что такое кастинг директор

Кто такой кастинг-директор и как он зажигает новые кинозвезды

Представьте: премьера фильма, на сцене стоит взволнованный актер и благодарит родных и близких за свой успех. Он обязательно вспомнит режиссера и продюсера. Но как часто в этот момент можно услышать о кастинг-директоре? А ведь он делает огромную работу: читает сценарий, обзванивает актерские агентства, ездит по городам и провинциальным театрам. И все это, чтобы отыскать самого талантливого артиста, который подойдет для каждой отдельной роли и просто украсит собой фильм. Кто такой кастинг-директор и как он зажигает новые звезды, выяснила корреспондент «МИР 24» Екатерина Макарова.

Какой Пуаро из Кеннета Брана, говорили критики о выборе актера в фильме «Убийство в «Восточном экспрессе». У всех перед глазами бельгийский сыщик в исполнении Дэвида Суше. А ведь от правильного подбора артистов зависит восемьдесят процентов успеха фильма. И этим должен заниматься ассистент режиссера по актерам, или кастинг-директор. В Голливуде эта профессия давно известна. В России настоящих специалистов напересчет.

Кастинг-директор тесно сотрудничает с режиссером и продюсером. Главная его задача – привести к ним самого подходящего кандидата на роль. Впрочем, некоторые авторы предпочитают отбирать артистов самостоятельно. Свою карьеру Карен Шахназаров начинал как ассистент режиссера, и знает все нюансы этой работы.

«Я все контролирую. Нет, мне нельзя подсунуть артиста по дружбе. Я, во-первых, сам неплохо знаю артистов, и вообще, когда начинаю картину, начинаю специально по театрам ходить, смотреть, кто появился. Я стараюсь быть в курсе», – признался режиссер.

Но все же большинство режиссеров сегодня не обходится без помощи кастинг-директора. Работает он почти круглосуточно, а в голове постоянно держит «фотобанк» – целую галерею лиц и фамилий актеров. Начинающие, молодые актеры ходят на кастинги в среднем два раза в неделю. И для многих из них пробы – настоящее испытание.

На счету у кастинг-директора Юлии Мариной более 100 проектов. В их числе «Притяжение», «Лед» и комедия «Горько!». Она подбирала актеров и для военной драмы «Т-34». Говорит, даже знаменитые артисты не могут миновать проб.

«Без проб очень мало кого приглашают сразу сниматься. Если даже в том фильме у тебя была главная роль, в новом проекте, возможно, ты не попадешь в ансамбль. Потому что очень многие пробы мы делаем сразу ансамблевые. Это когда несколько человек в кадре. Так делали пробы на «Т-34». Мы приглашали на пробы сразу несколько человек, и делали несколько ансамблей с Сашей Петровым», – отметила кастинг-директор Юлия Марина.

Кастинг на художественный фильм длится, как правило, от трех до шести месяцев. Рекордсмен – Андрей Звягинцев, он подолгу подбирает исполнителей. Но даже когда артиста утвердили на роль, работа кастинг-директора на этом не заканчивается. Он сопровождает его вплоть до конца съемок, помогая не терять веру в себя. Сами кастинг-директора называют себя бойцами невидимого фронта. И удачей для себя считают не только коммерческий успех фильма со своими актерами – значит правильно сработало чутье. Счастье – если артист, которому ты помог зажечься, поблагодарит тебя в день премьеры.

Источник

Кастинг-директор

У всех же были истории, когда смотришь фильм и думаешь: как здорово актер подходит на эту роль! А вы задумывались, как этот актер вообще там оказался? Кто его нашел? Кастинг-директор Ольга Травкина рассказала нам о мире рекламы и кино, подборе актеров и профессиональном выгорании.

Реклама, кино, продакшен

— Если честно, я очень удивилась, что в Беларуси может существовать профессия кастинг-директора – у нас ведь не особо развита киноиндустрия. А потом поняла, что забыла о рекламе.

— Да, я работаю с рекламой, клипами, презентационными проектами. Иногда зовут в сериалы, но меня редко может зацепить сценарий. А мне очень важно, с чем я работаю.

Иногда к нам приезжают снимать исторические сериалы. Я как раз хотела поработать с одним проектом, основанном на реальной истории. Интересный сценарий, но они не смогли приехали из-за «короны».

Из-за того, что у меня мало опыта работы в кино, не каждый режиссер из Москвы захочет меня брать – для него это риски. Но люди, которые со мной работали, часто меня советуют.

— Как к вам вообще попадает заявка? Кто к вам обращается?

— Смотря какого уровня и бюджета проект. Если мы говорим про рекламу, обычно это продакшен. Я уже 10 лет плотно сотрудничаю с CUBA STUDIO. Мне они очень близки по подходу к работе, отношению к цехам, клиентам, которые к ним обращаются. Это хороший продакшен с сильной, корректной продюсерской работой, на более европейском уровне.

Иногда обращается сама организация. К примеру, я сотрудничаю с Wargaming. У них есть внутренние продакшены и периодически они приглашают меня на свои проекты.

Иногда напрямую связываются режиссеры: чаще всего те, с которыми мы уже работали. Периодически поддерживаю молодых режиссеров, которые делают фестивальное кино. Это некоммерческие проекты, часто бесплатные, но там другая атмосфера: люди заинтересованы создать творчество, а не заработать.

У меня с детства какая-то чуйка на объединение людей. Сама могу плохо разбираться в людях, но есть чувство, кто кому нужен. Я на нем всю жизнь работала и нашла себя в этой профессии.

— В брифе часто указывают конкретных актеров или это всегда образ?

— У продюсера может быть свое видение и представление. Все-таки задача режиссера – творить, делать красиво и интересно. А задача продюсера – продать кино и заработать. Поэтому у него свои желания: например, актер, который поможет собрать кассу и продать фильм. И это может категорически не совпадать с видением режиссера.

Когда съемки оплачивает канал, у него свой интерес. Если сериал с участием конкретных актеров набрал десятки миллионов просмотров, каналу выгодно, чтобы этих же актеров утвердили и на следующий проект. Что как раз и порождает кумиров и не дает возможности работать другим людям.

Почему еще на проекты берут одних и тех же людей? Потому что в них уверены. Актеры – творческие и не всегда работоспособные люди. Кто-то может проспать, устать, выпить. Многие актеры в Беларуси не приходят к результату именно из-за отсутствия дисциплины и самоконтроля.

— А как в рекламе?

— В рекламных проектах сложная система. Есть клиент, креативное агентство, продакшен и режиссер.

Клиент – это заказчик. Он обращается в агентство, которое понимает специфику продукта, целевую аудиторию, придумывает идею и сценарий. Потом агентство обращается в продакшен, который занимается производством.

Продакшен проводит кастинг среди режиссеров: они пишут тритмент (режиссерский сценарий – ИЛ), в котором описывают, как видят историю. И уже агентство и клиент выбирают режиссера, который им кажется наиболее подходящим.

— Кастинг-директор подключается на этапе, когда уже есть режиссер?

— Да. Но есть международный рынок. Иногда мы с продакшеном участвуем в брифе, и я заранее показываю, каких актеров предложила бы на роли. Если мы получаем проект – начинаю работать.

— В своих соцсетях вы регулярно ищете людей для съемок. То есть любой может попробовать. Легко берут в рекламу людей без опыта?

— Есть закрытые кастинги, куда я приглашаю только профессиональных актеров, в которых уверена. Там стоят сложные актерские задачи, и я боюсь рисковать. Но рекламные проекты не всегда подразумевают необходимость актеров.

Недавно мы снимали медработника – врача в роли совсем не врача. Харизматичная девушка с офигеннейшей улыбкой, очень открытый, раскрепощенный человек. И она отлично справилась с задачей.

Помню, для одного проекта мы снимали реальных владельцев малых бизнесов в Беларуси. В том числе цветочный магазин VETKA-KVETKA. Сейчас они очень известны, а тогда у них было только одно место. И вот когда видишь, как люди развиваются, понимаешь, что не зря тогда выбрали именно их.

Вообще, когда ты окружен такими людьми, начинаешь по-другому относиться к жизни и своему делу. Этим мне и нравится работа кастинг-директора в рекламных проектах: параллельно знакомишься с гигантским количеством потрясающих людей.

Начало карьеры, кастинги, выгорание

— Как вы оказались в этой профессии?

— Больше 10 лет назад мне посчастливилось познакомиться с белорусским режиссером Денисом Волковым. Я тогда работала в другой сфере. У нас с молодым человеком был свой бизнес – занимались прокатом звукового оборудования, организацией концертов и вечеринок.

Но я с детства много тусовалась, и на тот момент знала людей из разных субкультур. А Денису как раз были нужны такие люди. Это был очень необычный рекламный проект: в течение месяца надо было взять больше тысячи коротких интервью. Денис увидел, что у меня очень легко идет коммуникация и предложил попробовать.

В день мне надо было общаться где-то с тридцатью людьми, снимать их на видео, вытягивать определенные эмоции. Очень жалею, что этот проект так и не вышел, но это был невероятный опыт.

Тогда Денис плотно сотрудничал с CUBA STUDIO, они как раз снимали рекламный ролик для Velcom «Кеды Силы». Там была сложная задача и очень короткие сроки. Но все складывалось! Я предлагала людей, которые мне очень нравились, и их всех утверждали. В итоге ребята предложили мне стать кастинг-директором и вести их проекты.

Первое время было тяжело – я жила на работе. Но я очень благодарна ребятам: они посвящали меня в юридические вопросы, помогли найти хороших педагогов по актерским курсам, Денис сидел со мной ночами, рассказывал какие-то режиссерские нюансы. Потихоньку я знакомилась с актерами, модельными агентствами.

— Для профессии важны и актерские курсы, и понимание режиссуры?

— Многие скажут, что нет. У нас много кастинг-директоров, которые не владеют вообще ничем. Но я считаю, что так они выполняют функцию секретаря: просто вызывают людей на пробы. Я же понимаю, как работать с актерами. Например, как лучше объяснить задачу профессиональному актеру, модели или простому человеку, чтобы получилось то, что надо. Знаю, с какой стороны снять актера, видя раскадровку. Эти мелочи дают мне бонусы на рынке наряду с другими кастинг-директорами.

И, конечно, юридическая основа: на меня не злятся актеры, потому что я их не подставляю и не даю подписывать документы, которые потом портят им жизнь и карьеру. Есть больная для меня тема: кастинг-директоры, которые демпингуют рынок и уговаривают актеров сниматься за маленькие гонорары. Они не понимают, что клиент, который заплатит небольшую сумму, в следующий раз будет требовать актеров за эти же деньги. У другого продакшена возникнет вопрос: почему эти актеры у одного продакшена снимаются за маленькие деньги, а мы предлагаем большие? Давайте тоже экономить!

Но мне кажется, сами клиенты должны задуматься. Если они уважают себя и считают свой продукт хорошим, популярным и востребованным, пусть платят актерам нормальные гонорары. Им должно быть стыдно, что актер – лицо их бренда – отдал свое изображение на три года за 100 рублей.

— Как проходили кастинги до пандемии?

— Сначала человек высылает фото. Потом – личная встреча. Я всегда ставлю задачу раскрепостить актера. Когда человек только заходит, я уже понимаю, как он настроен, в каком он состоянии. Дальше делаю актуальные фотографии, снимаю видео.

— Как все происходит сейчас?

— Люди присылают фото и видео, снятые на телефон. Я показываю все это режиссеру, он выбирает своих кандидатов. И дальше может быть call-back: те, кого выбрали, приходят на встречу, на которой присутствует режиссер.

Это может быть пять человек, а отсматриваю я иногда до трехсот. Самый большой кастинг – 450 человек на одну роль. И это за четыре дня. Поэтому сталкивалась с выгоранием: такие потоки людей сильно высасывают энергию.

Был момент, когда пришлось обратиться к психологу. И я очень благодарна, что он помог мне выйти из этого состояния и не оставить профессию.

Сложные клиенты, умные режиссеры и тренды

— Выбор режиссера может не совпадать с вашим?

— Иногда режиссер доверяет моему вкусу, иногда просто советуется. Но кроме режиссеров в рекламе есть креативное агентство и клиент, и они все могут не совпадать в желаниях. Тогда уже идут переговоры, и я вообще не имею никакого веса.

Последнее слово всегда за клиентом. Если это крупный клиент, который любит выбор или у него есть недоверие к кастинг-директору и режиссеру, он просит, чтобы ему показали много людей. Но показывая 100 человек, ты понимаешь, что в шорт-лист выберут вот этих 5-10 актеров. Я на таких проектах экспериментировала и писала выборку: кого выберет режиссер, кого – клиент, кого – креативное агентство. Попадание – 98%.

Поэтому я люблю работать со знакомым режиссерами. Умный режиссер понимает: до того, как он увидел видео, я с актерами поработала. Понимаю их вменяемость, гибкость, могу сказать, насколько легко или сложно будет работать с человеком в кадре.

Вообще, чем выше клиент, опытнее режиссер и лучше продакшен, тем легче работать. У них меньше амбициозности, в плохом смысле слова, и они проще идут на коммуникацию.

— Сейчас в мире тренд на дайверсити. Можно сказать, что и в белорусской рекламе нужны люди с нестандартной внешностью?

— У нас очень консервативное общество. И надо понимать целевую аудиторию. Даже в Америке, если вы будете продавать товары с ориентиром на премиум-сегмент, а это люди с доходом выше среднего, вряд ли вы будете показывать девочку с зелеными волосами, пирсингом и татуировками. Это будут люди с идеальной внешность: дорогими стрижками, ухоженными ногтями, зубами, с хорошим телом.

Ребята, которые раскручивают свои бренды в инстаграме, много используют людей с нестандартной внешностью. У них такая целевая аудитория. Но могу сказать, что сейчас все больше нужны обычные люди.

— Почему так?

— Раньше нации растили на примерах. Нас загнали этой погоней за совершенством, которого не существует. А сейчас нас учат любить себя. Появился запрос видеть по телевизору обычных людей, и мне это очень нравится. Это уважение к каждому человеку.

Большое кино и белорусская реальность

— Случалось, что у вас не получалось найти нужного актера?

— Невыполнимых задач нет, всегда можно найти варианты. Мне иногда кажется, что на моих проектах на нашей стороне Вселенная. Я работала над своим первым полным метром «Запретная зона». По сценарию актер должен был быть без ноги. Мы рассматривали разных людей, но по итогу нашли профессионального актера, потрясающего талантливого человека – и действительно без ноги! Он определенным образом двигается, у него даже на лице это сказывается, то есть более органично и правдоподобно смотрится в кадре.

— Как вам работа с полным метром?

— Это был нелегкий эксперимент. Мы хотели много главных ролей отдать белорусским актерам, но не получилось – это продюсерский проект. Многим актерам не хватало опыта, а это риски, на которые в таких проектах идти нельзя. Там нет лишних денег и часов.

Эмоционально этот проект дался мне тяжело. Но я очень благодарна режиссеру Мите Семенову-Алейникову, который меня на этот проект пригласил. Там было не так много ролей, думаю, они могли бы справиться и без кастинг-директора. Но он, по возможности, привлекает меня к своим проектам. Это тот режиссер, с которым мы на одной волне.

— Кастинг в кино проходит так же, как и в рекламу?

— Да, но чуть серьезнее: пробы по сценарию, с каким-то сложным куском. Кстати, на одну из главных ролей мы привезли белорусского актера из Витебска. Очень талантливый парень, параллельно учится на режиссуру. То есть хорошо понимает, что хочет видеть режиссер. А еще понимает, что режиссеру тоже тяжело работать, поэтому иногда лучше не капризничать.

— После этого проекта появилось желание и дальше работать в кино?

— Я поняла, что я на своем месте в рекламных проектах. С полными метрами хорошо работать, если ты в одной команде с режиссером и продюсерами. Но пока что у нас сфера рекламы более открыта. Кино тормозит.

Даже российские ТНТ-шные сериалы, достаточно рисковые, идут по хорошо проверенным американским сценариям. Они берут неидеальных людей, неидеальные истории и показывают такую жизнь. Этим они и подкупают. И они могут себе позволить взять недорогих актеров, которых потом делают известными и знаменитыми.

В основном же кино и сериалы рассчитаны на протоптанную дорожку. От этого очень скучно и грустно. Ты не работаешь, а зарабатываешь. А это разные вещи.

— Хоть раз проскальзывала мысль уехать, например, в Москву? Там же рынок больше.

— Москва – совсем не мое. Там другие законы. Я общаюсь с актерами из Англии. Мне нравится, как там все устроено. Или в Америке. Там бы я, конечно, работала, но меня никто не возьмет.

В Беларуси у меня большое количество связей и знакомств. Я знаю людей из разных индустрий, а даже если не знаю, понимаю, куда звонить и где искать. Находясь в чужой стране, нужно будет начинать все сначала.

Проблема в том, что у нас не хотят платить. Я недавно прочитала хорошую книгу, в которой нашла наше общество. В цивилизованном развитом мире человек, который много зарабатывает, хочет, чтобы вокруг него все развивалось и все жили хорошо.

Актер, у которого есть деньги на саморазвитие, на свою внешность, будет лучше работать. Соответственно, продюсер заинтересован хорошо ему заплатить. У нас, к сожалению, пока люди хотят жить просто лучше, чем сосед. Хотя улыбчивый сосед намного приятнее соседа с недовольным лицом. Мне пока комфортно здесь, но очень хочется, чтобы все развивалось.

1. Есть брифы, когда нужен не актер, а часть его тела?
— В других странах это актуальная тема. Модели уха – для сережек, модели волос – для шампуней. У нас в основном руки. Один раз нужны были глаза – реклама для VOKA. Крутой проект: весь кастинг я крупно снимала глаза, которые должны были выражать разные эмоции.

2. Проводили кастинг животных?
— Кастинг животных не делается – они считаются реквизитом. Но у меня много знакомых и друзей с собаками разных специфичных пород, которые умеют много чего делать. Так что часто подгоняю нашим реквизиторам классных собак.

3. Самый сложный кастинг?
— Кастинг для KIA Motors. Нужны были дети индийской, афроамериканской, азиатской внешности, которые еще и обладают определенными навыками. Например, нужен был мальчик, который круто владеет нунчаками. Сложный проект, короткие сроки и много кастинг-директоров. Но по итогу все актеры мои.

Еще был проект, для которого мне надо было общаться с беженцами, живущими в Беларуси. Я – эмпат, после каждого героя убегала в туалет плакать. Это люди с большими травмами. Тебе надо их расположить, быть позитивным, а потом слушать истории, видеть их слезы. Это было тяжело, но я бы поучаствовала в таком еще не раз. Я за душевные проекты.

4. Если актер классный, но неприятный в общении, возьмете его?
— По-хорошему, моя профессия – отдал актеров и свободен. Я предпочитаю провести беседу, чувствую ответственность. Но иногда люди сходят с ума, и отвечать за вменяемость каждого я не могу.

5. Вам легко говорить «нет»?
— Да. Но я знаю, как делать это корректно.

6. Когда можете сказать, что довольны своей работой?
— Когда все совпало: мои желания, желания режиссера, продюсера, условия для актера и результат, который хочет клиент. По итогу рекламный ролик должен принести клиенту деньги.

7. Есть проект мечты?
— Я бы хотела поработать с полным метром, но в хорошем творческом коллективе. С хорошей историей про сильных людей. Если бы в нашей стране появился человек, которому бы Netflix дал 50 миллионов долларов и сказал снимать… Это мечта!

А если бы у меня была возможность снять кино про события в нашей стране, сделать для него кастинг, я бы была самым счастливым человеком в мире.

8. Нет желания самой оказаться в кадре?
— Пару раз я снималась в массовке, но нет, не хочу. Каждый должен заниматься своим делом.

9. Есть «Оскар» актерский, режиссерский, операторский. Должен быть «Оскар» кастинг-директору?

— Я смотрела фильм про американскую женщину – кастинг-директора. Актеры выступали за то, чтобы ей дали награду: она открывала многих сейчас уже известных актеров в местах, куда за артистами для кино не приезжали.

Многие говорят, что кастинг-директор не должен получать «Оскар», потому что решение все равно принимает режиссер. Но режиссер и на финальном монтаже сидит, и музыку может править. Даже костюмы: художник предлагает варианты, но выбирает режиссер. Просто костюмер может что-то создать своими руками, а я своими руками человека не создам. Хотя, думаю, вместо «Оскара» кастинг-директор должен получать абонемент к психотерапевту (смеется).

Рабочий инстаграм Ольги с объявлениями о поиске актеров.

Источник

интервью >>

Что за человек – кастинг-директор? Что это за профессия и где этому учат?

Нигде не учат, в основном наши кастинг-директора выходят из театральных кругов. Либо это актеры, которые решили, что им лучше поработать в другой профессии, либо это какие-то люди, которые были связаны другим способом с театральным миром: работали ассистентами, администраторами и ушли в кастинг-директора. 99% этих людей связано с театром, а я пришел изначально в кино из кино. Для меня театр и кино – совершенно разные эстетики, вообще не совместимые. Я считаю, что актер в кино на 90% должен состоять из личности своего персонажа, и только на 10% из актера, иначе ничего не получится, большой экран не обманешь, крупный план не обманешь. Поэтому профессия кастинг-директора сходна с профессией психолога, который может понять характер человека и выявить в нем конкретного персонажа.

Почему в кастинг-директора идут из театров?

Они знают многих актеров, знают театр, ходят на спектакли. У меня другая ситуация. Я пришел ассистентом к Алексею Юрьевичу Герману на «Трудно быть Богом» в 2000 году и сразу начал рыть все помойки и закоулки в поисках не актеров, а типажей для него.

Ничего себе! Твой первый проект был – «Трудно быть Богом»? Круто ты начал.

Да, там основные актеры были подобраны, у него была еще основная ассистент по актерам (тогда это не называлось кастинг-директорами), и она занималась главными актерами, а я шарился по Сенному рынку, по каким-то ночлежкам, разыскивал типажей по тому заданию, которое у меня было – искать лица с картин Босха и Брейгеля.

То есть кастинг-директор следует не собственным представлениям о прекрасном, а четким указаниям режиссера?

Вообще, хотелось бы понять всю механику процесса и что такое кастинг? Как ты его понимаешь? Это какая-то концептуальная вещь?

Для меня кастинг-директор – это режиссер кастинга. И самое главное – это создание актерского ансамбля. Грубо говоря, составляется полностью пазл, целостная машина, которая может двигаться и работать. И когда люди, как детали, подходят один к другому, тогда эту машину достаточно сложно сломать, и актеры готовы к импровизации, то есть это даже минимизирует съемочный процесс. Потому что каждый персонаж находится на своем месте. Для меня важен не каждый отдельный актер, а как они выглядят в ансамбле. И если кто-то из них не подходит туда, хотя он может быть очень хорошим актером, я буду искать другого, чтобы ансамбль выглядел как ансамбль. Собирается целая эстетика, состоящая из лиц, которые эту картину создают.

То есть ты подбираешь всех сразу. Но ведь бывает, что режиссер заранее знает, кто у него сыграет основные роли?

Так тоже бывает, но в основном я начинаю с нуля. Когда я читаю текст, я прошу референсы на тех актеров, которых режиссер представляет себе на месте персонажей – тех западных актеров, которые могли бы сыграть эти роли. Я прошу именно западных. У европейских и голливудских актеров виден портрет, харизма. И потом я начинаю думать, кто бы из наших актеров смог сыграть эту роль. Я начинаю посылать режиссеру фотографии разных актеров. Он мне отвечает: вот этот может быть, этот точно нет, и постепенно мы выходим на какое-то точечное попадание. Так происходит со всеми персонажами. И из них создается актерский ансамбль. Как это было на «Тряпичном союзе», там это было наиболее важно – четыре главных персонажа, вокруг которых создается все остальное пространство.

Ты говоришь, что посылаешь режиссеру фотографии актеров. Где ты их берешь? И как ты находишь людей? Ты пользуешься базами актерских агентств, базой Кино-театр.ру или еще чем-то?

Я пользуюсь кино-театром (kino-teatr.ru) и социальными сетями. Социальными сетями я пользуюсь для того, чтобы увидеть фотографии актера из реальной жизни, последние его фотографии. Потому что зачастую то, что я вижу на кино-театре… я всем актерам советую обновлять фотографии на кино-театре, потому что часто невозможно просто смотреть. Иногда я понимаю, что вообще не могу нигде найти фотографии нужного мне человека, а то, что есть, стыдно показывать режиссеру, потому что он сразу мне скажет: «Что ты мне показываешь?»

Да, согласна, актеры довольно часто меняют свою внешность…

Он может быть в жизни совсем другой, а как мне объяснить на пальцах, какой он на самом деле? Поэтому я пользуюсь Фейсбуком и Вконтакте, потому что там можно вытащить жизненные фотографии и показать человека, какой он в жизни. Потому что зачастую постановочные фотографии не очень хороши, в них не видно человека. А это основное – проявление личности. В кино в актере должна быть личность, харизма. Он должен хотеть что-то сказать.

Сейчас вообще тенденция такая, что выбирают людей, в которых меньше актерства. Многие вообще предпочитают непрофессиональных актеров или тех, в которых меньше актерской школы.

Меньше актерской школы, в плохом смысле этого слова. Даже не актерства должно быть меньше, а позерства. Если человек исходит от самого себя, тогда это интересно. Правда, не всякий типаж может сыграть в кино то, что делает актер. Алексей Юрьевич Герман однажды сказал, что неактер может сыграть состояние горя или состояние радости, но сыграть переход из одного состояния в другое типаж не сможет, для этого нужен актер. То есть кино все равно не состоится без актеров. Поэтому в последнее время я люблю смешивать в одном фильме актеров и неактеров.

А как ты находишь неактеров? С актерами более-менее понятно – есть база, есть круг общения, фейсбук. А как искать всех остальных?

По-разному. Иногда среди своих друзей, иногда, как в последнем фильме («Хармс»), мы ходили по блошиному рынку, смотрели людей и приглашали тех, кто был нам интересен. Я оставлял объявление в фейсбуке, те, кому было интересно, приходили. Диапазон широк, надо просто им пользоваться, начиная с твоих прогулок по рынку и заканчивая социальными сетями. Ничем не ограничиваться. Интернет и современные реалии только помогают моей работе.

На блошином рынке можно найти маргиналов, а остальных?

Сходишь на открытие выставки – можешь найти интересных художников, на музыкальных тусовках – музыкантов. Смотря что нужно для картины.

То есть твоя работа – гулять, общаться, разговаривать? Наверное, с ними пить приходится?

Со всеми не приходится, слава Богу. Я люблю дистанцироваться и не впадаю в панибратство ни с актерами, ни с типажами. Для меня дистанция важна: если ты ее не соблюдаешь, то это все замыкается в маленький круг, который становится неинтересен. Я разделяю работу и жизнь.

У тебя все фильмы по актерскому составу очень разные. Я ни одного практически человека не нашла, которого ты пропихиваешь во все фильмы.

Кто-то повторяется, конечно. Но я всегда предупреждаю тех актеров, с которыми дружу, что в работе всегда исхожу из проекта. Я всегда про всех них вспоминаю, когда у меня появляется проект, но всегда исхожу из будущего фильма. А если я не работаю, я говорю им, что не собираюсь думать о том, где вы можете пригодиться, где не можете пригодиться. Если что-то появится, и для вас там будет место, вы об этом узнаете. Я к каждому проекту подхожу с такой мыслью, как будто я не знаю ни одного актера, – все с белого листа. И мы с режиссером начинаем открывать мир вместе заново. Потому что, если смотреть зашоренным взглядом, ты можешь не заметить то, что может быть интересно.

А твои друзья-актеры не обижаются?

Нет, они понимают мою позицию.

После того, как ты прислал режиссеру фотографии, что происходит дальше?

Мы отбираем какое-то количество людей, и дальше я предпочитаю сначала не пробы, а личное знакомство. Либо я сижу и беседую с человеком, либо режиссер. Ведется видеозапись. Он приходит, и мы разговариваем с ним на камеру. О чем-то личном, о чем-то таком, в чем человек может проявить себя как личность. Если он нас захватывает в этой беседе, не просто формально отвечая на вопросы, а мы чувствуем, что есть контакт, идет диалог, тогда дальше могут быть пробы. Я предпочитаю работать именно так. Потому что, в основном, я работаю в авторском кино, где требуются зачастую не актеры, а личности, и без этой беседы просто невозможно. Так ты выясняешь, что это за человек, какие у него интересы. А потом эта беседа смотрится еще раз на видео, и ты видишь, интересный человек или нет. Потому что экран не обманывает никогда. Иногда даже кажется, что в беседе человек интересный, а потом ты смотришь это же самое на экране и понимаешь, что совсем не то.

А бывает наоборот – сначала кажется скучным человек?

Бывают ли разногласия с режиссерами, приходится ли их уговаривать и настаивать на своем выборе? Насколько это живой процесс?

Конечно. Есть разные ситуации. Бывает, что я не прав. Говорю, что этот человек не интересен, а потом выясняется обратное, и режиссер показывает мне его с другой стороны, и я говорю: «Извини, чувак, я был не прав». Я не такой болван, который стоит на своей позиции до конца. Режиссер тоже ищет актеров, и он видит что-то, что не вижу я. Поэтому кастинг – это постоянный диалог, между мной, режиссером и людьми, претендующими на роль. Если режиссер работает над дебютом, нельзя опять же резко настаивать, что он не видит персонажа в ком-то. Можно попытаться попробовать других людей, потом вернуться к этому человеку снова, снова его пригласить.

Есть какая-то разница между дебютантом и мастеровитым режиссером для тебя?

У тебя на Кинотавре сейчас три фильма, и все три – режиссерские дебюты.

У Лены Хазановой уже был фильм.

Хорошо, два дебюта. И фильм «Интимные места» тоже был дебют.

Да, в последнее время что-то сплошняком идут дебюты.

А начинал ты с Германом…

Да, а после этого «Шультес» был. С Бакурадзе я делал оба фильма – «Шультес» и «Охотник».

И оба были на Кинотавре и получили призы. А «Брат Даян» Бакурадзе – тоже твой проект? Его в этом году тоже показывают в Сочи, правда, вне конкурса.

Нет, он в Сербии снимался, с сербскими актерами.

Все равно расскажи про Бакурадзе.

Бакурадзе – это целая история в моей жизни. Отдельная страница. Он мой любимый режиссер, и я с ним сделал свой первый фильм. Я к нему отношусь очень трепетно и нежно, он для меня большой гуру. Мы начинали отсматривать актеров, точно так же были беседы, на «Шультесе» я как раз и выработал свою схему проведения кастинга и проб. Потихоньку мы понимали, что кино настроенческое, не актерское, и пришли к тому, что нам нужны неактеры. Разыскивали через друзей. Коля Вавилов предложил Нэша Тавхелидзе, своего товарища, который сыграл подельника главного героя. Гела Читава был изначально, но все в нем сомневались. За время работы над фильмом он проделал большой внутренний путь, воспитал в себе Шультеса. Первые и последние пробы – это два совершенно разных персонажа. Вообще, есть много способов настроить неактера на игру. Например, на «Охотнике» мы отправляли Таню (Татьяна Шаповалова – прим. Ред.) работать в свинарнике. С 5 до 11 она там работала, чтобы находиться в нужном состоянии. Запрещали разговаривать на площадке с главной героиней, потому что у нее должно быть состояние внутреннего одиночества. А мы должны помогать типажу, который не актер, сохранять состояние. Иногда это достигается вот такими радикальными методами.

Это только у Бакурадзе такие методы?

Ну и Герман прибегал к разным методам, чтобы человек что-то сыграл, вводил его в разные состояния. У него же тоже в последнем фильме много типажей играет. На «Чайках» героиню заставляли молчать, не разговаривать ни с кем. Есть разные способы, чтобы типаж находился в данном состоянии.

А ты что делаешь на съемках? Разве твоя работа не заканчивается после того, как завершен подбор актеров?

Просто может что-то меняться. Может кто-то отлететь из неактеров, они же не воспринимают кино как работу. На эти изменения надо реагировать очень быстро. Что-то менять, искать замену. Вот один пример: мы на «Охотнике» сняли человека с роли. Первая главная героиня, она не была актрисой. Прошли первые несколько дней съемок, и мы поняли, что она ведет картину не туда, что в ней нет того, что вкладывали в фильм изначально. Это была ошибка. И дальше был выбор – или продолжать делать с ней совершенно другое кино или искать нового человека. И мне было дано три дня. И плюс выходные. Ну вот за пять дней, практически поседевший, я придумал Таню.

Где ты ее взял?

Я просто давно ее знаю. Почти 15 лет. Но очень сложно увидеть в человеке, которого ты знаешь давным-давно, – персонажа. Сложно дистанцироваться от родного человека и увидеть в нем кого-то другого. Но, слава Богу, все удалось, и с помощью Тани фильм тоже удался.

И она получила приз за лучшую женскую роль на Кинотавре в 2011 году.

Есть же другой пример, когда тебе самому пришлось сыграть роль в «Интимных местах».

Они (Чупов и Меркулова ) мне сами предложили это сделать. Предложили сыграть порноактера.

На Кинотавре они рассказывали, что кастинг-директор никого не нашел на эту роль и поэтому ему самому пришлось ее исполнить.

Это просто байка. На самом деле Леша Чупов с Наташей Меркуловой подошли ко мне и, очень стесняясь, отводя глаза в сторону, сказали: «Сыграешь порноактера?» А я так обрадовался. Для меня это просто минус кастинг-единица, понимаешь? Меньше думать надо. Я говорю: «Конечно, ради бога! Пожалуйста!» Я готов сыграть любую роль, если я подойду. Потому что для меня это минус работа.

В чем отличия работы кастинг-директора на авторских проектах и на телевизионных сериалах?

На сериалах есть люди, которые понимают его внутреннюю кухню, они знают, как работать с каналами. Я со своими критериями авторского кино там начинаю мыкаться и «плавать». И я там не могу функционировать, да и не надо, потому что там есть прекрасные кастинг-директора, которые это делают. Там своя четкая, жесткая схема. Точно также я не понимаю, смог бы я работать на ситкоме. Для меня это самый сложный жанр.

Почему?

Потому что настоящий ситком – это высший пилотаж. Там актерская работа – самое главное, и надо знать, какие актеры могут это сделать. Особенно, если говорить о западных ситкомах.

Сколько у тебя проектов в год?

Два проекта в год обычно. Мне это интересно. Для меня каждый раз происходит открытие нового мира. Локализировать себя я не хочу.

Насколько сильна конкуренция в профессии? Много ли по-настоящему хороших специалистов на рынке? Или их не нужно много в авторском кино, потому что на вас экономят?

В авторском кино всегда немного денег. Ну вот Боре Хлебникову не нужен кастинг-директор. Он всегда знает, кого он хочет снимать. Ему просто нужен ассистент, который обзвонит этих людей. А так довольно много интересных людей, которых я знаю.

А с актерскими агентствами ты дружишь?

Знаю отлично их, и они меня любят, и я с ними много общаюсь по работе. Ведь актер, если он без агента, – это достаточно непредсказуемый человек. Когда он в агентстве, у меня есть тот, кто будет за него отвечать. Они его направят, они ему подзатыльник, грубо говоря, дадут, он придет, и я могу рассчитывать, что агенты облегчат мою работу, и я не буду сидеть и вызванивать кого-то каждый день, узнавать о его меняющемся графике, а что это будут они делать. Часто агентство само мне присылает актеров, дескать вот, у нас обновления, посмотрите того-то и того-то. Или «мы знаем, что вы работаете над таким-то проектом», я им посылаю референсы, и они присылают мне актеров. То есть это абсолютно взаимовыгодное сотрудничество.

Давай вернемся к фильмам Кинотавра. Поделишься, как ты собирал ансамбли для этих картин? Давай с «Чаек» начнем.

А какие изначально параметры у тебя прописываются в тех.задании? Вес, возраст, рост?

Только приблизительный возраст и референсы. Но в Калмыкии было сложно с референсами, и вообще я впервые работал среди восточных людей и искал среди них персонажей фильма.

Потому что они похожи друг на друга?

Они не похожи друг на друга (Смеется). Они разные, но ты вклиниваешься в эстетику только там, на месте. Заочно ты это не сможешь сделать никогда! Только через личное общение ты начинаешь врубаться в человека. И довольно сложно совместить эти два разных жанра – социальная драма и притча. Должны быть интересные лица, в которых не проглядывала бы их внутренняя социалка. Кроме того, персонажи должны быть объемные, не плоские. В социальном кино бывает так, что они бывают плосковатые, как пыльным мешком огретые. А если у персонажа есть объем, воздух, тогда и все пространство начинает вокруг дышать. Это самое основное – личность и ее объем.

Объем не на кастинге, наверное, выясняется, он должен быть прописан в сценарии.

Значит «Чайки» из фильмов Кинотавра был первым у тебя по времени?

Нет. «Тряпичный союз» был раньше, просто он долго монтировался.

Расскажи тогда про него. Получилось сделать с Местецким актерский букет?

Когда я к Мише Местецкому пришел, там было задумано, что один из героев – человек-гора, качок такой. Я тоже думал искать его не среди актеров, но потом мы решили отказаться от этой идеи, потому что там по игре были большие актерские амплитуды, перемена состояний такая, что неактеры могли бы все запороть. Нам нужно было найти актеров-личностей. Все осложняется этим. Сложно в наше время с личностями. У нас по сценарию герой – такой Иванушка-дурачок, недотыкомка, его играет Вася Буткевич, и он встречает троих ребят-революционеров.
Было сложно все, полгода шел кастинг, мы смотрели человека, отказывались, возвращались, снова уходили. Там еще была очень сложная вещь. Я в первый раз в своей жизни с таким столкнулся. У меня должен был быть «ростовой кастинг». Сейчас объясню. Четыре героя должны были выстраиваться по росту. Первый, главный герой, которого Буткевич сыграл, самый маленький, второй основной герой должен был быть чуть выше него, третий – еще выше, четвертый – самый высокий. И это драматургически обосновано, по-другому – никак. Вот там я чуть голову не свернул. Попадается хороший актер, отличный, но по росту он не соответствует.

Это характерно для авторского кино, а на блокбастеры обязательно приглашают звезд, и без них никуда.

Да, но в Голливуде они находятся на своем месте. Там все очень хорошо с кастингом. Это четкая машина, потому что чуть что не то – это провал картины. Там очень хорошая школа кастинг-директоров. Мне говорили, что они подбирают актеров по 16-ти юнговским психотипам. То есть это правда профессия психолога. Хотя точно не знаю, на самом ли деле так или нет, не сталкивался еще ни с одним голливудским кастинг-директором. Надеюсь, удастся поработать со своим любимым режиссером Дагуром Кари когда-нибудь. Хотя бы в Европу выбраться. Это вообще моя мечта – поработать с Дагуром Кари. Правда, мало, наверное, знает, кто это такой.

А ты видел «Тряпичный союз»?

Не видел. На монтаж я не хожу, хочу все посмотреть в зале. Ни на одном фильме я не хожу на монтаж и не смотрю материал, потому что я и так уже испортил свои ощущения от фильма тем, что я на нем работал. Мне хочется посмотреть на большом экране.

Нам осталось обсудить «Синдром Петрушки» Елены Хазановой. Там звездный кастинг, и этим фильм отличается от всех остальных.

Женя Миронов и Чулпан Хаматова в главных ролях изначально были. Самая основная сложность у меня там была – создать равных им персонажей. Там проявляются три возраста героев. Было важно найти 10-летнего Женю Миронова и 20-летнего Женю Миронова, 10-летнего и 20-летнего Мераба Нинидзе , чтобы эти ребята были, во-первых, похожи, а во-вторых, они не должны были провалить драматургию фильма. Если есть возрастная линейка, все эти исполнители должны соответствовать одному уровню актерскому, а Евгений Миронов и остальные ведь задают очень высокую планку. Я должен был набрать по остроте таких персонажей, чтобы они не провалили появление Жени Миронова на экране. Точно также и у Мераба Нинидзе. Так появились прекрасный Саша Кузнецов , Алина Гвасалия и Леша Любимов . Они отлично с этим справились.

Как они появились?

Я их нашел. И остальное окружение. Мы довольно долго с продюсерами бились, чтобы дали визу Зурабу Кипшидзе , чтобы он у нас снялся в роли отца Чулпан Хаматовой. Это такой мощный актер. И точно также создается все окружение. Нельзя опускать планку главным героям. Если окружение сильнее главных героев, оно их поднимет, а если слабее, то проваливает.

А детей тоже ты нашел? Как это происходит?

Я даю объявление, родители мне отвечают, Вконтакте, в основном. Ни в одну школу сейчас не сунешься, как в старые времена, зато есть социальные сети. Я люблю, чтобы дети, которые в главных ролях снимались в первый раз. Не потому, что я против игровых детей. Просто когда ребенок снимается в первый раз, для него это открытие мира и у него другой взгляд в отличие от того, кто снимается в третий или шестой. И, конечно, на данном проекте нужны были дети, которые соответствуют нашим героям.

Чем сейчас занимаешься?

Закончил работу над дебютом Ивана Болотникова «Хармс». Сейчас сижу, отдыхаю, съемки только что закончились. Сейчас недельку отдохну и снова готов в путь.

Вопрос дурацкий, но должна его задать. Какой проект из всех, что ты делал, тебе особенно дорог, какой любимый?

Когда он выходит?

Расскажи немного про него.

Александр Введенский, товарищ Хармса – мой любимый поэт. Найти Введенского было большим событием для меня. Хармса нашел сам режиссер Ваня Болотников. Это польский актер и режиссер, что хорошо. Актер с режиссерскими мозгами по-другому структурирован, глобальнее мыслит. А так картина на 80% состоит из типажей. Мы создаем реальный мир Хармса, у нас там нет театральных сценок. И хармсовские персонажи возникают в самой картине – старухи с часами, люди в керосиновой очереди, но это обыкновенные люди. Если бы актеры произносили этот текст, это превратилось бы в театральные сценки. А безинтонационное произношение создает смещение мира, реальности. Как у Киры Муратовой при повторах фраз. При этом от реальности мы никуда не деваемся. Из этого получается нужный градус абсурда. Время действия – от 30-х годов до смерти Хармса в 1942-ом. В фильме снимались мои любимые литовские актеры, польские актеры, то есть был международный состав.

А сценарий чей?

Ивана Болотникова, он и автор и режиссер. Он писал сценарий 10 лет вместе со своим школьным учителем.

Грустный фильм получится?

Странно, что у нас про Хармса ничего толком не снято, я только один анимационный фильм видела неплохой про него.

Ты так влюбленно про нее говоришь.

Источник