что такое голодающие поволжья

Поволжский голод. Каннибализм и шокирующие кадры 1921-1922 годов (18+)

Голод в Поволжье 1921-1922 годов, согласно данным официальной статистики, охватил 35 губерний (Поволжье, Южную Украину, Крым, Башкирию, Казахстан, частично Приуралье и Западную Сибирь) с общим населением в 90 миллионов человек, из которых голодало не менее 40 миллионов.

Голод в той или иной степени охватил практически все регионы и города Европейской части Советских Республик. Потери в период голода трудно определить, поскольку никто не занимался точным подсчётом жертв. Самые большие потери наблюдались в Самарской и Челябинской губерниях, в автономной области немцев Поволжья и Башкирской автономной республике, общее число населения которых сократилось на 20,6 %. В социальном плане больше всех страдала деревенская беднота, особенно те, у кого не было молочного скота, спасшего от смерти многие семьи. В возрастном плане больнее всего голод ударил по детям, лишив значительную часть тех, кому удалось уцелеть, родителей и крова. В 1922 г. более полутора миллионов крестьянских детей, предоставленных самим себе, бродяжничали, прося подаяние и воруя, смертность в приютах для беспризорных достигала 50 %. Советское центральное статистическое управление определило дефицит населения за период с 1920 по 1922 гг. равным 5,1 млн. человек. Голод в России 1921 г., если не считать военных потерь, был крупнейшей для того времени катастрофой в европейской истории после средневековья.

Источник

В ЭПИЦЕНТРЕ ТРАГЕДИИ

Голод в Поволжье — страшная страница истории Самарского края

12 октября 2013, 14:22 25 832

Автор: Андрей Артёмов

Когда знакомишься с историей голода в Поволжье, кажется, что не узнаёшь реальность, а смотришь голливудский треш-хоррор. Здесь фигурируют будущий нацистский преступник, каннибалы, великий полярник и грабители церквей… Но, увы, это не фантазия, а реальные трагические события, которые случились на берегах Волги менее столетия назад. И первопричиной их послужили погодные аномалии.

«Вести с полей» были в почете во времена Советского Союза. Многие тонны зерна находили свое место на газетных полосах и в кадрах новостных программ. Даже сейчас, на региональных телеканалах можно увидеть посвященные этой теме сюжеты. Однако для большинства городских жителей озимые и яровые ¬ это не более чем малопонятные сельскохозяйственные темы. С телевизионного экрана землепашцы могут жаловаться на обильные осадки, сильную засуху и прочие сюрпризы природы. Но мы остаемся глухи к их стонам. Наличие хлеба, как и других продуктов, считается вечной, не подлежащей сомнения данностью. А аграрные катаклизмы могут лишь на пару рублей поднять его цену.

А ведь менее века назад наша губерния была в эпицентре гуманитарной катастрофы, а хлеб стал цениться на вес золота. Но, обо всем по порядку.

Причины голода

Первой предпосылкой к будущей катастрофе послужил неурожайный 1920 год. В Поволжье было собрано всего 20 млн. пудов зерна. В то время как в 1913 его количество достигало 146,4 млн. пудов. Весна 1921 года принесла небывалую засуху. В Самарской губернии уже в течении мая погибли озимые хлеба, а яровые стали засыхать. Отсутствие дождей и появление саранчи- «кобылки», поедавшей остатки уцелевшего урожая, послужили причиной гибели в к началу июля практически 100% посевов. Как итог, голодали более 85% населения Самарской губернии.

Практически все запасы продовольствия которые оставались у крестьян были изъяты в предыдущем году в ходе так называемой «продразверстки». В двух словах, этот термин означает отъем продуктов питания. Преимущественно, у крестьянства. Причем у «кулаков» он осуществлялся на «безвозмездной» основе (путем реквизиции). Другим же за это платили деньги по установленным государственным тарифам. Заведовали процессом так называемые «продотряды».

Многим из них перспектива принудительной продажи или изъятия продовольствия совсем не нравилась. Крестьяне стали принимать превентивные «меры». Все излишки и запасы хлеба подлежали «утилизации» — его ели, подмешивали в корм животным, сбывали спекулянтам, просто прятали или варили на его основе самогон.Первоначально «продразвёрстка» распространялась на хлеб и зернофураж. В заготовительную кампанию 1919—1920 гг. к ним были добавлены картофель и мясо, а к концу 1920 г. — почти все сельхозпродукты. После продразверстки 1920 года крестьяне уже осенью этого года были вынуждены есть семенное зерно.

География регионов охваченных голодом была очень широка. Юг современной Украины, Поволжье (от Каспийского Моря до Удмуртии), Южный Урал, часть Казахстана.

Действия властей

Ситуация складывалась патовая. Резервов продовольствия у советского правительства не было. В связи с этим в июле 1921 года было принято решение обратиться за помощью к капиталистическим странам. «Проклятые» буржуи не торопились помогать молодой республике и первая, небольшая гуманитарная помощь поступила только в начале осени. Тем не менее, в конце 1921-начале 1922 года ее количество увеличилось. Во многом благодаря активной кампании, которую организовал Фритьоф Нансен, знаменитый полярный исследователь и ученый.

Вот выдержка из его выступления 30 сентября 1921 года на ассамблее Лиги Наций:

Мы должны опередить русскую зиму, которая медленно, но верно надвигается с севера. Скоро русские воды покроются льдом. Постарайтесь по-настоящему понять, что будет, когда русская зима настанет всерьез, и попытайтесь представить себе, что значит не иметь пищи в эти лютые холода. Население целого края бродит по опустошенной стране в поисках еды. Мужчины, женщины, дети тысячами гибнут в снегах России. Попытайтесь представить себе, что это значит! Если вы когда-нибудь испытали, что такое борьба с голодом, борьба с жуткой зимней стихией, тогда вы поймете, какими это грозит последствиями. Я уверен, что вы не сможете сидеть спокойно и хладнокровно отвечать, что вам де очень жаль, но что вы, к великому своему сожалению, ничем не можете помочь.

Во имя человечности, во имя всего святого и благородного взываю я к вам: ведь у вас дома жены и дети, так подумайте, каково видеть воочию гибель миллионов женщин и детей.

Пока западные политики раздумывали какие выдвинуть условия Советам взамен на гуманитарную помощь, за дело взялись общественные и религиозные организации Европы и Америки. Их материальная помощь в борьбе с голодом была весьма велика.

Особенно крупных масштабов достигла деятельность АРА (Американской администрации помощи), возглавляемой тогдашним министром торговли США Гербертом Гувером (к слову, ярым антикоммунистом). На 9 февраля 1922 года ее вклад в борьбу с голодом составил составил сумму в 42 миллиона долларов. Против 12,5 потраченных советским правительством.

Большевики тоже не бездействовали. В июне 1921 года декретом ВЦИК Советов была организована Центральная комиссия помощи голодающим (ЦК Помгол). Она была наделена чрезвычайными полномочиями в области снабжения и распределения продовольствия. Подобные комиссии создавались и на местах. Производилась активная закупка хлеба зарубежом. Особое внимание было уделено организации помощи крестьянам в озимом севе 1921 года и яровом 1922 года. Для этих целей было закуплено около 55 млн. пудов семян.

Последствия голода

От голода и его последствий погибло около 5 миллионов человек. В Самарской области в 4 раза увеличилась смертность. Она достигла 13%. От голода более всего пострадали дети. Были нередки случаи когда родители избавлялись от лишних ртов. Не единичны были даже случаи каннибализма. Те же дети которые выживали, как правило, становились сиротами, пополняя многотысячную армию беспризорников.

Голодные годы, к сожалению, повторятся совсем скоро в 1932—1933 гг. Однако для Самарской области он будет более «щадящим». На сей раз больше всего пострадает Украина и юг России.

Воспоминания очевидцев и след в художественной литературе

Голод 1921-1922 годов описывается в повести нашего земляка А.С.Неверова — «Ташкент- город хлебный». Простыми, доходчивыми словами он рассказывает о свалившемся на народ несчастьи:

Дед умер, бабка умерла, потом — отец. Остался Мишка только с матерью да с двоими братишками. Младшему — четыре года, среднему — восемь. Самому Мишке — двенадцать… Мать с голодухи прихварывает. Нынче плачет, завтра плачет, а голод нисколько не жалеет. То мужика на кладбище несут, то сразу двоих. Умер дядя Михайла, умерла тетка Марина. В каждом дому к покойнику готовятся. Были лошади с коровами, и их поели, начали собак с кошками ловить.

Не правда ли, похож этот отрывок повести на дневник Тани Савичевой? Критика отнеслась к этому произведению весьма прохладно, однако в печать она была допущена. Но в середине 1930-х годов она попала в «запретительный» список. Опала с произведения Неверова была снята во времена хрущевской оттепели. В 1968 году по его мотивам был снят одноименный фильм, над сценарием которого работали Андрей Кончаловский и Андрей Тарковский.

Но суровая реальность тех лет, была куда более мрачной, нежели может ее передать литературное произведение.

Вот, что писала 27 января 1922 года газета «Правда» :

В богатых степных уездах Самарской губернии, изобиловавших хлебом и мясом, творятся кошмары, наблюдается небывалое явление повального людоедства. Доведенные голодом до отчаяния и безумства, съевши все, что доступно глазу и зубу, люди решаются есть человеческий труп и тайком пожирают собственных умерших детей. В селе Любимовке один из граждан вырыл из могилы мертвеца-девочку лет 14, перерубил труп на несколько частей, сложил части тела в чугуны… Когда это «преступление» обнаружилось, то оказалось, что голова девочки «разрублена надвое и опалена». Сварить же труп людоеду, очевидно, не удалось

Вот как описывает ситуацию губернский инструктор Александр Зворыкин в своем докладе от 15 февраля 1922 года:

Населением Ставропольского уезда съедено все, что только можно есть: кора деревьев, солома с крыш, тряпье, какое скапливалось годами, все суррогаты до катуна включительно. Собирают лошадиный кал и в свежем виде перерабатывают его в пищу. Трупоедство развито невероятно. Съедаются не только умершие родственники, но и воруются трупы из амбаров, куда свозятся все покойники в ожидании групповых похорон. Хоронят в каждой деревне один раз в 10-14 дней, человек по 60-80. За последнее время смертность дошла до 10-12 человек в день. Регистрация смертей при этом не ведется…

Съесть человека у многих уже не считается большим преступлением – мол, это уже не человек, а только его тело, которое все равно сожрут в земле черви. Раньше, мол, не ели и падаль, потому что это считалось грехом, а теперь подъели все. Говорят об этом с каким-то тупым равнодушием и спокойствием, и порой кажется, что разговор идет о какой-нибудь дунайской селедке, которая и побольше, и помясистей, и ценой подешевле.

Сохранились фотографии, сделанные в районах, страдавших от голода.

Комментарии, как говорят в таких случаях, излишни.

Источник

Голод в Поволжье: взгляд спустя столетие

Мас­со­вый голод 1921–1922 годов изве­стен как «голод в Повол­жье», хотя на самом деле охва­ты­вал огром­ную тер­ри­то­рию от Кры­ма до Сиби­ри. Боль­ше все­го постра­да­ли реги­о­ны так назы­ва­е­мо­го рис­ко­во­го зем­ле­де­лия, в том чис­ле Сред­нее Повол­жье, а имен­но Сама­ра и Сара­тов. В послед­них двух обла­стях голод при­об­рёл наи­бо­лее ужа­са­ю­щие мас­шта­бы: голо­да­ю­щих было соот­вет­ствен­но 89% и 70%, из-за чего за ним и закре­пи­лось ука­зан­ное обо­зна­че­ние. Несмот­ря на то, что бук­валь­но через 10 лет совет­ская стра­на пере­жи­ла ещё один, не менее раз­ру­ши­тель­ный голод, имен­но собы­тия 1920‑х гг., наря­ду с ленин­град­ской бло­ка­дой, ста­ли в оте­че­ствен­ной исто­рии сим­во­лом гума­ни­тар­ной катастрофы.

В одном из сёл Повол­жья, нача­ло 1920‑х гг.

Голод и особенности российского земледелия

Как сви­де­тель­ству­ют источ­ни­ки, за пред­ше­ство­вав­шие поволж­ским собы­ти­ям 900 лет на рус­ских зем­лях было зафик­си­ро­ва­но око­ло 40 слу­ча­ев мас­со­во­го голо­да — его пере­жи­ва­ло каж­дое поко­ле­ние. Чаще все­го он был обу­слов­лен неуро­жа­я­ми, свя­зан­ны­ми с пло­хи­ми погод­ны­ми усло­ви­я­ми и непло­до­род­но­стью почвы.

Впо­след­ствии к этим фак­то­рам доба­ви­лась эко­но­ми­че­ская отста­лость кре­стьян­ских хозяйств. Их раз­ви­тие тор­мо­зил целый ряд обсто­я­тельств: мало­зе­ме­лье и свя­зан­ная с ним пере­на­се­лён­ность дерев­ни, при­ми­тив­ная агро­тех­ни­ка, невоз­мож­ность полу­чать инфор­ма­цию из-за негра­мот­но­сти боль­шей части крестьян.

Не менее зна­чи­мую роль игра­ли недо­стат­ки общин­но­го зем­ле­поль­зо­ва­ния. Преж­де все­го, речь идёт о черес­по­ло­си­це, когда кре­стьян­ский надел делил­ся на несколь­ко участ­ков, порой лежав­ших дале­ко друг от дру­га. Сево­обо­рот при этом оста­вал­ся общим, и вла­де­лец фак­ти­че­ски не мог рас­по­ря­жать­ся наде­лом, как хотел. В ито­ге кре­стья­нин терял сти­мул улуч­шать каче­ство зем­ли и про­из­во­дить про­дук­цию сверх лич­но­го потреб­ле­ния и семен­но­го фон­да. Как след­ствие, в неуро­жай­ные годы дерев­ня вся­кий раз балан­си­ро­ва­ла на гра­ни голода.

Дети Повол­жья, 1920‑е гг.

Опре­де­лён­ные подвиж­ки нача­лись в ходе сто­лы­пин­ской земель­ной рефор­мы. По замыс­лу её орга­ни­за­то­ров, при лик­ви­да­ции общи­ны каж­дый её член полу­чал стро­го очер­чен­ный надел и дол­жен быть раз­ви­вать его как еди­но­лич­ник. Бла­го­да­ря уси­ли­ям рефор­ма­то­ров в Рос­сии дей­стви­тель­но воз­ник тон­кий слой подоб­ных соб­ствен­ни­ков, насы­щав­ших рынок про­дук­ци­ей. Этот так­ти­че­ский успех вдох­но­вил спе­ци­а­ли­стов, иссле­до­вав­ших эко­но­ми­ку дерев­ни, и спо­соб­ство­вал появ­ле­нию пред­став­ле­ния о том, что доста­точ­но «раз­гру­зить» её от лиш­них рук, что­бы интен­си­фи­ци­ро­вать хозяй­ствен­ную дея­тель­ность и полу­чить товар­ный хлеб.

Оши­боч­ность дан­но­го под­хо­да ста­ла замет­на уже в Первую миро­вую вой­ну, когда выяви­лась пря­мая вза­и­мо­связь меж­ду уве­ли­че­ни­ем коли­че­ства при­зыв­ни­ков и умень­ше­ни­ем объ­ё­ма про­из­ве­дён­ной сель­хоз­про­дук­ции. В эти годы наме­тил­ся и обрат­ный отток в общи­ну еди­но­лич­ни­ков, видев­ших в ней инсти­тут соци­аль­ной защи­ты в эпо­ху воен­ных катаклизмов.

Сле­ду­ю­щим уда­ром по про­из­во­дя­ще­му хозяй­ству ста­ла аграр­ная поли­ти­ка боль­ше­ви­ков. Поми­мо про­че­го, она была наце­ле­на про­тив дере­вен­ских соб­ствен­ни­ков. Нор­мы, по кото­рым высчи­ты­ва­лось, кто зажи­точ­ный, а кто бед­ный, были про­из­воль­ны­ми и назна­ча­лись вла­стя­ми. Если нор­ма пре­вы­ша­лась, «излиш­нюю» соб­ствен­ность изы­ма­ли. При­том сам вла­де­лец про­дол­жал по доку­мен­там чис­лить­ся зажи­точ­ным, ста­но­вясь объ­ек­том наси­лия со сто­ро­ны вла­стей и соб­ствен­ных соседей.

Ито­гом стал упа­док высо­ко­про­из­во­ди­тель­ных хозяйств. Вме­сте с тем, вся тяжесть начав­шей­ся прод­раз­вёрст­ки лег­ла на мел­кие и сред­ние хозяй­ства, кото­рые были не спо­соб­ны про­из­во­дить товар­ную про­дук­цию. Необ­хо­ди­мость кор­мить армию и город­ской про­ле­та­ри­ат при­во­ди­ла к тому, что у кре­стьян изы­ма­лись прак­ти­че­ски всё, что было в нали­чии, вклю­чая и без того скуд­ные резер­вы. Неуро­жай­ный для Повол­жья и цен­траль­ной Рос­сии 1920 год сде­лал неиз­беж­ным про­до­воль­ствен­ный кри­зис, а вслед за ним — и мас­со­вый голод.

Бежен­цы от голо­да в Самар­ской губер­нии, 1921 год

Почему начался голод

Попыт­ки осмыс­лить собы­тия в Повол­жье вся­кий раз натал­ки­ва­лись на слож­ную и неод­но­знач­ную кар­ти­ну голо­да. Кро­ме того, ему изна­чаль­но сопут­ство­вал силь­ный эмо­ци­о­наль­ный и поли­ти­че­ский фон. В совет­ских науч­ных пуб­ли­ка­ци­ях глав­ны­ми винов­ни­ка­ми голо­да объ­яв­ля­лись бело­гвар­дей­цы и интер­вен­ты, а так­же «внут­рен­няя контр­ре­во­лю­ция». Имен­но они, как счи­та­лось, в своё вре­мя разо­ри­ли те реги­о­ны, где он был осо­бен­но силь­ным. При этом авто­ры игно­ри­ро­ва­ли факт, что Казань, Сим­бирск и Сама­ра ста­ли «крас­ны­ми» уже осе­нью 1918 года, а Сара­тов был им всю Граж­дан­скую вой­ну. В пост­со­вет­ской исто­рио­гра­фии наме­тил­ся пере­кос в дру­гую сто­ро­ну. Теперь во всём были вино­ва­ты боль­ше­ви­ки, кото­рые с целью удер­жать власть устро­и­ли руко­твор­ный голод.

Любо­пыт­но, что в целом сдер­жан­ные оцен­ки при­сут­ству­ют в совет­ских мате­ри­а­лах, выхо­див­ших непо­сред­ствен­но во вре­мя голо­да, хотя в них уже про­сту­па­ют упо­мя­ну­тые выше сюже­ты. Опи­сы­вая послед­ствия вой­ны, тех­ни­че­скую отста­лость дерев­ни, отсут­ствие инфра­струк­ту­ры и транс­порт­ную раз­ру­ху, авто­ры отме­ча­ли, что дея­тель­ность «поме­щи­ков и капи­та­ли­стов» лишь «уси­ли­ла» эти явле­ния. Дру­гой вопрос, что в этом кон­тек­сте пол­но­стью выпус­ка­лись репрес­сив­ные прак­ти­ки вла­сти. С нача­лом новой эко­но­ми­че­ской поли­ти­ки, объ­яв­лен­ной вес­ной 1921 года, печать оче­вид­ным обра­зом стре­ми­лась зату­ше­вать пло­хие вос­по­ми­на­ния о прод­раз­вёрст­ке, заме­нён­ной нало­гом. При этом, осо­зна­вая нако­пив­шу­ю­ся за про­шед­шие три года озлоб­лен­ность кре­стьян, вид­ный пар­ти­ец Еме­льян Яро­слав­ский соста­вил целую мето­дич­ку, кото­рая долж­на была помочь аги­та­то­рам уго­во­рить дере­вен­ских пожерт­во­вать про­дук­ты и вещи в поль­зу голодающих.

Несо­мнен­но, в осно­ве голо­да лежал целый ком­плекс фак­то­ров. Услов­но они раз­де­ля­ют­ся на «общие» и «част­ные». В первую груп­пу мож­но отне­сти послед­ствия Пер­вой миро­вой и Граж­дан­ской войн, дис­функ­цию госу­дар­ства (в том чис­ле снаб­же­ния и путей сооб­ще­ния), нераз­ви­тость совре­мен­ных мето­дов зем­ле­поль­зо­ва­ния. Кро­ме того, сюда доба­вил­ся кли­ма­ти­че­ский фак­тор. Так, в апре­ле 1921 года в евро­пей­ской части Рос­сии было жар­че, чем в июне, осад­ков места­ми выпа­ло в сто раз мень­ше нормы.

Ко вто­рой груп­пе мож­но отне­сти непро­ду­ман­ную аграр­ную поли­ти­ку вла­стей — преж­де все­го, раз­гром высо­ко­про­из­во­ди­тель­ных хозяйств и репрес­сив­ные мето­ды прод­раз­вёрст­ки. Ещё одним фак­то­ром ста­ло окон­ча­ние борь­бы с орга­ни­зо­ван­ным Белым дви­же­ни­ем и мас­со­вая демо­би­ли­за­ция Крас­ной армии. Вче­раш­ние сол­да­ты, мно­гие из кото­рых вое­ва­ли уже шесть лет, не воз­вра­ща­лись к сво­им хозяй­ствам, а наобо­рот, сби­ва­лись в банды.

Ход событий, масштаб бедствия и международная помощь

Мас­штаб бед­ствия был оче­ви­ден уже вес­ной 1921 года. Впо­след­ствии ста­нет извест­но, что уро­жай­ность упа­ла вдвое по срав­не­нию с уров­нем 1913 года. Голод охва­тил, по раз­ным дан­ным, от 27 до 40 млн чело­век при офи­ци­аль­ном насе­ле­нии стра­ны в 130 млн. Нача­лись напа­де­ния на про­до­воль­ствен­ные скла­ды и желез­но­до­рож­ные соста­вы. Кре­стьяне целы­ми семья­ми сни­ма­лись с наси­жен­ных мест и отправ­ля­лись туда, где «зем­ля родит». Так, через вок­за­лы Цари­цы­на еже­днев­но про­хо­ди­ло до 2000 чело­век. В это вре­мя стра­на толь­ко пере­хо­ди­ла от воен­но­го ком­му­низ­ма к нэпу, и вла­сти по-преж­не­му стре­ми­лись накор­мить голо­да­ю­щих за счёт допол­ни­тель­ных хлеб­ных наря­дов, спу­щен­ных в уро­жай­ные реги­о­ны. Это вызы­ва­ло зако­но­мер­ное воз­му­ще­ние и кон­флик­ты на местах. К труд­но­стям сбо­ра про­дук­тов добав­ля­лись про­бле­мы с логи­сти­кой. Рабо­чих и крас­но­ар­мей­цев при­зы­ва­ли отчис­лять часть пай­ка и жало­ва­ния в поль­зу голо­да­ю­щих, одна­ко, как при­зна­ва­ли даже вла­сти, те сами нахо­ди­лись не в луч­шем состоянии.

В руко­вод­стве стра­ны обсуж­да­лись раз­лич­ные меры ста­би­ли­за­ции ситу­а­ции, одна­ко ни одну из них ока­за­лось невоз­мож­но вопло­тить. Мас­со­вой эва­ку­а­ции меша­ли рас­стро­ен­ные пути сооб­ще­ния. При­зыв ново­бран­цев в армию не сни­мал про­до­воль­ствен­ной про­бле­мы. На закуп­ку нуж­но­го объ­ё­ма про­дук­тов за гра­ни­цей не хва­та­ло валю­ты. Создан­ный в июле 1921 года Коми­тет помо­щи голо­да­ю­щим не справ­лял­ся со сво­ей глав­ной зада­чей. По вос­по­ми­на­ни­ям сотруд­ни­ков, серьёз­ной поме­хой была нехват­ка ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных кад­ров, бес­хо­зяй­ствен­ность мест­ных орга­нов и рав­но­ду­шие насе­ле­ния в губер­ни­ях, не охва­чен­ных голо­дом. В центр посту­па­ла крайне раз­но­ре­чи­вая инфор­ма­ция. Как писал в том же июле 1921 года нар­ком ино­стран­ных дел Геор­гий Чиче­рин гла­ве испол­ко­ма Мос­со­ве­та Льву Каме­не­ву, сооб­ще­ния с мест колеб­лют­ся «меж­ду крайне алар­мист­ски­ми кар­ти­на­ми и уте­ши­тель­ны­ми ука­за­ни­я­ми на то, что вовсе не так плохо».

Меж­ду тем ситу­а­ция ухуд­ша­лась с каж­дым днём. В кон­це 1921 года пуд муки в Сара­тов­ской губер­нии сто­ил мил­ли­он руб­лей при сред­не­ме­сяч­ной зар­пла­те рабо­че­го в несколь­ко тысяч. За вед­ро кар­то­фе­ля мож­но было купить дом, а за несколь­ко пудов муки — целое хозяй­ство. Основ­ной пищей ста­ли сур­ро­га­ты, при­чём «зелё­ный хлеб», при­го­тов­лен­ный цели­ком из лебе­ды, мог­ли поз­во­лить себе толь­ко зажи­точ­ные люди. Осталь­ным при­хо­ди­лось доволь­ство­вать­ся более дешё­вы­ми аналогами.

Их пита­тель­ность, по оцен­ке спе­ци­а­ли­стов, коле­ба­лась от 2 до 5% и явно была недо­ста­точ­ной. Когда закон­чи­лись сур­ро­га­ты, в пищу пошли соло­мен­ные кры­ши домов, гли­на и навоз. Смерт­ность уве­ли­чи­лась с 2,5 до 12–14%, боль­ни­цы и дет­ские при­юты были пере­пол­не­ны. Неко­то­рые дерев­ни пол­но­стью выми­ра­ли, в дру­гих кре­стьяне совер­ша­ли само­убий­ства, запи­ра­ясь в «чёр­ных» банях. Пери­о­ди­че­ски появ­ля­лись сооб­ще­ния о каннибализме.

Дети Повол­жья, 1920‑е гг.

Поняв, что сво­и­ми сила­ми не спра­вить­ся, совет­ское пра­ви­тель­ство пуб­лич­но при­зна­ла мас­со­вый голод. С ведо­ма вла­стей 13 июля 1921 года Мак­сим Горь­кий, поль­зу­ясь миро­вой извест­но­стью, выпу­стил обра­ще­ние «Ко всем чест­ным людям». В нём он при­звал «всех чест­ных людей Евро­пы и Аме­ри­ки» к «немед­лен­ной помо­щи рус­ско­му наро­ду». Бук­валь­но через десять дней на при­зыв Горь­ко­го отклик­нул­ся Гер­берт Гувер, министр тор­гов­ли США, воз­глав­ляв­ший непра­ви­тель­ствен­ную «Аме­ри­кан­скую адми­ни­стра­цию помо­щи» (American Relief Administration). Дого­вор меж­ду Моск­вой и ARA был под­пи­сан 20 авгу­ста 1921 года в Риге, а уже к 1 октяб­ря орга­ни­за­ция отпра­ви­ла в Повол­жье око­ло 500 ваго­нов про­до­воль­ствия. Все­го к маю 1922 года в реги­он посту­пи­ло более 5200 ваго­нов (более 5 млн пудов) про­дук­тов. Поми­мо это­го, в Рос­сию посту­па­ли меди­ка­мен­ты, одеж­да и обувь. Источ­ни­ка­ми поступ­ле­ния были запа­сы армии США и аме­ри­кан­ско­го Крас­но­го Кре­ста. Нема­лую долю состав­ля­ли част­ные пожерт­во­ва­ния. Так, на вне­сён­ные 10 дол­ла­ров (око­ло 200 совре­мен­ных) заку­па­лось 22 кг муки, 11 кг риса, 4,5 кг жиров, столь­ко же саха­ра, чай и сгу­щён­ка. Этот паёк мог обес­пе­чить сред­нюю семью на неде­лю. Посыл­ки с едой полу­ча­ли рос­сий­ские пре­по­да­ва­те­ли, вра­чи, арти­сты и дру­гие пред­ста­ви­те­ли интеллигенции.

Аме­ри­кан­ская бла­го­тво­ри­тель­ная орга­ни­за­ция АРА (Аме­ри­кан­ская адми­ни­стра­ция помо­щи в Сама­ре, 1921–1922 гг.

Офи­сы ARA были уком­плек­то­ва­ны аме­ри­кан­ски­ми офи­це­ра­ми — вете­ра­на­ми Пер­вой миро­вой вой­ны. Один из них вспо­ми­нал, что Фран­ция 1918 года, по срав­не­нию с их нынеш­ней рабо­той, была «про­сто лет­ним курор­том». Самих аме­ри­кан­цев было немно­го, око­ло 300 чело­век, весь обслу­жи­ва­ю­щий пер­со­нал наби­ра­ли из мест­ных. Поми­мо бла­го­тво­ри­тель­но­сти, ARA нала­жи­ва­ла связь и пути сооб­ще­ния. В неко­то­рых рай­о­нах пред­ста­ви­те­ли орга­ни­за­ции ста­но­ви­лись реаль­ной вла­стью. Это не мог­ло не раз­дра­жать совет­ские орга­ны. В свою оче­редь, ГПУ подо­зре­ва­ло ARA в шпи­о­на­же. Эти пред­став­ле­ния потом отра­зят­ся в совет­ской лите­ра­ту­ре: из неё сле­до­ва­ло, что Гувер, помо­гая Сове­там, шан­та­жи­ро­вал аме­ри­кан­ское пра­ви­тель­ство и при этом вёл на совет­ской тер­ри­то­рии дивер­си­он­ную работу.

Вслед за ARA в Рос­сию ста­ла при­бы­вать помощь от дру­гих зару­беж­ных орга­ни­за­ций, преж­де все­го, Меж­ду­на­род­но­го коми­те­та помо­щи Рос­сии. Им руко­во­дил вер­хов­ный комис­сар Лиги Наций, зна­ме­ни­тый поляр­ник Фритьоф Нан­сен (за свою гума­ни­тар­ную рабо­ту он впо­след­ствии полу­чит Нобе­лев­скую пре­мию мира). В апре­ле 1922 года запад­ные мис­сии кор­ми­ли поло­ви­ну, а в июне — свы­ше 90% голо­дав­ших детей Повол­жья. К июню того же года пита­ни­ем были обес­пе­че­ны две тре­ти, а к сен­тяб­рю — почти все голо­дав­шие взрос­лые. Нель­зя ска­зать, что и совет­ское пра­ви­тель­ство сиде­ло сло­жа руки. Посте­пен­но вла­стям уда­лось моби­ли­зо­вать внут­рен­ние ресур­сы. Помощь так­же посту­па­ла по линии Меж­ду­на­род­ной рабо­чей помо­щи голо­да­ю­щим (Меж­ра­б­пом­гол). Бла­го­да­ря пред­при­ня­тым уси­ли­ям осе­нью 1922 года мас­со­вый голод пошёл на спад, хотя его про­яв­ле­ния фик­си­ро­ва­лись в отдель­ных обла­стях вплоть до 1924 года.

Раз­груз­ка про­до­воль­ствия со скла­да Меж­ду­на­род­но­го Сою­за по спа­се­нию детей в Сара­то­ве. Фото из архи­ва Фритьо­фа Нан­се­на, нор­веж­ско­го поляр­но­го иссле­до­ва­те­ля, помо­гав­ше­го голо­да­ю­щим Повол­жья. 1921–1922 гг.

По офи­ци­аль­ной вер­сии, в рам­ках борь­бы с голо­дом в янва­ре 1922 года было нача­то изъ­я­тие цер­ков­ных ценностей.

Голод в культуре и массовом сознании

Ещё во вре­мя голо­да его обра­зы ста­ли про­ни­кать в искус­ство и повсе­днев­ную жизнь. То и дело они воз­ни­ка­ли в лите­ра­ту­ре. Напри­мер, Сер­гей Есе­нин в «Стране него­дя­ев» писал:

Там… За Сама­рой… Я слышал…
Люди едят друг друга…

Или у Алек­сея Кру­чё­ных в сти­хо­тво­ре­нии «Голод» 1922 года:

Дети гло­та­ли с голодухи,
Да видят — в кот­ле пла­ва­ют чело­ве­чьи руки,
А в углу воро­ча­ют­ся порван­ные кишонки. —
У‑оx. — заво­пи­ли, да ора­вой в дверь
И ещё пуще ахнули:
Там мамень­ка висела —
Шея посиневшая
Обмо­та­на намы­лен­ной паклей!

Мак­си­ми­ли­ан Воло­шин в 1923 году тоже напи­сал стихотворение«Голод»:

Гло­да­ли псы ото­рван­ные руки
И голо­вы. На рын­ке торговали
Дешё­вым студ­нем, тош­ной колбасой.
Бара­ни­на была в про­да­же — триста,
А чело­ве­чи­на — по сорока.
Душа была дав­но дешев­ле мяса.

У Гри­го­рия Белых и Лео­ни­да Пан­те­ле­е­ва в «Рес­пуб­ли­ке ШКИД» (1927) двор­ник Меф­таху­дын при­е­хал в Пет­ро­град из Сама­ры, «бежал от голо­да». Повесть «Таш­кент — город хлеб­ный» (1923) Алек­сандра Неве­ро­ва опи­сы­ва­ет путе­ше­ствие маль­чи­шек из голод­ных мест в пло­до­род­ный Тур­ке­стан. Этот же сюжет воз­ни­ка­ет в романе «Два капи­та­на» (1940) Вени­а­ми­на Каве­ри­на. У Иль­фа и Пет­ро­ва в «Две­на­дца­ти сту­льях» (1928) сюжет с голо­дом обыг­ры­ва­ет­ся в сар­ка­сти­че­ском ключе:

«Меж­ду тем помрач­нев­ший инспек­тор пожар­ной охра­ны спу­стил­ся задом по чер­дач­ной лест­ни­це и, сно­ва очу­тив­шись в кухне, уви­дел пяте­рых граж­дан, кото­рые пря­мо рука­ми выка­пы­ва­ли из боч­ки кис­лую капу­сту и обжи­ра­лись ею.
— Дети Поволжья?
Аль­хен замялся».

Насле­дие поволж­ских собы­тий неожи­дан­но пре­ло­ми­лось в совре­мен­ном рос­сий­ском фольк­ло­ре. Так, в «страш­ных исто­ри­ях» пери­о­ди­че­ски воз­ни­ка­ет топос «дерев­ни людо­едов», в кото­рой ока­зы­ва­ют­ся глав­ные герои. Он осно­ван на реаль­ных собы­ти­ях, про­ис­хо­див­ших в Пуга­чёв­ском уез­де Сара­тов­ской губер­нии на пике голо­да, зимой 1921/22 гг. Этот край сам по себе пред­став­лял иде­аль­ную лока­цию для хор­ро­ра. Мест­ные сёла были раз­бро­са­ны по бес­край­ней сте­пи, вда­ли от круп­ных горо­дов. Свя­зи с ними не было, а доро­ги были навод­не­ны бан­ди­та­ми. Имен­но здесь были выяв­ле­ны фак­ты груп­по­во­го людо­ед­ства, кото­рые затем ста­ли частью город­ских легенд.

Дети обе­да­ют в сто­ло­вой Аме­ри­кан­ско­го коми­те­та в Каза­ни. 1921–1922 гг.

Свой след голод оста­вил и на совет­ской кухне: молоч­ная лап­ша и какао, тра­ди­ци­он­ные блю­да в сто­ло­вых дет­ских учре­жде­ний, вхо­ди­ли в стан­дарт­ное меню пита­тель­ных пунк­тов ARA.

Посте­пен­но на сме­ну голо­ду при­хо­ди­ло изоби­лие нэпа, и потря­се­ния про­шлых лет ста­ли мед­лен­но забы­вать­ся. Это­му спо­соб­ство­ва­ла и поли­ти­ка вла­стей. Так, музей исто­рии голо­да в Сама­ре, откры­тый по горя­чим сле­дам ещё в 1922 году, был закрыт уже через три года, в 1925 году. Такая же участь постиг­ла ана­ло­гич­ный музей в Сара­то­ве. К сло­ву, то же самое впо­след­ствии про­изой­дёт и с музе­ем бло­ка­ды в Ленин­гра­де. Совет­ские граж­дане, сотруд­ни­чав­шие с ARA, попа­ли под репрес­сии. Кни­га Ана­ста­сии Цве­та­е­вой «Голод­ная эпо­пея» (1927) была откло­не­на изда­тель­ством. Тема голо­да за ред­ким исклю­че­ни­ем (как в слу­чае с экра­ни­за­ци­ей кни­ги Неве­ро­ва в 1968 году) не под­ни­ма­лась в искус­стве. Наи­бо­лее ярки­ми образ­ца­ми ико­но­гра­фии голо­да оста­лись пла­ка­ты Дмит­рия Моора и Ива­на Сима­ко­ва, создан­ные непо­сред­ствен­но под впе­чат­ле­ни­ем от происходящего.

«Помо­ги!». Дмит­рий Моор. 1921 год

Не в послед­нюю оче­редь по этим при­чи­нам собы­тия 1921–1922 гг. сто лет спу­стя пред­ста­ют в виде спо­ра­ди­че­ских и не свя­зан­ных меж­ду собой обра­зов. Порой в инфор­ма­ци­он­ном про­стран­стве они сли­ва­ют­ся с голо­до­мо­ром 1932–1933 гг. В част­но­сти, фото­гра­фии, сде­лан­ные в тот пери­од, неред­ко отно­сят­ся к сле­ду­ю­ще­му деся­ти­ле­тию. Тем не менее само кли­ше «голод в Повол­жье» по-преж­не­му воз­ни­ка­ет в мас­со­вом созна­нии, ста­но­вясь сим­во­лом зло­ве­ще­го и мрач­но­го безвременья.

Источник