что такое красный смех
Красный смех Л. Андреева. Художест-ное своеобразие
Свою повесть «Красный смех» Леонид Андреев писал очень быстро, около 9 дней, ибо боялся и сам сойти с ума. Написана она по мотивам русско-японской войны. И хотя Андреев на самой войне не был, он был свидетелем несчастного случая, произошедшего в Ялте с двумя турками. Обезображенное лицо одного из них, его окровавленная улыбка произвели на писателя сильное впечатление.
Также «Красный смех» имеет широкую интертекстуальную базу. В нём можно заметить мотивы новелл Гаршина «Трус», «Четыре дня», конечно же, «Красного цветка», да и вообще всего его военного цикла. Однако Андреев мастерски концентрирует эти мотивы, гиперболизирует, интенсифицирует, доводит до предела. Его образы-символы сложнее и динамичнее по сравнению с более статичными у Гаршина, которые, в сущности, не угрожали герою. В итоге мы видим сложный, яркий и ёмкий образ Красного смеха, от которого не спрятаться, ибо он вездесущ.
Андреев в совершенстве овладел техникой «потока сознания». Он воссоздал весь процесс мыслей и чувств человека, а не отдельные частички размышления героев.
В своей неомифологической повести Андреев мастерски синтезировал принципы символизма и экспрессионизма, изобразил искусство крика. Она имеет разорванную композицию, фрагментарное повествование, отображающее неупорядоченность мыслей в потоке сознания, и состоит их 2-х частей.
1 часть – более чувственная. Старший брат пропускает через себя те «безумие и ужас», которые его окружают. Он погружён в них, ощущает тот беспредельный красный туман, который обволакивает кровавую бойню, не желая отпускать своих жертв. И, казалось бы, герой смог вырваться ценой своего здоровья из этой жуткой мясорубки, ему завидуют, ведь он едет домой! Но война не может пройти бесследно в сознании человека. Она настигает его и в тихой гавани родного дома, куда герой так стремился, где надеялся найти долгожданное отдохновение и телу, и душе. Старший брат обретает не тихое домашнее счастье, а поглощён пучиной беспросветного безумия. Надежды на спасение нет! Впереди только смерть…
2 часть – более рациональная. Младший знает о войне сквозь призму переживаний старшего и сначала даже пытается оценивать, анализировать ужасы войны, её последствия. Однако, видя отголоски войны, которые постепенно проявляются в тех местах, где боевые действия ещё не начались, наблюдая за постепенной деградацией сознания брата, слушая и записывая его рассказы, пропуская через себя кошмарные картины безысходного мрака и отчаяния, он постепенно погружается в бездну, его тоже накрывает волной безумия.
Мощно и ёмко показан универсальный и устойчивый в творчестве Андреева конфликт между человеком и роком, проблема жизни и смерти как онтологических категорий. Писателя не интересовала конкретная историческая ситуация, конкретные даты. Война показана как явление без времени, вне времени. Это могла быть, в принципе, любая война. И его новая поэтика, основанная на эстетике морального шока, помогла раскрыть универсальную идею. Нельзя убивать себе подобных! Война – это плохо! Война – это страшно!
Андреевым ярко показан контраст война – дом. Красным солнцу, небу, земле, глазам лошади, льющейся крови противопоставляются голубые обои комнаты. Именно мечта о доме создавала иллюзию временного спасения и помогала хоть ненадолго вырваться из мира «безумия и ужаса», перенестись в родную обитель. Однако и там героя не оставляло беспокойство. Образ, соединяющий дом и войну, – безумный пикник: тот последний островок, за который, как за единственное спасение, хватались измученные войной люди. Но дома, как оказалось, спасения тоже ждать не приходится. Ибо постепенно красное небо и солнце охватывают и этот спокойный уголок. Образ окровавленной планеты со снятым скальпом, несущейся в никуда, – символ недочеловека. Да, если где-то идёт война, то искать полноценности не приходится.
Образ солнца, которое могло бы согревать, радовать, дарить надежду, является негативным. Оно сжигает, испепеляет, иссушает.
Также дана негативная оценка концепции Ницше о «сверхчеловеке», которая появляется в тексте трижды:
— доктор, жаждущий превратить всю планету в сумасшедший дом и сделаться в нём господином,
— старший брат, желающий, подобно Заратустре, писать о цветах и песнях,
— сильные мира сего, развязывающие войны и возомнившие себя властелинами чужих жизней.
Красный смех – символо-мифологический образ дьявола. Однако он складывается не сразу. Понемногу, постепенно он увеличивается, конкретизируется, вбирая и концентрируя в себе всё то, что способен ощутить человек, и воплощается в невообразимый коктейль из зрительных, слуховых, обонятельных, осязательных ощущений старшего брата, которые дополняются впечатлениями младшего и от услышанных рассказов покойного, и от увиденного им самим на улицах.
Однако даже после своего воплощения образ Красного смеха продолжает развитие, пока не захватывает всю планету, пока неотвратимо не порабощает сознание людей. К концу произведения напряжение достигает наивысшего предела. Вокруг царит атмосфера всеобщего безумия. Финалом является апокалипсис (миф о конце света). Вся планета заполнена Красным смехом. Спасения нет.
Красный смех
«Красный смех» — популярный рассказ Леонида Андреева. Произведение было написано в конце 1904 года и было опубликовано в «Сборнике товарищества „Знание“ за 1904 год», посвященном памяти А. П. Чехова. В рассказе ведется повествование об ужасах абстрактной войны и превращению человеческого общества в анархию. Произведение стало откликом писателя на трагические события Русско-японской войны 1905 года, поразившие его бессмысленной жестокостью.
Интересные факты
Полезное
Смотреть что такое «Красный смех» в других словарях:
смех — бархатный (Белый); беззаботный (Засодимский, Тарутин); безоблачный (Тарасов); беспечный (Бальмонт, Круглов, П.Я., Надсон); брызжущий (Сергеев Ценский); буйный (Кипен); бешеный (Полонский); веселый (Альбов, Брюсов, Кипен, Мельн. Печерский, Фруг,… … Словарь эпитетов
КРАСНЫЙ МОНАРХ — «КРАСНЫЙ МОНАРХ» (Яed Monarch) Великобритания, 1983, 90 мин. Драма, комедия. Лента поставлена в редком жанре исторического фарса, говоря по русски лубка, а по западным меркам в стиле абсурдных комедий, перевертышей. Не случайно, что первая буква… … Энциклопедия кино
Красный Граф — У этого термина Алексей Толстой существуют и другие значения, см. Толстой, Алексей Константинович. Алексей Толстой Дата рождения: 29 декабря 1882 (10 января 1883)(18830110) Место рождения … Википедия
Красный граф — У этого термина Алексей Толстой существуют и другие значения, см. Толстой, Алексей Константинович. Алексей Толстой Дата рождения: 29 декабря 1882 (10 января 1883)(18830110) Место рождения … Википедия
Андреев, Леонид Николаевич — известный писатель. Род. в Орле в 1871 г.; отец его был землемер. Учился в Орловской гимназии и в университетах С. Петербургском и Московском, по юридическому факультету. Студентом сильно нуждался. Тогда же он написал первый свой рассказ «о… … Большая биографическая энциклопедия
Гражданская оборона. Трибьют — Внимание! Данная страница или раздел содержит ненормативную лексику. «Гражданская оборона. Трибьют» и «Гражданская оборона. Трибьют. Часть 2» выпущенные лейблом «Мистерия звука» в … Википедия
Андреев, Леонид Николаевич — В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Андреев. В Википедии есть статьи о других людях с именем Андреев, Леонид. Леонид Николаевич Андреев … Википедия
Андреев Леонид Николаевич — (1871 1919), русский писатель. В ранних реалистических рассказах поиски социальной справедливости («Баргамот и Гараська», 1898). Сочувствуя революционерам («Рассказ о семи повешенных», 1908), изображал революцию как стихийный бунт («Савва»,… … Энциклопедический словарь
Кравченко, Мария (режиссёр) — В этой биографической статье о человеке из России или страны СНГ не указано отчество. Вы можете помочь проекту, добавив отчество в текст статьи и переименовав её соответственно … Википедия
Что такое красный смех
Впервые я почувствовал это, когда мы шли по энской дороге – шли десять часов непрерывно, не останавливаясь, не замедляя хода, не подбирая упавших и оставляя их неприятелю, который сплошными массами двигался сзади нас и через три-четыре часа стирал следы наших ног своими ногами. Стоял зной. Не знаю, сколько было градусов: сорок, пятьдесят или больше; знаю только, что он был непрерывен, безнадежно-ровен и глубок. Солнце было так огромно, так огненно и страшно, как будто земля приблизилась к нему и скоро сгорит в этом беспощадном огне. И не смотрели глаза. Маленький, сузившийся зрачок, маленький, как зернышко мака, тщетно искал тьмы под сенью закрытых век: солнце пронизывало тонкую оболочку и кровавым светом входило в измученный мозг. Но все-таки так было лучше, и я долго, быть может, несколько часов, шел с закрытыми глазами, слыша, как движется вокруг меня толпа: тяжелый и неровный топот ног, людских и лошадиных, скрежет железных колес, раздавливающих мелкий камень, чье-то тяжелое, надорванное дыхание и сухое чмяканье запекшимися губами. Но слов я не слыхал. Все молчали, как будто двигалась армия немых, и, когда кто-нибудь падал, он падал молча, и другие натыкались на его тело, падали, молча поднимались и, не оглядываясь, шли дальше – как будто эти немые были также глухи и слепы. Я сам несколько раз натыкался и падал, и тогда невольно открывал глаза, – и то, что я видел, казалось диким вымыслом, тяжелым бредом обезумевшей земли. Раскаленный воздух дрожал, и беззвучно, точно готовые потечь, дрожали камни; и дальние ряды людей на завороте, орудия и лошади отделились от земли и беззвучно студенисто колыхались – точно не живые люди это шли, а армия бесплотных теней. Огромное, близкое, страшное солнце на каждом стволе ружья, на каждой металлической бляхе зажгло тысячи маленьких ослепительных солнц, и они отовсюду, с боков и снизу забирались в глаза, огненно-белые, острые, как концы добела раскаленных штыков. А иссушающий, палящий жар проникал в самую глубину тела, в кости, в мозг, и чудилось порою, что на плечах покачивается не голова, а какой-то странный и необыкновенный шар, тяжелый и легкий, чужой и страшный.
И тогда – и тогда внезапно я вспомнил дом: уголок комнаты, клочок голубых обоев и запыленный нетронутый графин с водою на моем столике – на моем столике, у которого одна ножка короче двух других и под нее подложен свернутый кусочек бумаги. А в соседней комнате, и я их не вижу, будто бы находятся жена моя и сын. Если бы я мог кричать, я закричал бы – так необыкновенен был этот простой и мирный образ, этот клочок голубых обоев и запыленный, нетронутый графин.
Знаю, что я остановился, подняв руки, но кто-то сзади толкнул меня; я быстро зашагал вперед, раздвигая толпу, куда-то торопясь, уже не чувствуя ни жара, ни усталости. И я долго шел так сквозь бесконечные молчаливые ряды, мимо красных, обожженных затылков, почти касаясь бессильно опущенных горячих штыков, когда мысль о том, что же я делаю, куда иду так торопливо, – остановила меня. Так же торопливо повернул в сторону, пробился на простор, перелез какой-то овраг и озабоченно сел на камень, как будто этот шершавый, горячий камень был целью всех моих стремлений.
И я вижу, как из толпы выделяется солдат и решительно направляется в нашу сторону. На минуту он пропадает во рву, а когда вылезает оттуда и снова идет, шаги его нетверды, и что-то последнее чувствуется в его попытках собрать свое разбрасывающееся тело. Он идет так прямо на меня, что сквозь тяжелую дрему, охватившую мозг, я пугаюсь и спрашиваю:
Он останавливается, как будто ждал только слова, и стоит огромный, бородатый, с разорванным воротом. Ружья у него нет, штаны держатся на одной пуговице, и сквозь прореху видно белое тело. Руки и ноги его разбросаны, и он, видимо, старается собрать их, но не может: сведет руки, и они тотчас распадутся.
– Ты что? Ты лучше сядь, – говорю я.
– Уходи! – кричу я, отступая. – Уходи!
И как будто он ждал только слова – он падает на меня, сбивая меня с ног, все такой же огромный, разбросанный и безгласный. Я с содроганием освобождаю придавленные ноги, вскакиваю и хочу бежать – куда-то в сторону от людей, в солнечную, безлюдную, дрожащую даль, когда слева, на вершине, бухает выстрел и за ним немедленно, как эхо, два других. Где-то над головою, с радостным, многоголосым визгом, криком и воем проносится граната.
Нет уже более смертоносной жары, ни этого страха, ни усталости. Мысли мои ясны, представления отчетливы и резки; когда, запыхавшись, я подбегаю к выстраивающимся рядам, я вижу просветлевшие, как будто радостные лица, слышу хриплые, но громкие голоса, приказания, шутки. Солнце точно взобралось выше, чтобы не мешать, потускнело, притихло – и снова с радостным визгом, как ведьма, резнула воздух граната.
Красный смех: какие анекдоты рассказывали в России 1920-х?
В издательстве Common place вышла книга «Красный смех» — сборник анекдотов, которые рассказывали в первые годы существования СССР. Книгу на основе дневников, записей фольклористов и эмигрантской литературы составил Михаил Мельниченко, основатель проекта «Прожито». В советском обществе анекдот был не столько развлечением для острословов, сколько способом канализировать бессильный в большинстве случаев протест против глупости, непрофессионализма и антигуманности большевиков. Чтобы заказать книгу по издательской цене, пишите на мейл order.commonplace@gmail.com.
В годину коммунистического террора на Сухаревке в Москве облава. Среди захваченных кольцом чекистов — провинциальный протодьякон. Перетрусивший священнослужитель заметил, что несколько дам были беспрепятственно отпущенны, сказав слово — «Содком».
Доходит очередь до дьякона. «Ваши документы, гражданин?» — «Содком», — октавой рычит дьякон. Чекисты удивленно улыбнулись и забрали его на Лубянку. Только через три дня узнал несчастный, что «Содком» — сокращено «содержанка комиссара».
Во время Генуэзской конференции комиссар иностранных дел Чичерин обедал с другими делегатами, каждый из которых был из страны, переживающей инфляцию. Когда пришло время оплачивать счет, французский делегат позвал секретаря, который принес чемодан банкнот. Немецкий делегат отправил официанта на железнодорожную станцию, где ему должны были отгрузить вагон денег. Чечерин просто отдал маленький механизм: «Вот, — сказал он. — Печатайте сами».
Генуя, 1922 год. Банкет для участников конференции. Вдруг Чичерин видит, что Красин кладет в карман две серебряные ложки. «Чур, одну мне». — «Вот еще. Бери сам, как умеешь». Чичерин рассердился: «Внимание, господа. Хочу показать фокус. Вот я беру две серебряные ложки и кладу их к себе в карман. А теперь товарищ Красин их вынет из своего кармана».
Поспорили [министры иностранных дел] Эррио, Макдональд, Муссолини и Чичерин, кто из них более демократичен. Решили провести эксперимент. Муссолини запер троих претендентов на «демократичность» в одном помещении со свиньей — кто дольше высидит, тот и демократичнее. Через некоторое время выскочил Макдональд — зажимает нос: «Не могу больше!» За ним следом Эррио. Через час вылетает свинья: «И я не могу больше его выдерживать!»
Английская делегация в Москве спрашивает: «Что у вас есть?» — «На земле у нас есть, — отвечают наши, — Коминтерн, ЦИК, Совнарком… Под землею — каменный уголь, руда…» — «Вот если бы вы поменяли это местами — то, что над землей, спрятали под землю, а то, что под землей, подняли бы наверх — с вами можно было бы серьезно говорить».
Коммунисты в СССР, упразднив крестины и обрезание, ввели так называемые «октябрины», на которых новорожденным дают вместо христианских или библейских имен имена, взятые от революции, т. е. от фамилий вождей, названия местностей, связанных с революцией и т. п.
Встречаются два еврея-коммуниста. «Наум Яковлевич, у меня родился сынок, и не знаю, как его назвать: завтра октябрины». «Ну, Исаак Борисович, что там думать — назовите его „Червонец“». Через несколько дней приятели снова встречаются. «Ну, Исаак Борисович, поздравьте меня — жена дочку родила, только ломаю голову, как ее назвать». — «Ну что же тут думать? Демонстрация, Революция… Или вот что — Трибуна». — «Ай, какого вы мне даете хорошего совета! Я вам дал имя — Червонец — так это же вещь. Хорошее дело — Трибуна! Чтоб каждый хулиган на нее мог залезть».
Одного коммуниста спрашивают, играет ли он на рояле. «Не знаю, — ответил тот, — не пробовал. Может быть и умею».
Анекдот (старый, когда-то связанный с «Боже, царя храни»). Докладывают Ленину, что в казармах одних есть феномен-красноармеец: выпердывает «Интернационал». Советуют посмотреть и послушать. Он командировал сначала Комиссию. «Ну, что?» — спрашивает Ленин. «Изумительно! Настоящий „Интернационал“… Только не целиком…» — «Как так?» — «Все великолепно было, когда шла речь о разрушении старого мира, а как дошло до „мы новый лучший мир построим“…» — «Что же?» — «Обосрался!»
Все концессии в Советском Социалистическом Государстве уже розданы иностранцам. Осталась только одна, на которую тоже хотят найти иностранцев — построение социализма в Социалистическом государстве.
Когда Ленин умирал, то он говорил: «Поставьте мое тело на видное место». Когда он умер, то ЦК ВКП(б) хочется душу Ленина провести в рай, в хорошее место, а тело поставить на видное место. Так и сделали: тело поставили на видное место, а для души написали путевку в рай. Пошли туда. Пришли к райским воротам, постучали. Там говорят: «Зачем пришли?» Им отвечают, что душу Ленина в рай принесли. Сторожа говорят, что в рай они не пустят до тех пор, пока Ленин не искупит своих земных грехов — т. е. должен посидеть в аду. А там, в раю, сидят и Карл Маркс, и Плеханов… А не хочется ЦКа сдать душу Ленина в ад, а в хорошее место в раю. Тогда Троцкий надумал; посадил Ленина в мешок, да и говорит сторожу рая: «Карл Маркс здесь?» — «Здесь!» — «Дак нате возьмите ево барахло». И бросил в рай мешок с душой Ленина.
Спорили — как лучше сберечь мозг Ленина? Думали-думали, и один придумал: нужно вложить его в голову к т. Рыкову — и Рыков поумнеет, и мозг сразу заспиртуется.
Водку называют «Рыковка» и «Полурыковка». «Полурыковка» потому, что она в 30 градусов, а сам Рыков (горький пьяница) пьет в 60 градусов.
После того, как Петроград был переименован в Ленинград, Демьян Бедный явился к наркому просвещения Луначарскому. «Чем могу служить?» — приветствовал его Нарком. «Да вот, в связи с переименованием Петрограда на Ленинград я просил бы, чтобы в ознаменование моих заслуг перед революцией, произведения А. С. Пушкина переименовались на произведения Демьяна Бедного».
Переименование Петрограда в Ленинград, состоявшееся по постановлению ВЦИКа на другой или третий день после кончины Ильича. По этому поводу уже успели сложить легенду, что Ленин прислал с того света депешу, чтобы переименование это отменили, а то, говорит, Петр Великий покоя мне не дает, бегает за мной с дубиной и кричит: «Ты у меня город украл!»
Нет больше сифилиса! В признание революционных заслуг Ильича, сифилис переименовывается в Первую Красную болезнь имени Ленина.
«Почему это Ленин на портретах, где он снят во весь рост, почти всегда держит руку в кармане?» — «Это он поддерживает слабую ком. ячейку, в которой лишь один член и два сочувствующих».
Едет Троцкий в купе для некурящих. Напротив сидит кто-то и курит. Троцкий просит соседа не курить… Еще раз просит — тот не обращает внимания. Тогда Троцкий дает ему свою визитную карточку. Тот взглянул, спрятал в карман и курит. Троцкий зовет кондуктора: «Запретите этому гражданину курить». Курильщик молча вынимает из кармана карточку (Троцкого) и дает кондуктору. Кондуктор взглянул и конфиденциально Троцкому: «Советую вам с ним не пререкаться — это Троцкий, такая, скажу вам, сволочь, что ничего с ним не поделаешь».
Приходит к Троцкому приятель. Тот водит его по своим апартаментам, необычайно бедно обставленным. «Вот так и живу… Просто. Все время работаю. Поверишь — бывает целую ночь не сплю: все за работой». Пошли на половину m-me Троцкой — роскошь, богатство аж глаза слепит. «Вот — ничего поделать не могу с ее буржуазными привычками». Подали обед — царский. Троцкий все время валил все на свою жену и ее привычки. Пообедали. Приятель ушел и с ним пропала очень дорогая ложка.
Минуло три дня, и его вызвал к себе Троцкий. «Тебе нужна была ложка, ты ее и взял. Пора бы, думаю, ее вернуть!» — «Так, — отвечает приятель, — допустим человек может одну ночь не спать, ну две, но чтоб три не спал — первый раз слышу!» И ведет Троцкого до его убогого лежака и показывает, что спрятал эту ложку у него под подушкой.
«Троцкий завещал похоронить его тело в Берлине, а х[**] в Константинополе». — «Почему?» — «Узнает Сталин, что Троцкий умер, и скажет: „Ну и х[**] с ним!“. И ошибется».
Сокращенное обозначение титула «заместитель комиссара по морским делам» — «замкомпоморде». Тоже: «Твербуль» — Тверской бульвар. На эту же тему в прошлом году был анекдот о Луначарском, который будто бы рекомендовал пристававшей к нему назойливой курсистке обратиться за исполнением ее просьбы в «Женское общество помощи увечным», обозначив это общество по советской сокращенной манере одним словом, составленным из начальных букв каждого слова.
Некий советский гражданин обругал жену комиссара — свиньей. Судья приговорил его к штрафу в 20 рублей и десяти дням ареста. Подсудимый спрашивает судью: «Товарищ судья, а если я свинью назову гражданкой, я тоже должен отвечать?» — «Нет», — отвечает, подумав, судья. Тогда, повернувшись к жене комиссара, гражданин говорит ей: «До свиданья, гражданка».
На Кавказе: ишак наложил кучу на дороге. Над кучею стоит кавказец и глубокомысленно смотрит. Начали собираться люди: «Чего смотришь?» — «Пускай больше народу соберется — скажу». Собралось. «Вот это смотру: ишак наделал, колесо переехал — половина больше, половина меньше, все одно как большевик-меньшевик, а материал один».
«Что такое красноармеец?» — «Редиска». — «. » — «Сверху красно, а поскобли — бело».
«Скажи, милый человек, что будет: на „у“ начинается, на „ь“ кончается?» — «. » — «Не знаешь. Так я тебе говорить буду: коммунист». — «Как так?» — «Не понимаешь? У нас в Тифлисе, как коммуниста встретят, так говорят „уходи, сволочь!“»
Еврея спросили: «Как вы относитесь к советской власти?» — «Как к своей жене». — «. » — «Очень просто: немножко боюсь, немножко браню, немножко хвалю, немножко люблю, но хочу другую».
Совсем запутались комиссары в Кремле — не могут найти выход из сложившейся ситуации. Узнали, что появился в Москве старый мудрый еврей, который на все знает ответ. Спросили у него: «Скажите, есть ли для нас какой-нибудь выход?» — «Есть — целых семь! Выходите скорее, тогда всем хорошо будет». (В Кремле семь ворот).
Обрушение советского рубля вызвало появление следующей шутки. Официальный курс обмена валюты, согласно советскому стабилизационному декрету, составлял 1,94 рубля за доллар, однако в реальности трудно было обеспечить цену меньшую чем 5–7 рублей за доллар. В результате это привело к широкой спекуляции с валютой, в которой принимали участие и многие коммунисты. Русские с хихиканьем говорили: «У Соединенных Штатов плохо с финансами». Когда их просили объяснить, ответом было: «Потому что американцы не могут заплатить больше двух долларов за червонец».
Горничная: «Лошади поданы: пожалуйте кушать!»
Колбасу по степени съедобности делят на три сорта. 1) Высший сорт — 1-я конная имени тов. Буденного (сейчас есть такие юбилейные марки в честь 1-й конной дивизии). 2) Второй сорт — имени Склифосовского (институт скорой медицинской помощи). 3) Третий сорт — после конины и верблюжатины — из тракторятины (поломанных тракторных частей).
«Ты знаешь, со мной чуть несчастье не случилось». — «А в чем дело?» — «Проходил я сегодня Тверскую и чуть на меня автобус не налетел. Я успел пробежать, а гражданин, который шел сзади меня, попал под автобус и ему раздробило голову, мозги прямо на тротуар вылетели.
Но гражданин не растерялся, встал и давай бежать за автобусом и кричать: „Милиционер, задержите, помогите, остановите“». — «Что ты чушь какую болтаешь, где ты видел, чтоб гр-н с разбитой головой без мозгов бежал за автобусом и кричал». — «В том-то и дело, что я никогда не видел и меня это очень заинтересовало. Я побежал за ним и говорю: „Гражданин, вернитесь, подберите ваши мозги“, а он отвечает: „Мне мозги не нужны“. Я спрашиваю: „Почему?“ — „Потому что я служу зав. недвижимым имуществом (МУНИ)“».
Глухая ночь. К квартире московского нэпмана подкатил автомобиль. Какие-то люди ломятся в дверь и обрывают звонки. В квартире смятение, жильцы мечутся, как крысы в мышеловке, прячут книги, сжигают письма, выбрасывают за окно деньги, суют под диваны «излишки». И вдруг голос за дверью: «Да вы не бойтесь: мы не с обыском — мы грабить пришли».
Ведут человека на расстрел. Дождь. Холодно. Он говорит: «Какая погода плохая». Конвойный отвечает: «Тебе ничего, а мне назад идти».