что такое кружка юмба
Для чего нужна такая чашка? (фотозагадка)
Почему эти кружки такие странные? для чего они?
Просьба в интернет не подглядывать.
Ответ дала Ирина Приморочка
и немного истории :
Однако роскошные усы не только вызывали закономерное уважение, но и требовали соответствующего ухода. Их покрывали бриолином или специальной помадой, тщательно расчёсывали и укладывали для придания наилучшего вида. Чтобы они не теряли форму во время сна, их прижимали к лицу специальными бинтами или накручивали на палочки.
Пышная растительность на лице говорила о важности её обладателя, однако создавала определённые трудности во время принятия пищи. Не могло идти и речи о том, чтобы взлелеянные таким трудом усы обмакнуть в горячий чай или суп. Кроме того, после этой процедуры они не только теряли свою первоначальную форму, и весь процесс укладки приходилось начинать заново, но ещё и капающая жидкость оставляла ненужные пятна на одежде или скатерти. Чем больше и богаче были усы, тем сложнее приходилось их владельцу во время обеда.
Сейчас эта проблема может показаться несколько надуманной, но в XIX веке к ней относились со всей серьёзностью, ведь потеря формы усов и их неприглядный вид создавал угрозу высокому авторитету (как сейчас бы сказали – имиджу) их владельца. Задаче сохранения формы уложенных усов во время еды уделялось достаточно большое внимание, поэтому многие изобретатели, и сами с достоинством носившие этот предмет мужской гордости, запатентовали несколько изобретений, существенно облегчающих процесс принятия пищи.
Одним из них был английский мастер керамических изделий Харви Адамс, предложивший модификацию обычной чашки, служившей для предотвращения намокания кончиков усов. В верхней части изделия размещалась специальная небольшая полочка, на которую и попадали усы во время чаепития. В результате кончики волос не окунались в жидкость: проблема с возможными пятнами была решена.
В конце девятнадцатого столетия чашки и стаканы для усачей пользовались огромной популярностью. Каждый уважающий себя буржуа или дворянин просто обязан был иметь в сервизном наборе хотя бы один образец английского изобретения. География продаж новых чашек охватила весь мир, они экспортировались во все страны Европы и Америку.
Некоторые состоятельные мужчины заказывали индивидуальные керамические изделия, учитывающие особенности их усов. В зависимости от размеров и густоты в чашках варьировалась верхняя полочка, обеспечивая наилучшую защиту от намокания. Делались и специальные модели для левшей. Популярность «усатых» чашек была настолько высока, что в некоторых европейских странах они получили собственные названия. Например, в Англии подобные изделия именовались Moustache cup, в Германии – Barttasse.
Золотым веком этих необычных чашек считают период с 1870 по 1920 годы. Затем под влиянием общемировых потрясений, связанных с мировой войной и революцией, мода на усы постепенно вытесняется, а с ней уходят в прошлое и кухонные предметы, предназначенные для сохранения их формы. Сейчас, увидев чашку с непонятной верхней полочкой, многие просто не поймут её истинного предназначения. Вот так одни вещи, бывшие предметом вожделения ещё несколько десятилетий назад, становятся музейными раритетами, требующими подробного объяснения, для чего же они всё-таки были предназначены.
«Тумба-Юмба — это немного стыдно»
«Срочно уезжайте!»
Отец у Дузы был человеком большим и важным настолько, насколько большим и важным может быть начальник полиции любого столичного города. «Все в Абиджане знали моего папу!» — с гордостью говорит Дуза, устроившись за столом небольшого кафе в центре Москвы.
Luc Gnago / Reuters
Но потом начались тяжелые времена: в конце 2010 года в Кот-д’Ивуаре прошли президентские выборы, которые вылились в острый политический кризис и, как следствие, гражданскую войну. В ходе совместной операции ООН и французских войск президент страны Лоран Гбагбо был отстранен от власти, новым президентом стал Алассан Уаттара, и сторонникам прежнего главы страны грозила реальная опасность — вплоть до физического уничтожения. Начальник полиции был, безусловно, из их числа.
«Папа собрал всю семью — меня с младшим братом и двух наших сестер — и сказал: «Срочно уезжайте!» И мы уехали. Папа с мамой переехали в Гану, брат — в Того, где до этого учился, сестры тоже остались в Африке. А я, будучи в тот момент студентом второго курса, сбежал в Россию. Почему? Потому что сюда, благодаря дяде, который уже жил в Москве и мог сделать приглашение, мне было проще получить визу. Все верили: пройдет чуть-чуть времени, и мы вернемся домой. Но ничего не получилось. И это ужасно: я не видел всех своих родных уже восемь лет.
«Два африканца – это слишком»
«Я сразу же приехал в Москву», — рассказывает Дуза. Страшно ли было? Говорит, что страшно. «Но что было делать? В Россию у меня был шанс въехать, заплатив за визу 100 долларов. Во Францию и в США — нет», — вспоминает он.
«В Москве, как я уже сказал, у меня жил дядя со своей русской женой, — рассказывает Дуза. — И они мне сказали: живи два месяца у нас просто так, а потом приноси в дом деньги. Но проблемы возникли с самого первого дня — я, кажется, очень не понравился дядиной жене. Она сказала, что два африканца в доме — это слишком. «Давай, — сказала она. — Уходи!» Без проблем!»
Через два месяца Дуза переехал к своим новым друзьям — тоже африканцам. И даже работу нашел: начал раздавать на улицах и в метро рекламу. Денег, впрочем, все равно не хватало.
«Я позвонил папе, обо всем рассказал. Он прислал мне немного денег, но сказал: «Ты — мужчина. Так что иди и ищи нормальную работу!»»
Станислав Красильников / ТАСС
Так что через три месяца Дузе пришлось уехать в Краснодар — и снова не от хорошей жизни. «Деньги совсем закончились, — признается он. — И виза закончилась. А без визы я тогда жить в Москве опасался».
С тех пор в жизни Дузы мало что изменилось. Да, и, собственно, с чего бы?
«У меня и сейчас нет визы. Чтобы ее получить, я должен снова отправиться в свою страну, оформить нужные документы, а затем вернуться. Но мне не на что купить билет!»
«Даю то тысячу, то две»
О том, что в Москве существует организации, помогающие мигрантам — например, «Гражданское содействие», поддерживающее в том числе нелегалов и беженцев — Дуза утверждает, что никогда не слышал. А потому гордо выживает в одиночку. Однако за предложение обратиться к ним хватается, как за соломинку: «Пришли мне их контакты сегодня вечером, умоляю! Мне 26 лет, я здоров, я хочу работать. Но меня никуда не берут. Я ведь нелегал. А для таких в Москве нет места».
Есть ли для «таких» места в других российских городах?
«Я как-то отработал летний сезон в Сочи, на Черном море. Был Тумба-Юмбой. Знаешь, что это? Я три месяца ходил по пляжу и изображал дикаря, чтобы со мной фотографировались. Но снова сбежал в Москву, потому что… Знаешь, Тумба-Юмба — это немного стыдно, я больше не мог так, люди все время ругались и говорили мне гадости».
«У меня сейчас нет денег, чтобы платить за свою комнату в Бутово 15 тысяч рублей в месяц, — жалуется Дуза. — У меня вообще в кармане ноль. Я учился на экономиста, но работаю на стройке в самом центре Москвы, на «Пушкинской», а зарплату не дают. Кладу кирпичи, начальник говорит: «Заплатим, заплатим». И так уже два месяца. Слава богу, что хотя бы иногда у меня получается за небольшую плату поучить маленьких детей футболу — я ведь когда-то был очень хорошим спортсменом, хоть и не профессионалом. Много играл во дворах, а теперь получаю за два часа тренировки 500 рублей».
Дуза просит закурить и ловким движение вытаскивает из пачки сразу две сигареты.
«Вот, смотри, — откровенничает он. — Мало того, что мне не платят, так еще приходится иметь дело с полицией. Каждый раз, когда меня останавливают, я должен платить официальный штраф 5 тысяч рублей. Месяц назад меня остановили снова, я сказал им: «Уважаемые, у меня нет визы и нет работы, мне нечего вам дать, но, клянусь, я неплохой человек». И они мне ответили: «Иди домой!» И отпустили. А, бывает, что не отпускают. Тогда я даю то тысячу, то две. Тяжело…»
«С москвичами тяжело. Они — другие»
Чем Дуза занимается в Москве в свободное время?
«Общаюсь с друзьями. У меня много-много человек — друзей», — рассказывает он, неловко составляя русские слова. Правда, оказывается, что все они, его друзья, тоже африканцы — из Кот-д’Ивуара, Мали, Буркина-Фасо. И у всех точно такие же проблемы с визой, с работой и со средствами к существованию. Есть у Дузы знакомые из Армении и Узбекистана. А вот с москвичами отношения никак не складываются. «Тяжело с ними… Почему? Не знаю, как объяснить… Все они какие-то другие. И еще, когда русский видит африканца, он почти всегда думает, что это обязательно бандит, нехороший человек, от которого будет много проблем». Впрочем, особых проблем из-за темного цвета кожи у Дузы не возникало ни разу.
«Моя единственная проблема — работа. Работаешь — есть деньги, чтобы снять квартиру и купить покушать», — уже в который раз повторяет Дуза, самоотверженно размешивая в небольшом стаканчике с турецким чаем пять кусков сахара. Однако же от еды гордо отказывается: «Только чай, только чай!»
Видимо, он пришелся ему по душе, как и русские девушки.
«Два года назад у меня была одна, — улыбаясь, признается он. — И даже не одна. Из Краснодара, из Сочи. Я о них только хорошее помню».
«Переживаю. Но я — мужчина!»
Нынче Дуза — человек семейный, а потому живет вместе с женой, которая тоже, увы, устроиться на работу в Москве никак может, хоть и приехала сюда год назад.
«Она из Камеруна, — делится Дуза. — Мы познакомились прямо тут, в Москве, на улице. Я увидел ее и спросил: «Как дела, красавица? Все нормально?» И попросил номер телефона. А потом стал звонить каждый день. Говорил: «Я купил чуть-чуть покушать, приходи в гости». А через полгода сказал: «Я тебя люблю!»»
Дуза явно смущается. «Ее зовут Тчакуа. Сейчас она приболела немного, хочу купить ей хоть что-то вкусное. А цветы… Нет! Африканские девушки не любят цветы!»
Единственный раз за весь разговор он улыбается до самых ушей, однако за секунду стремительно меняется в лице.
«Наверное, Тчакуа скоро уедет. Она очень скучает по родным, у нее в Москве ничего не складывается, поэтому родители обещали перевести ей немного денег на обратный билет. Видимо, в декабре она отправится домой, в Камерун. Переживаю ли я? Конечно. Но ничего ей не говорю, ведь я — мужчина!»
«Хочу увидеть маму с папой»
Алексей Николаев / ТАСС
Не хочет ли 26-летний Дуза Мусса и сам отправиться домой, в Африку, вслед за своим дядей, которого, кстати, бросила русская жена?
Но все это в планах. А пока Дуза готовится отметить в Москве наступающие Рождество и Новый год. Сидеть дома одному в это время совсем тошно, считает он. А тут все не слава богу: жена уедет, почти все друзья, количество которых заметно увеличилось во время прошлогоднего Чемпионата мира по футболу, были отловлены московской полицией и депортированы на родину. Причем за их же деньги («Думаю, меня б тоже давно депортировали, если бы я смог купить себе билет», — строит версии Дуза). Так что выход в праздничные дни для него очевиден: идти в евангелическую церковь недалеко от метро «Новые Черемушки», где собираются многие такие же, как он: не свои, не чужие, а так, что-то между. Потерянные, но надеющиеся…
Говорят, что переезд в другую страну, да еще и в одиночку — сродни подвигу, а человек, решившийся на такой шаг — едва ли не супергерой. «Может быть», — скромно замечает Дуза. Однако услышав вопрос о том, какими супергеройскими способностями он хотел бы обладать, крепко задумывается. «Не знаю, не знаю… Быстро двигаться? Нет. Исчезать? Тоже нет. Может, возвращаться в прошлое? Тогда я бы мог обнять своих родителей. А пока я делаю это только во сне».