что такое гаврилиада пушкина
«Гавриилиада»: причины и следствие
200 лет назад Александр Пушкин написал скандальную поэму, за которую был допрошен и мог поплатиться каторгой
Текст: Яков Миркин, доктор экономических наук
Сюжет
Счастлив, конечно, но мог бы схлопотать Сибирь и каторгу за такие шалости.
Преступление
«Кто умышленно возложит хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на родшую Его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Присно-Деву Марию, или на Честный Крест, или на Святых Его Угодников, и будет в том совершенно обличен; тот подвергается лишению всех прав состояния, наказанию кнутом и ссылке в каторжную работу, а сверх того и публичному Церковному покаянию».
Пагуба! И она чуть не наступила. Семь лет спустя после сочинения, в июне 1828 г., «крепостные люди отставного штабс-капитана Митькова «принесли к Высокопреосвященному Митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому прошение, что господин их развращает их в понятиях Православной, ими исповедуемой, Христианской веры, прочитывая им из книги его рукописи некое развратное сочинение под названием Гавриилиада, и представили Высокопреосвященному Митрополиту и ту самую книгу».
«Но так как Гавриилиада приписывалась Пушкину, то по Высочайшему повелению учреждена Комиссия, в которую вошли: граф В.П. Кочубей, граф П.А. Толстой и князь А.Н. Голицын». 4
Следствие
25 июля 1828 г. Первое заседание комиссии.
а) им ли написана поэма «Гавриилиада»?
в) имеет ли он у себя оную, и если имеет, то потребовать, чтобы он вручил ему свой экземпляр;
Представим только: высшие чины государства, по личному распоряжению императора, в созданной им комиссии, под страхом того, что можете лишиться всех прав состояния, а заодно отправиться на каторгу за юношеские шалости, совершенные 7 лет назад, задают вопросы в лоб: да или нет, было или не было? Как отвечать?
Пушкин обдуманно ответил: нет, нет и еще раз нет.
3-5 августа
2. В первый раз видел я «Гавриилиаду» в Лицее в 15-м или 16-м году и переписал ее; не помню, куда дел ее, но с тех пор не видал ее.
3. Не имею. 10 класса Александр Пушкин». 7
А что такое «10 класса?» Ничтожество в Табели о рангах. Коллежский секретарь, то же самое, что штабс-капитан в пехоте и лейтенант во флоте.
Не поверили. Императору доложено, императору этого мало.
12 августа
Указание П.А. Толстому:
«Государь соизволил, чтобы вы поручили военному генерал-губернатору, чтобы он снова, призвав чиновника X-го класса Пушкина, спросил у него, от кого получил он в 15-м или 16-м году. упомянутую поэму, изъяснив, что открытие автора уничтожит всякое сомнение по поводу обращающихся экземпляров этого сочинения под именем Пушкина; о последующем же донести Его Величеству». 8
Какой высочайший уровень общения!
А ответ Пушкина? Конечно, полная «несознанка»!
19 августа
«Рукопись ходила между офицерами Гусарского полку, но от кого из них именно я достал оную, я никак не упомню. Мой же список сжег я вероятно в 20-м году. Осмеливаюсь прибавить, что ни в одном из моих сочинений, даже из тех, в коих я наиболее раскаиваюсь, нет следов духа безверия или кощунства над религиею. Тем прискорбнее для меня мнение, приписывающее мне произведение столь жалкое и постыдное. 10 класса Александр Пушкин». 9
Ничего не помню, свой список сжег, никогда в духе безверия или кощунства над религией не писал. А «Гавриилиада» жалка и постыдна.
И кто посмеет упрекнуть его? Кто посмеет обвинить в том, что он сделал попытку повернуть авторство на кн. Горчакова, известного вольными стихами, прадеда Столыпина, умершего до того за четыре года?
«Мне навязалась на шею преглупая шутка. До Правительства дошла наконец «Гавриилиада»; приписывают ее мне; донесли на меня, и я, вероятно, отвечу за чужие проказы, если кн. Дм. Горчаков 10 не явится с того света отстаивать права на свою собственность. Все это не весело. «. 11
Его письма перлюстрировались, и это был отличный способ донести что-то до властей. «Пушкин. письма свои писал, зная, что они могут перлюстрироваться и перлюстрируются на почте. иногда он позволял писать себе откровенно по почте именно в расчете, что письмо будет прочитано посторонними лицами помимо адресата. «. 12
28 августа
Продолжать расследование! Пусть скажет, кто, в самом деле, автор! На показании Пушкина императором «начертано»:
«Г. Толстому призвать Пушкина к себе и сказать ему моим именем, что, зная лично Пушкина, я его слову верю. Но желаю, чтобы он помог Правительству открыть, кто мог сочинить подобную мерзость и обидеть Пушкина, выпуская оную под его именем». 13
Самое смешное, что у Пушкина и Николая I были общие правнуки (по линии внучки Пушкина, Софии де Торби). И праправнуки. Неисповедимы пути Господни!
2 октября 14
Еще один круг. Толстой призвал Пушкина и «потребовал от него, чтобы он, «видя к себе благоснисхождение Его Величества, не отговаривался от объявления истины, и что Пушкин, по довольном молчании и размышлении, спрашивал: дозволено ли ему написать прямо Государю Императору и, получив на сие удовлетворительный ответ, тут же написал Его Величеству письмо и, запечатав оное, вручил Графу Толстому». 15
Не распечатывая письмо, Комиссия передала его Николаю I.
На этом вся история подходит к счастливому концу. Комиссия с облегчением заключила, что «может быть впоследствии, при продолжении наблюдения и разысканий, можно будет открыть сочинителя сего гнусного творения». 17
Приговор
31 декабря 1828 г.
А вот и точка. Есть резолюция Николая I на докладной записке: «Мне это дело подробно известно и совершенно кончено. 31 декабря 1828 г.». 18
А вот еще одно свидетельство: «Гавриилиада» Пушкина. Отпирательство. Признание. Обращение с ним государя». Это запись, продиктованная Голицыным, членом Комиссии. 20
«Сам Пушкин позднее, как говорят, не терпел даже упоминания в своем присутствии об этой поэме». 21 И истреблял ее списки. 22
Но рукописи, тем более божественные, не горят.
И остаются свидетельством того, как мы, увы, взрослеем. Как становимся консервативнее и осмотрительнее, как начинаем строить опасливые отношения с государством, утрачивая юношескую бесшабашность. И как же ее жалко! Этой бездумности, этого поношения всех и вся, этой полной уверенности, что именно с нас все начинается заново!
Мария и ее младенец для всех священны. Были, есть и будут.
Защитительная речь
Не бойтесь смеха! Не вздумайте лишь бить челом! Не нужно только сморщенных лиц!
«Огонь любви в лице ее разлился, и нежностью исполнилась душа». Что может быть лучше этой радости?
Еще раз о Пушкине и Гавриилиаде
ЕЩЕ РАЗ О ПУШКИНЕ И «ГАВРИИЛИАДЕ»
Но на этом история с «Гавриилиадой», как видим, не закончилась. В 19 веке «нашлись» еще «доказательства» якобы авторства Пушкина. И одно из них, увы, принадлежит Петру Вяземскому. Этот «друг» поэта много вредил ему вместе с другим «другом» Пушкина Александром Тургеневым. Так много, что часть вины за гибель гения лежит и на них.
Неизвестно, когда было обнародовано письмо Вяземского Тургеневу за 1822 год, в котором, в частности, он пишет 10 декабря из Остафьева: «…Пушкинъ прислалъ мне одну свою прекрасную шалость:
Мы же сегодня читаем этот отрывок в ином виде:
Шестнадцать лет, невинное смиренье,
Бровь тёмная, двух девственных холмов
Под полотном упругое движенье,
Нога любви, жемчужный ряд зубов.
Зачем же ты, еврейка, улыбнулась,
И по лицу румянец пробежал?
Пропуск у Вяземского:
«В глуши полей, вдали Ерусалима,
Вдали забав и юных волокит
(Которых бес для гибели хранит),
Красавица, никем ещё не зрима,
Без прихотей вела спокойный век.
Её супруг, почтенный человек,»
Куда ни погляжу, везде я вздор встречаю!
Хотя не много примечаю,
Но вздор повсюду так велик,
Что сам является собою.
Дурачество свой кажет лик
И громко всем гласит трубою:
Я здесь!
Добро с дурачеством ты свесь,
На крошечку добра найдешь ты вздору
Большую гору!
Против прямых путей
Безумно всяк шагает,
И глупости сетей
Никто не избегает.
Портной век пакостно одет,
Сапожник босиком, уроды щеголяют!
Монах таращится на свет,
Судьи душой кривят, работники гуляют,
Дурак собой как черт надут,
Честным себя зовет и плут,
Скрывая всяк личину,
Все кажут ныне спину,
У всех фальшивые умы,
Чертям подобны стали мы.
Оскорблённые «Гаврилиадой»
195 лет назад А. Пушкин завершил свою самую скандальную поэму
№ 13(504) от 6.04.16 [«Аргументы Недели », Лев ЩУКИН ]
Александр Сергеевич Пушкин частенько ходил по краю – то крамольные стихи напишет, то дружбу с заговорщиками заведёт, то на дуэлях стреляется. Но умереть до срока не стремился ни на эшафоте, ни в остроге. Потому от авторства написанной в апреле 1821 года «Гаврилиады» отпирался как мог – ведь за неё ему светила верная каторга, а то и смертная казнь.
Барин-развратитель
Началось всё, как водится, с доноса. Дворовые люди отставного штабс-капитана Митькова Никифор Денисов и Спиридон Ефимов с помощью некоего монаха (сами были неграмотны) написали митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Серафиму, что их барин хранит «развратное сочинение под заглавием Гаврилиады», которое им иногда издевательски читает и тем самым «развращает в понятиях православной веры». К доносу была приложена крамольная рукопись (видимо, выкрали). Это действительно был список поэмы, где библейское предание о Благовещении излагалось талантливо, но… Дальше выбирайте формулировки – игриво? цинично? похабно? кощунственно? На рукописи значилось имя автора: Пушкин.
Для дальнейшего понимания: собственноручной пушкинской рукописи «Гаврилиады» не сохранилось. Но авторство поэмы не вызывает сомнений. Во-первых, что называется, рука мастера. Во-вторых, известны наброски, планы, чувствуется перекличка с другими произведениями, да и то, что написал «Гаврилиаду» именно Александр Сергеевич, упоминали в письмах современники. Кроме того… Но об этом – ниже.
Судя по всему, «Гаврилиада» была окончательно дописана поэтом в апреле 1821 г. в Кишинёве. Но существовала подпольно, расходясь по России в бесчисленных рукописных копиях. Теперь же «засветилась»…
Митрополит Серафим был фигурой влиятельной. Именно он после казни декабристов составил «высочайше опробованное» «Благодарственное молебное пение Господу Богу, даровавшему победу на ниспровержение в 14 день декабря 1825 года крамолы, угрожавшей всему русскому государству» (кстати, брат обвинённого Валентина Митькова, Михаил, был декабристом и в тот момент отбывал каторгу в Сибири). Сейчас, доводя до сведения Николая I суть доноса, митрополит негодовал: «Поистине, сам сатана диктовал Пушкину поэму сию! Какого зла не может причинить она, тем паче, что Пушкина выдают нынешние молодые писатели за отличного гения, за первоклассного стихотворца?» Так что делом занялась созданная по велению государя особая комиссия.
«Прожжение языка»
Сам по себе этот сюжет историками изучен подробно (писали В. Брюсов, именитые пушкинисты, Н. Эйдельман, в наши дни – А. Наумов в книге «Посмертно подсудимый» и др.). Следственное дело сохранилось в архивах. В качестве обвиняемых по нему, кроме В. Митькова, проходило ещё девять человек. Всем инкриминировалось «дурное поведение». Видимо, это была формулировка, позволявшая (до поры?) не произносить впрямую опасное слово «богохульство»
Потому что богохульство по тем временам в Российской империи было уголовным преступлением. Каралось жестоко – вплоть до смертной казни. А Пётр Великий добавил ещё и «прожжение языка калёным железом».
Но нас, потомков, естественно, интересует самое громкое из фигурировавших в этой истории имён – Пушкина. Он не числился обвиняемым. Однако, как замечает А. Наумов, «из 46 документов дела 11 непосредственно относятся к поэту».
У Пушкина были основания для беспокойства. Вспомним хотя бы, что знаменитая ссылка в Михайловское (1824) была обусловлена, в частности, подозрением Пушкина в безверии: якобы брал уроки атеизма у заезжего доктора-англичанина. Но брал или не брал, и для чего брал… Может, ради разоблачения атеизма и брал?
При этом следствие не имело главной улики – подлинного автографа автора. Потому санкт-петербургскому генерал-губернатору поступило указание «призвав Пушкина к себе, спросить: им ли была написана поэма «Гаврилиада»? в каком году? имеет ли он у себя оную и, если имеет, то потребовать, чтоб вручил свой экземпляр».
Споры о религиозности Пушкина идут давно. Одни напоминают о его духовно-философской лирике, другие – о той же «Гаврилиаде», об эпиграмме «Мы добрых граждан позабавим…», о «Сказке о попе и работнике его Балде».
Член Общественной палаты РФ протоиерей Всеволод Чаплин считает: исходить надо из того, что взгляды поэта менялись с возрастом.
– Писал ли Пушкин «Гаврилиаду»? Думаю, что писал. В молодости он был известен хулиганскими произведениями. Но к зрелости пересмотрел отношение к Богу, прошёл серьёзнейший путь к консерватизму.
Корреспондент «АН» заметил, что сегодня вопрос иногда ставится иначе: а какой Пушкин кому нужен? Вспомним – десять лет назад в Сыктывкаре по настоянию местной епархии была, например, отменена постановка «Балды» Д. Шостаковича по «Сказке о попе…». Есть священники, которые настаивают, чтобы это пушкинское произведение выходило в дореволюционной редакции В. Жуковского – «Сказка о купце Остолопе и работнике его Балде».
Отец Всеволод предлагает разделять «Гаврилиаду» и «Сказку о попе…».
– В «Гаврилиаде» есть элементы кощунства. Нельзя осквернять священные имена и символы, а в «Гаврилиаде» эти моменты присутствуют. А вот критиковать духовенство можно и смеяться над бытовым устройством жизни – тоже.
Признаться в шалости
Пушкин отвечал: «1. Не мною. 2. В первый раз видел я «Гаврилиаду» в лицее в 15-м или 16-м году и переписал её; не помню, куда дел её, но с тех пор не видел её. 3. Не имею». Ответ следствие не удовлетворил. Потребовали объяснений – при каких обстоятельствах Пушкин поэму видел. Поэт ответил: «Рукопись ходила между офицерами Гусарского полка, но от кого из них именно я достал оную, я никак не упомню. Мой же список сжёг я, вероятно, в 20-м году. Осмеливаюсь прибавить, что ни в одном из моих сочинений даже из тех, в коих я наиболее раскаиваюсь, нет следов духа безверия или кощунства над религией. Тем прискорбнее для меня мнение, приписывающее мне произведение столь жалкое и постыдное».
Отказывался Пушкин от авторства и в частной переписке. Например, в письме к П. Вяземскому от 1 сентября 1828 г. он называл создателем поэмы другого, уже умершего человека: «Мне навязалась на шею преглупая шутка. До правительства дошла наконец «Гаврилиада»: приписывают её мне; донесли на меня, и я, вероятно, отвечу за чужие проказы, если кн. Дмитрий Горчаков не явится с того света отстаивать права на свою собственность».
Но следствие Пушкину не верило. Николай повелел «сказать ему моим именем, что, зная лично Пушкина, я его слову верю. Но желаю, чтоб он помог правительству открыть, кто мог сочинить подобную мерзость, и обидеть Пушкина, выпуская оную под его именем?».
Лгать императору поэт не решился. И написал царю: «Будучи вопрошаем Правительством, я не считал себя обязанным признаться в шалости, столь же постыдной, как и преступной. Но теперь, вопрошаемый прямо от лица моего Государя, объявляю, что «Гаврилиада» сочинена мною в 1817 году. Повергая себя милосердию и великодушию царскому есмь Вашего императорского Величества верноподданный Александр Пушкин».
Николай, получив письмо, поэта простил. «Мне это дело подробно известно и совершенно кончено», – такую резолюцию император наложил 31 декабря 1828 года.
Вопрос, таким образом, был закрыт.
Подозревать Пушкина в трусости оснований нет – он, как сказано, частенько ходил по краю. А чем было обусловлено поведение Александра Сергеевича – искренним раскаянием или желанием не рисковать по глупости – пусть каждый решает сам.
Ответь по-пушкински
Вся эта давняя история кажется вполне актуальной на фоне регулярных нынешних скандалов в связи с «оскорблением чувств верующих». Иногда (см. справку) под ударом оказываются и пушкинские произведения. Но думается, даже если что-то кому-то у великого поэта не нравится, спорить с Пушкиным можно лишь по-пушкински. Блестящий пример – возражение Александру Сергеевичу его современника, великого русского церковного деятеля митрополита Филарета (Дроздова). На стихотворение «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?» Филарет отозвался: «Не напрасно, не случайно,/ Жизнь от Бога мне дана,/ Не без воли Бога тайной /И на казнь осуждена» (…).
Полностью не цитируем, но, поверьте, это хорошие стихи. Пушкин по крайней мере их оценил – и ответил Филарету: «Я лил потоки слёз нежданных,/ И к ранам совести моей/ Твоих речей благоуханных/ Отраден чистый был елей».
P.S. «Гаврилиада» была опубликована лишь после 1917 года.
А что же «дело Митькова»? Да ничего! Все обвинявшиеся были оправданы. Хотя, казалось бы, улики налицо – даже список крамольной поэмы приложен! Но, может, власть решила после декабристских событий не будоражить лишний раз общество – всё же дело не политическое? Или сочла, что свои грешки у каждого барина есть, и без крайней необходимости давать ход жалобам всяких дворовых не стоит?
Но дальше события повернулись неожиданно (или прогнозируемо?). Как только тучи рассеялись, отставной штабс-капитан Митьков, хоть и был братом декабриста, Денисова отправил на съезжую, где того высекли розгами. А затем сдал его с Ефимовым в рекруты. Известный историк Н. Эйдельман замечал, что Николай I тогда оказался перед дилеммой – доносчики должны быть поощрены, но права крепостника не должны быть затронуты.
Власти пытались обязать Митькова не наказывать «дворовых своих людей за сделанные ими показания». Николай собственноручно написал: «в рекруты не принимать». Митьков хладнокровно объяснил, что приказал высечь и отдать в рекруты Денисова и Ефимова, ещё не зная о высочайшем повелении. А «мера сия (это насчёт рекрутства) согласна была с собственным их желанием». Что ж, Денисов и Ефимов вполне могли сообразить, что сейчас им у обозлённого барина лучше не оставаться.
Николай «высочайше повелеть соизволил оставить их в военном ведомстве, но с тем, чтоб не были употреблены во фронтовую службу, a в нестроевую в каких-либо заведениях».
Что такое гаврилиада пушкина
Итак, довелось мне прочитать сие произведение. Забавно написано. И, зная, что Пушкин был известным матершинником и пошляком, у меня мало сомнений в том, что это его рук творение. Кто что думает по данному поподу?
Гаврилиада»
(лирическая поэма в трех частях)
1.
Служил Гаврила почтальоном,
Гаврила почту разносил,
И надобно ж беде случиться,
К евреям в гости угодил.
Зовут Гаврилу отобедать,
Гаврила пообедать рад,
И ест мацу он вместо хлеба
И сладкий южный виноград.
Потом в постель кладут Гаврилу,
Чтоб отдохнул немного он,
Гаврила рад, но тут Гавриле
Приснился очень страшный сон.
Как будто он, Гаврила Пушкин,
С еврейкой юной обручен
И по еврейскому закону
Слегка обрезан будет он.
Холодный пот прошиб Гаврилу,
В испуге вскакивает он,
Рукой хватается и видит,
Что оправдался страшный сон.
Теперь Гаврила уж не служит,
А ходит в синагогу он,
Жену его зовут Ревеккой,
И он евреем окрещен.
У этой притчи есть мораль:
Не так уж трудно стать евреем,
Коль крайней плоти вам не жаль.
2.
Глафирушка, добрый вечер,
Иль доброе утро, не знаю,
Живу я теперь далече,
Но часто вас вспоминаю.
Живу я теперь в Израиле,
Страна эта небольшая,
Губернии нашей не шире,
На карте едва различаю.
Здесь мог бы я жить припевая,
Забот и хлопот не зная,
Но теща моя, Рахилья,
К несчастью, очень скупая.
И очень здесь жарко летом,
И мало дождей зимой,
Хожу я почти раздетый,
Обычай у них такой.
И нет огурцов соленых,
А так, здесь всего навалом,
Да, нет здесь и яблок моченых,
Ну, если и есть, то мало.
И здесь в туалетах чисто,
Поскольку кошерная пища,
Не то, что у вас в России,
В уборных сплошная вонища.
На улицах много евреев,
Откуда их столько, не знаю,
Никто на них на глазеет,
И даже никто не ругает.
Да, пишут здесь справа налево,
Еврейская хитрость такая,
Меня это сильно задело,
Сейчас ничего, привыкаю.
И здесь все колхозы богаты,
Кибуцами их называют,
Но только одних лишь евреев, по блату
Туда принимают.
И много теперь ребятишек
Похожих лицом на меня,
Но зря обижаются слишком
На ветреных жен их мужья.
Арабы еще здесь мешают,
Покоя нам не дают,
Все время нам угрожают,
Все время евреев клянут.
И я об одном лишь мечтаю,
На русских их всех заменить,
И стал бы Израиль нам раем,
И стали бы все мы тут жить!
А то по России скучаю,
Пространства мне здесь маловато,
Деревню свою вспоминаю,
Где жили мы с Вами когда-то.
Томашевский Б.: Пушкин. Книга первая
Глава III. Юг.
9. «Гавриилиада». История создания
К черновикам «Кавказского пленника» примыкают наброски незаконченных стихотворений, которые долгое время печатались издателями сочинений Пушкина как «приписки к поэме». По своему тону и содержанию они сильно отличались от самой поэмы, и уже давно возникло сомнение в том, что они имеют отношение к «Кавказскому пленнику». Наконец, установили, что это — посвящения «Гавриилиады».
История создания этой подпольной поэмы Пушкина не во всем ясна. До нас не дошло ни черновых, ни беловых автографов данного произведения. Многие упорно отрицали принадлежность ее Пушкину. Между тем она действительно ему принадлежит и была написана вскоре после окончания «Кавказского пленника». Мы располагаем такими данными для датировки этого произведения. Среди черновых набросков послания к Чаадаеву, датированного 6 апреля 1821 г., находится запись: «Святой дух призвав Гавриила открывает ему свою любовь и производит в сводники. Гавриил влюблен. Сатана и Мария». Запись эта своим содержанием охватывает не всю поэму, а только определенные ее эпизоды:
1) Разговор бога с Гавриилом:
Потом, призвав любимца Гавриила,
Свою любовь он прозой объяснял.
.
И славы сын, намеренья сокрыв,
Стал нехотя услужливый угодник
Царю небес. а по земному сводник.
2) Эпизод Сатаны и Марии:
Но, старый враг, не дремлет Сатана
и т. д.
Данную запись следует понимать как рабочую, набросанную в процессе писания поэмы, когда Пушкин переходил к очередным эпизодам. Надо полагать, что к этому времени было написано 100—120 стихов поэмы.
Среди черновых набросков, датируемых по положению в тетради апрелем или маем 1821 г., имеется отрывок:
Вот муза, резвая болтунья,
Которую ты столь любил.
Раскаялась моя шалунья,
Придворный тон ее пленил;
Ее всевышний осенил
Своей небесной благодатью —
Она духовному занятью
Не удивляйся, милый мой,
Ее израильскому платью —
Прости ей прежние грехи
И под заветною печатью
Прими опасные стихи.
«Опасные стихи», «духовное занятье», «израильское платье», «придворный тон» — всё это в достаточной степени определяет «Гавриилиаду». В той же черновой тетради находятся отрывки другого посвящения, обращенного к «юношам и девицам», в котором сообщается о «бешеной любви проказах», найденных «в архивах ада». Можно полагать, что в апреле, самое позднее в первой половине мая поэма была окончена, и Пушкин стал набрасывать эти посвящения.
Подобная датировка находит подтверждение и в биографических данных. Незадолго до того, 23 марта 1821 г., Пушкин писал Дельвигу: «. о путешествиях Кюхельбекера слышал я уж в Киеве. Желаю ему в Париже дух целомудрия, в канцелярии Нарышкина дух смиренномудрия и терпения, об духе любви не беспокоюсь, в этом нуждаться не будет, о празднословии молчу — дальный друг не может излишне быть болтлив». В этих строках заключается пародия на великопостную молитву Ефрема Сирина. Эта пародия, напоминающая пародию на богородичную молитву в «Гавриилиаде», переносит нас в обстановку великопостных служб, обязательно посещавшихся чиновниками канцелярии Инзова. Великий пост в 1821 г. начинался 20 февраля, страстная неделя с принудительным говением падала на 3—9 апреля, пасха была 10 апреля. В эти же дни — 25 марта — праздновалось Благовещение, служба которого могла подсказать сюжет «Гавриилиады». Пушкин тяготился исполнением церковной повинности. Это сквозит в стихах послания В. Давыдову, писанного в начале апреля. Здесь Пушкин говорит о смерти местного митрополита (его хоронили 3 апреля):
На этих днях среди собора,
Митрополит, седой обжора,
Перед обедом невзначай
Велел жить долго всей России
И с сыном птички и Марии
Пошел христосоваться в рай.
Я стал умен, я лицемерю —
Пощусь, молюсь и твердо верю,
Что бог простит мои грехи,
Как государь мои стихи.
Говеет Инзов, и намедни
Я променял парнасски бредни
И лиру, грешный дар судьбы,
На часослов и на обедни
.
Но не только биографические обстоятельства толкали Пушкина на протест: веселое кощунство, которому предавался Пушкин, было не только ответом на принудительное отправление религиозных обрядов. Мистический тон царил в это время в высоких придворных кругах. Пока Александр I в Любляне занимался подавлением Неаполитанской революции, в Петербурге под непосредственным покровительством министра духовных дел и народного просвещения, обер-прокурора Св. Синода А. Н. Голицына процветали мистические радения Е. Ф. Татариновой в Михайловском замке, в столицу прибыла Ю. Крюднер, обратившая в свое время самого Александра на путь мистицизма и ныне успешно занимавшаяся мистическими проповедями в высшем обществе, процветала деятельность Библейского общества, пользовались успехом квакеры и моравские братья. Правда, сильными конкурентами выступали представители реакционнейшей части духовенства с архимандритом Фотием во главе, уже заключившим союз с Аракчеевым, подкапывавшимся под Голицына. Об этих увлечениях мистицизмом говорит своеобразный «некролог» Юлии Крюднер, написанный в 1824 г. победившим к тому времени Фотием: «Женка сия, в разгоряченности ума и сердца, от беса вдыхаемой, не говоря никому противного похотям плоти, обычаям мира и делам вражиим, так нравиться умела всем во всем, что, начиная с первых столбовых боляр, жены, мужи, девицы спешили, как оракула некоего дивного, послушать женку Криднер. Некоторые почитатели ее, из обольщения ли своего или из ругательства над святынею христианских догматов, портреты изобразили Криднерши, издавали в свет ее с руками, к сердцу прижатыми, очи на небо имеющую, и Святого духа с небес, как на Христа, сходящего во Иордане или на Деву богородицу при благовещении архангельском. В сетях Татариновой и Криднерши сам министр духовных дел весь увязал. Его любимцы с ним одно творили». 52 А в это время под знаком Священного союза на всю Европу налегала темная туча самой черной реакции. В свою очередь министерство Голицына в достаточной степени проявило рвение по части просвещения. В Казани неиствовавший Магницкий разгромил университет. Рунич готовился к такому же разгрому Петербургского университета, а пока изобличил «вредное направление» курса Куницына и удалил его (в марте 1821 г.) из Лицея и Университета. Во «Втором послании к цензору» (1824) Пушкин так характеризовал эти годы:
И помогал ему Магницкий благородный,
Муж твердый в правилах, душою превосходный,
И даже бедный мой Кавелин-дурачек,
Креститель Галича, Магницкого дьячок.
Вы были вверены, печальные науки!
Издевательская поэма на евангельский сюжет была вызвана мистическим мракобесием, исходившим свыше.
По окончании поэмы Пушкин писал А. И. Тургеневу, весьма причастному к деяниям Голицына в качестве крупного чиновника его ведомства: «В руце твои предаюся, отче! Вы, который сближены с жителями Каменного острова, не можете ли вы меня вытребовать на несколько дней (однако ж не более) с моего острова Пафмоса? Я привезу вам за то сочинение во вкусе Апокалипсиса и посвящу вам, христолюбивому пастырю поэтического нашего стада» (7 мая 1821 г.). Однако из этой предполагавшейся поездки в Петербург ничего не вышло. «Жители Каменного острова (т. е. Александр и его двор) вовсе не собирались допускать беспокойного Пушкина к себе в столицу.
Между тем поэма начала распространяться в списках. По-видимому, первым читателем поэмы был кишиневский приятель Пушкина Н. С. Алексеев, с которым именно в эти дни Пушкин был близок. В его позднейших письмах Пушкину 1827 и 1831 гг. находятся цитаты из «Гавриилиады». А. Ф. Вельтман в своих воспоминаниях сообщал: «Вероятно, никто не имеет такого полного сборника всех сочинений Пушкина, как Алексеев. Разумеется, многие не могут быть изданы по отношениям». 54 «Гавриилиады» к стиху «Затянутый пленяет адъютант» сделано примечание: «Алексеев». Примечание это, вероятно, основано на устной традиции, связывавшей «Гавриилиаду» с именем Н. С. Алексеева. Не исключена возможность, что именно ему адресовано посвящение « Гавриилиады».
Уже в 1822 г. поэма перестала быть тайной. В письме, адресованном С. А. Соболевскому С. С. Петровским 12 июня 1822 г., мы читаем: «Написана А. Пушкиным поэма Гаврилиада или любовь архангела Гавриила с девой Марией». 55 Пушкин сам послал поэму Вяземскому при письме 1 сентября 1822 г., сообщив в приписке: «Посылаю тебе поэму в мистическом роде — я стал придворным». Поэма, конечно, шла оказией и задержалась в дороге.
О получении ее Вяземский извещал А. И. Тургенева письмом 10 декабря 1822 г.: «Пушкин прислал мне одну свою прекрасную шалость:
Прямо, прямо на восток.
«Мне навязалась на шею преглупая шутка. До правительства дошла наконец Гавриилиада; приписывают ее мне; донесли на меня, и я вероятно отвечу за чужие проказы, если кн. Дм. Горчаков не явится с того света отстаивать права на свою собственность. Это да будет между нами». Вяземский понял, в чем дело, и отвечал (25 сентября): «Сердечно жалею о твоих хлопотах по поводу Гавриила, но надеюсь, что последствий худых не будет и что фон-Фок скажет музе твоей: «Стихородица, дево, радуйся, благословенна ты в женах и прочее».
Между тем Николай заставил Толстого продолжать допрос: «Г. Толстому призвать Пушкина к себе и сказать ему моим именем, что, зная лично Пушкина, я его слову верю. Но желаю, чтоб он помог правительству открыть, кто мог сочинить подобную мерзость и обидеть Пушкина, выпуская оную под его именем». 62 «по довольном молчании и размышлении спрашивал: позволено ли будет ему написать прямо государю императору, и получив на сие удовлетворительный ответ, тут же написал его величеству письмо и, запечатав оное, вручил графу Толстому. Комиссия положила, не раскрывая письма сего, представить оное его величеству, донося и о том, что графом Толстым комиссии сообщено» (протокол 7 октября). 63 Письмо Пушкина остается неизвестным. На него Пушкин через Толстого получил ответ 16 октября. 64 Содержание этого ответа тоже неизвестно. Но один из членов комиссии Голицын впоследствии рассказывал Ю. Н. Бартеневу, который так конспектировал его рассказы: «Гаврильяда Пушкина. Отпирательство Пушкина. Признание. Обращение с ним государя». 65 На всем деле Николаем была 31 декабря 1828 г. положена резолюция: «Мне это дело подробно известно и совершенно кончено». 66 Что касается до остальных участников дела, то пострадавшими оказались только доносители. Штабс-капитан Митьков был еще до 25 июля объявлен «свободным от дальнейшего по сему делу преследования». 67 распоряжение, чтобы Митьков «ни под каким видом не наказывал своих людей за сделанное ими объявление», 68 после переписки нашел «неудобным возвратить в первобытное состояние этих дворовых». 69 Третий доносчик, Михайло Алексеев, служивший швейцаром в Царскосельском лицее, отделался побоями, так как заявил, что в доносе не участвовал. Видимо, чтение «Гавриилиады» было сочтено за маловажную провинность, а принцип полновластия помещика над своими крестьянами сочтен незыблемым.
Можно думать, что признание Пушкина обошлось ему не легко. «Прощение», данное ему Николаем, было одним из звеньев той цепи, которою царь оковал поэта в последние годы его жизни.
Примечания
52 Николай Михайлович
53 Комментаторов смущала транскрипция имени Али, зятя Магомета, в форме Гали. Возможно, что таким образом Пушкин передает французскую транскрипцию Hali, которую он мог встречать, например, в «Персидских письмах» Монтескье.
55 А. К. Виноградов. Мериме в письмах к Соболевскому. М., 1928, стр. 175.
57 Записки, статьи, письма декабриста И. Д. Якушкина. Изд. АН СССР, М., 1951, стр. 242.
58 Б. Л. Модзалевский. Пушкин под тайным надзором. Изд. 3-е, Л., 1925, стр. 16.
59 «Academia», М. — Л., 1935, стр. 749.
60 Там же, стр. 749—750.
62 Дела III отделения собственной его императорского величества канцелярии об Александре Сергеевиче Пушкине. СПб., 1906, стр. 344.
63 Дела III отделения .
64 Даты 2 и 16 октября определяются записями Пушкина на его автографах, хранящихся в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР, № 98, 101. См.: Н. Лернер. Заметки Пушкина о «Гавриилиаде». Книга и революция, 1921, № 8—9, стр. 118.
65 Русский архив, 1886, кн. 2, вып. 7, стр. 327.
67 Дела III отделения. об Александре Сергеевиче Пушкине, стр. 327.