что такое барселона книга
Что такое барселона книга
© Robert Hughes, 1992
Перевод с английского В. Капустиной
Оформление серии А. Саукова
Хьюз Р. Барселона: история города/ Роберт Хьюз; [пер. В. Капустиной]. — М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2008. — 704 с.: ил. — (Биографии великих городов).
ISBN 978-5-699-28616-4 (Эксмо)
ISBN 5-91016-018-1 (Мидгард)
© В. Капустина, перевод, 2008
© О. Королева, фотографии, 2008
© ООО «Издательство «Мидгард)), издание на русском языке, 2008
© ООО «Издательство «Эксмо», оформление, 2008
Посвящается Хавьеру и Марии-Луисе Корберо
Предисловие
Временной промежуток, который охватывает эта книга, равен почти двум тысячам лет, с момента появления Барселоны как крошечной римской колонии во времена Августа в первом столетии н. э. — до смерти Гауди в 1926 году. В книге кратко освещены римский, вестготский, мавританский и франкский периоды развития города — приблизительно до 900 года. Затем мы делаем перерыв на тысячу лет и особое внимание уделяем второй половине XIX и первой четверти ХХ века. В первой главе подводятся некоторые итоги франкистского периода (1939–1975) в градостроительстве и культуре вообще, но мы не останавливаемся на республике и гражданской войне, так как этот период истории Барселоны более чем подробно освещен историками неиспанского происхождения, и для того, чтобы писать о нем, нужны знания, которыми я не обладаю.
Похоже, в насыщающем десятилетии мы увидим свертывание модели культурной деятельности, которая так хорошо подходила модернизму — модели, полученной в наследство от папского Рима и от Парижа XVII–XIX веков, идеи города-центра, диктующего законы и нормы провинциям и колониям. Возможно, последним городом, принявшим на себя такую роль, был Нью-Иорк, чей расцвет длился приблизительно с 1925 по 1975 год. В постимперском мире, разъединенном неистребимым национализмом, тем более в Европе, где — о ирония судьбы! — снова на подъеме националистические настроения, часто самого отвратительного и расистского толка (при том, что уже вполне развиты структуры объединения Европы), культура имеет тот же уклон, что и политика, и все больше тяготеет к местным особенностям, уходя в сторону от мейнстрима. Работая над книгой о Барселоне, я хотел написать о культуре, которая с точки зрения крупных столиц была «провинциальной». (Можно понять мое подсознательное влечение к этой теме: я сам — провинциал, австралиец.) Хотя каталонский политический сепаратизм отвергнут правительством Каталонии в сентябре 1991 года и теперь представляется политически мертвым, если не считать исповедующих его нескольких персон, ностальгирующих по прошлому, и краснобаев (вряд ли он мог пережить демократические изменения в Испании, имевшие место после 1975 года), тем не менее уверенность в своей культурной отдельности в рамках общего иберийского организма в Каталонии сохраняется. Она придает сил, она же служит источником самообольщения для писателей, архитекторов, художников, многие из которых всегда понимали свою деятельность как постоянное опровержение централизма; и результаты их активности часто выходили за пределы централистских представлений о чем-то «местном».
И еще об одном следует сказать. Эта книга ни в коей мере не задумана как «ученый труд». Она призвана дать общее представление о Барселоне. Книга написана с опорой на вторичные источники и не претендует на академически строгую точность, хотя я очень старался не искажать фактов. Ничто в этой книге не адресовано напрямую специалисту по каталонской истории. Это должно быть понятно, например, по отсутствию сносок. Для тех, кто хочет более детально проследить историю Барселоны — а это лучше сделать по-каталански или по-испански, — я снабдил книгу библиографией, включающей в себя использованные источники. Чтобы написать эту книгу, и, я надеюсь, это заметно, мне пришлось многое увидеть, много прочитать и много где побывать за двадцать лет. И тем не менее книга рассчитана на массового, хотя, безусловно, умного читателя. Я понял, что человек, для которого я пишу, — это, может быть, я сам, только моложе, такой, каким я впервые подпал под обаяние этого города, названного Жоаном (Хуаном) Марагалем la gran encisera, «великой обольстительницей»; я — в свои первые приезды в Барселону; я — еще не умеющий ни читать, ни говорить на ее языке, незнакомый с нею, но уже ощущающий к ней огромный интерес.
Я благодарен за помощь в написании этой книги главным образом двум людям: Марси Рудо, ученому, чей вклад как в исторические изыскания,
5 книг о Барселоне
Как понять Каталонию и каталонцев
Барселона — это город-праздник, город-протест, город-модернизм. Барселона — это всегда вызов. Шумный, красивый, яркий, необычный, это центр каталонской культуры. Ежегодно сюда приезжают сотни тысяч туристов полюбоваться творениями Гауди и потолкаться на пляжах.
Редактор eksmo.ru Халимат Текеева, восхищенная поклонница этого города, рассказывает про книги, которые объясняют, в чем заключается феномен Барселоны, что она хранит в своем сердце и почему Каталония всегда была особенной частью Иберийского полуострова.
Барселона. Роберт Хьюз
Эту книгу сейчас очень сложно найти, мне она досталась чудом. Если найдете — берегите. Это подробная история главного города Каталонии.
Автор прочитал десятки книг ради семисот увлекательных страниц. Хьюз пишет с искренней любовью про историю города, культуру каталонцев и менталитет этого народа. И про его тяжелые отношения с Мадридом и про до сих пор незатянувшиеся раны франкизма. Вы узнаете, как тысячи людей были расстреляны и погребены под Монжуиком: «Даже через двадцать лет, после дождя, в этом месте можно было уловить идущий от земли слабый, но упорный запах тлена». Хьюз прослеживает одни и те же тенденции из века в век: в 1714 году испанский король Филипп V ограничил публичное использование каталонского языка, в 1939 еще жестче выступил генерал Франко, запретив его вообще. Читая, как в 1966 году были в ходу антикаталонские лозунги «Perro Catalan, hаblа en cristiano» («каталонская собака, говори по-христиански») и «No ladres! Наbа la lengua del imperio!» («Не гавкай! Говори на языке империи!»), начинаешь понимать, почему каталонцы в 2017 году переживают за свою идентичность.
Или другой момент: Хьюз пишет о пароле каталонских войск времен восстания 1640-ого года: «Setze jutges d’un jutjat mengen fetge d’un penjat» («Шестнадцать судей трибунала едят печень повешенного»). Считалось, что ни одному «шепелявому кастильцу» не под силу преодолеть это скопление фрикативных звуков. В 2017 году этот пароль использовался, чтобы распознать в Каталонии полицейских, присланных из Мадрида для подавления референдума.
«Молодая Барселона, как едко писал Мануэль Васкес Монтальбан, привыкла считать себя печальной красавицей в плену у чудовища. Поражение студенческой революции во Франции не стало для нее сюрпризом, так как она давно уже превратила бессилие в стиль.
С XVII века до смерти Франко в конце ХХ века в Барселоне бытовал образ кастильца — пиявки, сосущей кровь и налоги из Каталонии».
Письма об Испании. Василий Петрович Боткин
Литературный критик и переводчик Василий Боткин путешествовал по разным городам Иберийского полуострова в 1845 году и привез оттуда остроумные «Письма об Испании». Они публиковались в «Современнике» до 1847 года и на десятилетия стали обязательным чтением для всех русских любителей этой страны.
«Каталония и провинции васконгадские до сих пор смотрят на конституционный уровень как на деспотизм. «Нам хорошо, а вам худо, — говорят они испанцам, — вы хотите лишить нас довольства и заставить делить с вами вашу бедность. Не лучше ли вам подражать нам? По крайней мере оставьте нас в покое и не думайте заставить нас отказаться от наших прав».
Город чудес. Эдуардо Мендоса
Плутовской роман и одновременно идеальный краткий пересказ основных вех каталонской истории. Книга отлично отражает дух Барселоны конца XIX — первой половины XX века, между двумя Всемирными выставками — 1888 и 1929 годов. Главный герой, нищий деревенский мальчишка, проходит путь от анархиста до богача, властителя финансового и преступного мира. Но он лишь герой, который нужен, чтобы мы обратили внимание на сам город. Именно ему Мендоса посвящает большую часть книги. История восстаний, нелегких отношений с Мадридом, затаенной ненависти к королям, власти, угнетению — всё это есть. Но это и город чудес. Что ж, Барселона сама по себе — переменчивая.
«И с Мадридом плохо, и без Мадрида никуда.
[Театр] «Лисеу» — символ, как король в Мадриде и папа в Риме, — сказал ему однажды Пабло. — Господь миловал — у нас в Каталонии нет ни короля, ни папы [Римского], зато у нас есть «Лисеу».
Памяти Каталонии. Джордж Оруэлл
Автор самой страшной антиутопии «1984» Джордж Оруэлл во время Гражданской войны в Испании воевал на стороне республиканцев. Об этих событиях он написал документальную повесть «Памяти Каталонии». Антифашистский и антивоенный пафос тем явственнее, что война захватила мирные улицы Барселоны, одного из любимых городов этого выдающегося интеллектуала XX века.
«Каждый иностранец, служивший в ополчении, успевал в течение нескольких недель полюбить испанцев и прийти в отчаяние от некоторых черт) их характера. На фронте это отчаяние временами доходило у меня до бешенства. Испанцы многое делают хорошо, но война — это не для них. Все иностранцы приходили в ужас от их нерасторопности и прежде всего, — от их чудовищной непунктуальности. Есть испанское слово, которое знает — хочет он этого или нет — каждый иностранец: «manana», «завтра» (буквально — «утро»). При малейшей возможности, дела, как правило, откладываются с сегодняшнего дня на «маньяна».
Цвет убегающей собаки. Ричард Гуинн
Есть очень поэтичная каталонская фраза о Барселоне постфранкистских времен: «color de gos com fuig», «цвет убегающей собаки». Имеется в виду блеклый цвет грязи. В метафорическом смысле серость и неопределенность, за которой тем не менее угадывается что-то прекрасное, но что нельзя при этом уловить.
Именно такой была Барселона, когда в ней началась застройка окраин дешевым жильем для рабочих. Осыпающиеся желто-коричневые с отблеском розового дома будто закрывали собой красоту модернистской Барселоны, потрепанной за время Гражданской войны и брошенной на произвол судьбы во франкистские времена. Барселоне еще предстояло стать самым красивым городом Испании. Главный герой романа «Цвет убегающей собаки» бродит по улочкам каталонской столицы, ловя обрывки местной речи и пытаясь разгадать секреты этого места.
Мы видим и взбалмошный город, который возвращает себе былой лоск родины Жоана Миро и Гауди, и Барселоны таинственной, где весь центр — это лабиринт Готического квартала. Мой любимый эпизод в книге — это акция протеста фермеров. Они вывели в самый центр города, на улицу Лаэтана, 30 коров.
В 2017 году фермеры приедут к парламенту Каталонии на тракторах.
«В атмосфере города ощущалось скрытое возбуждение. Для Барселоны это не редкость — город на краю, город, очарованный собственной невероятностью. Я любил эти извивающиеся переулки, музыкальные синкопы, доносящиеся из открытых окон, длинные тени, даже вонь покрытых песком дренажных труб, цемента, дым дешевых сигар.
Неизменное очарование Барселоны состоит в ее неиссякаемой силе перевоплощения, упорной созидательной воле, которую ощущаешь, даже оказываясь здесь ненадолго».
Что такое Барселона. Отрывок из книги
Побле-сек расположился к юго-западу от проспекта Параллель (Paral.lel) вплоть до горы Монжуик и даже немного вверх по ней. Культурно Побле-сек — это логическое продолжение «веселой и бедной» зоны Барселоны: здесь много самодельных вечеринок, интересные бары, весь развлекательный комплекс «каталонского Бродвея» на улице Параллель (почти весь этот бродвей, впрочем, невероятно морально устарел), популярный ночной клуб и концертный зал Аполло и, наконец, великая улица Blai. На улице Блай находится лучшая в Барселоне коллекция баров с пинчос.
Тут настала пора для одного из важнейших ликбезов по испанской культуре. И да — речь здесь пойдет именно об общеиспанской культуре, а не в частности каталонской или барселонской. При всей своей любви к самобытности и отделению себя от остального королевства, каталонцы все-таки не смогли полностью избежать заимствований из испанской культуры — и особенно это касается еды. Сейчас я расскажу вам про тапас и пинчос, что конкретно представляет из себя каждый из этих гастрономических феноменов и в чем все-таки разница. Без этого знания в Испании, честно скажу, делать нечего.
Первое, что нужно знать про тапас — это слово множественного числа. В испанском, совсем как в английском, множественное число формируется добавлением окончания s; то есть tapa (так и читается, «тáпа») — это единственное число, tapas — множественное. Я часто слышу, как русскоговорящие гости Барселоны предлагают «пойти поесть тапасы»; в принципе, ничего страшного, но мне просто хотелось, чтобы вы знали — «тапас» это уже множественное число само по себе.
Быть тапас может быть все что угодно, буквально — любая еда. Здесь во главе стоит формат; для того, чтобы называться «тапас», еда в Испании должна следовать одной из двух схем. Схема первая, условно назовем ее «щедрая, андалузская»: когда клиент заказывает в баре или ресторане алкогольный напиток — пиво, бокал вина, стаканчик вермута — закуску они получают совершенно бесплатно, как «бонус». Размер и содержание закуски могут варьироваться практически без ограничений, но этот «дар» от заведения будет называться именно тапа. Такая схема распространена в Кастилии (это центральная часть Испании), Мадриде и особенно на юге, в Андалусии. В дорогих барах Мадрида такой бесплатной тапой служат в основном орешки или нарезанная колбаса, а вот в Андалусии могут ждать сюрпризы: как-то раз в баре в Гранаде в качестве бесплатной закуски к стакану пива в 200 миллилитров (да, именно такого размера) я получила бургер с говядиной, картошку фри и вазочку оливок.
В Каталонии, впрочем, такая щедрость невозможна. Каталонцы, с их историей частного предпринимательства как национальной идеей, славятся на всю Испанию как люди прагматичные и даже скупые. Поэтому в Барселоне схема номер один не работает — за тапас надо платить, уважаемые господа. Во всем городе насчитается буквально пять баров, где к напитку принесут орешков или колбаски бесплатно. Одно из таких мест, к примеру, — коктейльный бар La Higuera в Порт Фиенк, с несколько старомодным, но обаятельным дизайном: белые скатерти, большие бокалы, официанты в белых рубашках и черных жилетах. В La Higuera к вину вам подадут орешки и небольшие бутербродики, но в целом в Барселоне схемы «Тапас № 1» не сыскать днем с огнем.
Тапас Фото: José Porras/Wikipedia
Поэтому здесь действует схема номер два. В этом варианте тапа — это просто порция какого-то одного конкретного блюда, которое удобно делить. Порция для тапы обычно меньше полноценной и не имеет никаких дополнительных элементов: если сосиска как полноценное блюдо на одного будет подаваться с картофелем и салатом, то сосиска как тапа будет выглядеть как несколько мини-сосисочек без гарнира. Идея состоит в том, что группа отдыхающих заказывает сразу много разнообразных тапас, и делят их между всеми. Веселье, диалог и задор включаются в таком формате самостоятельно. Тут вынуждена повториться уже не в первый раз и отметить, что в качестве tapa, то есть закуски может выступать практически что угодно. Тем не менее, существует определенный, скажем так, пантеон классических испанских тапас, которые будут в любом баре практически всегда: это patatas bravas, tortilla, pimientos del padrón, ensaladilla rusa, croquetas, gambas al ajillo, pulpo a la gallega и calamares a la romana.
Тут мы переходим к классическим тапас из морепродуктов. Gambas al ajillo — шедевральные креветки, жаренные в кипящем оливковом масле с чесноком и несколькими крайне острыми перчиками (guindilla). Сами креветки при этом получаются не острые, а пряные — перчик кладется целиком в масло, отдает свою остроту маслу, а то уже — креветкам. Подаваться должны в специальной глиняной плошке. Рulpo a la gallega дословно переводится «осьминог по-галисийски», но поесть его сегодня можно по всей Испании. Подается эта тапа обычно на плоской деревянной тарелке: нижний слой — порезанная тонкими ломтиками вареная картошка, сверху — порезанный кружками и вареный осьминог; сверху блюдо полито оливковым маслом и посыпано паприкой. Наконец, еще одна классическая тапа — это кальмары; обычно их предлагают в двух форматах: calamares a la romana, кольца кальмара в кляре, либо rabas, кальмар, нарезанный палочками и тоже жаренный в кляре.
Это — выбор классических испанских тапас; сейчас появляются все новые и новые, часто вдохновленные Азией. Во многих популярных у молодежи барах Барселоны в качестве тапас можно найти китайские пельмешки или, например, курицу в арахисовом соусе. Мой совет — пробовать классические тапас не в самых пафосных местах; у дорогих ресторанов и хипстерских баров Барселоны сейчас тренд на «вдохновление» и «переосмысление». Так, в очень хороших ресторанах почти никогда не подадут классические пататас бравас — это обязательно будет «размышление на тему», с картошкой растертой в «нежное облако муслина» и острым соусом превращенным в печеньку. Это все совершенно прекрасно, но чтобы оценить вариации на тему классики, сначала надо ознакомиться с классикой.
Но вернемся к улице Блай в районе Побле-сек. Она известна не тапас, а пинчос; разница между двумя феноменами тонкая. Многие повара и ресторанные критики в Испании (а ресторанный критик в Испании — это журналистская специализация куда более распространенная и уважаемая, чем в русскоговорящих странах) считают пинчос разновидностью тапас. Другие убеждены, что разграничение этих двух биокулинарных видов уже произошло и стоит воспринимать их отдельно друг от друга. Я склонна согласиться со второй категорией: у пинчос есть своя мощная национальная история, свои кулинарные правила и воспринимать их стоит как отдельное развлечение; удовольствия так получите всяко больше.
Подача пинчос в баре Фото: Basotxerri/Wikipedia
И пинчос, порождение этой культуры с крайне трепетным отношением к еде, появились с целью нести просвещение в массы. Полноценный обед, или хотя бы полноценное блюдо высокой кухни — это действительно дорого, хотя бы из-за многочасового труда повара.
Позволить себе такую еду регулярно могут не все. Тогда баски придумали «высокую кухню в формате бутерброда»: создавать небольшие канапе на основе хлеба, где будут представлены изысканные вкусовые сочетания и качественные продукты. Например, сыр горгонзола с джемом из томата. Или мини-гамбургер с котлетой из осьминога. Или мусс из фуа-гра с яблоком. К кусочку белого багета эти продукты обычно прикрепляются зубочисткой — или той самой pintxo. Такие бутербродики позволить себе может каждая: обычно они стоят от 1,5€ до 3,5€ за штуку.
Помимо вкусности и разнообразия, в отдельное событие пинчос превращает ритуал их употребления, тоже отработанный годами и многое рассказывающий о культуре басков и Испании в целом. Итак, в стандартном pintxos-баре — а такие места, специализирующиеся именно на «канапе высокой кухни», существуют и очень популярны — обязательно имеется очень длинная барная стойка со стеклянной витриной. И на этой витрине стоят они — pintxos, бесчисленные ряды невероятно аппетитных бутербродов. Сыр, колбасы, овощи, рыба, тунец, оливки в самых неожиданных комбинациях; все очень свежее, недавно сделанное, идеального размера для одного, так и зовет попробовать, насладиться едой, расслабиться и выпить бокальчик красного. А рядом с витриной с пинчос стоят чистые тарелки, обычно самые простые, из белой керамики. Гость пинчос-бара должен сделать следующее: смело взять одну из чистых тарелок и отправиться гулять вдоль витрины, выбирая понравившиеся пинчос и складывая их себе на тарелку. Официант в этом участвует, только чтобы подсказать ингредиенты пинчос и налить напиток.
Так вот, в Барселоне лучшее место есть пинчос, пить вино и считать зубочистки — это улица Blai в районе Побле-Сек. Рестораны с длинными витринами, уставленными баскскими канапе, здесь следуют один за другим. Описывая традицию pintxos в предыдущих параграфах, я, конечно, позволила себе немного приукрасить реальность большинства баров и описала не любое место, а скорее любимые бары самих басков в Сан-Себастьяне. В пинчос-баре попроще будет меньше высокой кухни, но не менее вкусно: разнообразные сосиски, сыры, авокадо, семга и многое другое. Улица Blai славится в первую очередь своими ценами — пинчос здесь обычно стоит не больше 2€.
Текстильная фабрика Can Battló, 1890 Фото: Public domain
Притягательность району Побле-сек придает и близость горы Монжуик: это одна из крупнейших зеленых зон города, полная интересных уголков, садов и музеев. Так, здесь есть сад кактусов и сад роз; Греческий театр, в котором летом ставятся пьесы на открытом воздухе, средневековая крепость на самой вершине горы (здесь летом показывают кино) и, наконец, музей Жоана Миро, который он сам же и спроектировал для города. А вот качество жилья в Побле-сек не слишком выдающееся: исторически это был нищенский район для рабочих, и прошлое дает о себе знать в толщине стен и высоте потолков. Впрочем, для многих недостатки изначальной недвижимости компенсируются качественным ремонтом и количеством развлечений вокруг.
Часть того же дистрикта, район Сантс находится относительно неподалеку: к юго-западу от железнодорожной станции Сантс. Как и многие другие районы современной Барселоны, раньше Сантс был отдельным городом, жившим в основном за счет индустрии. Сегодня это вполне симпатичное место, и сами барселонцы относятся к нему как к «новой Грасии»: саму Грасию уже слишком сильно заполонили туристы, а вот про Сантс, столь же компанейский и живой, пока что мало кто знает. Здесь много домиков в один, два или три этажа, семейных ресторанчиков и баров. Один из главнейших плюсов района Сантс — близость к вокзалу: легко отправиться на денек в путешествие по Каталонии, съездить на красивый безлюдный пляж или же просто доехать до аэропорта (с Сантса идут электрички во второй терминал). Есть у Сантса и своя культурная достопримечательность: просторная территория (19 000 м 2 ) бывшего завода Can Batlló, который местные жители усилием коммуны превратили в своеобразный центр досуга и отдыха.
Собственником Can Batlló в шестидесятые стал одиозный каталонский предприниматель Хулио Муньос Рамонет. Он отличался абсолютной беспринципностью, готовностью работать с кем угодно, если это приносило деньги, и поразительной смелостью, когда речь шла о нелегальном бизнесе и коррупционных сделках. Родился сеньор Муньос Рамонет в Барселоне в 1912-ом году. Во время Гражданской войны он работал шпионом для сил Франко — поэтому, когда в 1939-ом война закончилась победой генералиссимуса, Хулио и его семья были полностью «упакованы». Хулио был молодым мужчиной в полном расцвете сил, и решил использовать новый политический режим, очень благосклонный к патриархальным мужчинам, в своих целях. Дружественные семье Муньос Рамонет капитаны-генералы Каталонии (должность, установленная еще Фелипе Пятым) выдали им контроль над распределением хлопка. Пользуясь этой привилегией, Хулио вместе с братом Альваро «помогали» расшириться дружественным фабрикам, а недружественные доводили до банкротства: завод по производству текстиля не может работать без сырья. Оставшиеся без работы фабрики братья Рамонет скупали за гроши — и вскоре превратились в своеобразных «криминальных баронов» Барселоны. Can Battló стал собственностью Хулио Муньоса Рамонета в 1940-х годах.
В личной жизни Хулио тоже играл по правилам ультраправой машины диктатора, соблюдая мачистские ритуалы Испании середины прошлого века. Так, в 1946 году он женился — на девушке из хорошей семьи Кармен де Вальялонга, дочке крупного валенсийского бизнесмена. Свадьба была религиозная, с венчанием; церемонию вел не абы кто, а сам архиепископ Валенсии. Кармен родила мужу четверых детей и покорно сидела дома, наводя красоту, готовя первоклассные обеды и ужины, воспитывая детей. Хулио в это время изменял направо и налево, не скрывая ни любовниц, ни покупку секса. В 1966 году, после двадцати лет брака, сеньор Муньос Рамонет оставил жену и детей и ушел, как это и подобало мужчине-стороннику Франко, к любовнице на несколько десятилетий моложе.
Когда после смерти Франко Испания начала зачистку коррупционных элементов, дела Хулио Муньоса пошли плохо. Бизнесмен, владения которого имели общий штат в 45 тысяч человек и включали в себя десятки текстильных компаний, фирму страхования, крупное агентство недвижимости и даже дворец в стиле каталонского модернизма на проспекте Грасия, стал объектом пристального внимания новых властей. Поняв, что роскошные времена заканчиваются, он спешно начал выводить капитал в Швейцарию. Параллельно с этим на Муньоса завели дело в Верховном судебном трибунале королевства Андорра; его обвиняли в мошенничестве и отмывании денег. Суд шел три года и закончился проигрышем Королевства Андорра. Еще шесть лет спустя из-за плохого менеджмента рухнула принадлежавшая дону Хулио Интернациональная страховая компания (Compañia Internacional de Seguros). Две сотни человек остались без работы, долг сеньора Муньоса Рамонет испанскому государству достиг трех миллиардов песет (18€ миллионов), а сам он запаковал чемоданы и уехал в Швейцарию.
Несмотря на сотни поломанных судеб и обманутых людей, которых великий бизнесмен франкистского эшелона оставил позади себя в Испании, карма сеньора Хулио Муньоса Рамонета не настигла. Он спокойно встретил старость в Швейцарии, в окружении озер, гор и роскоши. Все последние пять лет жизни дон Хулио жил в роскошном пятизвездочном отеле, развлекаясь коллекционированием автомобилей класса люкс, драгоценностей и произведений искусства. После его смерти в коллекции бизнесмена обнаружили полотна Греко, Гойи, Моне, Тициана, Рембрандта и многих других. В поразительном жесте финальной щедрости сеньор Муньос завещал всю эту впечатляющую коллекцию городу Барселона; сегодня, почти тридцать лет спустя, город этот подарок так и не получил.
Мошенничество, коррупционные схемы и огромные объемы контрабанды, скрывавшиеся за официальным фасадом бизнес-империи сеньора Муньоса, были раскрыты в деталях только годы спустя его смерти, когда его делом занялся великий испанский судья Бальтасар Гарсон. По сей день фигура Хулио Муньоса Рамонета стоит в истории Барселоны одиозным особняком — это была странная, беспринципная, талантливая и безусловно гигантская личность. Историки и журналисты избегают давать ему конкретную позитивную или негативную оценку и обычно ограничиваются эпитетом «противоречивый». Тем не менее, некий поэтический консенсус в отношении сеньора Муньоса в итоге был достигнут — барселонцы воспринимают его сегодня, как личность, воплотившую в себе «серые годы Барселоны под властью Франко». В современном районе Сантс до сих пор еще живы дедушки, порой тихо приговаривающие себе под нос «На небе — Бог, а на районе — Муньос».
После долгих лет неопределенности, в 2006 году мэрия Барселоны одобрила план развития Can Battló, предложенный компанией Grup Gaudir. В его рамках предполагалось создать парк, новое жилье и культурный центр Gaudir Nou Centre; тем не менее, между девелоперами и мэрией возник конфликт и затянулся на долгие годы. Жители района Сантс устали от неразберихи, в ходе которой они слышали много обещаний прекрасного будущего, но не видели никаких конкретных действий — и сформировали свою инициативную группу Can Batlló és pel barri, «Can Battló должен служить району». В 2009 году эта гражданская платформа пообещала просто оккупировать бывший завод, если работы по его улучшению не начнутся немедленно. Тогда мэрия испугалась и передала жителям Сантс права на администрацию и оборудование одного из блоков бывшего завода — Блока №11 (Bloc Onze).
Блок №11 Can Battló сегодня — это культурный центр, существующий целиком и полностью на общественных основаниях, управляемый простыми жителями района.
Сначала там открылись библиотека имени Жузепа Понза, концертный зал, зал для встреч и обсуждений (Espai de Trobada) и бар-кооператив. Жители Сантс с особыми талантами начали проводить курсы и мастер-классы: обучать соседей языкам, преподавать игру на гитаре, учить садоводству и сценическому мастерству. Постепенно территория, отданная жителям, расширялась, и в Can Battló появились общественные огороды, студия изготовления мебели, комплекс скалолазания и даже собственный пивоваренный заводик. Зайти на территорию Can Battló, посмотреть на «общественный культурный центр» и выпить пива в баре-кооперативе может любой; особенно интересным этот визит будет, если вы говорите на каталанском или испанском.