что такое катакомбная церковь

Катакомбная церковь

Содержание

Основатели Катакомбной церкви

Среди основателей Катакомбной Церкви традиционно выделяют митрополита Иосифа (Петровых), архиепископов Феодора (Поздеевского) и Андрея (Ухтомского). Вокруг них сформировались, соответственно, движения «иосифлян», «даниловцев» и «андреевцев», состоявшие из части архиереев, духовенства и мирян, не признавших Декларацию митрополита Сергия 1927 года о лояльности церкви по отношению к советской власти. Московских истинно-православных часто называют «непоминающими» за отказ поминать на церковных службах митр. Сергия. Также члены движения называли себя истинно-православными христианами или «тихоновцами», по имени патриарха Тихона.

Вплоть до 1970-х годов словосочетание «Катакомбная церковь» не было широко распространено в движении, а бытовало лишь среди духовенства и интеллигенции, преимущественно ленинградских, а также в заграничной прессе.

Движение в 1920—1940-х годах

В 1920—1950-х годах движение «истинно-православных христиан» носило очень широкий характер и насчитывало, по всей видимости, десятки тысяч людей. Социальную основу его составляло духовенство, монашество и крестьяне-единоличники, отказавшиеся вступать в колхозы и как правило подвергавшиеся раскулачиванию и ссылке в Сибирь. Подавляющее большинство единоличников исповедовали взгляды «истинно-православных» и находились под влиянием катакомбного священства и проповедников.

Вплоть до конца 1950-х годов в СССР число подпольных православных общин, по всей видимости, измерялось тысячами. Организационно они не были связаны (организации существовали лишь на бумаге, в делах НКВД). Поэтому говорить об общей идеологии движения трудно. В подполье находились как общины, вполне лояльно относившиеся к Московскому Патриархату, но не имевшие возможности зарегистрироваться и собираться легально, так и те, кто считал, что пришла власть антихристова, по духу, и с официальной церковью не может быть никакого контакта. Несмотря на отсутствие общей идеологии и какой-либо организации, подполье существовало — как социальная сеть, религиозная общность и характерная субкультура.

Общим во взглядах радикальных истинно-православных групп было стремление как можно меньше контактировать с советским обществом и государством. В связи с этим некоторые «истинно-православные» отказывались брать советские паспорта, официально устраиваться на работу, отдавать детей в школу, служить в армии, прикасаться к деньгам, разговаривать с официальными лицами («молчуны») и даже использовать общественный транспорт. Во время Великой Отечественной войны некоторые истинно-православные восприняли немецкую армию как освободителей.

Священников, не признававших Декларацию митрополита Сергия, репрессировали, они не могли легально осуществлять церковные службы. В результате собрания проходили подпольно, в условиях строгой секретности. Характер «катакомбных» групп сильно зависел от политической ситуации в регионе. Так, в северных областях общины формировались в основном вокруг священников, а в Черноземье, где почти все духовенство в 1920-х было уничтожено, и ради сохранения верности духу Христову миряне объединялись сами, а некоторые стали идейными беспоповцами.

Жестокие преследования «истинно-православных» продолжались с разной интенсивностью все годы Советской власти — прежде всего в годы коллективизации, сталинизма, а затем — в начале 60-х.

«В «Комсомольской правде» (18 сент. 1954) в заметке «Пережитки религии» рассказывается, что «работники горкома, недоумённо пожимая плечами, говорят: „Церкви в городе ни одной нет. А вот некоторые где то ухитряются и детей крестить и венчаться, действительно, — продолжает корреспондент, — в Донском нет ни одной церкви, но часты случаи отправления молодежью и даже комсомольцами религиозных обрядов“.

В заграничной эмигрантской печати также имеются ценные описания тайной церкви. Прот. М. Донецкий (Православное Слово, № 18, 1952. Иноки в СССР), описывая иноческие подвиги служения Церкви в миpy, рассказывает такой факт. В предгорьях Кавказа, недалеко от Сочи, находился молочный совхоз. Он был образцовым. Много о совхозе говорилось и писалось в местных газетах, как об одном из лучших совхозов страны. Но в 1937 г., в начале ежовскаго террора, дирекция совхоза и все рабочие были арестованы. Некоторые из них, в том числе и директор совхоза, были расстреляны, а часть сослана на север. Оказалось, что директором совхоза был епископ, а все рабочие были священники и монахи. Они были обвинены в сокрытии своего социального положения» и в тайном религиозном обслуживании ближайших станиц и хуторов.

Другой свидетель, В. К., в большой статье «Катакомбная церковь в СССР» (Нов. Р. Сл.. 5 апр. 1951 г.) рассказывает о тайной жизни верующих, тех именно которые «не пошли на сделку с НКВД-МВД вслед за Московским Патриархом и его окружением, а предпочли уйти в подполье, в „катакомбы“, часто рискуя не только своей жалкой подсоветской свободой, но и жизнью». «Однажды мой следователь, читаем мы в этой статье, заявил мне: „знаете ли вы, что мы, чекисты, как ваш Бог — всесильны, всемогущи, всезнающи и вездесущи. и словами вашего же Бога заявляем вам: где двое или трое соберутся во имя Его, там и мы посреди вас!“ Однако, несмотря на страшные преследования, „катакомбная церковь“ существовала и продолжает существовать в разных местах необъятного Советского союза. Особенно благоприятными местами для неё являются большие города, где массовые скопления населения служат подходящей ширмой для религиозной конспирации, горы Кавказа и Алтая, непроходимые углы сибирской тайги и средне-азиатских степей… Органы НКВД-МВД уже раскрыли десятки и сотни подобных подпольных религиозных организаций в разных местах страны, но не скрывают того, что подобные группы существуют и по сей день. В тридцатых годах под Москвой было раскрыто несколько подпольных групп „Тихоновцев“, В одном из городов Кавказа существовала прочно законспирированная православная церковь (тихоновская). Насчитывала она сотни лиц обоего пола, начиная с обыкновенных рабочих из местных предприятий и кончая людьми со средним и высшим образованием. Во главе церкви стоял бывший игумен одного из монастырей Крыма и чудом уцелевший от террора. Около двадцати лет скрывался от большевицких ищеек и почти столько же лет возглавлял эту группу безстрашных исповедников Христа… В этом городе было два убежища. Одно находилось на дворе кладбищенского сторожа и несколькими ходами выходило в кладбищенские могилы. Второе убежище было устроено в коровнике под полом. Стояла обыкновенная колхозная корова и мирно жевала жвачку, а под полом в сыром и мрачном подвале была устроена церковь со всеми необходимыми для богослужения принадлежностями. В четырех углах квартала, в котором находились катакомбы, четыре старушки продавали семячки и наблюдали за поведением проходящей мимо публики. О подозрительных личностях немедленно сообщалось в катакомбы. Подростки были хорошими курьерами и своевременно доносили и передавали поручения своих бабушек. В критические минуты, когда молящимся угрожала опасность, руководителя переселяли в другое место, а остальные члены общины через проходные дворы расходились в разные стороны. И только спустя несколько лет, уже при немцах, из этих убежищ вышел на свет Божий о. Д. и облегченно вздохнул. Оказалось, что б. игумен находился на нелегальном положении с 1927 г. К большевицкому религиозному „нэпу“ эта православная группа относилась крайне отрицательно, называя митрополита Сергия и его приспешников слугами антихриста. Позже мы имели возможность узнать, что отношение к патриарху Алексию было еще более отрицательное. Его заигрывание с Кремлем вызвало у всех такое отвращение, что даже так называемые „сергиевцы“, то есть б. приверженцы покойного митр. Сергия, — даже эти малодушные отвернулись от патриарха, как от отступника.» (Протопресвитер о. Михаил Польский, «Новые мученики Российские», т.2, гл.»О правде Христовой»).

Репрессии в 1960-х годах

Последняя волна репрессий против Катакомбной церкви началась в 1959 году — и особенно усилилась после хрущёвского указа 1961 года о борьбе с тунеядством. По нему были сосланы и посажены тысячи «истинно-православных», отказывавшихся официально устраиваться на работу (и, как правило, работавших по договорам).

В 1961 году преследования истинно-православных были официально узаконены. В «Инструкции по применению законодательства о культах», утверждённой постановлением Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов от 16 марта 1961 г. говорилось: «Не подлежат регистрации религиозные общества и группы верующих, принадлежащие к сектам, вероучение и характер деятельности которых носит антигосударственный и изуверский характер: иеговисты, пятидесятники, истинно-православные христиане, истинно-православная церковь, адвентисты-реформисты, мурашковцы и т. п.».

В 1961—1962 годах были арестованы почти все активные члены «катакомбных» общин. В ссылке некоторые «истинно-православные» продолжали отказываться от официального трудоустройства, что вело к суду и отправке в лагерь. Там отказ от работы, как правило, приводил к фактически бессрочному заключению в карцер — что приводило к гибели. К началу 1970-х годов большинство оставшихся в живых истинно-православных вышло на свободу — однако движение было обескровлено.

В 60—70-х годах, одновременно со стремительным вымиранием деревни, истинно-православное подполье теряло свой массовый характер, частично вливаясь в официальную РПЦ Московского патриархата.

Судьба остатков Катакомбной церкви

К Перестройке катакомбное движение почти полностью лишилось старого духовенства тихоновской преемственности. Последними каноническими катакомбными епископами были Петр (Ладыгин) († 1957), Варнава (Беляев) († 1963) и Димитрий (Локотко) († 1970-е), после смерти которых не осталось в живых ни одного «катакомбного» архиерея, чьё преемство восходило бы к епископату указанных общин и не подлежало бы сомнению.

Оставшись в результате репрессий и гонений в СССР без архипастырей, многие катакомбные священники ИПЦ, стремясь урегулировать свое каноническое положение, с конца 1950-х гг. начали поминать на богослужениях Первоиерархов РПЦЗ, считавших ИПЦ «церковью-сестрой».

В 1977 году в Архиерейский Синод РПЦЗ через катакомбного иеромонаха Лазаря (Журбенко) обратилась группа священников Катакомбной церкви из СССР, лишившихся епископского окормления после смерти своего иерарха. Они были приняты в каноническое подчинение РПЦЗ, их непосредственным епископом стал председатель Архиерейского Синода Митрополит Филарет (Вознесенский).

В 1982 году по решению Архиерейского Собора РПЦЗ состоялась тайная хиротония в Москве епископа Лазаря (Журбенко) для окормления катакомбной паствы в СССР. [2]

В 1990-е годы многие катакомбные общины окончательно вышли из подполья и официально обратились за окормлением к Русской Православной Церкви за границей и различным юрисдикциям ИПЦ Греции. Однако часть катакомбных общин по-прежнему не связана друг с другом и какими-либо зарегистрированными церквями, объединяясь лишь вокруг своих наставников. Общая численность «катакомбных» на 2009 год, видимо, насчитывает несколько сотен (вряд ли больше 1000) человек.

ИПЦ в других странах

В 1920-х годах в Греческой, Болгарской и Румынской христианских церквях также произошли расколы, поводом к которым послужил переход на новоюлианский календарь, воспринятый наиболее радикальной частью верующих как отступничество от христианства. Верующие, отделившиеся от перешедших на новый стиль в этих странах также часто называют себя истинно-православными христианами.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Статистика

Катакомбная церковь: истоки и современное положение

До сего времени для многих история Катакомбной или Истинно-Православной Церкви в границах бывшей Российской Империи, особенно в послевоенный период, представляла одну из самых неразгаданных тайн. Как правило, у большинства интересующихся всё знание о ней строилось на каких-то домыслах и предположениях, основанных на мало- или вовсе недостоверных источниках, и практически никто толком не мог понять и вразумительно объяснить, что же это такое – Катакомбная Церковь, где она находится, как живет и что исповедует?

ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ КАТАКОМБ

Долгие десятилетия советского плена ИПЦ была вынуждена, подобно древним христианам, скрываться в глубоком подполье – той “пустыне” Апокалипсиса, в которую, согласно святому предречению, убежит Жена-Церковь от лица зверя-антихриста (Откр. 12, 14). С воцарением на земле Российской большевистской власти, этой непосредственной предтечи “человека беззакония” и “сына погибели”, наступили поистине последние времена, времена генеральной репетиции последней решающей брани Христа с Велиаром, Церкви Христовой с антицерковью-блудницей. Вот почему исповеднический путь Катакомбной Церкви ИПХ, на который было дано благословение святых Новомучеников и Исповедников Российских, служит для нас истинным примером подвига веры и красоты духа.

Столь длительное как бы “безмолвие” Катакомбной Церкви породило, с одной стороны, всяческие кривотолки о ней, с другой – явилось той почвой, на которой враг человеческого спасения не замедлил посеять свои плевелы самозванных лжекатакомб, представители которых дерзают ныне именовать себя “Истинно-Православной Церковью”.

Наименование Истинно-Православной Церкви в России “катакомбной” по своему значению восходит к римским подземельям, в которых для молитвы собирались первые христиане.

“Что христианские катакомбы могли существовать в 1-й и 2-й век распространения христианской веры и служить местами Богослужения на гробах мучеников, об этом свидетельствует история. Климент Римский от лица Апостолов говорит христианам: “Идите, собирайтесь в катакомбы для слушания молитв и пения в честь мучеников”. О существовании христианских катакомб, как мест погребения усопших и Богослужения, утверждают римские законы, по которым в Риме в то время ничего так не уважали, как кладбища… и признавали священным всякое место, где кто бы то ни было погребен.

Хотя Римское правительство при Нероне и Домициане и преследовало христиан, но оно не коснулось их гробниц. Поэтому христиане, наравне с другими культами, пользовались правом Римских законов и без опасения владели кладбищами. Получая наравне с другими религиями право на поверхность земли, христианское общество тем самым приобретало единственную гарантию неприкосновенности подземных гробниц” – пишет церковный историк архимандрит Гавриил (Руководство по литургике. Тверь. 1886, с. 317-318).

Иными словами, такое право явилось единственным убежищем для христиан от религиозных преследований атеистических властей. Именно древние христианские катакомбы и послужили прообразом тех условий, в которых оказалась Церковь в последние времена, они собственно символизировали феномен нелегального Православия в безбожном государстве СССР.

Впрочем, подобных аналогий история знает множество: это и времена господства арианства, и монофелитской ереси, и эпоха иконоборчества. Ближайшим же по времени примером могут служить гонения на русское старообрядчество, имевшие провиденциальное значения в скорбных судьбах Российской Катакомбной Церкви. И все же нелегко проводить прямые параллели с нашими последними временами тяжкими, когда “вси хотящии благочестно жити о Христе Исусе, гоними будут” (2 Тим. 3, 12). Поистине, никогда еще Церковь Христова не оказывалась в столь ужасных обстоятельствах, наступивших в XX веке, когда с такою ясностию мы увидели исполнение слов тайнозрителя: “Горе живущим на земли и мори, яко сниде диавол к вам, имея ярость великую, ведый, яко время мало имать” (Откр. 12, 12).

ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОССИЙСКИХ КАТАКОМБ

Когда же возникла в России Катакомбная Церковь? Время ее появления разными исследователями указывается по-разному. Некоторые из них сопоставляют ее возникновение с новой волной красного террора в 1922-23 гг. в связи с изъятием церковных ценностей и образованием т. н. “Живой Церкви”. Иные называют другую дату – 1927 год, ставший началом проведения кадровой политики советского правительства в отношении Российской Православной Церкви, вмешательство органов власти в ее внутренние дела, т. е. лишение ее свободы. Третьи указывают на формирование Катакомбной Церкви в 1930‑х гг., вызванное опять-таки очередным усилением репрессий.

Отчасти они все по-своему правы, но лишь в выявлении этапов ее становления. Более верным, однако, нам представляется мнение известного исповедника Катакомбной Церкви монаха Антония Чернова (в схиме Епифания), который писал так: “Когда же она, эта Церковь Христова, гонимая и уничтожаемая, а отсюда – тайная, сокрытая – появилась на земле Российской? Она появилась с того момента, когда появилось гонение. А оно началось одновременно с захватом власти большевиками, когда христиане были вынуждены так или иначе таиться, прятать свою веру, прятаться и скрываться от врагов Христовых. Она появилась тогда, когда с храмов стали срывать кресты, кощунствовать над иконами, осквернять, закрывать, разрушать храмы. Когда лишенные храмов священники не знали, куда им деться. Когда первые епископы и священники были подвергнуты всяческим издевательствам и мукам, а затем казнены или расстреляны. Вот когда появилась Катакомбная Церковь! А совсем не тогда, как думают и пишут, относя это событие чуть ли не к тридцатым годам нашего века” (Епифаний (Чернов), схимонах. Церковь Катакомбная на земле Российской. Машинопись. 1981, с. 8).

Представляется очевидным тот факт, что формирование Катакомбной Церкви являлось процессом постепенным и не могло произойти одновременно и повсюду. Из сего еще нельзя сделать тот ошибочный вывод, недавно утвердившийся в исторической литературе, что под термином “Истинно-Православная Церковь” необходимо подразумевать исключительно направление, старавшееся удержаться в рамках легальности, а под термином “Истинно-Православные Христиане” и “Катакомбная Церковь” – направление собственно нелегальное.

На самом же деле ИПЦ, ИПХ и Катакомбная Церковь – суть разные наименования-синонимы одного и того же явления. Не следует забывать, что отцы-основатели всех течений Катакомбной Церкви, такие как архиеп. Андрей Уфимский, митр. Иосиф Петроградский, архиеп. Димитрий Гдовскй, еп. Виктор Вятский, архиеп. Феодор Волоколамский и другие, – все являлись архиереями легальными или, по крайней мере, открыто служившими. Тем не менее, они активно осуществляли хиротонии тайных епископов и священников, призывая к уходу в “катакомбы”. Последнее, однако, не было самоцелью для ИПЦ, но скорее вынужденной мерой.

Истинно-православные пользовались предоставляемой властями возможностью легального служения по причине недопустимости добровольной передачи храмов Божиих и святынь, которыми они владели, в руки еретиков или безбожников, но дальше этого не шли. Когда же с насильственным изъятием церковных зданий таковая возможность исчезла, они перенесили свою деятельность в подполье – кто-то раньше, кто-то позже – что практически завершилось только к концу 1930‑х гг.

В отличие от обновленцев и сергиан, все истинно-православные, несмотря на некоторые внутренние разногласия по вопросам, не имеющим принципиального значения, руководствовались одним и тем же объединяющим их началом: не допустить внутреннего порабощения Церкви большевиками и вообще какого бы то ни было контроля безбожных властей над ее пастырями и паствою. Таким образом, единство всех ветвей ИПЦ заключалось не столько в образе их служения (открытом или тайном) или даже принципах организации (централизованной или децентрализованной), сколько 1) в полном тождестве идеологии по всем ключевым позициям, и 2) в молитвенно‑евхаристическом общении между собою.

Также совершенно неверно с экклезиологической точки зрения мнение, что термины ИПХ (Истинно-Православные Христиане) и ИПЦ (Истинно-Православная Церковь) употребляются: первый по отношению к тем катакомбным общинам, которые не имеют священства, второй же – к тем, кои какое-либо иерархическое возглавление имеют. Если принять такое толкование, то можно подумать, что те ИПХ, которые временно утратили связь с законными истинно-православными пастырями, перестали быть членами Истинно-Православной Церкви. Но это – абсурд. Подобное мнение следует отвергнуть как несостоятельное, ибо никак нельзя согласиться с тем, что ИПХ, находящиеся на акефальном положении, не являются органической частью ИПЦ. Кстати, небезынтересно отметить, что термины “ИПЦ” и “ИПХ” впервые вошли в употребление у старообрядцев, а оттуда уже были заимствованы отцами Катакомбной Церкви.

«НАШИ КАТАКОМБЫ» ВОВСЕ НЕ НАШИ

В 1992 г. в “Вестнике РХД” был опубликован очерк сергианского иеродиакона Ионы (Романа Яшунского) “Наши катакомбы”, ставший своего рода первой и единственной работой по вопросу современного состояния разных катакомбных течений в России. К сожалению, несмотря на все очевидные недостатки очерка, он остается таковым и по сей день. Практически все источники, которыми пользовался Р. Яшунский для написания своей статьи, мне известны. Они не очень обширны, если учесть традиционную неприязнь катакомбников к разного рода “экспертам” из МП.

Поэтому нельзя согласиться с редакционным предисловием “Вестника РХД”, утверждающим, что молодой автор (1966 г. рожд.) “имеет большой опыт общения с катакомбным духовенством разных направлений, существующих на территории России”. Прямое отношение Р. Яшунский имел только к одному такому направлению: в прошлом он сам являлся клириком т. н. “исаакианского” раскола “серафимо-геннадиевской” катакомбной ветви. Именно о “исаакианах” и “геннадиевцах” Р. Яшунский представляет наиболее подробный материал, не лишенный, однако, ошибок в фактах и датах.

Несмотря на погрешности очерка Яшунского, всё же приходится признать, что некоторые приведенные им сведения представляют определенную ценность и даже уникальность. Основной вывод Р. Яшунского: кроме неканоничной “серафимо-геннадиевской” ветви ни одно течение в “катакомбах” в настоящее время “не связано непосредственно непрерывной цепочкой епископских хиротоний с Отцами-основателями Катакомбной Церкви, свв. новомучениками Иосифом Петроградским, Кириллом Казанским, Андреем Уфимским (кн. Ухтомским) и другими”.

Так или иначе, приходится признать, что на сегодняшний день не имеется более-менее объективного, систематического и документально обоснованного исследования о состоянии наиболее известных течений в Катакомбной Церкви, существующих ныне. Попытки, предпринимавшиеся в этой области ранее, не представляют интереса, т. к. большею частью основаны на данных атеистической пропаганды, или же на показаниях того же Р. Яшунского, далеко не полных и не точных. Кроме того, в силу идеологических пристрастий главной целью таких работ была дискредитация ИПЦ, попытка представить ее в самом что ни на есть неприглядном свете, выдать ее за какое-то сектантское сборище.

Но больше всего удивляет полное молчание по означенному вопросу Русской Православной Церкви Заграницей, считающей себя частью Истинно-Православной Церкви в России или даже прямой её наследницей. В архивах РПЦЗ ныне скоплено колоссальное количество документов и материалов о разных ветвях Катакомбной Церкви в СССР периода 1945-90‑х гг. Но в силу эгоистических, партийных интересов РПЦЗ вынуждена замалчивать любые сведения о ИПЦ, т. к. это сильно повредило бы собственному самоутверждению “зарубежников” в России, где каноничными они считают только себя, поливая катакомбников всяческими помоями и дискредитируя их в глазах собственной паствы.

Впрочем, в самой России положение не лучше. Да, ныне развелось множество церквей, выдающих себя за ИПХ или ИПЦ, однако это или бывшие сергиане, имевшие поставление от МП, или ставленники греков-старостильников, или же откровенные самозванцы типа Амвросия Смирнова-Сиверса, который так никому ничего не показал и не доказал относительно ни своего поставления, ни других архиереев, которые якобы находятся с ним в общении. Многие сведения от него исходящие относительно истории Катакомбной Церкви 20-30-х гг. кажутся правдоподобными. Однако насколько он сам лично имеет ко всему этому отношение, неизвестно. Не исключено, что ему удалось раздобыть какие-то документы касательно деятельности катакомбных архиереев, паразитируя на которых он пытается организовать вокруг себя неокатакомбную секту. Вся деятельность Амвросия покрыта тайной и никто из его новообращенной паствы не имеет доступа ни к архивам, на которые он всё время ссылается, ни к церковной жизни вне пределов его непосредственной компетенции, ни общения с представителями исторических катакомб, чем он сам постоянно прикрывается и спекулирует. Только проверка его деятельности раскроет его подлинное происхождение, а пока что его самозванство выглядит наиболее объективным выводом.

Можно надеяться, что исследования в этом направлении будут и в дальнейшем продолжены, дополнены другими авторами и исправлены, если в ней найдутся какие-либо неточности.

Источник