино (ныне в Советском районе г. Москвы). Лицо женщины в точности такое же, как и в первом варианте реконструкции, одежда – та же рубаха. Но прическа совсем иная. Она восстановлена по материалам раскопок курганов в Поворовке (неподалеку от ст. Крюково к северо-западу от Москвы).

В кургане № 12 поворовской группы, благодаря счастливо сложившимся природным условиям, на голове женщины сохранились полностью темно-русые волосы. Удалось восстановить и прическу: волосы расчесаны на две стороны (прямым пробором), в косы не заплетены, а собраны в пучок на затылке. Пряди волос шли по сторонам лба, закрывая уши, к пучку; серебряный венчик охватывал всю прическу, концами зажимая пучок. Найденные ниже венчика мелкие кольцеобразные бусы обозначали край головного убора. Сам убор не сохранился. Можно лишь констатировать, что вся прическа и часть лба женщины были закрыты и даже венчик вряд ли был виден.

Украшения – височные кольца и гривна – как уже было сказано, сделаны М.М. Герасимовым в точности по подлинникам, найденным в Зюзине, с таким расчетом, чтобы посетитель музея мог узнать в них те самые вещи, что выставлены тут же в витрине.

Таким образом, если первый вариант реконструкции дает собирательный образ, построенный на находках из двух соседних курганных групп и на этнографических материалах, то для второго варианта привлечены находки из трех курганных групп в более широком территориальном и хронологическом диапазоне (Поворовка и Зюзино – сельские кладбища XII в.). Образ стал еще более собирательным. Кроме того, он стал и более условным, специально приспособленным к нуждам экспозиции. Если женщина, погребенная в кургане у Саввинской слободы, и могла носить такую прическу, похожие височные кольца, гривну и венчик, то все же, безусловно, не ходила с непокрытой головой.

Мы дали подробный разбор этих двух вариантов пластической реконструкции, чтобы показать, как один и тот же антропологический материал может быть представлен по-разному в зависимости от внешнего оформления, как одна и та же документальная реконструкция лица по черепу может послужить для разных экспозиционных решений.

Вятичка. Реконструкция по черепу из кургана у Саввинской слободы

1 – вариант Государственного исторического музея

2 – вариант Музея истории и реконструкции г. Москвы

Славянское население Московского края слагалось, как известно, на основе двух главных компонентов – вятичей и кривичей. Естественно, что после реконструкции женщины-вятички понадобилось и восстановление облика кривичей. Для этого в 1959 г. был выбран череп из Одинцовского могильника. Группы курганов из Одинцова выделяются среди других курганных могильников Подмосковья и представляют особый интерес. В большинстве московские курганные группы оставлены малодворными деревнями и потому обычно невелики: пять – тридцать насыпей. Одинцовский же – наибольший из курганных могильников Подмосковья – значительно превосходит по количеству насыпей все другие памятники: до раскопок здесь насчитывалось 248 курганов. Могильник был зарегистрирован Музеем истории и реконструкции г. Москвы в 1958 г., а до этого не значился ни в одной из сводок подмосковных памятников. Курганы расположены в старом густом Подушкинском лесу, на берегах речки Самынки, притока р. Москвы, близ г. Одинцово.

Экспедицией Музея истории и реконструкции г. Москвы (руководитель А.Г. Векслер) в Одинцове раскопано свыше 50 курганов. При исследованиях могильника среди массы вятичских погребений впервые в столь непосредственной близости от Москвы – около 20 км от границ древнего города – оказались кривичские захоронения, что еще раз подтверждает отмечавшийся и при других исследованиях стык расселения этих племен неподалеку от городка Москова – будущей столицы.

Могильник состоит из восьми групп курганов, отстоящих друг от друга на 200-400 м, каждая из групп, по-видимому, была кладбищем одной деревни, а в целом могильник являлся, вероятно, общим некрополем какой-то волости.

Захоронения кривичей отмечены в курганной группе Одинцово III. В женских погребениях здесь встречены браслетообразные височные кольца с разомкнутыми, далеко заходящими друг за друга концами, один из которых оканчивается эсовидным завитком. Такие кольца датируются XI-XII вв. Височные кольца подобного типа известны в новгородских, костромских и других курганах. Встречались они также в курганах на территории Московской области, но у западных границ города обнаружены впервые.

При раскопках кургана № 7 в группе Одинцово III, датированной по комплексу керамики и вещей XII в., в 1958 г. было вскрыто мужское погребение, совершенное на уровне горизонта. Костяк – длиной около 190 см – лежал вытянуто на спине и был ориентирован головой на запад.

Долихокранный овоидной формы череп принадлежал мужчине зрелого возраста (по определению М.М. Герасимова, около 40 лет). Приводим его краткое описание (по Г.В. Лебединской): «Лоб низкий, слегка наклонный. Глабелла и надбровные дуги слабо выражены. Орбиты средних размеров, округлых очертаний. Нос высокий, резко выступающий, с волнистой спинкой. Носовое отверстие узкое, нижний край антропинный. Выступание носового шипа соответствует 5 баллам. Клыковые ямки глубокие. Альвеолярная часть средней высоты, ортогнатная. Нижняя челюсть имеет высокое тело и хорошо выраженный подбородочный выступ. Череп европеоидный – по своим показателям характерен для восточных славян группы “тверские кривичи”. Т.И. Алексеева определяет этот антропологический комплекс как валдайско-верхнеднепровский».

По одинцовскому черепу М.М. Герасимов восстановил портрет немолодого мужественного человека. У него прямо посаженная голова, узкое лицо, слегка покатый лоб, тонко очерченный нос, энергичный сильно выступающий подбородок.

М.М. Герасимов реконструировал кривича при консультации А.Г. Векслера. В соответствии с летописными миниатюрами и этнографическими аналогиями кривич изображен с довольно длинными волосами, стрижеными «под горшок», со свисающими усами, небольшой раздвоенной бородкой.

Одет он в рубаху туникообразного покроя с прямым разрезом ворота, с небольшим стоячим воротником, застегнутым вместо пуговицы бронзовым бубенчиком. Такой покрой рубахи издревле характерен для всех восточных славян, наряду с рубахой без воротника – голошейкой. Такова рубаха из кургана XII в. из раскопок Д. Самоквасова в Киевской губ. и некоторые другие курганные древности. Не противоречат этому ни летописные миниатюры, ни изображения одежд в заглавных буквах рукописей XIV в. Застежки-бубенчики зарегистрированы в Одинцовских курганах. Элементы характерной для кривичей вышивки отмечены в Харлаповских курганах. Так мог выглядеть кривич XII в., – подмосковный смерд, видевший, а вполне вероятно, и строивший деревянный Московский Кремль. Бюст работы М.М. Герасимова вместе с бюстом вятичской женщины украшает экспозицию Музея истории и реконструкции г. Москвы.

Кривич. Реконструкция по черепу из кургана Одинцовского могильника

Источник: А.Г. Векслер, М.Г. Рабинович, Н.С. Шеляпина. М.М. Герасимов и история Москвы (работы по восстановлению облика древних жителей Московского края и русских царей) // Антропологическая реконструкция и проблемы палеоэтнографии. Сборник памяти М.М. Герасимова. М., 1973

Курганы вятичей в Царицыно

Источник

От курганов до дворцов. История археологических раскопок в Царицыне

Территория государственного музея-заповедника «Царицыно» уже полтора столетия воспринимается как эталонный археологический микрорегион. О том, как в здешних местах начались раскопки, что было доказано с их помощью и какие вопросы ученых остались без ответа, — в материале mos.ru и агентства «Мосгортур».

Магнит курганов вятичей

Научное изучение материальной культуры Царицына и его окрестностей началось во второй половине XIX века. Магнитом для тогдашних историков, археологов и антропологов служили многочисленные курганные погребения вятичей — союза восточнославянских племен, которые в VIII—XIII веках населяли бассейн Верхней и Средней Оки, включая районы нынешней Москвы и Московской области. Царицынские курганы привлекали внимание потомков и раньше — например, их максимально подробное изображение нанесено на план села Черная Грязь, составленный в 1775 году в связи с покупкой Екатериной II этого владения, вскоре переименованного в честь царицы.

Благодаря легкости обнаружения и близости к Москве курганы позднее стали своеобразным полигоном для отечественных археологов. К сожалению, их заметность имела и оборотную сторону — многие из этих древних захоронений в разное время понесли серьезный урон от дилетантов и грабителей.

Первые официальные раскопки были проведены в 1872 году членами этнографического отдела Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, образованного при Московском университете. Девять лет спустя остатки древней культуры близ села Царицына изучали члены и слушатели Императорского Санкт-Петербургского археологического института — считается, что это их находки теперь составляют ядро вятичской коллекции Эрмитажа.

В 1890-х изыскания в царицынском парке проводили два ведущих московских археолога того времени — основатель Исторического музея Иван Забелин и ученый секретарь того же музея Владимир Сизов. И это далеко не полный перечень археологических работ, которые велись на территории нынешнего музея-заповедника в дореволюционные годы.

Благодаря раскопкам того периода сформировалась коллекция характерных украшений вятичей, среди которых лопастные височные кольца, привески-лунницы, решетчатые перстни, сердоликовые и кварцевые бусы, витые браслеты, шейные ожерелья-гривны, подвесы-бубенцы. Найденные предметы быта и керамическая посуда помогли реконструировать образ жизни этих предшественников москвичей.

Начиная с 1920-х годов раскопки и описание состояния царицынских курганов проводились практически каждое десятилетие. Исследования не прекращались даже во время войны — знаковыми для московской археологии стали раскопки 1944 года, проведенные пятью профессорами МГУ: Артемием Арциховским, Владимиром Блаватским, Борисом Граковым, Георгием Дебецем и Сергеем Киселевым. Тогда был впервые найден железный плотницкий инструмент скобель, что стало научной сенсацией. До той поры орудия труда, за исключением ножей и серпов, в этих курганах не попадались.

Изучение курганов вятичей продолжается и по сей день.

Древние жители будущего Царицына

По мере накопления антропологических сведений о вятичах фокус исследователей территории Царицына расширился. С 1970-х археологи стали уделять большее внимание артефактам, относящимся к железному веку и Средневековью.

Как и в случае с вятичами, вновь не обошлось без сенсаций — находки, датируемые концом бронзового — началом железного века, показали, что славяне были далеко не первыми обитателями этих мест. В Царицыне были обнаружены объекты фатьяновской (III тысячелетие до нашей эры) и дьяковской (VII век до нашей эры — V век нашей эры) археологических культур. Выявленный в одном из этих поселений защитный ров датируется временем не позднее VIII−VI веков до нашей эры. Таким образом, он стал одним из древнейших оборонительных сооружений на территории современных Москвы и Московской области.

Находки археологов позволили связать поселения в царицынском парке с находящимся от него всего в нескольких километрах по прямой Дьяковым городищем — одним из древнейших стационарных поселений на московской земле. Оно просуществовало более тысячи лет, и теперь его следы находят на территории музея-заповедника «Коломенское». Согласно предположению ученых, какие-то царицынские селища могли быть частью единой, сложно организованной поселенческой структуры с центром в Дьяковом городище.

Одно из самых богатых на археологические находки поселений на территории музея-заповедника находится на высоком мысу правого берега Верхнего Царицынского пруда. В ученой среде за ним закрепились названия «Царицыно-1» и «Церера» — в честь каменной беседки-ротонды «Храм Цереры», построенной здесь в 1805 году.

Исследование Царицына-1 началось в 2002 году. Многочисленные находки, в первую очередь фрагменты керамики, позволяют локализовать четыре временных промежутка, в которые это место населяли люди, — фатьяновская культура бронзового века, рубеж бронзового и железного веков, позднедьяковский период первых веков нашей эры и Средневековье. Датировать средневековые поселения помогает найденная керамика.

В радиусе 500 метров от Царицына-1 были обнаружены три селища XII века, а на самом мысу — деревня XIV века, которая, вероятно, просуществовала до царствования Ивана Грозного. Почему жители ее покинули, неизвестно.

С расширением территории изысканий в 2003 году в округе были выявлены еще шесть новых поселений XII−XIII веков — селища Царицыно-2, 3, 4, 5, Шипилово-1 и Борисово-1.

Археология на службе историков архитектуры

Первые дошедшие до нас документальные упоминания об этой территории под названием «пустошь Черная Грязь» (а также производные от него) относятся к концу XVI века. Тогда она входила в состав владений дворцового села Коломенского. Существует версия, что в то время эти земли перешли к роду Годуновых, но она до сих пор не подтверждена.

Большую часть XVII века хозяевами Черной Грязи и окрестностей были бояре Стрешневы, а в конце столетия — родственные им князья Голицыны. При Голицыных усадьба переживала хозяйственный подъем, однако этот княжеский род попал в опалу после падения царевны Софьи. В 1710-х утвердившийся на престоле Петр I пожаловал это владение валашскому (молдавскому) господарю Дмитрию Кантемиру, которого он наградил княжеским титулом. Наследникам Кантемира усадьба принадлежала до последней четверти XVIII века, когда ее выкупила под строительство подмосковной императорской резиденции очарованная красотой местных прудов Екатерина II.

Археологические находки «додворцового» времени сравнительно скромны — период Голицыных представлен коллекцией печных изразцов, фрагментов керамики, монетами и предметами быта. От периода Кантемиров остались аналогичные артефакты, кроме того, сохранилось здание храма иконы Божией Матери «Живоносный Источник», возведенное в 1759–1765 годах в стиле елизаветинского барокко и частично перестроенное в XIX веке. Также в 2005–2006 годах удалось выявить фрагменты срубов погребов первой половины XVIII века и фундаменты ряда построек усадьбы Кантемиров.

Следующий период в истории Царицына связан с именами архитекторов Василия Баженова и Матвея Казакова, которые, сменяя друг друга, пытались угодить изменчивым вкусам императрицы. Баженов руководил строительством в 1775–1785 годах, однако возведенный им главный дворец Екатерине не понравился, и она распорядилась разобрать его до основания, а зодчего уволить. В 1785–1796-х возобновившуюся стройку возглавил Казаков, но в последние годы жизни государыня совершенно охладела к этому проекту, и он так и не был завершен до ее смерти.

Описанные выше обстоятельства ставят перед историками архитектуры вопрос: какой вклад внес в работу над царицынским ансамблем каждый из двух выдающихся архитекторов? Ответы кроются в исследовании существующих зданий Царицына, а также в поисках следов несохранившихся построек. Археологи определили фундаменты так называемых дворца внуков (корпус, предназначавшийся для внуков Екатерины II) и дома управителя, который был снесен в 1803 году. В ходе воссоздания Большого дворца в одном из залов были открыты фрагменты кладки и основания печей XVIII века. Изучаются фрагменты водостоков, соединявших различные постройки.

Достаточно и менее масштабных находок: это белокаменные детали баженовских сооружений, фрагменты напольной плитки, поливной черепицы и изразцов, кирпичи с клеймами, а также остатки металлического строительного крепежа и различные бытовые предметы времен строительства — курительные трубки, монеты, керамика. Есть среди находок археологов и хронологически более близкие современному человеку предметы — они относятся к дачному периоду Царицына (XIX — начало XX века) и советскому времени.

Все богатство исторического района Царицыно в находках археологов демонстрирует постоянная экспозиция, которая действует в музее-заповеднике с 2009 года.

Источник