что такое балок на севере фото
Обогреет и накормит Как затерянные в тундре и тайге хижины спасают жизнь путешественникам
В начале марта в Шотландии вышла книга Scottish Bothy Bible («Библия шотландских хижин») — путеводитель по горным хижинам страны, где может бесплатно остановиться на ночлег любой путешественник. Первый тираж мгновенно раскупили, а про феномен хижин написали несколько крупных СМИ. «Лента.ру» рассказывает о российском аналоге хижин — балках и зимовьях, разбросанных по всему Русскому Северу.
«На плато Путорана мы жили в домике, который стал для нас крепостью. По ночам температура снаружи опускалась ниже 40 градусов Цельсия, под окнами ходили волки, а когда на несколько дней разразилась невероятная буря, домик буквально трещал по швам», — рассказывает видеооператор Владимир Филиппов, снимавший на Таймыре документальный фильм «Наедине с волками».
Балки, зимовья есть по всей России — в труднодоступных местах, где человек все еще лишь в гостях у дикой природы. Некоторые выглядят достаточно капитально, но большинство скорее времянки, и их приходится латать каждой новой группе путешественников.
Такие домики строят охотники за пушниной, проводящие в лесах по несколько месяцев кряду. Материалом обычно служат доски, привезенные зимой в люльке снегохода из ближайшего поселения. Что-то досталось в наследство от советских геологов и вулканологов. В те времена уже готовые жилища, зачастую бывшие грузовые цистерны, оборудованные всем необходимым, раскидывались по полигонам изысканий грузовыми вертолетами. Изначально словом «балок» обозначались именно такие конструкции, однако сейчас им называют и обычные дома.
«Мы ехали на собачьих упряжках по речке Хатанге, ночевали в палатке, что накапливало определенную усталость. Через пару дней наткнулись на зимовье, стоящее на высоком берегу реки. Его долго пришлось откапывать от снега — так давно здесь никого не было. Там мы отогрелись и выспались. А к утру мой друг сильно заболел, пришлось задержаться там еще на несколько дней. Именно благодаря этому домику он достаточно быстро пришел в себя». Владимир Филиппов.
Сетка советских балков была настолько плотной, что от приюта до приюта ученому-полевику приходилось идти не более двух-трех дней. Некоторые сохранились до сих пор. Работники особо охраняемых природных территорий не только доставляют стройматериалы по зимникам в течение лета и ремонтируют балки неподалеку от туристических троп, но и строят новые. Координаты таких жилищ можно получить у сотрудников парков перед выходом на маршрут. Кроме того, адреса некоторых балков публикуются на сайтах природоохранных территорий. Например, здесь можно узнать о приютах на территории природного парка «Вулканы Камчатки».
Внутри балка путешественник найдет печку, спички, топчан, запас дров и еды (обычно крупа, макароны, сахар и соль). Двери запирают на проволоку или щеколду, чтобы не забрались дикие звери, но замков почти никогда нет. Таков негласный кодекс поведения. Кроме того, как рассказывает путешественник Юрий Гончаров, который вот уже 15 лет ежегодно ходит в длительные походы на рыбалку по Республике Коми, любой замок при необходимости, например в случае действительно суровых погодных условий, можно без труда сорвать.
«На столе в таких жилищах всегда остается соль, спички, растительное масло. Раньше набивали пластиковую бутылку сигаретами. Другие продукты мы не оставляем — в этих местах много медведей, и никакой засов, если они учуют еду, от разорения не спасет», — говорит Юрий.
Владимир Филиппов добавляет, что в некоторых зимовьях также можно найти непортящиеся продукты — консервы и водку.
В тундре встречаются даже контейнеры, но они обычно закрыты — у них свой хозяин.
«Однажды мы ночевали в жилище, в котором в крыше была наскоро залатанная дыра от медвежьей лапы — он приходил туда, унюхав еду. В итоге практически вытянул через эту дыру фуфайку, но хозяева жилища его спугнули. Застрявшую фуфайку обратно затаскивали втроем». Юрий Гончаров
Артем Акшинцев, ученый, руководитель туристического клуба Russian Travel Geek, уже несколько лет водит группы туристов на Камчатку и хорошо знает: негласные правила пользования балками очень просты. «Вы можете жить в них, но после ухода балок должен стать лучше или хотя бы остаться таким же, как был до вас. Если вы укрылись в дождливую ночь и сожгли сухие дрова из запаса — нужно нарубить и положить сушиться новые. Взяли что-то из круп — оставьте соразмерное количество своих запасов. Есть лишние батарейки или ненужный баллон газа — оставьте на столе. Если проводите в приюте несколько дней, выделите время и поправьте крышу либо заколотите щели», — рассказывает он.
«В 2016 году во время съемок фильма «Великий северный путь» мы предприняли авантюру: вышли на надувном катамаране в Северный Ледовитый океан. Было страшно и очень холодно, вокруг плавали льды, а под катамараном чернела ледяная бездна. В один из дней нам посчастливилось наткнуться на полуразрушенное, но вполне пригодное для проживания зимовье. Ощущения непередаваемые — за маленьким окошком Северный Ледовитый океан, перед тобой — согревающие угольки в печурке, а за спиной весь остальной мир, который тянется к южному полюсу». Владимир Филиппов.
К сожалению, негласным правилам следуют не все путешественники. «Туристы разбирают стены на дрова и там же сжигают в печке. Это, конечно, хорошо в июле — когда стоит жара. А вот по осени без стен уже совсем не то. Так что нам часто приходится латать свои балки», — говорит Юрий Гончаров.
За чистотой и в жилищах, и просто в дикой природе тоже следят не все. По словам Юрия, особенно выделяются «дети тундры» (коренные народы Севера — прим. «Ленты.ру»). «Мы периодически натыкаемся на оставленные ими стоянки — такой круг диаметром метров в 50. И там куча коробок из-под еды, пустые бутылки из-под водки, консервные банки, прочий мусор».
Юрий рассказывает, что раньше люди оставляли в зимовьях и одежду, и крупы, но сейчас этого практически не встречается. Отношения ко всему этому изменилось: туристы приходят, пользуются благами, а уходя, могут даже сжечь жилище.
Связано это с тем, что тундра и тайга стали более доступны, появились трэколы, на которых до удаленных участков могут добраться даже не самые подготовленные путешественники, ничего не слышавшие ни о каких балках и правилах поведения в них.
«Прошлым летом мы с другом Иваном Кравцовым вели группу новичков по маршруту в самом сердце Камчатки. Звериная тропа иногда терялась из виду. Два раза мы переходили вброд бурные реки. Моросил дождь, люди выдохлись, пробираясь сквозь заросли шеломайника и сплетения ольхача. Этой тропой мы шли в первый раз, но от своего товарища, хорошо знающего эти места, я получил координаты балка. Темнеет, судя по данным навигатора, мы уже близко, но приюта не видно. Дав команду группе остановиться, идем с Ваней на разведку — сбоку от тропы, за густыми зарослями, обнаруживаем маленький приземистый домик — почти землянку. Набившись в него, разведя огонь в печи, находим небольшой запас муки, оставленный кем-то из бывших гостей. Используя крышку походного канна как сковороду, жарим оладьи». Артем Акшинцев.
Но главный враг балков — звери. Большинство таких жилищ медведь может просто пройти насквозь. Конечно, это не касается советских построек из цистерн или капитальных срубов.
Жилая тара: почему на севере России люди десятилетиями живут в бочках
Муравленко — небольшой и сравнительно молодой город в Ямало-Ненецком автономном округе, недалеко от границы с ХМАО. Как и большинство местных населенных пунктов, он был основан в конце XX века нефтяниками, приезжавшими в тайгу со всех концов страны. Тогда первопроходцы селились в вагончиках и больших железных бочках. Потом строительство завершилось, в тайге выросла деревня, которая затем получила статус города. А бочки, в которых по-прежнему живет более 20 семей, остались. Очередной виток борьбы с ними местные власти предприняли в конце февраля 2019-го — при этом чиновники утверждают, что готовы расселять людей, но у них нет для этого необходимой правовой базы. Подробнее — в материале «Известий».
Город
История города Муравленко напоминает историю большинства других небольших городов и поселений, основанных на Ямале и в соседнем Ханты-Мансийском автономном округе в 1970–1980-х годах, когда в Западной Сибири открыли и начали активно осваивать нефтеносные месторождения.
На строительство люди ехали со всей страны — в погоне за «длинными» северными и нефтяными деньгами и за романтикой таежного быта. В неосвоенных таежных районах строители, геологи и нефтяники селились во времянках — металлических вагонах или больших бочках, которые к тому же было легко перемещать с места на место. Впоследствии, даже после того как в тайге вырастали деревни и целые города, многие оставались в таких домах, так называемых балках.
Так выглядел «образцово-показательный» интерьер вахтового домика строителей на нефтяных и газовых месторождениях,1982 год
Своим необычным названием город обязан советскому функционеру и руководителю одного из нефтеперерабатывающих предприятий, Виктору Муравленко, который в конце 1970-х принял активное участие в освоении местных нефтяных месторождений. Как следует из официальной истории города, в 1975-м в этих местах пробурили первую поисковую скважину, в 1980-м Тюменский облисполком утвердил место, на котором планировалось возвести новое поселение, а первые строители появились здесь в октябре 1982-го.
На строительстве поселка Муравленковского, 1984 год
К этому моменту здесь не было ничего — только глухая тайга и старые зимники, оставленные проводившими разведку геологами. Из ближайшего существовавшего на тот момент города, Ноябрьска, до новой стройки на проходимых «Уралах» нужно было добираться около 12 часов по бездорожью, пересекая вброд сразу несколько рек.
«Перебравшись по трубам через реку Пяку-Пур — к строительству моста приступили только зимой, — мы прибыли на место будущего города. Первая бригада состояла из пяти лесорубов, фамилия одного из них — Волкодав. Первым начальником участка был Владимир Иванович Гузенков. Кругом простиралась куцая тайга, просек еще не было. Выгрузили электростанцию на 30 кВт и два вагончика», — вспоминал позднее один из участников строительства.
С этих двух вагончиков и началась история Муравленко. Следующей весной они сдали в эксплуатацию первые деревянные общежития и сюда потянулись люди. К 1984 году в поселке жили более 1,5 тыс. человек, действовали столовая, магазин, амбулатория и автономная телефонная станция на 200 номеров. Собственно, именно 1984-й считается годом основания Муравленко — в этом году город (этот статус поселок получил уже в 1990-е) будет отмечать 35-летие.
Вид на строящийся поселок Муравленковский,1985 год
Сегодня в городе по-прежнему живут за счет добычи нефти. Сейчас его население составляет более 30 тыс. человек, в Муравленко есть сразу несколько школ, колледж и филиал Тюменского нефтегазового университета. В социальных сетях, посвященных Муравленко, ведут подсчет младенцев, появившихся на свет в местном роддоме, рассказывают об обустройстве местных скверов, планах по отлову собак на улицах и рекламируют театральный буфет, открывшийся в ДК «Нефтяник». Кроме того, если верить Google-картам, тут работают сразу несколько кафе и ресторанов, в том числе с обязательными для любого российского города японской и итальянской кухнями.
Однако память о романтическом времени первопроходцев в городе осталась — в пригороде находится поселок Сосновый Бор, бывшая территория одного из местных промышленных предприятий, в котором стоят 23 железные бочки, в которых зарегистрированы и проживают 65 человек, 18 из них, по данным городской администрации, являются несовершеннолетними.
Граждане, проживающие в бочках
О местных «диогенах», как их назвали в региональной прессе, в очередной раз вспомнили в конце февраля 2019-го. Тогда глава города Муравленко Александр Подорога отчитываясь перед муниципальными депутатами о планах по развитию города, рассказал, что администрация города намерена попросить помощи у окружных властей на то, чтобы расселить живущие в бочках семьи. В городской администрации посчитали, что на эти цели потребуется около 48 млн рублей. При этом обсуждается судьба прилегающего к городу поселка уже не один год.
Когда-то эти земли были территорией «Холмогортрубопроводстроя». Для своих рабочих предприятие построило здесь вахтовый поселок с общежитиями, привычными для севера вагончиками, к которым «примостились» бочки, доставленные с нефтепромыслов и предназначенные для временного проживания.
Дом-бочка в городе Муравленко
Жители поселка говорят, что 30 лет назад их выдавало им предприятие. В администрации объясняют, что рабочие привозили бочки на территорию поселка сами и сами же подводили к ним коммуникации.
После того как предприятие обанкротилось, земля перешла на баланс города, а вместе с ней — местные общежития и бочки, в которых жили люди. При этом документов у живущих в них людей на руках не оказалось.
«В 1980-х годах не было регистрационной и земельной палат, поэтому ЗАО «ХТПС» выдавало жилье без документов на землю. При распаде организации у людей на руках остались документы купли-продажи или счет-фактура», — отмечал в 2014 году Ханоглан Шахвердиев, житель поселка Сосновый Бор.
О расселении рабочего поселка заговорили в начале 2010-х, вскоре после того как на свою должность был назначен действующий глава города Александр Подорога. Как объясняют в администрации, после этого в городе провели инвентаризацию имущества, расположенного на территории Муравленко, в том числе и жилых строений. В 2012 году было объявлено о планах по расселению жителей рабочих общежитий, располагавшихся недалеко от бочек.
Одна из времянок в промзоне города Муравленко
При этом если с расселением деревянных общежитий сложностей не возникало, то законных оснований для переселения «бочкового» поселка в комфортное жилье нет — их ситуация не подходит ни под одну из действующих программ переселения. Бочки не считаются недвижимым имуществом, а значит, к примеру, не могут быть признаны аварийным жильем и, в принципе, не состоят на кадастровом учете. Но прописка у их обитателей есть.
«В настоящее время собственники бочек имеют официальную регистрацию в них — явление парадоксальное и возникшее в прежние времена. Буквально это сродни тому, чтобы прописаться в автомобиле. Тем не менее штампы о регистрации есть», — пояснил «Известиям» глава города Муравленко Александр Подорога.
Промзона
Сами жители до последнего времени на свои жилищные условия не жаловались: на участки были подведены все необходимые коммуникации, территория поселка, который в администрации «Известиям» назвали стихийным, обслуживалась коммунальщиками и транспортниками, жители, по их словам, в свою очередь, исправно платили по счетам.
Об этом в 2014 году говорил и Ханоглан Шахвердиев, который от имени жителей Соснового Бора опубликовал открытое письмо, адресованное президенту страны, с просьбой вмешаться в ситуацию (связаться с Ханогланом Шахвердиевым для комментария редакции не удалось — на запросы, отправленные в социальных сетях, пользователь с этим именем, проживающий в городе Муравленко, корреспонденту к моменту публикации материала не ответил).
Жители просили не о переселении, а о том, чтобы им разрешили оставаться в обжитых домах и помогли получить все необходимые для этого документы.
«Каждый из нас проживает в поселке 10 и более лет. Мы живем семьями, где родились наши дети и внуки. У каждого из нас имеется постоянная регистрация по месту жительства», — говорилось в открытом письме.
В письме также отмечалось, что в начале 2014 года городские власти выписывали жителям поселка штрафы за якобы незаконно занятую землю (на сами участки у них документов не было). В городе это опровергают — по официальным данным, о штрафах речи не шло.
«В 2013 году специалисты провели 17 выездных проверок. Выявили незаконные постройки, определили статус многих помещений и жилищные нужды их владельцев. Также были обнаружены нарушения — использование земельных участков без оформленных в установленном порядке правоустанавливающих документов. Гражданам, проживающим в бочках, было вынесено предупреждение без наложения денежного взыскания», — объяснили «Известиям» в администрации.
О том, что обитатели Соснового Бора изначально боролись не за переселение, а за то, чтобы получить официальные права на свои участки, уже в начале зимы 2019-го местному телеканалу «Ямал Регион» рассказывал другой житель поселка, Альгис Бредис: «Поначалу хотели, чтобы нам здесь выдали участки и уже сами бы строились, тут все коммуникации, всё есть здесь, но отказали, сказали — промышленная зона».
Промзоной, то есть территорией, не предназначенной для проживания людей, эта земля стала в 2015 году, когда в Муравленко был разработан новый генеральный план застройки города.
В том же году жители района через суд потребовали от администрации признать жилые бочки с пристройками их недвижимой собственностью в силу приобретательной давности. По действующим в России законам, если человек изначально не являлся собственником недвижимого имущества, но владел им добросовестно, открыто и непрерывно в течение 15 лет, он имеет право оформить на него право собственности.
Однако в удовлетворении иска суд отказал в связи с тем, что бочки «являются самовольно возведенным строением, расположенным на неправомерно занимаемом земельном участке», подчеркивают в администрации. При этом права собственности людей на сами бочки там не отрицают.
Вид на город Муравленко
«Жильцы имеют на руках документальное подтверждение — счета на покупку бочек, договоры купли-продажи, технические паспорта. Кто, где и на каких основаниях их оформлял — за давностью лет выяснить уже невозможно. Вероятно, на такой шаг прежние власти пошли по понятным только им соображениям. Но люди — полноправные владельцы бочек, которые не являются объектами недвижимости», — объясняет Александр Подорога.
Юрист организации по защите прав потребителей «Народная защита» Игорь Зверев пояснил «Известиям», что в целом у жителей поселка были «весомые основания» для того, чтобы подать на апелляцию и самим создать первый прецедент, добившись признания бочек своей недвижимой собственностью. Сделать это они могли в том числе на основании имеющихся документов купли-продажи, тем более если бочки являются для них единственным жильем. Но информации о других попытках жителей Соснового Бора сохранить за собой право на земельные участки через суд у редакции нет.
«Северная» проблема
Ситуация с «бочковым» поселком в городе Муравленко для Севера — не уникальная. Летом 2018-го СМИ уже рассказывали о многодетной семье из числа коренных малочисленных народов Севера, которая после переселения из чума несколько лет прожила в железном вагончике (балке) в ожидании стационарного жилья.
Правда, в администрации Тазовского района ЯНАО, где и находится балок, журналистам тогда сообщили, что в действительности жилплощадь семье предоставили еще несколько лет назад — просто большая семья в том доме не поместилась, а право претендовать на новое вне очереди потеряла после того, как большинство детей достигли совершеннолетия.
В ответ на запрос «Известий» в районной администрации сообщили, что семья ведет кочевой образ жизни, а выделение жилого помещения для нее «будет производиться в соответствии с Жилищным кодексом Российской Федерации в порядке очередности согласно дате подачи заявления».
Пока семье, согласно постановлению правительства ЯНАО, выделяются «товарно-материальные ценности», положенные представителям коренных и малочисленных народов Севера, ведущих кочевой образ жизни.
Ранее появлялись сообщения о том, что на Ямале число обитателей такого временного жилья может составлять тысячи человек. В пресс-службе правительства ЯНАО «Известиям» подтвердили, что такая проблема в автономном округе есть, но отметили, что всего в балках, по данным департамента строительства и жилищной политики ЯНАО, живут не тысячи человек, а 399 семей.
Такое количество временного жилья там объясняют особенностями застройки второй половины XX столетия, когда шло освоение Западной Сибири.
«Застройка тогда шла хаотично, генпланы зачастую отсутствовали, не было и самой стратегии дальнейшего развития конкретного населенного пункта. Капитального жилья практически не строили, возводилось в основном временное жилье. К этой категории относятся и многочисленные передвижные жилые помещения (балки), и деревянный жилфонд», — говорится в сообщении пресс-службы.
При этом в окружном правительстве подтвердили, что сегодня чаще всего проблема действительно заключается в том, что балки не обладают необходимым правовым статусом для того, чтобы включить живущих в них людей в одну из существующих программ по расселению.
Специальная субсидия
Вопрос расселения из ветхого или аварийного жилья в России стоит достаточно остро. Еще в 2012 году был издан указ президента № 600, по которому в том числе предписывалось к 2020 году предоставить комфортное жилье 60% семей, желающих улучшить свои жилищные условия.
В правительстве ЯНАО говорят, что к 2017-му расселили все дома, признанные аварийными на начало 2012 года — всего в новое жилье переехало около 15 тыс. человек. Однако уже после 2012 года в округе были признаны аварийными 607,2 тыс. кв. м жилого фонда, в том числе и за счет большого количества расположенных на территории округа времянок.
Бытовки на строительстве Нягани, ХМАО. Фото из архивов
Для их переселения в 2018 году в автономном округе была разработана уже новая адресная программа, по которой до 2022 года планируется переселить почти 25,5 тыс. человек (это почти 8,5 тыс. семей), то есть около 5% от всего населения автономного округа, в котором живут примерно 540 тыс. жителей. В 2018-м в новые дома по ней уже переехали почти 1,2 тыс. семей, в 2019 году переселить планируется около 1,3 тыс. семей, при этом на эти цели из регионального бюджета выделено около 5 млрд рублей.
Однако решение жилищного вопроса для людей, живущих в балках или другом временном жилье, которое не может быть признано недвижимым имуществом, требует особого подхода, поскольку оно не подходит под условия существующих программ. В ЯНАО говорят, что стараются решать эту проблему на региональном уровне. В Муравленко, в свою очередь, ранее сообщили, что рассчитывают на помощь округа в расселении Соснового Бора.
В вагон-городке Нягани, который стал одним из самых известных подобных поселений в стране
По данным городской администрации, в конце февраля из окружного бюджета были выделены средства на расселение нескольких семей, живущих в бочках. В первую очередь тех, в которых воспитываются маленькие дети. Однако использовать их по назначению чиновники пока не могут из-за отсутствия правовой базы. Именно эту проблему сейчас решают в городе совместно с окружными властями, объясняют в Муравленко. Не исключено, что для этого в городе может быть создан особый механизм, позволяющий выделять субсидии людям, зарегистрированным и живущим в строениях, не предназначенных для проживания и расположенных в городской промзоне.