что такое исповедь и зачем она нужна человеку
Роль исповеди в жизни человека: зачем исповедоваться? Для чего люди идут на исповедь, что говорят, все ли грехи отпускает батюшка?
Современное общество по большей части своей стремится к материальным ценностям. Но и духовные принципы важны даже для тех, кто не считает себя верующим. О истинных понятиях христианства слышал практически каждый, хоть и не каждый их соблюдает.
Вот о таинстве исповеди точно слышали все. Но что это такое, как правильно исповедоваться, в чем смысл этого таинства – знают очень немногие. Да и понимают истинную сущность этого таинства лишь единицы.
Зачем идти на исповедь?
Большинство людей считают, что священникам раскрывать душу нет смысла. Ведь все равно существует суд Божий, и только Господь может судить человека и его деяния. Но с древних времен православные семьи, начиная от самых маленьких членов семьи и заканчивая бабушками и дедушками, в обязательном порядке ходили в храмы каждый воскресный день. Сейчас этого практически нет, и мало кто всерьез задумывается о том, что есть исповедь, какова ее суть.
Первое, что нужно знать: исповедь – это лишь часть церковного таинства, таинства покаяния перед Господом. Человек искренне говорит обо всех своих грехах. И если он не врет ни себе, ни Богу, то батюшка прощает ему их. Священники – это те люди, которые отпускают грехи той силой и властью, которая дана им Богом. Но грехи будут отпущены лишь в том случае, если человек искренне в них раскаялся, а не просто перечислил их. Важно знать настоящую, истинную суть греха.
Многие просто не знают, что грехи – это не только то, что было совершено человеком. Это еще и его нечистые, грешные мысли, неблаговидные планы, недобрые замыслы. Если человек хотя бы мысленно задумал что-то смутное и плохое – это тоже грех.
Суть исповеди – не просто назвать свои неблаговидные мысли и деяния. Надо искренне покаяться в содеянном, а также твердо решить не совершать их впоследствии.
Но есть такие люди, которые ежедневно совершают уйму грешных поступков. И уверены, что будут прощены за них. Но прощения не будет.
Суть исповеди именно в том, чтобы покаяться искренне, от всего сердца. И главное – в дальнейшем не свершать грехов и очистить мысли свои от скверны.
Прежде чем идти на исповедь, к ней нужно подготовиться. Как это сделать?
Подготовиться нужно тщательно. Священники говорят, что человек исповедуется перед Богом, а батюшка присутствует просто как свидетель, который на Суде Божьем подтвердит раскаяние этого человека в совершенных грехах.
Как выбрать своего духовника? Кому исповедоваться?
Лучше всего будет, если человек сам пойдет в храм и попросит священника стать его исповедником. Этот батюшка не только будет принимать исповедь, он поможет советом, наставлением о том, как вести христианский образ жизни. Надо часто ходить в церковь, ставить свечки, молиться Богу. Каждый раз после посещения службы неплохо бы поговорить с настоятелем храма.
Когда человек находит своего батюшку, которому будет исповедоваться – это уже первый важный шаг. Теперь надо подготовить свою исповедь. Это сделать не так просто, как кажется. Впервые довольно сложно даже произнести вслух свои прегрешения. Многие переживают из-за того, что совершенно чужому человеку (батюшке) предстоит рассказать свое личное и сокровенное.
Но все преодолимо. Чтобы от волнения не запутаться, стоит написать на бумаге все то, что намереваетесь сказать, в чем покаяться Господу.
Надо помнить и о том, на исповедь надо приходить телесно очищенным. Говоря точнее, на исповедь человек должен идти после говения (после поста). Если человек воцерковленный, то есть постоянно держит посты, то он практически всегда чист телесно. Но если это человек, далекий от Церкви, то перед исповедью надо три дня поститься. А это значит не употреблять мясо и молочные продукты. Еда в эти три дня должна быть простой, растительного происхождения.
И, конечно, надо молиться. Либо по молитвослову, либо произносить самые известные молитвы.
Соблюдая эти нехитрые действия можно правильно подготовиться к исповеди.
Но как часто надо исповедоваться?
В этом вопросе мнения у обывателей разные. Говорят, что исповедоваться надо один раз в год. Люди, приближенные к церкви, считают, что чем чаще исповедуешься – тем лучше. Особенно надо исповедоваться во время постов. В пасхальный пост это лучше сделать как минимум два раза. Большинство священников все-таки приходят к мнению, что лучше исповедоваться раз в неделю.
Кое-кто скажет, что раз в неделю – это часто. Но даже святые исповедовались каждую неделю, ведь грех – это не только действия, но и мысли.
Человек волен выбирать, как часто ему исповедоваться. Если действительно верующий – то придет на исповедь каждую неделю. Но если вера не столь сильна – то стоит исповедоваться раз в месяц.
Например, некоторые считают, что батюшка может выслушивать исповедь в любое время. Это не так. В Храмах исповедуют после утренней литургии, после праздничных молебен, по окончании вечерней службы. Можно заранее договориться со своим батюшкой и назначить конкретный день исповеди.
Стоит знать, что священник может и не дать прощения кающемуся человеку. Такое случается, если человек исповедался в смертных грехах, или если исповедь его была неискренней.
Есть грехи, за которые священник прощения не даст. Это убийство, аборт, смена веры. Но в них тоже надо обязательно раскаяться, чтобы хоть частично получить прощение.
Свои грехи надо описывать конкретно и без деталей, чтобы батюшка понял истинную суть греха.
И детям надо исповедоваться. К этому их надо приобщать с самого детства.
Исповедь – это не так просто. Если соблюдать все по правилам, то подготовиться к этому надо старательно и основательно. Но исповедь стоит того. Духовное очищение от всех грехов спасает душу и помогает, дает свет и силу Божью каждому грешнику.
Протоиерей Валериан Кречетов: Исповедь – не роман, а борьба
Как рассказывать священнику про грехи? Необходимо ли чувство покаяния на исповеди? Стоит ли ждать после исповеди душевного облегчения? Эти неофитские вопросы часто остаются «больными» и для самых опытных прихожан. Многие из нас стесняются отвлекать священника по мелочам своими слишком «простыми вопросами». Чтобы восполнить этот пробел, «простые вопросы» об исповеди корреспондент «НС» Дмитрий РЕБРОВ задал старшему духовнику Московской епархии, настоятелю Покровского храма в подмосковном селе Акулово протоиерею Валериану КРЕЧЕТОВУ.
Возможно ли покаяние «без посредников»?
 |
– Отец Валериан, как бы вы объяснили человеку малоцерковному, что такое исповедь и зачем она вообще нужна?
– Когда-то моему отцу, тоже священнику, на экзамене в духовной академии профессор задал вопрос: скажите, молодой батюшка (а батюшке было уже пятьдесят с лишним лет, он в 49 лет пошел в семинарию), что Господь делает, когда хочет человека призвать к Себе? Папа ему отвечал и так и эдак, старый профессор соглашался, поддакивал и под конец все-таки решил уточнить: ну а что главное? И сам отвечает: Он посылает человеку тугу душевую, скорбь, чтобы человек искал Бога, чтобы человек почувствовал, что не может средствами земными избавиться от этого состояния. И я думаю, это очень верный ответ! В своей жизни человек неизбежно сталкивается со следствиями греха. Есть такое изречение: живи днем так, чтобы ночью ты спал спокойно. Это изречение народной мудрости, ведь впечатления дня действительно беспокоят сон. Вроде все прошло, а все равно человек задумывается над тем или иным событием и слышит некий голос, который ему о чем-то говорит… Это голос совести. Иногда человек, видя безвозвратность сотворенного, делает страшные шаги: пытается избавиться от этой жизни, например, или начинает пить. Люди впадают в состояния еще более пагубные, чем те, от которых они убегают. Все это анестезия: человек не может вылечить болезнь, но убирает ее симптомы. Поиски выхода и являются основанием потребности покаяния, одной из основных причин, заставляющих человека идти в Церковь и на исповедь.
– Часто спрашивают: зачем человеку церковная исповедь, зачем ему идти в храм, неужели нельзя каяться самому, например, дома, без «посредников»?
– Если исповедь в храме по каким-то причинам невозможна, можно исповедоваться и так, «без посредников». Но сможет ли неофит услышать, когда Господь ответит: «Хорошо, Я тебя простил»? Святой Иоанн Кронштадтский, когда как-то согрешал, молился, пока не получал у Бога прощения. Но у неофита разве такая степень общения с Богом?
У человека есть естественная потребность в общении. Но и в общении с человеком, и в общении с Богом очень важно не просто быть понятым, но и иметь видимый знак того, что тебя кто-то понимает. Господь так установил, чтобы человек получал Его прощение через другого человека – священника: «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20, 23).
– Когда человек приходит на исповедь, иногда возникает вопрос: а в чем конкретно исповедоваться? Совесть вроде бы «не болит», ни в чем не обличает, никого не убивал, не грабил.
– Да, совесть в первую очередь обличает человека в тяжелых грехах. Но если совесть ни о чем не говорит, то это часто значит лишь то, что совесть открывает рот, а ей этот рот затыкают. Святые отцы говорят: когда человек входит из света в темную комнату, то он сначала ничего не видит, потом, когда глаза его привыкают к темноте, он начинает видеть крупные объекты, потом мелкие, ну а если зажечь свет, то начинает видеть все. Также и человек, который начинает следить за своею внутренней жизнью, сначала видит только крупные грехи, потом помельче. А потом благодать даст ему свет для того, чтобы он мог «зрети своя прегрешения» – об этом мы просим Бога Великим постом в молитве святого Ефрема Сирина.
В каких грехах каяться – это вопрос времени. Вначале человек многого не понимает, не замечает, но в самом таинстве благодать, Дух Божий начинает человеку открывать видение его грехов. И человек, может быть, не осознавая даже, в чем именно он грешен, чувствует все равно свою греховность. Исповедование грехов – это осмысление, но есть еще и состояние чувств, человек сознает, что он грешен по сравнению со святостью – вот это и есть действие благодати.
Мой отец родился в 1900 году, то есть его молодость как раз пришлась на послереволюционные годы: все эти новые веяния, свобода… и он отдалился от Церкви. Его мама, моя бабушка, попросила его как-то пойти в церковь Великим постом и причаститься, сказала, мол, если сделаешь это, то я тебе в ноги поклонюсь. «Ну что ты, мама, я и так схожу», – ответил он и пошел на Арбат в храм к отцу Владимиру Воробьеву (деду нынешнего ректора ПСТГУ прот. Владимира Воробьева). Он пришел на исповедь, и у него не было никаких мыслей о покаянии: стоял, рассматривал молодых девушек в храме. Подошла его очередь, он стал на колени и на вопрос священника: «Ну что скажете, молодой человек?» – папа ответил: «Мне нечего сказать». – «А что же вы пришли?» – «Меня мама попросила». Тогда священник помолчал немного и ответил: «Это очень хорошо, что вы маму послушали», – накрыл отца епитрахилью и начал читать разрешительную молитву. «Что произошло со мною, я не понимаю до сих пор, – рассказывал потом мне отец. – Я зарыдал, как только из крана течь может вода, и когда шел обратно, то уже ни на кого не смотрел. Мир для меня стал совершенно иным». С этого времени отец стал ходить в Церковь, потом промыслом Божиим попал в тюрьму, сидел там в одних камерах с исповедниками и стал после тюрьмы священнослужителем.
Грехи, которые мы чаще замечаем в других, есть и в нас
– Но все-таки есть какие-то способы подготовиться к исповеди?
– Можно было бы посоветовать что-то почитать в этом направлении, есть хорошая книга отца Иоанна (Крестьянкина) «Опыт построения исповеди», еще что-то, но тут очень сложный момент: появилось много таких перечислений, в которых мы находим некое «смакование» грехов. И нужно быть очень осторожным с такими списками, потому что они иногда становятся своего рода учебниками, так как там есть такие грехи, о которых человек и не думал никогда. О плотских грехах вообще не нужно подробных описаний читать, потому что такие описания пачкают душу. А что же касается остального, то лучше просто прислушиваться к своему внутреннему состоянию. Когда мы видим в человеке недостаток, тот факт, что мы этот недостаток замечаем, значит, что этот грех есть и в нас. Вы помните про сучок в чужом глазу и бревно в своем? Что это такое, этот сучок? Сучок растет на бревне, а бревно – это страсть. Сучок – это грех, то есть конкретное проявление страсти. Но если вы не знаете, что это за дерево, что это за бревно, то вы никогда и не догадаетесь, что это именно за сучок! Как теперь принято говорить: каждый понимает в меру своей испорченности. Так вот мы именно тот грех замечаем в другом человеке, ту страсть понимаем, что есть и в нас самих.
– Некоторых людей смущает, что прощение, выходит, получить легко: пошел погрешил, потом покаялся, потом опять погрешил, опять покаялся – и можно снова? Никакого наказания?
– Это почему ж, это кто же вам такое сказал?! Грех прощен на исповеди, но что-то человек все равно терпит: классический пример – это благоразумный разбойник, который был распят рядом со Спасителем. Он покаялся, и Господь ему сказал: сегодня же со Мною будешь в раю. Ничего нечистого в рай не войдет, то есть Господь уже очистил его, простил ему грехи, но, несмотря на это, разбойник остался ведь висеть на кресте! И мало того, как гласит Евангелие, ему еще и перебили голени (Ин. 19, 32). Человек все равно что-то терпит, хотя и несоизмеримо с тем, что он должен бы понести за свои грехи.
– Многие христиане, хотя и исповедуются каждую неделю, все равно остаются грешниками, на вид ничем особенно не отличаясь ото всех прочих людей, да и каются часто в одних и тех же грехах, получается, исповедь им не помогает?
– Ничего подобного, кто постоянно над собою трудится, тот отличается. Что же касается одних и тех же грехов, то и апостолу Павлу было дано «жало в плоть», искушение, чтобы тот не превозносился. Как говорят: до последнего издыхания, даже до райских врат идет у человека борьба с грехом. Мария Египетская покаялась, но 17 лет еще после этого она боролась!
– Необходимо ли чувство покаяния на исповеди? Некоторые просто называют свои грехи без видимых чувств, это тоже нормально?
– Смысл борьбы со грехом не в том, чтобы человек его просто называл, а чтобы грех ему стал противен и мерзок! Когда мы были на Афоне, один батюшка спросил одного духовника: а почему, мол, бывает так, что мы причащаемся, каемся и опять те же грехи совершаем? И тот ответил: это просто боль сердечная не пересилила грех!
Если ты просто перечисляешь грехи, это значит, борьбы у тебя внутренней с грехом нет. Покаяние – это ведь и есть обретение в себе покаянного чувства. А чувство это от Бога – сердцу ведь не прикажешь. Но иногда и просто назвать свой грех на исповеди – это уже большой труд, усилие!
Исповедью покаяние только начинается, покаяние – это стержень всей духовной жизни. Молитва на исповеди, которую читает священник, – ее начало священник обычно читает всем сразу, а окончание уже каждому лично: «прощаю и разрешаю», – так вот начинается она в том числе и такими словами: «…подаждь ему (кающемуся, которому молитвой прощаются грехи) образ покаяния»! А что же было до этого, спросите вы? Он же уже вроде покаялся, а мы читаем вдруг: «…подаждь ему образ покаяния»! А это для того, чтобы показать, что исповедью просто начинается новая ступень покаяния.
Вы помните, как апостол Петр в Евангелии припал к ногам Спасителя и сказал: «Изыди от меня, яко аз грешен есмь»? Вот это и есть покаянное состояние, которое испытал и мой отец, когда почувствовал благодать Божию!
– Некоторые люди, придя в Церковь, после первой исповеди круто меняют свою жизнь, а некоторые, наоборот, почти не меняются, по-прежнему живут со своими грехами. От чего это зависит?
– От решимости. А для решимости нужно просить помощи Божией и еще терпения. Как-то лет сорок назад мы разговаривали с отцом Иоанном (Крестьянкиным), он еще молодой был, и он спросил, читал ли я у апостола Иакова такие слова: «Не хватает мудрости – проси мудрости». «Так вот, – спрашивает, – вы как думаете, что это за мудрость? Соломонова? Нет, это терпение!» Терпение – это искусство духовное. С помощью его и получается по-настоящему избавиться от греха.
– Иногда после исповеди наступает чувство душевного облегчения, а иногда нет. Что это значит, стоит ли ждать такого чувства от каждой исповеди?
– Если оно есть, то и слава Богу, но ждать его не нужно. Оно не обязательно должно появляться, и если оно не появляется, то это показывает, что нужно работать, что в борьбе с грехом расслабляться нельзя. И вообще духовных состояний не нужно ждать. Если они даются – хорошо, но ни ждать, ни гоняться за ними категорически не стоит. Если вы не чувствуете облегчения душевного после исповеди, то это не значит, что ваша исповедь не принята. Есть такая история у святых отцов: один человек все время каялся, каялся, а его все не покидало чувство тяжести, и отцы в обители стали за него молиться: Господи, он же так кается, почему Ты не простил ему до сих пор? И им был ответ: Я давно простил его, но страдание нужно ему для спасения.
– Насколько подробно положено описывать свои грехи на исповеди? Можно ограничиться названиями или обязательно посвящать священника в детали?
– К сожалению, если каждый будет описывать в подробностях, то это может затянуться до вечера. Плотские грехи вообще не стоит рассказывать в подробностях. К тому же когда рассказывают обстоятельства – по моему опыту, в этом часто есть элемент некоего оправдания самого себя. Иногда люди начинают пересказывать весь свой трудовой день: мне приносили порой целые тетради, потому что если начать описывать, что ты сделал за неделю или за месяц, то это сплошные романы начинаются!
Главное – это не подробности, а борьба: если назвал грех, то должен все-таки бороться с ним. Если нет настоящей борьбы с грехом, то никакие подробности тут не помогут.
Протоиерей Валериан КРЕЧЕТОВ родился в 1937 году в семье репрессированного бухгалтера и впоследствии священника Михаила Кречетова. Окончил школу в 1959 году, и тогда же был зачислен в Московский лесотехнический институт, спустя три года после окончания которого, последовав примеру отца, поступил в московскую семинарию. Рукоположен 12 января 1969-го, в 1973 году окончил Московскую Духовную академию. За долгие годы своего служения имел возможность общаться со многими выдающимися пастырями, в том числе с отцом Николаем Голубцовым, отцом Иоанном (Крестьянкиным), отцом Николем Гурьяновым. Сейчас является духовником Московской епархии и настоятелем Покровского храма села Акулово Одинцовского района.
Что такое исповедь и зачем она нужна человеку
Что такое исповедь и зачем она нужна?
И последняя мысль. Вот мы кушали сладкое и у нас заболели зубки. Мы терпели сколько могли, сладкое выплюнули, полоскали зубки содой. Но к врачу пойти рано или поздно все же пришлось (и хорошо, если рано). Было страшно и больно, но вот все позади, и какое же мы чувствуем облегчение от прекращения боли! Если мы настолько заботимся о своем теле, которое тленно, не будет ли безумием наплевать на свою душу, которая бессмертна?
Как выглядит исповедь?
Исповедь состоит из следующих частей:
Епитимья является не наказанием, а подгототвлением верующего к усвоению даров Св. Духа в Таинстве Евхаристии (делает возможным попытку принятия Тела и Крови Христовой не во грех). Когда священник читает разрешительную молитву, он накрывает голову кающегося епитрахилью; кающийся низко наклоняет голову, затем прикладывается к Евангелию и кресту. При этом он вспоминает, что в Евангелии написан Закон Божий, который он нарушил, а милостью и крестом Христовыми изглаживаются грехи кающегося. Разрешая кающегося от грехов, священник делает это не своей властью, а властью Христовой, данной ему в таинстве священства.
Если тебе тяжело и страшно исповедаться при людях (хотя поверь им не до тебя, они сами к аналою приступить готовятся), подойди к священнику отдельно, расскажи о своих затруднениях, и попроси отдельной исповеди наедине. Если у тебя имеются особые обстоятельства и ты не можешь по уважительной причине придти в храм (например, по болезни) – позови священника к себе, и он примет твою исповедь в любом месте и в любое время.
Я еще не готов к исповеди!
Не бойся. Тот стыд, который ты испытаешь при мысли о подходе к аналою, либо уже пребывая подле него; тот страх открытия нечистоты, который преодолеешь, подходя к храму – являются мерой пользы, которую ты получишь: мерой стыда и страха отмеряется польза Таинства. А вот мерой «бесстрашия» и осознания своего «достоинства» и «готовности» отмеряется бесполезность исповеди или повреждение от нее.
Ты не готов к исповеди, если только:
Когда исповедь бесполезна.
не согрешишь – не покаешься,
не покаешься – не спасешься.
Если ты пришел в храм отчитаться о проделанных грехах, исповедь твоя будет недействительной, никакой из грехов не будет прощен тебе, лицемер! Все, все они останутся на вые твоей. Лишь добавится грех оскорбления Таинства.
Ex opera operatum.
 | Бог не всемогущ. Бог не может сделать другого Бога. Не может перестать быть Богом. Не может нарушить свободу воли человека. Не может спасти человека без действий самого человека. Не может простить человека, если человек не просит прощения. Даже согрешить Бог не может. |
Не ври на исповеди и не старайся себя выгородить.
Так уж устроен человек, что даже на исповеди он ищет, как себя похвалить. Например, под предлогом исповедания оскудения своей молитвы хвастается, что практикует Иисусову молитву, да вот только, надо же напасть-то какая, последнее время все чаще теряет на молитве внимательность. Бедный гордец. А всего и надо было сказать, что повторяет он молитву бездумно, автоматически, как мелодию шлягера, и приучил себя к словам, не раздумывая над ними, подобно тому, как иные приучили себя к нецензурной брани.
Или рассказывает, как жена или теща своими придирками из себя вывела и до греха довела, вместо того, чтобы каяться в грехе тщеславия, неперенесения справедливых укоров от ближнего и винопитии.
Береги себя на исповеди от подобных грехов! Будь кратким, просто называй свои проступки, а не рассказывай, чем они по-твоему вызваны, и не восстанавливай контекст, в котором ты совершил мерзость: это не доверительная беседа с приятелем за бутылочкой, а Таинство исповеди пред лицом Божиим в присутствии свидетеля.
Живое Предание
Зачем идти на исповедь?
Кому исповедоваться – Богу, священнику или себе?
Сколько мне приходится вести разговоров на церковные темы, рано или поздно речь заходит об исповеди. И сразу же традиционно возникает два возражения, или оба вместе, или поодиночке. Но появляются эти возражения обязательно, причем одно из них звучит обычно достаточно агрессивно, а другое – наоборот, оборонительно.
– Зачем исповедоваться священнику, если я могу исповедоваться Богу?
– Я не могу исповедоваться чужому человеку, я стесняюсь.
Немудрено, что вопросы и возражения появляются в принципе. Исповедь – это уже не укромная вера в уголку, которую можно скрывать ото всех, даже ходя в церковь – ходишь себе, ставишь свечки, молишься чего-то перед иконами или дома, никто и знать не знает, что там у тебя внутри. Исповедь – это намеренное раскрытие себя, обнажение души, причем не лучших своих качеств, а наоборот, да еще перед совершенно чужим (чаще-то всего) человеком. Ясное дело, что в таком положении любой почувствует свою уязвимость и постарается воздвигнуть барьеры между собой и подобной ситуацией, дабы в нее не угодить. Так что возражения-то понятны, но понять – не значит принять.
Начну, пожалуй, с первой позиции – очень ее люблю, очень она перекликается с моим любимым аргументом о «Бог у меня в душе».
Когда я слышу, как мне в очередной раз заявляют «зачем идти исповедоваться в церковь, если я могу исповедоваться сразу Богу?», мне так и хочется уважительно сказать: «Вау! Каких высот святости вы достигли, уважаемый собеседник! Исповедоваться сразу Богу! Какой же это уровень богообщения должен быть, право слово. Какое глубинное и понимание своей греховности, какой ясный образ Творца в душе. Короче, если все так прекрасно, чего ж нимб-то не светится? Опять с утра начистить забыли?»
Что обычно подразумевается под исповедью «напрямую Богу»? Ну хорошо, если это действительно вставание на колени и покаянная молитва, еще лучше – если молитва не из ежедневного правила, где приведены «среднестатистические» грехи без подробностей. Очень уж удобны они, едешь по этим строчкам, как на саночках, учитывая еще, что все написано на церковнославянском, а поди разбери, что на этом языке значит какое-нибудь мшелоимство или там, скажем, тайноядение. Прекрасно, если это молитва искренняя, от души, с перечислением своих настоящих согрешений и подлинным в них покаянием. То есть, если это действительно обращение к Творцу и слезы перед Ним.
Но ведь чаще всего такого нет. Зачастую «исповедь сразу Богу» ограничивается угрызением совести и неохотным признанием самому себе, что, кажется, был не прав. И никакого выхода за рамки собственного «я» нет в принципе. Бог подразумевается как бы «по умолчанию» – мол, Он видел, что я в душе о чем-то совершенном пожалел – значит, я перед Ним раскаялся. А то, что никакого общения двух личностей при этом нет, что никакого стремления к Богу, обращения к Нему о прощении и помощи нет – так это никого не волнует, Бог обязан чутко прислушиваться к каждому движению души, даже если это движение вовсе не в Его сторону, а так… само в себе… и засчитывать раскаяние, хоть бы оно заключалось в одной скользнувшей мысли «как-то я нехорошо поступил».
А ведь цель исповеди и покаяния – это не констатация факта «я был не прав», это – возрождение, воссоединение с Богом, сращение единства с Ним, разорванного грехом. Исповедь как раз в том и заключается, что это выход за рамки собственного «я», перешагивание через обветшавшего себя, чтобы с Ним возродиться в чистоте и новизне.
Но даже в тех случаях, когда молитва – от души, сердечная, со слезами и воззваниями к Богу, опасности можно не миновать.
Понимаете, молиться в пустоту очень сложно. Молиться, храня разум от представлений «воочию» своего Собеседника – очень сложно. Я сейчас даже мизинцем не трону подлинную мистику и боговидение, чтобы не задевать еще одну огромную тему. Я ограничусь только тем, что человек сам себе представляет.
Молитва, одновременно сосредоточенная на себе – в своей душе, в своих грехах – и при этом не создающая «образ Бога» внутри себя, к которому эта самая молитва и начинает обращаться – это очень, очень высокая молитва. Умение не низводить Бога до какой-то картинки – трудное умение, не каждому дающееся и уж точно не сразу. А ведь подобный самосотворенный «образ Бога в душе» – это не безопасно. Это вам не видимая икона, на которой можно упокоить взор, обращаясь к Первообразу. Худо начинается, когда этот созданный внутри себя мысленный образ начинает оживать.
Нет, еще раз – я не про псевдомистический или шизофренический опыт, я не о том, что человек видит что-то наяву. Такое тоже бывает, но не будем сейчас ни о явственной прелести, ни о клинике. В прелесть можно впасть, и не видя наяву спускающийся с небес ангелов и Самого Господа во плоти. В прелесть можно впасть очень потихоньку, разрешая созданной в себе картинке заместить Того, Кто Единственный должен принимать исповедь.
Очень тяжело – что и говорить – молиться без отклика, без отзыва. И, хотя я далеко не придерживаюсь мысли, что, когда ты общаешься с Богом – это молитва, а когда Бог с тобой – это шизофрения, все-таки я полагаю, что ясные слышимые ответы от Него приходят реже, намного реже наших к Нему обращений. Да, Он может ответить и Сам, и это, вполне возможно, будет реальный мистический опыт и реальное переживание богообщения. Но все-таки это бывает редко. Очень редко. Так редко и так неожиданно, что я бы не стала, становясь на молитву, ни ждать этого, ни на это рассчитывать, ни даже этого хотеть.
И еще. Очень важное.
Как сказать себе «я прощен»?
Говорят это люди или действительно соединившиеся с Богом, ощутившие в себе целящее действие благодати, освещенные и освященные Его светом – и говорят благодарно и с полным, сколько вместят, сознанием глубины Его милосердия и Любви. И в таких случаях в словах «я прощен» ударение не на «я». А на «прощен», как на действие Бога. «Я прощен» – а дальше вся жизнь Ему и ради Него, потому что в одном этом обращении Бога к душе больше любви и милости, чем во всем окружающем мире, и получивший подлинный опыт общения с Богом это чувствует и понимает.
Или, что намного чаще, говорят это те, кто к Богу даже не обращался, а попросту решил за Него. «А чего? Я же понял, что был неправ!» Или, как вариант: «Я не мог по-другому, я был слаб – и Он меня простил».
Или не до конца соединившаяся с Богом совесть не позволит тебе за Бога простить самого себя. На глас свыше, возвещающий о прощении и отпущении, я рассчитывать бы не стала. И тогда исповедь «напрямую Богу» грозит затянуться до бесконечности – раскаяние, раскаяние, раскаяние без точки. Потому что никак не удается нащупать, когда же это прошлое тебе отпускается.
Да, милость Господа бесконечна, наши грехи перед Ним – что горсть песка перед морем, но рассчитывать на эту милость, принимая ее как должное – нельзя. Она – именно милость, она дается Богом искренне просящим, а не есть в любой ситуации по умолчанию, вне зависимости от искренности желания ее получить.
Вот и пойди пройди по у-у-у-у-узенькой тропочке между душевной расхлябанностью и острым мазохизмом.
Да, в церкви у аналоя мы тоже исповедуемся Богу, а не священнику. Но здесь, во-первых, есть слушающий – то есть опасность впасть в мечтания разной степени мазохизма и себялюбия все-таки намного меньше, разговор с живым человеком от этого здорово защищает. Во-вторых, священник – это человек, реально, по благодати священства, обладающий правом объявить отпущение грехов и поставить точку. В-третьих, это зримое свидетельство того, что исповедь – это не в прямом смысле «примирение» человека с Богом, типа Он сердится, а Его надо упросить и умилостивить – вот тоже распространенное заблуждение, а соединение с Богом через отречение от своих грехов. Я уж не говорю о том, что священник и советом помочь может. И даже за шкирку оторвать от стены, об которую в раскаянии убиться хочется, объясняя, что все не настолько страшно, не реви.
Теперь о втором возражении под названием «ой, я стесняюсь». Он чужой бородатый мужик, как я ему все это расскажу ваще?
О нем короче, потому что оно не такое интересное.
«Я стесняюсь». Когда я слышу такое, мне хочется посоветовать одно-единственное: да е-мое, да попробуйте хоть на одну минуточку перестать ставить себя в центр вселенной, вокруг которого крутятся интересы и мысли всех окружающих людей. Не беря в расчет экстраординарные случаи, когда действительно пойти на исповедь страшно (но даже и в таких случаях лучше себя все-таки туда за шкирку притащить, через «не могу»), скажу честно, основываясь на словах многих священников: то, что для нас «ой, я стесняюсь» – для них – обрыдлая каждодневная рутина, одуряюще одинаковая и однообразная. Полтора часа идет исповедь, еще час будет идти… Поверьте, их не приведет в экстаз и сладострастный трепет ни исповеданное рукоблудие, ни блуд, ни чего там еще особо клубничное из седьмой заповеди. Сколько лет, сколько служб, сколько прихожан – а грехи у всех одинаковые.
«Я стесняюсь…» На чашах весов собственные тонконервенные переживания – и примирение с Богом и с церковью, освобождение от душного и грязного прошлого. Исповеданные грехи – это наше прошлое, от которого мы и хотим отречься, это уже не мы, мы, пришедшие к аналою – уже другие, иначе бы мы сюда не пришли. Для Бога – и для священника – важно именно это, а не копание в грязном белье. Для Бога – и для священника – радость видеть искреннюю исповедь и искреннее очищение, просветление человека, потому что красивее этого нет ничего на свете. Да что по сравнению с этим все самые интригующие грехи и грешки?
А когда «я стесняюсь» сочетается с «я исповедуюсь сразу Богу» – это совсем мрачно. Это значит, что об общении с Богом там действительно речь не идет и исповедь за пределы себя самого не выйдет. Потому что, знаете, как-то очень странно стесняться грешного (как и ты сам) человека и не стесняться Бога. Что, правда, такая горячая и всепоглощающая к Нему любовь, до самозабвения? А откуда же тогда это стеснение берется у аналоя – если в душе горит такая любовь, то она в первую очередь сжигает все «я стесняюсь», потому что эти мелкие кручения вокруг своего «я» такой любви просто недостойны и с ней несовместимы. И когда грех ранит и ставит под вопрос отношения ТАКОГО накала и градуса – побежишь, пожалуй, рассказывать, забыв обо всех «я стесняюсь», и еще слова о себе позлее да пооткровеннее подберешь – чтобы уж в точности грех описать и отделить его от себя, чтоб вычистить его из себя, не оставив ни единой недоговоренности.
Наверное, мало кто согласится с тем, что я сейчас скажу, но – к исповеди надо прийти, с нее начинать воцерковление – не надо. Исповедь прекрасна там, где Бог желанен, где к Нему хочется вернуться. На исповедь нужно идти, как в травмпункт – вы же не будете стесняться даже самой уродской раны. У аналоя не грехи обсасывают, и священники очень неодобрительно относятся к поползновениям некоторых прихожан пообсуждать совершенные грехи, как в травмпункте вместо лечения не расспрашивают подробности инцидента – если только они не помогают лечению.
А «я стесняюсь» свидетельствует лишь о недостатке любви и доверия. И зацикленности на себе самом. Жизнь же во Христе как раз и призывает к взгляду наружу, на Него. А не к замыканию в себе.
И помнить всегда, что Ему радостнее простить, чем нам – быть прощенными.
Поделиться в соцсетях
Подписаться на свежие материалы Предания