что такое кагал у евреев
Значение слова кагал
Словарь Ушакова
1. Собрание еврейских старшин, как судебный и административный орган еврейской общины в старой Польше и в польской части царской России (ист.).
2. перен. Шумная, беспорядочная толпа, шумное сборище (прост.). Целым кагалом явились на суд. Чего вы здесь кагал устроили?
Словарь Ефремовой
Энциклопедия Брокгауза и Ефрона
(Kahal, библейско-еврейское слово, значит: собрание народа, сход) — после рассеяния евреев, в течение многих веков, так назывался орган, стоявший во главе отдельной еврейской общины и являвшийся посредником между ней и государством. Постоянно подвергаясь преследованиям, евреи должны были особенно дорожить своим общинным строем. Они принесли его с собой, и в Польшу, вместе с теми грамотами, которыми определялось положение их на Западе (см. Евреи в Польше). Когда наступает эпоха господства шляхты и ослабления королевской власти, стремление польских евреев к образованию тесно сплоченных союзов, охраняющих, по возможности, личность, честь и имущество своих членов, становится особенно сильным. Ему способствует, с другой стороны, новая система податного обложения евреев не с лица, а с общины. Органы этих общин, под именем зборов жидовских, а впоследствии К., получают значение официальных присутственных мест, который к концу XVI в. повсеместно имеют уже однообразную организацию (см. соотв. статью). Более крупные общины служили центром известной территории (парафия), по которой рассеяны были менее значительные общины и отдельно жившие евреи; правление центральной общины (как и подведомый округ) называется К., зависимые общины образовывали прикагалки. Кагальная администрация состояла из определенного числа лиц, по большей части пропорционального численности общины: в Кракове их было 40, в Вильне — 35, в средних общинах число это колебалось между 35 и 22, в маленьких было не меньше 8. Члены К. ежегодно выделяли из своей среды, по жребию, пять «избирателей», которые, по большинству голосов или по жребию, определяли состав нового К. Обыкновенно эти ежегодные выборы только перетасовывали членов прежнего К., которые вместо одних функций получали другие. Таким образом вся организация имела характер олигархический. Выборные делились на разряды или чины. Во главе К. стояли четверо старшин (роши); за ними шли «почетные особы» (тувы), числом от 5 до 3. Те и другие составляли законное заседание К. и решали все общественные дела. Старшины, по очереди, состояли в течение месяца в должности парнеса, т. е. заведующего, казначея, вообще исполнительного органа. Третий разряд кагальных чинов составляли «действительные члены» (икоры) и кандидаты, которые в Белоруссии носили общее наименование «главарей общины» (алуфы); число их колебалось от 4 до 10. Затем следовали лица, облеченные специальными функциями: контролеры, попечители училищ и т. п., наконец, судьи (даяны). В пинкосах (актовые книги К.) начала XVIII в. встречается еще разряд женщин-попечительниц. При К. состояли особые пристава (шамесы). Краковский кагальный устав 1595 г. различает три группы кагальных судей: низших, средних и высших, по 3 человека в каждой группе. Первые разбирали всякие иски, на сумму не свыше 10 злотых, вторые — на сумму от 10 до 100 злотых и, подобно первым, заседали ежедневно; высшая группа судей, заседавшая не менее двух раз в неделю, разбирала иски свыше 100 злотых. Не ограничиваясь сбором податей и заведованием всеми общественными учреждениями, К. наблюдал за торговлей, за правильностью мер и весов, за проезжающими, за чистотой еврейских улиц и вообще за благочинием, регулировал арендные отношения, издавал постановления относительно раввината, обучения детей, печатания книг, поведения и вознаграждения слуг и служанок и проч. В крайних случаях К. обращался за содействием к польским административным властям. Личность еврея совершенно исчезала во всемогущем К. В конце XVII в. выступают на сцену кагальные долги, еще более укрепившие власть К. Разоренные казацкими войнами, евреи нуждались в деньгах, а достать их могли только у католических м-рей — единственных капиталистов того времени, соглашавшихся выдавать бессрочные ссуды, но не иначе, как под круговую ответственность К. Первыми противниками кагальной организации явились сами евреи. В течение всего XVIII века идет, постепенно усиливаясь, ожесточенная борьба между К. и прикагалками, между кагальной старшиной и простым еврейским людом, «поспольством». К. в это время очень часто оказывается бессильным для защиты не только имущества, но и свободы еврея; падает и нравственный авторитет К., деятельность которого определяется корыстными видами олигархов. Деревенские евреи, по большей части зажиточные, обвиняли К. в том, что на них взваливается вся тяжесть налогов. В течение всего XVIII в. рядовые евреи настойчиво добиваются уничтожения посредничества К. между ними и государством, снятия круговой поруки и установления личной ответственности каждого еврея по платежу податей, ликвидации кагальных долгов и устранения контроля К. над отношениями арендаторов к владельцам. Ходатайства евреев приводят, наконец, к конституции 1764 г., предписавшей произвести перепись всего еврейского населения в Польше и Литве, для обложения евреев поголовною податью, подлежавшею уплате непосредственно в казну, и назначить комиссию для рассмотрения кагальных долгов, их консолидации и погашения. Для погашения этих долгов оказалось, однако, необходимым сохранить кагальные подати по крайней мере на 20 лет, а в 1775 г. восстановлено было право К. делать займы под круговой ответственностью всех членов общины; из конституции того же года видно, что, несмотря на уничтожение круговой поруки, недоимки по податям все же справлялись на К. В местностях, перешедших по первому разделу Польши, под власть России, рядовые евреи продолжают вести борьбу против К. При Екатерине II постановлено было вносить евреев в общегородские книги (чем устранялось влияние К. на свободу передвижения евреев; см. Хезкас-ишув); решение вопроса о правильности еврейских долгов предоставлено было обыкновенным судам; за вновь учрежденными губернскими и уездными К. не были признаны судебные функции, кроме дел, касающихся «обрядов закона и богослужения евреев». С другой стороны, однако, поголовные деньги, по указу 1776 г., продолжал платить К., и от него же евреи должны были получать паспорта. Это делало уездные и губернские К. как бы продолжением прежней кагальной организации. Положение о евреях 1804 года, выделив из сферы деятельности К. духовно-судную часть и передав ее раввинам, возложило на К. обязанность наблюдать, чтобы казенные сборы были вносимы исправно и бездоимочно, а также распоряжаться вверяемыми им от еврейского общества суммами. В каждом городе или местечке должен был быть один К., хотя бы местные евреи разделялись на несколько сект и толков. Число кагальных, избиравшихся, с утверждения губернского правления, на 3 года, не было определено. К. воспрещено было без ведома начальства налагать новые подати, а в 1818 г. им выданы были от казенных падать книги, в которые должны были, между прочим, вноситься отчеты о поступлении и употреблении сумм коробочного сбора (см. Евреи), который первоначально предназначался для погашения кагальных долгов. Вместе с тем на К. возложено было призрение бесприютных евреев, вспомоществование евреям-переселенцам и т. п. Положением 1835 г. целиком восстановлена была, в черте еврейской оседлости, польская кагальная организация. В силу этого положения, всякий еврей (кроме евреев-земледельцев) обязательно должен был приписываться к городскому еврейскому обществу, хотя бы он проживал в местечке, селе или деревне. В городах евреи избирали, с утверждения губернского правления, на 3 года от 3 до 5 уполномоченных, которые составляли К. Обязанности К. заключались в наблюдении за исправным поступлением податей и сборов как казенных, городских и земских, так и специально еврейских (коробочный сбор), в хранении и расходовании кагальных сумм, в призрении престарелых, увечных и бедных евреев, в наблюдении за предотвращением бродяжества. Рекрутский устав 1827 г., установив отбывание рекрутской повинности еврейскими обществами отдельно от христианских, возложил на еврейские общества попечение за исправным отбыванием этой повинности и вооружил их властью «отдавать в рекруты всякого еврея, во всякое время, за неисправность в податях, за бродяжество и другие беспорядки, нетерпимые в еврейском обществе». Таким образом, К. облечен был властью едва ли менее значительной, чем та, которою он располагал под польским владычеством. В 1844 г. К. повсеместно упразднены, с передачей дел их городским общественным и сословным установлениям, за исключением Риги и городов Курляндской губ., где К. просуществовали, «для управления делами о податях и повинностях», до 1893 г. (см. Евреи).
Ср. Бершадский, «Литовские евреи» (СПб., 1883); Дубнов, «Историч. сообщения» («Восход», 1894, № 2 и 4). В 1869 г. Брафман издал в Вильне «Книгу Кагала» (3 изд., СПб., 1888), в которой напечатан русский перевод 285 кагальных актов, относящихся к 1794—1803 гг., и на основании их доказывал, что К. фактически продолжает существовать и, опираясь на бесдин (см. Раввинский суд), представляет собою государство в государстве, «талмудически-муниципальную республику», с организованной системой угнетения личности общиной, корпоративной эксплуатацией христианского населения и упорной отчужденностью от всего нееврейского. Сотрудники Брафмана по переводу этих актов, из воспитанников Виленского раввинского училища, печатно засвидетельствовали (в «Новом Времени», «Дне» и «Деятельности», 1870), что при переводе допущены были урезки, дополнения и искажения, а еврейские писатели (Шерешевский, «О книге К.», СПб., 1872; Зейберлинг, «Против книги К. Брафмана», Вена, 1882; Моргулис, «Вопрос еврейской жизни», СПб., 1889) доказывали, что в своих комментариях к кагальным актам, с ссылкою на еврейские юридические книги, Брафман обнаружил незнание древнееврейского языка.
Яков Брафман. Отношение кагала к личности еврея
Если в бытовой области отдельная личность еврея всецело поглощается кагалом, то в области права она всесторонне им определяется. И действительно, как это мы докажем ниже, только кагал дарует еврею все права полноправного члена еврейской общины, равно как он же один имеет право и лишить их еврея.
1. Кагал дает право на жительство иногородним евреям.
Хотя все кагалы вполне солидарны между собою, но, тем не менее, каждый из них, опираясь на правила закона о власти кагала в своем районе, ревниво оберегает свою общину от вторжения новых иногородних членов и не дозволяет иногороднему еврею произвольно, без испрошения его разрешения селиться в данной местности, если даже он прибрел это право на основании государственного закона.
Свод еврейских законов (Хезкат-Ишуб) заявляет следующее: «В настоящее время, когда мы живем под властью чужих народов и когда следует опасаться, что с накоплением еврейских жителей со стороны первых может произойти замешательство. Каждый еврей, вновь желающий поселиться в городе, делается гонителем для местных евреев. На основании этого соображения местному кагалу предоставлено право закрыть двери пред новыми пришельцами; а для достижения этой цели разрешается ему употреблять всевозможные средства, даже власть гоимов (местной государственной администрации)».
«Купцам, разъезжающим по городам, местные жители не могут запретить временную торговлю в их городе, но избрать место для постоянной своей торговли никто не может без согласия местного кагала, за исключением Талмуд-хахама, которому предоставлено право селиться и заниматься торговлею где ему заблагорассудится».
На основании этих правил каждый иногородний еврей, желает ли он поселиться в каком-либо новом месте, открыть ли торговлю, заняться ли ремеслом и т. п., при всех подобных случаях он напрасно будет опираться на права, которые ему предоставлены местными государственными законами: Хезкат-Ишуб парализует действие государственных законов, которые при власти кагала нередко бывают или совершенно лишними, или нужны только для проформы, но никогда не полносильны настолько, чтобы в подобных случаях еврею возможно было обойтись без предварительной сделки с местным кагалом.
После всего сказанного станет вполне понятным следующее решение кагала: «Так как поселившийся в нашем городе без права на жительство р. Моисей обязанный, в силу прежнего постановления кагала, предоставить свое право на жительство в нашем городе, если таковое у него имеется, или оставить наш город, до сих пор упорствует и не обращает внимания на требования кагала, то нынешним решением последнего уполномачивается по этому делу на правах месячного головы — голова р. Илья [дабы] преследовать и гнать сказанного р. Моисея даже посредством нееврейских властей и принудить его оставить наш город» и т. д.
После всего сказанного становится ясно, насколько сильна власть кагала, присвоившего себе один из основных атрибутов государственной власти — право запрещать или разрешать еврею селиться в данном месте. Если же сопоставить здесь то обстоятельство, что запрещение кагала парализует дозволение местной власти и обращает его в пустую формальность, то не будет уже удивительным, почему постановление кагала имеет для еврея большее значение, нежели законы власти государственной.
2. Кагал укрепляет сделки частных лиц.
Ныне при акте купли-продажи прежде всего совершается каболат-кинион, т. е. покупатель сам или представляющий его подает полу своей одежды или платок продавцу и говорит ему: «Возьми эту вещь взамен земли или дома и пр., которую ты мне продаешь, отдаешь в подарок» и пр. Когда продавец потянул рукой за платок или полу одежды, тогда акт купли-продажи считается уже совершившимся. И хотя объект сделки еще не перешел в обладание купившего и стоимость его не оплачена, однако же проданный предмет или имущество, где бы ни находились, составляют уже законную собственность покупателя и никто из сторон не может нарушить совершившийся акт купли-продажи.
В настоящее время при мелких делах каболат-кинионом, как обрядом, оканчивается предварительная сделка, но при более серьезных делах, для того чтобы предварительная сделка получила юридически обязательную силу, для того чтобы бесповоротно закрепить ее за собою, стороны отправляются в кагал, к шамешу и составляют там документ, известный тоже под именем каболат-кинион, коим окончательно обеспечивается исполнение данного обязательства. Таким образом, кагал оказывает свое влияние и в области правовых обязательственных отношений и своею властью санкционирует сделки частных лиц.
3. Кагал возводит в звание морейне.
В общих собраниях еврейской общины, асифа, из которого выделяется кагал и бет-дин, правом голоса пользуются, как было выше указано, только морейне, т. е. благородные, а таковыми признаются только лица, получившие талмудическое образование. В силу такого порядка вещей еврейская община в настоящее время, как и во времена саддукеев и фарисеев, представляет два резко разграниченных между собою класса людей: класс управляющих — патрициев, к которому относится весь кагальный и бет-динский персонал и который весь морейне, и класс управляемых — плебеев, к которому принадлежит остальное еврейское население и который титулом морейне не отмечен.
Вся тяжесть государственных повинностей падает на один лишь низший класс, на беззащитных плебеев, так как при существующей системе их отбывания по круговой поруке, распределение всякой повинности совершается в кагальной избе, где заседают исключительно патриции — морейне.
Само собою разумеется, что с получением необходимого образовательного ценза еврей становится морейне фактически, но для того чтобы утвердиться в этом звании, еврею необходимо еще приобрести его от кагала путем возведения в морейне. В сущности возведение в морейне не есть непосредственное дарование какого-нибудь конкретного права, это, так сказать, только формальное причисление данного лица в разряд благородных, за которым, как логическое уже последствие, следуют реальные, правовые результаты. Звание морейне дает еврею право участвовать во всех общественных собраниях, оно открывает ему перспективу быть избранным в члены еврейского управления и, следовательно, сбросить с себя бремя государственных и кагальных налогов; морейне дает возможность еврею селиться в местности другого кагала, не спрашивая на то его разрешения, но опираясь на рассмотренные выше правила о Хезкат-Ишуб, по которым ученому-Талмудисту кагал обязан выдать право на жительство — одним словом, только путем морейне еврею удается вполне эмансипировать свою личность. Таково великое значение для еврея звания морейне.
После всего сказанного становится понятным значение морейне и для иноверческого правительства, под властью которого живут евреи. Если задача правительства по отношению к евреям заключается в изыскании средств к равномерному отбыванию евреями государственных податей, то звание морейне становится препятствием на пути его целям, увеличивая собою ряд евреев освобожденных по Талмудическим законам от всяких государственных сборов; если она заключается в изыскании средств к неуклонному отбыванию евреями повинностей — то звание морейне, путем укрывательства кагалом титулованного еврея и невнесения его в список лиц, подлежащих повинности, увеличивает собою число евреев, уклоняющихся от нее.
Всесторонне определяя в правовом отношении личность еврея, кагал настойчиво вторгается и в его имущественные права. Еврей, приобретший право собственности или владения на какое-либо недвижимое имущество, не раньше может считать себя собственником или владельцем его, как приобретет от кагала утверждение на это право. Таким образом, приобретение какого-нибудь имущественного права законным путем и утверждение в нем местным иноверческим правительством не могут гарантировать еврею безопасного и беспрепятственного пользования этим правом; это только неизбежные предварительные акты, которые не имеют серьезного значения. Санкция для еврея на неотъемлемое право собственности или владения имуществом исходит от кагала.
В виду той действительно грозной власти и силы, которою пользуется кагал, каждый еврей при приобретении имущественных прав невольно ищет в утверждении кагала гарантий для спокойного и безопасного пользования приобретенным имуществом. Но если бы даже еврей и не опасался притязаний других своих сородичей, он все-таки обратится за санкцией на имущество к кагалу, так как в противном случае ему, как отступнику от установленных правил, всякую минуту грозит опасность утратить все приобретенные от иноверческой власти права, которые перейдут тогда в собственность кагалу. Борьба же с кагалом и искание защиты нарушенных прав у местной власти поведет за собою обвинение кагалом данного субъекта в различных преступлениях, доказательство преступности будет подтверждено массой свидетельских показаний евреев, считающих богоугодным делом свидетельствовать против еврея, дерзнувшего пойти к гоимам (неевреям) и, в конце концов, такой еврей будет серьезно наказан руками той власти, у которой он искал себе защиты.
Итак, ясно, что еврей может не раньше считаться собственником или владельцем приобретенного им от местного иноверческого правительства имущества, как по утверждении его в этих правах кагалом. Последнее обстоятельство, между прочим, наглядно выяснеет причину того явления, что государственные законы так упорно игнорируются евреями. Пока жив кагал со своими обязательными для еврея постановлениями, государственный закон всегда был и теперь остается пустою формальностью. Прочные свои права еврей выносит из кагальной избы.
Кагал
Содержание
Энтимология термина
Чаще всего термином «каhал» обозначают правление еврейской общины, являвшееся посредником между нею и властями.
В Септуагинте «קָהָל» был переведён словом εκκλεσία (эккле́сиа), которое затем приобрело в греческом языке значение «церковь».
В переносном смысле — беспорядочная толпа, шумное сборище.
История каhала в Польше
Из текстов привилегий Болеслава Калишского евреям Великой Польши (1264), так же как и других привилегий 13 в., можно заключить, что общины возглавлялись еврейскими старейшинами (сеньорами), исполнявшими, очевидно, судебные функции. Судя по привилегиям 15 в., непременным условием суда над евреем было участие представителя еврейской общины.
В первой половине 16 в. общину возглавлял «доктор Моисеева закона», то есть раввин, обычно назначавшийся королем или воеводой. К середине 16 в. с ослаблением королевской власти усилилось стремление польских евреев к автономному общинному самоуправлению.
Впоследствии за этим советом закрепилось слово «каhал». Согласно польским грамотам 16 в., каhалу передавалось не только право раввинов надзирать за религиозным бытом евреев, но и право карать нарушителей Закона отлучением, изгнанием из общины, телесными наказаниями и даже смертной казнью.
Однако главным фактором, способствовавшим возникновению каhала, была новая система взимания податей с евреев по принципу круговой поруки, то есть не с отдельного лица, а с общины в целом. Органы самоуправления общин (под именем «зборы жидовске», а впоследствии — каhал) получили официальное признание (грамоты Сигизмунда II евреям Люблина, 1556; Львова — с правом выбирать раввина, 1569; Познани, 1571) и к концу 16 в. приобрели единообразную структуру.
Поскольку с конца 16 в. правительство взимало подати с евреев через областные и центральные ваады, каhал служил связующим звеном между ними и общиной. Каhал сохранял широкую автономию во внутренних делах, сосредоточив в своих руках власть над членами общины.
Каhал переизбирали ежегодно определяемые жеребьевкой выборщики (от 5 до 9 человек) из числа налогоплательщиков. При выборах (как правило, в третий день Песаха) состав каhала обычно оставался почти тем же, а выбывших членов, как правило, заменяли их родственники. Таким образом, каhал приобретал характер олигархии. Число членов каhала было большей частью пропорционально величине общины: от 40 в Кракове и 35 в Вильне до семи в прикаhалках, подчинявшихся крупным общинам.
Во главе каhала стояло четверо-пятеро старшин (раши́м), которые вместе с тремя почетными членами (тови́м) составляли правомочную коллегию каhала, решавшую все общественные дела. Это руководство каhала именовалось «семеро нотаблей города» (шив‘а товей hа-‘ир). Рашим по очереди состояли в течение месяца в должности парнаса, то есть главы и казначея каhала, в руках которого концентрировалась вся власть (в обиходе рашим часто именовались парнасами).
Выборные лица (так называемые действительные члены, от 4 до 10 человек), которые участвовали в совещаниях каhала, но не обладали исполнительной властью, именовались в различных местах манхигим, икарим, алуфим. Из них выбирали заместителей отсутствующих членов первых двух категорий. Помимо членов каhала, выборными были также попечители благотворительности (габай цдака гдола), контролеры (роэй хешбон), попечители религиозных училищ (габай талмуд-тора), управляющие (мемуним), выполнявшие многочисленные функции, и, наконец, судьи (даяним).
В пинкасах (актовых книгах каhала) начала 18 в. упоминаются женщины-попечительницы. При каhале состояли судебные исполнители (шамашим). В крупных общинах судьи делились на три категории: высшая во главе с раввином разбирала иски свыше 100 злотых, вторая — от 10 до 100 злотых, третья — не свыше 10 злотых.
Не ограничиваясь сбором податей и заведованием всеми общественными учреждениями, каhал наблюдал за торговлей, за правильностью мер и весов, за поведением приезжих, за благочинием, а также за чистотой улиц еврейского квартала, регулировал право аренды, издавал постановления относительно выборов раввина, обучения детей, печатания книг, оплаты слуг и служанок и норм их поведения и т. п., то есть полностью регламентировал жизнь членов общины.
Лишь в крайних случаях каhал обращался за содействием к польской администрации. Кроме уплаты податей государству и административных расходов, каhал нуждался в крупных суммах для финансирования судебной защиты при кровавых наветах и обвинениях в осквернении гостии, для подкупов и задабривания государственных и военных чинов, для чрезвычайных поборов по случаю коронаций, войн и т. д. В таких срочных случаях каhалы были вынуждены прибегать к займам у католических монастырей и крупных помещиков под круговую ответственность всех членов общины. Это породило к концу 17 в. проблему погашения каhальных долгов, еще более подчинившую общину власти каhала.
Несмотря на авторитет и влияние каhала, борьба между ним и прикаhалками, а также между каhалом и еврейским простонародьем все усиливалась в 18 в. из-за злоупотреблений при разверстке долгов общины, и каhал был бессилен во многих случаях водворить дисциплину, предотвратить конкуренцию внутри общины, а также произвол богачей и влиятельных лиц.
В это время в трудах некоторых раввинов и проповедников появляется осуждение каhала, деятельность которого большей частью определялась корыстными интересами верхушки и часто поддерживалась религиозным руководством общины. В течение 18 в. усилились нападки на каhал также со стороны земских сеймиков и областных сеймов, предлагавших заменить круговую поруку индивидуальным налогообложением; это нашло поддержку и в еврейской среде, где раздавались требования распустить каhал, который служил для эксплуатации бедных.
Под влиянием этого конституция 1764 г. постановила распустить Ваад четырех земель и областные ваады и произвести перепись евреев Польши и Литвы для обложения их поголовной податью, подлежавшей уплате непосредственно в казну, а также была назначена комиссия для рассмотрения и погашения каhальных долгов. Но для погашения долгов оказалось необходимым сохранить каhальные подати на двадцать лет, а в 1775 г. было восстановлено право каhала на займы под круговую поруку общины.
История каhалов в Российской империи
Русское правительство, сохраняя институт каhала на территориях Польши, отошедших к России по первому разделу 1772 г., руководствовалось, в первую очередь, фискальными интересами. Однако евреев стали вносить в общегородские книги жителей, чем частично устранялось влияние каhала на свободу передвижения членов общины и на их право селиться и вести свое дело в данном поселении (хезкат hа-ишув).
Право разбирательства исков между евреями было передано казенным судам, а в ведении вновь учрежденных губернских и уездных каhалов были оставлены только вопросы, касающиеся «обрядов закона и богослужения евреев». Но круговая порука в уплате поголовной подати и выдача паспортов евреям вменялись в обязанность каhалов (указ 1776 г.). Каhалы приняли открытое участие в преследовании хасидов, что заставило последних бороться за власть в общине и привело к усилению их столкновений с митнагдим, вылившихся в междоусобицу.
В царствование Екатерины II была предпринята попытка несколько ограничить власть каhала, превратив евреев в полноценных граждан Российского государства. Екатерина своим именным указом от 1780 года первой из европейских правителей разрешила своим подданным иудейского исповедания приписываться ко всем сословиям, включая дворянство и духовенство(иудейское), с получением всех соответствующих прав. При проведении в жизнь этого указа власти столкнулись с протестами христианского населения, но на эти протесты был дан ответ в именном указе 1785 года, в котором говорилось [1] :
«когда еврейского закона люди вошли уже на основании указов Ее Величества в состояние, равное с другими, то и надлежит при всяком случае соблюдать правило, Ее Величеством установленное, что всяк по званию и состоянию своему долженствует пользоваться выгодами и правами без различия закона и народа».
Положение о евреях (1804), передав внутреннее судопроизводство раввинам, возложило на каhалы ответственность за бездоимочный взнос казенных сборов и распоряжение суммами, вверяемыми им еврейской общиной. В каждом городе или местечке полагалось иметь лишь один каhал, даже если местные евреи придерживались различных религиозных толков, со своими синагогами и раввинами.
Каhалы не имели права без ведома начальства налагать новые подати, а в 1818 г. их обязали вносить в казенные книги отчеты о поступлении и использовании сумм коробочного сбора, который первоначально предназначался для погашения каhальных долгов. На каhалы было также возложено «призрение бесприютных евреев», помощь евреям-переселенцам и т. п. В Царстве Польском каhалы были упразднены указом Александра I (декабрь 1821 г.) и заменены синагогальными правлениями («божниче дозоры»), компетенция которых ограничивалась вопросами религии и социальной помощи.
В России каhалу было предоставлено, помимо прочих, право вести метрические книги для еврейской общины. Каhал, в частности, скрывал численность евреев, по некоторым данным занижая её вдвое, что уменьшало объемы подушевой подати и снижало обязательства по рекрутской повинности; власть каhала простиралась на многие сферы жизни евреев, которые не могли освободиться от опеки каhала или протестовать под угрозой херема.
С введением в 1827 г. «натуральной воинской повинности для евреев» на каhалы была возложена ответственность за своевременную поставку рекрутов. Правительство наделило каhалы властью «отдавать в рекруты всякого еврея во всякое время за неисправность в податях, бродяжничество и другие беспорядки, нетерпимые в еврейском обществе». При поставке рекрутов каhал выгораживал детей богатых членов общины и нередко, нарушая правила и законы, сдавал в кантонисты детей бедняков, вдов и «маловеров».
Положением 1835 г. в черте оседлости целиком была восстановлена польская каhальная организация, и всякий еврей (исключая евреев-земледельцев), где бы он ни проживал, обязательно должен был приписываться к городской еврейской общине. В городах евреи с утверждения губернского правления избирали на три года от трех до пяти уполномоченных, которые составляли каhал. Члены каhала освобождались от призыва на время их каденции, пользуясь почетными правами, предусмотренными для купцов второй гильдии.
До введения рекрутского устава исполнение каhалами административных функций, например, составление «ревизских сказок» (то есть книг лиц податного сословия) и коллективная ответственность членов общины влияли на материальные интересы еврейского населения. Теперь же каhал получил также возможность распоряжаться жизнью и душой еврея. В связи с массовыми уклонениями евреев от военной службы каhал приобрел также полицейские функции, содержал сыщиков для розыска беглецов, стражников и ловцов («хаперс») детей для сдачи их в кантонисты.
Манипуляции с «ревизскими сказками» породили вымогателей, угрожавших старшинам каhала разоблачениями, а затем и доносчиков, над которыми порой учинялись кровавые расправы (например, в городе Новая Ушица). Все это приводило к возмущению масс заправилами каhала, создавало напряженные отношения внутри общины и стало одной из причин окончательного упадка каhала.
Ненависть еврейского населения к каhалу разделяли и представители Ѓаскалы. В 1844 г. в связи со стремлением правительства «слить» евреев с прочим населением каhалы были повсеместно упразднены и их функции переданы городским управам и ратушам (за исключением Риги и городов Курляндской губернии, где каhалы «для управления делами о податях и повинностях» просуществовали до 1893 г.).
Но и после ликвидации каhалов правительство предписало еврейским общинам выполнять две наиболее обременительные обязанности: сбор податей и поставку рекрутов. Таким образом, сборщики и рекрутские старосты продолжали олицетворять тех же «каhальных», о которых народ сохранил мрачную память. Апостат Я. Брафман в «Книге каhала» (Вильна, 1869; 3-е изд., тт. 1–2, СПб., 1888), в которой использовал акты каhала Минска за 1794–1803 гг., пытался доказать, что каhалы продолжают существовать, представляя собой государство в государстве («талмудически-муниципальную республику»), отчужденное от всего нееврейского и корпоративно эксплуатирующее христианское население. [2]
Государственный Сенат, обсуждая в 1891 г. одну из еврейских жалоб, признал ненормальность положения, при котором от евреев требовалась коллективная ответственность за поставку рекрутов и уплату налогов, но не признавалась де-юре их каhальная (общинная) организация. Однако и это не повлияло на политику правительства. Лишь с падением царского режима в 1917 г. еврейские общины получили официальное признание.