что такое договор safe
Спасение или яд: как стартапу привлечь быстрые деньги и почему они могут навредить бизнесу
В июне в Госдуму был внесен законопроект о конвертируемом займе, когда инвестор предоставляет стартапу финансирование с правом конвертировать долг в долю в компании при наступлении определенных условий. Инициатива правильная, но ― как и во многих других случаях ― требующая тщательной проработки: мировой опыт показывает, что отношения стартапов и инвесторов намного сложнее, чем кажутся.
Яркий пример неоднозначного инвестиционного инструмента ― SAFE-договоры, очень похожие на упрощенный вариант конвертируемого займа и активно используемые в Европе и США. Если компании и инвесторы не начнут думать о последствиях таких сделок, европейский рынок стартапов ждет коллапс: через год-полтора венчурные фонды начнут массово отказывать проектам в финансировании на следующих раундах.
Когда деньги нужны срочно
Формат SAFE (от англ. Simple Agreement for Future Equity ― простой договор о будущем долевом участии) придумали в американском акселераторе Y Combinator в 2013 году. По сути, это подписка на владение акциями по цене, которая будет определена в будущем. SAFE позволяет провести инвестиционную сделку легко и быстро ― на первый взгляд, идеальный формат для 2020 года.
Пандемия COVID-19 заставила венчурных инвесторов стать более осторожными. Аналитики Pitchbook подсчитали, что в первом квартале 2020-го количество венчурных сделок, заключенных в десяти крупнейших странах Европы, уменьшилось почти вдвое по сравнению с таким же периодом 2019-го ― с 1363 до 692, хотя общий объем инвестиций венчурных фондов вырос на 8%. Это говорит о том, что инвесторы продолжают делать крупные и более надежные вложения, но сокращают количество средних и небольших сделок, характерных для проектов ранних стадий.
Впрочем, такая ситуация характерна не только для Европы. Недостаток финансирования «ранних» стартапов наблюдается по всему миру: по данным Crunchbase, за первые четыре месяца 2020 года глобальные посевные инвестиции упали на 32%, инвестиции на ранних стадиях ― на 26%. Неудивительно, что две трети стартапов заявляют, что не дотянут до сентября.
Таблица 1. Сравнение венчурных инвестиций на ранних и поздних стадиях в 2016-2020 годах. Цифры включают посевные, венчурные, корпоративные и частные инвестиции в компаниях, поддержанных венчуром, в первые четыре месяца каждого года. Зеленый цвет — посевные и ранние инвестиции, красный — поздние инвестиции и инвестиции в технический рост (источник).
Поскольку инвестиционные сделки, связанные с приобретением акций, требуют длительной подготовки, переговоров, юридического сопровождения и ― что вызывает больше всего споров между сторонами ― оценки компании, все больше основателей стартапов, чтобы спасти бизнес, ищут альтернативные способы привлечения средств. В результате мы видим в Европе значительный рост SAFE-сделок.
Гарантии есть, прав нет
SAFE позволяет стартапам быстро привлечь средства, а инвесторам ― получить более выгодные условия на следующих раундах инвестиций. Для заключения сделки достаточно согласовать всего два условия:
Помимо скорости и простоты заключения, SAFE привлекательны для стартапов и тем, что не дают инвесторам никакой возможности влиять на бизнес. Если в рамках покупки доли инвесторы могут участвовать в управлении компанией, а в случае конвертируемого займа имеют право хотя бы подать иск о банкротстве, то после заключения SAFE-сделки им остается лишь терпеливо ждать следующего раунда инвестиций.
Сомнительные перспективы
В любом бизнесе стоит помнить: то, что хорошо сегодня, может привести к неприятным последствиям через год-полтора. В случае SAFE проблема в том, что заключение такой сделки существенно размывает доли основателей. Уже сейчас мы наблюдаем все больше сделок между венчурными фондами и стартапами ранних стадий, в результате которых у учредителей остается менее 50% компании.
Размывание доли учредителей ― серьезная проблема как для стартапов, так и для венчурных фондов, которые рассматривают возможность инвестировать в компанию на следующих стадиях. Когда с каждым раундом доля основателей будет становиться все меньше, вполне вероятно, они начнут терять мотивацию для развития бизнеса, а в итоге и вовсе будут стремиться поскорее его продать. Венчурные фонды это понимают и стараются не вкладывать средства в такие компании. А значит, стартапы с множеством SAFE-инвесторов ждут сомнительные перспективы вне зависимости от того, насколько успешно они преодолеют сегодняшний кризис.
Обратную сторону SAFE-инвестиций должны понимать и ранние инвесторы: вероятность заработать на таких сделках очень невелика. С одной стороны, SAFE не дают рычагов воздействия на компанию, с другой ― если венчурный фонд будет сильно заинтересован в стартапе, он может действовать в своих интересах. Например, может размыть их долю, создав большой опционный пул, в котором будут участвовать в том числе и фаундеры. Таким образом, у основателей останется 50-60% компании, но пострадают инвесторы более ранних стадий.
Впрочем, любые риски можно минимизировать, и SAFE-инвестиции не исключение.
Как использовать SAFE с умом
SAFE-сделка может стать хорошим подспорьем для быстрого преодоления сегодняшнего кризиса, если более внимательно отнестись к ее проработке.
Во-первых, лучше предлагать одинаковые условия всем SAFE-инвесторам. Это поможет в будущем избежать сложностей при определении долей в компании.
В-третьих, SAFE отлично подходят для привлечения средств от инвесторов, которые вряд ли могут помочь в развитии компании — например, привлечь клиентов или стать менторами для основателей — и влияние которых на бизнес стоит минимизировать.
Подписывая любой договор, будь то SAFE или конвертируемый заем, стороны должны думать не только о краткосрочной выгоде, но и о более отдаленных последствиях. Коллапса на европейском рынке стартапов можно избежать, но нужно, чтобы у основателей стартапов и инвесторов было понимание инвестиционных инструментов и их особенностей.
Будем надеяться, что российские законодатели учтут опыт развитых стран и увеличат инструментарий для инвесторов и стартапов для развития российского рынка.
Инвестору: краткий обзор. Конвертируемый займ vs SAFE
Начинаете инвестировать в стартапы? AdVentureLand, с помощью Skolkovo Legal, разбираются в юридических тонкостях структурирования сделки.
Здесь все просто – вы дали в прямом смысле займ, то есть деньги в долг. Почему конвертируемый? Потому что вы рассчитываете, что одолженные деньги со временем превратятся в акции компании. А вы станете счастливым владельцем акций, конечно.
Определение «срока зрелости» (Maturity Date) – важный этап в переговорах. «Срок зрелости» – это дедлайн, до которого стартап обязуется привлечь следующий раунд финансирования или вернуть долг.
Ваши инвестиции конвертируются пропорционально оценке раунда.
Можно. Но есть несколько нюансов. Во-первых, займ проще и быстрее. Вы сохраните пару десятков тысяч нервных клеток из-за отсутствия бумажной волокиты, сэкономите на юристах. Во-вторых, вам не придется определять оценку компании на ранней стадии.
Конвертируемый займ в США автоматически превращается в акции компании во время следующего раунда. Если бы вы инвестировали в США, то вы получили бы такой же класс акций, как и инвесторы следующего раунда. По факту у вас были бы те же права.
Это популярный тип договора в США. Придумали его юристы акселератора Y Combinator. SAFE – это Simple Agreement for Future Equity, если по-нашему, то простое соглашение о будущем капитале. Часто его называют аналогом конвертируемого займа, но это не так. У инвестиций в формате SAFE нет процентной ставки и срока зрелости. В остальном механизмы действительно похожи: вы даете деньги по оценке следующего раунда, далее конвертация происходит автоматически.
Начнем с конвертируемого займа в России. Формально российскому праву не известна такая вещь, как конвертируемый займ. В нормативных актах такой инструмент не определен. Тем не менее принцип свободы договора позволяет заключать такие соглашения.
Упрощенно структура сделки с конвертируемым займом у нас будет выглядеть так:
У Y Combinator есть отличное видео о SAFE и Equity Rounds. В них по полочкам раскладывают как, что и зачем.
Брэд Фелд и Джейсон Мендельсон потрудились и написали основательную книгу “Venture Deals: Be Smarter Than Your Lawyer and Venture Capitalist”.
Даниил Павлючков, основатель и CEO Mailburn, рассказывает RB о тонкостях конвертируемого займа.
У Дениса Калышкина на канале “Спроси VC” видео “Основные условия сделки (term sheet). Оценка компании.”
И, конечно, настольная книга Леонарда Грайвера «Основные условия венчурного финансирования».
SAFE инвестиции: что это такое?
Управляющий партнер венчурного фонда QPDigital
Стартапы уже 8 лет привлекают инвестиции в рамках соглашения SAFE, — инструмента, разработанного юристами Y Combinator.
Недавно эта мода дошла до СНГ. В чем особенность SAFE и как его правильно использовать? Рассказывает управляющий партнер венчурного фонда QPDigital Николай Шаповалов, в прошлом — руководитель департамента Data Science в «Сбере».
Содержание
Стартапы ищут инвестиции, а инвесторы — способы войти в успешный стартап. Когда проект растет, привлекает раунды, и емкость рынка велика, то проблем с документальным закреплением сделки не возникает. Тут и продажа акций, и конвертируемые займы.
Но что делать, если проект на ранней стадии и деньги, вложенные основателями на pre-seed, уже закончились? Ранние стадии всегда самые сложные с точки зрения привлечения капитала: много рисков, нет бизнес-модели, нет подтвержденного спроса. Обычно проект рассчитывает на гранты и на бизнес-ангелов, которые готовы рисковать.
Но риск должен быть закреплен юридически для двух сторон. Раньше это стоило прилично денег на юриста, плюс всегда возникал вопрос оценки проекта, что сделать довольно сложно. Так бизнес-ангелы получали большую долю проекта, и после этого часто было сложно найти инвестора на следующий раунд. Но тут на помощь пришел акселератор!
В 2013 году известный американский бизнес-акселератор предложил сообществу новый способ инвестирования в проекты на seed-стадии, который получил название SAFE (Simple Agreement for Future Equity) – «Простое соглашение о будущих акциях».
RB.RU организует встречу проекта Founders’ Mondays для начинающих и опытных предпринимателей. Дважды в месяц по понедельникам.
Акции и конвертируемый займ
Сравним SAFE с другими инструментами финансирования. Проще всего войти в проект, купив часть его акций. Но проблема ранних стадий заключается в том, что стартап еще не имеет рыночной оценки а значит, нет возможности определить его капитализацию.
Другим способом вложиться на ранних стадиях является конвертируемый займ. В его условиях прописано, что после получения инвестиций раунда А и рыночной оценки проект обязуется конвертировать займ в акции на основе своей оценки.
Это простейший пример, который редко встречается на практике. Обычно как инвесторы, так и фаундеры стараются включить в договор положения, защищающие каждую из сторон. Это сложный юридический документ, содержащий определение «срока зрелости» – крайнего срока, по достижению которого стартап должен либо получить инвестиции раунда А и конвертировать ранние инвестиции в акции, либо вернуть деньги.
Как работает SAFE?
SAFE чем-то похож на конвертируемый займ, но имеет и серьезные отличия. Он также подразумевает конвертацию ранних инвестиций в пакет акций по аналогичному принципу, однако не предполагает применения процентной ставки и не имеет «срока зрелости».
Все основные положения типового договора SAFE находятся в открытом доступе. Договор в своем исходном виде, пригодном для редактирования и дополнений, состоит всего из нескольких страниц. Это делает SAFE простым и понятным инструментом вложений как для венчурных фондов, так и для некрупных частных инвесторов.
Репутация Y Combinator и множество проектов, успешно профинансированных с помощью SAFE, дают инвестору возможность не особенно вникая в акционерное соглашение (Shareholders’ agreement) вкладываться в интересующие проекты.
Процесс инвестирования в рамках соглашения SAFE состоит из пяти основных стадий:
Условия соглашения SAFE
Y Combinator за годы применения SAFE выпустил большое количество методических материалов по всем нюансам этого типа финансирования. Для наглядного понимания того, как работает SAFE, посмотрите это англоязычное видео.
Необходимо учитывать, что seed-инвестиции очень рискованны – большинство проектов не доживают до следующего раунда. А значит, SAFE-инвесторы должны получить дополнительную защиту и «премию» за согласие вложиться в проект с неопределенными перспективами. Поэтому договор и его дополнения включают в себя несколько механизмов такой защиты:
Что такое Discounts
Стартап может дополнительно мотивировать инвестора вложиться в проект, предоставив ему определяемую соглашением скидку на акции, которую можно будет применить после оценки.
Что такое Valuation cap
На момент заключения соглашения SAFE никто не знает, как успешно будет развиваться проект и насколько он вырастет к моменту оценки. Этот рост может быть как относительно скромным, так и астрономическим.
Последний вариант вроде бы хорош для всех, однако в этом случае по результатам оценки ранний инвестор получит совсем незначительную долю акций стартапа даже с учетом дисконта. А ведь эти средства были критически важны для проекта, когда инвестор их выделял.
Если соглашение содержит и дисконт, и ограничение оценки, инвестор вправе выбрать тот вариант конвертации, который сочтет более выгодным.
Что такое Most favored nation provisions
У проекта может быть не один SAFE-инвестор, а несколько. Причем входить в стартап они могут в разное время.
Принцип Most favored nation provisions заключается в том, что если новое соглашение SAFE подразумевает более привлекательные для позднего инвестора условия (дисконты и ограничение оценки), то держатель более раннего соглашения вправе потребовать таких же условий и для себя.
Что такое Pro Rata Rights
Как уже сказано выше, конвертация ранних инвестиций в долю акций при использовании SAFE происходит только после оценки стартапа, за которой следует раунд инвестиций А. Если проект успешный, то в будущем его ждут и другие раунды. И после проведения каждого из них доля раннего инвестора в общем объеме акций будет становиться все меньше.
Для того, чтобы этого избежать, в ряде случаев используется положение Pro Rata, которое дает раннему инвестору право доинвестировать дополнительные средства на каждом из раундов, чтобы сохранить свою долю в компании. Дополнительные акции при этом продаются по цене текущего раунда.
Преимущества SAFE для инвестора
Основные преимущества соглашения SAFE для инвестора:
Недостатки SAFE для инвестора
Впрочем, не обходится и без недостатков, которые тоже важно учитывать при принятии решения об инвестировании:
Конвертируемый заём. Как он поможет стартаперам в России и нужно ли его бояться?
В России наконец узаконили заключение договора конвертируемого займа между инвесторами и стартаперами. Почему таких сделок на рынке по-прежнему мало?
Конвертируемый заём — процедура посевного инвестирования в стартапы, которая давно используется в западных странах и успела обрести там высокую популярность. Но в России такого понятия в законодательстве не было. Инвесторы и компании заполняли горы документов, несли повышенные риски и с нетерпением ждали, когда государство пропишет правила этих сделок в законах.
Эксперты помогли Skillbox Media разобраться в преимуществах и недостатках нового закона, а также объяснили, почему стартаперы не торопятся оформлять конвертируемые займы.
Журналист авторитетной деловой газеты, 15 лет пишет о малом и крупном российском бизнесе. Окончила МГИМО и писала о других странах. Но решила, что изучать российский бизнес интереснее. Любит работать по ночам, когда в тишине легче думается.
Что такое конвертируемый заём?
По схеме конвертируемого займа инвестор даёт основателям деньги без первичной оценки бизнеса и на самой ранней стадии развития компании. Стартап может распоряжаться этими средствами по своему усмотрению. Спустя некоторое время инвестор получает либо акции компании, либо её долю. Срок обычно оговаривается в договоре конвертируемого займа. Ценные бумаги инвестор покупает по скидке, а долю получает соразмерно изначальным договорённостям, вне зависимости от того, какую часть компании он мог бы приобрести в обмен на свой заём сейчас. Для инвестора важно, чтобы доля, которую он получит, выросла за это время в цене.
Закон 354-ФЗ наконец вступил в силу 13 июля 2021 года, но пока не привёл к взрывному росту числа сделок по конвертируемым займам в России, рассказали Skillbox Media участники рынка.
Чёткая и прозрачная схема
Закон о конвертируемом займе — плод долгих совместных трудов законодателей, представителей индустрии и венчурного сообщества, говорит Александра Орехович, директор по правовым инициативам государственного Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ), который участвовал в разработке закона. По её словам, путь от внесения законопроекта до его принятия занял более четырёх лет. Разработчики адаптировали к российскому законодательству лучшие мировые практики применения механизмов конвертируемого займа.
Если суммировать все нововведения, процедура заключения договора теперь выглядит так: все совладельцы компании устраивают общее собрание и дают согласие на заключение договора конвертируемого займа и вхождение в общество третьего лица, рассказывает Дмитрий Казаков, юрист практики сопровождения сделок M&A юридической компании «Лемчик, Крупский и партнёры». По его словам, на этом же собрании участники определяют, какая доля будет в компании у нового инвестора и когда он эту долю получит. Там же принимается решение об увеличении уставного капитала на основании конвертации займа. Если речь идёт об акционерном обществе, то после подписания договора сразу регистрируется выпуск дополнительных акций.
Решение общего собрания участников и договор конвертируемого займа потом заверяет нотариус. Он же отправляет информацию о сделке в государственные органы, в том числе в налоговую инспекцию. Информация о договоре должна вноситься в ЕГРЮЛ, но пока такой возможности нет, уточняет Казаков. Дальше, возможно, эти сведения будут вписываться по аналогии со сведениями о корпоративных договорах.
Спустя определённое время после заключения договора наступает срок возврата займа или конвертации. Не позднее чем через три месяца после наступления этого срока инвестор приходит к нотариусу или реестродержателю и требует либо вернуть ему заём, либо оформить долю или акции предприятия на его имя, рассказывает Казаков. Нотариус должен уведомить о желании инвестора компанию, та либо даёт согласие, либо в течение 14 рабочих дней направляет свои возражения. Нотариус тогда прекращает все свои действия, а займодавец вправе пойти в суд и потребовать исполнения своих требований.
Важные новшества
Самое важное в новой процедуре — голосование всех участников компании в самом начале процесса и принятие ими решения «на берегу», а также нотариальное заверение сделки, говорят законодатели и опрошенные Skillbox Media юристы.
Когда решение об увеличении уставного капитала принимается сразу, выгоды обеих сторон очевидны, уверена Орехович. По её словам, у инвестора теперь есть гарантии, что он получит свою доли в бизнесе, — поскольку все необходимые решения со стороны основателей уже приняты. То есть после заключения договора конвертируемого займа всё зависит только от того, достигнет ли компания указанных в договоре показателей.
А для стартапа, продолжает Орехович, важно, что появился законодательный механизм, позволяющий быстро получить финансирование проекта и при этом сохранить свободу и оперативность в принятии решений по управлению бизнесом. Это очень важно для развития начинающей компании, уверена она.
Заверение же сделки нотариусом исключает мошенничество с обеих сторон. Нотариус фиксирует сделку, а когда приходит время, уведомляет совладельцев общества о вхождении нового участника и отправляет в Росреестр документы на регистрацию, говорит Людмила Голубкова, гендиректор управляющей компании инвестфонда «Астарта капитал», инвестирующего в техностартапы.
Как было раньше
Раньше для заключения договора конвертируемого займа приходилось придумывать хитрые схемы и использовать действующие инструменты гражданского права. Например, в качестве способа прекращения обязательств сторон в договоре займа указывали не только возврат денег инвестору, но также зачёт взаимных денежных требований сторон, рассказывает Анна Пашутина, юрист компании Express-Law, которая работает со стартапами и сотрудничает с венчурным фондом The Untitled Ventures.
Когда срок действия договора займа истекал (или даже в течение срока его действия, если это оговаривалось сторонами), инвестор-займодавец писал для получения своей доли заявление о вступлении в состав участников компании и внесении вклада в её имущество. При этом сумма вклада была равна сумме займа с начисленными процентами, продолжает Пашутина.
После этого, говорит она, компания на основании заявления займодавца оформляла его вступление в состав участников общества и стороны подписывали соглашение о зачёте взаимных денежных требований. В конце производился взаимозачёт сумм, и каждая из сторон могла получить желаемое: инвестор — долю в компании, а стартап — списание долга.
Но при такой схеме никто не гарантировал, что инвестор точно получит долю. Стартаперы-заёмщики нередко затягивали голосование по приёму в компанию нового владельца, время шло, а инвестор свою долю не получал, делится опытом Максим Барашев, управляющий партнёр юридической фирмы BBNP и эксперт московского подразделения «Деловой России» по международному частному праву. Эксперт добавляет, что получение доли или акций инвестору ранее гарантировал выпуск конвертируемых облигаций или опцион эмитента по правилам закона о рынке ценных бумаг. В остальных случаях было непонятно, получит ли он что-нибудь.
Более того, если стартап рос и зарабатывал, а его оценка достигала, например, показателя в десятки миллиардов рублей, отдавать долю инвестору, который внёс когда-то 30 миллионов рублей, могло показаться основателям невыгодным, объясняет Орехович. Получение инвестором причитающейся ему доли полностью зависело от решения компании, и часто в таких случаях ему не доставалось ничего. Можно было пойти в суд для взыскания долга и неустойки, но их сумма, как правило, существенно уменьшалась.
Позитивный настрой
Позитивнее всего принятие закона восприняли сами его разработчики и предприниматели, показал опрос Skillbox Media. Некоторые инвесторы тоже отмечают плюсы закона, но скорее для стартаперов, чем для самих себя.
Разработчики считают, что предусмотрели в новом законодательстве все мелочи и создали максимально благоприятные условия для заключения сделок конвертируемых займов в России. По оценкам экспертов, до 70% инвестиционных сделок в России на посевной и предпосевной стадии будут проходить с использованием нового механизма. Это позволит стартапам быстрее привлекать финансирование, столь необходимое для поддержки бизнеса на ранних стадиях, полагает Александра Орехович.
Закон также поможет предпринимателям дольше удерживать контроль над компанией без вторжения инвесторов, замечает Людмила Голубкова из «Астарта капитал». Она неоднократно наблюдала, как российские инвесторы пытаются сразу купить долю в 50,1% в перспективном техностартапе, поставить туда свой менеджмент и взять бизнес под контроль. Схема конвертируемого займа позволяет этого избежать.
Опрошенные предприниматели говорят, что пока не заключали договоров конвертируемого займа по новому законодательству, но считают, что теперь смогут быстрее привлекать инвестиции, не ограничиваясь выбором только доверенных инвесторов.
Например, разработчик рекрутера с искусственным интеллектом робота Веры «Стафори» в 2018 году привлёк в виде конвертируемого займа и в виде опционов 226 млн рублей от ФРИИ и гендиректора Кировского машиностроительного завода в Санкт-Петербурге Георгия Семененко. Инвестиции были нужны для выхода на зарубежные рынки и создания новых продуктов, компания до сих пор их расходует, рассказал сооснователь и гендиректор «Стафори» Владимир Свешников.
А Евгений Чернов, сооснователь и управляющий партнёр компании-разработчика IT-сервисов по оптимизации и управлению финансами для интернет-магазинов PIM Solutions, вспоминает, что ему было нелегко решиться на подписание договора конвертируемого займа даже с ФРИИ, потому что это государственный фонд. Он несколько часов изучал договор и советовался с юристами. Но заём был нужен на масштабирование бизнеса, и бизнесмен решился.
В результате в 2017 году PIM Solutions привлекла 200 млн рублей от ФРИИ, фонд приобрёл 5% в компании. Бизнес PIM Solutions стал быстро развиваться: в 2019 году через систему PIM Solutions прошло 35 млн посылок, в 2020-м — уже 60 млн.
На лавке сомневающихся
Менее позитивно оценивают новое законодательство предприниматели, которые ранее совершали сделки по конвертируемым займам за рубежом. Опыт убедил их, что заключать такие договоры в иностранной юрисдикции выгоднее и удобнее. Многие сомневаются, что в России даже при нынешнем законодательстве сделки пройдут так же хорошо.
Михаил Кудинов, сооснователь и коммерческий директор компании Veeroute (разрабатывает облачный сервис оптимизации сложных бизнес-задач в области транспортной логистики и доставки), рассказывает, что в 2017 году брал конвертируемый заём за рубежом, потому что в России не было законодательных инструментов, которые позволяли бы это сделать. Ему импонировало и то, что в англосаксонском праве давно сложилась правоприменительная практика в отношении этой процедуры, что снижает риски сторон.
Инвесторы Veeroute, венчурный фонд банка «Санкт-Петербург» и консорциум бизнес-ангелов, вложили в компанию 1,6 млн долларов. В виде конвертируемого займа был выдан первый транш. По словам Кудинова, сделка заняла всего от трёх до шести месяцев и компания смогла быстро воспользоваться деньгами для развития продукта и расширения команды разработчиков. В России, считает он, и сейчас было бы рискованно заключать подобные сделки, поскольку закон только что приняли и правоприменительной практики пока нет.
А Павел Конозаков, основатель и гендиректор компании Timebook, разрабатывающей систему автоматического планирования рабочего времени сотрудников ретейла, в 2016 году по просьбе своего швейцарского инвестора открыл дочернюю компанию в Европе и тут же получил первый транш инвестиций в виде конвертируемого займа. Сначала Конозаков планировал этот транш вернуть, но после ещё нескольких траншей и взрывного развития бизнеса российской компании в Европе инвестор простил Timebook её долг. В России, уверен предприниматель, сделку на таких условиях было бы совершить сложнее.
Значительная часть российских стартаперов будет и дальше заключать сделки с инвесторами в странах с англосаксонской правовой системой, считает Голубкова. Там действуют упрощённые схемы регистрации и ликвидации компании, а обязательства возврата займа трактуются более свободно. Более того, на Западе компания и инвестор могут заключить упрощённый договор SAFE (Simple Agreement for Future Equity), который был разработан в 2013 году американским акселератором Y Combinator и позволяет быстро привлекать финансирование без подписания горы документов, объясняет она. В России подобных схем нет.
Однако заключение зарубежных сделок сейчас может иметь последствия, предупреждает Виталий Полехин, руководитель клуба инвесторов Московской школы управления «Сколково». Он напоминает, что в России взят курс на «деофшоризацию» и закон принят в том числе для возврата российских денег обратно в Россию. Законодатели хотят побудить российских инвесторов и предпринимателей заключать сделки на родине, а не за рубежом.
Команда недовольных
Как показал опрос Skillbox Media, сильнее всего недовольны новым законодательством венчурные инвесторы (их риски в сделках конвертируемых займов самые высокие) и юристы (видят недочёты в законе).
Например, юрист Анна Пашутина считает, что принятый механизм конвертации займа вызывает много вопросов, а риски для инвесторов сохраняются. Эти риски связаны с тем, что инвестор может не получить долю из-за возражений стартапа, которые даже не будут подкреплены документально. Инвестору в этом случае придётся обращаться в суд с требованием об исполнении договора путём конвертации суммы займа в долю. И в течение всего срока обжалования и судебного процесса у инвестора не будет ни денег, ни доли.
Кроме того, поскольку по закону теперь всем участникам общества необходимо заранее одобрять конвертацию, они должны заранее понять размер доли инвестора-займодавца, говорит Пашутина. Однако это не всегда возможно, поскольку многое зависит от роста или падения выручки за период действия договора займа, а также от следующего раунда инвестиций и других инвесторов, поясняет она.
Вдобавок всегда остаётся вопрос, что делать при изменении соотношения долей до момента вступления в долю инвестора, выдавшего конвертируемый заём. Например, если в компанию войдёт новый инвестор, размышляет Максим Барашев. Пока непонятно, что делать в этой ситуации с предыдущим решением и признавать ли его недействительным, говорит он.
Даже заверение сделки нотариусом вызывает споры. Нотариусы всегда оформляют только то, что им понятно, так как несут юридическую ответственность и не могут допустить, чтобы суд признал сделку, прошедшую через их руки, ничтожной, объясняет венчурный инвестор Людмила Голубкова. Если же нотариус не понимает, как применяется на практике договор, который нужно заверить, он не будет его оформлять или начнёт цепляться к каждой формальности в нём.
В итоге разработчики уверяют, что новое законодательство даёт много свободы сторонам сделки и оставляет множество решений на усмотрение предпринимателей и инвесторов. А инвесторы полагают, что закон только закручивает гайки и заставляет через нотариуса формализовать свои отношения со стартапом. Многие не хотят попадать под пристальный надзор государства.
Но более всего инвесторов и помогающих им юристов заботит отсутствие в России правоприменительной практики по новому закону. Поскольку судебной практики нет, заключать в России договоры конвертируемого займа тоже никто не торопится. Неизвестно, чем такой договор может обернуться, заявляет бизнес-ангел Александр Румянцев. По его словам, он сначала посмотрит, как закон будет применяться в России, и только потом решится на первые подобные инвестиции.
В краткосрочной перспективе, пока не появится позитивная судебная практика и налоговая инспекция не создаст новые формы для конвертируемых займов, будет много проб и ошибок, не каждый инвестор на это пойдёт, соглашается Максим Барашев.
Со временем инвесторы привыкнут к новым правилам. К тому же в случае возникновения спора им будет проще судиться в российском суде по российскому праву. Если же договор заключён по иностранному праву, суду потребуется множество разъяснений о применении зарубежного законодательства, замечает Дмитрий Казаков. По его мнению, со временем инвесторы привыкнут оформлять договоры конвертируемых займов в России, так же как когда-то они привыкли постепенно к заключению в России опционных соглашений.