что такое единица сокращения выбросов
Россия собралась зарабатывать на «торговле воздухом»: что такое углеродные единицы
Ирина Поминова уточнила, что под углеродными единицами следует понимать подтверждение сокращений объемов выбросов парниковых газов либо повышения степени их поглощения вследствие реализации проекта климатического характера.
Речь идет, по сути, о том, что Россия будет «торговать чистым воздухом», поскольку одна углеродная единица эквивалентна тонне выбросов в атмосферу CO2.
Как будут продавать и покупать углеродные единицы?
В рамках реализации того или иного климатического проекта компаниям можно будет рассчитывать на продажу полученных углеродных единиц. У покупателей при этом будет возможность прибегать к ним с целью сократить свой углеродный след или соблюсти действующие на законодательном уровне квоты на выбросы в атмосферу парниковых газов.
Однако, новая система сможет заработать не раньше, чем российские чиновники определятся с порядком верификации итогов реализации климатических проектов, а также с тем, как учитывать углеродные единицы в соответствующем реестре.
Предстоящую торговлю углеродными единицами прокомментировал президент России Владимир Путин
Потенциальную ежегодную выручку от реализации климатических проектов российский лидер оценил при этом в сумму, превышающую отметку в 50 млрд долларов.
Что такое углеродные единицы простыми словами?
Допустим, что в компании произведен определенный объем выбросов, а взамен она приобретает углеродные единицы. Это можно сделать на бирже либо инвестировать финансовые средства в тот или иной экологический проект, например, высадить деревья.
Между тем, дальше возникает следующий вопрос: как доказать остальным государствам мира, что то или иное предприятие уже расплатилось за вред, нанесенный природе?
Во сколько обойдется России новый масштабный проект?
Из комментариев директора по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексея Громова следует, что рассуждать об условиях, на которых наша страна будет осуществлять поставки углеводородов, можно будет лишь после того, как стимулирование четко пропишут в законодательстве.
Эксперт подчеркнул: проект на данный момент только начала разрабатывать Европа, и ключевые его положения пока неизвестны.
Углеродная единица по-русски: готовы ли мы к международной игре в экологию?
Президент России Владимир Путин подписал закон об ограничении выбросов парниковых газов (ПГ). Документ предусматривает введение поэтапной модели регулирования хозяйственной и иной деятельности в РФ, которая приводит к выбросам парниковых газов в атмосферу. Также закон вводит понятие «целевой показатель сокращения выбросов парниковых газов».
Такой показатель в отличие от стратегии по декарбонизации в Европе не является бескомпромиссным инструментом для принуждения по сокращению выбросов ПГ наподобие «зеленой сделки», которая (игнорируя ущербность некоторых ВИЭ проектов для экономики стран ЕС) обязывает все отрасли Евросоюза достичь нулевой отметки выбросов к 2050 году.
В документе, подписанном Путиным, говорится, что целевой показатель сокращения выбросов ПГ в России будет установлен с учетом поглощающей способности лесов и иных экосистем, а также необходимости обеспечения устойчивого и сбалансированного социально-экономического развития. То есть сокращение выбросов ПГ — это задача, которую должны соблюдать все отрасли, но не в ущерб для экономики страны.
Закон предусматривает обязательную углеродную отчетность для юридических лиц и ИП в стране, которую будут вводить поэтапно:
Как говорит директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов, отчеты по выбросам ПГ для крупнейших российских ВИНКов не являются чем-то новым. Компании из РФ уже годами составляют подобные документы для международных аудиторов, которые все чаще требуют эту информацию. Заниматься этим приходится хотя бы ради сохранения привлекательности для инвесторов. «Газпром», к примеру, выпускает такие ежегодные отчеты уже лет 15.
«Конечно, каждая компания в РФ формирует подобные отчеты не по единому шаблону, поэтому работа по унификации таких отчетов еще только предстоит. При этом сложнее всего будет организовать мониторинг климатических проектов, которые должны обеспечивать компанию углеродными единицами. Будут ли их признавать, скажем, в Европе, которая хочет облагать все импортные товары углеродным налогом? Это вопрос сложный», — говорит Правосудов.
Даже сейчас еврочиновники стараются закрывать глаза на обилие лесов в РФ, а в некоторых экспертных кругах даже иногда появляется мнение, что определенная порода деревьев в РФ не так эффективно компенсирует выбросы ПГ. Зато все чаще политики Евросоюза говорят о том, что различные отрасли в России, включая нефтегазовую, не проводят декарбонизацию так активно, как в ЕС.
«Нам нужно, чтобы наши углеродные единицы, в том числе и полученные за счет климатических проектов, признавали в странах, куда идет основная часть экспорта РФ.
Но если это и получится сделать, то, пожалуй, только после того как Европа договорится с Китаем (учитывая объем товарооборота, ей в любом случае придется это делать) о смягчении положений углеродного налога на импортные товары и сырье в ЕС», — резюмирует эксперт.
Закон об ограничении выбросов парниковых газов в РФ создает правовой механизм, для мониторинга и стимулирования к сокращению выбросов ПГ. Он также является отправной точкой для создания в России рынка торговли углеродными единицами, который будет контролироваться уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.
Федеральный орган будет не только собирать углеродную отчетность компаний, производящих выбросы СО2. Он также будет вносить в реестр юрлица и ИП, которые реализуют климатические проекты, направленные на сокращение выбросов парниковых газов или увеличение их поглощения.
За счет такого реестра (информационной системы, которая будет фиксировать все операции с углеродными единицами) ИП и юрлица на территории России смогут перераспределять углеродные единицы между собой. К примеру, нефтегазовая компания инвестирует в климатический проект, компенсирующий выбросы ПГ, благодаря которому ей будут зачислены углеродные единицы. Компания сможет сохранить их у себя, чтобы потом использовать или продать кому-нибудь из своих партнеров.
Такой механизм отчасти напоминает систему торговли выбросами Европейского союза (EU ETS). Это значит, что Россия «включается в игру» по верификации и распределению углеродных единиц на правительственном уровне. Впрочем, надо признать, что РФ несколько отстает от этого тренда.
По состоянию на май 2021 года в мире действует 24 национальных и субнациональных рынка, где происходит торговля квотами на выбросы. Еще около 20 таких торговых площадок находятся в стадии разработки. В 2021 году запущено три новых рынка — в Китае, Великобритании и Новой Зеландии.
При этом остается открытым важный вопрос о том, будут ли другие страны признавать верификацию углеродных единиц, которые оператор (уполномоченный федеральным органом исполнительной власти РФ) должен начислять юрлицами и ИП в России. Для компаний, в том числе и нефтегазовых, отправляющих свои товары на экспорт в Европу, где уже есть EU ETS, а вскоре еще и появится трансграничный налог на выбросы СО2, это крайне важный вопрос. Впрочем, сначала в России надо решить проблемы с организацией подачи отчетов о выбросах.
«Есть сложность с определением этих самых компаний, которые попадают под действие закона. Как понять, у кого выбросы с 2023-го превышают 150 тыс. т в год (или 50 тыс. т после 2024 года)? В России сейчас нет такого количества специалистов, которые смогут провести эти подсчеты у всех юрлиц и ИП в стране»,
— поделился мнением с «НиК» эксперт Международного центра устойчивого энергетического развития под эгидой ЮНЕСКО, гендиректор компании «КарбонЛаб» Михаил Юлкин.
Возможно, считает эксперт, в Минприроды или Минэкономики в будущем установят другие критерии, которые будут определять, кто должен сдавать отчеты по выбросам ПГ, а кто нет. В Европе, кстати, есть решение этой проблемы. Там в качестве критерия используются показатели мощности — энергетической или производственной. Если компания владеет энергообъектом с установленной мощностью 20 МВт или более, она должна сдавать отчетность о выбросах, а если менее 20 МВт, то не должна.
«Углеродные единицы, которые компании могут получить на свой счет в реестре (выпустить в обращение) по итогам реализации климатических проектов, — это тоже не самая очевидная вещь. Процесс их выпуска в обращение требует серьезных усилий и может занимать годы.
Только тогда компания сможет получить углеродные единицы и распоряжаться ими по своему усмотрению», — говорит Михаил Юлкин.
При этом не очень понятно, можно ли продавать эти углеродные единицы за рубеж. Кому они там нужны, кто и сколько готов за них заплатить, если вообще готов? Перспективы их продажи внутри России тоже туманны.
Пока нет требований к компаниям-эмитентам по сокращению выбросов, которые подкреплялись бы финансовой поддержкой со стороны государства, не будет и никаких гарантий, что корпорации станут покупать эти углеродные единицы в целях компенсации своих выбросов. Зачем? Чтобы угодить зарубежным покупателям, которые хотят приобретать товар с нулевым углеродным следом? Но для этого, напоминает эксперт, на рынке есть углеродные единицы, выпущенные в рамках общепризнанных международных стандартов, таких, как Plan Vivo, Climate Action Reserve, Gold Standard и другие.
«В их основе лежат принципы, методики и критерии, выработанные на основе РКИК и Киотского протокола. Будут ли российские углеродные единицы конкурентоспособны по сравнению с ними? Согласятся ли наши партнеры признавать их в качестве таких же инструментов компенсации (обнуления) углеродного следа продукции?», — задается вопросом Михаил Юлкин.
Еще один важный момент — углеродные единицы можно зачесть только один раз. Соответственно, все углеродные единицы, переданные за рубеж, означают прямой вычет из нашего углеродного бюджета. Значит, чтобы уложиться в этот бюджет и добиться цели по снижению выбросов, нам придется сокращать выбросы за себя и «за того парня», которому мы продали углеродные единицы и который записал эти сокращения на свой счет, констатировал эксперт.
Надо обязательно учитывать угрозу появления в Евросоюзе требований по углеродоемкости к нефтегазовым компаниям-экспортерам в рамках трансграничного углеродного регулирования (ТУР). Это может произойти и в других странах.
«Верификация выбросов в рамках, например, ТУРа будет проводиться аккредитованным в ЕС верификатором. Таким образом, законодательная поддержка государства, безусловно, необходима для гармонизации национального и зарубежного регулирования в данной сфере», — говорит руководитель проектов по климату Центра энергетики Московской школы управления «Сколково» Юмжана Данеева.
В новом законе, который подписал президент РФ, ничего не говорится о системе покупок квот на выбросы ПГ. Однако это не значит, что компании в России, включая нефтегазовые, не должны создавать новую графу в разделе «расходы». Другой вопрос, что невозможно пока оценить объем этих затрат.
Во-первых, пока неясно, какими будут штрафы, если юрлицо или ИП не сдадут отчет по выбросам вовремя. Может компании вообще будет выгоднее платить их, чем тратить средства на климатические проекты или на декарбонизацию своей инфраструктуры.
Во-вторых, фраза «целевой показатель сокращения выбросов ПГ в России будет установлен с учетом необходимости обеспечения устойчивого и сбалансированного социально-экономического развития» дает крайне расплывчатое представление о том, насколько компаниям надо, скажем, в 2024 или в 2025 году эти выбросы сокращать. В-третьих, в статье 10-й (пункте 11) документа «Об ограничении выбросов парниковых газов» говорится, что владелец счета в реестре углеродных единиц оплачивает услуги оператора по проведению операций с ними. Какой будет цена такой услуги — пока неизвестно.
Из-за этого непонятно, насколько увеличатся расходы у компаний, которым придется модернизировать свою инфраструктуру для сокращения выбросов. При этом, если предприятие докажет, что декарбонизация его деятельности может негативно отразиться на социально-экономическом развитии страны (например, будет платить меньше налогов из-за падения продаж углеводородов в Европу), то выходит, что оно вообще может получить разрешение на выбросы ПГ сверх нормы.
Более того, в 9-й статье (пункт 9) сказано, что правительство РФ может предоставлять господдержку компаниям, реализующим климатические проекты. Каким именно — будет решать правительство. Это значит, что у кого-то будет явное преимущество в получении углеродных единиц, но критерии, по которым эту компанию можно определить заранее, пока неизвестны.
Впрочем, как утверждает аналитик по нефти Центра энергетики Московской школы управления «Сколково» Екатерина Грушевенко, определенный путь, по которому должна пойти нефтегазовая отрасль в связи с новым законом, уже намечен.
«Для России в части снижения выбросов ПГ ключевыми направлениями являются снижение выбросов метана и ПНГ, а также энергоэффективность. Данные треки не требуют радикального изменения инфраструктуры или строительства новой.
Более того, они могут принести прибыль для компаний, поскольку также энергоэффективность позволяет меньше платить за потребляемую энергию, а утилизация попутного газа создает продукты с добавочной стоимостью», — говорит эксперт.
Однако, подчеркивает Грушевенко, последнее направление (утилизация ПНГ) все же потребует вложений в оборудование, например, для использования ПНГ в качестве сырья для генерации электроэнергии на промысле или в качестве топлива на транспорте. Также есть более дорогие решения, где ПНГ используется для производства метанола. Тем не менее, спектр технологий энергоэффективности и утилизации ПНГ широк, что позволит компаниям подобрать подходящие решения под себя.
«Снижение выбросов метана потребует вложений в газотранспортную инфраструктуру, в частности в компрессоры станции. Если же говорить о других низкоуглеродных решениях, таких как производство „голубого“ или „зеленого“ водорода, или технологиях CCUS, то они уже определенно потребуют создания новой инфраструктуры и больших вложений», — говорит аналитик «Сколково».
В итоге можно сказать, что Россия постепенно включается в игру с углеродным следом и «жонглированием» углеродными единицами. Однако еще остается множество непроработанных вопросов: сложность выявления компаний, которые должны сдавать отчеты по выбросам ПГ, стимулирование спроса на углеродные единицы внутри РФ, отсутствие «синхронизации» с аналогичными системами в других странах.
Для бизнеса вводят еще одну «валюту» — углеродную единицу
Этот показатель снижения вредных выбросов при производстве можно будет продать или зачесть в качестве налоговой льготы при экспорте
Компании, чьи заводы и фабрики выбрасывают в атмосферу большой объём парниковых газов, должны будут отчитываться, сколько, например, углекислого газа и метана образовалось при производстве продукции. Также они получат право на реализацию так называемых климатических проектов, предусматривающих определенные преференции. Это может избавить российских промышленников-экспортёров от необходимости платить углеродные налоги, которые планируют ввести в Евросоюзе, считают в Госдуме. Закон, содержащий такие нормы, Госдума приняла сразу во втором и третьем чтении 1 июня.
Атомом по углекислому газу
Следить за объёмами выбросов и регулировать будут с помощью нового закона. С 1 января 2023 компании, в результате работы которых в атмосферу попадают парниковые газы, масса которых эквивалентна как минимум 150 тысячам тонн углекислого газа в год, должны ежегодно отчитываться об объёмах выбросов. С 1 января 2025 года планка понизится до 50 тысяч тонн и менее, то есть под регулирование попадут и более мелкие производства. В Правительстве смогут также установить целевые показатели сокращения выбросов парниковых газов для отраслей экономики и поддерживать усилия по борьбе с вредными газами.
Среди почти 200 стран, подписавших Парижское соглашение, государства, у которых есть климатическое законодательство, можно пересчитать на пальцах обеих рук, отметил глава Комитета Госдумы по экологии и охране окружающей среды Владимир Бурматов, общаясь с журналистами перед заседанием палаты. Да и в целом Россия — одна из передовых стран в использовании низкоуглеродных источников энергии, считает он. В том числе, значительная часть электроэнергетики — это «чистые» атомная и гидроэнергетика. «У нас отдельные регионы выходят на эксперимент по углеродной нейтральности, а другие государства ставят такую цель на 40 лет вперёд», — сказал депутат «Парламентской газете».
Важно, чтобы признали за границей
Закон не только позволяет России последовательно выполнять взятые на себя международные обязательства, но и защищать интересы российских промышленников. Дело в том, что в некоторых странах объявили о планах взимать с иностранных предприятий, которые поставляют им свою продукцию, платежи за углеродный след, то есть за количество парниковых газов, выбрасываемых при производстве товара. Так, по данным Минприроды, в Евросоюзе собираются брать от 50 евро за тонну продукции, которую производят с выбросами. Бурматов не исключает, что таким образом в Европе пытаются стимулировать свою промышленность и одновременно дискриминировать экспортёров из России. По оценкам экспертов, отечественные производители потенциально могут терять по несколько миллиардов рублей в год.
Чтобы предприятия могли снизить экономические риски, закон вводит так называемые углеродные единицы. По закону, углеродная единица даётся за выполнение климатических проектов. Она эквивалентна одной тонне углекислого газа. Углеродные единицы будут учитывать в специальном реестре, и их можно будет продать, передать или зачесть, чтобы снизить углеродный след своей продукции, пояснил глава Минэкономразвития Максим Решетников на заседании Комитета Госдумы по экологии и охране окружающей среды в апреле.
Запустить климатический проект сможет любая организация, индивидуальный предприниматель или гражданин. Но, прежде чем признать результат проекта углеродной единицей, сначала проверят, действительно ли удалось сократить выбросы или увеличить их поглощение. Порядок такой верификации, как и основания для государственной поддержки таких начинаний, установит Правительство.
«Мы создаём условия, чтобы наши производители реализовали климатические проекты здесь, на территории России, вместо того чтобы платить пошлины на границе. Мы им даём возможность в рамках климатических проектов заниматься лесовосстановлением», — отметил Бурматов.
Но, чтобы избавить промышленников от непомерных налогов при экспорте, нужно, чтобы углеродные единицы признавали не только внутри страны, но и на международном рынке. По словам Решетникова, эти вопросы обсуждают со странами-участницами Парижского соглашения.
Ко второму чтению закон дополнили. В том числе новые правила будут действовать как на территории России, так и на континентальном шельфе, в исключительной экономической зоне РФ и российском секторе Каспийского моря.
Углеродные единицы. Как Россия будет договариваться с Европой по поводу экологических сборов?
Лента новостей
Все новости »
Вопрос этот не случаен. Европа намерена ввести углеродный налог. И для России он может стать большой проблемой. На эту тему в рамках ПМЭФ высказался Владимир Путин
Если простым языком, то, допустим, компания произвела столько-то выбросов. Взамен она покупает углеродные единицы. Можно на бирже, а можно вложить деньги в экологические проекты — грубо говоря, посадить деревья. Но потом встает самый важный вопрос: а как доказать другим странам, что какая-то компания уже расплатилась за вред, который она нанесла природе? Комментирует руководитель спецпроектов ФНЭБ Александр Перов.
Александр Перов руководитель спецпроектов ФНЭБ «Это как раз очень большой вопрос. Почему? Потому что для того, чтобы подобного рода сокращения могли зачесть, необходимо данные сокращения каким-то образом верифицировать. То есть данные проекты должны будут проходить соответствующую процедуру проверки в признанных международных организациях, которые этим занимаются. То есть сейчас просто так, например, какая-то компания если, не знаю, посадит где-нибудь елочки, то она не сумеет доказать на международном уровне, что каким-то образом она сократила выбросы парниковых газов».
Вопрос этот не случаен. Европа намерена ввести углеродный налог. И для России он может стать большой проблемой. ЕС собирается брать деньги с компаний, в том числе российских, которые поставляют товары с углеродным следом, — то есть при их производстве был выброс определенного количества СО2, и за это придется заплатить.
Поэтому сейчас и встает вопрос о том, кому компании будут платить. Европейцам? Или же они смогут оставить климатические деньги в своей стране, чтобы принести пользу и бюджету, и родной природе. Об этом надо задумываться сейчас, а когда ЕС определится со всеми параметрами, — обсуждать уже с ним, говорит главный директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексей Громов.
Алексей Громов главный директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов «Обсуждать можно условия, на которых Россия будет поставлять углеводороды, только тогда, когда это стимулирование появляется в виде какой-то нормы, закона и так далее. Пока этот проект еще только-только разрабатывается в Европе. Поэтому мы пока еще даже не знаем его основных положений и можем пока строить догадки: во сколько миллиардов долларов дополнительных расходов он нам обойдется».
Мы не единственные, кого волнует проблема европейского углеродного налога. США тоже относятся к этому настороженно. Здесь мы похожи. И у них, и у нас много выбросов. Но и у них, и у нас много лесов. А у Европы лесов, наоборот, мало, их давно вырубили. Зато Евросоюз намерен хорошо заработать на тех, кто не только загрязняет, но и очищает. И, как заметил в интервью Business FM президент — председатель правления ВТБ Андрей Костин, почему-то не особо заботятся о тех, у кого с энергетикой вообще все плохо — хоть с зеленой, хоть с грязной:
— Сегодня миллиард людей в мире вообще живут без света. Им точно наплевать — это углеводород, нефть, газ или уголь. У них лампочки Ильича нет, нечего даже вкручивать. И эти вопросы тоже надо обсуждать — хорошо, когда речь идет о Европе, она маленькая, у них там все есть, они ветряки ставят.
— Но у них нет леса. А у тех, у которых нечего вкручивать, пока джунгли.
А дальше предстоят большие переговоры. Россия к ним готовится. В прошлом году правительство разработало план по сокращению парниковых газов с конкретными, кстати, цифрами. К 2050 году объем выбросов должен составить 2 млрд тонн эквивалента СО2, или 36% от 1990-го (на этот год ориентируются и другие страны). Но наши цели значительно скромнее, чем у других государств. И на эту тему, конечно, предстоит еще много тяжелых переговоров с ЕС. Наша цель — добиться того, чтобы российские углеродные единицы признали в Европе, а не встали в модную экологическую позу и не сказали: у себя вы можете как угодно заботиться об экологии, но нам заплатите. На кону — десятки миллиардов евро.
Парниковый аффект: Россия хочет зарабатывать на очищении атмосферы
Россия хочет продавать услуги по поглощению парниковых газов другим странам. Страна перевыполнила установленные до 2030 года требования Парижского соглашения по климату, поэтому может предложить платную помощь государствам — подписантам этого документа, сообщили «Известиям» в Минэнерго. В ведомстве считают, что в рамках соглашения должен быть налажен механизм торговли «единицами сокращения» CO2 между странами. Это позволит России взять на себя часть обязательств тех государств, которые не успевают выполнить нормы в установленные сроки, в обмен на финансовые преференции.
Перевыполнили норматив
Регулирование выбросов парниковых газов на рыночной основе предполагал принятый еще в 1997 году Киотский протокол. Присоединившиеся к нему страны взяли на себя обязательство с 2008 по 2012 год сократить выбросы СО2 в среднем на 5% по сравнению с уровнем 1990 года. Те, кто превышал свой лимит, могли докупить квоты. Или, наоборот, продать их другой стране, если выбросы от собственного производства были ниже нормы. Докупать или продавать можно было так называемые единицы сокращения выбросов (ЕСВ). 1 ЕСВ равнялась 1 т двуокиси углерода.
Парижское соглашение по климату, подписанное 12 декабря 2015 года (со стороны РФ — 22 апреля 2016 года), было принято взамен Киотского протокола. Оно предусматривает создание механизма торговли единицами сокращения CO2, однако он так и не был разработан. Цель соглашения — удержать рост глобальной средней температуры «намного ниже» 2 градусов по Цельсию и «приложить усилия» для ограничения роста температуры величиной 1,5 градуса. Оно также требует сокращения выбросов парниковых газов к 2030 году примерно на треть.
Однако, как объяснил «Известиям» старший научный сотрудник Института физико-химических и биологических проблем почвоведения РАН Глеб Краев, на данный момент далеко не всем странам удается соответствовать нормам.
При этом Россия уже выполнила взятые на себя обязательства по снижению объемов парниковых выбросов в рамках Парижского соглашения, сказали «Известиям» в Минэнерго. Страна установила для себя цель снизить к 2030 году выбросы до 70–75% от объемов 1990 года. При этом уровень выбросов парниковых газов России в 2017 году (последние данные, предоставленные ведомством) составил 2,35 млрд т CO2, то есть 69% от уровня 1990-го. Этот показатель был получен даже без учета поглощающей способности сектора лесного хозяйства. При ее учете выбросы в 2017 году составили 1,58 млрд т, или 50,7% от 1990-го.
По сути, это означает, что в ближайшие 10 лет мы можем не только не сокращать, но даже увеличить выбросы — примерно на 4%, или на 11% соответственно к уровню 2017 года, оставаясь при этом в рамках провозглашенных обязательств.
Немалую роль в относительно легком достижении Россией показателей Парижского соглашения стало закрытие заводов тяжелой промышленности в 90-е годы и, соответственно, сокращение загрязняющего атмосферу производства, отметил ученый-климатолог, руководитель Лаборатории глобальных проблем энергетики Владимир Клименко.
Важную роль играет и поглощающая способность российских лесов, отметили в Минэнерго. В России около 809 млн га лесов (примерно 20% мировых), и именно они являются главными поглотителями CO2 в атмосфере.
В ведомстве считают, что в интересах России сформировать в рамках Парижского соглашения такую систему, которая будет четко оценивать вклад наших лесов в поглощение мировых парниковых газов, а также предусматривать продажу подобной «услуги» другим странам.
— Для реализации целей Парижского соглашения статьей 6 предусмотрена возможность торговли единицами сокращения, — добавили в Минэнерго.
Правда, механизмы реализации такой торговли на международном уровне еще не выработаны, добавили в ведомстве.
Поэтому в Минэнерго призывают федеральные органы власти и экспертное сообщество приступить к серьезному рассмотрению этого вопроса. По мнению Глеба Краева, идея покупки у России квот могла бы заинтересовать такие страны, как Канада, Индия и Китай.
Механизм квотирования
По словам члена экспертного совета комитета ГД РФ по природным ресурсам и природопользованию Бориса Кокотова, таким механизмом могли бы стать введение специальных квот и возможность торговли ими — по опыту реализации Киотского протокола 1997 года.
— У России, которая за счет лесов поглощает большие объемы выбросов CO2, в этом плане есть уникальная возможность, — отметил он.
В рамках Киотского протокола отечественные предприятия также могли использовать углеродные единицы для проектов совместного осуществления, подчеркнул специалист. Для этого компании должны были заверять сокращение выбросов в комитете по надзору за совместным осуществлением при ООН, а позднее сертифицированные единицы продавались тем, кто со своими обязанностями не справлялся, объяснил эксперт.
Однако некоторые специалисты считают, что подобный механизм вряд ли будет реализован в рамках Парижского соглашения.
Главный научный сотрудник Центра по проблемам экологии и продуктивности лесов РАН Дмитрий Замолодчиков напомнил, что Парижское соглашение не предусматривает санкций для стран, не справляющихся с выполнением национальных вкладов.
— Даже если квоты на парниковые выбросы были бы введены, вряд ли кто-то начнет их покупать. Для остальных стран нет острой необходимости, так как обязательства Парижского соглашения добровольны, их несоблюдение не несет штрафов, — отметил он.
Ведущий научный сотрудник Института глобального климата и экологии имени академика Ю.А. Израэля Владимир Коротков согласен: сегодня нет оснований ожидать, что другие страны будут готовы платить деньги за подавление парниковых газов в атмосфере. В рамках Парижского соглашения государства рассчитывают программы так, чтобы было возможно их выполнить своими силами. К тому же все обязательства добровольны, поэтому России не следует ожидать, что к ней придут легкие деньги от менее удачливых с точки зрения экологии стран. В связи с этим разработка механизмов торговли единицами поглощения CO2 может быть отложена на неопределенный срок, считает эксперт.
В Минэнерго же, напротив, отмечают большую актуальность таких нововведений.
— Особенно актуальной их разработка стала в свете обсуждаемого сейчас в Европейском союзе введения трансграничного углеродного налога, который грозит России немалыми убытками, — сказали в ведомстве.
Его ЕС может ввести для импортируемых «грязных» товаров, при производстве которых происходят большие выбросы углекислого газа в атмосферу. Параметры налога продолжают обсуждаться, но аналитики уже отметили, что особенно ощутимой мера станет для экспортеров нефти и газа на рынок ЕС.
В KPMG предположили, что при самом негативном сценарии налог для поставщиков из России может достичь €50,6 млрд до 2030 года. Это произойдет, если он будет введен уже в 2022 году и распространится не только на прямые, но и на косвенные выбросы CO2 (выбросы из источников, принадлежащих другим организациям, но так или иначе связанных с деятельностью экспортера).
Как отметили в Минэнерго, защита экономических интересов России на международной арене — одна из первоочередных задач страны. Поэтому, если другие государства готовы вводить «новые правила» и разрабатывать дополнительные пошлины, то и России в ответ следует внедрять новые методы заработка. А вклад РФ в очищение атмосферы, по мнению министерства, всё еще остается недооцененным.