что такое брусиловский прорыв
Брусиловский прорыв в ходе Первой мировой войны (1916)
Брусиловский прорыв — наступательная операция войск Юго-Западного фронта (ЮЗФ) русской армии на территории современной Западной Украины в ходе Первой мировой войны. Подготовлена и осуществлена, начиная с 4 июня (22 мая по старому стилю) 1916 года, под руководством главнокомандующего армиями ЮЗФ генерала от кавалерии Алексея Брусилова. Единственное сражение войны, в названии которого в мировой военно-исторической литературе фигурирует имя конкретного полководца.
К концу 1915 года страны германского блока — Центральные державы (Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция) и противостоящий им союз Антанта (Англия, Франция, Россия и др.) оказались в позиционном тупике.
Обе стороны мобилизовали почти все доступные людские и материальные ресурсы. Их армии несли колоссальные потери, но не добились сколько-нибудь серьезных успехов. И на западном, и на восточном театре войны сложился сплошной фронт. Любое наступление с решительными целями неизбежно предполагало прорыв глубокоэшелонированной обороны противника.
В марте 1916 года страны Антанты на конференции в Шантильи (Франция) поставили цель согласованными ударами сокрушить Центральные державы в срок до конца года.
По плану, русская армия выступала 15 июня (2 июня по старому стилю), но в связи с усилившимся давлением на французов под Верденом и майским разгромом итальянцев в районе Трентино союзники просили Ставку начать раньше.
ЮЗФ объединял четыре армии: 8-ю (генерал от кавалерии Алексей Каледин), 11-ю (генерал от кавалерии Владимир Сахаров), 7-ю (генерал от инфантерии Дмитрий Щербачев) и 9-ю (генерал от инфантерии Платон Лечицкий). Всего — 40 пехотных (573 тысяч штыков) и 15 кавалерийских (60 тысяч сабель) дивизий, 1770 легких и 168 тяжелых орудий. Имелись два бронепоезда, бронеавтомобили и два бомбардировщика «Илья Муромец». Фронт занимал полосу шириной около 500 километров к югу от Полесья до румынской границы, тыловым рубежом служил Днепр.
Противостоящая группировка противника включала армейские группы германского генерал-полковника Александра фон Линзингена, австрийских генерал-полковников Эдуарда фон Бём-Эрмоли и Карла фон Плянцер-Балтина, а также австро-венгерскую Южную армию под командованием германского генерал-лейтенанта Феликса фон Ботмера. Всего — 39 пехотных (448 тысяч штыков) и 10 кавалерийских (30 тысяч сабель) дивизий, 1300 легких и 545 тяжелых орудий. В пехотных порядках имелось более 700 минометов и около сотни «новинок» — огнеметов. За предшествующие девять месяцев противник оборудовал две (местами — три) оборонительных полосы в трех-пяти километрах одна от другой. Каждая полоса состояла из двух-трех линий окопов и узлов сопротивления с бетонированными блиндажами и имела глубину до двух километров.
Прорыв, который мог спасти Империю
В июне 1916 года русская армия имела огромные возможности не только нанести крупное поражение германо-австрийским войскам, но и решительно повернуть весь ход Великой войны в свою пользу. Но первое удалось, а второе – нет. Возможно, из-за предательства…
Это могла быть одна из самых блестящих побед за всю историю войн. Этакие «Канны» на пространстве от Балтики до Карпат! С окружением всего германо-австрийского восточного фронта. Но…
Брусиловский прорыв
Начавшаяся 4 июня 1916 года операция, названная позднее Брусиловским прорывом, на самом деле никаким прорывом не была. Или, вернее, это была целая серия прорывов, практически самостоятельно осуществляемых на уровне полевых армий.
Это было полнейшей авантюрой по меркам тогдашней военной теории. Да и практики, сложившейся уже в ходе новой войны, позднее названной Первой мировой, а тогда звавшейся Великой.
Да и логики: это ж сколько сил надо сосредоточить для прорыва только первой полосы обороны противника глубиной два и более километра, состоящей из двух-трёх линий окопов, насквозь простреливаемой пулемётами и артиллерией из опорных узлов обороны – забетонированных дотов; оборудованной проволочными заграждениями и искусственными препятствиями!
Это то, что называлось тогда позиционным тупиком и характеризовалось понятием «ужас».
А. Брусилов. Фото: www.globallookpress.com
И вот генерал Алексей Алексеевич Брусилов предлагал бить в этот ужас не кулаком, а растопыренными пальцами. Да к тому же не имея не то что трёхкратного, а практически никакого преимущества: 600 тысяч войск против 500 тысяч, при всего 168 тяжёлых орудиях против 545 у противника!
Однако уже в первый день наступления, после мощной артиллерийской подготовки, русские 8-я, 11-я, 7-я и 9-я армии сразу на 13 участках прорвали австро-венгерскую оборону. Уже к полудню 6 июня только в плен было взято свыше 40 тысяч солдат и офицеров, 77 орудий и 134 пулемёта. Ещё через три дня число пленных превысило 72 тысячи, а русские войска вышли на оперативный простор.
И вот тут-то всё и началось. Или кончилось. Тут кто как сформулирует, но смысл будет один: столь блестяще начатая операция развития не получила. Противнику дали прийти в себя, подтянуть на место раздраконенных австро-венгерских войск не в пример более боеспособные германские, помешать оперативный успех развить в стратегический.
А просто за стратегический успех отвечали другие…
Юго-Западному фронту Брусилова в планах Ставки отводилась вспомогательная роль. Стратегический успех должно было принести наступление Западного фронта.
Вспомним, чем был 1916 год для русской армии и для всей Империи. Это был год, так сказать, выздоровления после оглушающих, обидных, а главное, неизбежных поражений 1915 года. Тогда всего за несколько месяцев русские войска оставили территорию от Варшавы до Риги и Барановичей и Пинска. По меркам 1941 года это кажется не более чем локальным поражением, но в 1915 году это воспринималось как трагедия. Вот как о том вспоминал, например, знаменитый уже тогда генерал Антон Деникин:
Весна 1915 г. останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия русской армии – отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость – физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть…
А. Деникин. Фото: www.globallookpress.com
Именно: ни снарядов, ни патронов. К тому времени русские войска расстреляли заготовленные перед войной боеприпасы – напомним, что все без исключения государства, в войну свалившиеся, считали в 1914 году, что она продлится не более нескольких месяцев. Расходились только в том, кто победит… А обещанных – и оплаченных! – поставок от союзников не было. Более того, Англия и Франция тогда хладнокровно наблюдали, как немцы громят безоружных русских, и спокойно переводили дух и наращивали силы после поражений 1914 года. Того несчастного 14-го года, когда Россия ради спасения союзников бросила в неподготовленное наступление армии Самсонова и Ренненкампфа, в итоге пожертвовав ими полностью.
И вот летом 1916 года должно было состояться генеральное наступление. Причём вместе с союзниками, хотя опять как-то так получилось, что русские должны были две недели сражаться в одиночку, до того как союзнички начнут наступление на французском фронте.
Фото: www.globallookpress.com
Если бы союзники не подвели на западе, Германия была бы побеждена ещё до осени. Союзники, в общем, и не подвели: битва на Сомме завершилась впечатляющей, по меркам Западного фронта, победой – немецкую оборону продавили на 10 км в глубину на фронте шириной 35 км, положив за это миллион человек с обеих сторон.
К наступлению русские войска готовились активно.
На фронте генерала Брусилова сколачивались войска прорыва, обеспечивая локальное превосходство над противником в живой силе и артиллерии, велась разведка, шло обучение войск в тылу атакующим действиям, чтобы до автоматизма отрабатывались действия в бою.
На фронте генерала Алексея Ермолаевича Эверта царила энергичная бумажная суета: войска были погребены под титанической горой приказов и указаний, части и подразделения перетасовывались, как колода карт, планы корректировались и менялись.
А. Эверт. Фото: www.globallookpress.com
Вплоть до того, что наступление на Вильну было заменено наступлением на Барановичи, что меняло вообще всю стратегическую задумку: вместо концентрации на одной цели – силы рассеивались, удары фронтов изолировались на своих локальных направлениях, и даже в случае успеха развития наступление в сторону прорыва и окружения фронта противника не получало.
На Северном фронте у «прославленного» позорными провалами во время Русско-японской войны генерала Алексея Николаевича Куропаткина царил просто страх. Страх делать что-нибудь. Ибо вдруг – неуспех? Со такой «славой» Куропаткину было после этого только стреляться. Потому он никаких войск на направлении Вильны вообще не сосредотачивал, а все резервы направлял на охрану побережья Балтийского моря от возможного германского десанта. К которому немцы, кстати говоря, готовы стали только в 1917 году…
Что это было – глупость?
Северный фронт вообще от наступательных действий отказался и лишь 22 июля ограничился небольшой демонстрацией.
В результате армии Брусилова, занявшие Луцк, Дубно, Черновцы, вышедшие на оперативный простор в Буковине и подошедшие к Ковелю и Львову, оказались перед странным, если не сказать диким выбором. А именно: продолжать ли намеченное ранее наступление на Брест-Литовск, то есть в пустоту, где не будет войск Западного фронта, или же развивать атаки на направлениях, где наметился успех, но – в одиночку, подставляя фланг не ликвидированным и даже усилившимся за счёт переброски с запада (привет, союзнички, спасибо!) германским войскам.
Фото: www.globallookpress.com
Отсюда – отмечаемый всеми военными историками второй, хаотический этап Брусиловского прорыва. На котором войска Юго-Западного фронта зашли аж в Румынию (что было сделано зря, так как вдохновило румын на вступление в Антанту, в составе которой они немедленно провалили свой фронт, заставив закрывать его русскими, отнюдь не бесконечными силами). Только смысла это уже не имело, ибо развивать это направление было нечем, потому что нужна была длительная пауза для переброски и переформирования войск, а никто этой паузы не давал. Разбившие Эверта немцы навалились на правый фланг Брусилова, где затем всё и вернулось к позиционной, несущей громадные потери, стадии.
В общем, стратегическая инициатива была утеряна. И дух войск – тоже: нельзя безнаказанно для мотивации армии превращать очевидную для всех победу в очевидное для всех поражение.
А это уже не глупостью пахнет. Изменой это пахнет, вот чем!
Заслуженные генералы – изменники?
А собственно, почему бы и нет? Если, как это теперь абсолютно известно, германский генеральный штаб выделял миллионы рейхсмарок для подкупа и разложения политических партий – к тому же без гарантированного успеха, если Берлин в том же духе работал с российскими политиками, то отчего мы не должны предполагать, что как минимум те же усилия немцы направляли на тех, в чьём ведении находилась непосредственная вооружённая сила России? Почему это должно быть невозможным?
Что, генерал Куропаткин – просто печальный идиот, бежавший от японцев, которые сами его боялись? Но ведь некогда он воевал вместе с великим Скобелевым, и тот его считал соратником и ценил…
А. Куропаткин. Фото: www.globallookpress.com
Или генерал Эверт, педантичный и умелый начальник штаба, прошедший все ступеньки службы от пехотного подпоручика до генерала от инфантерии и начальника военного округа, – он не понимал, в какое положение ставит свой фронт и всю русскую армию кардинальной переменой заранее согласованного плана Ставки?
В конце концов, кто, как не генералы, предъявил императору ультиматум в марте 1917 года, вызвавший не только крах Российской империи, но – главное для немцев – выход её из войны?
Но всё же в этих условиях успех Брусиловского прорыва был чрезвычайный. После него войска Германии и Австро-Венгрии, потерявшие более 1,5 млн человек, инициативу в войне утеряли. Австрийцы просто пытались держать фронт, не теша себя мыслями о наступлении даже против итальянцев, чья армия, по известной военной остроте, для того и нужна, чтобы австриякам было хоть кого-то бить. Да и армия Германии после этого поражения – а это было всё же и для неё поражение – не осмеливалась на Восточном фронте на крупные наступательные операции вплоть до развала Российской империи революционерами.
По сути, Брусиловский прорыв стал тем генеральным сражением, в котором обеспечен был выигрыш союзниками Первой мировой войны. Вот только – без России. Такова оказалась цена измены…
Брусиловский прорыв
Личность Брусилова
В первые дни после назначения на должность командующего Юго-Западным фронтом Брусилов принимал Николая 2, который лично приехал посмотреть на состояние войск. В своих дневниках Брусилов описывал встречу с императором так.
Николай 2 спросил, есть ли у меня сведения, которые он должен знать. Я ответил, что у меня есть очень серьезный доклад. Я не разделяю взгляды предыдущего командования фронта, которые докладывали вам, что армия не в состоянии наступать. Напротив, я убежден, что несколько месяцев отдыха дали солдатам передышку, после которой они готовы к бою. К 14 мая войска Юго-Западного фронта будут полностью готовы к наступлению, чтобы захватить инициативу в войне. Если командование считает, что наш фронт не должен наступать, то мое назначение на пост командующего бесполезно и даже вредно. Я вижу возможности для атаки и готов осуществить план в соответствии с требованиями Штаба
Совещание в Ставке
14 апреля 1916 году в Ставке (город Могилев) состоялось совещание, на котором обсуждали планы военной кампании 1916 года. Возглавляя совещание генерал Алексеев. Основываясь на своем опыте он изначально полагал, что наступление должны провести Северный и Западный фронты. Брусилов же со своей армией по замыслу должен был удерживать оборону, поскольку на их участке фронта у противника был перевес. Командующие Западным и Северным фронтами были против наступления, указывая, что опыт сражений 1915 года показывает, что наступление невозможно и нужно занимать оборону. Причина, по которой генералы Куропаткин и Эверт отказывались от наступления из-за того, что русской армии катастрофически не хватало тяжелых орудий артиллерии.
Генерал Брусилов, выступая в Ставке, сделал акцент на следующих моментах:
Я не могу говорить за другие участки фронта, но на Юго-Западном есть все условия для наступления. Я прошу разрешения войскам моего фронта действовать в совместном ударе с армиями Эверта и Куропаткина. Даже если я не достигну успеха, мы свяжем основные силы противника, что облегчит задачу на Западе и Севере.
Брусилов, доклад в Ставке, 14 июня 1916
Обратите внимание, что Брусилов сознательно делает ставку на то, что Юго-Западный фронт готов к наступлению. Ведь если готова к наступлению армия, против которой собраны примерно равные силы противника, то и другие армии, которые уже имеют перевес над противником, также должны быть готовы перейти в атаку. В результате все командующими фронтами поддержали идею совместной атаки.
Подготовка прорыва
Общий план Брусиловского прорыва кратко сводился к следующему:
Особенности обороны противника
Соотношение сил и средств
К моменту начала наступления, войска Юго-Западного фронта, под командованием генерала Брусилова, располагались так, чтобы нанести несколько ударов, замаскировав главный прорыв на правый фланг.
У русской армии также имелся резерв в виде 3 пехотных и 1 кавалерийской дивизии.
Карта Брусиловского прорыва
Ход операции
Артиллерийская подготовка на разных участках фронта длилась:
Только после этого началось наступление пехоты. Успех Брусиловского наступления был поразительным. К концу июня наступление увенчалось успехом на территории от Припяти до границы с Румынией. Русская армия заняла Буковину и города Черновцы, Луцк и другие. По направлению на Ковель русская армия продвинулась вглубь на 70 км! Это был поразительный успех, поскольку Первая мировая на этапе 1915-1916 годов свелась к позиционной борьбе, где огромным успехом было продвинуться вперед всего на 1 километр.
Осознавая сложность ситуации, и видя малую активность на других фронтах, немецкое командование начало перебрасывать дополнительные силы для подавления брусиловского прорыва. В общей сложности летом 1916 года на этот участок фронта было переброшено:
Развитие наступления
24 июня командование дополнительно передало Брусиловскому фронту 3-ю армию, бездействующую на фланге Западного фронта. Используя подкрепление, генерал Брусилов скорректировал действие армии, поставив следующие задачи:
План Брусилова сорвал наступление немцев, которые планировали в Ковельском направлении ударить русскую армию во фланг. Действия 3-ей и 8-ой русских армий эту возможность ликвидировали. Уже к 14 июля эти армии в ходе наступления вышли к берегам Стоход. Одновременно 9-ая армия продвинулась вглубь, когда до Станислава оставалось не более 20 км. Остальные армии сумели отразить контратаку противника и удержать исходные пункты.
Потери сторон
Результаты Брусиловского прорыва были отличными для России, но и потери были огромными. Только убитыми в направлении прорыва насчитывается более 262 тыс человек. Всего же убитых, раненых и пропавших без вести – свыше 2 млн человек.
| Сторона | Убито | Ранено | Пропало без вести |
|---|---|---|---|
| Четверной союз | |||
| Германия | 28 858 | 195 540 | 38 095 |
| Австро-Венгрия | 45 058 | 216 474 | 377 799 |
| Турция | 5 000 | 3 000 | 2 000 |
| Россия | |||
| Россия | 262 764 | 1 562 890 | 214 607 |
Обращаем внимание, что в таблице представлены данные об общих потерях по всем фронтам. Если же конкретизировать данные по потерям на отдельных фронтах России, то цифры будут следующими:
Итоги и значение Брусиловского прорыва
Брусиловский прорыв стал уникальным событием в рамках Первой мировой войны. Достаточно сказать, что это единственная операция той войны, названная по имени генерала. Результаты наступления армии Брусилова были впечатляющими:
На базе прорыва русская армия продолжала наступать, но значительно меньшими темпами. Однако к концу сентября 1916 года количество пленных возросло до 420 тыс солдат и 9 тыс офицеров, а количество захваченных орудий и минометов выросло до 1,2 тыс.
Брусиловский прорыв внес коренной перелом в Первую мировую войну. Если до начала военной операции стратегическая инициатива была на стороне Германии, то к сентябрю 1916 года инициатива полностью была на стороне стран Антанты. Такого продвижения вперед, какое показала армия Юго-Западного фронта генерала Брусилова, в рамках позиционной войны не было.
Для Германии же события 1916 года продемонстрировали невозможность ведения успешной войны на 2 фронта. Многие немецкие офицеры больше не верили в возможность победы. По этой причине был смещен со своего поста начальник генерального штаба Германии, генерал Фалькенгайн. Его заменил генерал Гинденбург.
Австро-Венгерская армия, которая в основном располагалась на пути движения армии Брусилова, была разгромлена. Австро-Венгрия фактически была выведена из войны, и Германия была вынуждена направить значительную часть своих ресурсов (и человеческих и финансовых) на поддержание союзника. Это значительно ослабило саму Германию.
Почему Брусиловский прорыв не привел к разгрому противника
Брусиловский прорыв уже к концу июня 1916 года дал феноменальные результаты. Генерал Брусилов верил, что уже в ближайшие месяцы можно будет нанести противнику поражение и закончить войну. Однако было 2 фактора, которые позволили немцам перенести тяжесть поражения:
Обстановка лета 1916 года действительно способствовала нанесению поражения Германии, но обозначенные 2 фактора позволили Германии пережить поражение и восстановить силы.
Источники и дополнительный материал по теме:
Брусиловский прорыв
Успешные действия Юго-Западного фронта не были поддержаны другими фронтами. Ставка оказалась неспособной организовать взаимодействие фронтов. Также сказались ошибки командования на уровне командования Юго-Западным фронтом и командования армий фронта. В результате Луцкий прорыв не привел к падению вражеского фронта и крупному стратегическому успеху, ведущему к победе в войне. Однако операция в Галиции имела крупное значение. Австро-германские потеряли в мае-августе 1916 г. до 1,5 млн. человек, из них до 400 тыс. пленными (правда, и русские войска понесли тяжелые потери только в мае-июне 600 тыс. человек). Силы австро-венгерской военной машины, которая уже потерпела страшное поражение в ходе кампании 1914 г. и смогла более или менее восстановиться в 1915 году, были окончательно подорваны. Австро-Венгерская империя до конца войны уже не была в состоянии вести активные боевые действия без поддержки германских войск. В самой Габсбургской монархии резко усилились процессы распада.
Чтобы остановить наступление русской армии, германскому командованию пришлось перебросить с Западного фронта на Восточный 11 дивизий, а австрийцам снять с Итальянского фронта – 6 дивизий. Это способствовало ослаблению давления германской армии в районе Вердена и общей победе союзных войск в Верденской битве. Австрийское командование вынуждено было остановить Трентинскую операцию и значительно укрепить группу армий в Галиции. Операция Юго-Западного фронта стала крупным достижением военного искусства, доказав возможность прорыва сильной позиционной обороны врага. Румыния, которая в 1914-1915 гг. выжидала, ожидая крупного успеха одной из сторон в Великой войне, выступила на стороне Антанты, что распылило силы Центральных держав. Луцкий прорыв наряду Верденской битвой и сражением на реке Сомме положил начало стратегическому перелому в ходе мировой войны в пользу Антанты, вынудив Центральные державы в 1917 году перейти к стратегической обороне.
План на кампанию 1916 г.
В соответствии с решением конференции держав Антанты в Шантильи (март 1916 г.) об общем наступлении союзных армий летом 1916 года, Русская Ставка решила начать в июне наступление на Восточном фронте. В своих расчётах Русская Ставка исходила из соотношения сил на Восточном фронте. Со стороны России действовало три фронта: Северный, Западный и Юго-Западный. Северный фронт Куропаткина (начальник штаба Сиверс) прикрывал Петербургское направление и состоял из 12-й, 5-й и 6-й армий. Штаб фронта располагался в Пскове. Им противостояла 8-я германская армия и часть армейской группы Шольца. Западный фронт Эверта оборонял Московское направление. В его составе были 1-я, 2-я, 10-я и 3-я армии (в мае была придана 4-я армия). Штаб фронта – в Минске. Русским войскам противостояли часть армейской группы Шольца, 10-й, 12-й и 9-й и часть армейской группы Линзингена. Юго-Западный фронт Брусилова прикрывал Киевское направление и имел в своём составе 8-ю, 11-ю, 7-ю и 9-ю армии. Штаб фронта – Бердичев. Против этих войск действовала армейская группа Линзингена, армейская группа Бём-Ермоли, Южная армия и 7-я австро-венгерская армия. По данным Алексеева на трёх русских фронтах было более 1,7 млн. штыков и сабель против свыше 1 млн. человек у противника. Особенно большое преимущество было у Северного и Западного фронтов: 1,2 млн. человек против 620 тыс. германцев. Юго-Западный фронт располагал 500 тыс. человек против 440 тыс. австро-германцев.
Таким образом, по данным русского командования на северном участке фронта русские войска имели двойное превосходство над противником. Этот перевес можно было серьёзно увеличить после комплектования частей до штатной численности и переброски резервов. Поэтому Алексеев предполагал предпринять решительное наступление на участке только севернее Полесья, силами Северного и Западного фронтов. Ударные группировки двух фронтов должны были наступать в общем направлении на Вильно. Юго-Западному фронту ставилась оборонительная задача. Брусилов должен был только готовиться к удару из района Ровно в направлении на Ковель, если на севере наступление будет успешным.
Алексеев считал, что необходимо захватить стратегическую инициативу в свои руки и не дать противнику первым перейти в наступление. Он считал, что после неудачи под Верденом, германцы снова обратят внимание на Восточный театр и перейдут в решительное наступление, как только позволит погода. В результате русская армия должна была или отдать инициативу врагу и готовиться к обороне, или упредить его и атаковать. При этом Алексеев отмечал отрицательные последствия оборонительной стратегии: наши силы были растянуты на 1200 километровом фронте (англо-французы обороняли всего 700 км и могли сосредоточить большее число сил и средств, не опасаясь атак врага); слаборазвитая сеть коммуникаций не позволяла быстро перебросить резервы в необходимом количестве. По мнению, Алексеева необходимо было начать наступление в мае, что упредить действия противника.
Однако мартовская неудача (Нарочская операция) катастрофически повлияла на главнокомандующих Северным и Западным фронтами – Алексея Куропаткина и Алексея Эверта. Всякое решительное наступление казалось им немыслимым. На совещании в Ставке 1 (14) апреля генералы Куропаткин и Эверт высказались за полную пассивность, при техническом состоянии нашей армии наше наступление должно было, по их мнению, закончиться провалом. Однако новый главнокомандующий Юго-Западным фронтом Алексей Брусилов верил в русские войска и потребовал для своего фронта наступательной задачи, ручаясь за победу.
Наступательная операция отличалась тем, что она не предусматривала глубины операции. Войска должны были прорвать оборону противника и нанести ему урон, развитие операции не предусматривалось. Считалось, что после преодоления первой полосы обороны будет подготовлена и проведена вторая операция по прорыву второй полосы. Русское верховное командование, с учётом французского и собственного опыта, не верило в возможность прорвать оборону противника одним ударом. Для прорыва второй полосы обороны требовалась новая операция.
Подготовка операции
Схожая ситуация была и на Западном фронте Эверта, войска которого должны были сыграть главную роль в операции. Эверта нельзя было обвинить в плохой работе, он провел титаническую бумажную работу, буквально засыпал войска бесчисленными приказами, указаниями, наставлениями, стремясь предусмотреть буквально каждую мелочь. Командование русского Западного фронта ориентировалось на опыт Французского фронта, создать же своё, найти выход из стратегического тупика позиционной войны оно не могло. В результате за суетой штаба Западного фронта чувствовалась неуверенность в своих силах и войска это чувствовали. Эверт сосредоточил для удара на Вильну в Молодеченском районе 12 корпусов 2-й и 4-й армий Смирнова и Рагозы – 480 тыс. солдат против 80 тыс. германцев. Кроме того, за ними во второй линии, в резерве Ставки было 4 корпуса (включая 1-й и 2-й гвардейские, гвардейский кавалерийский корпуса). Однако главнокомандующему казалось этого мало. И чем ближе приближался срок начала наступления 18 мая, тем более падал духом Эверт. В последний момент, когда операция уже была подготовлена, он вдруг изменил весь план и вместо удара на Вильно избрал атаку на Барановичи, переведя на новое направление штаб 4-й армии. На подготовки нового удара он потребовал отсрочки – с 18 мая на 31 мая. И тут же попросил новую отсрочку – до 4 июня. Это рассердило даже спокойного Алексеева и он приказал наступать.
Лучше всего подготовка к наступлению велась на Юго-Западном фронте. Когда главнокомандующий Иванов сдавал фронт Брусилову, он охарактеризовал свои армии как «небоеспособными», а наступление в Галиции и на Волыни назвал «безнадежным». Однако Брусилов смог переломить эту неблагоприятную тенденцию и внушить войскам уверенность в своих силах. Правда, Каледин и Сахаров (8-я и 11-я армии) не ожидали от операции ничего хорошего, Щербачев и Лечицкий (7-яи 9-я армии) проявляли скептицизм. Однако все энергично взялись за работу.
Однако штаб Юго-Западного фронта не задавался целью связать воедино действия четырех армий, или хотя бы двух – 8-й и 11-й. Ведь главное сражение на юго-западном стратегическом направлении совершенно не входило в расчёты Русской Ставки, даже как план «Б», если провалится наступление Западного фронта. Главная роль в стратегическом наступлении отводилась Западному фронту. Фронт Брусилова должен был только «демонстрировать». Поэтому Брусилов и запланировал несколько сражений, рассчитывая многочисленными ударами отвлечь и сковать австро-германские силы. Развитие наступления, в случае прорыва обороны противника, просто не предусматривалось, кроме Луцкого направления в 8-й армии и в то в зависимости от успеха Западного фронта. В резерве у Брусилова был всего один корпус.
Сама подготовка к прорыву вражеской обороны была проведена армиями Брусилова на отлично. Штаб 8-й армии хорошо организовал «огневой кулак», тщательно подготовил пехотный штурм штаб 7-й армии. Наша авиация сфотографировала вражеские позиции на всем протяжении фронта Южной германской армии. По этим снимкам штаб 7-й армии составил подробные планы, где занёс все укрепления, ходы сообщения и пулеметные гнезда. В тылу 7-й армии даже возвели учебные городки, где воспроизвели намеченные для штурма участки вражеской обороны. Войска готовились так, чтобы затем чувствовать на вражеских позициях, как у себя дома. Были проведены огромные земляные работы и т. д.
Источник: Зайончковский А. Мировая война 1914-1918 гг.
Автор: Самсонов Александр Статьи из этой серии: Кампания 1916 года