что такое консервативное воспитание
Какие методы воспитания русских родителей вводят иностранцев в ступор
Современные методы воспитания в России разнятся с теми, что были 100 и даже 50 лет назад. Эксперты в области семейной психологии отмечают, что сегодня в нашем обществе расцвел культ детей, тотальная гиперопека и слепая родительская любовь, мешающая видеть очевидные вещи. Иностранцев, которые имели возможность наблюдать процесс воспитания в русских семьях, а также те, которые общаются с русскими детьми за рубежом, где сейчас многие получают образование, удивляют некоторые родительские методы. Практически все приходят к выводу, что совершенно не учитывается индивидуализм ребенка, а само воспитание консервативное и сильно устарело.
Так что же так шокирует европейцев?
Полный контроль за всеми аспектами жизни ребенка
Даже подростков русские родители не считают независимой личностью, принимают за них решения, ограждают от всех трудностей. Психолог Мария Щенсняк утверждает, то именно по этой причине в России столько инфантильных людей, маменькиных сыночков и женщин, неспособных самостоятельно принимать решения.
Дети-манипуляторы
Русские дети с самого раннего возраста понимают, как родители над ними трясутся и быстро учатся искусству манипулирования. Приемы могут быть самые разные, вплоть до истерик в общественных местах, падения на пол, криков. В Европе родители и окружающие просто не обращают внимание на такие проявления и дети понимают, что в них нет смысла. В России же родители сразу выполняют детские капризы, чтобы остановить истерику и не позориться перед другими.
Самоотверженность бабушек и дедушек
Психологи это даже называют самопожертвованием. Вместо того, чтобы отдыхать на пенсии, путешествовать и наслаждаться жизнью, бабушки и дедушки берут на себя уход за детьми, освобождая родителей для работы и карьеры. В Европе для этой цели наймут няню и даже мысли не возникает свалить все на старшее поколение.
Бессмысленное укутывание
Иностранцев удивляет, насколько тепло наши мамы одевают детей в многослойные одежды. Зимы, у нас, конечно, суровее европейских, но и приезжая сюда, они не одевают своих детей настолько плотно.
Дождь, не дождь, а прогулка по расписанию
Почему ребенка, причем, с первых дней жизни, обязательно надо тянуть на прогулу, европейцам совершенно непонятно. Русских мам не останавливает ни 30-градусный мороз, ни жара под 40, ни слякоть с ветром. Европейцы не понимают, чем свежий уличный воздух лучше комфортного домашнего.
Сверхнагрузки
Наши дети после школы обязательно еще должны посещать кружки, музыкальную школу, спортивные секции. В результате, домашние задания, которых по мнению европейцев у нас чересчур много, готовят до полуночи и поздно ложатся спать. Это очень вредно для детского организма и сильно понижает иммунитет.
Я сам разберусь
Отношения со сверстниками удивляют иностранцев, которые общаются с русскими детьми за рубежом. В случае какой-либо конфликтной ситуации английский или немецкий школьник первым делом побежит жаловаться учителю или администрации. Русские же дети все решают между собой, вплоть до драки. А все потому, что с детства научены — ябедничать некрасиво.
Избалованность
Русские дети хорошо знают свои права, но не хотят помнить об обязанностях. Они привыкли, что все получают по первому желанию, не хотят самостоятельно делать что-то. Подростки из России — самые недисциплинированные, своевольные, высокомерные. Девочки помешаны на своем внешнем виде и тратят на это больше времени, чем на учебу. К детям из других стран русские ученики относятся с презрением.
Другие странности
Есть еще целый ряд фактов, удивляющих инстранцев:
Матушка омбудсмен Анна Кузнецова о грантах, православии и консервативном воспитании
«В два ночи родила, в девять утра на звонки отвечала. Нет, уже не с поздравлениями: звонила одна гражданка, спрашивала, как написать заявление в Народный фронт», — вспоминает Анна Кузнецова. «Все ей сказала: как изложить вопрос, как его оформить. Надеюсь, плач сразу нескольких младенцев ее не обескуражил».
С гражданкой глава благотворительного фонда «Покров» Кузнецова разговаривала в октябре прошлого года из роддома. Родила шестого. Итого — две дочки, четыре сына. А еще за эти 10 лет ее фонд превратился из частного начинания нескольких православных мам в более чем серьезную общественную организацию.
Всходы консерватизма
«В школе я не считала себя какой-то активисткой, — говорит новый детский омбудсмен. — Но почему-то становилась командиром звездочки, председателем класса. Училась, правда, хорошо — на серебряную медаль вышла. Однажды оказалось, что стихи, которые я местами знала наизусть еще с дошкольных лет, — это «Евгений Онегин»: до него школьная программа добирается только в старших классах. Бабушка-педагог нам постоянно читала вслух».
Анну, по ее словам, воспитывали в консервативном духе. «Есть принципы, ценности, совесть, чувство вины — точнее, ответственности за свои шаги. Вот своих детей я не могу заставить грядку полоть — а старшему ребенку одиннадцатый год идет. А сама ведь еще в первом классе не была, когда у меня и у каждого из внуков была своя грядка на бабушкином огороде. И мы бежали к грядкам, соревновались друг с другом — так она все организовала, весь процесс».
Специальность Анны — педагог-психолог. «Я работала с третьего семестра — сначала заметки писала как журналист, потом взяла себе работу по специальности — по полставки, по четверти ставки в школах и детских садиках. Набрала себе столько, что еле дышала. Потом только гимназию оставила — одаренные дети и возможность писать интересные программы. Вот так до свадьбы и работала — а свадьба практически с выпуском совпала».
Анна Кузнецова с мужем Алексеем и детьми
Муж Анны — Алексей Кузнецов, отец Алексий. По светской специальности — программист. Собственно, и познакомились в вузе: студент-математик подтягивал студентку-психолога по точным наукам. «Алексей учился куда лучше меня, самородок по всем предметам, — характеризует супруга Анна. — Мы и познакомились, когда он в аспирантуру шел — бесплатную, с условием, что он потом останется на кафедре в университете. Выбрал он в итоге сан, окончил семинарию. У меня больше интеллигенция в роду, а у него смесь интересная — военные и священство».
Служит отец Алексий в селе Уварово Пензенской области, в храме с чудотворной иконой Пантелеймона Целителя. «Она мироточит до сих пор, исцеляет — даже я исцелилась однажды, — говорит Анна Кузнецова. — У меня в жизни много чудес случалось. Много людей встречала, которые помогали делать выбор — и правильный».
«Кто вы такие?»
«Никакой задачи создать общественную организацию не стояло вообще. Я понимала, что стану женой священника, что у меня будет много детей. Что такое НКО, зачем они нужны — не знала совершенно, и никакого доверия к таким структурам у меня не было», — вспоминает Кузнецова. Просто Анна и ее подруги однажды решили сделать что-то доброе: «Мы же люди православные. Поняли, что надо бы ходить в больницы, помогать детям-отказникам. Легко сказать, да. Добиться, чтобы туда пустили, — это же не просто так: проснулся, почесал ухо и пошел к детям, от которых родители отказались…»
Кузнецову и ее подругу пустили. «Стали к детям ходить. Сначала одна, потом вторая, потом с друзьями — с теми, кто хотел помочь… Тут однажды нас хватают за руку и говорят: «Слушайте, а что это вы тут хороводом ходите? Вы кто такие? Мы вас выгоним, больше сюда не пустим». Мы расстроились. А делать-то что? «Вот если вы будете общественной организацией, заключите договор с больницей — тогда вас никто не выгонит»», — подсказал медперсонал.
Так и появилась организация, позже ставшая фондом «Покров». «Отказников наших стали переводить в детские дома, — рассказывает Кузнецова. — Что ж, стали ходить в детдома. А я начала думать, что сделать, чтобы от детей не отказывались — наверное, надо говорить с мамами, узнавать, чем им помочь?»
Дошли до дома малютки, наладили отношения с заведующей. «Я говорю: «Дайте мне, пожалуйста, телефоны мам, которые навещают своих детей. Вдруг с ними можно поговорить — и они заберут их». Может, за квартиру помочь заплатить надо. Вещи купить, продукты. Мало ли что. Я не могла представить себе всей совокупности причин, по которым мама может оставить младенца сиротой».
Предположение «отсутствие мужа» Анна без колебаний отвергает. «Все гораздо сложнее, — говорит она. — Кто-то из женщин встречал мой звонок агрессивно. Кто-то сразу говорил: «Вот мне нужно то-то и то-то». Одна мама — как раз из агрессивных — вскоре забрала ребенка домой. К тому времени девочка стала моей крестницей, Светланой зовут. Хотелось бы узнать, как у них дела».
В результате из дома малютки мамы забрали двоих детей. Третьего ребенка усыновила знакомая Анны — притом, что его матери тоже начали помогать, но от младенца она все же отказалась. «Я поняла тогда, что помощь — это не все, и уповать на нее не всегда правильно, — вспоминает Кузнецова. — Вопросы материнства и детства требуют куда более тонкого подхода. Системного. Правил, что делать в том или ином случае, нет. Всегда надо учитывать личностный фактор».
Испытание абортарием
«Потом я с удивлением узнала, что есть гранты, — говорит Анна. — Что на то, что мы делаем, еще можно получать деньги». К тому времени с Кузнецовой и ее подругами работали от силы два десятка волонтеров, а средств не было совсем. Временами кто-то давал 500 рублей, кто-то 5 тысяч, кто-то упаковку памперсов. Будет ли следующее пожертвование, появятся ли волонтеры завтра — не знал никто. «Собирали под конкретные небольшие проекты, — поясняет Анна. — Например, снять квартиру для беременных, которые не могут оплатить аренду, — на несколько месяцев, пока на ноги не встанут».
Когда родилась первая дочка, Маша, Анна пошла на второе высшее — в Москву на теолога: «Муж священник, а кроме того, что Бог человека сотворил, я ничего не знаю. Непорядок». Вторая, Даша, родилась, когда Кузнецова и ее коллеги работали с детьми-отказниками. «А третий, Ваня, — это уже когда мы открыли проект «Жизнь — священный дар», 2008 год, — вспоминает Кузнецова. — Большая, системная программа, теперь тиражируется по стране. Работа психологов с молодежью, телефоны доверия, открытие центров по защите семейных ценностей и поддержке женщин в трудной жизненной ситуации. Плюс профилактика социального сиротства».
Настоящую растерянность Анна Кузнецова испытала, когда начала работать с теми, кто приходил к ней — психологу — на консультацию и говорил о желании сделать аборт: «У меня мир перевернулся после первых дней в абортарии. Никто на самом деле не хочет от ребенка избавляться. Но одна говорит: «Я вот тут в ближайшие пару годиков ремонт запланировала — сделаю, тогда рожу». Или другая в Германию в поездку собралась: «Вдруг меня в автобусе тошнить начнет?»»
Понимание того, что речь идет о человеческой жизни, среди собеседниц Кузнецовой в этом учреждении встречалось редко. «Причем о пережитом насилии — как о причине такого шага — речь практически никогда не шла, — подчеркивает она. — А вот тревоги и страхи, медицинские показания, проблема с отцом ребенка — с этим сталкивалась постоянно. Я могу только догадываться, как это сказывается на психике женщины, — хотя сама не сталкивалась и дай Бог никогда с этим не столкнусь. Но понимание пришло».
Премия за жизнь
Вскоре в «Покрове» придумали конкурс для женских консультаций. Денег все еще не было. Главный приз — 20 тысяч рублей — пришел от одной из женщин, близко к сердцу принявшей тему абортов. «Побеждает консультация, где абортов было меньше, чем в прошлом году, — излагает правила Кузнецова. — Побеждает профильный врач, добившийся на своем участке того же результата».
Первый конкурс дал 35 детских жизней. Второй, в следующем году, — 78. Третий — 235. Только по Пензенской области. После того как Анна рассказала о конкурсе в Москве на форуме «Святость материнства», он стал всероссийским. «Уже я ждала четвертого ребенка — это конец 2009 года, — вспоминает Кузнецова, — и мы получили грант от области, 100 тысяч рублей. Открыли телефонную службу доверия для мамочек, классно ее раскрутили».
Федеральный грант на приют для необеспеченных семей — Центр помощи семье «Покров» — пришел три года назад. «Первыми жителями были беженцы: открылись мы в пик кризиса на Украине. Центр рассчитан на четыре семьи. «Но, как показывает практика, приют резиновый», — признает Анна.
На расстоянии руки
«Вот сирота, зовут Лена, у нее родился ребенок, — вспоминает Анна один из первых случаев. — На второй день после рождения ребенка умер гражданский муж. Есть комната в общежитии. На этом месте прописан только покойный Саша, с которым Лена расписаться не успела. То есть идти из роддома ей толком некуда, а комнату надо было отсуживать».
Разумеется, по закону бывшей детдомовке положено свое жилье. «Но знаете, как это в 90-х было? Давали бумагу о прописке в каком-нибудь убитом сарае — в буквальном смысле — и говорили: «Подписывай это, все равно ничего другого нет», — говорит Кузнецова. — Они и подписывали — ведь ни социальной адаптации толком, ни умения свои права отстоять».
В итоге суд был выигран, Елена с ребенком остались в общежитии. Назвали Сашей, в честь отца. «Так что когда тебе звонят и говорят: «Помогите, беда, дома диван старый» — это, конечно, неприятно, — признает Анна Юрьевна. — Просто есть с чем сравнить».
Стоит ли вести наступательную войну за семейные ценности? Проповедями и пикетами у гей-клубов Анна Кузнецова не занималась никогда. «Разрыв связей в семье — это шаг назад. Но выбор у каждого свой, — полагает она. — Если молодежь уходит от семейных ценностей — значит, мы где-то недоработали. Если Господь попускает такое — значит, это кому-то нужно. В первую очередь нам. Мы должны активнее идти вперед и доказывать свою точку зрения».
Для этого Анна Кузнецова и ее коллеги создали Ассоциацию организаций по защите семьи. «700 НКО по всей России, но главное не членство, а желание работать, — поясняет она. — Мы занимаемся защитой интересов коллег. Понятно, что кто-то из руководителей НКО сумел получить грант, а кто-то просыпается с головной болью по поводу того, как фонду заплатить коммуналку в следующем месяце. Таким обязательно надо помогать общаться с грантодателями».
У каждой семьи, считает детский омбудсмен, свое счастье. «Обеспечить условия для него — наша задача. Если есть негативные влияния в образовании — значит, следует дать конструктивный вариант. Ввести, например, уроки нравственных законов семейной жизни в школах — чтобы люди заранее знали, что такое семья, заранее были готовы притираться друг к другу. Чтобы тех же разводов меньше было».
И вообще, уверена Анна Кузнецова, работать надо на расстоянии вытянутой руки: «Сделала все, до чего можешь сейчас дотянуться, — дальше иди, руку тяни. Ну да, и при этом шестеро детей. А что такого?»
ЖизньЧеклист: 8 консервативных советов родителей, которым не надо следовать
Так ли уж важно поскорее жениться и найти «нормальную» работу
Многие сталкивались с настойчивыми советами родственников (часто родителей), которые казались как минимум неуместными. И если вопрос, носить ли шапку и так ли уж важно есть суп каждый день, взрослые люди могут решить безболезненно, бороться с некоторыми стереотипными установками бывает гораздо сложнее. Возможно, родные не имеют в виду ничего плохого и хотят вам помочь — но при этом действуют исключительно в рамках своего опыта, не говоря уже о том, что пытаются его навязать. Не исключено, что они просто не обращают внимания на то, что времена изменились, а их совет — всего лишь дань традиции. Мы собрали несколько в меру консервативных советов (их, к слову, могут транслировать люди разного возраста, в то время как ваши родители, возможно, воздерживались от давления), которым совсем не обязательно следовать.
«Обязательно получи высшее образование»
Во времена молодости наших родителей высшее образование было обязательным (и нередко формальным) пунктом на пути к высокому качеству жизни: студенты учились несколько лет в вузе, проходили практику по специальности, а затем становились работниками с гарантированной государством зарплатой. Сегодня дела обстоят иначе, а образование ради конкретной профессии постепенно теряет смысл. Профессии появляются и умирают едва ли не каждый день, так что навыки человека и возможность быстро адаптироваться к меняющимся условиям рынка становятся едва ли не более важными, чем предрасположенность к определённой профессии. То же самое и с получением образования «для корочки»: формальные подтверждения учёбы сегодня уже почти не ценятся.
Никто не призывает обязательно отказываться от высшего образования — важность умения и возможности учиться сложно переоценить. Речь лишь о том, чтобы подходить к процессу осознаннее. Подумайте, чему именно вы хотели бы научиться и может ли вам это дать учебное заведение, которое выбрали вы (или ваша семья). И не забывайте, что учитесь вы ради себя, а не «для родителей».
«Злиться и плакать нельзя»
К сожалению, многие родители по-прежнему ориентируются в воспитании на гендерные стереотипы: считается, что девочки должны быть нежными и не имеют права злиться, а мальчики, наоборот, должны быть сильными и не могут плакать или грустить. Многие придерживаются такой же точки зрения и во взрослой жизни: слёзы многие привыкли считать «слабостью» и «манипуляцией». Это не так. К тому же рубильника, который помог бы отключить «неправильную» эмоцию, не существует. То, что вы не осознаёте какие-то эмоции, не значит, что вы их не испытываете — скорее вы теряете контроль над тем, как именно вы их выражаете.
«Найди „нормальную“ работу»
Этот пункт близок к разговору об образовании. Рынок труда стремительно меняется: многие профессии, которые раньше были привычными, сегодня отмирают, а другие, наоборот, быстро возникают и становятся популярнее (вряд ли в начале нулевых можно было себе представить, как распространятся, например, профессии блогера и SMM-менеджера). Для многих успешная карьера до сих пор ассоциируется с крупной корпорацией, работой в офисе с девяти до шести и дорогими костюмами. Но в жизни возможны разные варианты, а самореализация зависит совсем не от того, носите ли вы джинсы и любите ли вы работать из дома.
«Депрессия? Поработай, и всё пройдёт»
Идею, что депрессии и различных психических расстройств не существует, могут транслировать люди самого разного возраста. И тем не менее разговоры о том, что от депрессии можно избавиться, если «просто развеяться», или что за ней якобы скрывается «обычная лень», звучат пугающе часто. Конечно, не всё, что мы привыкли в быту называть депрессией, на самом деле ею является — и если речь о простой грусти или хандре, смена обстановки или развлечения действительно могут помочь. А вот советовать «собраться» человеку в депрессии не просто бесполезно, но ещё и опасно — возможно, к депрессии добавится чувство вины за то, что человек не может «взять себя в руки». Если вы ощущаете, что речь о чём-то большем, чем простая усталость и плохое настроение, обратитесь к специалисту — даже если самые близкие люди считают, что вам это не нужно.
«К двадцати пяти пора бы и выйти замуж»
Многие люди, придерживающиеся традиционных взглядов на отношения, считают свадьбу их обязательным элементом: отношения, не заканчивающиеся пышной церемонией и обменом кольцами, в такой парадигме просто не имеют смысла (в таких ситуациях можно услышать, что «Это несерьёзно» и «А какие у вас перспективы?»). Но такой взгляд на отношения кажется сегодня как минимум устаревшим.
Официальная регистрация отношений лишь один из многих возможных путей, а моногамная гетеросексуальная семья перестала быть единственной существующей в обществе моделью. Отсюда и другое отношение к браку: для кого-то это важный символический жест или способ урегулировать отношения юридически, не прибегая к отдельным контрактам — а кто-то прекрасно обходится и без этого, считая, что для крепких отношений не нужны формальные подтверждения — или что отношения слишком скоротечны, чтобы в принципе пытаться регулировать их формально. Поэтому ориентироваться на взгляды окружающих в этом вопросе не стоит: главное, чтобы вы с партнёром одинаково относились к браку или отсутствию штампа в паспорте — а остальное имеет всё же второстепенное значение.
«Одевайся как взрослая»
К сожалению, оценивающие комментарии без запроса — стандартная общественная практика, и едва ли не чаще всего они касаются одежды и внешности в целом. У консервативно настроенных родственников могут быть свои представления о том, как должен выглядеть «серьёзный» «взрослый» человек: деловой костюм, строгое платье, никаких джинсов, розовых волос и пирсинга. Вы наверняка и сами их представляете или слышали пресловутое: «Одевайся соответственно той работе, которую хочешь, а не той, которую имеешь».
Не исключено, что потенциальные работодатели, к которым вы попадёте на собеседование, действительно ищут человека, который выглядит «солидно». Но вы совсем не обязаны вписываться в чужие стандарты и соответствовать чьим-то представлениям о прекрасном. Если вы чувствуете себя комфортно, окружающим придётся принять, что у вас всё окей — и считаться с вашим мнением. К тому же, как уже говорилось выше, вам решать, нужна ли вам такая работа.
«Скорее роди ребёнка»
Не так давно мы уже подробно рассказывали, почему нужно забыть слово «старородящая». Хотя от многих врачей до сих пор можно услышать, что ребёнка обязательно нужно родить до определённого возраста, в реальности гораздо больше нюансов. Всё зависит от особенностей здоровья и образа жизни каждой конкретной женщины, и по одной цифре в паспорте нельзя судить ни о фертильности женщины, ни о том, как будет протекать беременность.
И всё это — не считая того, что сегодня всё больше людей в принципе приходят к осознанному желанию не заводить детей. Позиция чайлдфри перестаёт казаться чем-то странным — уклонением от «долга» перед обществом или «эгоизмом». Так что даже если старшие родственники не согласны с вашими взглядами, вы имеете полное право завести детей в каком угодно возрасте или не заводить вообще — это исключительно ваш выбор.
«Кто рано встаёт, тому бог подаёт»
Идея, что существует универсальный режим дня, звучит примерно так же странно, как фраза, что есть работа, которая подойдёт каждому без исключения. Саму мысль, что люди делятся на «сов» и «жаворонков», критикуют не первый день. Но многие к тому же считают, что на самом деле все люди без исключения «жаворонки» — а если человек спит дольше, он «просто ленится встать и сделать всё пораньше». Правда в том, что всё индивидуально: если вас устраивает ваш график, вы успеваете сделать все дела, никому не мешая (вряд ли сосед обрадуется, что вы учитесь играть на барабанной установке в два часа ночи), и, главное, достаточно спите, поводов волноваться нет — даже если другие пытаются вас переубедить.
О консервативных родителях и прогрессивных подростках
Свобода, протест, осознанность: как живут современные подростки
Я работаю в школе четвертый год. Мне 25, им — от 15 до 18. Сам я считаю, что примерно одного с ними поколения, однако, когда я учился в школе, наше поколение не воспринималось как-то по-особенному, а современный школьник для большинства — явление неизученное.
Часто меня спрашивают: «И как школьники?» «А что они?» — говорю. «Ну они какие-то другие, да?» Другие — эту характеристику я слышу чаще прочих. На просьбу пояснить значение обычно отвечают:
они ничего не хотят;
не читают, все время в телефоне;
мы в их возрасте о другом думали;
им, кроме развлечений, ничего не нужно;
не хотят работать, хотят, чтобы им все легко доставалось.
Похожие реплики можно услышать во все времена. Но меня интересует природа именно сегодняшней проблемы поколений, ведь мы с ними смотрим одни фильмы и сериалы, сидим примерно в одних пабликах, читаем одни СМИ, шутим одинаково. Однако разница все-таки есть. И она ощутима.
Прежде чем писать этот текст, я поговорил более чем с сотней московских школьников и несколькими десятками студентов-первокурсников, поэтому выводы по большей части основаны на наших с ними диалогах и моем опыте.
Все российские школьники — дети путинской России, и другой они не знают. Сколько бы нас ни пугали «закручиванием гаек», эти дети выросли свободолюбивыми и достаточно независимыми. Они озабочены пакетом Яровой и единогласно выступают против любой цензуры в интернете. Свобода действия, свобода во всех проявлениях — одна из их важнейших ценностей. И поэтому подавляющим большинством обязательная школа ощущается как временное заточение длиной в одиннадцать лет, после которого наступит какая-никакая свобода.
При этом они трезво понимают, что абсолютной свободы нет. Они не тешат себя надеждой, что работать не придется, и вовсе не думают, что жизнь — сахар. Мем «жизнь — боль» воспринимается ими как горькая, но ироничная данность, с которой смирились взрослые. Но это не значит, что они смиряются тоже, — им бы этого не хотелось. Возможно, я скажу банальность, но школьники были бы счастливыми людьми, если бы не мир взрослых.
Их родители и почти все учителя родились в стране, которой больше нет, росли в идеологии, которая больше не работает, и несут ценности, которые сегодня кажутся неактуальными. И одним из краеугольных камней является коллективизм.
Сама идея современной школы пронизана духом коллективизма. А субъективная и часто предвзятая оценочная система позволяет выстроить внешнюю иерархию. Такая иерархия установлена во многих школах и в учительской среде, где директор с помощью рычага стимулирующих выплат на педсоветах жалует «отличников» и отчитывает «троечников». И то, что было ценностью одного поколения, становится проблемой другого.
Школа вообще не предлагает ребенку ситуацию выбора — это и не удивительно, ведь в коллективе зона ответственности отдельного человека размыта
В современном мире анонимность дорого ценится. Для молодого человека анонимность — это в первую очередь личное пространство, свобода выбора: что читать, что смотреть, что делать. Поэтому гаджет для них — не просто игрушка, а образ жизни.
Для родителя, который привык, что «жизнь ребенка — моя жизнь тоже», это неприемлемо. Взрослые, которые воспринимают анонимность как опасность (а вдруг он там узнает что-то плохое?) и пытаются контролировать личные переписки, фактически лишают ребенка личного пространства и возможности выбора. Потому что та безграничная свобода, без которой не могут подростки, для них находится только в интернете (вероятно, во многом именно интернет ее и воспитал). Чего не скажешь о школе, где учитель решает, что будет изучаться и как, определяет обязательное домашнее задание и санкции за невыполнение и назначает даты контрольных.
Школа вообще не предлагает ребенку ситуацию выбора — это и не удивительно, ведь в коллективе зона ответственности отдельного человека размыта. Но только ситуация выбора может научить ответственности. А когда ты сам несешь ответственность за свою жизнь и свои решения, опция «пожаловаться на судьбу, государство или соседей» отсутствует.
О консервативном обществе
В школе каждый сталкивался с несправедливостью. Старательной Марине, будущей медалистке, ставят пятерку по химии или физике, хотя она знает предмет максимум на троечку. А за Вовой закреплен образ двоечника, и поэтому учительница русского находит в его тетрадях те ошибки, которые в Марининой не замечает. Подобная необъективность повсеместна, и она кажется нормой. Нам проще навесить ярлык, чем постоянно пересматривать свои взгляды и менять отношение к чему-либо.
Эта проблема (а для многих детей она серьезна) — следствие другой беды, а именно консервативности нашего общества и конкретно школы. Гибкие дети вынуждены подстраиваться под негибких учителей и даже родителей, мириться с необъективностью и принимать (а то и перенимать) общепринятые стереотипы, потому что спорить с ними энергозатратно и порой даже опасно. Проще лицемерить или молчать.
Но не скажу, что все дети безропотны. Все чаще — внутри даже одной моей школы — возникают стычки, в которых дети отстаивают свою правоту. Вопрос: «А зачем мы это изучаем?» — не просто попытка позлить учителя, а практический и честный вопрос. Ответа на него учитель обычно не имеет, потому что сам не знает «зачем», а преподает по инерции, потому что «надо». Но ученики требуют этого диалога. Им неприятна даже не столько бездумность процесса получения знаний, сколько неспособность и нежелание учителя о нем говорить, ставить под вопрос затверженные догмы.
Они надеются, что не пойдут на компромисс, и уже грустят, что, пожалуй, это невозможно
Это нежелание меняться и вместе с тем тотальная пассивность и безынициативность — другое пагубное следствие консервативного общества. Примерно каждый второй школьник из опрошенных мной сказал, что его родители не готовы кардинально менять свою жизнь в ситуации, когда что-то не нравится. Смена места работы, переезд или развод воспринимаются взрослыми не как действие, направленное на улучшение жизни, а как трагедия, поэтому лучше просто перетерпеть. Фразу «Ну и что, что не нравится? Надо!» слышал каждый подросток.
Формула «успех = труд», по которой живет поколение родителей, в корне отвергается подростками. Они знают достаточно примеров деятельности, в которой надо прикладывать минимум усилий: киберспорт, ведение группы в соцсетях, видеоблоги и так далее. И я говорю не о том, что подростки хотят бездельничать, а о том, что истинность родительской формулы поставлена под сомнение. Оказывается, необязательно много трудиться и делать то, что не нравится.
Нынешние подростки больше всего хотят быть счастливыми, они убеждают себя, что, в отличие от родителей, не готовы поступиться счастьем ради карьеры или достатка. Они надеются, что не пойдут на компромисс, и уже грустят, что, пожалуй, это невозможно.
О неосознанности взрослых
Ученица говорит мне на перемене: «Моя мама дура. Она эмоциональная, глупая и неосознанная. Я не могу с ней общаться. Она меня не понимает, а только кричит. А все мои попытки ее в чем-то переубедить утыкаются в ее авторитет — мол, она старше. Говорит, поживи с мое, тогда увидишь, что я права». Потом она пересказывает ситуацию, и я понимаю, что мама все-таки не права и со временем тоже права не станет.
Но как мне быть? С одной стороны, я не имею права подрывать авторитет родителей, с другой, не могу быть неоткровенным с учеником. И от безысходности я говорю, что можно обратиться к психологу, что можно попробовать поговорить с мамой иначе, что я обязательно попробую с ней пообщаться на родительском собрании.
Вариант с психологом, естественно, проваливается. Если дети и решаются позвонить специалисту, то убедить родителя сходить на прием становится непреодолимой преградой. Поговорить иначе тоже не получается, потому что аргумент «я старше, мне виднее» непрошибаем — ты же не можешь победить время. Тогда я разговариваю с родителем лично и вижу, что родитель действительно не понимает, что, как, почему и зачем он делает.
Мне остается только сочувствовать таким детям. Ну что ты будешь делать, когда в шестнадцать уже критически мыслишь, читаешь сложные книги и понимаешь что-то большое, а дома видишь утыкающихся в телевизор родителей с кучей комплексов и проблем, которые не замечают ни тебя, ни жизни? Может, уйдешь с головой в виртуальную реальность? Эскапизм в шестнадцать — что может быть грустнее.
Проблема неосознанности кажется следствием предыдущих двух — консервативности общества и коллективизма. Советская идеология высоко ценила уважение взрослых и не позволяла ставить этот догмат под сомнение. Возраст в народном понимании приравнивается к опыту, а опыт — к обладанию истиной, которое, в свою очередь, дает власть, возможность для манипуляции — чем и занимаются многие взрослые и большая часть учителей.
В моих глазах нынешние школьники — интереснее и глубже своих родителей. В шестнадцать они читают битников, нон-фикшн и сложную классическую литературу вне программы, тогда как их родители в том же возрасте читали Жюля Верна и Конан Дойла. Это не значит, что они лучше, они просто шире, ведь Конан Дойла они тоже читают. Многие из них уже подрабатывают и могут найти себе работу по увлечениям. У подавляющего большинства индивидуальный музыкальный вкус.
Когда я учился в школе, разговоры о политике казались нам скучными, и они просто-напросто отсутствовали в дискурсе. За десять лет ситуация кардинально изменилась. Это не хорошо и не плохо, это данность. И мне кажется, этот протест — не просто банальный юношеский максимализм.
Они выходят против того устройства жизни, которое установлено в стране, где их вынуждают лицемерить, смиряться или молчать, когда учитель отчитывает за опоздание на урок
Я учился в старшей школе в конце нулевых, во время расцвета «неформалов»: готы, эмо, кислотники, рокеры, скины и другие. Я сам носил широкие штаны и футболки на два размера больше, чтобы позлить завуча и математичку. Посмотрите на сегодняшних подростков. Они одеты… обычно. Их протест никак не выражается внешне. Им не нужен протест ради протеста, им есть чем заняться — хотя бы в социальных сетях. Они просто хотят отстоять свое право на анонимность, на свободы, зафиксированные в конституции (кстати, многие школьники знакомы с этим документом), на объективность и откровенность, они хотят получать честные ответы на вопросы. Мне кажется, они хотят не разрушать, они хотят защищать и созидать.
И я думаю, что подростки выходят на митинги не столько против власти, сколько за себя. Они выходят против того устройства жизни, которое установлено в стране, где их вынуждают лицемерить, смиряться или молчать, когда учитель отчитывает за опоздание на урок. Другой вопрос: кто поведет этот протестный импульс и в какую сторону.
В любом случае процесс сдерживания и насильственного закрепления традиций искусственен. Сегодня подростков учат смирению, но в итоге смириться придется тем, кто учит. И пусть их сколько угодно называют другими, в итоге все равно правда, какая бы она ни была, останется за ними, потому что именно они определят будущее.
Мне 29, а проблемы со «взрослыми» абсолютно те же самые ))
Хороший текст. Со многим согласен. Правда, мне, в отличие от автора, читающая молодёжь почему-то редко попадается на глаза. Возможно, это просто со мной что-то не так ))
Я работаю в школе четвертый год. Мне 25, им — от 15 до 18.
В принципе, дальше можно было и не продолжать.
Подростки хотят защищать и созидать? Так пусть защищают и создают. Учатся, осваивают профессии, качественно выполняют свою работу, создают фирмы, партии, общественные движения, семью и тп. Потом попробуют это не просто создать, а развить и приумножить. «Отполировать» свои идеи и достижения, чтоб блестели как у кота яйца.
А то получается, что школоте не нравится, когда их поучают, зато сами готовы поучать кого угодно.
Хорошая статья, ладно скроенная, скорее всего заказная. Есть ряд однобокостей и передергиваний: если родители жалуются на нечитающих детей, а дети успевают и конституцию осилить (хотя скорее выдергивают параграфы где им все должны) и нон-фикшин (научно-популярную литературу) и приключенческую осилить, а родители только в телек и втыкают. Кто прав?
Про киберспорт, ведение пабликов и блогов два момента. Первое это труд (да-да произвести качественный контент это труд), а без труда (и только удачи, но об этом позже) не вытянешь и бложик из пруда общей массы. Второе не стоит забывать об ошибке выжившего, на десятку нави, тим сикрет, соколовых, бэдкомадеанов, красных циников и еже с ними найдётся сотня другая тех кто не выстрелил.
Излишнее принижение возрослых с тыканьем в нос в коллективизм как в нечто ужасное. Пример коллективизма в армии очень положителен, где за «проеб» одного отвечают взводом. Очень выстро знаетели прививает и усидчивость и ответственность и пунктуальность.
Пафосное заявление о том, что существование взрослых заставляет детей и подростков страдать и без взрослых Мир стал бы раем, популизм чистой воды. Разбивающийся в дребезги при установлении простейшего мысленного эксперимента, все дети и подростки это продукты того общества в котором они выросли, при исчезновении взрослых подготовленных специалистов во всех сферах, что случится? Централизованного водоснабжения нет, света, электричества, отопления нет, мед услуг тоже нет! Господи боже даже интернета нет! Продукты нигде не купить, только все своё с грядки. Возврат к общинному строю (который дети конечно же действительно умеют выстраивать очень быстро, на любой класс посмотрите) за одну ночь. Относится ли все это к зоне комфорта современного подростка? Конечно же нет.
На тему, зачем образованному человеку знать школьную программу выскажусь лишь по паре моментов: критическое мышление, ассоциативное мышление все это является результатом работы образовательной системы. Набор школьных предметов составляется из нужд общества, членами которого дети и подростки тоже являются. Вот когда настанут дни одиночек, когда каждый сможет обеспечивать себя сам, тогда конечно изучай только то что тебе нравится.
Неравнодушный читатель Пикабу, 26 лет
Действительно, не перестать же опаздывать, на самом деле..
опять никто не читал повесть белорусского поэта Ивана Васильевича Горького «Отцы и дети»
Они знают достаточно примеров деятельности, в которой надо прикладывать минимум усилий: киберспорт, ведение группы в соцсетях, видеоблоги и так далее
Минимум усилий? Ну-ну)))
А в целом, всё верно.
Большинство моих бывших одноклассников не читали, не учились, не развивались, а просто пили пиво, и их взгляды не очень-то и отличались от взглядов предыдущих поколений. Я закончил школу в этом году и безумно рад, что меня больше ничего не связывет с этими людьми. Может быть мне не повезло с обществом в которое я попал, но далеко не все подростки соответствуют вашему описанию. И к словам о том, что вести канал, группу и т.д. не требует особых усилий это совсем не так
Первое поколение свободных Русских все подрастает и подрастает. Скоро тут многое поменяется.
Петербургский С*******. Девятиклассник убивал спящих мать, отца-полицейского и племянницу
«Фонтанка» узнала, что звонок в службу «112» прозвучал в час ночи 8 ноября. Мужской голос сообщил, что в квартире одного из домов по Лужской улице ребенок с ножом и пистолетом напал на семью. В 1:07 полицейские уже вбежали в пятиэтажку. Дверь была заранее открыта их коллегой — тем, кто и звонил. Александру — 49 лет, он сотрудник ГИБДД Красногвардейского района. Тут же приехала и скорая.
Шестилетнюю племянницу, которая ночевала у близких, наскоро перевязанную какими-то полотенцами, мигом увезли в реанимацию детской больницы Раухфуса. Мать — также забрали врачи. Раненый отец хотел ехать с задержанным сыном, но кому-то надо было оставаться дома, ведь сюда уже двигался Следственный комитет Калининского района.
Сейчас его сын, 15-летний девятиклассник С*******, уже дал подробные показания.
Влетел отец. С******* успел влепить и ему один раз. Пуля — в руке. Но Александр крепкий, плюс адреналин. Он бросился, сбил с ног, скрутил, обхватил сзади, придушил. Держа С******* на удушающем, добрался до телефона, позвонил.
Мать уже немного пришла в себя, чем-то обматывала племянницу. Зажгли свет. Лучше бы и не видеть им такое.
Безусловно, пока еще не прибежал наряд полиции, отец что-то кричал сыну, пытаясь понять, что, почему… Конечно, после первых вопросов в кабинете мальчику задавали аналогичные вопросы, но уже спокойнее. Ответы были принципиально одинаковыми. Я бы даже сказал — односложными.
Школьник объяснил: родители не дают ему свободы. А именно — требуют вовремя приходить домой, ночевать дома, даже в годовщину праздника 7 ноября. Спрашивать, знает ли он хоть что-то про Великую Октябрьскую революцию, не стали.
Вывод: согласно его комментариям, это протест против драконовского контроля старших. Что тут сказать? Как ответил автору один из сотрудников, кто непосредственно разбирается в этой трагедии: «Сам вот курю, думаю, сколько раз я своему сыну звонил и приказывал: «Немедленно домой»».
Пусть С******* и 15 лет, а уголовное дело возбуждено предельно тяжкое — покушение на убийство двух и более лиц. Он, как говорится, субъект. То есть здесь ответственность наступает с 14 лет. Понятно, что уже к обеду 8 ноября его задержат процессуально, а потом повезут в суд на арест.
Трудно понять. Тем более что «Фонтанка», разумеется, порылась в сетях. Нашла крохи. В прошлом году С******* состоял администратором в паблике любителей енотов. Обыкновенных енотов. Но он вышел из сообщества и закрыл страницу.
Как понять себя и определить, чего хочешь?
Мне 16 лет, сейчас учусь в школе. Живу в небольшом селе в Амурской области с населением
7000 человек. Домик у нас маленький, уютно, в целом, если не брать во внимание то, что нет канализации и водопровода, но это в данной ситуации не так важно. Есть, естественно, огород, двор. Бедно никогда не жили, всегда есть какие-то вкусняшки, нормальная одежда, связь и пр.
Сам я всегда учился хорошо, из-за того, что был я в плохом классе, меня считали умным ребёнком (участвовал на каких-то олимпиадах, даже что-то всероссийское выигрывал, как у всех, в общем). Меня никто никогда не бил, ничего делать не заставлял. Хоть родители не дали мне какой-нибудь культурный уровень, не научили наукам и т.д., в семье меня любили и любят.
Но, когда мне было 11 лет, из семьи ушел отец к другой женщине. Он предлагал мне остаться с ним, но мне было очень страшно зв маму и жалко её, да и другой семьи я, конечно, боялся. Прошло какое-то время, мы с мамой восстановились и привыкли. Я начал постепенно увлекаться разным: пытался научиться на гитаре играть, занялся гиревым спортом, стал интересоваться науками. Интернет для меня был только источником музыки и возможностью пообщаться с другими людьми. Но пару лет назад я стал интересоваться чем-то большим. По причине отсутствия авторитета в виде отца, я стал искать другие значимые и авторитетные фигуры. Примерно в этот момент (лет в 14) я наткнулся на сейчас известного историка, *дописать еще 50 профессий*, Понасенкова. Тогда внимания на него не обратил. Встретил и других личностей, но эта оказала сильнейшее влияние. При помощи этих разных людей я сформировал свое мировоззрение и пр., за что им благодарен.
К слову, с отцом мы видимся раз в неделю точно — ходим в баню вместе, но «по душам» поговорить все как-то не решаюсь. Хотя он часто зовёт в гости, да и семья его ко мне хорошо относится. С мамой говорить не хочу, она не поймёт и просто скажет забыть, или посмеётся. А папа все-таки имеет образования больше, чем 8 классов школы.
Так вот, я хотел бы, чтобы взрослые и опытные люди ответили мне на пару вопросов: как определить, свои истинные интересы? Как с позитивом смотреть на жизнь, иметь силы на работу над собой? Можно ли вообще надеяться на хорошую жизнь в моем настоящем положении? Чтобы быть хорошим человеком, обязательного посмотреть все лучшие постановки МХАТа, знать названия всех произведений Моацарта и Шопена? Или у каждого свой путь, и идеалы не едины?
Кто-то наверняка скажет, что это слишом интимно, но мне это сейчас важно: иногда просто хочется взвыть от одиночества и неопределённости, поэтому ищу здесь помощь. Да и к тому же, в интернете все пока довольно анонимно.